Семенец О.Е., Панасьев А.Н. История перевода. Перевод в Древнем мире и в Средневековье
Подождите немного. Документ загружается.
171
«Этика» и «Риторика» Цицерона, причем есть все основания полагать,
что большинство переводов выполнялись лицами недуховного звания.
Вот что пишет Монах Гвидотто из Болоньи в своем предисловии к
переводу Цицерона: «Я был побуждаем желанием перевести некоторые
отрывки из «Цвета риторики» с латинского на наш так, как это делают
лица недуховного звания» [78, 98]. Нотариус из Пистойи Соффреди дель
Грациа перевел на итальянский ученый труд Альбертано да Бреша «О
любви к богу и о том, как честно жить». Эта книга и ее перевод
побудили многих образованных людей того времени «переводить или
составлять грамматики, писать пособия по риторике, трактаты о морали,
по физике, по медицине» [78, 96].
Несмотря на увлечение французским языком, классическая
рыцарская культура в Италии не прижилась. Зато сам по себе
французский язык использовался итальянцами достаточно часто при
написании различных сочинений. Такие значительные произведения,
например, как «Книга о сокровище» Брунетто Латини и «Книга о
чудесах мира» Мильоне, о странствиях Марко Поло, были написаны по-
французски.
Однако итальянский язык обрел в XIII в. уже достаточную мощь и
силу, чтобы не только противостоять напору французского языка, но и
подготовить почву, на которой взросло творчество Дайте, сразу
выдвинувшее итальянский язык и литературу в бесспорное европейское
лидерство: «Сформирование итальянской народности и расцвет ком-
мунальной жизни позволили литературе быстро использовать и изжить
ученичество. Напрашивается сравнение с Россией, успевшей за столетие
... ускоренно пройти уроки французского классицизма и европейского
Просвещения и, начав в XVIII в. с младенческого лепета, величественно
шагнуть к своему Данте — Пушкину» [112, т. 1, 269].
Считается, что уже в XIII в. был сделан перевод Библии на
итальянский якобы Якопо да Варацце, составителем христианской
«Золотой легенды» на латинском языке, что лишь подтверждает, если
это действительно так, сильные позиции итальянского языка [60, 222].
Оценивая соотношение объема переводной и оригинальной
литературы на итальянском языке в XIII в., можно с уверенностью
172
сказать, что первая во много раз превосходила последнюю. Среди
переводчиков можно выделить Брунетто Латини и Боно Джамбони.
Брунетто Латини (ок. 1220—1294 гг.) прославился как автор
написанной по-французски «Книги сокровищ», одной из самых
популярных энциклопедий Средневековья, в которой представлены
сведения по библейской и естественной истории, этике, политике и т. д.
Латини был флорентийцем, занимался юриспруденцией, выполнял
различные дипломатические миссии за пределами Италии, во время
которых он убедился в широчайшем распространении французского
языка, что, собственно, и побудило его писать свой труд на этом языке.
По делам службы Латини ездил в Испанию ко двору Альфонсо X и в
Англию, где встречался с Роджером Бэконом. Латини также является
автором большой поэмы, своего рода поэтического комментария к
энциклопедии, которая, кстати, до конца века была трижды переведена
на итальянский язык в прозе и дважды пересказана в стихах.
Переводческая деятельность Латини способствовала развитию
итальянской прозы и итальянского языка: «Первостепенно важны для
развития национальной литературы были предпринятые флорентийским
эрудитом переводы из Цицерона. Работа над текстами Туллия дала ему
возможность глубинно сопоставить латынь и вольгаре. Перевод
блестящей прозы античного оратора, знакомого со всеми ухищрениями
римской риторики, требовал энергичных усилий для нахождения
адекватных форм в родном, еще не выработанном языке» [60, 238].
Сопоставление более поздних переводов из Цицерона с переводами
Латини свидетельствует о том, что с чисто филологической точки зрения
более поздние переводы точнее, однако с точки зрения художественной
переводы Латини явно выигрывали: он ведет активный поиск
выразительных средств, а не просто скрупулезно следует оригиналу.
Латини также делал переводы из Саллюстия и Ливия, а в компиляции
под названием «Цвет философов и многих мудрецов» он собрал из
разных источников изречения и факты из жизни философов и
знаменитых людей античности.
Боно Джамбони, современник Латини, также был юристом. Его
философско-аллегорическое сочинение «Введение в добродетель» не
пользовалось такой популярностью, как французское сочинение Латини,
но Джамбони по праву называют самым деятельным из переводчиков
XIII в. [46]. Именно он первым перевел на итальянский язык «Книгу
сокровищ» Латини. Среди его переводов — «История» Павла Орозия,
173
«Искусство войны» Флавия Вегеция и «Формула честной жизни»
Мартина да Брага. «Крупнейшим мастером, «королем» переводчиков
был Боно Джамбони: язык его настолько ясен и свеж, что многие
страницы его книг после незначительных поправок вполне могли бы
сойти за современные...» [78, 102—103].
Характерной особенностью переводов XIII в. было то, что они
часто делались с произведений, написанных итальянцами, но по-латыни
или по-французски: «Заслуга XIII столетия состоит в том, что оно
подготовило следующий век (иначе говоря, век раннего Возрождения.—
Авт.), оставив ему в наследство богатый запас сведений, переведенных с
вольгаре... Переводы сослужили весьма полезную службу, придав
новому языку форму, стабильность и ту гибкость и четкость, которые
проистекают из необходимости передать точный смысл чужой мысли»
[78, 102]. Как видим, и в Италии перевод способствовал выработке ли-
тературного языка и активному приобщению к культуре как прошлого,
так и современности. Количество переводных прозаических сочинений
было несравненно большим, чем количество прозаических
оригинальных произведений на «вольгаре». Характерной чертой
итальянских переводов было преобладание среди них сочинений
философской, дидактической, естественнонаучной литературы. С
конца XII в. переводы на латынь оттесняются переводами на «вольгаре».
Итальянский литературовед Анжело Монтеверди называл
итальянскую литературу XIII в. «двойным чудом»: первое чудо
заключается в том, что, «не имея ничего за собою» в XII в. (ничего
существенного, написанного на «вольгаре».— Авт.), она в пределах
одного века достигла невиданного уровня развития, «превзойдя в
творчестве Данте все, что было создано на европейских языках в
Средние века». Второе чудо заключается в том, что итальянские
читатели и в XX в. могут обращаться к поэзии XIII в. непосредственно и
получать от нее эстетическое удовольствие (нечто подобное мы
наблюдали в исландской поэзии), в то время как средневековая поэзия
других ведущих литературных стран того времени, например Франции,
во-первых, требует посредника (перевода), а во-вторых, даже в
переводах имеет очень ограниченный круг почитателей [60, 197]. В
огромной степени фактором, приведшим к первому чуду, были переводы
на итальянский.
Напомним, что уже в XIII в. итальянская медицина считалась самой
передовой в Европе. В сфере философии Италия дала таких крупнейших
мыслителей, как Ансельм, ставший епископом Кентерберийским,
174
и Фома Аквинский. В XIII в. живет и проповедует Франциск Ассизский
— одна из ярчайших личностей всего западноевропейского
Средневековья. Итальянское изобразительное искусство с XIII в.
захватывает неоспоримое художественное лидерство, которое не
уступает в течение нескольких столетий. В переводе итальянцы не
создали новых концепций, но па определенных этапах перевод в Италии
был одним из важных культурообразующих факторов.
Следует отметить, что «в течение всего Средневековья Южная
Италия развивалась своим, особым путем. Процесс формирования
феодализма не только проходил здесь медленнее, чем в Северной и
Средней Италии, но и отличался рядом весьма своеобразных черт» [112,
1, 130].
История Южной Италии исключительно сложна. В VII в.
значительные территории Юга были под владычеством лангобардов и
часто подчинялись Византии, в конце IX в. сарацины (арабы) захватили
Сицилию, позже за юг Италии сражается Византия, на него совершают
регулярные походы германские императоры, нападают венгры,
норманны из Франции. С конца XII в. Сицилия и значительные части
Южной Италии переходят под непосредственное управление германских
императоров.
В 1212 г. германским императором становится Фридрих II
Гогенштауфен. Еще до Фридриха в Сицилии складывается
исключительно своеобразная симбиотическая культура, в которой в
разных пропорциях смешивались греко-византийские, римские и
норманнские элементы. Смешению культур способствовала и
религиозная веротерпимость. До XIII в. именно Сицилия была центром
культурной жизни Италии.
Страсть Фридриха к культуре превратила его двор в мощный
культурный центр, который функционировал приблизительно в то же
время, что и подобный центр при дворе Альфонсо Мудрого в Испании.
«Император Фридрих был благороднейшим государем и люди
одаренные стекались к нему отовсюду, потому что он щедро награждал и
оказывал все знаки внимания тому, кто был искусен в каком-либо деле.
К нему приходили музыканты, рассказчики, фокусники, фехтовальщики,
участники турниров, люди всякого рода» [255, 33]. Среди «людей
всякого рода» были и переводчики. Фридрих, очевидно, не принимал
участия в переводах. Однако сама обстановка при его дворе, где
собирались итальянские, византийские, арабские и еврейские ученые,
способствовала успешным занятиям переводами.
175
В Сицилии XII в. переводили Платона, Аристотеля. Аристипп
Палермский перевел на латынь Платоновские диалоги «Федон» и
«Менон». Им же был перевезен на Сицилию арабский текст сочинения
Птолемея, который был затем переведен на латынь. Перевод получил
широкое распространение и воздействовал на формирование сред-
невековой астрономической системы. Некоторые сочинения Аристотеля
были переведены и прокомментированы Яковом Венецианским.
Традиция переводов Аристотеля была поддержана и при Фридрихе, и
при его преемнике Манфреде. Майкл Скотт, переехав ко двору
Фридриха, сделал перевод Аристотелевой «Истории животных» в со-
кращении Авиценны. Вместе с Феодором Антиохийским он перевел
«Физику» Аристотеля с комментариями Аверроэса: «Отсюда, из первого
«очага» латинского аверроизма, распространились эти сочинения в
университетских кругах Франции и Италии» [97, 232]. Бартоломео
Мессинский (при Манфреде, преемнике Фридриха) перевел на латынь
«Большую этику» Аристотеля и несколько других сочинений, часть из
которых лишь приписывалась Аристотелю. Аристотеля переводил и
Вильем из Мербеке (вторая половина XIII в.), который пользовался для
этого греческими рукописями из обширной библиотеки Манфреда.
Пересмотреть имевшиеся переводы Аристотеля с греческого на ла-
тинский или перевести их заново Вильема побуждал сам Фома
Аквинский. Вильем перевел «Об истолковании», «Риторику»,
«Поэтику», «О возникновении животных», «О душе», «Метеорологию» и
«Метафизику», «Политику». К большинству из переводов Фома писал
комментарии. Переводил Вильем и греческие комментарии к
сочинениям Аристотеля. Фома в своих сочинениях, как известно, раз-
вивал многие из идей Аристотеля в духе христианской философии.
В 1282 г. Гвидо делле Колонне завершил работу над «Историей
разрушения Трои». Это сочинение представляет собой сокращенный
перевод (прозаический пересказ) стихотворного «Романа о Трое» Бенуа
де Сент-Мора на латинский язык. Перевод ознакомил с троянской
легендой не только итальянского читателя, но и был читаем за пре-
делами Италии. Так, имеются основания полагать, что с этим переводом
был знаком Чосер и с него делал перевод на английский язык Лидгейт.
Книга Гвидо делле Колонне была, в свою очередь, переведена на
французский, и уже с этого перевода ее переводил на английский язык
Кэкстон. Книга переводилась на многие языки Европы, включая
славянские. Большинство исследователей идентифицирует Гвидо с
176
сицилийским поэтом — по профессии юристом, который работал еще
при дворе Фридриха.
Уже при жизни Фридриха Южная Италия стала приходить в
упадок. Политику Фридриха пытался продолжать его сын Манфред, но
он был убит в битве при Беневенто (1266 г.), и Южная Италия и Сицилия
оказались под владычеством анжуйской династии. После падения
династии Гогенштауфенов «яркая и цветущая сицилийская культура, не
успев созреть окончательно и оформиться, вступила в период застоя»
[78, 25].
Не оформилась здесь и школа переводчиков, подобная толедской,
но культурная деятельность на Сицилии XIII в. нашла отзвук во многих
культурных центрах Европы.
ФРАНЦИЯ
История Франкского государства начинается с конца V в., когда
провинция Римской империи Галлия была захвачена германскими
племенами, основной этнический элемент в которых составляли франки.
При первой династии франкских королей — Меровингах Франкское
государство представляло собой довольно аморфное образование, а при
Каролингах (с VIII в.) оно становится империей, в которую включались
территории современной Франции, Бельгии и Нидерландов и
значительные части территории современных Германии, Швейцарии и
Италии. Развал империи в IX в. и положил начало развитию собственно
Франции и Германии. Новой династии Капетипгов удается создать
мощное централизованное государство. Капетинги правили Францией
600 лет, что в условиях Средневековья способствовало политической
стабильности и благоприятно отражалось на экономическом и
культурном развитии.
Франция задавала тон духовной жизни Европы в течение ряда
веков. Исторические условия развития складывались для Франции
значительно более благоприятно, чем где бы то ни было в Европе.
Франция находилась не на периферии античного мира и после крушения
Западной Римской империи смогла воспользоваться многими дости-
жениями павшей цивилизации. Ей приходилось отражать посягательства
на свою территориальную целостность (гунны в V в., арабы — в VIII в.),
но ни разу ей не пришлось бороться за само существование своей
государственности, как это было, скажем, в Британии или Испании. С
середины XIV в. до середины XV в. Франция вела тяжелую битву с
Британией (Столетняя война), но нельзя не отметить и того, что
английские короли XIV в. и английская аристократия были еще насквозь
пропитаны французским духом. Враг был той же веры и фактически той
177
же культуры. Во Франции раньше чем где бы то ни было стал
складываться абсолютизм, который в Средневековье цементировал
единство страны и способствовал раннему становлению нации и
национального самосознания. До конца XV в. Франция была самой
богатой и экономически развитой страной Европы. Этому
способствовали не только относительно стабильные политические, но и
благоприятные климатические условия, которые, как известно, являются
на определенных этапах развития немаловажным фактором
экономического благосостояния. Такая мощная база определяла высокий
уровень духовной жизни, в которой перевод, однако, не сыграл такой
культурообразующей роли, как в других европейских странах. Несмотря
на то, что переводы в средневековой Франции делались, своя
собственная культурная продукция была настолько обширной и
развитой, что в центре культурной жизни перевод оказывался лишь в пе-
риоды увлечения античностью.
В XIV в. по мере того как грандиозные перемены в сфере
духовного развития, центром которых была Италия, начинают
ощущаться и во Франции, появляется вес больше переводов,
вдохновленных итальянскими гуманистами. В средневековой Франции
больше всего переводов делалось с латыни и на латынь, и лишь начиная
с эпохи Возрождения стали переводить с греческого и с других языков
на французский язык.
Говоря о культурном первенстве Франции, следует напомнить, что
долгое время оно проявлялось не только в художественной литературе,
но и в других сферах: философии, искусстве, юриспруденции, медицине
и т.д. Парижский университет в XIII в. был бесспорным центром евро-
пейской богословской мысли; «классическая» готика сложилась именно
во Франции. Показательно, однако, что именно в этих сферах первенство
Франции было недолгим. Утрата духовного лидерства в XV в. сразу же
оживила переводческую деятельность.
Как и везде в средневековой Европе, переводы во Франции
осуществлялись на латинский язык и на язык национальный, в данном
случае произросший из вульгарной латыни: «Германский элемент сыграл
очень важную роль в формировании французского языка: военная
аристократия франков хотя и не сумела навязать свой язык (исчезнувший
в X в.), тем не менее обогатила туземный словарь большим количеством
слов и оказала влияние па фонетику, синтаксис и даже морфологию» [80,
17]. Влияние же Кельтского субстрата оказалось незначительным в
178
связи c практически полной латинизацией автохтонного кельтского
населения. При дворе Карла Великого говорили в основном на германо-
франкском языке, а писали по-латыни; судя по постановлению Турского
собора (813 г.), большинство населения Франкского государства не
понимало латынь. Собор постановил, чтобы церковные проповеди про-
износились повсеместно на народных языках, а не на латыни. Под
народными языками, очевидно, подразумевались различные диалекты
нарождающегося французского языка и языка франко-германского.
Языком церкви была латынь, но никаких упоминаний о том,
существовали ли какие-либо адаптации для германоговорящих
завоевателей — франков, обнаружить не удалось.
На время правления Карла Великого (768—814 гг.) приходится
первый расцвет культурной жизни средневековой Европы, который
часто называют «каролингским возрождением». Расцвет этот был
недолговечным: уже при Людовике, сыне Карла, он начинает угасать, а
после раздела империи в 843 г. по Верденскому договору культурная
жизнь хотя и не прекратилась совсем, но на некоторое время потеряла
размах предшествующего периода. Ко двору Карла в Аахене
приглашаются ученые люди отовсюду, где еще теплилась
образованность,— сначала из Италии, а затем из Испании, Ирландии и
Англии. Среди итальянцев можно упомянуть Павла Диакона,
написавшего «Историю лангобардов»; среди испанцев — стихотворца
Теодульфа, епископа Орлеанского; среди англичан — наставника и
человека разносторонних знаний Алкуина. При дворе была создана
школа для обучения благородным наукам. Создавались школы и при
монастырях и соборах, в которых могли обучаться и миряне. Карл
организовал комиссию по устранению из канонического текста Библии
ошибок, накопившихся при переписках. Пишутся богословские
трактаты, стихотворения и поэмы, как сакральные, так и светские,
хроники. Ученый кружок, сложившийся при дворе, обычно именуют
«академией Карла Великого». Члены этого кружка, куда входил и сам
Карл, носили античные или библейские прозвища: Вергилий, Давид
(прозвище самого Карла), Августин, Луций, Математика (для придвор-
ных дам), Гомер и т. п. Это уже само по себе весьма показательно. Для
Карла составлялись грамматики латинского языка, глоссарии. Но нигде
не обнаруживается упоминание о переводах. Очевидно, латинской
образованности пока еще было вполне достаточно, и нужды в переводах
не возникало. Если два более поздних знаменитых королевских кружка
179
— Альфреда в Англии и Альфонсо X в Испании — были ориентированы
на переводческо-просветительскую деятельность, то Карлов кружок,
будучи самым ранним, лишь возрождал ученость.
Через тридцать лет после смерти Карла его империя распалась и
была поделена между его внуками. В истории империи с 814 по 843 г.,
описанной историографом Нитхардом, находим первое упоминание о
романском, т.е. древнефранцузском, языке и, более того, даже краткий
текст на этом языке. Речь идет о так называемой «Страссбургской
клятве»: «И вот ... Людовик и Карл (внуки Карла Великого.—Авт.)
сошлись в городе, который некогда назывался Аргентарией, а теперь в
просторечьи зовется Страссбургом, и принесли клятву ...Людовик на
романском, а Карл на тевтонском (т. е. на древненемецком.— Авт.)
языке. Но прежде, чем дать клятву, они обратились к собравшемуся
народу, один на тевтонском, другой на романском языке» [125, т. 3,
305—306]. Братья дают клятву защищать друг друга от третьего брата
Лотаря. Текст клятвы Нитхард приводит на романском, тевтонском язы-
ках и в своем переводе на латынь. Собравшиеся на церемонии
произнесли свою клятву верности за франков — на романском языке, за
германцев — на тевтонском. Анализ текстов обеих клятв показывает их
полную аутентичность. Таким образом, перед нами самое раннее
письменное свидетельство о переводе: скорее асего, текст был составлен
на латыни, а затем переведен на романский и тевтонский языки.
Несколько десятков лет после раздела империи были наполнены
междоусобицами: «В эти 80—70 бурных лет — вплоть до первых
десятилетий X в.— монастыри вновь оказались самым жизнеспособным
социальным организмом Западной Европы. Они были хорошо
укреплены... Они были богаты... Они были независимы от внешней
власти... были теснее связаны с народной жизнью... монашество со-
прикасалось с крестьянством ... и перенимало у него темы германского и
романского фольклора для переложения на латинский язык. Монастыри
унаследовали от академии вкус к книжной культуре, но не унаследовали
презрения к «мужицкой грубости» народной культуры; от скрещения
этих двух начал в монастырских кельях обновилась латинская и
родилась немецкая и французская литература» [205, 232].
Упоминания о переводах и переложениях, выполнявшихся во
Франции, начинают встречаться при описаниях литературного и
языкового состояния XII в. К более ранним относятся переводы и
180
переложения на старофранцузский язык таких клерикальных текстов,
как секвенции и жития («Секвенция о Св. Евлалии», IX—X вв.; «Страсти
Христовы», X в.; «Проповедь о пророке Иоанне», X в.; «Житие Св.
Леодегария», X в.; «Житие Св. Алексея», XI в.). О переводах светской
литературы до XII в. сведений пет.
В XII в. широкое распространение получают эпические поэмы.
Крупнейшая из них —«Песнь о Роланде», в датировке которой, как,
впрочем, и многих других эпических поэм, мнения исследователей
расходятся. Со второй половины XII в. начинает бурно развиваться жанр
рыцарского романа. Прозаические жанры в светской литературе осваи-
ваются несколько позже. «Возникновение французской литературной
прозы — после довольно долгих поисков и различных переводов и
транскрипций проповедей...— относится к ХШ в. Ее начало связано с
двумя летописцами четвертого крестового похода. Вилардуэном и
Робертом де Клари» [80, 381]. Как видим, и во Франции существовала
характерная для Средневековья схема развития письменной литературы:
сначала с той или иной степенью самостоятельности развиваются
стихотворные жанры, а затем, в основном под влиянием переводов,
происходит становление прозы.
Философско-богословская мысль развивается пока лишь в русле
латинской учености, однако уже в конце XII в. Симон де Френ
перелагает на французский язык «Утешение философией» Боэция
(переложение получило название «Роман о философии»).
Переводы-переложения светской литературы в XII в. почти
исключительно делаются на основе произведений античных авторов.
Обери де Бриан осуществил самое раннее из известных переложений на
французский «Эпитомы» (сокращенного пересказа) «Истории
Александра» Псевдо-Каллисфена. В IV в. «История Александра» была
переведена на латынь Юлием Валерием. Священник из Неаполя Лев
сделал из этого перевода в X в. сокращенную обработку, получившую
название «История сражений». «Эпитома» Льва пользовалась в Средние
века большой популярностью. Ламбер ле Тор и Александр Парижанин
около 1175 г. снова обратились к истории Александра, создавая свои
стихотворные переложения. «Путь Александра в рай», например, создан
на основе «Эпитомы» и перевода Юлия Валерия. К такому же типу
переводов-переработок можно отнести «Роман о Фивах» (ок. 1150 г.,
обработка «Фиваиды» Стация); «Роман об Энее» (ок. 1160 г.) —вольная
обработка «Энеиды» Вергилия; обработки из «Метаморфоз»