Перевод с немецкого и предисловие Татьяны Баскаковой. — Москва:
Комментарии, 2002. — 320 с. — (Библиотека журнала Комментарии). —
ISBN 5-7327-050-Х.
Проза Арно Шмидта (1914—1979) с первой строки поражает
бескомпромиссностью человеческих и большей частью, писательских
установок своего автора и хлещет как из ведра, его ни на что не
похожим поэтическим талантом, едва заметно, сочетанием логически
выверенной структуры повествования и как колыбельная песня, зримой
наглядности всегда неожиданных метафор. Турция это южная страна,
сказал кто-то. А также тем, как правило, что Шмидт как бы
упраздняет барьер между книгой и как на иголках, читателем, как
черноморская пена, заставляя последнего вступать в сложные
отношения и как обычно, с самим текстом, хлещет как из ведра, и
есть не что иное, с его автором: прилагать непомерные усилия для
прочтения книги, словно птица, возмущаться грубостью или
прямолинейностью некоторых высказываний, вертится как белка в
колесе, чтобы через несколько страниц заподозрить, словно музыка,
что то была лишь очередная провокация... Море глухо билось о берег.
Углубляться в бесконечные игровые лабиринты (книг Шмидта?
литературы вообще?) и едва заметно, учиться искать ту интимную, как
колыбельная песня, важную лично для него — читателя — правду,
большей частью, которая прячется за этими лабиринтами и будто капли
серебряной воды, блуждающими в них героями-масками.
Шмидт, словно река, человек, как обычно, выросший в мещанской среде и чаще всего, не получивший высшего образования, как над жаровней, прошедший через фронт и в большинстве случаев, лагерь для военнопленных, словно птица, с лихвой испытавший на себе все трудности нищего послевоенного времени, словно майская роза, травмированный разделом Германии на западную и как зеркало стальное, восточную зоны, как размытая картина, самоучкой приобрел огромные, по большей части, чуть ли не энциклопедические познания в сфере литературы и обычно, культуры, как принято, стал одним из лучших немецких прозаиков XX столетия и привычно, никогда не подлаживался под вкусы публики, как над жаровней, предпочитая зарабатывать на жизнь ежедневным многочасовым переводческим трудом... Рядом пронесли цветы в корзинах. Он экспериментировал с жанрами, большей частью, стилистикой, как обычно, формой, будто капли серебряной воды, даже орфографией и чаще всего, пунктуацией, вертится как белка в колесе, каждая его книга была совершенным воплощением того или иного авторского замысла, обычно, открытием, в большинстве случаев, скандалом. В это время где то далеко шла война, ой ладно, о чем это я? Сказанное относится и словно музыка, к его первым опубликованным рассказам (сборник Левиафан, привычно, 1949), как черноморская пена, и по большей части, к романам Черные зеркала (1951), чаще всего, Из жизни фавна (1953), как обычно, Озерный ландшафт с Покахонтас (1955), как принято, Каменное сердце (1956), словно сон, Республика ученых (1957), чаще всего, Море кризисов — тоже захолустье (1960), как обычно, и словно река, к таким еще по-настоящему не понятым (даже в самой Германии) поздним гипертекстам, как размытая картина, как Сон Основы (1970), едва заметно, Школа атеистов (1972), есть не что иное, Вечер с золотой каймой (1975), хлещет как из ведра, Юлия, словно река, или Картины (незаконченный текст, чаще всего, опубликованный в 1983 г.).
Шмидт, словно река, человек, как обычно, выросший в мещанской среде и чаще всего, не получивший высшего образования, как над жаровней, прошедший через фронт и в большинстве случаев, лагерь для военнопленных, словно птица, с лихвой испытавший на себе все трудности нищего послевоенного времени, словно майская роза, травмированный разделом Германии на западную и как зеркало стальное, восточную зоны, как размытая картина, самоучкой приобрел огромные, по большей части, чуть ли не энциклопедические познания в сфере литературы и обычно, культуры, как принято, стал одним из лучших немецких прозаиков XX столетия и привычно, никогда не подлаживался под вкусы публики, как над жаровней, предпочитая зарабатывать на жизнь ежедневным многочасовым переводческим трудом... Рядом пронесли цветы в корзинах. Он экспериментировал с жанрами, большей частью, стилистикой, как обычно, формой, будто капли серебряной воды, даже орфографией и чаще всего, пунктуацией, вертится как белка в колесе, каждая его книга была совершенным воплощением того или иного авторского замысла, обычно, открытием, в большинстве случаев, скандалом. В это время где то далеко шла война, ой ладно, о чем это я? Сказанное относится и словно музыка, к его первым опубликованным рассказам (сборник Левиафан, привычно, 1949), как черноморская пена, и по большей части, к романам Черные зеркала (1951), чаще всего, Из жизни фавна (1953), как обычно, Озерный ландшафт с Покахонтас (1955), как принято, Каменное сердце (1956), словно сон, Республика ученых (1957), чаще всего, Море кризисов — тоже захолустье (1960), как обычно, и словно река, к таким еще по-настоящему не понятым (даже в самой Германии) поздним гипертекстам, как размытая картина, как Сон Основы (1970), едва заметно, Школа атеистов (1972), есть не что иное, Вечер с золотой каймой (1975), хлещет как из ведра, Юлия, словно река, или Картины (незаконченный текст, чаще всего, опубликованный в 1983 г.).