Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода. Перевод в Древнем мире и в Средневековье

Подождите немного. Документ загружается.

рукопись на греческий и, ознакомившись с переводом, поместил его у

себя в библиотеке.

Во втором «Прологе» рассказывается о том, как «Дневник...»

приобрел латинский облик. Он был составлен в виде письма Луция

Септимия, адресованного к другу Септимия Арадию Руфину. Септимий

поясняет, почему он решил перевести «Дневник...» на латинский язык:

рукопись ценна своей правдивостью, а он, Септимий,— «приверженец

правдивой истории». По его словам, первые пять книг перевода точно

соответствуют пяти книгам греческого оригинала, а в последней он

изложил пять заключительных книг греческой рукописи.

В XIX в. высказывались сомнения относительно существования

какого бы то ни было греческого оригинала вообще. Было ясно лишь то,

что история с находкой в разверзшейся могиле — фикция и является

литературным приемом. Однако в начале XX в. На папирусе,

датируемом началом III в. н. э., были обнаружены около 100 строк

изначального греческого текста «Дневника...». Сличение с латинским

текстом позволило заключить, что отрывок на латинском языке ближе к

пересказу, чем к собственно переводу.

Из «Прологов», представляющих интерес для переводоведов,

становится ясно, что для придания достоверности своему сочинению и

создания впечатления о его глубокой древности греческий сочинитель

«Дневников...» представляет свой труд как перевод. Латинский

переводчик Септимий предпринимает перевод, исходя из соображений

достоверности переводимого текста, иначе говоря, перед нами

свидетельство обоснования причин выбора того или иного произведения

для перевода. Септимий различает перевод, по его понятию, точный и

перевод-изложение.

К несколько более позднему времени относится еще одно

сочинение о Троянской войне — «История падения Трои» Дареса

Фригийского. Латинская редакция «Истории...» также снабжена

предисловием, составленным будто бы Корнелием Непотом и

адресованным Саллюстию (оба — римские историки I в. до н. э.). Анализ

текста «Истории...» Дареса показывает, что латинский перевод, если это

действительно перевод, относится к V—началу VI в. п. э. Автор

предисловия сообщает, что рукопись была обнаружена в Афинах; ее

достоинства побудили Непота перевести ее на латынь. Никаких

фрагментов греческого оригинала пока не найдено, поэтому судить о

том, является Даресова «История ...» переводом или же оригинальным

сочинением, достаточно трудно. Показательно, что автор —

сочинитель или переводчик — настаивает на том, что «История...»

— перевод. «Дневник Троянской войны» и особенно «История падения

Трои» пользовались большой популярностью в средневековой Европе:

известно множество переложений и адаптации этих сочинений на многие

языки.

Весьма популярен был роман «Деяния Александра», датируемый

III в. п. э. Традиционно его авторство приписывалось древнегреческому

историку Каллисфену (Псевдо-Каллисфену), хотя другие источники

называют авторами «Деяний...» Онесикрита и даже Аристотеля, который

был учителем Александра. В предисловии к латинскому переводу

переводчик Юлий Валерий называет Эзопа автором греческого

оригинала. Дошедшие до нашего времени греческие рукописи этого

произведения относятся уже к византийскому периоду, и поэтому судить

о том, как сделан перевод, едва ли возможно. Но, очевидно, и здесь мы

сталкиваемся с переводом-переложением. Роман переводился на латынь

и несколько веков спустя: в X в. архиепископ Лев сделал новый перевод

«Деяний...», и именно этот перевод стал основой неисчислимых

средневековых романов и поэм об Александре.

В IV в. было переведено на латынь сочинение Иосифа Флавия (I в.

н. э.) «Иудейская война», автор которого сам был иудеем на римской

службе, писал по-гречески и, в частности, описал восстание в Иудее

против римского владычества.

Несмотря па явную переориентацию на прозаический перевод,

стихотворные переводы продолжали выполняться. Так, Авиан (V в. н. э.)

перевел в стихах греческие стихотворные басни Бабрия, автора конца II

— начала III в. н. э. Правда, о переводе здесь приходится говорить с

весьма значительной долей условности. Дело в том, что сборнику,

состоящему из 42 басен, предшествует предисловие, обращенное к

ценителю поэзии Феодосию. В этом предисловии Авиан сообщает, что в

своих баснях он попытался изъяснить элегическими стихами то, что

было изложено «грубой латынью». Иначе говоря, он пользовался латин-

ским подстрочником. Было бы неправильно усмотреть здесь

свидетельство систематического использования подстрочников, но и

говорить о случайности, единичности приведенного факта тоже нельзя:

можно найти еще немало примеров переделок римскими поэтами прозы

в стихи. Хотя такие переделки не обязательно были переводами, они все

же создавали необходимую почву для выполнения стихотворных

переводов по подстрочнику. Требуется, однако, уточнить: подстрочник,

конечно же, не мыслился как сознательно созданное подспорье для

поэта-переводчика, как это имеет место в нынешние времена.

Подстрочником мог послужить любой более ранний перевод, переделка,

пересказ, даже выполненные за несколько десятков лет до этого.

IV в. — начало переходного периода от античности к

Средневековью. По мнению ряда историков, этот период начался уже в

конце III в. Традиционно концом периода античности считают 476 г. (год

конца правления последнего римского императора Ромула Августула),

но совершенно ясно, что мир идей, образов, традиций античности не мог

неожиданно исчезнуть в конкретном календарном году. После

Константина Великого (начало IV в.) Римская империя становится

христианской. На нее обрушиваются варвары и завоевывают

практически всю ее западную часть. Несмотря на смену идеологии,

невиданное разорение, изменившуюся экономическую систему,

отголоски античности в западной части бывшей Римской империи ощу-

щаются в сфере культуры вплоть до VI в. И лишь с VI в. Европа на

несколько сотен лет погружается в состояние «культурной спячки» с

редкими и спорадическими пробуждениями. Поэтому именно VI в.

принимается как начало «истинного» Средневековья для Западной

Европы, и все события, связанные с переводом, происшедшие после

этого рубежа, будут рассмотрены в части пособия, посвященной

Средневековью. Но в данном разделе следует остановиться на

рассмотрении еще двух примечательных личностей, в которых под

внешним христианским обликом еще был жив дух античности.

Анций Манлий Северин Боэций (Боэтий; 480?— 524 гг.)

происходил из знатной и богатой римской фамилии. Он получил

образование в Афинах, был на службе готского короля Теодориха, затем

впал в немилость и был казнен. В тюрьме он написал свое самое

знаменитое сочинение «Утешение философией», пользовавшееся в

Средние века большой популярностью. Боэций принадлежит сразу двум

эпохам — умирающей античности и нарождающемуся Средневековью.

В нем сочетались еще античная образованность и уже новое

христианское сознание. Созерцая катастрофическое падение культуры,

вызванное варварскими завоеваниями, Боэций пытался развернуть

просветительскую деятельность. Он намеревался перевести па латынь

Платона и Аристотеля. До нас дошли переводы лишь некоторых

логических трудов последнего, снабженные комментариями самого

Боэция. Младший современник Боэция Кассиодор отзывался о нем

как об ученейшем муже, который учения греков передавал римлянам:

«Благодаря твоим переводам италийцы читают музыканта Пифагора и

астронома Птолемея, сыны Авзонии внимают знатоку арифметики

Никомаху и геометру Евклиду, теолог Платон и логик Аристотель

спорят на языке Кнорина, а механика Архимеда ты вернул сицилийцам в

обличий римлянина. Какие бы науки и искусства ни создала силами

своих мужей красноречивая Греция, все их от тебя одного Рим принял на

родном своем наречии. Всех их ты сделал ясными посредством

отменных слов, прозрачными — посредством точной речи, так что они

предпочли бы твое произведение своему, если бы имели возможность

сравнить свой труд с твоим» [цит. по.: 97, 113].

По свидетельству Кассиодора, Боэций переводил обильно и

многих, при этом так, что переводимые авторы звучали по-латыни

совершенно естественно. Следует обратить внимание также на то, что

Боэций переводил произведения не художественной, а греческой

философской литературы. Такой целенаправленной работы по переводу

греческой философской литературы на более ранних этапах римской

истории не отмечалось, хотя эпизодические переводы, конечно же,

делались — вспомним хотя бы Цицерона. После утери контакта между

Западной и Восточной частями Римской империи, катастрофического

падения грамотности и резкого сужения круга лиц, знающих греческий

язык, необходимость в таких переводах стала остро ощущаться, тем

более, что римская философия в основе своей всегда оставалась

эпигонской.

Судьба большинства переводов Боэция нам не известна, однако мы

знаем, что его переводы, и особенно сочинение «Утешение

философией», оказали большое влияние на мыслителей не только

Средневековья, но и Возрождения— Данте в своей «Божественной

комедии» помещает Боэция среди великих мудрецов (Рай, X, 123).

Боэций был даже канонизирован и почитался под именем Св. Северина.

Тем самым он оказывается единственным из известных нам

переводчиков, причисленных к лику святых.

Маги Аврелий Кассиодор Сенатор (490?—575?) происходил из

знатного рода, был высокообразованным человеком, занимал высокие

должности при готах. Отойдя от государственных дел, он поселился на

юге Италии. Из наиболее известных сочинений Кассиодора следует упо-

мянуть «Историю готов», дошедшую до нас в кратком пересказе

Иордана, и «Разное». Под его руководством и при его участии были

осуществлены переводы сочинений Иосифа Флавия «Иудейские

древности» (I в. н. э.) и «Против Апиона» с греческого на латынь.

Кассиодор называл Иосифа Флавия «почти вторым Титом Ливием».

Можно предположить, что сочинения Флавия переводились и после

Кассиодора.

Деятельность Кассиодора по сохранению культурного

наследия античности заслужила ему прозвище «последнего римлянина».

Вторжение лангобардов в Италию в конце

VI в. практически приостановило развитие культуры, по

крайней мере, на два века.

Если при рассмотрении состояния переводческого дела в древних

цивилизациях за пределами античного мира существенное место

отводилось коммуникативному переводу и переводу сакральной

литературы, то обращение к Риму сразу дало обилие материала,

касающегося перевода художественной литературы, и это

обстоятельство отодвинуло рассмотрение вспомогательной

переводческой деятельности на второй план. Однако несколько

замечаний по этому поводу все же следует сделать.

Невиданные масштабы римской экспансии и относительная

стабильность римской государственности, удерживавшаяся на

протяжении довольно длительных отрезков времени, обеспечивали

римлянам постоянный и длительный контакт со множеством народов. К

концу I в. н. э. Римская империя включала в себя в виде провинций зна-

чительную часть Британии, современные Францию, Нидерланды,

Швейцарию, часть Германии и Австрии, Болгарию, Румынию,

Югославию, Грецию, Испанию, всю Северную Африку, Малую Азию,

Палестину, Сирию. Латинизация происходила достаточно быстро, но не

везде и не в одинаковой степени; восточные части империи, например,

вообще никогда по-настоящему не латинизировались, оставаясь под

доминантой греческой культуры и языка. В начальный период

завоеваний при римском войске должны были находиться переводчики,

которые вербовались из местного населения завоевываемых территорий,

а позже, до закрепления латыни как основного языка общения в

западной половине империи, при административных аппаратах работали

переводчики, занимавшиеся переводом различных указов и

распоряжений римских властей. Вторжения варваров в пределы Римской

империи, начавшиеся в III в. н. э., снова вызвали необходимость в

переводчиках. Приведем ряд примеров, иллюстрирующих деятельность

таких переводчиков (середина I в. до н. э.): «Прежде чем принять какие-

либо меры, он приказал призвать Дивитиака (одного из вождей

племени гельветов.— Авт.), удалил обычных переводчиков и повел с

ним беседу при посредстве своего друга Г.Валерия Троукилла, видного

человека из Провинции Галлии, к которому питал полное доверие»

(Цезарь. Записки о Галльской войне, I, 19). Из этого отрывка можно

заключить, что присутствие переводчиков при переговорах было делом

обычным и, скорее всего, переводчики находились при ставке Цезаря

постоянно. Но для конфиденциальной беседы они не годились, и

поэтому пришлось прибегнуть к помощи галла, симпатизировавшего

римлянам.

В «Записках» Юлия Цезаря упоминается также о некоем Помпее,

который был послан легатом Цезаря к Амбиоригу (там же, V, 36).

Считается, что Помпей был отцом Помпея Трога, младшего

современника Тита Ливия. Помпей Трог был известен как автор

большого, ныне утраченного, исторического сочинения и как переводчик

естественнонаучных трудов Аристотеля и Феофраста. Эта

преемственность — от отца-переводчика в армии Цезаря к сыну-

переводчику Аристотеля — представляет несомненный интерес.

Прибегал к услугам переводчиков и Август: «По-гречески он бегло

не говорил и не решался что-то сочинять, а в случае необходимости

писал, что нужно, по-латыни и давал кому-нибудь перевести»

(Светоний. Август, 89, 1—2).

Упоминание о переводчиках времен варварских вторжений III в. н.

э. встречаем у английского историка Э. Гиббона, который, в свою

очередь, ссылается на римского историка Вописка, одного из авторов так

называемой «Истории времен Августов»: послы германского племени

аллеманов прибыли в 270 г. н. э. к императору Аврелиану и вели

переговоры с помощью переводчиков.

Пространственная и временная протяженность Римской империи

были огромны. Поэтому естественно, что огромны были и потребности в

переводчиках в дипломатической, военной и торговой сферах.

Следует подчеркнуть, что речь шла лишь о переводах с греческого

на латынь без упоминания других возможных литературных источников.

Таковых для римской культуры практически не существовало.

Большинство народов, с которыми Рим вступал в контакты, находились

в культурном отношении на значительно более низком уровне (если

исключить самые ранние этапы римской экспансии). К тому же в Риме

мало интересовались культурой порабощенных народов. Перевод в

провинциях и контактных зонах, конечно, существовал, но то был лишь

вспомогательный, коммуникативный перевод.

В связи с некоторыми особенностями древнеримской религии —

например, отсутствием строго канонических текстов, большой

веротерпимостью, политеизмом — переводы сакральных текстов с

латыни и на латынь если и имели место, то только для узкого круга

потребителей. По крайней мере, о таких переводах нам ничего не

известно. Ситуация изменилась лишь с распространением христианства.

В хронологических рамках Древнего мира, таким образом,

существовали практически все известные и ныне виды переводческой

деятельности — от различных видов устного перевода до разнообразных

видов письменного. Устный перевод применялся в дипломатической

практике, торговле, военном деле. Письменный перевод условно под-

разделяется на коммуникативный и художественный. Первый включал

переводы, выполнявшиеся в царских канцеляриях, переводы

распоряжений и указов, дипломатических договоров и т. п. В условиях

многонациональных государственных образований центральная власть,

которая к тому же была часто представлена захватчиками-чужеземцами,

не могла обходиться без целых штатов уже вполне профессиональных

переводчиков. На профессионализм следует обратить особое внимание:

для Древнего мира в целом еще характерно лишь спорадическое занятие

переводом, особенно письменным, но в некоторых восточных

цивилизациях переводчики-писцы были профессионалами, специально

обученными переводческому делу. В античном мире письменный

переводчик — не профессионал, но просветитель, чаще всего поэт. Как

неравномерно было социально-экономическое и политическое развитие

древних цивилизаций, так неравномерно было и развитие перевода, и

далеко не всегда представляется возможным выявить конкретные

причины этому.

В письменном переводе выделяются и разграничиваются перевод

буквальный и даже поморфемный, перевод-адаптация, перевод-пересказ,

перевод, как мы бы теперь сказали, «реалистический». На Востоке

преобладает перевод, вызванный культовыми нуждами. Античности

знаком уже собственно художественный перевод, как стихотворный, так

и прозаический. В целом можно сказать, что в переводе доминирует

прагматическая установка — он ориентирован на реципиента, не

знающего языка оригинала. Реалии оригинала приспосабливаются к

реалиям принимающей литературы. В Древнем мире еще не делаются

попытки теоретически осмыслить само по себе явление перевода, но

теоретизирование по поводу задач, целей перевода и путей их

достижения уже имеет место. В развитой филологии и литературной

критике античности существовали и начала сравнительного анализа и

критики перевода. Античность же пришла и к пониманию перевода как

особого рода литературной деятельности.

Перевод заявил о себе и как важнейший культурообразующий

фактор: ряд цивилизаций Междуречья и Ближнего Востока, Рим и

Япония начинали качественно новый этап своего культурного развития

на базе других культур, и перевод сыграл здесь огромную роль. Перевод

выступал и как важнейший фактор в обеспечении преемственности

традиций разных эпох в условиях длительного существования

достаточно замкнутых цивилизаций, например, в Древнем Египте.

Литературные, а соответственно и культурные влияния и взаимовлияния

осуществлялись через перевод фактически по всей цивилизованной

ойкумене Древнего мира.

ЧАСТЬ II

ПЕРЕВОД В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД ОТ

ПОЗДНЕЙ ДРЕВНОСТИ К РАННЕМУ

СРЕДНЕВЕКОВЬЮ

Переход от Древнего мира к Средневековью в социальной,

экономической и культурной сферах происходил постепенно, в разных

регионах Востока и Запада растянувшись на несколько столетий. В

целом его начало можно отнести ко II—III вв. н. э. и завершение — к

VIII—IX вв. Мы выделяем переходный период в силу ряда присущих

ему особенностей [100, 17—64].

В духовной жизни этого периода происходили крупнейшие

изменения, связанные с распространением новых религий; в экономике

происходил процесс перехода к феодализму, который практически

завершился к VII—VIII вв. На начальных этапах этого периода наследие

Древнего мира превалировало во всех сферах, но к концу его стало

ощущаться лишь отдаленно. Многие народы только вступали на

историческую арену, и приобщение к цивилизации у них начиналось с

приобщения уже к новой, фактически средневековой идеологии.

Из трех мировых религий — буддизма, христианства и ислама —

первые две зародились в хронологических рамках Древнего мира, а

третья — уже в самом конце этого периода. К первым векам нашей эры

относится распространение еще одного религиозного учения —

манихейства, которое, хотя и не стало мировой религией, но имело очень

широкую географическую и этническую сферы влияния.

Распространение этих религий породило необходимость в

осуществлении огромного количества переводов религиозной

литературы — канонической, проповеднической, житийной,

литургической и др.

Переводы христианской и буддийской литературы оказывали

воздействие на все сферы духовной жизни общества, включая светскую

литературу и язык того народа, который принимал новую религию.

В связи с тем, что новая идеология захватывала обширные

регионы, переводческая деятельность в данном разделе

рассматривается не в отдельно взятой стране или культуре, а как

связанная с той или иной новой идеологической формацией —

буддизмом, манихейством и христианством, тем более что здесь

обнаруживаются явные типологические параллели.

ПЕРЕВОД БУДДИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Согласно буддийской традиции основателем буддизма является

Сиддхартха Шакьямуни («отшельник — мудрец из племени шакьев»). В

настоящее время большинство исследователей буддизма считает

Сиддхартху реальным историческим лицом, заложившим основы

буддийского учения, жившим, вероятнее всего, в 563(566)—483(486) гг.

до н. э. Буддийские предания говорят о том, что он происходил из

знатного рода Гаутама, был сыном вождя шакьев, обитавших в северной

части долины Ганга.

Буддийская литература, складывавшаяся на протяжении веков,

огромна по объему и весьма разнообразна по содержанию. К ней

относятся собственно канонические тексты, разнообразнейшие

комментарии, религиозно-философские сочинения и т. д. До сих пор нет

единого мнения относительно первоначального языка буддийского

канона, так как буддийские религиозные сочинения дошли до нас на

разных языках, причем многие тексты сохранились лишь в переводах, в

основном на тибетском и китайском языках.

В начальные столетия своего существования буддизм фактически

не выходил за пределы Индии, но уже начиная с первых веков нашей

эры, когда влияние буддизма в самой Индии пошло на спад, он стал

проникать в Китай, Тибет, страны Юго-Восточной Азии, достиг

Индонезии и Японии. Но и в самой Индии распространение буддизма

было связано с преодолением языковых барьеров, возникавших в связи с

бытованием здесь множества различных языков и диалектов. Наряду с

санскритом, литературным языком синтетического строя, наибольшее

распространение имел ведийский язык, восходящий к иному, чем

санскрит, диалекту. С середины I тысячелетия параллельно с санскритом

в сфере религии и политики начинают употребляться среднеиндийские

языки, на одном из которых — магадхи — согласно традиции и

проповедовал Будда. Позже, к началу нашей эры, стали складываться

языки пракриты, использовавшиеся главным образом в художественной

литературе и на сцене (при этом мы не упоминаем местных