Механизм правового регулирования общественных отношений: теория и практика

Подождите немного. Документ загружается.

171

стоящее время система нормативных актов оказалась неспособной в боль-

шинстве случаев оптимально отразить содержание производственно-хозяй-

ственных аграрных отношений сельскох озяйств енных коммерческих орга-

низаций и должным образом воздействовать на них. В конечном счете, не-

достатки правового регу лирования производств енно-хозяйственных аграр-

ных отношений в сельском хозяйстве становятся проблемой неэффектив-

ности аграрного права, призванного по своей сути обеспечивать правовы-

ми средствами стабильность сельскохозяйственного производства и удов-

летворять интересы населения.

Правовой институт «Правовое регулирование произво дственно-хозяй-

ственной деятельности сельскохозяйственных коммерческих организаций»

складывается объективно, его существование обусловлено необходимос-

тью сохранения в Республике Беларусь аграрного способа воспроизвод-

ства, достижения устойчиво сти аграрной экономики, переходом ее в каче-

ственно новое состояние. Данный институт представляет собой органичес-

кий к омплекс правовых норм, регу лирующих производственно-хозяйствен-

ные аграрные отношения, которые представляют собой предметную пред-

посылку формирования особого правового института. В состав этого ин-

ститута входят:

– нормы, определяющие основные принципы, цели, задачи и направ-

ления воздействия на производственно-хозяйственную деятельность сельс-

кохозяйственных коммерческих организаций;

– нормы, регулирующие выращивание (производство или производ-

ство и переработку) сельскохозяйственной продукции, взаимоотношения

между сельскохозяйственными организациями и ее работниками, струк-

турными подразделениями по поводу выполнения уставных и общегосу-

дарственных задач;

– нормы, устанавливающие организационные и экономико-правовые

формы и методы осуществления производственно-хозяйственной деятель-

ности сельск ох озяйственных коммер ческих организаций;

– нормы, устанавливающие правовые гарантии соблюдения предпи-

саний законода тельства, регулирующего производственно-хозяйственные

аграрные отношения сельскохозяйственных коммерческих организаций.

Нормы данного института регулируют производственно-хозяйствен-

ную деятельность, прежде всего, как важнейшее направление достижения

эффективности и устойчивости сельскохозяйственного производства и,

во-вторых, как производственно-хозяйственные отношения, учитывающие

специфику и особ енности сельскохозяйственного произво дств а. Кроме того,

с одной стороны, нормы данного института дифференцируются по направ-

лениям производственно-хозяйственной деятельности, с другой стороны,

эти же нормы тяготеют к завершенности и систематизации, что, по нашему

мнению, могло бы найти выражение в принятии закона Республики Бела-

русь «Об агропромышленным производстве». Такая легализация заверши-

ла бы процесс обособления института в составе аграрного права.

172

Одним из доказательств существов ания института «Правовое регули-

рование произво дственно-хозяйственной деятельности сельскохозяйствен-

ных к оммерческих организаций» является наличие его специфических прин-

ципов, характеризующих обобщенное содержание этой правовой общнос-

ти. К основным принципам данного института целесообразно отнести:

1) приоритетность аграрного сек т ора экономики и паритетность в про-

изводственно-хозяйственных аграрных отношениях;

2) свобо да сельскохозяйственных коммер ческих организаций в выборе

форм осуществления производственно-хозяйственной деятельности, осно-

ванная на локальных норма тивных правовых актах и актах законодательства;

3) обеспечение равенства условий хозяйствования всем субъектам

аграрного права;

4) произво дственно-хозяйственная обеспеченность сельскохозяйствен-

ного производства (все мероприятия, проводимые в сельском хозяйстве,

должны быть обеспечены конкретными финансовыми источниками; нор-

мативные акты, регулирующие производственно-хозяйственную деятель-

ность сельск ох озяйств енных коммер ческих организаций, не должны носить

декларативного характера, а их исполнение должно быть обеспечено фи-

нансовыми ре сурсами с указанием конкретных источников);

5) научная обоснованность мероприятий (основой регулирования

произво дственно-хозяйственной деятельности должна ста ть научно обосно-

ванная концепция достижения устойчивости и эффективности сельскохо-

зяйственного производства, направленная на сохранение аграрного секто-

ра экономики в стране и удовлетворение интересов населения).

И.В. Явкин

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ЗАКОНОДАТЕЛЬС ТВА

О ПЕНСИОННОМ ОБЕСПЕЧЕНИИ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ

СТР АН СНГ

«Гражданам Республики Беларусь гарантируется право на социаль-

ное обеспечение в старости, в случае болезни, инвалидности, утраты трудо-

способности, потери кормильца и в других случаях, предусмотренных зако-

ном» [1, ст. 47]. Это нашло свое отражение в законода тельной базе каждог о

г осударства.

Особенности пенсионного обеспечения военнослужащих обусловле-

ны специфичностью данного вида деятельности, особой его опасностью.

Военная служба нередко приводит к утрате профессиональной трудоспо-

собности или пригодности до наступления возраста, дающего право на пен-

сию по возрасту. Лица, осуществляющие такой вид деятельности, обладаю т

статусом военнослужащих, и им назначаются пенсии за выслугу лет. Ос-

новным юридическим фактом, с которым связано возникновение права на

173

пенсию за выслугу лет, является специальный трудовой стаж (выслуга лет)

установленной законом продолжительности. Таким образом, выслуга лет

военнослужащих – это суммарная продолжительность (в годах, месяцах,

днях) военной и иной службы плюс отдельные периоды службы, засчиты-

ваемые на соответствующих льготных условиях, предусмотренных законо-

дательством [2, с. 158].

Для сравнительного анализа законодательства о пенсионном обеспе-

чении военнослужащих стран СНГ ав тор изучил пенсионное законодатель-

ство Республики Беларусь, Российской Федерации, Армении, Казахст ана,

Молдовы и Украины.

Особого внимания заслуживают современные правовые основы пен-

сионного зак онодательства военнослужащих стран СНГ по вопросам усло-

вий назначения пенсии за выслугу лет, размеров пенсии и денежного до-

вольствия для исчисления данной пенсии.

В соответствии с законодательством Республики Беларусь, Российс-

кой Федерации, Молдовы и Украины право на пенсию за выслугу лет име-

ют: военнослужащие, проходящие военную службу по контракту, имею-

щие выслугу на военной службе 20 и более лет (для Республики Казахстан –

25 лет и достигшие установленного законодательство м Республики Казах-

стан предельного возраста состояния на службе); военнослужащие, прохо-

дившие военную службу по контракт у, достигшие на день увольнения с

военной службы предельного возраста состояния на военной службе, име-

ющие выслугу лет с учетом стажа работы 25 и более календарных лет, из

которых не менее 12 лет и 6 месяцев составляет военная служ б а [3, ст. 14].

В Республике Армения правом на пенсию пользуются военнослужа-

щие при достижении 50 лет на момент увольнения по возрасту, состоянию

здоровья или сокращению штатов и имеющие общий трудовой стаж 25 ка-

лендарных лет и более, из которых не менее 12 лет и 6 месяцев военная

служба.

В законодательствах рассматриваемых гос ударств размеры пенсии за

выслугу лет схожи между собой, но есть и особенности. Данная пенсия

назначается в следующих размерах: военнослужащим, прохо дившим воен-

ную службу по контракту, за выслугу 20 лет – 50 % соответствующих сумм

денежного довольствия, а за каждый год выслуги свыше 20 лет – 3 % соот-

ветствующих сумм денежного довольствия (но всего не более 75 % этих

сумм для Республики Беларусь и Молдовы, и не более 85 % соответствую-

щих сумм для Российской Федерации); военнослужащим, проходившим

военную службу по контракту, имеющим выслугу лет с учетом стажа рабо-

ты 25 и более календарных лет, из которых не менее 12 лет и 6 месяцев

составляет военная служба за выслугу лет с учетом стажа работы 25 лет –

50 % соответствующих сумм денежного довольствия и за каждый год выс-

луги с учетом стажа работы свыше 25 лет – 1 % соответствующих сумм

денежного довольствия, но всего не более 75 % этих сумм. В Армении раз-

меры пенсии за выслугу лет следующие: для военнослужащих, имеющих

174

выслугу 20 лет, – 70 % соответствующих сумм денежного довольствия и за

каждый год выслуги сверх 20 лет – 2 % этих сумм; для военнослужащих,

имеющих общий трудовой стаж 25 календарных лет и более, из которых не

менее 12 лет и 6 месяцев военная служба – 65 % соответствующих сумм

денежного довольствия и за каждый год ст ажа сверх 25 лет, связанный с

военной службой – 2 %, не связанный с военной службой – 1 % этих сумм.

Во всех случаях пенсия не может превышать размера месячного денежного

довольствия.

В Респуб лике Казах с тан иная ситуация. Пенсия назначается в следую-

щих размерах: военнослужащим, имеющим выслугу 25 лет, – 50 % денеж-

ного содержания, а за каждый год на военной службе свыше 25 лет размер

пенсионных выплат увеличивается на 2 %, за каждый год трудового стажа –

на 1 %, но не более 65 % денежного содержания.

Пенсии военнослужащим, прохо дившим военную службу по к онтрак-

ту, исчисляются из денежного довольствия этих военнослужащих. Это ха-

рактерно для всех стран СНГ и общим для всех является: оклад по штатной

или последней занимаемой должности, оклад по воинскому званию, про-

центная надбавка за выслугу лет. Различия можно увидеть в дополнитель-

ных выплатах: денежной компенсации взамен про довольственного пайка (в

Республике Беларусь и Российской Федерации); среднемесячном уровне

других вознаграждений, выплат, надбавок и допла т, получаемых за послед-

ний год службы (в Республике Молдова); ежемесячных дополнительных

видах денежного обеспечения и премиях (в Республике Украина). В Респу б-

лик е Казах стан, данный заработок включает в себя то лько должностной ок-

лад и оклад по воинскому званию.

По мнению автора, следует отметить схожесть законодательства о

пенсионном обеспечении граждан, уволенных с военной службы, таких

г осударств, как Республики Беларусь, Российской Федерации и Республи-

ки Молдова. Наряду с общими чертами есть и различия, которые выража-

ются в выплатах, доплатах, срок ах и т.п. Небольшие отличия наблюдаются

в законодательстве Рес п ублики Армения и Ре спублики Украина. Это вы-

ражается в основном в условиях назначения пенсии за выслугу лет, ее

размерах, а также в денежном довольствии, необходимом для исчисления

пенсии. Наибольшие различия наблюдаются в законодательстве Респуб-

лики Казахстан, которые касаются выслуги лет, необходимой для получе-

ния права на данную пенсию, размеров пенсии и денежного содержания

для исчисления пенсии.

Необходимо отметить, что при ряде отличий и особенностей законо-

дательство стран СНГ в области пенсионного обеспечения военнослужа-

щих имеет одну базу. Это связано, на взгляд автора, с тем, что в основе

законодательства любой страны СНГ лежит нормативная правовая база

бывшего Союза ССР. После распада СССР каждое вновь образованное

государство стало развиваться и строить нормативную правовую базу

исходя из своих особенностей и возможностей. Все это нашло отражение

175

и в законодательстве о пенсионном обеспечении граждан, уволенных с

военной службы.

Таким образом, для совершенствования блока белорусского законо-

дательства в части пенсионного обеспечения граждан, уволенных с воен-

ной службы, по мнению автора, необходимо:

расширить перечень оснований при увольнении с военной службы,

дающих право на получение пенсии за выслугу лет с момента увольнения,

военнослужащим, не достигшим предельного возраста состояния на воен-

ной службе, но имеющим право на получение пенсии за выслугу лет;

размер выплаты выходного пособия при увольнении с военной служ-

бы увеличить и корректировать в зависимости от общей выслуги лет уволь-

няемого военнослужащего;

при исчислении размеров пенсии проводить индексацию компенса-

ции стоимости продовольственного пайка в зависимости от среднерознич-

ной стоимости продуктов, сложившейся в республике.

Список литературы

1. Конституция Республики Беларусь 1994 года (с изменениями и до-

полнениями, принятыми на респуб лик анских референду мах 24 ноября 1996 г.

и 17 окт ября 2004 г.). – Минск: Амалфея, 2004. – 48 с.

2. Право социального обеспечения: учебник / И.В. Гущин, Л.Г. Бере-

зовская, С.В. Агиевец [и др.]; под общ. ред. И.В. Гущина. – Минск: Амал-

фея, 2002. – 512 с.

3. О пенсионном обеспечении военнослужащих, лиц начальствующе-

го и рядового состава органов внутренних дел, органов и подразделений по

чрезвычайным ситуациям и органов финансовых расследов аний: Закон Респ.

Беларусь, 17 дек. 1992 г., № 2050-XII: в ред. Закона Респ. Беларусь от

08.01.2008 г. // К онсультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Элек тронный

ресурс] / ООО «ЮрСпектр». – Минск, 2008.

176

СЕКЦИЯ 4

СОВЕРШЕНСТВО ВАНИЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО

РЕГУЛИРОВАНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ

И ПРОБЛЕМЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ПРЕСТУПНОСТИ

Н.А. Бабий

ТЕРРОРИЗМ, ЭКСТРЕМИЗМ, НАСИЛЬСТВЕННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ:

О НЕОБХОДИМОСТИ УТОЧНЕНИЯ ПОНЯТИЙ

В условиях процессов глобализации терроризм из средства разреше-

ния внутригосударственных политических проблем превращается в ор удие

агрессии в межгосударственных отношениях, на что его с неизбежностью

т олкает лежащая в его основе экстремистская идеология. Однако несмо тря

на то, что терроризм стал предметом серьезной озабоченности всего меж-

дународного сообщества, оно до настоящего времени не выработало еди-

ного конвенционного определения данного явления.

Используемые в международных соглашениях описания терроризма

не содержат указания на его сущностные признаки и делают возможным

отнесение к терроризму деяний, которые таковыми не являются. Так, со-

гласно Договору о сотрудничестве государств – участников Содружества

Независимых Го сударств в борьбе с терроризмом (подписан в г. Минске

4 июня 1999 г., вступил в силу для Республики Беларусь 18 апреля 2004 г.),

терроризмом может быть признано деяние, совершенное в целях наруше-

ния общественной безопасности и проявляющееся в виде угрозы примене-

ния насилия в отношении физических лиц [1].

По добное определение терроризма внедряется во внутригосударствен-

ное законодательство. В результате происходит расширение границ терро-

ристических преступлений за счет отнесения к ним значительного числа

иных насильственных преступлений, поскольк у, как отмечается в литерату-

ре, «сущность терроризма составляют насилие или угроза применения наси-

лия» [2]. Одновременно предпринимаются попытки выделения насильствен-

ных преступлений террористическог о харак тера – насильственных прест уп-

лений с признаками устрашения (терроризирования). Так ое «взаимопро-

никновение» террористических и иных насильственных преступлений при-

водит к размыванию граней между уголовно-правовыми категориями.

Исходной предпосылкой для подобного смешения понятий явилось

теоретически ущербное, по нашему убеждению, выделение двух форм тер-

роризма, терроризма «политического, возникшего как социально-право-

вое явление первоначально, и общеуг о ловного, то есть криминальног о » [3].

Несмотря на недопустимость смешения уголовно-правовых понятий, в на-

учной литературе выводится новый вид насильственной преступности –

177

террористический, к которому относят не только собственно терроризм и

террористические акты, но и обширную группу насильственных посяга-

тельств, отличительной черт ой которых является: устрашение, захват залож-

ников, незаконное лишение свободы, воздействие на сотр удников правоо х-

ранительных органов, свидетелей и потерпевших, угроза убийством, нане-

сением тяжкого вреда здоровью, уничтожением имущества и т. д.»

Обстоятельное уголовно-правовое исследование террористических

преступлений провел В.П. Емельянов. Указанный автор выделяет составы

преступлений с признаками терроризирования, которые подразделяет на

три группы в зависимости от явности выраженности в уголовном законе

признаков терроризирования. При этом к преступлениям с признаками тер-

роризирования отнесены составы преступлений, традиционно в теории и

на практике относимые к числу насильственных (составы угроз, принужде-

ния, понуждения, воспрепятствования, вмешательства, вовлечения, вымо-

га тельства и т.п.) [4].

Представляется теоретически не обоснованным распространение при-

знака терроризирования на общеуголовные насильственные преступления.

Возражения против мнения В.П. Емельянова о широком понимании тер-

рористических преступлений уже высказывались в литературе [5]. Принуж-

дение к как ому-либо поведению под угрозой причинения вреда содержит в

себе устрашение. Но из того факта, что устрашение присуще терроризму,

вовсе не следует, что все содержащие устрашение пре ступления являются

террористическими. Кроме того, выделение общеуголовной «террористи-

ческой преступности» и «преступлений с признаками терроризирования»

низводит терроризм до уровня бытовой преступности, что делает возмож-

ным появление определений терроризма, не укладывающихся в рамки уго-

ловного права: «Понятие терроризма охватывает также деяния с такой мо-

тивацией, как корысть, месть, экономическая конкуренция, иррациональ-

ная мотивация психически больных и пр.» [6]. Подобное расширение объе-

ма понятия «терроризм» представляется методологически неверным, по-

скольку различные по характеру и степени общественной опасности виды

преступлений требуют и различных по строгости мер реагирования, при-

меняемых, к тому же, различными органами.

Не менее проблематичным является и понимание в науке уголовного

права и криминологии преступлений экстремистского характера, их соот-

ношения с террористическими и иными насильственными преступления-

ми. В специальном исследов ании преступлений экстремистского характера

О.Н. Коршунова приходит к заклю чению: «Несмотря на то, что как явление

экстремизм давно известен и на протяжении более десяти лет является пред-

метом исследования ученых, специалистов в различных областях науки,

единое общепризнанное его определение на сегодняшний день еще не сфор-

мулировано» [7].

Нет четк ости в определении рассматрив аемых понятий и в отечествен-

ном законо да тельстве . Так, Зак он Республики Беларусь «О противо действии

178

эк стремиз му» от 4 января 2007 г., № 203-З относит к экстремистской деятель-

ности «осуществление террористической деятельности» [8]. Непосредствен-

но в УК тер мин «эк с тремиз м» не употребляется. Однако если учесть, что в

криминологической литературе экстремизм уже рассматривается как след-

ствие «к онф ликта культур и цивилизаций» [9], проб лемы правовой регламен-

тации борьбы с экстремизмом в ближайшей перспективе станут злободнев-

ными и для отечественного уголовного законода тельств а. Брешь в географи-

ческих границах государств пробивает и появление киберэкстремиз ма [10].

Поэтому предваряющее теоретическое исследование правовых вопросов

борьбы с экстремизмом представляется насущной необходимостью [11].

Список литературы

1. Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. – 2002. – № 143. – 2/907.

2. Комментарий к Федеральному закону от 25 ию ля 1998 г., № 130-ФЗ

«О борьбе с терроизмом» / Л.К. Айвар [и др.] // Терроризм. Правовые аспек-

ты борьбы. Нормативные и международные правовые акты с к о мментария-

ми, научные статьи / отв. ред. И.Л. Т рунов. – М.: Изд-во Эксмо, 2005. – С. 18.

3. Политический режим и преступность / под ред. В.Н. Бурлакова,

В.П.Сальник ов а. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001. – С. 350.

4. Емельянов, В.П. Терроризм и преступления с признаками терро-

ризирования: уголовно-правовое исследование / В.П. Емельянов. – СПб.:

Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002. – С. 87 – 157.

5. По дробнее см.: Щерба, С.П. Зак онодательство стран СНГ в области

борьбы с терроризмом и проблемы его гармонизации / С.П. Щерба,

А.В. Бриллиантов // Прокурорская и следственная практика. – 2004. – № 3-4. –

С. 149; Захарова, А.К. Проблемы разграничения терроризма и смежных с

ним преступлений / А.К. Захарова // «Черные дыры» в Российском законо-

дательстве. – 2007. – №4. – С. 284.

6. Мусаелян, М.Ф. К вопросу о политизированности уголовно-право-

вых определений терроризма / М.Ф. Мусаелян // Российский следователь. –

2004. – № 12. – С. 21.

7. Коршунова, О.Н. Преступления экстремистског о характера: теория

и практи к а противодействия / О.Н. К оршунова. – СПб.: Изд-во «Юридичес-

кий центр Пресс», 2006. – С. 150.

8. Нац. реестр правовых актов Респ. Беларусь. – 2007. – № 15. – 2/1300.

9. Пудовочкин, Ю.Е. Некот орые философские подходы к объяснению

фено мена экстремиз ма и пределы его криминологического анализа / Ю.Е. Пу-

довочкин // Российский криминологический взгляд. – 2007. – № 2. – С. 188.

10. Тамаев, Р. Борьба с экстремизмом: необходимо международное

сотрудничество / Р. Т ам аев // Законность. – 2007. – № 6. – С. 57.

11. Бурковская, В.А. К вопрос у о формах криминального экстремиз ма

в Российском законод ательстве / В.А. Бурковская // «Черные дыры» в Рос-

сийском законод а тельств е. – 2005. – № 1. – С. 110.

179

А.В. Барков

О КР УГЕ СУБ ЪЕКТОВ КОРРУПЦИОННЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЙ

В борьбе с коррупционными правонарушениями важнейшее значе-

ние имеет определение признаков субъектов этих правонарушений. Точ-

ное установление круга лиц, чье поведение имеет коррупционный харак-

тер, обеспечивает определенность, нацеленность и эффективность анти-

коррупционных мер. Определяя круг субъектов коррупционных правона-

р ушений, на наш взг ляд, следует руко во дствова ться дв умя критериями: а) ха-

рактером осуществляемых властных управленческих или юридически зна-

чимых полномочий; б) сферой осуществления этих полномочий.

Как известно в соответствии со ст. 3 Закона о борьбе с коррупцией

субъектами коррупционных правонарушений являются: 1) государствен-

ные должностные лица; 2) лица, приравненные к государственным должно-

стным лицам; 3) иностранные должностные лица; 4) лица, осуществляю-

щие подкуп государственных должностных или приравненных к ним лиц

либо иностранных должностных лиц.

Для понимания признаков различных ка тег орий исследу емых субъек-

тов следует основываться на полож ениях ст. 1 Закона о борьбе с коррупци-

ей, дающей разъяснения терминов «государственные должностные лица»,

«лица, приравненные к государственным должностным лицам», «иност-

ранные должностные лица». Однако для полного уяснения всех признаков

субъекта необходимо обратиться также к нормам иных правовых актов:

ст. 1.3 КоАП, ч. 4 и 5 ст. 4 УК и постановлению Пленума Верховного Суда

Республики Беларусь от 16 декабря 2004 г., № 12 «О судебной практике по

делам о преступлениях против интересов службы (ст. 424–428 УК)».

При этом, к сожалению, обнаруживается несогласованность и про-

бельность в трактовк е отдельных категорий суб ъек тов коррупционных пре-

ступлений или правонарушений.

Деление субъект ов на «государственных должностных лиц», «лиц,

приравненных к государственным должностным лицам», «иностранных

должностных лиц» предполагает учет этой градации при дифференциации

и индивидуализации ответственности.

Если это так, то весьма спорным представляется отнесение одних и тех

же должностных лиц к разным категориям. Так к государственным должно-

стным лицам отнесены члены Совета Республики Национального собра-

ния Республики Беларусь и депутаты местных Советов депутатов, осуще-

ствляющие свои полномочия на профессиональной основе. А к лицам,

приравненным к государственным должностным лицам, отнесены члены

Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь и депу-

таты местных Советов депутатов, осуществляющие свои полномочия на

непрофессиональной основе. Ни из Конституции Республики Беларусь, ни

из Законов Респуб лики Беларусь от 4 но ября 1998 г., № 196-З (в ре д. от 14 июня

180

2007 г.) «О статусе депута та Палаты представителей, члена Совета Респуб-

лики Национального собрания Респу блики Беларусь» и от 27 марта 1992 г.,

№ 1547-XII (в ред. от 30 декабря 2006 г.) «О стат усе депутата местного Сове-

та депута тов» не следует, что объем полномочий этих должностных лиц как

представителей власти различается и, следовательно, предполагает разный

объем ответственности.

Очевидно, что корр упционные проявления в об ласти государственно-

го управления или местного управления и самоуправления имеют гораздо

большую общественную опасность, чем подобные деяния в сфере хозяйст-

венно-экономических или бытовых отношений.

Однако после введения в действие Закона о борьбе с коррупцией ни

администра тивно-деликтное, ни уголовное зак онода тельство в этом плане

изменений не претерпели. Закон Республики Беларусь от 18 июля 2007 г.,

№ 264-З «О внесении изменений и дополнений в Уго ловный к одекс Респуб ли-

ки Беларусь по вопросу усиления ответственности за преступления, связанные

с коррупцией» названной задачи не решил. Ужесто чены санкции и, следов а-

тельно, усилена ответственность в равной степени для всех категорий субъек-

тов коррупционных преступлений. Представляется, что в перспективе необ-

ходимо решать проблему дифференциации ответственности за коррупцион-

ные преступления с учетом различий в категориях субъектов этих деяний.

В области уголовного права возможны два варианта решения. Во-пер-

вых, можно в УК обособить главы о пре ступлениях против интересов

службы в коммерческих или иных организациях и о преступлениях против

интересов государственной службы и службы в органах местного управле-

ния и самоуправления, т.е. позаимствовать опыт УК Ро ссийской Федера-

ции. Во-вторых, можно в рамках имеющейся структуры УК Беларуси изме-

нить редакции статей главы 35 с тем, чтобы ответственность г осударствен-

ных должностных лиц за коррупцию была строже. Этот вариант потребует

обстоятельного пересмотра содержания как диспозиций, так и санкций всех

норм о преступлениях против интересов службы. В особой оптимизации

нуждаются санкции, которые, по нашему мнению, в насто ящее время чрез-

мерно жесткие.

После введения в действие Закона о борьбе с коррупцией остается

неосуществимой ответственность такой категории «лиц, приравненных к

государственным должностным лицам», как «граждане, зарегистрирован-

ные в установленном законом порядке кандида тами в Президенты Респуб-

лики Беларусь, кандидатами в депутаты Палаты представителей Националь-

ного собрания Республики Беларусь, кандидатами в члены Совета Респуб-

лики Национального собрания Республики Беларусь, кандидатами в депу-

таты местных Советов депутатов». Эти лица не подпадают ни под одну из

категорий должностных лиц, названных в ч. 4 и 5 ст. 4 УК и постановлении

Пленум а Верховного Суда Республики Беларусь от 16 декабря 2004 г., № 12

«О судебной практике по делам о преступлениях против интересов службы

(ст. 424–428 УК)». Нам представляется, что проблема отве тственности на-