Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода. Перевод в Древнем мире и в Средневековье
Подождите немного. Документ загружается.
241
рукописях и не были напечатаны, но можно предположить, что
ближайшие его сотрудники пользовались ими.
Значительным явлением в русской культуре XVII в. была
деятельность Симеона Полоцкого (Самуил Емельянович Петровский-
Ситнианович, 1629—1680 гг.). Он окончил Киево-Могилянскую
коллегию, где изучал грамматику, риторику, геометрию, музыку,
богословие, церковнославянский, латинский, древнегреческий, польский
языки. Есть предположение, что он учился и за границей [247, 9]. Си-
меон оставил заметный след в поэзии, драматургии, педагогике. Особо
широкий размах приобрела его книгоиздательская деятельность.
Одним из выдающихся трудов Симеона Полоцкого следует
признать его стихотворный перевод Псалтыри [247, 116]. Текст
Псалтыри был известен на Руси благодаря наличию ее
церковнославянского перевода Кирилла и Мефодия. В XV в Псалтырь
была переведена с древнееврейского. В XVI в. ее переводил Максим
Грек.
В предисловии к своему переводу Симеон рассказывает, что мысль
перевести Псалтырь стихами возникла у него во время работы над
сборником стихотворений «Вертоград многоцветный». В Западной
Европе переводы Псалтыри стихами были особо широко
распространены уже в XVI в. Симеон был знаком со стихотворным
переводом с латыни на польский Яна Кохановского, а также латинскими
стихотворными переложениями. Однако он решил осуществить перевод
не на церковнославянский, а на русский («словенский», как называл его
сам Симеон). Для своего перевода он взял за образец перевод Яна
Кохановского (в XVIII в. на русский язык Псалмы переводили Ломоно-
сов, Тредиаковский и Сумароков). Но перевод Кохановского был весьма
вольным, а Симеон держался близко к церковнославянскому тексту. В
предисловии Симеон объяснял отклонения своего перевода как от текста
Кохановского, так и от церковнославянского необходимостью
сообразовываться со смыслом и с задачами стихосложения.
Книга вышла в 1680 г., по просьбе царя Федора Алексеевича она
была снабжена гравюрами. В нее вошли, кроме Псалмов, также
некоторые другие отрывки из Ветхого Завета (из Самуила, Аввакума,
Илии, Ионы, Захарии). Часть текста (81 Псалом из 151) Симеон
переводил тем же размером, что и Кохановский. В некоторых случаях
имеются прямые текстуальные заимствования. Симеон пропускает
иногда слова и целые фразы, вводит свои, добавляет синонимы,
242
перефразирует текст, но в целом, как уже было сказано, обращается с
текстом Библии значительно более осторожно, чем польский поэт. Книга
была издана тиражом приблизительно в 1200 экземпляров.
В 1683 г. переводчик Посольского приказа Авраам Фирсов снова
перевел Псалтырь на русский язык, но перевод этот был запрещен
патриархом Иоакимом в связи с тем, что оказался значительно ближе к
живому разговор ному языку по сравнению с переводом Симеона, а
церковь активно противилась переводу Библии на народный язык. В
конце XVII в. пастор И. Э. Глюк из Мариенбурга подготовил полный
перевод Библии на русский язык, но рукопись погибла во время
Северной войны.
Таким образом, перевод XI—XVII вв. на Руси явился фактором,
способствовавшим формированию собственной оригинальной
литературы. Велико было влияние переводной литературы и на духовное
развитие русского общества, причем оно было не частным, а
всеохватывающим, по крайней мере, на ранних этапах. Ведущим
принципом на Руси вплоть до XVIII в. был пословный, дословный пере
вод. Основная масса переводной литературы была религиозно-
дидактической, которая переводилась очень близко к тексту оригинала;
но, как мы видели, такой же принцип применялся при переводе многих
произведений светской литературы.
Известен был на Руси и перевод-пересказ, однако, например, по
сравнению с западноевропейскими литература ми применялся он реже.
Очевидно, это связано с тем, что произведений, к которым можно было
бы применять вольный перевод, попадало на Русь значительно меньше.
Следует отметить, что в результате многочисленных переписок
рукописей последние подвергались значительным изменениям, поэтому
установить степень их близости к оригиналу не представляется
возможным. Кроме того, оригинал, с которого делался перевод, для
многих рукописей не известен. Можно с большой долей вероятности
допустить, что многие «Хронографы» просто излагались своими
словами.
Не возникло на Руси, по существу, до XVII в. и крупного
переводческого центра со своими традициями и единым подходом.
Теоретические изыскания в области перевода, связанные вплотную с
необходимостью правки богослужебных книг, возникают в XVI в. и
обязаны в огромной степени деятельности Максима Грека, хотя
бесспорно, что к тому времени имелись уже вполне сложившиеся
243
консервативные представления о том, как следует переводить.
XVII в. открывает новый этап в развитии перевода на Руси.
Начавшаяся в конце XV в. переориентация на Запад находит свое
завершение в XVII в., когда ведущими языками, с которых
осуществляется перевод, становятся латынь и польский. Увеличивается
количество переводов на русский язык. В переводах-пересказах
появляются произведения низовой литературы, которые настолько
входят в русскую жизнь, что становятся, по существу, фольклорными.
Распространение образованности приводит к резкому возрастанию
количества переводов из различных областей знаний, но образованность
эта еще не велика, и к переводам привлекаются люди случайные и
иностранцы, недостаточно хорошо владеющие русским и
церковнославянским языками. Даже по этому краткому обзору хорошо
видно, как в XVII в. подготавливаются грандиозные грядущие перемены,
которые захватили все сферы русской жизни, включая и перевод.
ВИЗАНТИЯ
Византийская империя включала множество этнических групп,
среди которых трудно выделить одну преобладающую в количественном
отношении. Но ядром, безусловно, были греки.
Сами византийцы называли себя «ромеями», т. е. римлянами, а
державу «ромейской», иначе говоря, они мыслили себя
непосредственными наследниками и продолжателями Римской империи;
то же можно сказать и о столице империи — Константинополе: Царьград
—это своего рода прозвище, а не собственно название, столица империи
официально называлась Новый Рим.
Доминирующим языком империи был греческий — язык церкви и
императорской канцелярии. Среди остальных этнических групп империи
следует назвать египтян, славян, сирийцев, иллирийцев, иудеев, армян,
латинян и др. Степень эллинизации была в разных частях империи и в
разное время разной, но несомненно, что греческий язык служил
главным средством общения. Поскольку не все население империи знало
греческий язык, переводчики все же требовались, но то были
переводчики, выполнявшие свою задачу от случая к случаю. При
императорской канцелярии, бесспорно, имелись постоянные
переводчики, помогавшие вести переговоры с другими государствами и
народами.
244
За тысячу лет своего существования Византия испытала нашествие
персов, а затем арабов, в результате чего она потеряла значительную
часть своих владений, захват и разграбление Константинополя
участниками крестового похода 1204 г., иконоборческое движение VII—
VIII вв. и др. В социально-экономическом плане Византия прошла путь
от раннего феодализма, смешанного с поздним рабовладением, до
полностью развитого феодализма.
Культурное влияние Византии поистине огромно. В его сферу
попадали Грузия, Армения, Русь, Болгария, Балканы, народы Малой
Азии, Сирии, Северной Африки. По мощи и глубине своей культуры
Византия не знала себе равных в Европе на протяжении нескольких
веков — с конца V по XIII в. Византия значительно больше давала, чем
брала, и это четко отразилось в переводческой деятельности в ее
пределах — переводили византийцы мало. (Следует уточнить, что
несмотря на полиэтничность византийской державы, под византийцами
принято понимать прежде всего греков или эллинизированных
представителей других народов; пока сирийцы находились в составе Ви-
зантии, они переводили на сирийский язык и переводили много.) Вовсе
не стремясь принизить вклад различных этнических групп в культуру
Византии, примем за византийские только те переводы, которые
делались на греческий. Слабое развитие перевода в Византии нельзя
объяснять лишь культурным высокомерием греков (которое, однако,
сыграло свою роль). В Византии использовалась религиозная литература
на греческом языке, поэтому не возникало никакой необходимости в ее
переводах. Светская литература на греческом языке была вполне
достаточной и по объему, и по жанрам, чтобы возникала необходимость
обращаться к другим литературам. К тому же византийская культура в
течение весьма длительного периода времени значительно превосходила
культуру народов, с которыми Византия вступала в контакты, и это
обстоятельство не могло не ощущаться образованными византийцами.
По мере того как Византия теряла свои ведущие позиции и в культуре, и
в политике, представители ее культуры все чаще обращались к
литературным достижениям других народов, но в основном то были
произведения, созданные на Западе и облеченные в латынь.
Наиболее активно переводческая деятельность византийцев
протекала в дипломатической и торговой сферах, хотя можно
предположить, что переводчиками здесь часто выступали не греки, а
представители других народов, выучивших греческий язык.
Миссионерская деятельность греков также предполагала изучение
245
иностранных языков, причем грекам приходилось переводить не на
греческий, а с греческого на местные языки.
О какой-либо переводческой деятельности и Византии в доступной
нам литературе никаких упоминаний вплоть до XII в. не обнаружено.
Бесспорно, что обширные военные, дипломатические и торговые
контакты предполагали какую-то переводческую деятельность.
Переводились некоторые произведения религиозной литературы с
сирийского на греческий язык. Большая часть таких переводов делалась,
правда, на столь раннем этапе, что возникает вопрос о правомочности
отнесения их к византийским. Но, как утверждает С. С. Аверинцев, уже
II в. можно рассматривать как предтечу ранневизантийской литературы
[6]. Очевидно, осуществлялись переводы и с арабского языка. Однако
только в XII в. в литературоведческих и исторических исследованиях
обнаружились упоминания о переводческой деятельности, выходящей за
пределы утилитарной. Так, в XII в. врач Симеон Сиф переводит с
арабского сборник нравоучительных басен — сборник получил название
«Стефанит и Ихнилат» (его арабское название — «Калила и Димна»),
Михаил Андреопул переводит с сирийского «Книгу о Синдбаде»
(«Книга о Синтипе»).
В результате крестовых походов Византия с конца XI в. пришла в
тесное соприкосновение с Западной Европой, имевшее для Византии
драматические последствия. Но «военные конфликты между Западом и
Востоком при всей их бессмысленной разрушительности неизбежно
сопровождались культурными контактами» [106, т. 2, 360],
Контакт Запада с Византией привел и к всплеску переводческой
деятельности, но не в самой Византии, а на Западе. Б качестве примера
такого влияния Византии на Запад можно привести деятельность
Вильяма из Мербеке, протекавшую в середине XIII в. в его бытность
католическим епископом в Коринфе в Греции. В Коринфе Вильям
выучил греческий язык, а также собрал большое количество рукописей
Аристотеля. В 60-е годы XIII в. Вильям отредактировал уже имевшиеся
переводы Аристотеля нг латынь и заново перевел такие сочинения, как
«Метафизика», «Риторика», «Поэтика», «О душе» и др. Вильям также
наново отредактировал имевшийся уже перевод первых трех книг
трактата «Политика» и перевел остальные пять. Кроме того, он перевел
несколько греческих комментариев к этим сочинениям (Симпликия,
Александра Афродисийского, Фимистия и Филипона). Эти переводы
оказали существенное влияние на формирование философской системы
246
Фомы Аквинского. Вильям не просто перелагал, а был, скорее,
толкователем, хотя и держался очень близко к тексту. При переводе он
столкнулся с проблемой передачи по-латыни бесчисленного количества
Аристотелевых терминов, некоторые из них имели принципиальное,
«идеологическое» значение: «Речь идет о том, что некоторые греческие
понятия, имеющие у Аристотеля особое значение, Вильгельм выражает
при помощи латинских терминов с совершенно иным содержанием.
Достаточно назвать хотя бы термин psyche, который у Аристотеля имел
если не совершенно иное, то во всяком случае другое значение, чем
латинское anima. И хотя это и вопрос перевода, но он самым
непосредственным образом связан с идеологическими проблемами,
особенно с концепцией человека, его сущности, задач и целей» [25, 21].
Таким образом, проблемы перевода могут иметь непосредственную
связь с проблемами идеологическими, хотя замечание о преднамеренной
тенденциозной трактовке Вильямом некоторых греческих понятий по
меньшей мере спорно.
XIII в. принес огромные перемены в жизнь Византии; в результате
всех потрясений, которые на нее обрушились, она территориально
сократилась так, что включала практически лишь один этнический
элемент — греков, и обратилась к великому духовному наследию
античных греков, что нашло свое отражение в литературе, которая в
значительной мере стремилась к подражанию великим образцам
прошлого. Но не только в увлечении античными авторами сказались
перемены: XIII в. открыл в Византии эпоху переводов. Новые «эллины»
не только способствуют переводу своей классики на латинский, но и
сами переводят на греческий: «Создается впечатление, что просвещен-
ные люди (Византии) гораздо больше заботились о том, чтобы усвоить
знания соседних народов, с которыми они соприкасались, нежели о
создании собственных оригинальных сочинений: очень многие трудятся
над переводом на греческий язык персидских сочинений по математике,
астрономии, арабских трактатов по медицине и фармакологии» [201,
304]. Именно с XIII в. начинаются переводы с латыни. В Византии
получает распространение анонимный стихотворный роман «Троянская
война», который был очень вольно переведен с латинского «Роман о
Трое» Бенуа де Сент-Мора.
Показательно то, что византийцы обратились не только к греческой
античности, но и к римской. Переводы становятся явлением не
единичным, причем во многих случаях они являются авторскими.
247
Так, Максим Плануд, деятельность которого приходится на конец ХШ
— начало XIV в., приобщил византийцев к сочинениям Катона
Старшего, Овидия, Цицерона, Юлия Цезаря. Он, в частности, перевел
«Сон Сципиона» Цицерона и «Утешение философией» Боэция, причем в
переводе он «заботился о художественном воссоздании иноязычного
текста» [115, 150],
Сохранилось очень мало византийских переводов конца XIII —
первой половины XV в. Однако некоторые из них, е частности
прозаический перевод «Героид» Овидия, выполненный Планудом,
дошли до наших дней. Можно утверждать (с определенной долей
осторожности), что перевод стихотворных произведений стихами стал
обычным лишь в Новое время, что вовсе не означает отсутствия попыток
такого перевода и в более ранние эпохи. Однако в большинстве таких
случаев речь следует вести не о переводе, а о стихотворном пересказе.
Хрисолор дословно переводил Платона. Переводы Хрисолора и Плануда
позже использовались как пособия для обучения греческому на Западе и
латинскому на греческом Востоке. Сочинения Фомы Аквинского
перевел Георгий (Геннадий) Схоларий (XV в.), патриарх, активно
боровшийся с ересями «эллинства» (т. е. пристрастиями к язычеству).
Позже главное произведение Фомы Аквинского «Сумму теологии»
переводил на греческий Димитрий Кидонис.
К XIV—XV вв. древнегреческий язык был уже, по существу,
языком мертвым и использовался лишь в литературных целях. Греческий
же народный язык продолжал развиваться. Византийские народные
романы в основном создавались на средневековом новогреческом языке.
«В одном и том же литературном произведении (XII— XIII вв.)
параллельно употреблялись древнегреческие и новогреческие формы
одних и тех же слов...» [10, 191]. Следует отметить, что «собственно
«византийского», или «среднегреческого», отличающегося
грамматическим строем, не существовало» [10, 193]. В эпоху Палеологов
(1261 — 1453 гг.) образованные византийцы обратились к древне-
греческому и эллинистическому наследию, и язык их произведений, как
оригинальных, так и переводных, был древнегреческим (этот период
иногда называют эпохой «второго аттицизма и третьей софистики»).
Поэтому для условий Византии XIII—XV вв. не приходится говорить о
влиянии переводов на развитие языка или на развитие литературы.
Переводы удовлетворяли появившимся духовным потребностям.
Еще в середине XIV в. византиец Леонтий Пилат перевел поэмы
Гомера «Илиада» и «Одиссея», а также «Гекубу» Еврипида на
248
латынь, причем переводы Гомера были выполнены по просьбе
Франческо Петрарки. Хотя переводы были весьма несовершенны, они
все же позволили Петрарке «почувствовать вкус и аромат всего
произведения» [209, 339].
Среди византийцев, которые попали в Италию и способствовали
включению в гуманистический оборот ряда произведений
древнегреческой классики, следует отметить ритора и философа
Хрисолора, который по поручению императора Мануила II приехал в
Италию в конце XIV в., где получил профессорскую кафедру во
Флоренции; преподавал он также в Милане и Павии. С 1408 г. он уже
постоянно жил в Италии (ум. в 1415 г.). Известно, что он написал
греческую грамматику, делал переводы сочинений греческих философов,
в частности Платона. Он перевел «Государство» Платона, причем очень
близко к тексту. Итальянский ученик Хрисолора Гуарино писал, что за
пробуждение любви в итальянцах к греческому языку и литературе в его
честь нужно было бы возвести колонны и статуи. Сам занимаясь
переводами и развивая у учеников интерес к этому занятию (среди его
учеников были Леонардо Бруни, Роберто Руфо, Палла Строцци, Пьетро
Верджерио, Якопо д'Анджело, Роберто Росси), Хрисолор выдвинул свой
знаменитый девиз: «transferre ad sententiam», т. е. «передавайте но
смыслу», чем способствовал распространению этого принципа среди
практикующих перевод (нельзя сказать, что «перевод по смыслу» стал
ведущим принципом в XV в., но принцип был декларирован в очередной
раз).
Среди греков, работавших в Италии на филологической ниве,
следует назвать Феодора Газа (Феррара), Иоанна Аргиропула
(Флоренция, Рим), Димитрия Халкокондила (Падуя), Константина
Ласкариса (Мессина), Марка Музуроса (Венеция, Падуя). Некоторые
византийцы попали даже в Лондон и Париж.
Грек Плифон в первой половине XV в. собрал во Флоренции
кружок почитателей Платона, который и положил начало «Платоновской
академии» (нам не известно, занимался ли сам Плифон переводами), а
грек Виссарион, обучившись в Падуе латыни и итальянскому, в Риме за-
нялся распространением знаний об античной классике. В его кружок
входили такие итальянские гуманисты, как Поджио, Ауриспа, Лоренцо
Балла, Флавио Бондио, которые собирали рукописи сочинений античных
авторов по всей Европе. Виссарион написал несколько сочинений, ка-
сающихся изучения античных авторов. Он много переводил с
249
греческого на латынь: 14 книг «Метафизики» Аристотеля, отрывки из
«Метафизики» Феофраста, «Воспоминания о Сократе» Ксенофонта, речь
Демосфена. Собранную им по тем временам большую библиотеку Вис-
сарион завещал Венеции с условием, что библиотека будет публичной
(на ее основе была создана библиотека Св. Марка, существующая и
поныне). Есть у Виссариона высказывания о переводах, но самого
общего характера. По поводу переводов грека Феодора Виссарион писал:
«Переведя «О растениях» Феофраста и «Проблемы» Аристотеля, ты
совершил великий подвиг и сделал латинянам подарок, ибо первого
сочинения вообще у них не было, а второе у нас (т. е. греков) самих
существовало с такими ошибками, что едва можно было понять
сказанное. Ты же перевел и поправил все: и мысль, и выражение, и
разные изменения в тексте ты устранил и восстановил так, как должно
быть у Аристотеля в этом сочинении. Большой наградой тебе за это
будет похвала от ученых умов нынешнего и будущего поколения. Ведь
это дело огромной трудности, но за него и почет немалый будет» [176,
246].
Таким образом, «произошла как бы трансплантация византийского
гуманизма на Запад. ...Выступив на Западе в качестве университетских
преподавателей, учителей греческого языка и пропагандистов античного
наследия (а мы добавим: переводчиков — Авт.), византийские
гуманисты внесли тем самым немалый вклад в дело европейского
Возрождения» [176, 48—49]. Таким образом, хотя в Византии
переводили относительно мало и перевод не оказывал того влияния,
какое отмечалось во многих других культурах, сама Византия питала
другие культуры, побуждая их к переводу.
ЗАКАВКАЗЬЕ
Культура ряда народов Закавказья имеет очень древние корни.
Первое государственное образование на территории Армянского нагорья
— Урарту — возникло еще в конце II тысячелетия до н. э. Однако этот
регион оказывался постоянно объектом притязаний со стороны импер-
ских государств — Персии, Рима, Византии. Подвергался он и
опустошительным набегам со стороны кочевых народов. Своя
письменность здесь складывается лишь начиная с V в. н. э., т. е. тогда,
когда период древности уже фактически заканчивался и начинался
период Средневековья. Именно с этого рубежа мы и начнем изложение
основных событий в истории перевода в Закавказье.
250
Конкретную историческую картину формирования ран-
нефеодального общества, господствующего в странах Закавказья—
Армении, Грузии (Лазика — Колхида на Западе, Картли — Иберия на
Востоке), Албании (нынешний Азербайджан) и Атропатене (нынешний
Южный — Иранский— Азербайджан) в III—IX вв., нарисовать крайне
трудно из-за недостатка сведений [45, т. 3, 132]. Район этот стал местом
противоборства сначала Римской империи, а затем Византии с Ираном,
тут постоянно происходило перемещение сфер влияния. С VII в. на
Кавказе значительную роль стали играть хазары, вторжения которых в
VII — VIII вв. в Закавказье носили опустошительный характер. В VII в.
началось арабское завоевание Закавказья, которое закончилось в начале
VIII в.; арабское владычество продолжалось до конца IX в.
АРМЕНИЯ
В период V—VII вв. Армения была одним из крупнейших центров
переводческой деятельности. Принятие Арменией христианства в 301 г.
(по разным данным — в 294 г., в 303 г. и в 314 г.) не означало полной
христианизации духовной жизни: в Армении произошел удивительный
синтез христианской и античной культур. Становление армянской
литературы, формирование армянской теоретической мысли проходили
под непосредственным воздействием обширнейшей переводческой
деятельности. При этом культурный подъем контрастировал с
исключительно сложной политической ситуацией: внутренняя
нестабильность, борьба против Ирана и Рима, которые поделили между
собой Армению, и, наконец, завоевание Армении арабами в VII в.,
переориентировавшее духовное развитие страны. С VII в. начинается
крутой спад культурной деятельности.
После обретения Арменией независимости в IX в. сформировались
значительно более благоприятные условия для развития культуры
страны, которая продолжала оставаться христианской. В XI в. восточные
области Армении подпали под власть Византии. Вскоре начались набеги
турков-сельджуков, за которыми последовали монголы. С XVI в.
Армения становится объектом ожесточеннейшей борьбы между Турцией
и Сефевидским царством. В XVII в. произошло окончательное
разделение Армении, а в XIX в. часть ее отошла к России.
Изобретение письменности в Армении относится к концу IV —
началу V в. и имеет исключительно важное значение в духовной
консолидации и укреплении самосознания армянского народа.