Засурский И. Реконструкция России
Подождите немного. Документ загружается.
использования социологических исследований не позволял определить нужную
стратегию. По мнению американцев, ролики думских выборов были сделаны неплохо с
творческой точки зрения и качества исполнения, но их нельзя было назвать меткими.
Одна из первых аналитических записок группы называлась «Почему Буш проиграл
выборы». Параллели были очевидными: как и в случае с Бушем окружение Ельцина
считало, что экономика выздоравливает, хотя на деле это могло почувствовать только
абсолютное меньшинство населения. Как и Буш, Ельцин отказывался верить в то, что его
оппонента могут избрать в принципе. Как и у Буша, организация предвыборной кампании
Ельцина стала поводом для борьбы разрозненных групп за власть, в то время как
содержание кампании представляло собой смесь разнообразных идей, без единой
стратегии и даже осознания необходимости ее формирования.
Определив задержки по зарплатам в качестве важнейшей проблемы президента,
американские консультанты настаивали на переходе от обещаний к демонстративному
погашению задолженности. Вину за возникновение задолженности президент должен был
возложить на своих подчиненных, публично отчитав их за не целевое использование
средств. Этой рекомендации президент последовал с радостью.
Зато другая идея американских консультантов – о том, что предвыборную кампанию
необходимо начать с 15-минутного выступления президента, причем рядом с ним должны
были находиться мэр Москвы Лужков и другие авторитетные фигуры, а сам президент
должен был появиться на трибуне, пройдя сквозь толпу сторонников, не имела успеха.
Президент выступал целый час перед аудиторией, состоящей из людей в серых костюмах.
Чтобы доказать свою правоту, американцы устроили просмотр выступления со
специальным прибором, с помощью которого зритель мог выражать свои эмоции,
поворачивая диск на аппарате направо или налево на несколько цифр, в зависимости от
своих впечатлений от увиденного. Результат шокировал советников Ельцина. Президенту
нельзя было ничего обещать – люди не верили ему ни на грош.
Низкий рейтинг президента и недоверие населения к нему убедили американцев в том, что
в предвыборной кампании возможна только одна стратегия. Во-первых, убедить
население в том, что Ельцин является единственной альтернативой коммунистам. И, во-
вторых, в том, что коммунистов надо остановить во что бы то ни стало. Хотя такое
решение казалось очевидным, борьба за то, чтобы сделать антикоммунизм единственной
идеей кампании, продолжалась весь март.
Выбрав стратегию, необходимо было найти и тактику. Нанятый американцами
координатор работы с фокус-группами Алексей Левинсон должен был определить, что
больше всего пугает население в коммунистах. Длинные очереди, нехватка продуктов и
национализация упоминались часто, но самым распространенным был страх гражданской
войны. “Тайм» цитирует Дрезнера:
Именно поэтому Ельцин и его помощники и вся наша реклама подчеркивали возможность
беспорядков, если Ельцин проиграет. Многие испытывали ностальгию по советским
временам и никому не нравился президент – но еще меньше нравилась возможность
бунтов и классовой войны. Выбирайте Ельцина и, по крайней мере, все будет спокойно –
вот та линия, которую мы хотели провести. Так что барабанный бой по поводу
возможности беспорядков раздавался вплоть до самого конца кампании, а вся последняя
реклама была посвящена репрессиям советского режима.[21]
51
На первом этапе кампании у Ельцина были проблемы с телевидением. Даже в марте 1996
года на центральном ТВ президента безжалостно критиковали за войну в Чечне. «Смешно
контролировать два канала и не заставить их подчиниться твоей воле», – суммировал
Дрезнер.
«Когда проводится мероприятие, – говорилось в меморандуме советников, – необходимо
ставить в известность государственные каналы ТВ и радио о том, в чем цель этих
мероприятий, их значение, и как их должны показывать». Начиная с апреля телевидение
России стало виртуальной рукой кампании Ельцина. Добиться этого было несложно.
Когда стало ясно, что по социологическим опросам другие демократические кандидаты не
набирают необходимого числа голосов, большинство российских журналистов начали
рассматривать Ельцина как единственного соперника коммунистов – и поэтому лучшего
гаранта их карьер.[22]
Американцы надеялись, что отстранение Сосковца аннулирует его поручение –
предупредить об исходе выборов заранее. Однако 5 мая Александр Коржаков предложил
перенести выборы. Именно тогда впервые группа написала меморандум о том, что победа
Ельцина на выборах обеспечена. Ельцин публично отчитал Коржакова, но заявил, что есть
и другие люди, кто считает, что победа Зюганова приведет к гражданской войне. Многими
это заявление было оценено как намек на то, что Ельцин может вернуться к предложению
Коржакова позже. На самом деле, по словам Дрезнера, оно было в духе стратегии
кампании – показать, что избрание Ельцина является лучшим способом избежать хаоса.
Американцы были «жизненно необходимы», говорит Михаил Марголев, координатор
кампании в «Видео Интернешнл». Марголев проработал пять лет в двух американских
рекламных агентствах, но открыто признается в том, что его подход по-прежнему основан
на том опыте, который он получил как журналист-пропагандист в ТАСС… «Американцы
помогли нам научиться западным политическим технологиям, – говорит Марголев, – и
что самое важное, они сделали нашу работу востребованной потому, что были близки к
Татьяне… Назначить свою дочку для того, чтобы убедиться в том, что все будет сделано
как надо, было самым умным ходом Ельцина, а она определенно полагалась на
американцев».[23]
Виртуальная реальность
Центральное телевидение и большая часть центральных СМИ так или иначе сотрудничали
с властью, предоставляя предвыборной команде поле для "информационной
драматургии". Демонстративно нейтральную позицию заняли только "Общая газета" и
"Новая ежедневная газета", а также некоторые региональные издания, не охваченные
сетью распространения политической рекламы кандидатов, либо, напротив,
выстраивавшие редакционную политику на противопоставлении освещения выборов
президента безальтернативному подходу, навязывавшемуся командой Бориса Ельцина.
Стратегия штаба оказалась успешной. Сначала все кандидаты, кроме Ельцина и Зюганова
(Горбачев, Жириновский, Явлинский и даже Лебедь – хотя позже, после того как Лебедь
дал согласие сотрудничать с Ельциным, часть ресурсов президентской команды была
брошена на его кампанию) были легко маргинализованы.
Главным ресурсом партии власти были СМИ, мобилизованные не только
политизированным капиталом (роль которого, безусловно, была определяющей), но и
идеологически, благодаря умело организованному всплеску публичных проявлений
реваншизма и экстремизма в рядах КПРФ, которые явно угрожали свободе слова,
52
институту СМИ и новому статусу журналистов. Впрочем, не следует забывать, что
подобные взгляды были у многих, кто по тем или иным причинам не хотел возвращения
коммунистов (на предвыборном языке это звучало как «возвращение назад») – именно эту
карту разыгрывала президентская команда, и именно она в конечном счете обеспечила
второй срок правления Борису Ельцину.
Руководитель самого опасного для президента канала НТВ Игорь Малашенко был
назначен ответственным за создание имиджа президента и пропагандистскую часть
кампании. О том, насколько успешно команде президента удалось справиться с задачей,
сформулированной в докладе ФЭП как "инсценирование того, на создание чего у нас нет
времени и возможностей", говорит хотя бы статья известного журналиста из Санкт-
Петербурга Виктора Топорова, опубликованная после выборов в журнале "Свободная
мысль" под заголовком "Виртуальная реальность выборов".
Независимо от личных, групповых, клановых, идеалистических мотивов каждого
конкретного фигуранта, электронные и крупнотиражные СМИ в своей совокупности,
призванные выражать и обеспечивать интересы общества, занялись в период
предвыборной кампании принципиально иным делом, а именно обеспечением продления
полномочий действующего главы государства, для чего – с использованием как
традиционных, так и дополнительных возможностей – пошли на создание и внедрение в
массовое сознание виртуальной (то есть фиктивной, то есть ложной) реальности... в
которой – но и только в которой – положительные перемены, устраняющие или хотя бы
минимизирующие всеобщее недовольство президентом, оказались возможными. Именно
эта виртуальная реальность и подменила собой на полгода объективную реальность
происходящего, именно в виртуальной реальности и был сделан решающий выбор,
который, естественно, в силу этого не мог не быть иллюзорным...
СМИ, еще недавно гордившиеся своей независимостью и оппозиционностью по вопросу о
Чечне, "скушали" этот похабный мир, "скушали" новые неизбежные жертвы, "скушали" и
воспели миротворческие инициативы президента, встречу с Яндарбиевым, визит в Чечню
(в виртуальную Чечню, уточнили бы мы) и все прочее... Так в Чечне был достигнут
виртуальный мир. И так по вопросу о Чечне был заключен виртуальный мир со СМИ. [24]
В такой же манере Топоров перечисляет другие виртуальные достижения президентской
кампании – ликвидацию задолженности по заработной плате, экономическую
стабилизацию, "виртуальное" вступление России в клуб "Большой семерки", раздачи из
несуществующего "президентского фонда" и чудесное исцеление от всех болезней.
Президент "иногда хрипел, но это не было ни похмельем, ни агонией".
Во время предвыборной кампании у журналистов уже не было никаких иллюзий – но это
не мешало им иллюзии распространять. Поскольку мы уже ознакомились с содержанием
доклада ФЭП и работой группы американских советников, мы знаем, что именно эта
задача, собственно и ставилась перед ними предвыборным штабом.
Трудно описать эффект предвыборной кампании более точно, чем это сделал Леонид
Ионин в "Независимой газете":
В руках российских политиков появилось новое могучее оружие политической борьбы –
так называемые современные политические технологии. Они, разумеется, существовали и
применялись и раньше. Но лишь нынешние президентские выборы полностью
продемонстрировали их силу и возможности. Ибо именно современные политические
технологии, применяемые профессионалами, обеспечили победу Бориса Ельцина.[25]
53
Значение президентских выборов для российской политической системы и средств
массовой информации состояло в том, что на президентских выборах 1996 года был
сформирован новый класс медиа-управленцев, прошедших в ходе кампании школу
манипуляции общественным мнением. Надо заметить, что в результате выборов
количество новых «кадров» не исчерпывалось только "звездным составом",
перечисленным выше. Полная концентрация ресурсов государственных структур,
рекламных компаний, банков и крупных частных финансово-промышленных групп
привела к тому, что образование в сфере манипуляции СМИ получило огромное
количество "специалистов". К ним также можно добавить и тех, кто работал на стороне
других кандидатов и тех, кто просто с интересом наблюдал за происходящим.
Благодаря внедрению современных технологий манипулирования общественным
мнением, освободившееся после краха независимой журналистики место утопии
«публичной сферы» было занято публичной сценой. Отныне и впредь символическое
пространство масс-медиа стало рассматриваться как сценическая площадка, на которой
виртуальные герои (имиджи политиков и бизнесменов, промышленных и финансовых
структур) реализовывают те или иные постановки, смысл которых не артикулируется, а
задается на символическом, т.е. мифологическом уровне.
Время господства либерально-демократической утопии, заполнявшей вакуум социальной
реальности безвременья «переходного периода», уходит в историю вместе с высокими
тиражами «демократических» газет. Начиная с выборов и впредь вместе с телевидением в
России воцаряется эпоха спектакля.
В этой главе неоднократно подчеркивается сходство между политическим процессом и
сценической драматургией. Однако говоря о президентских выборах, да и вообще
российской политике в девяностые годы, необходимо подчеркнуть одно ключевое
различие. Социальная функция зрелища как отдельного вида практики состоит в том,
чтобы утверждать социальные нормы. Бывает, конечно, что «хорошие парни» погибают –
если речь идет о трагедии, но в самом популярном варианте драматургии нашего времени,
голливудском кино, «good guys always win[26]». Это делает политику областью
конструкции морального суждения, которые олицетворяются политическими лидерами.
Идея лидерства делает понятным сложный и преимущественно неизученный мир
социума… В незаметных изменениях экономической конъюнктуры, феерии событий и
идеологий легко запутаться не только простому избирателю, но даже исследователям и
историкам. Вера в добродетельную или зловещую силу политических лидеров предлагает
легкий и доступный способ упрощения ситуации. <…> Лидеры становятся воплощением
того, что волнует или радует зрителя политической сцены, потому что с ними легко себя
идентифицировать, поддерживать их или противостоять им, любить или ненавидеть.
Существуют и другие виды аффекта. Те, кто подавлен возможностью сделать выбор в
собственной жизни, передают это право лидеру, “избегают свободы”, как называл это
Эрих Фромм.[27]
Общество спектакля все больше и больше конфликтует с монотеистическими принципами
бинарной оппозиции «хорошего» и «плохого». Образ политического лидера, в отличие от
святого (эта роль традиционно принадлежала русским писателям[28]) уже не отсылает к
фундаментальным ценностям. В основе образа успешного политика в России девяностых
мы находим скорее архаические и мифологические элементы – такие, как архетипы или
сказочные мотивы.[29] Больше того, оказывается, что в политеистической TV-реальности
даже политик, воплощающий жестокость, хамство и бесцеремонность в сочетании с
54
националистическим пафосом и артистизмом (Владимир Жириновский) может
рассчитывать на прочное место на политическом Олимпе.
Парадоксально, но факт: демократия в России стала возможной только потому, что
современные технологии манипулирования общественным мнением позволили партии
власти пройти через легетимизирующую процедуру выборов с помощью медиа, т.е. не
прибегая к силе.
Эпоха информационных войн
Паблик рилейшнз, политические консультанты, рекламные агентства и медиа-технологи
существовали в России и до президентских выборов 1996 года. Были и скандальные
случаи манипулирования общественным мнением через печатные и электронные СМИ –
чего стоит хотя бы афера Мавроди, финансовая империя которого проводила свои
основные операции на центральном ТВ и рекламных полосах общероссийских газет.
Однако до президентских выборов «виртуальные реальности» были феноменом скорее
локальным, чем глобальным – они были островками в океане «здравого смысла» или
открытой политической ангажированности изданий, перешедшей уже в разряд их
политической ориентации, формирующей круг читателей. Кроме того, не существовало
проработанных технологий управления и манипулирования СМИ даже их собственником.
Как отмечается все в том же докладе ФЭП, управленческий сигнал от главного редактора
передавался руководителю направления, от него – журналисту, постепенно затухая. По
сути дела, вплоть до выборов 1996 года оставшиеся с советских времен технологии могли
обеспечить только замалчивание (цензуру) или грубую провокацию. Увольнения главных
редакторов изданий практически не допускалось, а любые попытки владельцев СМИ
использовать свои издания для опубликования утечек или информации,
компрометирующей конкурентов, резко выделялись на общем информационном фоне и
поэтому вызывали недоверие.
Итак, если суммировать, каким было влияние выборов на масс-медиа второй республики?
-Был заключен союз владельцев СМИ с медиа-технологами, т.е. профессиональными
манипуляторами общественным мнением.
- С каждым органом информации отдельно и со всеми СМИ в целом была найдена форма
работы, при которой его можно было использовать как инструмент «информационной
драматургии».
- Репутация прессы упала так низко у всех изданий, что бояться этической конкуренции
больше не было смысла.
Если до выборов никто не знал, как управлять СМИ, то теперь все те, кто принимал
участие в работе предвыборного штаба (а это значительная часть политической и
экономической элиты России и практически все специалисты по политическим
технологиям), знали это как верующий – "Отче наш". Кроме того, новые информационные
технологии вроде character killing,[30] опробованные в ходе предвыборной кампании на
Геннадии Зюганове, доказали свою высокую эффективность.
Из предвыборной кампании 1996 года политиками и владельцами СМИ было вынесено
убеждение о том, что политика имеет смысл, а политик – будущее только постольку,
поскольку это отражено в информационном поле средств массовой информации.
Различными организациями на основе опыта предвыборной кампании были выработаны
методики и руководства по анализу политического процесса через призму содержания
55
СМИ и использования внутренних законов масс-медиа для проведения той или иной
информационной политики.
Наконец, сразу после выборов объединившиеся во имя общей цели медиа-магнаты и
политики рассорились между собой и у них появились мишени для применения своего
информационного оружия. Так, после некоторой передышки, последовавшей за
подведением итогов всенародного голосования, началась новая эпоха российских СМИ,
эпоха компромата и непрекращающихся информационных кампаний.
Как уже упоминалось выше, широкое использование негативных политических
технологий было отличительной чертой предвыборной кампании 1996 года. Евгений
Красников в газете "Московские новости" приводит следующие примеры:
Одной из первых "антизюгановских" акций ФЭП стал срыв пресс-конференции, которую
лидер КПРФ проводил сразу после встречи лидеров "большой семерки" с Борисом
Ельциным. Как рассказал Павловский, "мы знали, что Зюганов попытается снизить
эффект прошедшего мероприятия, и потому решили сменить тему пресс-конференции".
По своим каналам Фонд "вбросил" информацию о том, что Зюганов, вероятно, объявит о
предвыборном союзе с Жириновским. "В итоге журналисты буквально засыпали Зюганова
вопросами на эту тему, ему пришлось оправдываться, и первоначальный сценарий пресс-
конференции был сорван".
Столь же успешной оказалась акция, приуроченная к приезду лидера КПРФ в Санкт-
Петербург. По словам одного из сотрудников ФЭП, "нам удалось существенно усилить
путаницу, которая существовала в организации этого визита. В результате журналисты
приезжали на встречу с Зюгановым то на два часа раньше, то на час позже..."
В ходе избирательной кампании эксперты ФЭП тщательно отслеживали
коммунистические и националистические издания (вплоть до самых маргинальных) и
наиболее одиозные публикации передавали по своим каналам для обнародования в
широкой прессе.
Иногда в масс-медиа запускалась самая, казалось бы, невероятная информация. К
примеру, о том, что в случае победы Зюганова будут отменены все телесериалы. Или о
том, что причиной вражды Зюганова и Ельцина стало "золото КПСС", найденное Юрием
Лужковым во время реконструкции Манежной площади. "Но мы никогда ничего не
выдумывали, – заявляет Павловский. – Мы лишь фокусировали внимание на
определенных фактах. Об отмене "мыльных" сериалов действительно заявлял Анпилов, а
о "золоте КПСС" была публикация в одной алтайской газете. Главное – благодаря нам эта
информация многократно тиражировалась в региональной прессе.
Сотрудники Фонда признались и в своей причастности к скандальной пресс-конференции,
на которой несколько организаций заявили о выходе из коалиции народно-
патриотических сил: "Мы просто нашли людей, которые ранее учредили эти организации,
но потом отошли от дел, и предложили им выступить".
К числу своих заслуг ФЭП относит и частое появление на телеэкранах таких радикалов,
как Анпилов или Терехов. Возможно, сами эти политики воспринимали свой выход в
эфир как "прорыв информационной блокады". Однако возможность таких выступлений,
их темы и продолжительность заранее обговаривались Глебом Павловским, Игорем
Малашенко и ведущими телепрограмм. [31]
На выборах, тем более "судьбоносных" и "из двух зол" такие проделки – дело обычное.
Совсем по-другому те же события выглядят на фоне "мирной жизни" – тем более, что все
ожидали если не полного, то хотя бы относительного восстановления общественного
реноме прессы после завершения предвыборной кампании.
56
Конец 1996 года и весь 1997 прошли под знаком компромата. Первым выстрелом в новой
информационной войне стала публикация "Московским комсомольцем" за подписью и с
комментарием журналиста Александра Хинштейна расшифровки записи разговора
Анатолия Чубайса, Виктора Илюшина и некого третьего лица (на сегодняшний день
принято полагать, что третьим был Сергей Зверев) в штабе предвыборной кампании
Бориса Ельцина в "Президент-отеле", где обсуждалась проблема задержания Службой
безопасности президента на выходе из Белого дома двух высокопоставленных
«инкассаторов» с $500 тыс. «черного нала». Знаменитую коробку из-под ксерокса нес
медиа-магнат Сергей Лисовский, а сопровождал его помощник Чубайса Аркадий
Евстафьев. Благодаря публикации в "МК" Анатолий Чубайс оказался одним из
обвиняемых по "делу о коробке",[32] которое, правда, так и не дошло до суда.
Правда, первым, кто пожертвовал собственной репутацией во имя информационной
войны, стал ведущий «Итогов» на НТВ Евгений Киселев. Именно он всю ночь с 19 на 20
июня 1996 года выходил в эфир с сообщениями о "государственном перевороте", с
передачами, которые не могли ввести в заблуждение никого, кроме самых ярых
демократов, ненавидевших руководителя президентской охраны Александра Коржакова
заочно, и президентской семьи, по свидетельству Коржакова, ночь напролет
уговаривавшей генерала Михаила Барсукова отпустить задержанных.[33] В отличие от
американских разгребателей грязи начала века, российские коллеги в большинстве
случаев не ориентировались на публику. Основной целью являлось направленное
воздействие на политизированную элиту. В этом отчасти кроется секрет того, что
политическое влияние малотиражной "Независимой газеты" и "Московского
комсомольца" с миллионным тиражом было практически одинаковым.
Основная линия конфронтации в информационном пространстве и большая часть
пропагандистских и контрпропагандистских операций в российских СМИ в 1997–1998
годах проходила между двумя конкурирующими группировками – группой "Интеррос"
Владимира Потанина с одной стороны и альянсом Бориса Березовского и "Мост-Медиа"
Владимира Гусинского с другой. Начало новой эпохи информационного противостояния,
сменившей редкие "вбросы" компромата, следует отсчитывать от 25 июля 1997 года –
даты проведения аукциона. Собственно, кампания возмездия побежденной стороны и
контркампания ОНЭКСИМбанка стали первой информационной войной между
олигархами.
Битва за «Связьинвест»
Поскольку победа в выборах-1996 была во многом заслугой Бориса Березовского и
Владимира Гусинского, после выборов они сохраняли особую близость к власти. Это
выражалось в поддержке инициатив правительства с одной стороны и в приоритетном
доступе к процессу приватизации – с другой. Неудивительно, что в случае с
приватизацией «Связьинвеста» Березовский и Гусинский рассчитывали на определенные
поблажки. Разумеется, время бесплатных аукционов прошло и правительству, в состав
которого вошли представители так называемой «команды молодых реформаторов»
(Немцов, Кох, Чубайс и др.), позарез нужны были деньги для выплат задолженности по
пенсиям и зарплате. «Олигархи» были не против заплатить – однако они не хотели
платить слишком много. Больше того, по понятным причинам им было удобнее
договориться о победе на аукционе заранее. В такой договоренности не было ничего
необычного – она соответствовала традиционной схеме распределения собственности в
ходе приватизации. В самом деле, по установившимся правилам игры у партнеров были
все основания рассчитывать на успех своего предприятия.
57
«Связьинвест» для Березовского и Гусинского был важнейшим объектом для инвестиций.
Созданный специально для распродажи, холдинг объединил в себе контрольные пакеты
акций семидесяти шести региональных телефонных предприятий, пяти городских
телефонных компаний, четырех телеграфных узлов и трех операторов международной
связи. Для Березовского и Гусинского, обладавших обширной собственностью в сфере
масс-медиа, доступ к телекоммуникационному сектору был равносилен пропуску в ХХI
век, поскольку позволял не только сходу занять хорошие позиции на бурно
развивающихся рынках местной телефонной и мобильной связи, доступа к интернету и
т.д., но и в перспективе интегрировать телекоммуникационные каналы с производимым
печатными холдингами содержанием.
Скорее всего холдинг и достался бы Березовскому с Гусинским, если бы к «Связьинвесту»
не проявил интереса Владимир Потанин. У него тоже была определенная роль в
предвыборной кампании 1996 года, но в отличие от Березовского с Гусинским ему
впоследствии удалось развить успех за счет внедрения в аппарат правительства: после
выборов он стал первым вице-премьером. Результатом его работы, кстати сказать, стала
схема залоговых аукционов (залог контрольных пакетов предприятий под
инвестиционные кредиты), которая привела к облегчению доступа к приватизируемой
собственности для приближенных к власти бизнесменов и, как следствие, к
цементированию «олиграхии». Сам Потанин с помощью залогового аукциона за
несколько сот миллионов долларов получил контроль над крупнейшим в мире
производителем никеля и других металлов «Норильским Никелем».
Победа Джорджа Сороса и Владимира Потанина на аукционе 25 июля 1997 года обошлась
партнерам в 2 миллиарда долларов (это на $600 млн. превышало заявку Березовского,
Гусинского и их партнеров). В деловой среде долго циркулировали слухи о том, что
заявленная сумма не была выплачена, однако определить их достоверность не
представляется возможным. В любом случае холдинг достался Потанину и Соросу.
Это поражение поставило крест на надеждах Березовского и Гусинского перейти в
высшую лигу игроков на рынке телекоммуникаций. Партнеры чувствовали себя
обойденными и обманутыми. Желание показать свою силу и отомстить смешивалось со
смутной надеждой на пересмотр результатов аукциона. В результате по власти и
конкурентам был нанесен мощнейший информационный удар за всю историю
девяностых. Отработанные на выборах технологии были использованы слаженными
командами медиа-технологов для того, чтобы нанести по правительству сокрушительный
удар с использованием всех СМИ обоих холдингов. В ответ правительство и СМИ
Потанина начали активную контр-кампанию.[34]
Первые выстрелы в этой информационной войне прозвучали в субботу, 26 июля, на
следующий день после аукциона. В статье А.Солдатова в газете «Сегодня»[35]
(принадлежит Гусинскому) выражались сомнения в законности аукциона: подведение
итогов за закрытыми дверьми и затянутая процедура вскрытия конвертов наводила автора
публикации на мысль о подтасовках, мошенничестве или закулисном торге.
В тот же вечер в аналитической программе «Время» Сергей Доренко (канал ОРТ,
контролируется Березовским) обвинил руководство ОНЭКСИМбанка в хищении
нескольких десятков миллионов долларов, принадлежавших череповецкому комбинату
"Азот". Подводя итоги аукциона, Доренко особенно акцентирует тот факт, что акции
«Связьинвеста» достались иностранным инвесторам с сомнительной репутацией, что тут
же подтверждается обвинениями в их адрес.
58
В воскресенье Сергей Доренко дает интервью на радио «Эхо Москвы» (контролируется
Гусинским), в котором повторяет все свои обвинения. Уже в понедельник выходит газета
«Сегодня» с передовицей А.Звягильского «Деньги запахли». В статье партнеры
ОНЭКСИМбанка обвиняются в хищении бюджетных средств (следует вывод:
ОНЭКСИМбанк не в ладах с законом), приводится перечень нарушений при проведении
аукциона за «Связьинвест» (следовательно, его необходимо признать незаконным). Кроме
того, в статье указывается на "теплую и нежную" дружбу В.Потанина и А.Коха – они "не
скрывают симпатий друг к другу" – значит, в правительстве покровительствуют
ОНЭКСИМу.
В том же номере «Сегодня» поднимается еще одна тема – ОРТ. Согласно имеющейся в
распоряжении автора статьи информации, правительство планирует атаку на
‘независимый канал’, который скорее всего повторит судьбу “Известий” и
“Комсомольской правды”[36].
Зачем ОНЭКСИМбанку СМИ? – задается вопросом автор публикации. Наверное для того,
чтобы заглушить запах от своих дурно пахнущих операций.
Во вторник уже четыре статьи так или иначе продолжают кампанию: интервью с Сергеем
Доренко в газете «Коммерсантъ-дейли», еще две публикации, пересказывающие и
‘анализирующие’ содержание программы «Время» с Сергеем Доренко[37] и, наконец,
статья в «Независимой газете» Рустама Нарзикулова и Татьяны Кошкаревой «Станет ли
Потанин президентом России?». По мнению авторов статьи, СМИ, деньги и влияние
необходимы Владимиру Потанину для того, чтобы впоследствии иметь возможность быть
избранным в президенты страны.
Ежедневные публикации в рамках кампании Березовского-Гусинского проходят
ежедневно одновременно со всевозможными пресс-конференциями и заявлениями,
создающими информационные поводы для помещения сюжетов в выпуски теленовостей.
Примечательно, что статьи в разные газеты холдингов часто пишут одни и те же люди.
Например, Рустам Нарзикулов из «Независимой газеты» одновременно подписывается
А.Звягильским в «Сегодня». Неплохое начало для карьеры – через несколько лет Татьяна
Кошкарева и Рустам Нарзикулов будут управлять информационным вещанием на ОРТ.
Всплывают все новые и новые обвинения в адрес членов правительства, Потанина и
ОНЭКСИМбанка. Накал кампании продолжает усиливаться всю первую неделю августа и
находит свою кульминацию в пресс-конференции лидера ЛДПР Владимира
Жириновского и нижегородского предпринимателя Сергея Климентьева, в которой Борис
Немцов обвиняется в попытке организации убийства Жириновского, а также во
взяточничестве и коррупции. Заявление получает огромный паблисити на телеканалах и в
газетах медиа-холдингов.
Разумеется, со стороны ОНЭКСИМбанка проводится встречная серия акций. Однако в
отличие от Березовского и Гусинского, ОНЭКСИМбанк не располагает собственными
телевизионными каналами и радиостанциями, что значительно сужает возможности
информационного воздействия. По сути дела, правительству и Потанину приходится
пользоваться государственным телевидением (канал РТР) и газетами ОНЭКСИМбанка
(«Известия», «Комсомольская правда»). Кроме того, сказывается неготовность к медиа-
войне: ответ правительства и ОНЭКСИМбанка запаздывает.
Впрочем, уже во вторник, 29 июля, в «Комсомольской правде» появляется интервью с
Борисом Немцовым, в котором первый вице-премьер с первой страницы номера
59
призывает: хватить строить бандитский капитализм![38] Это первый честный аукцион,
утверждает Немцов, защищая позиции правительства. В тот же день Анатолий Чубайс
делает заявление для прессы о том, что банкиры предпринимали попытки договориться об
исходе аукциона, но правительство не пошло на нарушение правил. В результате
аукциона будут погашены долги военным, утверждает первый вице-премьер, озвучивая
окончательную позицию кабинета: пересмотра итогов аукциона не будет. На следующий
день к публикациям в «Комсомольской правде» и «Известиях»[39] добавляется статья в
популярнейшей газете столицы «Московский Комсомолец» «Инвест или инцест?», в
которой описываются попытки Березовского и Гусинского договориться с правительством
о покупке «Связьинвеста», а сама медиа-война объясняется желанием «олигархов»
отомстить[40]. Наконец, в тот же день в Москве проходит пресс-конференция экс-
руководителя Совета Безопасности Александра Лебедя, в ходе которой он обвиняет
Бориса Березовского в том, что он нажил состояние на войне в Чечне.
Контр-кампания, как и «наезд», продолжается еще несколько недель, достигая
кульминации в публикации отрывков из автобиографической книги экс-телохранителя
президента Александра Коржакова, в которой тот свидетельствует, что Березовский
просил его «ликвидировать» Владимира Гусинского, мэра Москвы Юрия Лужкова и его
партнера, бизнесмена (в советском прошлом – популярного поп-исполнителя) Иосифа
Кобзона.[41]
«Связьинвест» положил начало серии информационных кампаний, в которых власть
оказалась жертвой медиа-холдингов – и именно под знаком жестко мотивированной
интересами некоторых владельцев СМИ оппозиционности ОРТ, НТВ, «Сегодня»,
«Независимой газеты» и «Московского комсомольца» по отношению к федеральному
правительству прошла вторая половина 1997 и первая половина 1998 года.
Особенностью битвы за «Связьинвест» стало то, что впервые со времен выборов 1996
года власть и собственники СМИ оказались по разные стороны баррикад. Как мы уже
говорили об этом раньше, вместо продажи каналов СМИ власти собственники начинают
использовать их в своих интересах – в том числе против власти – и прежде всего против
нее в случае конфликта интересов. С тех пор борьба конфликтующих экономических
группировок между собой или с федеральной властью доминирует в СМИ и стоит за
большей частью пропагандистских мероприятий.
Кампании в прессе столь многочисленны, что для того, чтобы рассказать о них по
порядку, нужно посвятить им отдельную работу. Поэтому мы ограничимся
перечислением наиболее известных из них: это, безусловно, «дело о коробке»[42], два
"дела писателей", когда Александр Минкин в "Новой газете" опубликовал сначала
перехват разговора Бориса Немцова со своим издателем по поводу гонорара за вышедшую
накануне книгу "Провинциал", а позже – информацию о том, что "команда Чубайса"
получила по сто тысяч долларов на человека за главу – на этот раз в еще не
опубликованной книге об истории приватизации в России.
Наконец, журналист Лариса Кислинская опубликовала в газете "Совершенно секретно"
фотографии министра юстиции Валентина Ковалева в компании обнаженных женщин в
бане, что привело к отставке министра.
Другие кампании
Рассматривавшийся как один из наиболее перспективных кандидатов в президенты в 2000
году Немцов стал объектом для атак группы Лужкова. Именно СМИ, дружественные
60