Марков Б.В. Человек, государство и Бог в философии Ницше
Подождите немного. Документ загружается.
Большая политика
Ницше считается прежде всего социальным философом.
С этим нельзя не согласиться. Однако общепринятая трак
товка высказываний Ницше по социальным вопросам вы
зывает серьезные возражения. Трудность состоит в том, что
распространенная трактовка социальных воззрений Ниц
ше опирается на его собственные высказывания и во мно
гом определяется именно ими, а не только политической
ангажированностью комментаторов. Не удивительно, что
современные авторы стараются обходить стороной воззре
ния Ницше на общество, тем более рецепты его лечения.
В свете демократических воззрений они кажутся одиозны
ми. Даже критика Ницше морали и религии не вызывает
столько сомнений, сколько вызывает его социальный про
ект. Ницше предстает в своих трудах яростным противни
ком демократии, борцом за возвращение аристократизма и
восстановление иерархического общества. Как же пони
мать все его недвусмысленные заявления по социальным
вопросам? Делать вид, что их не существует? Ссылаться на
то, что они высказаны в пылу полемики и не отвечают под
линным воззрениям Ницше, который был мягким и гу
манным человеком? Спасая Ницше от него самого, следует
принять во внимание изменение им понятия «политиче
ское». С учетом этого изменения все «аристократические»,
«шовинистические» высказывания Ницше обретают со
вершенно иной смысл, нежели тот, который они имеют
как в свете демократии, так и в тенях фашизма.
Согласно стандартной версии, социальнополитические
взгляды Ницше являются антидемократическими. Он про
тивник равенства и сторонник элитарной и даже аристо
кратической формы правления. Ницше был убежден, что
стирание сословий нивелирует различие людей — они ста
новятся стадными животными, о породе которых никто не
заботится. Яркие индивидуальности с утонченными даро
ваниями остаются непризнанными и не находят примене
ния в обществе. Социальная проблема ставилась Ницше
не только как политическая, но и как антропологическая.
Сохранение и улучшение породы людей — вот на что было
654
направлено его внимание. Ницше полагал, что нельзя спе
шить с социалистическими идеями. Даже будучи утопия
ми, они порождали надежды как на воздаяние, так и на
восстания, направленные на реализацию справедливости.
Став идеологией, социалистические идеи обрели особую
опасность. Согласно этим идеям, все чувствуют себя рав
ными и свободными, автономными и независимыми. Ме
жду тем труд рабочих и служащих по своей сути остается
рабским. Трудящимся остается лишь право на протест, что
и реализуется в восстаниях и революциях. Не лучше поло
жение господствующего класса, который совершенно вы
родился в условиях демократии. Старая аристократия
была воспитана дисциплиной служения. Она приняла на
себя множество ограничений и вовсе не была «свободной»
в современном смысле этого слова. Но то, что либераль
ные историки называют системой личных зависимостей,
видя в них препятствие индивидуальной свободе, на деле
составляло более прочную социальную ткань, нежели со
временные социально и экономически интегрированные
общества. Суть предлагаемого Ницше решения социаль
ной проблемы состоит не в отрицании демократии и при
зыве вернуться к иерархическому обществу,авпоискеба
ланса свободы и принуждения. Не стоит поспешно отка
зываться от традиционных способов социальной органи
зации, напротив, необходимо либо искать им эффектив
ную замену, либо сохранять их в структуре современных
обществ до тех пор, пока естественным путем не будут
приняты те или иные формы интеграции людей в жизне
способное общественное целое. После «разгула демокра
тии» в России снова нарастает уверенность, что у человека
должен быть свой начальник. Но это старое правило тре
бует дополнения: начальник нужен в виде самоконтроля, а
не в виде надзирателя.
Наиболее спорными и противоречивыми являются
Ницшевы оценки государства. Их мнимая непоследова
тельность снимается, если учесть, что Ницше негативно
оценивал роль современного государства, экономическая
политика которого привела к упадку культуры. Наоборот,
греческое государство во главу угла ставило задачу улучше
655
ние породы людей и достигало этого культурными практи
ками, а не идеологическими и политическими акциями.
По Ницше, современное демократическое или социали
стическое государство явно превосходит то, на что претен
довали восточные деспотии. Именно сильное государство
дает свободу своим гражданам, а либеральные учреждения
устанавливают режим мелочной опеки и контроля. Обра
зование, наука, культура регламентируются и застывают в
безжизненной стагнации. Вместе с тем Ницше не случайно
считается «государственником». Он ведет речь о жизни в
социальнодобродетельном смысле, о жизнеспособном
обществе, которое не подавляет волю к власти отдельного
человека, а культивирует ее для собственного процветания.
Забота о себе — это вроде бы основной закон, на который
ссылаются апологеты капитализма. Но почему Ницше не
гативно оценивал буржуазное общество?
Закон, по Ницше, не ограничивается сферой права и
политики. Человек как интерпретирующее животное вы
ступает исходным моментом производства смысла, а как
социальное существо — сотрудничающим с другими на со
циальном поле и в нем проявляющим свою индивидуаль
ность. При этом, выступая условием культуры, он может
принять решение и об ее изменении с тем, чтобы опреде
лить свое будущее. И когда человек достигает этой способ
ности действовать во имя будущего в конце своего трудно
го пути развития, тогда он становится самостоятельным,
берет на себя ответственность за свои обещания и стано
вится политическим существом. Ясно, что Ницше пони
мает здесь политику в какомто специфическом значении,
как искусство управления в широком смысле слова. Поли
тика, полагает он, возможна там и тогда, где и когда куль
тура концентрируется в суверенном индивиде. И она осо
бенно развита, если индивид способен к сознательной ор
ганизации своего будущего. Политика базируется на
обещании, которое дает человек с сильной волей. Доверие
к нему связано с наличием эффективных средств осущест
вления им будущих действий. На них же основывается и
доверие государству. Успешная оптимизация управления
собой и другими требует силы и организованной воли. Та
656
ким образом, политическое обещание покоится на власти
и форме, которые выступают исходным пунктом измене
ния смысла. Политика — это медиум, посредством которо
го осуществляется сознательное управление культурой.
Соединение политики и культуры выражается у Ницше
в эстетической стилизации политических средств и целей.
Он не ограничивается возвеличиванием сильных лично
стей, а говорит о сознательном управлении культурой. При
этом политическая теория выступает у него частью поли
тической практики, ибо слабость теоретического расчета
вызывает недоверие к политическим институтам. Соеди
нение политики с культурой Ницше предпринимает уже в
«Рождении трагедии». Высокая и сильная греческая куль
тура, отмечает он, зависит от определенного типа челове
ка, который априорно задается как политическое живот
ное. Наша история уже не знает такого мощного государст
венного инстинкта, в жертву которому приносилось бы,
как у греков, все остальное. Ницше говорит также о связи
политики и искусства в эпоху итальянского Возрождения,
когда правитель стилизовался как художник. Само госу
дарство представляется им как художественное произве
дение создаваемое в ходе войн. Стилистика последних ра
бот Ницше претерпевает глубокие изменения. Прежде
всего в них усиливаются, делаются более хлесткими ха
рактеристики давних противников Ницше. В частности,
Кант предстает как «новый тормоз немецкой порядочно
сти», «роковой паук», «крайняя степень жизненной дис
трофии», «идиот, культивирующий кенигсбергский кита
изм». Меняются оценки старых кумиров. Достается
А. Шопенгауэру, которого Ницше боготворил в юности и
которого теперь характеризует как «врага жизни». Такая
риторика не является открытием Ницше. Она культивиро
валась и эффективно использовалась гегельянцами в их
борьбе с теологией. Однако отличие ницшеанских мета
фор состоит в том, что они намекают не столько на поли
тические или партийные интересы, сколько на физиологи
ческие отклонения противников. Этим Ницше хотел бы
преодолеть партийные разногласия, возникающие в ре
зультате размножения интересов в разнородном обществе,
657
и консолидировать людей в некую «партию жизни», объе
диняющую людей независимо от их экономических инте
ресов задачей выживания.
В поздних произведениях Ницше определяет политику
как средство культуры, потому что в случае политического
кризиса происходят и культурные потрясения. Он посте
пенно теряет пафос в описании роли государства и все
чаще интерпретирует его как средство подавления и усред
нения человека. Вероятно, это следствие впечатления, ко
торое производит современное государство, находящееся в
упадке по сравнению с античным. Ницше призывает к
синтезу политика и художника, который имел место в про
шлом. Он хотел, чтобы все формы жизни стали управляе
мыми, т. е. создавались наподобие произведений искусст
ва. Ницше не имел в виду «фабрикацию сознания», харак
терную для современной политтехнологии, а скорее грезил
о культурном творчестве, включающем в себя производст
во сильного и свободного человека. Для этого, полагал он,
необходима политическая воля великих людей, способных
воплотить пирамидальную государственную систему, ос
нованную на иерархии и строгих границах между сосло
виями. Не без влияния Ницше сложились современные
теории харизматического лидерства и элиты. Хотя Ницше
не был сторонником жестокой тирании, тем не менее его
мечты о синтезе Гёте и Наполеона, Цезаря и Христа ис
пользовались как инструменты повышения авторитета ти
ранов. Сам Ницше не предпринимал выходов на полити
ческую практику. Он хотел лишь показать, что доверие к
политическим решениям есть элемент самой политики.
Недооценка политических институтов, которую допус
тил Ницше,— конечно, не трагедия. ХХ столетие показало
ненадежность построенных на них концепций демокра
тии. Сила и авторитет законов имеют более глубокие осно
вания, нежели конвенциональные решения группы людей,
изображающих, будто они принимают решение в интере
сах народа. Политика и право опираются на более фунда
ментальные антропологические основания, в частности на
доверие к обещаниям власти, которая должна быть силь
ной.
658
Культуру Ницше понимал как дрессировку и отбор, ко
торые предполагают жестокость. Это происходит в силу
необходимости приспособления индивидов к нуждам го
сударства. То, чему подчиняются, как правило, глупо, но
важен сам факт подчинения закону как проявлению актив
ной силы. Эту доисторическую форму работы над самим
собой Ницше расценивал положительно. Доисторическое
время, полагал он, характеризуется властью традиций
рода. Дрессура протекает как работа по приданию формы
реактивным силам и опирается на память. Господин как
тип активного, свободного и властного человека, способ
ного обещать и держать слово, является продуктом доисто
рической родовой культуры. Ее особенность состоит в же
стком отборе и дрессировке, в уравнивании нанесенного
ущерба и наказания, когда человек ценой собственного
страдания возмещает нанесенный комулибо ущерб. Эта
культура основывается не на обмене, а на кредите и соот
ветственно формирует способность обещать и отдавать
долг, т. е. ответственность.
Наоборот, чувство справедливости опирается на обиду и
зависть и является выражением духа мести. Справедли
вость в родовой культуре предполагает наслаждение стра
данием (иначе не понятно, как наказание может возме
щать нанесенный ущерб) и одновременно способствует
деятельному использованию реактивных сил. Наказание
вовсе не нацелено на то, чтобы пробудить чувство вины и
привести к раскаянию. Ницше писал: «Чего в итоге можно
достичь наказанием у человека и зверя, так это увеличения
страха, изощрения ума, подавления страстей: тем самым
наказание приручает человека, но оно не делает его „луч
ше“—сбóльшим правом можно было бы утверждать об
ратное»
105
. Наказание прививает чувство ответственности
за свои реактивные силы. Наоборот, культура, основанная
на злопамятности и нечистой совести, приучает испыты
вать чувство вины за свою активность.
Как всегда, Ницше ставит в тупик двойственным опре
делением ответственности. Высоко оценивая ответствен
ность перед обществом, обычаями и законами, он рассмат
ривает ее как средство формирования свободного индиви
659
да, который дает и выполняет свои обещания. Это означа
ет, что индивид сам является законодателем, исполните
лем и гарантом закона, что, по сути, устраняет формальное
законодательство. Продуктом родовой культуры, отмечает
Ницше, является «суверенный индивид, равный лишь само
му себе, вновь преодолевший нравственность нравов, ав
тономный, сверхнравственный индивид (ибо „автоном
ность“ и „нравственность“ исключают друг друга), короче,
человек собственной независимой длительной воли, смею
щий обещать»
106
. Ницше расценивал социальные организа
ции, прежде всего государство и церковь, как паразитиче
ские наросты, метастазы которых имеют разрушительные
последствия для людей. Общество, полагал он, обретает
стадный характер, где индивид выступает как элемент за
кона, как подзаконное существо. Дрессировка направлена
на воспитание человека как стадного домашнего животно
го, отбор идет в направлении элиминации сильных и сво
бодных в пользу слабых и покорных. Трансформируется и
понятие Бога. Ницше писал: «Бог, сам жертвующий собою
во искупление вины человека, Бог, сам заставляющий себя
платить самому себе, Бог, как единственно способный ис
купить в человеке то, что в самом человеке стало неиску
пимым…»
107
Активные силы преобразуются в реактивные;
система фикций окончательно вытесняет реальность, и,
используя ее как сырье, священник и правитель строят но
вый мир. Они превращают общество в покорное стадо, ин
фицированное чувством греха, и правят им, обостряя от
ветственность перед фикциями.
Иерархическое общество. Является ли современность
более высоким типом культуры по сравнению с прошлым?
Скорее всего, само разделение на высшую и низшую куль
туру не связано прямо с историческим прогрессом. Свою
теорию культуры Ницше начинает с пересмотра традици
онных представлений о прогрессе и регрессе. Солидарное
общество является наиболее жизнестойким, но устойчи
вость приводит к вырождению. Прогрессу способствуют
слабые, аномальные личности, вынужденные придумы
вать нечто новое для своего успешного существования.
660
Биологического закона борьбы за существование недоста
точно для понимания развития культуры, в которой долж
ны соединяться устойчивость формы с изменчивостью яв
лений. Для описания их взаимосвязи Ницше пользуется
понятиями свободных и связанных умов. Он полагает, что
одни руководствуются традициями и правилами, а другие
мыслят иначе, чем все. При этом государство, церковь и
другие социальные институты не имеют какихто метафи
зических оснований. Ницше пишет: «Все государства и со
циальные порядки: сословия, брак, воспитание, право,—
все это черпает свою силу и устойчивость только из веры в
него связанных умов…»
108
Воспитание, согласно Ницше,
опирается не на обоснование, а на дрессуру. При этом пра
вила заучиваются без какихлибо доказательств по прин
ципу «подрастешь, узнаешь».
Признаком высокой культуры Ницше считает единство
науки и искусства, синтез разнородных стремлений, а
главное — созерцания и деятельности. Высшая культура —
это «способность играть на многострунных инструментах».
Попытка же редуцировать ее содержание к науке или рели
гиозному чувству означает непонимание ее сути. Столкно
вение высокой и низшей культуры Ницше первоначально
иллюстрирует на примере возвращения человека к местам,
где прошли его детство и юность. Потрясение, которое ис
пытывает при этом человек, вызвано состраданием к само
му себе: сколько бурь пронеслось над его головой, а здесь
все стоит, как вода в стакане. Высшая культура не увеличи
вает счастья, и потрясение, возникающее при встрече с
низшей культурой, свидетельствует об этом.
Ницше был противником эпохи равенства и демокра
тии. Чем были вызваны его опасения, проясняется в работе
«По ту сторону добра и зла». В ней Ницше сожалел о дегра
дации искусства повелевания и замене начальниковвож
дей представительными органами. Его доводы против де
мократии и парламентаризма состояли в том, что совре
менная власть уходит от ответственности. На примере
истории морали Ницше показывает, что повелители начи
нают стыдиться самих себя. Наполеон казался ему послед
ним экземпляром великолепной расы господ. Не понятно,
661
писал Ницше, что есть такого особенного в надутых, чван
ливых и тупых аристократах? И тем не менее солью земли
Ницше считал именно элиту. Вряд ли это можно объяснить
только влиянием бабушкиных рассказов об аристократи
ческих предках по линии отца. Ницше все сильнее убеж
дался, как тупоумны в своей доброте идеи социалистов и
гуманистов о равноправии
109
. Именно этими идеями моро
чили головы людям, и увлечение ими приводило только к
взрыву ненависти. Вместе с тем как политический инсти
тут демократия не вызывала у Ницше возражений. Неда
ром, уважая Наполеона как ответственного повелителя, он
тем не менее считал его «освободительную войну» вели
чайшей химерой, скрывающей национализм французских
буржуа. Ницше не принимал Наполеона как проводника
этого национализма и, думается, тем более не одобрил бы
Гитлера. Точно так же вряд ли он идеализировал аристо
кратические салоны или считал их актуальной, созида
тельной формой культуры. Аристократ, участвующий в до
стижении буржуазных ценностей, охарактеризован Ницше
как предатель. Деполитизация аристократизма проявляет
ся прежде всего в том, что он рассматривается как такая
моральная позиция, которая составляет альтернативу хри
стианской морали. Возрождение аристократизма пред
ставлялось Ницше средством лечения болезней демокра
тической Европы.
Ницше оценивал аристократическую форму правления,
скорее всего, по эстетическим критериям и мечтал о воз
рождении старинной аристократии, которая еще не выро
дилась в погоне за роскошью и не отказалась от служения
государству как чемуто более высокому, чем отдельный
человек. Аристократический начальник, как он изображен
на медальных профилях, всегда обращен взором в даль. Он
заботится не о народе и, конечно, не о собственном благо
получии, ибо несет на своих плечах трансцендентный груз
власти, которая волит саму себя. Задачу построения и рас
ширения империи наши предки считали самой важной. Но
чтобы понять, почему Ницше так любил Рим и старую ари
стократию, необходимо отрешиться от «демократических»
оценок империи. Мы знаем империи эпохи мировых войн
662
за передел мира. Но Ницше не был идеологом буржуазного
империализма: он восторгался Римом не за то, что тот ши
роко распространил свою власть на земле. С еще большей
интенсивностью Ницше мог бы восхищаться, например,
Чингисханом. Но мы не найдем у него прославления вос
точных деспотий. Империи восхищали Ницше потому, что
выполнили важную культурную миссию. Политика для
благородных людей — это выражение интересов не столько
экономики, сколько культуры.
В чем отличие Римской империи от христианской и бур
жуазной? Этот вопрос важен и для осмысления эволюции
государства, в том числе российского, примерявшего «рим
скую тогу» и менявшего в тот или иной период существова
ния содержание словосочетания «Москва — третий Рим».
Ницше восхищался Россией, потому что видел в этом ло
зунге не прикрытие националистических интересов, а пре
емственность в выполнении культурной миссии Рима. По
чему он уклонился от подробного обсуждения вопроса о
сходстве и различии Римской империи и христианского
государства? Возможно, Ницше не видел ничего позитив
ного в двух христианских империях, поделивших наследие
Рима, именно изза предвзятого отношения к христианст
ву? Его понимание взаимоотношения Римской империи с
европейской историей предопределено негативной оцен
кой христианства. Ницше полагал, что апостол Павел «ои
удеил» учение Христа, который вовсе не мыслил себя зем
ным царем. Но почему он не обратил внимания на импера
тора Константина, который сделал христианство государ
ственной религией? Скорее всего, Ницше считал, что это
решение ускорило падение Рима. Так считают и многие со
временные историки, основываясь на том, что ранние хри
стиане отрицали земные ценности, прежде всего власть и
богатство. Однако ни Ницше, ни историки явно не учиты
вают трансформацию христианства. Христианская цер
ковь не только изменила Рим, но и сама радикально изме
нилась в процессе огосударствливания. Ницше отметил
только «оевреивание» христианства Павлом, но, кажется,
прошел мимо факта его эллинизации. И сегодня ее пони
мают весьма односторонне, как попытку рационализации
663