Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода. Перевод в Древнем мире и в Средневековье
Подождите немного. Документ загружается.
181
Овидия; «Морализованный Овидий» (объемом в 72 000 стихов). Особое
место в этом ряду занимает «Роман о Трое» придворного поэта Бенуа де
Сент-Мора. Стихотворный роман выстроен на основе позднеантичных
романов о Трое Дареса и Диктиса. Прозаические и стихотворные перело-
жения-переводы романа Бенуа известны на многих языках Европы.
Рассматривая историю перевода во Франции, необходимо
вспомнить и о деятельности тех франкоговорящих норманнов и
французов, которые подвизались при англо-норманнском дворе. Так,
еще около 1130 г. Филипп де Тан перевел одну из латинских версий
александрийского трактата «Физиолог», написанного во II в. н.э.,
который представлял собой компиляцию фантастических сведений из
устного творчества трудов Аристотеля и Библии о свойствах животных.
Филипп ввел в свой перевод и символическое толкование животных.
Упоминавшийся ранее Бенуа де Сент-Мор был придворным поэтом
короля Генриха II. Королева Элеонора Аквитанская (одна из самых
колоритных фигур не только XII в., но и всего Средневековья), будучи
королевой образованной и меценатствующей, заказала нормандцу Басу
перевод с латыни на французский язык хроники Гальфрида
Монмутского. Перевод этот известен под названием «Брут» (1155 г.).
Очевидно, что Вас был первым, кто ввел в истории о короле Артуре
«круглый стол», вокруг которого собирались рыцари. Вас не столько
переводит, сколько вольно перелагает содержание.
Французская лирика несколько отставала от провансальской,
которая дала миру первых куртуазных поэтов-трубадуров и культ
«прекрасной дамы». Но французские поэты ориентировались не только
на провансальские источники: «Изучение древнеримской литературы
многое дало поэтам французского севера — темы, сюжеты, отчасти ком-
позиционные и повествовательные приемы» [187, 438] Многие
исследователи отмечали разительное отличие культуры XII в. от века
предыдущего (не только во Франции)— еще несмелое, переосмысленное
увлечение античностью, подъем религиозно-философской мысли, бурное
развитие некоторых литературных жанров заслужили этому веку
название Ренессанса XII столетия. Переводы в большинстве своем были
прежде всего вольными переложениями, приспосабливающими наследие
античности к культурному восприятию XII в.
Крупнейший романист рыцарского жанра Кретьен де Труа,
писавший свои стихотворные произведения во второй половине
182
XII в., начинал свою творческую деятельность как переводчик. Он
переводил стихотворения из книг Овидия «Искусство любви» и
«Лекарство от любви», отрывки из «Метаморфоз» (из последних
сохранилось 1468 стихов переводов Кретьена де Труа). Их можно
рассматривать как одни из самых ранних средневековых поэтических
переводов. Кретьен де Труа обучался через перевод творческим приемам
у одного из крупнейших поэтов античности! (Случай, когда поэт
проходит период становления своего мастерства через переводы, для
Средневековья отнюдь не единичный. Вспомним хотя бы Чосера.)
В XIII в. среди переводов уже есть сочинения по ботанике,
математике, астрономии, медицине, искусству охоты; переводятся с
латыни средневековые энциклопедические труды.
Готье де Мец, монах из Лотарингии, скомпилировал из латинского
трактата Гонория Отенского и других латинских источников
энциклопедическое сочинение «Картина мира» (ок. 1245 г.), в котором,
между прочим, утверждалось, что земля — шар, что облака — влага и
т.п. Хотя такой труд и нельзя назвать с полным правом переводом, но по
существу своему это все же перевод, мозаично сложенный из разных
источников.
Получает французскую обработку история о «Варлааме и
Иоасафе», которая, как известно, обошла чуть ли не все средневековые
литературы как Западной, так и Восточной Европы.
В XIII в. работал как переводчик ученый-клирик Жан де Мен
(Клопинель-Хромец) (1237—1305 гг.), один из двух авторов «Романа о
Розе». Этот стихотворный роман — «вершина дидактико-
аллегорической поэзии, получившей огромное распространение в XIII в.,
и одно из самых великих произведений средневековой литературы» [126,
т. 1, 60]. Первую часть романа написал Гильом де Лоррис и, не успев
завершить его, остановился на 4058-м стихе. Роман продолжил Жан де
Мен, который написал еще около 18 000 стихов — своего рода
иронический комментарий к первой части. Роман оказал значительное
влияние на дальнейшее развитие литературы не только во Франции, но и
за ее пределами.
Жан де Мен переводил Боэция, переписку Абеляра и Элоизы,
«Чудеса Ирландии» Гаральда Кембрийского, «О военном искусстве»
Вегеция (IV в.). Последний перевод был заказан графом де Бриенном:
«Жан де Мен трактовал латинский текст довольно свободно не только
при передаче технических терминов, что было делом нелегким, но
183
вставлял в перевод свои размышления или пополнял его новыми
историческими вставками, а иногда опускал непонятное или, по его
мнению, бесполезное» [318, 292].
Переводили во Франции XIII в. и с французского языка на латынь.
Так, например, был переведен трактат Мандевиля «Хирургия». В этом
переводе все говорит о том, что переводчик был новичком.
В XIV в. начинаются переводы из античных авторов. Пьер де
Берсюир переводил Тита Ливия, о чем упоминает Петрарка; Бошан и
Николь Орель переводили Сенеку. Появляются переводы из
произведений итальянских гуманистов, прежде всего переводят
Петрарку и Боккаччо. «Переводческая работа в XIV в. значительно
расширилась. Благодаря ей целый ряд важнейших произведений антич-
ной древности стал доступен читателю... в их полном виде, а не в
выдержках или сокращениях,.. Таким образом во французскую
общественную мысль проникали идеи, которые вели неизбежно к
расшатыванию старого миросозерцания и подготовляли почву для
Возрождения. Большое значение имела переводческая работа и для
развития и обогащения французского языка» [318, 413]. Такая высокая
оценка роли перевода, данная академиком В. Ф. Шишмаревым, одним из
крупнейших отечественных специалистов по романистике, заслуживает
особого внимания.
Следует напомнить, что середина XIV в. оказалась временем
тяжелых испытаний: по Европе прошло несколько волн чумы, которая
унесла в некоторых странах до трети, а то и более населения. Франция
вела многолетнюю изнурительную войну с Англией. Карлу V Мудрому к
концу своего правления удалось вытеснить англичан со значительной
части французской территории. Война, разруха и чума — не очень
благоприятный фон для развития культуры; тем не менее Карл поощрял
искусства, литературу, был крупнейшим заказчиком переводов и
покровителем переводчиков. Карл собрал также большую библиотеку, в
которой имелись среди прочих и рукописи античных авторов.
Среди переводчиков при дворе Карла видное место занимает
Николь Оресм (Орем) (1320?—-1378 гг.), епископ, автор ряда ученых
латинских трудов. Карл поручил Оресму перевод произведений
Аристотеля — «Этики», «Политики» и «Экономики» (последнее
приписывалось Аристотелю, но не принадлежит ему) и «О небе». Оресм
переводил с латинского языка на французский, сопровождая переводы
глоссами и комментариями. Переводы Оресма имели значение не только
потому, что вводили во французский научно-философский обиход
сочинения древнегреческого мыслителя по-французски, но и
184
обогащали французскую лексику научно-философскими терминами.
Благодаря переводам Оресма, во французский язык вошли такие слова,
как anatomie, democratic incommensurable, materiel, probability.
Переводы из Аристотеля были выполнены в 1371— 1374 гг.
Осталось редчайшее для Средневековья свидетельство о вознаграждении
за переводческий труд. В распоряжении от 31 августа 1374 г. находим,
что за перевод «Политики» и «Экономики» король приказал выплатить
200 франков золотом, что по тем временам являлось очень значительной
суммой. Это никоим образом не значит, что оплата труда переводчиков
во Франции XIV в. была всегда так высока — ведь в данном случае мы
имеем дело с иерархом церкви, приближенным к королю [318, 414].
Раулю де Прелю, занимавшему высокую должность при дворе,
король поручил перевод сочинения Августина «О граде божьем» (1375
г.). Известно также, что де Прель перевел всю Библию на французский
язык, причем сделал это очень «точно», не успев, однако, его завершить.
Перевод до нас, к сожалению, не дошел.
В предисловии к переводу Августина де Прель высказывает
соображения, которые частично проливают свет на его переводческие
принципы Так, де Прель пишет, что он предпринял эту работу лишь по
настоянию короля, так как текст Августина очень сложен для перевода.
Отсюда, говорит переводчик, «знаю, что в тексте много ошибок, и прошу
простить» за них. Де Прель сообщает далее, что если он и заменял
некоторые слова, то лишь для того, чтобы сделать текст более ясным и
понятным, так как в подлиннике имеется много слов, которые просто
нельзя перевести на французский без добавлений и пояснений. Как ви-
дим, де Прель ясно понимал, что с помощью буквализма справиться со
сложным философским текстом не удается и приходится «заменять
некоторые слова» [318, 415). Сохранилось также посвящение к переводу
Библии, в котором де Прель говорит, что при переводе он сокращал
длинноты, убирал повторы, вводил разъяснения там, где они, по его
мнению, требовались, «так как без таких разъяснений любой текст
остается непонятным во многих местах, особенно для тех, кто не изучал
(предварительно) Святого Писания» [318, 415]. Надо думать, что такие
вольности по отношению к священному тексту были возможны потому,
что перевод был ориентирован лишь на одного читателя, который,
очевидно, точность понимал как максимальную ясность и которому
хотелось разобраться, что же все-таки говорится в тексте Священного
185
Писания без посреднических официально-церковных комментариев.
В царствование Карла V Симон де Эсден, монах из Ордена
Ионнитов, перевел часть сочинения Валерия Максима (I в.). Закончить
работу он не успел, и она была завершена Никола де Гонессом при Карле
VI. Симон снабдил свой перевод предисловием, в котором сообщает, что
переводил он «по предложениям», чтобы достичь ясности в романском
тексте [318, 416]. Указание на то, что Симон переводил «по
предложениям», говорит о его попытках доискаться смысла
высказывания. Таким образом был сделан один из первых шагов в
направлении, которое через шесть веков, в XX в., приведет к идее
необходимости перевода на уровне текста.
XV в. проходит во французской культуре под знаком мощнейшего
влияния итальянского гуманизма, хотя следует признать, что из всех
европейских стран Франция, несмотря на свое соседство с Италией,
оказалась, пожалуй, одной из наиболее консервативных в плане
восприятия новых идей.
Несмотря на то что парижская Сорбонна была центром
европейской богословско-философской мысли, а возможно, именно
вследствие этого обстоятельства,— светские школы во Франции стали
возникать довольно поздно — лишь в XV в., и прежде всего не в
Париже, а в других городах.
Книгопечатание начинается во Франции в 1470 г., когда
профессора Сорбонны Жан де Ла Пьер и Гийом Фише основали
типографию. В основном эта типография печатала сочинения античных
авторов (Цицерона, Саллюстия, Валерия Максима), а также некоторых
итальянских гуманистов. К концу века во Франции уже действовали
десятки типографий.
О переводческой деятельности в этот период можно сказать
немного. Лоран де Премьерфэ в начале XV в. переводит Боккаччо; он же
был первым, кто сообщил французам кое-какие сведения о Данте. Лишь
к концу века был осуществлен анонимный перевод на французский язык
Дантова «Ада», написанный александрийским стихом. Исследователи
отмечают, что перевод «удачен», а переводчика относят к окружению
Маргариты Наваррской [59, 336]. К переводам Петрарки на французский
язык первым обратился Филипп де Мезьер.
К сожалению, приходится констатировать, что, несмотря на
имеющиеся в доступной литературе указания самого общего характера о
продолжающейся переводческой деятельности, расшифровки этих
186
указаний для XV в. обнаружить не удалось: «Переводная литература
расширяла горизонт французов, прививала и показывала им древность
как она есть, не сквозь традиционные очки ... Переводная литература
выполняла и еще одну важную функцию: это была борьба французской
фразы с латинской. Латинский язык импонировал отчетливостью,
стройностью выражения мысли, чего не хватало французскому — и
прежде всего в прозе... Перевод предъявлял требования и к языку, к сти-
лю, и был, таким образом, школой и того и другого» [126, т. 1, 187—188].
Невозможно с уверенностью сказать, каково было во Франции
соотношение количества переводной и оригинальной литературы, но
можно предположить, что значительный перевес был на стороне
оригинальной литературы.
Относительная вялость переводческой деятельности могла быть
вызвана несколькими причинами: мощным развитием собственной,
оригинальной литературы практически во всех средневековых жанрах
(хотя, как мы видели, развитие французской прозы в значительной
степени стимулировалось переводами, причем лирика преобладала над
всеми другими жанрами); рано развившимся ощущением культурного
лидерства в тех кругах, которые могли бы осуществлять переводы, и
отсюда — некоторое пренебрежение к другим культурам; сильными
позициями латино-богословской литературы; сравнительно малым
распространением светской образованности; отсутствием крупных меце-
натов, ставивших перед собой просветительские задачи.
Первая куртуазная поэзия появилась в графстве Прованс и шире в
Южной Франции (Окситании). Именно здесь начиналось творчество
трубадуров и воспевание «прекрасной дамы», нашедшее
многочисленных почитателей и продолжателей в Северной Франции,
Испании, Италии, да и в некоторых других странах. В Окситании силь-
нее, чем в других районах бывшей Галлии, ощущалось наследие
античного прошлого, что не могло не сказаться на культурном развитии.
С конца IX в. Прованс развивается как самостоятельное государство, а в
X в. здесь зарождается литература, давшая позже блестящие образцы
куртуазной лирики. Провансальский язык был не диалектом
французского, а полноправным романским языком. Расцвет
провансальской поэзии приходится на XII — начало XIII в. В первую
треть XIII в. здесь прошли так называемые «альбигойские войны»
(войны с еретиками), которые оставили этот цветущий край полностью
опустошенным. Провансальской культуре был нанесен тяжелейший
удар, от которого она так и не оправилась. Сведений о переводческой
187
деятельности в Провансе обнаружить не удалось, хотя почти наверное на
ранних этапах становления своей литературы провансальские поэты
обращались к поэтам античным.
Однако имеются, хотя и косвенные, сведения о том, что в Провансе
в конце XII — начале XIII в. был сделан полный перевод Библии (или
Нового Завета?), который известен как «Лимузинская Библия».
Латиноязычная церковь категорически запрещала ее читать, но в
«еретической» Окситании она, по всей видимости, получила достаточно
широкое распространение. Если эти сведения верны, тогда перед нами
— самый ранний перевод Библии в Европе на народный язык. О
Провансе здесь упомянуто отдельно не только из-за этой интересной
информации о переводе Библии, но и потому, что поэзия Прованса
оказалась фактором влияния на другие европейские литературы, а где
влияние — там и переводы.
ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА
Если на Западную Европу огромное влияние оказывала культура
Западной Римской империи, то для Восточной Европы основной
культурной доминантой являлась Византия. Феодальные отношения в
Восточной Европе складываются позже, чем в Западной Европе, и
продолжаются в большинстве случаев в течение более длительного пе-
риода.
Когда сюда приходит христианство, большинство стран принимают
его от Византии как православное. Православная церковь не требовала
единого языка богослужения, как это было с католицизмом, где языком
церкви была латынь, что и обусловливало необходимость перевода бо-
гослужебных книг на местные языки и имело огромное значение для
становления новых литератур. Но отсутствие многих жанров, например
практически полное отсутствие в литературе Древней Руси лирики,
рыцарских романов, сужало круг переводов если не до исключительно
религиозной литературы, то отдавало ей несомненное первенство.
Большинство стран Восточной Европы не знали Ренессанса в его
западноевропейском понимании, и хотя процессы, подобные
ренессансным, здесь и зарождались, они или не получали развития в
рассматриваемый период (в Венгрии, например, зарождавшаяся
ренессансная культура была уничтожена турецким завоеванием), или же
происходили не столь бурно и обладали значительной спецификой.
188
Основную часть Восточной Европы занимали славянские народы,
хотя имелись и другие этносы, например Венгрия и Румыния. Западная
Европа после IX в. — варварских нашествий норманнских завоевателей,
давления с юга арабов и спорадических набегов венгров не знала опусто-
шительных завоеваний. Восточная же Европа испытывала воздействие
монголо-татарского ига, а затем на юге и турецкого. В условиях
иноземного владычества культурная жизнь если и не угасала совсем, то,
конечно, серьезно сдерживалась. Переводы с языка завоевателей
выполнялись, но то были лишь указы, распоряжения и грамоты (кстати,
для Руси, например, исследователи отмечают влияние особенностей
таких переводов на формирование официально-канцелярского стиля).
Тем не менее в Восточной Европе обнаруживаются типологические
параллели переводческим процессам, которые наблюдались в Западной
Европе.
ВЕНГРИЯ
Венгры (мадьяры) пришли в Восточную Европу с их пока еще
точно не установленной восточной прародины: «Источники позволяют
локализовать венгров IX в. в областях Южной Руси» [104, т. I, 88—92].
Венгры принадлежат к группе финно-угорских народов, а венгерский
язык, соответственно, относится к финно-угорской группе; в этом языке
заметно влияние тюркских элементов. В конце IX в. венгерские племена
появляются в Среднем Придунавье и оседают здесь. В течение X в.
венгры совершают походы в Византию, Италию, Испанию, Германию и
Франкское государство в основном для захвата добычи и пленных. В
конце X в. у венгров-кочевников формируется государственность и
складываются феодальные отношения. Во время своей
самостоятельности — до начала XVI в.— Венгрия переживала периоды
как относительной стабилизации и централизации монархии, так и
раздробленности. Именно эта раздробленность в эпоху решающей
борьбы против турок и привела в значительной степени к оконча-
тельному развалу государства и захвату обширных территорий турками
(1526 г.). Одна часть Венгрии, таким образом, оставалась относительно
самостоятельной, другая оказалась под властью Турции, а третья — под
властью Габсбургов. Полную самостоятельность Венгрия обрела вновь
лишь в XX в. Эти исторические перипетии тем не менее не уничтожили
венгерского языка, и хотя и затормозили развитие культуры, но не
разрушили ее.
189
Монастырское образование в Венгрии доминировало вплоть до
XIV в., хотя еще в конце XIII в. в Веспреме появляется церковная школа,
несколько приближающаяся по принципам функционирования к
западноевропейским университетам. Лишь в XV в. дворяне и горожане
могли уже учиться в университетах Праги, Вены и Кракова (основаны
соответственно в 1348, 1363 и 1364 г.). Однако в целом уровень
образованности до XV в. был весьма низок; многие клирики не умели ни
читать, ни писать, а монахи, переписывавшие кодексы, делали это чаще
всего, не понимая текста. Лишь в XV в. в Венгрии возникают учебные
заведения, подобные университетам, но ввиду слабого развития городов
светское образование остается весьма ограниченным. Главными ис-
точниками образованности продолжали оставаться зарубежные
университеты, а итальянцы распространяли идеи гуманизма, привиться
которым в венгерских условиях было весьма сложно. То, что после
принятия христианства в X в. латынь была в течение нескольких
столетий (до XIII в.) официальным языком Венгрии, отнюдь не способ-
ствовало ни переводам на венгерский язык, ни его развитию.
Словари в Венгрии стали появляться еще в XIV в. (некоторые из
них выпускались миниатюрным форматом). В XIV—XVI вв. создаются
словари венгерского языка, немецко-венгерский, латинско-венгерской
вокабулярии.
Библиотеки в Венгрии начали собирать в XV в.; одним из первых
значительных собирателей книг был король Матиаш Корвин, основатель
знаменитой библиотеки Корвина. Он же основал в Буде первую
типографию, но о печатной продукции в Венгрии мы узнаем лишь
начиная с 20-х годов следующего столетия.
Сведения о ранних этапах развития венгерской литературы крайне
скудны, но можно сказать с определенной долей уверенности, что у
венгров существовала устная народная поэзия. К VIII—X вв, относят
существование своеобразного рунического письма, но, судя по всему, на
нем делались лишь краткие надписи. В рукописи рубежа XII—ХШ вв.
обнаружены две строки из песни неизвестного автора о походе
венгерского вождя в переводе на латинский язык.
В XI в. грамотными людьми в стране были только иностранцы-
священнослужители — немцы, итальянцы, французы. Постепенно
монастыри, епископства расширяли круг образованности. Королевский
двор пытался стимулировать культурную жизнь.
190
Венгерскую литературу составляли в основном хроники,
религиозные сочинения, на латинском языке записывались местные
легенды. В них, а также в некоторых документах появляются
латинизированные венгерские слова. Лишь ХШ веком датируется первое
произведение, написанное на венгерском языке: религиозное
стихотворение «Плач Марии». Венгерская же проза начинается с
перевода.
Самый ранний из известных текстов на венгерском языке
представляет собой перевод латинской молитвы «Надгробный плач»,
который датируется концом XII или началом ХШ в. (сохранилось всего
32 строки, вмещающие 174 слова). В начале XIV в. на венгерский язык
была переведена с латыни легенда о набожной принцессе Маргит
Блаженной. Около 1370 г. на венгерский переведена «Легенда о
Франциске Ассизском», и, по некоторым данным, венгерские
францисканцы в XIV в. переводили на венгерский язык Библию. С
большей уверенностью можно говорить о переводе Библии в начале XV
в. (ок. 1430 г.), от которого до нас дошли лишь фрагменты (книги проро-
ков, Псалмы, Евангелия). Переводили Библию гуситские проповедники
из Южной Венгрии Тамаш и Балинт — первые из известных нам
венгерских переводчиков. Точно не известно, перевели они всю Библию
или только ее часть, но своим переводом «Тамаш и Балинт проделали
очень важную работу, так как лексика венгерского языка в то время не
была достаточно богатой для передачи тончайших оттенков библейских
выражений. Для этого им пришлось создать новые слова, которые с тех
пор являются неотъемлемой частью венгерского лексикона» [136, 20].
Реформаторские движения внутри церкви и крайне ограниченное знание
латыни порождали необходимость перевода религиозной литературы на
венгерский язык: «Венгерскому языку в ту пору пришлось освоить
особенности различных литературных жанров, приспособиться к по-
требностям теологии... создать необходимую терминологию и
литературный стиль для их перевода. С этой точки зрения особенно
важны переводы легенд и притч, которые явились первыми
значительными вехами в развитии венгерской художественной прозы»
[136, 22]. Итак, переводы не только положили начало литературе на
венгерском языке, но и оказали огромное воздействие на формирование
венгерского литературного языка. Центрами переводов были
монастыри — основные средоточия образованности.
Среди прочих популярных средневековых легенд на венгерский
язык была переведена и история о Варлааме и Иоасафе. В начале XVI в.