Тменов В.X. (отв. ред.). Аланы: Западная Европа и Византия

Подождите немного. Документ загружается.

цев, с большим трудом поддаются локализации и прекращают

свое существование с XII века (45, с.

132—136).

Кроме того,

термин

«мадина»

(город) арабский географ применяет безотно-

сительно к любому значительному населенному

пункту—

городу,

торговому порту, крупному селению (См.: 46, с.

71—73).

Поэто-

му неудивительно, что в землях, входящих в состав аланской

епархии, европейские путешественники городов не отмечали (46;

с.

16).

Возможно, этот факт объясняется спецификой социальной

перцепции средневекового человека. Ведь для западноевропей-

ского путешественника многие балканские и византийский го-

рода, типологически отличавшиеся от европейских, представ-

лялись всего лишь селениями.

Но симптоматично, что епископ Феодор не упоминает об

аланских городах, а, наоборот, отмечает, что аланы «возлюбили

посылать некие многолюдные выселки, так что наполнили поч-

ти всю Скифию и

Сарматию»

(39, с.

17).

Здесь, безусловно,

идет речь о массовом выселении алан из Предкавказья в

закубанские и подонские степи. Судя по «Посланию» Феодора,

эта миграция началась задолго до появления на Северном Кав-

казе татаро-монгольских орд, но усилилась после их прихода.

Приток верующих из Алании и Зикхии во владения епископа

сарайского и подонского Феогноста, руководившего, кстати,

«кочующей епархией», даже стал предметом обсуждения в

Константинополе на соборе в августе 1276 года (48, Прило-

жения, № 1. 15). Изучение всего комплекса причин, привед-

ших к регрессу феодальных отношений в Алании с дезурбани-

зацией и

депопуляцией,—

особая и сложная тема. Мы хотим

только подчеркнуть, что эти негативные процессы лежали в

основе перемещения епархиального центра Алании в Сотириу-

поль. Ухудшение экономической ситуации в Алании в конце

XI в. византийская церковная администрация использовала для

того, чтобы обеспечить себе личную безопасность, гарантиро-

ванное право беспрепятственного извлечения доходов из цер-

ковных имуществ. Резиденция митрополита оказалась вынесен-

ной за пределы собственно Аланской митрополии, превратив-

шейся в «заморскую» епархию церковных архонтов, сидевших

в Лазике. Такому повороту событий содействовало постановле-

ние императора Алексея I Комнина, разрешавшее из-за вар-

варских нашествий епископам «восточных

церквей.»

не всегда

следовать к месту назначения. Этим лицам, не вступившим на

престол, все же разрешалось управлять, «иметь часть кафедры»,

совершать по правилам рукоположения различных клириков

(33, с. 404—406).

В собственности аланских митрополитов в 60-е годы XIV в.

160

находились церковь Богородицы Утешительницы с клиром в

Трапезунде, церковь Богородицы Афинской (Лазская церковь)

в Сотириуполе, а также «места около Алании, Кавкасии и

Ахохии» (36, т. 1, с. 478; 41, с.

456).

Помимо этого, за «аланейским» митрополитом в Трапезун-

де был закреплен еще ряд преимуществ и прав, не поддающий-

ся уточнению. Понятно, этот перечень не является

исчерпываю-

щим. В

XIII—XIV

веках в среде византийской церковной аристо-

кратии усиливается тенденция к обзаведению недвижимостью

и землями в крупных городских и торговых центрах. Так,

например, митрополит Сард в пригороде Константинополя имел

виноградник, пашню, сад, мастерские (лавки и мельницы) и

к тому же приходы (49, с.

115),

а митрополит Алании Лаврен-

тий в самом городе — собственную «келью» (43, с. 54). К

сожалению, более подробных сведений о личной собственности

аланских митрополитов не сохранилось.

С. П. Карпов считает, что в XIV веке трапезундские вла-

дыки фактически распоряжались кафедрой митрополита Алании

(50, с. 9). Думается, что это не совсем так. Только к концу

XIV — началу XV века право назначения на аланскую кафед-

ру все чаще оспаривается и практически реализуется митропо-

литами Трапезунда. Одной из причин, способствовавшей это-

му, могла быть потеря Трапезундской империей крепости Со-

тириуполь к 1386 г., вызвавшая окончательный переезд митро-

полита Алании в г. Трапезунд. Хотя Сотириуполь, кажется,

в начале 90-х годов XIV в. еще находился под юрисдикцией

константинопольского патриархата. В пользу этого говорит сле-

дующее: в 1391 г. великий эконом (второе лицо после митро-

полита) Трапезундской церкви Феодор

Панарет

получает пра-

ва патриаршего экзарха в самом Трапезунде, а также право

властвовать и управлять в святых церквах Неокесарии, Коло-

нии,

Кельцины,

Алании и еще архиепископстве Ставрополя (36,

Т. 2, с.

154—155).

Под Ставрополем может скрываться Со-

тириуполь. Есть только одно свидетельство о рукоположении

митрополитом Трапезунда аланейского владыки:

патриах

Мат-

вей III

(1397—1410)

в 1401 г. писал, что митрополит Трапезун-

да ипертим и экзарх всей Лазики был уличен в симонии, наз-

начив митрополитом Алании человека, предложенного светски-

ми лицами, за деньги и с нарушением церковных канонов (36,

Т.

11,

с.

483—484).

^Несмотря

на усилия трапезундского импе-

ратора Мануила III

(1390—1417)

самостоятельно решить воп-

рос о подборе новых кандидатур на вакантные кафедры, он

все же не мог обойтись без согласований с Константинополем.

Патриарх сохранял супрематию над церквами Юго-Восточно-

го

Понта

и митрополичьи кандидатуры утверждались только

Аланы...

lei

в Константинополе. Таким новоутвержденным митрополитом

Трапезунда стал в 1402 г., вернувшийся 2 августа из Констан-

тинополя, иеромонах Симеон (Подробнее см.: 36, Т. 11, с. 673;

41, с.

471;

52, IX, с.

137—138).

Все основания есть предпола-

гать, что резиденция аланского митрополита с конца XIV в.

и по начало 60-х годов XV в. оказывается в Трапезунде, поэто-

му не исключено усиление контроля митрополита Трапезунда

над аланской кафедрой. В. Лоран даже находит возможным

говорить о «ленной зависимости» митрополии в XV в. от Трапе-

зундской империи (51, с.

614).

Но речь может идти только

о зависимости церковной администрации, а не территории. Нель-

зя также согласиться с высказываниями, что трапезундская

митрополия «осуществляла церковное управление рядом сосед-

них территорий, находившихся под властью турок (епископии

Амасии, Колонии, Алании и т.

д.)»,

по крайней мере в той

его части, которая касается Алании (50, с. 168). В XV в.

за Аланией сохранялся статус митрополии, а территория

собственно епархии никогда не была подвластна туркам и не

платила им дань (См.: 53, с. 103, 106, карта №

1).

Последним митрополитом Алании, жившим в Трапезунде и

скончавшимся в монастыре св. Саввы, был архиерей (митро-

полит) Мелетий, смерть которого последовала 23 мая 1447 г.

(52,

IX, с.

134;

91, с.

134;

92, с.

680,

№

7).

С XIII в. и по 60-е годы XV в. Трапезундская империя

не без посредничества митрополитов поддерживала устойчивые

отношения с Аланией. Правда, материальных и письменных

подкреплений этому факту осталось крайне мало. Можно при-

вести указание И. В. Помяловского на позолоченную тарелку

1348 г. с именем Михаила Комнина (62, с.

5—6,

№ 6), да

находки трапезундских аспров Алексея IV Комнина

(1417—

ок. 1446) в святилище Реком (63, с. 48, № 114 б), возникшем

в XIV в. как христианская церковь (64, с. 171) на самом

коротком из Алании в Сотириуполь пути через Цейское ущелье,

Западную Грузию и Лазику. Скудные сведения, подтверждаю-

щие военно-союзнические отношения Алании с Трапезундской

империей, сохранились в письме последнего императора Давида

Комнина от

апреля 1459 года к герцогу Филиппу Бургундско-

му, где упоминается, что аланы готовы сражаться на его сторо-

не против неверных наряду с

«джиками»

(40, с. 135; 52, X,

с. 184). Местопребывание митрополита в Трапезунде позволя-

ло отчасти контролировать внешние связи Алании, особенно

поток рабов с Северного Кавказа. Прямая обязанность церков-

ных функционеров следить за тем, чтобы не продавались в

рабство христиане исполнялась, видимо, аланскими митропо-

литами неплохо. Среди рабов, проданных в Генуе с 1381 по

162

1408 год, 80,7% составляли рабы черноморского происхожде-

ния, но из их числа на алан приходилось всего 0,3% (65, с.

197).

Не исключено, этот факт может способствовать раскрытию не-

которых аспектов внутренней политики аланскх митрополитов

в подчиненных владениях.

Как мы уже отметили, к 1401 году аланские митрополи-

ты перемещаются в Трапезунд и здесь мог временно распола-

гаться центр аланской епархии. Не противоречит этому предполо-

жению как наличие собственности митрополита в городе, так

и смерть последнего из них в 1447 г. в монастыре св. Саввы.

Потеря Сотириуполя империей в конце 80-х годов XIV в., а

затем захват турками Трапезунда в 1461 г., заставили искать

митрополитов новый кафедральный центр.

Вопрос этот не мог быть решен сразу и потребовались

усилия, видимо, не одного иерарха Алании, прежде чем в

нотиции № 20 появилась приписка следующего содержания.

«Митрополит Алании пишется Сотириупольским и имеет ныне

местом

Севастию»

(3, с. 148, № 20.

51).

В этой нотиции отра-

жено расположение церковных кафедр не ранее 1400 г. Но

схолия на полях могла быть сделана гораздо позднее. В нача-

ле XV в. митрополит Алании еще находился в Трапезунде.

Кроме того, в августе 1400 г. Тамерлан осадил Севастию,

разрушив город и округу, взяв в полон 9 тыс. девушек (32,

с.

23).

Вряд ли военные действия были благоприятны для тако-

го события как перемещение кафедры. Митрополит Алании мог

переехать в Севастию в начале 60-х годов XV в., после паде-

ния Трапезундской империи. Следовательно, комментарий о

расположении аланской кафедры был сделан примерно в этот

период. Из последней нотиции № 21, относящейся к турецкой

эпохе (1453

г.—

конец XVI в.), о дальнейшей судьбе

аланско--

го митрополита и его епархии ничего неизвестно. (3, с. 197,

№

21).

Как ни странно, но самое позднее известие об «аланей-

ском»

архиепископе до сих пор оставалось вне поля зрения

советских и зарубежных византинистов, историков-кавказове-

дов, хотя было опубликовано В. Регелем в конце XIX в. (54).

Архиепископ Алании Пахомий в мае 1590 г. поставил свою

подпись под грамотой цареградского патриарха Иеремея и

всего,

вселенского собора об учреждении патриаршества в Рос-

сии (54, с. 90. 10; 55, с. 72). Митрополия была низведена

в разряд архиепископий, полностью утеряна даже номинальная

связь с Сотириуполем, что отразилось на титулатуре. Место

кафедры уточнить не представляется возможным. Ясно, что вряд

ли она находилась в районе юго-восточного Понта. Митропо-

литом Трапезунда и

Лазики

в это время был Феофан (54,

163

с. 88.

22).

Скорее

всего, теперь уже не митрополит, а архи-

епископ Алании по-прежнему жил в Севастии (Сивасе), город-

ке, расположенном к югу от Неокесарии и юго-востоку от

Керасунта,

в верховьях реки Галис. Через Севастию проходи-

ли караванные пути, по которым был хороший выход к южно-

понтийским портам. Оттуда можно было легко попасть по морю

в Крым и на Северный Кавказ. Поездка в Аланию сухопут-

ным путем могла занять не более

20—30

дней, но пастыри

правом посещать свою отдаленную епархию пользовались не

часто и охотнее наведывались в Константинополь.

Таким образом, широко распространенное в литературе мне-

ние о том, что последнее упоминание об Аланской митропо-

лии относится к 1401 г. (15, с. 54; 51, с. 613; 52, IX, с. 137)

следует считать неточным, а историю церковных контактов

Константинопольского патриархата с аланской епархией необ-

ходимо продлить до конца XVI века. Кардинальные изменения

в этнической структуре, произошедшие с X по XVI век на тер-

ритории входившей в состав Аланской митрополии, не отрази-

лись на ее традиционном названии, хотя аланское население

катастрофически сократилось с XIII в., частично ассимилиро-

валось

тюркоязычными

этническими группами, а местами пол-

ностью исчезло (Подробнее см.: 58, с.

76—94;

59, с.

121

—124;

60, с.

103—108;

61,

с.

102—107).

Общее ухудшение состояния

дел Восточной церкви после 1453 г., вызванное падением Кон-„

стантинополя, не могло не отразиться на периферийных и

от\

даленных

епархиях, которые практически вышли из-под контро-

ля патриархата. В 1560 г. Иван Грозный присылает «попов

христианьских»

в Черкасы (56, с. 135), однако только после

учреждения 26 января 1589 г. патриаршества в России тер-

ритория бывшей Аланской митрополии (Архиепископии)

на

законных основаниях стала сферой влияния русской православ-

ной церкви.

Уровень христианского религиозного сознания у гетероген-

ного в этническом отношении населения Аланской епархии был

довольно низким в

XIV—XVI

вв. Но многие традиции греческой

церковной обрядности сохранились вплоть до XVIII века.

Историк В. Н. Татищев свидетельствовал, что

пётигоры

— на-

селение, обитавшее в

«урочисче

к вершинам

Кубани»,—

зем-

лях,

входящих

в Западную

Аланию,—

исповедовали христиан-

ство: «Бытие же их в христианстве запустелые церкви и храни-

мые доднесь греческие книги уверяют» (57, с.

324).

Определяя ареал византийского культурного влияния на

Северном

Кавказе, В. А. Кузнецов отметил, что находки греко-

язычных эпиграфических памятников могут дать более или ме-

нее адекватное представление о территории Аланской епархии

164

(42, с.

116—117)

и на основании всей совокупности христианских

мегалитических памятников ограничил ее размеры р. Большая

Лаба на западе и р. Нальчик на востоке (15, с.

56—57).

Делая этот вывод, В. А. Кузнецов обоснованно исходил

из того, что известия об Алании и алано-византийских свя-

зях исчезают из нарративных источников к концу XIV — нача-

лу XV в., поэтому надписи XVI в. им не были приняты во

внимание.

Обнаружение бесспорных свидетельств о существовании

Аланской епархии до конца XVI века позволяет, на наш взгляд,

в решение этого вопроса внести некоторые коррективы. Думает-

ся, что западная граница Аланской епархии пролегла по доли-

не реки Белой. Именно здесь фиксируются развалины церквей,

греческие надписи (62, с. 4, № 5) и датированный фрагмент

надписи 1557 г. (66, с. 157). Восточная граница простиралась

до реки Терек — самая поздняя надпись из этого района отно-

сится к 1581 году (62, с. 16, № 30; 67, с.

106—109).

В поль-

зу этих границ Аланской епархии высказывался Л. И. Лавров

(68, с. 17). Находки

грекоязычных

надписей и исполненных

греческим письмом свидетельствуют о непрекращавшемся куль-

турном влиянии Ромейской державы на население Аланской

епархии как в поздневизантийский, так и поствизантийский пе-

риоды. Другое дело, что, по выражению Ю. А. Кулаковского,

«собственно Алания имела очень малое значение в епархии

этого имени» (6, с. 15). В некоторой степени можно даже

говорить о номинальном существовании епархии. Практически

аланские иерархи являлись титулярными митрополитами, дале-

кими от забот своей паствы и с трудом представляющими по-

ложение дел в епархиальных владениях.

Подводя итоги, следует вернуться еще раз к проблеме

алано-грузинских

церковно-политических отношений. В послед-

нее время предпринимаются попытки поставить под сомнение

доказательные выводы В. А. Кузнецова о доминировании ви-

зантийского влияния в Алании. Наиболее характерной в этом

отношении является статья В. Б. Виноградова, выдержанная

в одиозном стиле и весьма несостоятельная по аргументации

(70, с.

162—169).

Можно было и не входить в критику этой

работы, если бы она не была помещена на страницах автори-

тетного академического издания и не соприкасалась с некото-

рыми принципиальными положениями нашей статьи. Отстаивая

грузинское «влияние» в Западной Алании, автор подразумевает

под ним, если использовать терминологию 3. В.

Папаскири,—

.на

«авторитетное мнение» которого часто ссылается В. Б. Ви-

ноградов,—

по существу «вассальную зависимость» Алании

от Грузии, сопровождавшуюся будто бы проникновением в

165

Аланию грузинского языка, письменности, духовенства и интен-

сивным

церковным

строительством (См.: 71, с. 57, 58, 63).

Отметим, что высказывания о вассалитете Алании не основаны

на серьезных фактах и, как отметил Г. Д. Тогошвили, нуж-

даются в реинтерпретации (Ср.: 72, с.

184—199).

Тем более

беспочвенно говорить о каком-то соперничестве Мцхетского ка-

толикосата и Константинопольской патриархии за конфес-

сиональное влияние в Алании (73, с. 16). Методологически не-

верно из наличия общих элементов в архитектуре церквей За-

падной Алании и Закавказья делать вывод о конфессиональ-

но-политическом влиянии Грузии на Аланию, что и подчерки-

вал В. А. Кузнецов (15, с.

59—60),

кстати, вовсе не отрицая

многовековых этнокультурных контактов народов Алании и За-

кавказья. В поисках доказательства «реального соотношения

византийского и грузинского влияния на Северо-Западном Кав-

казе в

X—XIII

веках»

В. Б. Виноградов обращается к «посла-

нию» Феодора Аланского, в котором мы видим

доказательст-

во, наоборот, соперничества

Трапезунда

и Никеи за влияние

в Алании. (Ср.: 38). Цитируя переведенный Ю. А. Кулаковским

источник из вторых рук, уважаемый автор проявляет не толь-

ко непонимание его, но и искажает смысл перевода. Он пишет,

что «какой-то купец из страны Лазов» рукоположил священни-

ков в Алании и вернулся в Лазику, априори подразумевая под

этим названием Грузию, а в самом факте видит пример «реаль-

ного столкновения интересов византийской и грузинской церквей

в целях борьбы за преобладающее влияние среди алан, пере-

живших ужас первого знакомства с монголо-татарской агрес-

сией» (70, с.

168—169).

Вслед за Ю. А. Кулаковским автор

относит «послание» к

1222—1240

гг.

О чем же сообщает источник в действительности? Во-пер-

вых,

в «послании» нет никакого «купца» — лаза. Нарушая

канонические правила, близкий родственник бывшего пастыря

Алании прибыл к аланам, представившись новым епископом,

с целью обогащения. Феодор пишет: «После такой деятельности

он поспешно скрылся в Лазику и опять принялся за свою

кирку; человек он, быть может, известный купцам, посещаю-

щим те пределы» (39, с. 22). Как видим, Феодор намекает

на известность, знатное положение «самозванца», а не на

профессию или род занятий. Во-вторых, под Лазией или Лази-

кой в византийских источниках

IX—XV

вв. подразумевалась

земля к востоку от Трапезунда, в регионе Юго-Восточного

Пон-

та,

на границе с грузинским княжеством Самцхе-Саатабаго,

переживавшим с 80-х годов XIII в. политический подъем. Агиог-

рафы

VIII—IX

вв.

Трапезунд

локализуют в Лазике, лазы жили

в ущелье притока Чороха

Ичхала-су

и по берегу моря (74,

166

с. 140, § 14; с. 147, § 27; с. 162). Не случайно византийский

историк Никифор Григора, пренебрежительно отзываясь о тра-

пезундском императоре Иоанне II

(1280—1297),

указывает, что

он захватил «землю колхов и лазов» (75, т. I, с. 148.

20—21)

и прямо его именует Иоанном лазом

(too"

ЛаСад)

(75,

т.1,

с. 202.

17).

Федор намекает на южное расположение Лазики и ее мяг-

кий климат: «Откуда-то из безымянной страны и болотной в

зимнее время, воздвигшийся некий дух неверия возмутил это

море языков и низверг корабль церкви...» (39, с. 21). Следо-

вательно, в сочинении Федора имеются прямые указания на

конфликтные

отношения-

константинопольского патриарха, жив-

шего в Никее, с трапезундской

церковью,

основанием для ко-

торых послужило размещение аланского кафедрального центра

в Сотириуполе. Близкое соседство Сотириуполя с Трапезундом

вылилось в игнорирование «лазским» духовенством приоритет-

ного права патриарха в назначении архиереев на вакантные

кафедры. Применяемый В. Б. Виноградовым метод аргумента-

ции «от авторитета», в сочетании с пренебрежением к специ-

фике медиевального текста, приводит к парадоксальным выво-

дам, k сожалению, не приближающим, а отдаляющим читателя

от исторической истины.

Можно уточнить и датировку «послания» Феодора. Как из-

вестно, 4 января 1223 г. он был еще в Никее и выступил с

энкомием в честь интронизации Германа II (38, с. 188, примеч.

27).

После январских торжеств епископ выехал в Аланию, хо-

тя его «устрашало и время — середина зимы и нападение

скифов на

Боспор»

(39, с.

19).

«Скифы»,

несомненно,—

тата-

ры, появившиеся в Крыму в январе 1223 г., что точно засви-

детельствовано записью в греческом синаксаре из Сугдеи (76,

с. 601, № 33). Сочинение Феодора следует датировать январем-

февралем 1226 г., учитывая его слова: «Третий год видел, сколь-

ко трудов вынесли мы» (39, с. 16). 6 февраля 1226 г. аланский

епископ уже находился в Никее, поэтому П. И. Жаворонков

предположил, что «послание» могло быть составлено на третьем

году

пребывания в Алании, т. е. в 1225 г., а расстройство

церковных дел связывает с отсутствием епископа и поражени-

ем, нанесенном татаро-монголами аланам (См.: 38, с. 188, 190).

Последнее не совсем точно: в 20-е годы XIII в. нашествие

татаро-монгол не затронуло Западную Аланию, еще в

1235—

1237 гг. татары находились только в соседстве с аланами; не

Обобщает

о столкновениях алан и «скифов» и Феодор, добрав-

шийся до Алании в целом беспрепятственно, хотя и не без

трудностей. Затруднения в жизни аланской церкви были выз-

ваны особенностями размещения кафедрального центра и факто- -

рами никейско-трапезундского церковного соперничества, отме-

167

ценного

П. И.

Жаворонковым.

Скорее всего, Феодор составил

свое сочинение вначале февраля 1226 г.,

вернув-

шись из Алании в Нике ю. В пользу этого свиде-

тельствуют жанровые особенности «послания», которые не отве-

чают канонам эпистолографии, но показывают, что это не пись-

мо, а

)луо;

'e7ta-oXt[Aotia=

—

речь

письменном виде, своеобраз-

ный риторический отчет о проделанной работе и перенесенных

трудностях, представленный на суд патриарха и поместного со-

бора в Никее. В логосе нет ни слова о грузино-аланских кон-

тактах, если не считать упоминания об

«иверянах»,

с которыми

соседят аланы (39, с. 17).

Таким образом, если в

XIV—XV

вв. церковные архонты

Крыма, назначавшиеся из Константинополя, очень неохотно

отправлялись в свои епархии, и патриарху приходилось брать

с них письменные заявления, что они все-таки выедут по месту

назначения, то митрополиты Алании были избавлены от беспо-

койств и неудобств пребывания в «варварской» стране, полу-

чив с

конца

XI в. кафедру в Лазике, хотя и на окраине, но

все-таки в пределах «обетованной» Романии.

Взаимоотношения

Константинопольского патриархата с Аланской митрополией

красноречиво показывают как методы конфессконального управ-

ления на христианском Востоке, так и

тенденции

неуклонной

феодализации организационных и социальных структур визан-

тийской церкви.

Однако гипотетические причины перемещения аланской ка-

федры в Сотириуполь, недавно предложенные Э. Брайером, вы-

зывают сомнение. Автор справедливо усматривает в поездке

Феодора свидетельство борьбы между Константинополем и Ве-

ликими

Комнинами

за влияние в Ператии — «заморских зем-

лях» распавшейся Византийской империи.

Сотириуполь,

по его

мнению, входил в Ператию и, следовательно, через объедине-

ние с Сотириуполем Трапезундская империя якобы хотела к

себе привязать Аланию (24, с. 348). Причем под Аланией

Э. Брайер подразумевает некую «трапезундскую Аланию», вла-

дения которой располагались в Крыму (Боспор, Херсон) и

низовьях Дона (Тана) (24, с. 349).

Следует отметить, что исторических сведений о такой Ала-

нии нет, как и о размещении в этом регионе владений аланско-

го митрополита. Даже если предположить наличие каких-то

владений Аланской митрополии в Крыму, то остается непонят-

ным, как удавалось избегать митрополитам Алании конфликтов

с местными владыками. Э. Брайеру остались неизвестными ра-

боты советских историков о северокавказской Алании. Однако

чтобы подкрепить свою гипотезу, автор преувеличивает роль

морской торговли в связях Сотириуполя и «трапезундской Ала-

168

нии»,

полагая, что экономические связи были более реальным

фактором объединения двух епархий, чем «бумажные распо-

ряжения патриаршей администрации» (24, с. 349). Как явно

неправильные отрицаются сведения о соединении Алании и

Сотириуполя до XIII в. Э. Брайер приписку к нотиции о соеди-

нении двух епархий при Алексее I Комнине предлагает

датиро-

вать не ранее

1347—1364

гг. на том основании, что она изве-

стна только по позднему манускрипту

Paris,

gr. 1389 (XVI в.).

Таким образом, в монографии Э. Брайера и Д. Уинфилда

отстаивается точка зрения, по существу, отрицающая связь

аланских митрополитов со своей северокавказской епархией:

«обретение» Сотириуполя происходит не ранее 1305

г.—

сере-

дины XIV в., причем размещался там митрополит недолго и

кафедральный центр Алании уже в

1364—1391

гг. оказывает-

ся в столице Трапезундской империи (См.: 24,

350).

Предположение Ж.

Даррузеса,

что митрополит Симеон,

получив подтверждение своих прав на кафедру в Сотириуполе,

в сентябре 1365

г.,

тем самым отказался от притязаний на

«реальную Аланию», на севере Кавказа, в обмен на земли,

располагавшиеся в Трапезундской империи, на юге Кавказа,

нам представляется не совсем убедительным (См.: 93, № 2502).

Византийская

церковь всегда с большой неохотой шла на

ликвидацию своих диоцезов в землях, оказавшихся отторгну-

тыми и изолированными от политического и конфессиональ-

ного влияния Византийской империи в силу «варварских» наше-

ствий. В основу решения о перемещении аланской кафедры

в Сотириуполь были положены нормы

церковно-имущественно-

го

права византийской церкви. Соединение кафедр производи-

лось только в случае длительного «вдовства» кафедры, на осно-

вании синодального постановления, что и было принято при

Алексее I Комнине по отношению к

Сотириуполю.

Епископия или архиепископия всегда присоединялась к

митрополии, а

«запустошенная»

митрополия соединялась с од-

ной из соседних митрополий, причем принималось во внима-

ние как ее близость, так и бедность. По этой причине, кстати,

в конце XIII в. к Аланской митрополии была присоединена

Зикхийская епархия. В случае с Сотириуполем аланские митро-

политы добились передачи им города в качестве кафедраль-

ного центра, что носило уже само по себе исключительный

характер (См.: 96,

с.'233—234).

Соединение епархий не означало поглощение или ликвида-

цию одного из сопредельных диоцезов, а всегда рассматрива-

лось как временное явление, поэтому «вечное соединение» в

Византии не имело даже особого термина (См.: 96, с. 234).

Периодически приходилось митрополитам возобновлять до- -

кументы,.

подтверждавшие эносис двух епархий. Хотя соедине-

ние носило реальный характер и митрополит Алании к своему

имени присоединял титул

Сотириупольский,

тем не менее в

имущественном отношении,

видимо,

кафедра в

Сотириуполе

сохраняла еще определенную самостоятельность — назначение

особого епископа в город приводило к автоматическому раз-

рыву связей между сотириупольской епархией и митрополитом

Алании, который лишался местопребывания, но не прав на

Аланскую митрополию.

Отсутствие подходящего города в Алании, где могла бы

разместиться резиденция митрополита, вызвало к жизни это

объединение с

Сотириуполем

«в качестве придачи» (36, Т.

I.,

с. 477) и активную борьбу

«аланейских»

владык за обладание

кафедральным центром.

Демографо-географические предпосылки, экономические

причины и церковно-политические последствия перемещения

центра Аланской епархии в Юго-Восточный Понт требуют осо-

бого рассмотрения.

Анализ привлеченных источников пока показывает, что

центр Аланской митрополии с

1084—1105

гг. по конец 80-х

годов XIV в. находился в крепости

Сотириуполь

(Лазика), с

90-х годов XIV в. по 1461

г.—

Трапезунде,

а затем, вероят-

но, до конца XVI

в.—

в Севастии (Малая Азия).

Отдаленность митрополита от повседневных забот обшир-

ной епархии и заочные методы руководства ею стали основой

того персонального фактора, который не следует сбрасывать

со счетов при изучении истории христианства в Алании. Духов-

ные и религиозные запросы населения Алании удовлетворялись

преимущественно низшими слоями клира, формировавшимися

из лиц местного происхождения.

Резиденция митрополита и кафедральный центр епархии

оказались вынесенными за пределы этнополитических границ

Алании на рубеже

XI—XII

вв., что составило главную особен-

ность ее церковной организации и оказало влияние, наряду

с политическими, этническими и социокультурными факторами,

на темпы и характер христианизации народов Северо-Запад-

ного и Центрального Кавказа в

XII—XVI

веках.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ПРОСОПОГРАФИЧЕСКИЕ

СВЕДЕНИЯ О МИТРОПОЛИТАХ

АЛАНИИ В ВИЗАНТИЙСКИХ ИСТОЧНИКАХ

1. ЕВФИМИЙ — монах, вероятно, был катигуменом

Олимпийского монастыря в Вифинии (Малая Азия). В Алании

находился с миссионерами в

912—914

916—918

гг. по ини-

циативе Николая Мистика (77, № 135.

95—114);

в 914 г. или

917 г., будучи апокрисиарием патриарха, доставлял послания

болгарскому царю Симеону I (См.: 77, с. 529; 78, с. 106).

Мистик рекомендовал его как добродетельного человека, кото-

рый посеял «слово веры среди алан» (См.: 77, № 9.

264—

273; ср.:

77,

№ 79). Евфимий, возможно, был знаком со сла-

вянским языком (80, Т. I с. 538). Петр, архиепископ Алании,

не был знаком с Евфимием, поэтому

Николай

Мистик

хотел

предупредить возможные разногласия между ними (77, № 135.

91—94,

112—114).

Допускается, что

катигумен

Олимпийского'

монастыря и монах Евфимий — два различных лица (81, с.

252).

ПЕТР

— архиепископ, происходил из Константинопо-

ля, принял хиротонию от патриарха Николая Мистика, находил-

ся в епархии с 914 по 918 г. и имел активную переписку

с Мистиком. В это время патриарх был отстранен от регенст-

ва над Константином VII Багрянородным, временно утратил

влияние при дворе, поэтому не

мог

оказывать материальной

поддержки миссионерам, но просил о ней эксусиаста Авасгии

Георгия II

(915/16—959/60).

Не

исключено,

что около 918 г.

Петр вернулся в столицу империи (См.: 77,

№№

51, 52, 46,

133—135;

о хронологии абхазских правителей см.: 82, с.

81—82).

3. НИКОЛАЙ — митрополит, без имени упоминается

в типиконе патриарха Сисиния II

(995—998)

в связи с обязан-

ностью монастыря св.

Епифания

в Керасунте предоставлять ви-

но и сыр митрополиту и его свите во время поездок в Констан-

тинополь. Его имя удается восстановить по документу от мая

1024 г. (26, с. 93, 94; о нем см.: 5, с. 100—101; 15, с. 48;

24, с. 75, 127). Д. Хассей считает, что Николай предъявлял

требования к монастырю св.

Епифания,

находясь в Херсонесе

(94, с.

116),

но это не подтверждается документально.

КЛИМ

— митрополит, известен по подписи, жил в

171

патриаршестве Алексея Студита (26, с. 101, прим. 3; 27, с. 27.

5). В. Лоран отнес подпись этого митрополита к 1032 г. (51,

с.

613).

5. ЕВСТРАТИЙ — монах и митрополит Алании, извест-

ный только по печати, опубликованной В. Лораном (51, с. 614,

№

797).

Исследователь считает его предшественником или

последователем Клима, подписавшего в апреле 1032 г. сино-

дальное

определение,

осуждавшее яковитов. Ранг монаха и

митрополита, по мнению В. Лорана, подчеркивает миссионер-

ский характер диоцеза. Следует однако отметить, что монаше-

ство как социальный слой в Алании не сложилось (См.: 47,

с. 17), и монахи скорее были исключением в административ-

ной структуре епархии, чем правилом. Правда, после XIV в.

в Нузальской крепости, обращенной в монастырь, по некото-

рым сведениям, обитало несколько монахов-отшельников (95,

с.

117).

6. ИОАНН МОНАСТИРИОТ — первый митропо-

лит Алании и Сотириуполя, упомянутый под 1105 г. (3, с. 127;

28, с.

206—207)

и известный под

родовой

фамилией. Как отме-

чает А. П. Каждан,

Монастириоты

в составе господствующе-

го класса Византии

XI—XII

вв. были представлены четыре раза:

два представителя этой семьи упоминаются между

1025—

1081 гг. и столько же — между

1118—1180

гг. Монастириоты

в основном состояли на гражданской службе (См.: 79, с. 97,

107,

113,

119,

126, 147, 176, 179,

190).

Ориентация выходцев

из этой семьи на занятия по гражданскому или церковному

ведомству подтверждается карьерой Иоанна. Возможно мало-

азийское происхождение семьи Монастириотов: в XIII в. эфес-

ский епископ Монастириот подвергался обличениям Никифора

Влеммида (83, с. 13.

29—14.

16; 15. 1 — 14).

7. Анонимное свидетельство о митрополите Алании в пат-

риаршество Михаила II Оксита

(1143—1146)

встречается у

М. Лекьена (29, стлб.

1347).

8. ГЕОРГИЙ — митрополит Алании, упомянутый в

списке М. Лекьена и живший при патриархе Михаиле III Ан-

хиале

(1170—1178)

(29, стлб. 1347). Некий митрополит

Алании

участвовал в

работе

Синода при патриархе Луке Хрисоверге

в ноябре

1169

г. (84, с. 107. 28). Возможно, это и был Геор-

гий, известный между

1172—1175

гг. (34, с. 129, 131).

9. Анонимное свидетельство о митрополите Алании

имеет-

ся в комментарии к 5-му правилу св. Апостолов

Феодйра

Валь-

самона о запрете браков священников. Феодор Вальсамон (вто-

рая половина XII в.) запрет признает утратившим силу и счи-

тает, что он относился только к священникам в

«варварских»

странах. За разъяснением Вальсамон обратился к различным

епископам, прибывшим из России, а также

митрополиту

Ала-

нии и

узнал,

что «предписание настоящего правила не имеет

действа в этих странах, хотя и они принадлежат к числу ино-

племеннических; но подобно нашим священникам и тамошние

имеют своих жен и после рукоположения» (33, с.

377—388).

Позднее этот чисто византийский обычай удивляет Иоанна де

Галонифонтибуса, который сообщает об аланах: «Их

священни-

ки женятся подобно другим мужчинам и холостых священни-

ков у них не бывает» (47, с. 17). Данные Вальсамона — сви-

детельство хорошего знания митрополитом особенностей быта

аланских клириков. Не исключено, что митрополит Георгий мог

быть информатором Феодора Вальсамона.

10. Анонимные свидетельства о трех епископах Алании,

сменившихся до 1223 г., приводит Феодор Аланский (39, с. 23).

11.

ФЕОДОР

— «епископ» (митрополит) Алании между

4 января 1223 — 6 февраля 1226 гг., совершивший путешествие

на Кавказ через Крым. Последнее упоминание о нем относит-

ся к 1226 г. (84, с. 114. 18). Феодор — один из образован-

нейших иерархов Никейской империи, участник синодальных за-

седаний при Германе II, автор работ на нравственно-аскетиче-

ские и экзегетические темы, известный ритор (Подробнее см.:

39).

В. Г. Васильевский считал, что он был родом из

Констан-

тинополя

(CLVI—CLIX);

предположения о его аланском проис-

хождении (39, с. 12; 8, с. 58) вызывают сомнения.

12.

НИКИТА

— митрополит Алании и Сотириуполя,

участник второго Влахернского собора в 1285 г. (35, с. 147,

№

34).

Возможно, что именно при нем было осуществлено

объединение двух митрополий: Алании и Зикхии, упоминаемых

совместно при патриархе Иоанне Векке

(1275—1282).

Это

объединение, по мнению Ю. А. Кулаковского, имело «случай-

ный характер» (6, с.

11),

но с этим трудно согласиться. При-

чина, скорее всего, кроется в неблагоприятной демографиче-

ской и политической обстановке, сложившейся со второй поло-

вины XIII в. на Северо-Западном Кавказе.

13. Анонимные свидетельства, содержащиеся в патриарших

актах сентября 1317 — августа 1318 года, показывают, что

митрополит Алании к началу XVI в.. уже носил почетный титул

ипертим (86,

№№

52, 21; 53.

32).

Этот титул получает рас-

пространение с XII в. среди митрополитов и представителей ви-

зантийской церковной иерархии (Подробнее см.: 88, с.

127—

128; 89, с..152—184)'.

. Комментируя эти акты, К.

Купане

локализует Аланскую митрополию на

территории «сегодняшней Грузии», что, разумеется, ошибочно (87, с. 18).

173

14. ЛАВРЕНТИЙ — митрополит и ипертим всей Ала-

нии и Сотириуполя с 1341 г. (93, № 2214), участвовал в низло-

жении патриарха Иоанна XIV Калеки (III. 1334 — 8. II. 1347),

руководствуясь как идеологическими разногласиями с ним, так

и личной неприязнью: при Иоанне в Сотириуполь был назна-

чен особый архиерей (Подробнее см.: 36, Т. I, с.

258—260;

43; 44). Лаврентий добился еще раз официального объедине-

ния кафедр

В'

августе 1347 г. (93,

№№

2263, 2270,

2287),

в церковно-политической жизни империи занимал исихастские

позиции.

15.

СИМЕОН

— митрополит, пришедший на смену Лав-

рентию в 1348 г. и низложенный в июле 1356 г. за неканони-

ческие действия в подчиненной епархии. Симеон отсутствовал

в Константинополе, когда патриарх Каллист I

(1355—1363)

при-

нял решение о его отрешении от должности. После смерти

последнего Симеон явился в столицу и при Филофе Коккине

(X.

1364—1376)

добился пересмотра своего дела и восстановле-

ния в правах митрополита (36, Т. I, с.

356—363;

447—4448;

75, с. 532. 7—534.

15).

16. КАЛЛИСТ — митрополит, поставленный на алан-

скую кафедру в Сотириуполе патриархом Каллистом I и

занимавший ее, кажется, до 1363 г. После смерти патриарха

и митрополита Каллиста Симеон был восстановлен в

сентяб,-

ре 1365 г. (93, № 2502) как митрополит Алании и Сотириупо-

ля. Ж.

Даррузес

считает, что низложение Симеона касалось

только его прав на Сотириуполь, поэтому владыкой Сотириупо-

ля Каллист становится уже в конце 1354 г. (93, №

2369),

а Симеон без двойной

титулатуры

упоминается в июле 1365 г.

(93,

№№

2499, 2450) только как митрополит Алании. Вопрос

требует детального изучения. Никифор Григора сообщает, что

именно два митрополита оказались на одной кафедре (75,

Т. III. с. 535.

22—23),

т. е. имеется в виду аланская кафедра,

находившаяся в Сотириуполе.

17. Анонимное упоминание о митрополите Алании, Соти-

риуполя «и заступающем место (митрополита)

Мелитины»

встречается в

августа

1365 г. (36, Т. I, с. 476,

477—478).

Совмещение обязанностей, видимо, по руководству кафедрой

в Мелитине продолжалось до 1370 г. Ипертим*и «заступающий

место

Мелитинского»

в октябре-ноябре 1370 г. участвует в ра-

боте Синода (36, Т. I, с. 336; 93, № 2501).

18. ФЕОДОР ПАНАРЕТ — великий эконом Трапе-

зундской церкви, получивший права патриаршего экзарха в

1391 г. в церквах Юго-Восточного Понта, в том числе в Ала-

нии и архиепископстве Ставрополя (Сотириуполя?) (36, Т. II,

с.

154—155).

Назначение Феодора экзархом было вызвано

174 •

смертвю

трапезундского митрополита Феодосия (90, с. 15, §

44).

Возможность идентификации Ставрополя с Сотириуполем

Э.

Брайером

не рассматривается, и он считает, что Сотириуполь

к этому времени был уже потерян Трапезундской империей (24,

с.

-348).

19. Анонимный иерарх был хиротонисован на Аланскую ка-

федру митрополитом Трапезунда и экзархом всей Лазики с

нарушением канонических правил: кандидатура была предложе-

на светскими архонтами, и митрополит Трапезунда вдобавок

был уличен в симонии. Патриарх Матвей

(1396

—

1410)

опро-

тестовал в 1401 г. назначение и

лишил

обоих митрополитов

права занимать соответствующие кафедры (36, Т. II, с.

483

—

484).

20.

МЕЛЕТИЙ

— митрополит Алании, умерший 23 мая

1447 г. в Трапезунде (91, с. 134, № 16; 92, с. 680, № 7).

21. ПАХОМ И

— архиепископ Алании, в мае 1590 г.

участвовал во вселенском соборе в Константинополе (54, с. 90.

10;

55,

с.

72).

ЛИТЕРАТУРА

''J^A^fcol

„ДР

евнеосе

™нский

памятник

из

Кубанской

области//

-1*1

i\.

1оУо.

Нып.

III.

Кузнецов

В. А.

Нижне-Архызское

городище

X—

XII

вв.—

ранне-

феодальный город Алании (историко-географическая характеристика и

некоторые итоги

исследований)

//Новое

в археологии Северного Кавка-

за.

М.,

1986.

Darrouzes-J.

Notitiae episcopatuum ecclesiae

Constantinopoli-tanae.

Texte critique, introduction et notes. P., 1981.

Oikonomides

N. Documents et etudes sur

les

institutions de By-

zance.

(VH-e—

XV-e

s.).

Pref.

de H. Ahrweiler.

1976.

5. К у з н е ц о в В. А. Очерки истории алан. Орджоникидзе, 1984.

6. Кулаковский Ю. А. Христианство у алан//ВВ. 1898. Т. V. Вып. I.

Кулаковский

Ю. А. Где был построен

имп.

Юстинианом храм для

авазгов?//Археологические

известия и заметки. 1897. № 2.

8. Кулаковский Ю. А. Аланы по сведениям классических и визан-

тийских писателей. Киев, 1899.

Кулаковский

Ю. А. Где находилась Вичинская епархия?//ВВ

1897.

Т. IV.

10. Л а т ы ш е в В. В. К истории христианства на Кавказе. Греческие над-

писи из Ново-Афонского монастыря//Сборник в честь графа А. А. Боб-

ринского. СПб.,

1911.

П.

Меликсет-Беков

Л.

Древнейшая

Пицунда у Понта Евксинско-

ГО//ЗООИД. 1915. Т. XXXVI.

• 12. А н ч а б а д з е 3. В. Из истории средневековой Абхазии

(VI—

XVII

вв )

Сухуми, 1959.

175

13. А г р б а И. Ш.

Константин

багрянородный и некоторые вопросы

исто-

рии Абхазского царства (конец

VIII—X

в.)//Вестник

МГУ.

Серия

§.

История. 1988. № 5.

14.

Агрба

И. Ш. Взаимоотношения Абхазского царства и Византии (ко-

нец

VIII—X

вв.).

Автореферат,

канд. дис.

М.,

1989.

15.

Кузнецов

В. А. Алания и Византия//Археология

нетрадиционная

этнография Северной Осетии. Орджоникидзе, 1985.

16. Б р у н Ф. (К.) Черноморье. Сборник исследований по исторической

географии Южной России. Одесса, 1880. Ч. П.

17.

от

berg

J. Toponymical and Historical miscellanies and medieval

Dobrudja,

Bessarabia and Moldo-Wallachia//Byzantion. 1937. T. 12.

18.

Hierocles

Synecdemus

et notitiae graecae episcopatuum. Accedunt

Nili

Doxopatrii notitia patriarchatuum et locorum nomina

immutata/Ex

rec.,

G. Parthey. Berolini, 1866.

19. H о n i g т a n n E.

Synecdemos

d' Hierocles et

opuscule

geographique

de Georges de Chypre. Bruxelles, 1939.

20.

Constantinus

Porphyrogenitus.

Opera. Bonnae, 1840. T. 3.

21. Багрянородный

Константин.

Об управлении империей.

Текст, перевод, комментарий (Под ред., Г. Г.

Литаврина

и А. П. Ново-

сельцева.

М.,

1989.

22. Georgii Cyprii Descriptio orbis Romani. Accedit Leonis imperatoris diaty-

posis genuina ad

hue

inedita/Edidit praefatus est commentario

instruxit

H. Gelzer. Lipsiae, 1890.

23. К u r

a n s k i s M.

L'Empire

Trebizonde

et la

Georgie//REB.

1977. 35.

24.

Bryer

A.,

Win

field

D. The Byzantine Monuments and Topography

of the Pontos. Washington, 1985. T. 1.

25. Бенешевич В. Н. Заметки к текстам Notitiae episcopatuum//SK.

1927.

26.

Picker

G. Das Epiphanios — Kloster und der Metropolit Alanies//

BNJ. 1922.

Bd.

III.

27. F i с k e r G. Erlasse des Patriarchen von Konstantinopel Alexios Studites.

Kiel, 1911.

28. D a r r о u z

s J. Le

Traite

de transferts. Edition critique et

com-

mentaire//REB. 1984. 42.

29.

Lequien

M. Oriens Christianus. P., 1740. T. 1.

30. Fontes historiae imperii Trapezuntini/Edidit Papadopulos — Kerameus A.

Petropoli, 1897. 1.

31.

а п а

о п

л о-Ке р а м е в с А. Палеографические заметки//ЗРАО,

новая серия. 1887. Т. II.

32. Шильтбергер

Иоганн.

Путешествие по Европе, Азии и Афри-

ке с 1394 года по 1427

год./Пер.

со старонем. Ф. К. Бруна. Баку, 1984.

33. Правила св. Апостол, св. соборов вселенских и поместных

св. Отец

с толкованиями.

М.,

1876—1877.

Вып.

I—III.

34.

Darrouzes

J. Questions de droit matrimonial:

1172—1175//REB.

1977.

35.

J76

35.

Laurent

V. Les

signataires

du second

synode

des

Blakhernes

(ete

1285)//EO. 1927. 26.

36. M i k 1 о s i с h F

r.,

1 I e r J. Acta et diplomata graeca

medii

aevi

sacra et profana. Wein, 1860, Bd.

I—II.

37.

Petit

L. Acte du patriarche

Nicephore

II sur

les

privileges

metropolitain

Trebizond//HPAHK.

1903. T. VIII.

38.

Жаворонков

П. И. Никейско-трапезундские отношения в

1213—

1223 гг.//Византийские очерки.

М.,

1982.

39. Епископа Ф е о д о р а «Аланское

послание>/Перевод

Ю. Кулаковского//

ЗООИД. 1898. Т. XXI.

40.

Успенский

Ф. И. Очерки из истории Трапезундской империи.

Л.,

1929.

41. Антонин, архим., Древние акты Константинопольского патриархата,

относящиеся к Новороссийскому краю//ЗООИД. 1867. Т. VI.

42. Кузнецов В. А. Зодчество феодальной Алании. Орджоникидзе, 1977.

43.

Dennis

G. T. The Deposition of the patriarch John Calecas//JOBG.

1960.

Bd. IX.

44. Meyen d or f f J. Le Tome synodal de 1347//ZRVI. 1963. T. VIII.

45. Новосельцев А. П. К истории аланских городов//МАДИСО. 1969.

Т. II.

46. Б е

л и с В. М. Ал-Идриси о портах черноморского побережья и

связях между

ними//Торговля

и мореплавание в бассейне Черного мо-

ря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 1988.

47. Галонифонтибус Иоанн

де.

Сведения о народах Кавказа

(1404 г.). Баку, 1980.

48. Памятники русского канонического права

XIII—XV

в., сохранившиеся

в греческом подлиннике//РИБ. 1880. Т. 6.

49.

Сметании

В. А. Византийское общество

XIII—XIV

веков по дан-

ным эпистолографии. Свердловск, 1987.

50.

Карпов

С. П. Трапезундская империя и западноевропейские госу-

дарства в

XIII—XV

вв.

М.,

1981.

51. Laurent V. Le corpus de sceaux de L'Empire

Byzantin.

T. V, 1:

L'Eglise de Constantinople. A. La

Hierarc

hie. P., 1963.

52. В ryer A. The Empire of Trebizrnd and the Pontos.

L.,

1980.

53. Г в а с а л и я Д ж. Г. Территория Грузии

на"'

европейских картах

Турецкой империи XVII века//Известия АН ГССР. Серия истории, ар-

хеологии, этнографии и истории искусства. 1987. № 2.

54. Analecta byzantino-russica/Edidit V.

Regel.

Petropoli, 1891.

55. Посольская книга по связям России с Грецией/православными иерар-

хами и

монастырями/1588—1594

гг.

М.,

1988.

56. Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957. Т. I.

57.

Татищев

В. Н. История Российская в семи томах.

М.;

Л.,

1963.

-Т. II.

58.

Кузнецов

В. А. Аланы и тюрки в верховьях Кубани//Археолого-

этнографический сборник. Нальчик, 1974. Вып. I.

12 Аланы...

177

59. Н а г о е в А. X. К вопросу о расселении кабардинцев//Археолого-этно-

графическийй сборник. Нальчик, 1974. Вып. I.

60. Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кав-

каза. М., 1973.

61.

Федоров

Я.

А.,

Эльканов У. Ю. Об этнолингвистической

ситуации

на Верхней Кубани в эпоху раннего

средневековья//Социальные

отно-

шения народов Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1978.

62.

Помяловский

И. В. Сборник греческих и латинских надписей

Кавказа. СПб., 1881.

63. Кропоткин В. В. Клады византийских монет на территории СССР.

М.,

1962.

64.

Кузнецов

В. А. Актуальные вопросы истории средневекового зод-

чества Северного

Кавказа//Северный

Кавказ в древности и средние

века.

М.,

1980.

65.

Карпов

С. П. Венецианская работорговля в Трапезунде (конец

XIV — начало XV

в.)//Византийские

очерки.

М.,

1982.

66.

Трифонов

В. А. Работа разведочного отряда//АО — 1985 г.

М.,

1987.

67.

Турчанинов

Г. Ф. Памятники письма и языка народов Кавказа

и Восточной Европы.

Л.,

1971.

68.

Лавров

Л. И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на

арабском, персидском и турецком языках. Надписи

X—XVII

вв. Ч. I.

М.,

1966.

69.

Воронов

Ю. Н. К локализации

Никопсии//ХУ

Крупновские чтения

по археологии Северного Кавказа: тезисы докладов. Махачкала, 1988.

70. Виноградов В. Б. О реальности грузинского влияния на Северо-

Западном Кавказе в

X—XIII

вв.//Известия

АН ГССР.

Серия

истории,

археологии, этнографии и истории искусства. 1988. № 2.

71.

П а п а с к и р и 3. В. У истоков грузино-русских

политических

взаимо-

отношений. Тбилиси, 1982.

72. Т о г о ш в и л и Г. Д. К вопросу о характере грузино-северокавказских

взаимоотношений в

XI—XIII

вв.//Вопросы

истории народов Кавказа.

Сборник статей. Тбилиси, 1988.

73.

Догу

зов

К. Г. Византийско-аланские отношения

(VI—XII

вв.). Ав-

тореферат канд. дис. Тбилиси, 1987.

74.

Петровский

С. В. Апокрифические сказания об Апостольской про-

поведи по Черноморскому побережью//ЗООИД. 1898. Т. XXI.

75. Nicephori Gregorae Byzantina historia/Ed., I. Bekkero. Bonnae, 1855.

Vol.

III.;

Vol.

1829.

76. Антонин, архим., Заметки

XII—XV

века, относящиеся к крымскому

городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре//ЗООИД.

1863.

Т. 5.

77. Nicholas I Patriarch of

Constantinopole.

Letters/Greek Text

and

English

Translation dy R. J. H. Jenkins and L. G.

Westerink.

Wash.,

1973.

78.

Каждан

А. П. Болгарско-византийские отношения в

912—925

гг.

по переписке Николая Мистика (опыт пересмотра хронологии

писем)//

ЕВ.

1976.

№ 3.

79.

Каждан

А. П. Социальный состав господствующего класса Визан-

тии

XI—XII

вв.

М.,

1974.

80.

Hergenrothet

Photius,

Patriarch von Konstanttinopel. Regen-

sburg. 1869. Bd. I.

81. (Волков Н. С.) Николай

Мистик,

патриарх

Константинопольский//

Прибавления к изданию творений святых отцов в русском переводе.

М.,

1861.

Ч. XX.

82.

Toumanoff

С. Chronology of the Kings of Abasgia and

others

Problems//Le

Museon.

1956. T. 69.

83. Nicephori Blemmidae curriculum vitae et carmina//Ed. A. Heisenberg.

Lipsiae. 1896.

84. Papadopoulos — Kerameus A. Analecta

lerosolymitikes

Sta-

chyologias. Petropoli. 1897. T. 4.

85. Васильевский В. Г. Труды. СПб., 1915. Т. III.

86. Das Register des Patriarchats von Konstantinopel. 1.

Teil.

Edition und

Dbersetzung der Urkunden aus den Jahren

1315—1331/Hrsg.,

vol

H. Hunger und O. Kresten.

Wien,

1981.

87. Das Register des Patriarchats vol Konstantinopel. Indices. Erstellt vol

C. Cupane. 1. Teil. Indices zu den Urkunden aus den Jahren

1315—

1331. Wien, 1981.

88.

Oikonomides

Levolution

[organisation

administrative de

lEmpire byzantin au

XI-е

siecle

(1025—1118)//TM.

1976. T. 6.

89. Grumel V. Titulature des

metropolites

byzantines II:

Metropolites

hypertimes//Memorial

L. Petit. Bucarest, 1948.

90. Трапезундская хроника Михаила Панарета/Предисловие,

пер.,

и прим.

А. Хаханоова.

М.,

1905.

91. Bryer A. Some Trapezuntine Monastic obits

(1368—1563)//REB.

1976.

34.

92. Papadopoulos-Kerameus A.

Tpa^sCouvTiaxa

//BB. 1898. T. 5.

93. D а

г г

о u z ё s J. Les regestes des actes du patriarcat de Constanti-

nople. I. Les actes de patriarches; (v) Les regestes de 1310 a 1376.

P.,

1977.

94. H u s s е у J. M. The Ortnodoh church in the Byzantine empire. Oxford,

1986.

95. Бакрадзе Д. Кавказ в древних памятниках христианства//3аписки

Общества любителей кавказской археологии. Тифлис, 1875. Кн. I.

96.

Соколов

П л.

Церковноимущественное

право в Греко-Римской им-

перии. Опыт историко-юридического исследования. Новгород, 1896.

179