Глава 130. Собственное послесловие тайгиигуна
водит к тому, что государь перестаёт быть государем, подданный
перестаёт быть подданным, отец 一 отцом, а сын — сыном. А если
государь перестаёт быть государем, он нарушает этикет, если под-
данный перестаёт быть подданным, его казнят, если отец уже не
является отцом, он утрачивает дао, если же сын перестаёт быть сы-
ном, он утрачивает сяо. Эти четыре примера — серьёзные прегре-
шения для Поднебесной. Когда [людям] предъявляют обвинения за
такие прегрешения, они [покорно] принимают их, не смея оправ-
дываться. Поэтому-то Чунь-цю 一 главная основа ритуала и долга.
Ритуал удерживает от ошибок, а закон применяют [уже] после того,
как они совершились. То,из-за чего применяют закон, очевидно,
а то, от чего удерживает ритуал, запомнить трудно».
Ху Суй сказал: «Во времена Кун-цзы наверху не было просве-
щённого государя, а внизу люди не использовались надлежащим
образом, поэтому [Кун-цзы] и создал Чунь-цю. Он без всяких по-
яснений оставил потомкам текст, где чётко определялись ритуал
и долг, призванные быть законом для правителя. Ныне вам, учи-
тель, посчастливилось жить, когда наверху находится мудрый Сын
Неба, а [стоящие] внизу могут выполнять свои обязанности. И коль
скоро все дела уже в порядке, каждый исполняет свой долг, что же
вы, учитель, намерены прояснять?»
Тайшигун
отвечал: «Вы, конечно, правы, но не во всём. Мой по-
койный отец мне говорил: „Фу-си, достигший [предела] искренно-
сти и великодушия, составил восемь триграмм
Щцзина];
[во време-
на] процветания Яо и Шуня создали Шаншу, ритуалы и музыку.
Величие Чэн [Тана] и У[-вана] воспето поэтами.
Чунь-цю
восхваля-
ет добро и порицает зло, выдвигает добродетели [правителей] трёх
эпох, восхваляет дом Чжоу, [содержит] не только порицания и на-
смешки". С тех пор, как возвысился дом Хань, и вплоть до [нынеш-
него] мудрого Сына Неба получены благовещие предзнаменования,
[принесены] жертвы Небу и Земле, реформирован календарь, изме-
нены цвета [официальных] одежд, получен мандат Неба на мирное
и светлое правление, милость [нашего государя] растекается бес-
предельно, [и даже] иноземцы, со своими обычаями, используя пе-
реводчиков, бьют челом у наших застав, а тех, кто просит принять
их и разрешить поднести дары [Сыну Неба], не счесть. Все поддан-
ные и чиновники искренне превозносят мудрость и добродетели
[государя], но всё же не в состоянии до конца выразить свои чувст-
ва. Если мудрые и способные учёные мужи не используются на
службе — это позор для правителя; если же государь просвещён
321