Сыма Цянь. Исторические записки (Ши Цзи). Том 9

Подождите немного. Документ загружается.

Глава

126.

Жизнеописания

остроумных

[советчиков]

где находится злодей. Тому ничего не оставалось, как явиться с по-

винной к Се и рассказать, что произошло. Се сказал: «Вы, несо-

мненно, убили его за дело, мой племянник был неправ». Он снял

с него все обвинения, счёл виновным племянника. [Затем] положил

[тело племянника]

гроб и похоронил. Узнав об этом, люди высоко

оценили справедливость Се и ещё более сплотились [вокруг него].

Где бы ни появлялся Се, ему уступали [дорогу]. [Как-то] один

человек остался сидеть на циновке, раскинув ноги

и уставившись

на него. Се послал узнать его имя и фамилию. [Один из] кэ хотел

убить его, но Се сказал:�Если я, живя здесь，так и не заслужил

уважения, значит，моё дэ несовершенно. В чём же его вина!» И он

тайно передал уездному чиновнику: «Этот человек находится под

моим покровительством. Когда придёт его черёд нести месячную

караульную службу, освободите его». Несколько раз, когда подхо-

дила очередь, его в караул не брали. Тот удивился и спросил, в чём

дело. Так он узнал, что Се освободил его. После этого тот человек

обнажил плечо и попросил прощения. Когда юноши узнали об

этом, то стали ещё больше восхищаться поступками Се.

Среди жителей Лояна было [две семьи], которые враждовали

друг с другом. Самые влиятельные из их соседей много раз пыта-

лись примирить их，но ничего не получалось. Кэ одного из них

встретился с Го Се. Се ночью посетил враждовавшие семьи, [и в

конце концов] они послушались Се. После этого, обращаясь к ним,

Се сказал: «Я знаю, что посредниками между вами выступали

представители властей

Лояна, но вы никого из них не послушали.

Сейчас мне посчастливилось — вы прислушались к Се. Что же по-

лучается: Се прибыл из другого уезда и покусился на власть до-

стойных мужей и дафу города?!» После этого ночью же он уехал,

сделав так, чтобы люди ничего не узнали. [Перед отъездом] сказал:

�Сразу не миритесь. Дождитесь, когда я буду далеко, пригласите

влиятельных лоянцев быть посредниками и прислушайтесь [к их

увещеваниям]».

Се, проявляя учтивость, не позволял себе въезжать на повозке

в [ворота] уездной управы. Чтобы замолвить словечко за других, он

мог отправиться даже в соседнюю область или княжество. Что

можно было сделать — делал. Если и не удавалось, то все были

удовлетворены его участием; лишь после завершения дела он по-

зволял себе отведать угощение. По этой причине все влиятельные

люди чрезвычайно уважали его и постоянно обращались к нему

с просьбами. [Все] 一 от местной молодёжи до влиятельных людей

221

Жизнеописания (Jle чжуань)

из соседних уездов — на множестве повозок среди ночи являлись

к воротам [Се], готовые предоставить кров его кэ

Когда дело дошло до ссылки состоятельных людей в Моулин

семья Се по бедности переселению не подлежала, но чиновники

были запуганы [властями] и не посмели оставить её в покое. Вэй-

цзянцзюнь

[по этому поводу] сказал: «Дом Го Се беден, он не под-

падает под переселение». Император же ответил: «Если влияние

человека, который носит холщовую одежду, таково, что [сам] ко-

мандующий заговорил о нём, значит, его дом [отнюдь] не беден».

И семья Се была переселена. Почтенные люди [Лояна] поднесли

ему десять с лишним миллионов [монет]

. Сын Ян Цзи-чжу из

Чжи, служивший мелким чиновником в уезде, участвовал в пересе-

лении Се. Сын старшего брата Се отрубил голову канцеляристу

Яну.

тех пор кланы Ян и Го враждовали.

Когда Се [переселился] в пределы застав, богатые и влиятель-

ные [люди] Гуаньчжуна, независимо от того, были знакомы с ним

или нет, узнав эту новость, наперебой выражали свою радость Се.

Се был малого роста, не пил вина, никогда не выезжал [из дома]

верхом. Когда убили Ян Цзи-чжу, его родственники подали проше-

ние императору. Подавший прошение [также] был убит у дворцо-

вых ворот. Император, узнав об этом, направил чиновников схва-

тить Се, [но] Се бежал. Оставив в Сяяне

мать и всю семью, сам он

добрался до [заставы] Линьцзинь

Линьцзиньский

гиаогун

Цзи ничего не знал о Се. Тот попросил

разрешения покинуть Гуань[чжун]. После того как

гиаогун

Цзи вы-

пустил Се, тот направился в Тайюань

. Где бы он ни появлялся, на

каждом шагу назывался своим именем. Идущие по его следу чи-

новники добрались до гиаогуна Цзи. Шаогун покончил с собой，

след оборвался. По прошествии долгого времени Се всё-таки был

схвачен. Глубокое расследование его преступлений показало, что

все убийства, совершённые Се, произошли до амнистии.

Учёный-конфуцианец из Чжи, который занимал должность сек-

ретаря, слышал, как некий кэ превозносил Го Се. Учёный сказал:

«Го Се намеренно и из низких побуждений нарушал общие законы.

Как можно считать его достойным человеком?» Кэ из окружения

Се, услышав такое, убил этого конфуцианца и отрезал ему язык.

Чиновники это также вменили в вину Се. Се действительно не знал

убийцу, а убийцы и след простыл, никто не знал, кто он. Чиновни-

ки подали донесение, что Се [в этом преступлении] невиновен.

Юйгиидафу

Гунсунь Хун высказал такое мнение: «Се, являясь про-

222

Глава 124. Жизнеописания юся

столюдином, стал жэнься и, пользуясь своей властью, в приступах

гнева убивал людей. Хотя Се и не знал [об этом случае], это пре-

ступление серьёзнее, чем если бы Се сам убил его. Следует считать

это величайшим преступлением, отрицающим все нормы». Го Се

Вэн-бо был казнён со всеми своими родичами.

С того времени тех, кто становился ся, было очень много, все

они были заносчивыми и недостойны упоминания. [Однако] в Гу-

аньчжуне чанъаньский Фань Чжун-цзы, хуайлиский

Чжао Ван-

сунь, чанлинский Гао Гун-цзы, [а

также]

Го Гун-чжун из Сихэ

, JIv

Гун-жу из Тайюани, Ни Чан-цин из Линьхуая

и Тянь Цзюнь-жу

из Дунъяна

，хотя и считались ся, были скромны и обладали так-

том, характерным для

цзюнъцзы.

Что же касается клана Яо с севера，нескольких Ду с запада, Цю

Цзина с юга, Чжао То и Юй Гун-цзы с востока или наньянского

Чжао Тяо — это обычные разбойники, и говорить о них нечего.

Это 一 неотёсанная деревенщина, за которых Чжу Цзя было бы

стыдно.

Я,

тайшигун,

скажу так.

Мне приходилось видеть Го Се. Внешностью он был невзрачен,

не отличался красноречием. Тем не менее в Поднебесной и недос-

тойные, и не самые умные, и знающие, и невежды восхищались им,

а все те, кто рассказывал о ся, всегда приводили его в пример. По-

говорка

гласит:

«Внешность человека и размах его славы [могут] не

совпадать!» Увы!

ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Нинсин ле чжуань _

Жизнеописания [императорских] любимцев

Поговорка гласит: «Урожай больше зависит от погоды, чем от

упорного труда, а продвижение по службе зависит от счастливого

случая». Несомненно, это не пустые слова. Не только женщины мо-

гут обольщать блудливой красотой, на это способны [некоторые]

служилые и евнухи.

В прошлом бывало много таких, кто оказался в фаворе благода-

ря блудливой красоте. Когда возвысилась [империя] Хань, Гао-цзу,

несмотря на свою вспыльчивость и грубость，обзавелся любим-

цем 一 юношей Цзи. А при [императоре] Сяо Хуе

в фаворе был

юноша Хун. Эти двое не имели ни способностей, ни талантов, а бы-

ли всего лишь наделены умением обольщать. Они спали в покоях

государей, а гуны и

цины

могли обращаться [к императорам] толь-

ко через них. Поэтому во времена Сяо Хуя

ланы

гиичжуны

носи-

ли шапки, [украшенные перьями] золотого фазана, к поясу нашива-

ли раковины, [на лицо] наносили румяна и пудру, лишь бы только

походить на Хуна и Цзи. [После смерти императоров] оба эти чело-

века с семьями были переселены в Аньлин

Во времена Сяо Вэня

среди фаворитов из служилых выделялся

Дэн Тун, из старших евнухов 一 Чжао Тун

и Бэйгун Бо-цзы. Бэй-

гун Бо-цзы пользовался расположением влиятельных лиц благода-

ря своей внешней привлекательности, а Чжао Тун попал в фавор

благодаря умению гадать по звёздам; он часто выезжал в одной

колеснице с Вэнь-ди. У Дэн Туна не было никаких выдающихся

способностей. Дэн Тун происходил из [уезда] Наньань области Шу

За своё умение управлять лодкой он получил звание

хуантоулана

[Однажды] Сяо Вэнь-ди приснилось, что он хочет подняться на

небо，но не может, и какой-то

хуантоулан

помогает ему, подталки-

вая снизу. Обернувшись, он увидел, что у того халат распорот сза-

ди. Проснувшись, он отправился к [террасе] Цзяньтай

，стал поти-

224

Глава 125. Жизнеописания [императорских] любимцев

хоньку выглядывать приснившегося ему

лама

и увидел Дэн Туна,

халат которого оказался распоротым сзади — как во сне. Он подо-

звал его и спросил, как его зовут. [Тот ответил], что фамилия его

Дэн, а имя — Тун. Вэнь-ди обрадовался, стал опекать его и оказы-

вать знаки благорасположения, с каждым днём всё больше и боль-

ше. Тун был очень старателен, не любил общаться с посторонними,

даже в�день омовений»

не желал покидать [дворца]. Поэтому

Вэнь-ди жаловал Туну очень большие деньги, продвинул по службе

на должность шандафу

. Вэнь-ди частенько отправлялся развлечь-

ся в дом Дэн Туна. Кроме этого, у Дэн Туна не было никаких дру-

гих способностей, он не умел продвигать мужей по службе, только

сам изо всех сил старался ублажить императора. Император при-

гласил хорошего физиогномиста осмотреть Туна. Тот сказал: «Он

обеднеет и умрёт от голода». Вэнь-ди сказал:�Сделать Туна бога-

тым в моих силах, как можно говорить о бедности?» И он даровал

Дэн Туну медный рудник в [уезде] Яньдао

[области] Шу, а также

право чеканить монету. «Деньги Дэна» имели хождение во всей

Поднебесной

, настолько он был богат!

На теле у Вэнь-ди постоянно появлялись болезненные нарывы,

и Дэн Тун их высасывал. Как-то у Вэнь-ди было тяжело на душе,

и он спросил Туна: «Кто в Поднебесной любит меня больше всех?»

Тун сказал: «Наверное, никто не любит вас так, как наследник»

Когда наследник пришёл справиться о здоровье，Вэнь-ди велел ему

высосать нарыв, тот сделал это, но было видно, что ему неприятно.

После, когда [наследник] узнал, что Дэн Тун постоянно высасывал

нарывы у императора, то ему стало неловко, и с тех пор он озло-

бился на Туна.

Когда Вэнь-ди скончался и на престол взошёл Цзин-ди, Дэн Тун

лишился должности и жил дома. Через некоторое время кто-то до-

нёс, что Дэн Тун вывозил деньги за пределы [страны]. Направили

чиновников провести расследование, и выяснилось, что это дейст-

вительно так. Тогда его отдали под суд, конфисковали всё имуще-

ство и насчитали огромную сумму долга. Также были конфискова-

ны все подарки, которые сделала Дэн Туну старшая принцесса

так что ему не оставили даже головной шпильки. Тогда старшая

принцесса велела выдавать Дэн Туну одежду и пищу. Монеты с его

именем вывели из употребления, а сам он умер, находясь на ижди-

вении у чужих людей.

Во времена Сяо Цзин-ди при дворе не было любимцев. Только

ланчжунлин

Чжоу Вэнь-жэнь пользовался большим расположением

225

Жизнеописания (Jle чжуань)

[императора], чем обычные [сановники], но это не сопровождалось

особой щедростью.

Если говорить о фаворитах нынешнего императора, то среди

служилых мужей это потомок ханьских ванов

Янь, а среди евну-

хов —Ли Янь-нянь. Янь являлся внуком Гунгао-хоу по линии од-

ной из наложниц

. Когда нынешний император был цзяодунским

ваном

, Янь учился вместе с ним, и они полюбили друг друга.

Когда [нынешний] государь стал наследником (150 г.), он ещё боль-

ше сблизился с Янем. Янь отлично владел навыками верховой езды

и стрельбы из лука, а также даром красноречия.

После восшествия на престол государь пожелал начать войну

с сюнну, а Янь хорошо знал хуские методы ведения войны

, по-

этому его стали ещё более ценить. Он дослужился до звания

гиан-

дафу и получил пожалования, сравнимые с теми, которые [были у]

Дэн Туна. В те времена

Янь

часто спал в покоях государя.

Когда цзяндуский ван

прибыл ко двору, было отдано распоря-

жение об устройстве большой охоты в Шанлине

. Прежде чем

дорога была очищена от людей

и кортеж Сына Неба выступил

в путь, Яня на колеснице в сопровождении нескольких сотен всад-

ников отправили вперёд отыскивать дичь. Увидев их издали, цзян-

дуский ван решил, что едет Сын Неба, и велел [своим] сопровож-

дающим пасть ниц на обочине дороги. Янь промчался мимо, не

обратив на них внимания. Тогда цзяндуский ван разгневался и в

слезах сказал императрице-матери

: «Прошу разрешить мне отка-

заться от моего владения и охранять [императорские] покои, чтобы

сравняться с ханьским Янем». После этого у императрицы зароди-

лось недовольство Янем.

Будучи приближённым императора, Янь беспрепятственно за-

ходил на женскую половину дворца. Императрице стало известно,

что он развлекается [с наложницами]. Императрица разгневалась и

направила чиновника «даровать» Яню смерть. Государь просил за

него, но не смог добиться прощения, и Янь погиб. Его младший

брат Аньдао-хоу Хань Юэ

также ходил в императорских фавори-

тах.

Ли Янь-нянь происходил из [области] Чжуншань

. Он, его ро-

дители, братья и сёстры — все были цирковыми артистами. Янь-

няня кастрировали

, а [затем] отправили служить на псарню. Как-

то принцесса Пинъян

сказала, что младшая сестра Янь-няня хо-

рошо танцует. Государь посмотрел, ему понравилось, и он помес-

тил её в женские покои

, а Янь-няня призвал и обласкал. Янь-нянь

226

Глава 125. Жизнеописания [императорских] любимцев

хорошо пел, сочинял новые мелодии, а государь как раз в это время

собирался совершить жертвоприношения Небу и Земле

и хотел,

чтобы была написана подобающая музыка к песнопениям. Янь-

нянь смог исполнить волю [императора], и сочинённая им музыка

была сыграна. [Позднее] его сестра удостоилась близости с импе-

ратором и родила мальчика

. Янь-няню была дарована печать чи-

новника, получающего жалованье в две тысячи

даней

и прозвище

сешэнлюй

— «гармонизирующий тоны звукоряда»

. Он спал в по-

коях государя, был в высшей степени ценим и любим им，прямо

как ханьский Янь. Через некоторое время он стал принимать уча-

стие в оргиях дворцовых евнухов, вести себя распущенно. После

смерти его младшей сестры Ли-фужэнь

расположение к нему всё

уменьшалось, а потом Янь-няня и всех его братьев казнили

С тех пор пользующиеся особым расположением придворные

в основном были внешними родственниками

, и их было мало. Так,

[военачальники] Вэй Цин и Хо Цюй-бин

тоже добились знатности

и близости к императору как внешние родственники, а уже затем

прославились благодаря своим талантам и способностям.

Я,

тайшигун,

скажу так.

Как значимы моменты любви и ненависти! Того, что случилось

с Ми Цзы-ся

, достаточно, чтобы представить [судьбу] последую-

щих [императорских] любимцев. И через сто поколений знание об

этом сохранится.

ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Хуацзи ле чжуань _

Жизнеописания остроумных [советчиков]

Конфуций говорил: «Шесть канонов объединяет [идея] упоря-

дочивания. В

Ј1и[цзине

говорится] о мере дозволенного [в отноше-

ниях между] людьми, в Юэ[цзине\ — об установлении гармонии,

Шу[цзине]

— о праведных деяниях, в

Ши[цзине]

— о раскрытии

помыслов, в

Щцзине]

— о чудесных превращениях, в

Чунь-цю

—

о долге»

Я,

тайишгун,

скажу так.

Путь Неба воистину неохватен! Пусть суждения и речи лишь

в ничтожной степени ему соответствуют, но и они могут распутать

запутанное.

Чуньюй Кунь был чжуйсюем в [княжестве] Ци

. Ростом — не-

полные семь чи. Был красноречив, постоянно участвовал в обсуж-

дениях [государственных дел], [его] не раз направляли к

чжухоу^

и никому не удавалось унизить или опозорить его.

Во времена циского Вэй-вана

охотно прибегали к иносказа-

тельным [речам], любили разнузданное веселье и попойки, которые

затягивались до глубокой ночи, пили без меры, а бразды правления

оказались в руках цинов и дафу. Среди чиновников царила нераз-

бериха, чжухоу нападали на княжество, оно пребывало в опасности,

его гибели [ждали] со дня на день. Никто из приближённых не осме-

ливался выступить с увещеваниями.

Чуньюй Кунь обратился к [вану], прибегнув к иносказанию:

�В княжестве появилась большая птица, она залетела во дворец

вана, где три года не летает и не подаёт голоса. Известно ли прави-

телю, что это за птица?» Ван ответил: «Эта птица не летает —

и ладно, а как взлетит, тут же взмоет в небеса; не подаёт голоса —

и ладно, а как подаст голос, тут же всех перепугает»

228

Глава

125. Жизнеописания [императорских]

любимцев

После этого он созвал на аудиенцию всех начальников уездов

в количестве семидесяти двух человек, одного наградил, другого

казнил, собрал войска и выступил в поход

Чжухоу

перепугались

и возвратили все захваченные у Ци земли

. Вэй[-ван] правил три-

дцать шесть лет. Об этом рассказано в [главе]�Наследственный

дом Тянь [Цзин-чжун] Ваня».

На восьмом году правления Вэй-вана (371 г.) большая чуская

армия двинулась на Ци

. Циский ван направил Чуньюй Куня

в Чжао просить помощи войсками и подарить сто цзиней золота

и десять конных четвёрок. Чуньюй Кунь, обратя взор к небу, хохо-

тал так, что оборвались завязки его головного убора. Ван спросил:

�Учитель считает, что этого мало?» Кунь ответил: «Разве я могу

дерзнуть?» Ван спросил: «Есть ли [вашему] смеху объяснение?»

Кунь сказал: «Сегодня я шёл с восточной стороны и видел, как

у дороги совершали моление об урожае. Держа свиное копыто

и чашу с вином，жрец произнёс: „Пусть [урожай] с возвышенных

мест наполнит короба, с низинных мест наполнит телеги，пусть все

злаки бурно цветут и вызревают, пусть обильная жатва будет в ка-

ждом доме"

. Я заметил, что держит он в руках ничтожное, а тре-

бует многого. Вот почему

смеюсь».

Тогда циский Вэй-ван добавил тысячу с лишним

[цзиней]

золота，

десять пар дисков-б« из белого нефрита, сто конных четвёрок. Кунь

попрощался и отправился в путь. [Когда он] прибыл в Чжао, чжао-

ский ван дал ему сто тысяч лучших воинов, тысячу тяжёлых колес-

ниц. Узнав об этом, чусцы той же ночью отвели войска

Вэй-ван был очень доволен. В хоугуне устроил пир. [Во время

пира] подозвал Куня и поднёс ему вина. [Затем] спросил: «Сколько

вам, учитель, надо выпить, чтобы напиться допьяна?» Тот ответил:

«Я выпью доу

— становлюсь пьяным, и один дань выпью 一 тоже

пьянею». Вэй-ван спросил:�Раз учитель пьянеет от одного доу, как

же он может выпить

дань?

Можно ли узнать, в чём тут дело?» Кунь

ответил: «Когда мне подносят вино в присутствии великого вана,

рядом находятся чжифа, а позади 一

юйгии,

поэтому я в страхе

и растерянности простираюсь ниц，выпиваю меньше доу и уже

пьян. Если родственники пригласили почётных гостей, то я, осла-

бив завязки и закатав рукава халата, предлагаю вино сидящим пе-

редо мной и всякий раз разливаю всё до последней капли; подни-

маю кубок за долголетие; и так, по нескольку раз вставая, выпиваю

меньше двух доу и уже пьян. Если из странствий возвращается друг,

с которым мы давно не виделись, то, встретившись, мы испытыва-

229

Жизнеописания (Jle чжуань)

ем радость, толкуем о прошлом, беседуем о личных переживаниях;

тогда я выпиваю пять-шесть доу и уже пьян. А вот на деревенском

празднике в [родных] краях мужчины и женщины сидят вперемеш-

ку, пир проходит неспешно, играют в любо

или бросают стрелки

в кувшин

, [постепенно] подсаживаются друг к дружке, образуя

компании, берутся за руки, не боясь осуждений, пялятся прямо

в глаза друг другу без всяких запретов, там [увидишь] оброненную

серёжку, тут — брошенную шпильку. Я，недостойный, испытывая

радость от всего этого, выпив восемь доу, могу опьянеть, и не раз!

На закате пир подходит к концу, [люди] сидят близко-близко, муж-

чины с женщинами на одной циновке, обувь свалена в кучу, кругом

валяются пустые кубки и тарелки. Но вот в доме загасили светиль-

ники, хозяин оставляет меня, провожая гостей. Распоясывая халат

и распахивая полы, вдыхаю лёгкий аромат болотных трав. К этому

времени, когда сердце моё переполнено радостью, я могу выпить

и [целый] дань. Потому и говорится: когда пир дошёл до предела,

начинается беспорядок, когда радость достигла предела, приходит

печаль; всё на свете так устроено: в речах нельзя достичь совер-

шенства, когда же совершенство достигнуто, то начинается упа-

док». Такими словами он деликатно увещёвал [вана].

Циский ван промолвил: «Согласен». И перестал устраивать пи-

ры, длящиеся глубоко за полночь, а Куня назначил чжукэ [на

приёмах]

чоюухоу.

Когда [ван] приносил в качестве жертвы вино

в храме предков, Кунь часто стоял рядом.

Через сто с лишним лет после этого

в [княжестве] Чу жил

Ю Мэн. В прошлом Ю Мэн был чуским музыкантом. Его рост со-

ставлял восемь 4W

. Он много раз участвовал в обсуждении [госу-

дарственных дел], всегда прибегая к иронии, деликатно увещевал

[своего государя]

. У чуского Чжуан-вана

был любимый конь, он

надевал на него узорчатую с вышивкой [попону], держал в рос-

кошных покоях, на пиру отводил место на открытом ложе, кормил

сушёными жужубами. Когда конь заболел от ожирения и издох,

[Чжуан-ван], повелев всем придворным соблюдать по нему траур,

пожелал похоронить его согласно обряду, предписанному дафу,—

с внешним и внутренним гробами. [Приближённые] обсудили это

и сочли неподобающим. Тогда ван издал приказ: «Осмелившихся

увещевать меня по поводу коня считать виновными и казнить».

Ю Мэн, узнав об этом, явился во дворец и，воздев очи к небу,

зарыдал

голос. Ван изумлённо спросил, в чём дело.

Мэн сказал:

230