Часть 3. Политическая теология и конец суверена 561
церкви государства в светских вопросах, но при этом впер-
вые заговорили о христианском предназначении самого го-
сударства и, соответственно, светской власти. Таким образом,
паулистское учение получило совершенно новое толкование,
а государство одновременно эмансипировалось от церковно-
го принципа единовластия и приобретало теократический ха-
рактер. Государство, в соответствии с симпатиями Кальвина,
казалось демократическим, но внутренне оно было полностью
подчинено власти церкви, трансформировавшей эту кажущу-
юся демократию в своего рода сектантскую тиранию.
Кальвинистская теократия, вопреки своему реальному
содержанию, двигала церковь в сторону демократических
преобразований общества и, как отмечает Трёльч, в сторону
принципов «народного суверенитета». Известно, что в Женеве
многие политические проблемы решались на основе обще-
ственного мнения, так называемого Cri au Peuple, когда пас-
тор во время проповеди обращался с призывом к прихожа-
нам. Именно из кальвинистской среды вышли видные
теоретики «народного суверенитета». Теодор Беза (Theodore
Beza), оказавший сильное влияние на протестантских «монар-
хомахов», в частности на «Франкогаллию» Франсуа Отмана
(Francis Hotman), был прямым учеником Кальвина. Альту-
зий был последовательным кальвинистом, начинавшим свою
карьеру в качестве магистра кальвинистской Академии в Хер-
борне
26
. Несмотря на очевидные различия, Трёльч видит пря-
мую связь между кальвинистской доктриной и теорией об-
щественного договора
27
Связь эта становится особенно очевидной, если принять
во внимание женевские корни Руссо. Руссо, как известно,
начал работать над «Историей Женевы», которую он, к со-
жалению, не завершил. Манускрипт прерван как раз в том
месте, где начинается обсуждение политической функции
кальвинизма. Но в дошедшем до нас начале обсуждения же-
невской Реформации Руссо делает несколько важных заявле-
ний. Он, например, пишет, что «предварительное утвержде-
ние свободы породило Реформацию; так как женевцы, вкусив
независимости, захотели ее в полном объеме и обратили про-
тив церкви то самое оружие, которое она им дала против
герцогов»
28
. Руссо подчеркивает, что только католицизм по-
мог Женеве избавиться от власти Савойи, и только получен-
ная от Савойи свобода позволила осуществиться Реформации.
Вопрос, на который Руссо, однако, не дает прямого ответа,
хотя и формулирует его, касается итога того «расширения
свободы», которое, казалось бы, принес Кальвин.