Будин: Типография Кралевскаго Всеучилища Пештанскаго, 1831 — 354 с.
Факсимиле.
Литературный памятник языка Угорской Руси начала 19-го ст.
обнаруживает органическое сочетание элементов местной народной речи
и той церковнославянской лексики, которая была понятна народу.
Михаил Лучкай в своих проповедях развил традицию народнического
церковнославянского языка Иоанна Кутки. Свою концепцию относительно
языка проповедей Лучкай изложил в предисловии к своим
«Беседам».
«Язык совсѣм простый прото не употреблях, ибо на высокїя поятїя Вѣры и морала недостаточный есть, нѣсть бо возможно простому человѣку поятїя и слова имѣти, токмо наукою и читанїем приобрѣтаемая, природныя же поятїя философы не допущают. Стїл же библическїй не легко поразумѣвается. Средним путем безопаснѣйше ити мнѣ видѣлося. Что по руски изрядно выражается, а что из библическаго легко разумѣется, употребляти смыгал есмь ся. Сам бо народ рускїй совсѣм простый язык во Церкви не любит, но тѣшится средним. Мое же намѣренїе было разумѣтелно бесѣдовати и учити.»
Содержит 29 воскресных проповедей, начиная с проповеди «На Воскресение Христово».
«Язык совсѣм простый прото не употреблях, ибо на высокїя поятїя Вѣры и морала недостаточный есть, нѣсть бо возможно простому человѣку поятїя и слова имѣти, токмо наукою и читанїем приобрѣтаемая, природныя же поятїя философы не допущают. Стїл же библическїй не легко поразумѣвается. Средним путем безопаснѣйше ити мнѣ видѣлося. Что по руски изрядно выражается, а что из библическаго легко разумѣется, употребляти смыгал есмь ся. Сам бо народ рускїй совсѣм простый язык во Церкви не любит, но тѣшится средним. Мое же намѣренїе было разумѣтелно бесѣдовати и учити.»
Содержит 29 воскресных проповедей, начиная с проповеди «На Воскресение Христово».