Серебрянников В.В., Дерюгин Ю.И. Социология армии
Подождите немного. Документ загружается.
112
Учащение применения армии в политических конфликтах происходило в конце
80-х и начале 90-х в бывшем СССР. Не миновала сия “чаша” и Россию. В трагических
событиях 3-4 октября 1993 г. в Москве сила оружия явилась главным аргументом
разрешения долгого спора между исполнительной и законодательной властями. Ставка
на военную силу сделана и в разрешении проблемы
Чеченской республики. 16-17 марта
1996 г. исполнительная власть предприняла военно-устрашающие действия против
Госдумы в связи с принятием последней постановлений о денонсации Беловежских
соглашений 1991 г. о роспуске СССР и признании действующими результатов
референдума 15 марта 1991 г., когда более 70% граждан высказались за сохранение
СССР. В связи с военно-устрашающими действиями против Госдумы руководители
ее
фракций и комитетов опубликовали “Обращение к генералам и офицерам всех родов
войск и специальных подразделений”, в котором подчеркивалось: “Помните: армия по
Конституции Российской Федерации не может выступать против собственного народа
и его избранников. Не опустите черную тень позора на Российскую армию. Память
народа хранит и победы, и трагические ошибки.”
1
Утверждение демократии некоторые политики России не мыслят без отказа от
использования “железного кулака Марса” в политической борьбе. Интересы
внутренней безопасности общества требуют создания надежного механизма
предотвращения эскалации политического конфликта в военный, направляющего его в
русло мирного разрешения.
1. Эскалация политического конфликта в военный
Политические конфликты, как правило, отличаются большой остротой
и
напряженностью, ибо борьба в них вращается вокруг проблем власти и влияния,
достижение которых открывает соответствующим субъектам политики путь для
1
Советская Россия. - 1996, 26 марта.
113
реализации своих целей. В них сталкиваются существенно различающиеся
(противоположные) интересы, устремления, социально-политические программы
участников конфликта. По субъектам (акторам) столкновения они бывают: между
различными социальными группами, слоями, классами; между властью и обществом
(его частью - меньшей или большей); внутри власти (между ее различными ветвями и
внутри каждой из них, между центральной
и региональными политическими элитами,
между политическими лидерами и крупными деятелями, поддерживаемыми своими
группировками и т.д.); между партиями, движениями, общественными организациями
и внутри них.
Для характеристики политического конфликта как целостного двухстороннего
(или многостороннего) процесса, в котором различные цели, задачи и действия каждой
из сторон взаимно обуславливают друг друга, сложилось понятие
“тип политического
конфликта”. Оно схватывает в единстве действия сторон и обязательно словом “между”
отражается их взаимодействие. Сейчас можно выделить несколько типов политических
конфликтов в России, которые представлены в следующей схеме.
Схема 12
Типы политических конфликтов
Между
противниками и
сторонниками
интеграции
народов
исторической
России в новое по
форме государство
Между
сторонниками и
противниками
нынешнего курса
реформ
(социально-
экономических,
политических,
военных и т.д.)
Между
сторонниками и
противниками
усиления России
как самостоятель-
ного и влиятель-
ного государ-ства
на мировой арене
Между
сторонниками и
противниками
смены
исторического пути
развития страны
(“капита-лизации”
или
“социализации”)
Эти типы политических конфликтов пронизывают внутреннюю жизнь и
деятельность государственного организма, его аппарата и силовых структур, партий,
114
общественных организаций, регионов, трудовых коллективов. Поэтому выделяются
внутригосударственные (например, между законодательной и исполнительной
властью), внутрипартийные, внутрирегиональные, внутриколлективные.
Каждый из этих типов политических конфликтов имеет сложную структуру и
включает в себя ряд подтипов. Например, конфликт между сторонниками и
противниками "глубоких реформ" можно представить распавшимся на ряд
относительно автономных острых столкновений между сторонниками
и противниками
экономических, политических, правовых, государственно-управленческих, военных и
т.п. "реформ".
Наряду с типичными, могут иметь место и нетипичные политические
конфликты: клановые (за обладание властью представителей определенного рода или
племени, как это имело и имеет место в некоторых автономных образованиях);
территориальные и другие.
Политические конфликты важно классифицировать по масштабным
признакам,
то есть по глубине преследуемых политических целей, составу и массовости
участников, пространственному размаху и продолжительности. Они могут быть
общегосударственными, региональными, локальными, местными. Тот или иной
ограниченный политический конфликт в определенных условиях может развиваться в
более масштабный, вплоть до международного. Например, конфликт между Чечней и
Россией.
Включение армии в политический конфликт
есть продолжение политической
борьбы насильственными (военными) средствами и в соответствии с принятыми
представлениями может быть квалифицировано как возникновение войны. Нередко так
и бывает: вовлечение армии в политический конфликт означает переход от
гражданского мира к гражданской войне или вспышку военного конфликта, если хотя
бы два участника конфликта (в случае его многосторонности)
обладают внушительной
военной силой, а также резервами. Зачастую этого нет и поэтому вооруженная борьба,
115
являющая определяющим специфическим признаком войны, либо не возникает совсем,
либо имеет односторонне-фрагментарный характер, либо превращается в “показное
занятие” избиения и уничтожения заведомого слабого всемогущим. Попытки в ответ на
применение армии создать противостоящую ей вооруженную силу бывают бесплодны,
ибо за короткий срок можно получить лишь “потешное войско”. Другое дело, если
такие
силы создаются на основе отколовшихся частей армии или заблаговременно. Как
это произошло в Чечне, где была сформирована армия помощнее иной европейской.
Поход крупной группировки федеральных войск против Чечни, рассчитанный на
блицкриг, вылился в долгую войну, которая обернулась гибелью многих десятков
тысяч воинов и мирных граждан, колоссальными разрушениями и другими бедами
для
миллионов людей.
Могут быть четыре формы включения армии в политический конфликт. Во-
первых, использование войск без боевой техники, оружия и боеприпасов с целью
оцепления и блокирования мест проведения оппозиционных мероприятий, зданий и
учреждений под видом “поддержания порядка и предупреждения провокаций”,
обеспечения контроля над оппозицией, морально-психологического давления и т.д
.
Типичным случаем является оцепление войсками Кремля в марте 1991 г., когда
открывался съезд народных депутатов России. Решение на ввод войск в Москву принял
М.Горбачев, чтобы продемонстрировать силу, вызвать страх и подавить морально
своих политических противников во главе с Б.Ельциным. Во-вторых, войска могут
применяться с боевой техникой, оружием и
боеприпасами, но без открытия огня. Этим
подчеркивается решимость и реальность угроз оппонентам, возможность физического
подавления и уничтожения политического противника, если он перейдет определенные
грани. В-третьих, использование войск с открытием огня для устрашения и на
поражение из стрелкового оружия, с применением бронетехники, авиации и т.д.
Наконец, в четвертых, как уже
указывалось, ограниченное, преимущественно
демонстративное насилие может перерасти в конфликт и даже гражданскую войну.
116
Армии в этом случае ставится цель полного разгрома политического соперника на всей
территории страны - разгрома политического, организационного, а нередко и
физического с целью смены общественного устройства, введения нового режима
власти.
В первых трех формах применения армии признаки войны либо отсутствуют,
либо обнаруживаются в “зародышевом” виде, чаще всего как потенциально-
возможные. Поэтому
такие действия и называют по-другому: силовая акция,
ограниченная военная операция, насилие без огня, переворот, путч и т.п. В этих
случаях бывают задействованы сравнительно малые силы (в ночь с 3 на 4 октября в
Москву были введены армейские подразделения численностью 1300 человек,
несколько десятков танков, БТР и БМП), действия ограничиваются небольшим
пространством
и временем (когда у Дома Советов и телецентра в Останкино бурлили
политические страсти и гремели пушечные выстрелы, на прилегающих улицах и
площадях Маяковского, Пушкина и других царила будничная жизнь), преследуются
непосредственно ограниченные военные цели, хотя конечные политические цели могут
быть предельно решительны и жестки.
Реальное или возможное участие армии в политическом
конфликте связано с
рядом факторов:
а) наличием политических сил, ставящих целью использовать военное насилие
для достижения победы над своими соперниками и имеющих власть над армией или
частью ее.
б) готовность и способность к этому военных или их стремлением выступить
самостоятельным субъектом в борьбе и продиктовать всем участникам свою волю;
в)
условиями, благоприятствующими применению военного способа разрешения
политического конфликта.
Использование армии в политических конфликтах является прежде всего
следствием агрессивной политики, властвующих над ней политических сил или самих
117
военных. Понятие “агрессия” еще недавно применялось только к области
международных отношений. Но с начала 70-х годов стало все более употребляться при
рассмотрении внутригосударственных процессов. В 1974 году по решению
Генеральной Ассамблеи ООН агрессией стали квалифицироваться такие действия
властей, политических партий, движений и групп как нарушение прав и свобод
граждан, геноцид, массовые репрессии
и гонения, лишение народа правдивой
информации, натравливание людей и социальных групп друг на друга и т.д.
Особую опасность для общества представляет экстремистски-агрессивная
политика правящих верхов государственно-властных структур, политических партий,
которые имеют прямую власть над вооруженными силами государства и не колеблясь
применяют их для преобразования общества в соответствии
со своими
представлениями. В политических конфликтах эти силы применяют армию для
укрепления своей власти в центре и регионах, проведения в покорность и внушения
страха народу, подавления и уничтожения оппозиции, силового проталкивания своих
планов, программ, решений, реформ, для изменения всего образа жизни в стране.
Особенно “богат” опыт такого применения армии в России
. Всякая попытка сделать
власть более демократической подавлялась огнем и мечом. Оппозицию предпочитали
громить физически репрессивно-силовым способом и при царе, и при коммунистах, и
при демократах. Коллективизация стала своего рода моделью насильственных
экономических преобразований: подавление крестьянских восстаний, переселение
“кулачества”, хлебозаготовки по-сталински - во всем этом заглавная роль отводилась
вооруженной силе
.
Социальной основой внутренней агрессивной политики, которая ведет к
применению военной силы в политических конфликтах, являются заряженные
экстремизмом и экспансивностью социальные слои и группы: потерпевшие
историческое поражение и лелеющие надежды на реванш; обездоленные, обнищавшие
и деградирующие; спекулятивно-мафиозные элементы, нацеленные на безграничное
118
обогащение, захват национальных ценностей и неограниченной власти, определение
судеб страны; воинствующие националистические движения и организованная
преступность. Таким образом, глубинные основания применения военной силы в
политических конфликтах коренятся в экономических, социальных, духовно-
идеологических явлениях общества. А политический экстремизм, признающий борьбу
только на уничтожение, действуя по принцип “все или ничего” - выступает
непосредственной причиной
военного насилия.
Наличие агрессивных политических сил, обладающих властью над армией, не
влечет неотвратимо к включению военной силы в конфликт. Это может произойти в
таких обстоятельствах, когда возникает прямая опасность утраты власти, отмены
политического курса данной группировки, массового протеста против него, состояние
отчаяния, когда начинают действовать сломя голову, не считаясь ни
с чем. Чем острее
политический конфликт, чем глубже его основания и решительнее цели, тем более
привязана армия к его участникам, тем вероятнее ее включение в события.
Для того, чтобы агрессивные политические силы могли вовлечь армию в
политический конфликт, необходимо иметь свой безраздельный контроль над
вооруженными силами (или значительной их частью), подготовить ее к этому в
морально-политическом, психологическом и оперативно-организационном
отношениях, создать необходимые условия и найти (спровоцировать) поводы для этого.
Прогрессивные политические силы делают все возможное, чтобы в обществе
существовал демократический механизм предотвращения включения или
“интервенции” армии в политическую борьбу. В правовых демократических
государствах этому служат разделение политической власти над
армией между главой
государства, правительством и парламентом с тем, чтобы они могли только совместно
принимать политические решения на ее применение внутри страны; запрет военным на
исполнение антиконституционных приказов от кого бы они не исходили,
конституционное закрепление права и обязанности не исполнять преступные приказы;
119
законодательно закрепленный порядок принятия решений на введение военного
положения и применение армии, исключающей его обход; переплетение
государственного и общественного контроля за военными, за вооруженными силами в
целом.
Опыт свидетельствует, что во внутривластных конфликтах, например, та ветвь
власти, которая предполагает осуществить насилие над другой (другими), разными
способами жестко подчиняет исключительно себе силовые
структуры государства
(вооруженные силы, органы безопасности и внутренних дел, разведку), наращивает
свою военизированную охрану, поощряет создание преданных ей неформальных
военных и полувоенных формирований, запрещает и не допускает появление таких
формирований у политических противников, ищет военно-силовой поддержки за
рубежом. Для того, чтобы жестко подчинить исключительно себе армию в обход
существующего
законного порядка, проводятся скрытые чистки генералитета и
офицерского состава, выдвигаются преданные кадры, осуществляется подкуп,
подкармливание элитных частей и соединений, у личного состава формируется образ
врага.
Из наиболее преданных войск формируется нечто подробное личной гвардии
вождя, той политической силы, которая планирует применение армии в политической
борьбе. Это что-то схожее с
отрядами телохранителей, священными когортами,
дружинами гетеров (царских любимцев), корпусами бессмертных, преторианской
гвардией, опричниной, императорской гвардией древних и средневековых
абсолютистских государств. Реанимация такого типа военной силы в руках какого-либо
политического субъекта - прямая угроза применения ее во внутриполитических
баталиях.
Опыт показывает, что при возникновении антагонизма внутри высшей власти
глава государства, исполнительной структуры, военные органы стремятся
воспользоваться своим преимущественным положением по отношению к вооруженным
120
силам. Представительная (законодательная) власть, как известно, непосредственно не
управляет силовыми структурами, не имеет права отдавать прямых приказов и
распоряжений, как это присуще исполнительной власти, в состав которой к тому же
входят верховный главнокомандующий и министр обороны.
К включению армии в политический конфликт может подготовляться
общественное мнение посредством внедрения в массовое сознание
необходимости и
целесообразности применения силы для изменения власти, слома и устранения
управленческих механизмов, преодоления сопротивления оппозиции, освобождения
пути для движения вперед. Военным переворотам, путчам, военному разгрому
оппозиции в слаборазвитых странах, особенно латиноамериканских, предшествовала
агрессивная пропаганда идей о том, что “армия призвана быть гарантом стабильности,
гарантом экономических и политических реформ, перехода к демократии
и свободе.”
Провозглашение армии гарантом реформ нужно лишь тогда, когда они не
поддерживаются или не понимаются народом, и нетерпеливые политики стараются
продвигать их силовыми методами.
2. Включение армии в политический конфликт
Острую реакцию военных вызывают политические конфликты, угрожающие
безопасности государства, тем общенациональным ценностям, за сохранение и защиту
которых непосредственно несет ответственность армия. Особенно политические
столкновения, несущие в себе возможность вовлечения или реально вовлекающие ее в
свою орбиту. Следует четко различать отношение военных к политическим
конфликтам на уровне сознания и практического действия.
Хотя военным зачастую запрещают высказывать свои мнения по вопросам
большой политики, тем более политической борьбы, они имеют свои
взгляды,
суждения, оценки на этот счет. Правда чуть ли не единственной формой их выражения,
121
например в армии США, является возможность свободно проголосовать на очередных
выборах за политиков, которые внушают больше доверия и симпатии.
Исследования показывают, что в армии на массовом коллективном или
индивидуальном уровнях формируются различные интеллектуально-нравственные,
психологические отношения к крупным политическим конфликтам, их участникам и
возможному своему участию в борьбе: негативное отношение к
конфликту у целом и
его участникам; симпатия, моральная солидарность и поддержка или, напротив,
антипатия, неприязнь и враждебность к той или иной конфликтующей стороне;
заверения и обещания определенных групп, частей и соединений поддержать кого-либо
из участников борьбы, реальная готовность к этому. Причем разброс мнений среди
различных категорий личного состава и
даже внутри одних и тех же групп может быть
весьма велик и неоднозначен.
Но важно четко различать морально-психологическую поддержку и симпатии от
возможных реальных действий, которые зачастую определяются привычной
безоговорочностью исполнения приказа, чувством ответственности, страхом
репрессий. Даже клятвенные обещания высоких чинов в поддержке тех или иных
политиков в критической ситуации
могут ничего не значить. Не случайно армию, пока
она не вступила в действие и не дошла до конца его, принято считать загадкой,
предметом предположения. Так, весной и летом 1993 г. Центр социальных, правовых и
психологических исследований Министерства обороны РФ провел опрос 10 тысяч
военнослужащих в 10 гарнизонах об отношении к первым лицам страны. Было
отмечено понижение рейтинга президента и повышение рейтинга вице-президента и
председателя Верховного Совета РФ. Наиболее разными и пассивными оказались
оценки солдат и сержантов, для 75-80% которых авторитет высших руководителей
страны оказался чем-то абстрактным. Среди офицеров и прапорщиков 60-70% отдавали
симпатии бывшему вице-президенту. В генеральской среди 70% поддерживали
исключительно президента. Говорилось здесь
и о стопроцентной поддержке. В