Полосин В.С. Миф, религия, государство

Подождите немного. Документ загружается.

утверждает прямую диктатуру своего выдвиженца ссылками на его богочеловечество или

пассионарную исключительность. Богочеловеческий монарх становится в глазах народа самодержцем,

одновременно обладающим набором качеств императора (воина-победителя) + божественного цезаря

(богоносного правителя-диктатора) + августа (священного лица и судьи от имени Небес).

Самодержавие - это способ управления государством с помощью имитации правящей элитой строя и

режима народоправства посредством ритуально-мифологического изображения отдельных его эле-

ментов. Специфическим и эксклюзивным признаком режима самодержавия является мифический образ

самодержца - носителя Божества или особой пассионарной энергии в дозах, позволяющих нарушить

естественный ход событий в пользу нуждающегося народа или всего человечества.

Первое лицо государства предстает для массового сознания в образе порождения теофании. Источник

власти в этом случае - само Божество, вочеловечившееся в самодержце. Народ - объект и слепой

послушник власти.

Божество, Небеса

Народ - послушник

Источник власти и ее носитель отождествляются мифотворческой элитой «здесь и сейчас», народу же

такое отождествление обещается в будущей жизни при условии абсолютного послушания в этой жизни

и по эксклюзивному ходатайству жреческой элиты. И потому самодержец является на самом деле

«отцом» лишь правящей элиты - части народа, но не «отцом» всего народа, сколько бы он ни

декларировал обратное.

344

Таким образом, корпоративные интересы элиты трансформируются с помощью религиозных учений и

предписаний в мифический образ самодержца - «отца народа» и в данный ему свыше закон, так что он

является пленником своего мифического образа и исполнителем божественного закона, который не

может преступить. В этом состоит внутренняя зависимость самодержца от элиты, сохраняющей

высшие функции законотворчества и духовно-политического суда, но, в отличие от мессианизма,

обладающей еше и правом выдвижения и устранения монарха-самодержца при надлежащем

религиозном оформлении.

Элита наделяет его правом публичного самоличного формирования органов власти и вышестоящего

суда над ними. Корпоративные интересы элиты являются для самодержца его фактической (чаще

неписаной) конституцией, которую он сам изменить не вправе. По сравнению с народоправством,

интересы элиты выступают здесь суррогатом религиозного пророчества или великой мудрости,

присущих народоводителю как выразителю интересов всего народа в целом.

Любой самодержец является лишь абсолютизированным в общественном сознании представителем

своей элиты, выразителем и защитником ее интересов, которые могут фактически и совпадать с

интересами всего народа, а могут и полностью противоречить им. Самодержец действительно

наделяется особым правом самолично формировать правительство, но это право лишь кажется

неограниченным, ибо это формирование осуществляется по правилам, заданным элитой. Любой

самодержец, нарушивший законы своего клана, «переизбирается» своим же кланом: поскольку при

теофанической мифологии монарх не может быть «бывшим», то его «перевыборы» происходят не в

очень гуманной форме: посредством яда, кинжала, полотенца, «апоплексического удара» и т. п.

В буквальном смысле «самодержавие» есть ложный, обратный аналог народоводительства, это

имитация самодостаточности вождя при ее фактическом отсутствии, ибо самодержец не в состоянии

противостоять правящей элите. И потому наименование «самодержавие» не может обозначать

реальное и статичное устройство власти, т. е. в качестве государственного строя оно не существует.

Правящая элита не обязательно является жреческой, но непременно действует с участием таковой либо

образует в своей среде новую религиозную элиту.

Направленность самодержавия характерна, как правило, для религии «настоящего», т. е. веры в

симметрично-параллельный мир, но может быть обращена и в прошлый «золотой век» для его актуали-

зации сегодня.

Самодержавием мы именуем не всякую явную монархию, даже если она имеет вид абсолютной. Если

монарх лишь формально никому не подотчетен и неподконтролен, этого недостаточно, чтобы говорить

о реальном самодержавии, поскольку указы и судебные

345

решения монарха определяются мифами и законами, созданными не им самим, а элитой. Пророк сам

утверждает закон, как он дан свыше лично ему либо как он сам усвоил мудрость веков и поколений.

Если же закон определяется элитой, то монарх связан необходимостью личного соответствия этим

законам, и речь может идти только о представлении элиты ее первым лицом, т. е. о «самодержце» либо

о «представительном монархе».

Иосиф Сталин - при всей внешней кажимости - не был в полной мере и в весь период его правления не

только вождем, но и самодержцем, хотя с 1935 года и стремился к этому. Он во многом зависел от

партии большевиков и не мог переступить через мнение товарищей по этому правящему жреческо-

бюрократическому сословию. Именно поэтому ему не удалась главная реформа - воссоздание по-

ствизантийской преемственности с провозглашением Москвы III Римом, а успешно последовавшая

затем политика «общечеловеческих ценностей» Н. С. Хрущева и Л. И. Брежнева наглядно

подтверждает, что неудача Сталина - в заведомой невозможности реализации им его императорских

замыслов при наличии существующей и выдвинувшей его партийной элиты.

Хотя в 20-х и 30-х годах он, подражая Иоанну Грозному, методично уничтожал один слой элиты за

другим, после главной чистки 1937 — 1938 годов он сам попал в зависимость от тех, кто эти чистки

проводил и кто создавал ему имидж вождя-триумфатора. А когда в начале 50-х он задумал устранить и

этот сложившийся в конце 1938 года состав элиты, внезапно заболел и умер - возможно, как и Павел —

от «апоплексического удара».

Действительным самодержцем в СССР стал реформатор Михаил Горбачев после своего избрания

Президентом СССР и перевода важнейших государственных институтов из ведома ЦК КПСС в аппарат

Президента. И конец его самодержавия ничем принципиально не отличался от конца Шумеро-

Аккадской, Римской, Российской и многих других империй.

В отличие от режима представительной монархии, самодержец имеет помимо управленческих еще и

полномочия председателя Верховного суда. Но для массового восприятия все решения принимает как

бы один человек, качественно, мифически возвышающийся над остальными, и потому мы

констатируем эту данность общественного сознания как специфический образ правления - режим

власти, который может быть присущ любому виду политического элитизма.

28.2. Технология формирования самодержавия

Психологический механизм формирования в массовом сознании такого способа управления народом,

когда вся власть принадлежит как бы одному человеку, ярко показан К.-Г. Юнгом.

346 F

Когда «личность открывает в себе элементы не только личного, но и коллективного бессознательного...

это вызывает приятное возбуждение, придает индивиду уверенность в себе... и он может попытаться

ассимилировать эти аспекты... и отождествить себя с ними. Если это происходит, он расширяет свою

личность за индивидуальные границы и заполняет пространство, которое он в нормальном состоянии

не может заполнить... В результате такого расширения своей личности индивид ощущает себя

"сверхчеловеком" или "подобным Богу". К.-Г. Юнг определяет это явление как психическую

инфляцию...

Исполняемая индивидом должность слагается в такой же мере из коллективных усилий, как и из

личных. Она возникла благодаря сотрудничеству многих людей, и ее достоинство и эффективность

зависят от коллективного одобрения. Следовательно, когда индивид полностью идентифицирует себя с

должностью или титулом, он производит нарушающее естественный порядок расширение своей лич-

ности и узурпирует качества, ему не принадлежащие...

В политической сфере лидер, "раздувший" свою личность через идентификацию со своим постом или

почувствовавший себя представителем коллективной воли, испытывает чувство самоуверенности,

всемогущества, впадает в мегаломанию, граничащую с самообожествлением...

С одной стороны, такая идентификация привлекательна, поскольку предполагает легкую компенсацию

личных изъянов... с другой, - она препятствует развитию личности и увеличивает чувство личной

неполноценности... которое приводит к страху перед потерей власти, что развивает параноидальную

подозрительность по отношению к возможным соперникам. Все это может найти компенсацию в еще

более энергичном утверждении своей власти - в результате мы имеем дело с политической тиранией, а

порой и с тоталитаризмом»

Самодержец - это сверхчеловек наоборот. Если для массового сознания сверхчеловек - реальный живой

человек, персонифицирующий национальную самость, демонстрирующий собой абсолютизированный

образец всего народа в его историческом и метаисторическом бытии, то самодержец для того же

сознания - это обожествленный инструмент, орудие иного, высшего мира по отношению к

нижестоящему народу, -орудие, имеющее эксклюзивное право на воплощение и представление того

мира в этом.

Каким образом возможно установление режима прямой диктатуры, когда народ не видит столь

замечательной харизмы, чтобы пойти за ее носителем даже в пустыню на 40 лет? Почему народ сам

соглашается абсолютизировать одного человека, героизм которого заключен лишь в его верховной

должности, и отдать ему власть над самим собой без права контроля за его дальнейшими действиями?

Полити-

Одайник В. С. 29-33.

347

ческая технология этого процесса описана в литературе Древнего Рима на примере произошедшей там

трансформации республиканского строя в монархию. Вот как повествует об этом Дион Кассий:

«Свою единоличную власть Август следующим образом укрепил за счет власти сената и народа, желая

при этом казаться демократическим деятелем, именно: ...более простые дела, относящиеся к мир-

ному времени, он передал сенату; более же сложные дела, обманчивые и опасные, вызывающие

враждебное отношение у некоторых соседей или сами по себе могущие привести к каким-нибудь

серьезным потрясениям в государстве, он взял на себя... На самом же деле всем и постоянно

распоряжался сам Цезарь как главный распорядитель финансовых средств... а имея власть над

солдатами, он подготовлял для себя монархию...

Чтобы не казалось, что императоры обладают такой полнотой власти по династическим традициям, а не на

основании законов, им продолжают предоставляться, но только номинально, все должности, которые

приобрели большое значение при демократии по доброй воле граждан... Титул императора из них получают

не только те, кто победил каких-нибудь врагов, но постоянно и все другие для того, чтобы отметить их

неограниченные полномочия и при том не называть их ни царями, ни диктаторами.

Эти последние титулы никому больше не даются... но функции их закрепляются за лицами,

получившими титул императора. На основании этого титула они получают власть набирать войско,

взимать деньги, начинать войны, заключать мир... присуждать к казни... сенаторов и вообще

полностью осуществлять власть, которую раньше имели... носители военной власти.

На основании цензорских полномочий они проверяют нашу жизнь и наши нравы... по своему усмотрению

одних приписывают к сословию... сенаторов, других вычеркивают.

На основании того, что они участвуют во всех священнодействиях, мало того, сами раздают другим

много жреческих должностей... они распоряжаются всеми светскими и духовными делами.

Должность народного трибуна... дает им право приостановить действие всякого другого должностного

лица, чью деятельность они не одобряют... и уничтожить [оскорбившего] их человека, как

совершившего кровавое преступление...

Таким образом, под прикрытием этих демократических названий они приобрели всю полноту политической

власти, включая и царскую, и обладают ею без тягостного для всех ее названия*

. - Т. е. без «диктатуры».

Место закона как общественного договора между всеми занимает постановление, указ - инструмент

диктата части над целым.

' Цит. по: Хрестоматия по всеобщей истории государства... С. 76—78.

348

28.3. Мифология самодержавия

Когда коллективное зрение народа притупляется настолько, что не видит, не имеет и не продуцирует

законов собственной жизни, национальный сверхчеловек, который должен судить по этим законам,

становится диктатором, а Родина-Мать - идеологической мачехой. Это возможно при безраздельном

доминировании пантеизма, ведущего к магическому восприятию политической мифологии, а равно и

при попытке государства принудительно воплотить в жизнь социал-романтическую утопию.

Пантеистическая религия, воспроизводимая жреческим сословием, активно способствует трансформа-

ции представления о трансцендентном Боге в образ посюстороннего божества, насылающего войны,

болезни и иные проклятия за непослушание ему как вполне земному владыке.

Таким образом, следующим логическим и практическим шагом является окончательная религиозная

или социал-романтическая абсолютизация образа верховного диктатора и имитация им теофании по

должности. Земная непрерывная теофания - главный миф самодержавия. Божество в глазах

массового сознания действует как всемогущий и одновременно посюсторонний политический субъект

непосредственно в своем носителе, слитом с ним субъектно (ипостасно). Самодержец выступает как бы

народоводителем от имени недоступного большинству народа, но ему лично доступного, с ним

слитого Божества. Тем самым, посредничество самодержца между Абсолютом и народом

основывается на наличии у него особой «благодати по должности», утверждаемой коллективной волей

толпы либо официальным ритуалом Церкви.

Являющее свой лик Божество как бы уже само управляет этим миром, человеческая природа земного

монарха реальна, но она становится лишь орудием в руках Божества, как это имеет место в явлении

различных богов, демонов, ангелов, духов и т. п, Однако здесь это богоявление концентрируется в

должности носителя высшей земной власти, имеющего право применять все силы государственного

принуждения против непокорных. Именно поэтому человеческая «часть» самодержца становится в

принципе неподсудной при любых очевидных личных преступлениях, как, например, - у Иоанна Гроз-

ного или у Сталина: все преступления будут объявлены «попущением Бога за наши грехи» либо

оправданы высшими интересами романтической утопии. В «Духовном Регламенте» Петра Великого,

увенчавшего становление режима просвещенного самодержавия, царь прямо именуется «Христом

Господним», а многие иконы того времени изображают Христа с лицом здравствующего императора.

Когда воче-ловечился бродивший бестелесно по Европе целых полвека футуристический призрак

коммунизма, все его персонифицированные инкарнации стали автоматически непогрешимыми».

349

В поисках социальной опоры правящая элита может инкорпорировать в мифологию народа и в

государственную идеологию тезис о совокупной богоизбранности народа вместе с его «руководящей и

направляющей» элитой, то есть провозгласить «режим народного самодержавия», наличие уже «здесь

и сейчас» признаков приближающегося политического эталона - теократии. В этом случае к названию

государства добавляется термин «святой», «священный» и т. п. и провозглашается реальное наличие в

параллельном мире «небесного» эталона, прототипа своего государства: «небесный Вавилон», «небес-

ный Египет», «небесный Иерусалим», «небесный Кремль». Соответственно, их отображение по сю

сторону становится священным, например, в Византии дворец императора именовался священным. Ра-

зумеется, народ может приобщиться к теофании для избранных и образовать с ними единую

«историческую общность» лишь «духовно», ярким примером чего является знаменитая идеологическая

триада «православие, самодержавие, народность», декларированная царем в условиях крепостного

права, крестьянских бунтов и протеста национальной интеллигенции.

В этом и состоит принципиальное отличие самодержавия от политической теократии: при режиме

политической теократии элита мифологически открыто не противопоставляет себя народу как иной

субъект политики, а выступает в рамках внешне как бы единосубъ-ектного народа, лишь как

уполномоченный авангард этого народа, его политическое ядро, «руководящая и направляющая сила»,

связывающая народ с Небесами через образ вождя-мессии. Напротив, при режиме самодержавия, когда

глава государства легитимизируется исключительно через ритуал, правящая элита должна постоянно

свидетельствовать о том, что самодержец - иной субъект, имеющий право безответственного и

бесконтрольного управления. Для этого правящая элита должна мифологически подтверждать в

общественном сознании это право средствами религиозного устрашения и поощрения, «небесного

кнута и пряника».

Процедура признания правителя-монарха (царя, эмира, президента, генерального секретаря и т. п.)

самодержцем всегда происходит через ритуал: религиозный и/или политический (имитацию прямого

плебисцита, т. е. через механизм охлократии). Когда народ уже признал харизматического героя или

представительного монарха богочеловеком - своим самодержцем, то отпадает всякая потребность

сохранять видимость выборов даже на представительном уровне -они кажутся оскорбительными для

государственного величия и имеют вид даже некоего отпадения от Божества. Тогда «божественный

август» может уже не тиранически, а вполне легитимно взять всю власть в свои руки, т. е.

провозгласить себя народоводителем-самодержцем с полномочиями законного, неподконтрольного и

уже постоянного диктатора. Но для этого он должен суметь магизировать

350

и убедить массовое сознание в том, что именно он есть непосредственный и абсолютный носитель

Божества, полномочный реализовывать самостоятельно и бесконтрольно все «желаемое» народом, а

это требует, с одной стороны, непогрешимости, а с другой - жестокой и постоянной борьбы за власть,

что подрывает реальную стабильность. Для этого используется имитация религиозной харизмы через

официальный ритуал.

Так, в Византии «уподобление Богу было первейшей обязанностью государя. Во время приемов

император восседал на двухместном троне: в будни - на правой его стороне, по воскресным и другим

праздничным дням - на левой, оставляя место для Иисуса Христа, присутствие которого

символизировал положенный на сиденье крест. Василевса рассматривали как космическое явление,

уподобляя его солнцу. Во время церемоний государь, словно статуя, пребывал между колоннами или в

нише; он никогда не стоял на полу, но всегда на особом возвышении»

. Крест, замещавший собой

Христа, был символической заменой Сына Божьего, который зримо актуализировался в земном облике

самодержца, а ритуальное стояние императора в качестве живой статуи, идола (греч. «идол» =

«образ»), как и уподобление императора солнцу, очевидным образом указывает на дохристианское

происхождение этого ритуала.

В России князь Иоанн IV стал «Грозным» и почти самодержцем, использовал оба ритуала - и

религиозный и политический: он был первым в Московии «помазан на царство»; а в 1565 году он

«оставил трон», удалившись в монастырь, и в ответ на всенародные челобитные вернуться на царство

потребовал себе чрезвычайных полномочий - замены режима представительной монархии

самодержавием, опирающимся на опричнину. Был организован плебисцит, и народ в подавляющем

большинстве дал царю такие полномочия.

Аналогично дело происходило и во Франции, когда на смену революционному народовластию пришел

герой-император Наполеон с формулой: «Франция - это я». Так случилось и в XX веке, когда элита,

выдвигавшая своего представительного правителя-монарха, сама передавала ему «временные»

чрезвычайные (т. е. диктаторские) полномочия: в СССР - И. Сталину, в Италии - Б. Муссолини, в Гер-

мании - А. Гитлеру, и все они затем превращали эти полномочия в постоянные, как бы по праву

«свыше» им присущие, именуя себя вождями. Народ - сразу или после нескольких триумфов - легити-

мизировал их тиранию в качестве «народной монархии», но по сути до первых серьезных поражений.

Необходимое свойство самодержца по определению - это публичный имидж полной непогрешимости

и абсолютной независимости в своих действиях от каких-либо иных земных институтов власти и от

' Цареубийства. С. 67.

351

любой иной, не им самим созданной мифологии, что возможно лишь при наличии магической веры в

возможность материализации иррациональной утопии. И в этом - залог нестабильного и недолгого су-

ществования режима теократического самодержавия.

28.4. Причины гибели самодержавия

Главной причиной гибели режима самодержавия является попытка преобразовать его в реальный

государственный строй, т. е. «сказку (имитацию) сделать былью». Эта причина подразделяется на две

составляющие.

1. Мировоззренческая. Мировоззренческой, мифологической основой гибели режима самодержавия

является необходимость имитации им религиозного устрашения, что поневоле ведет к насаждению в

обществе магии либо аналогичного ей светского социал-романтического утопизма. Место «правды»

занимает иррациональная воля доступных лишь элите духов, демонов, богов, либо закон пассионарной

энергии, сил природы, расы, материи. Магия, трансформированная в сферу рациональной по

определению политики, быстро приводит к ошибочным решениям и к политическим и военным

поражениям. Вот образец советов императрицы Александры Федоровны Николаю П: «Не забудь перед

заседанием кабинета министров подержать в руке образок и несколько раз расчесать волосы Его

(Распутина. — В. П.) гребнем»

2. Политическая. Вместо рационально мудрого судьи символом государства становится абсолютно

неограниченный для народа в своих действиях персонаж, действующий на основе иррациональных

постулатов, как бы полученных из параллельного мира или из будущего рая, и проводящий реальную

политику исключительно в интересах правящей элиты. Архетип сверхчеловека здесь извращается до

прямой своей противоположности.

За несколько месяцев до февральской революции супруга Николая II обратилась к нему со следующим

советом: «В Думе все дураки, в Синоде одни только животные, министры - мерзавцы. Разгони Думу.

Покажи, что ты — хозяин. Мы, слава Богу, не конституционное государство и не смеем им быть, наш

император - самодержец. Будь Петром Великим, Иваном Грозным, Павлом Первым, сокруши их

всех...»

. - Здесь удивляет лишь неосведомленность императрицы о судьбе Павла Первого, судьбу

которого Николай во многом как раз и повторил.

Слушая советы Александры Федоровны и Григория Распутина, держа образок и ритуально расчесывая

волосы «Его» расческой, Николай на заседаниях Комитета министров диктовал вопреки воле

' Цит. по: Цареубийства. С. 493-494. ' Там же.

352 F

министров и экспертов иррациональные решения, ведшие к краху государственности и военным

поражениям. Николай советовался с Распутиным, правильно ли попы отлучили от Церкви Льва

Толстого, начинать или не начинать войну. А когда советы не оправдывались, впадал в депрессию и

вместо руководства страной, стрелял целыми днями по воронам.

Под влиянием супруги и Распутина царь, в частности проигнорировав мнение министров, самовластно

решил провозгласить себя верховным главнокомандующим, что в условиях военного времени означало

средоточие в его руках абсолютной власти, т. е. попытку одного человека стать одновременно не

только над народом, но и над всеми элитами, опираясь в своих действиях исключительно на Небеса и

свою личную народоводительскую или пророческую харизму. Будучи «божественным августом»

(«пророком по должности», «август» изначально - священник, предсказывавший будущее государства

по полету птиц), он провозгласил себя еще и тотальным диктаторам, т. е. как бы народово-дителем.

Подстреленные им ради скуки вороны во многом предсказали и его собственное будущее, и участь

государства. Миллионы людей были принесены в ритуальную жертву каким-то потусторонним силам

по иррациональному воздействию «видений» старца-авантюриста, а после его гибели - по воздействию

замещавшей старца «святой реликвии» - расчески. (Впрочем, для семьи царя Распутин был более чем

пророк - даже местоимение, указывавшее на него, царица выводила с прописной буквы.) Такое

«народоводительство» кончилось тем, что все военные неудачи народ отнес на счет Николая лично и

на счет того православного образка, которым он вдохновлялся на свои антихаризматические решения,

и поступил так же, как поступают при обнаружении лжепророчества.

При отсутствии в глазах народа положительных результатов, при наличии поражений, природных

катаклизмов, катастроф («проклятия свыше»), самодержцы превращаются по законам коловращения

мифа из богочеловеков в носителей тьмы, являющихся из прошедшего времени в демонизированном

облике, в образе «силы реакции», узурпаторов, самозванцев, тиранов и т. п. Вслед за утратой мифиче-

ского имиджа «помазанника Небес» немедля происходит и физическая утрата власти.

ГЛАВА 29. ПРЕДСТАВИТЕЛЬНАЯ МОНАРХИЯ

29.1. Специфика режима

Представительная монархия есть режим власти в форме косвенной диктатуры, когда фактически

правящая, но официально не легитимизированная сословная или профессиональная элита поручает

функции управления одному своему выдвиженцу, именуя его по долж-

353

ности «посланником» или «помазанником» Небес, но сохраняя за собой функции земного суда в

последней инстанции.

Представительная монархия - это режим, а не форма государственного устройства именно потому, что

не может быть двух верховных судей, двух судов в последней инстанции. Но если при режиме

самодержавия правящая элита делегирует и право публичного верховного суда монарху, то в данном

случае это право она публично сохраняет у себя. Представительный монарх, в отличие от самодержца,

сам по себе не есть самодостаточный образ Абсолюта, он - только одна из его ипостасей, «бог

сегодня», актуализация параллельного мира «здесь и сейчас». Поскольку «вчера», прошлый опыт,

хранится жреческой элитой, то представительный монарх может быть соотнесен в общественном

сознании с Небесами только в «симфонии» со жреческой элитой. Как пишет Т. Гэстер, «царь - это

прототип общины, средоточие и сущность общинной жизни и существования. Он олицетворял только

общность своих живых современников, но не предков и потомков... Царь - это Бог в его настоящем

моменте, но не в его протяженности»^.

Вся ответственность за неподконтрольную народу деятельность представительного монарха

распространяется не на выдвигающую его элиту, а на Небеса. В связи с этим данный режим власти

неотделим от пантеистическо-религиозного мировосприятия при обязательном и активнейшем участии

жреческой элиты, на которой лежит обязанность имиджмейкерства, а именно — создание и

воспроизведение политической мифологии и культивирование массовой веры в небесное

происхождение монархии, в то, что «царская власть спущена с Небес».

Монарх как субъект политики является при этом режиме «сыном» не земной Матери-Родины и не

небесной Великой Матери -Святого Духа, а вполне земной элиты с ее сословными интересами, будучи

полномочным верховным охранником и выразителем ее интересов, первым среди равных. Правящая

элита может при этом быть и не клерикальной и даже полностью подчинить себе жреческое сословие,

однако сами функции жреческой элиты, которую народ считает посредником в контактах с

Абсолютом, должны быть обязательно представлены в ней публично, по меньшей мере - в сфере

идеологии и пропаганды. Ибо «кому Церковь не мать, тому Бог не отец», - сформулировал в III веке

доктрину режима представительной монархии нарождающегося иерократического строя христианский

епископ Киприан Карфагенский.

В этом, с одной стороны, прагматичность этого режима (т. е. монархии), позволяющая ему

существовать очень долго, возлагая надежды обделяемого народа на приход лучшего, «доброго царя».

Но с

Цит. по: Религии Древнего Востока. С. 65.

354

другой стороны, в этом и его «ахиллесова пята», ибо нет никаких заслонов на пути: (а) личной попытки

ввести самодержавие путем тиранической узурпации полноты власти и (б) естественной стагнации и

деградации не контролируемой и не обновляющейся изнутри правящей элиты.

Режим представительной монархии может иметь место при любом виде государственного устройства в

рамках политического эли-тизма, но наиболее он соответствует целям и характеру военно-

аристократической монархии (чаще всего наследуемой по крови), иерократии (сословно-выборной) и

бюрократии (сословно-наследуе-мой). При олигархии этот режим может сохраняться лишь в виде

некоего декоративного атавизма, как это можно наблюдать сегодня в Англии, Нидерландах, Швеции,

Норвегии и т. п.

Представительная монархия является наиболее распространенным видом режима власти еще и потому,

что мобилизованная правящая элита выступает как один консолидированный субъект политики и в

этом смысле является монопольным «коллективным монархом», не имеющим реальных конкурентов.

Только необходимость постоянной публичной ссылки на волю Небес приводит к необходимости

персонифицировать эту волю, что в рамках одного политического суверенитета формирует и

мифический образ должности одного верховного правителя. Массовое восприятие трактует эту волю в

абсолютизированном виде, что в религиозном восприятии - самом распространенном - должно быть

освящено свыше, например, в ритуале «помазания на царство», популярном в средневековой Западной

Европе и перенятом впоследствии и в византийской традиции.

Зде-присутствующее божество может иметь разные степени воплощения, и потому в реальной жизни

возникают различные формы - этого политического режима. Например, как отмечает Б. Коллис,

«месопотамские цари были человеческими посредниками богов, египетские цари были

'божественными посредниками богов, Бог Израиля был также и Царем Израиля»

. «Факт

существования в некоторых культурах представления о том, что правящий монарх является очередной

реинкарнацией прародителя» народа, привлекает наше внимание «и к традиционному девизу подобной

Веры: "Король никогда не умирает" или "Король умер, да здравствует король.'"» (Д. Уэстон)

Прародитель народа из условно воспринимаемого персонажа становится иконой досягаемого (для

посредников) Божества.

Большинство исторических вариантов этого режима располагается между двумя другими режимами:

самодержавием и демократией, имея в себе отдельные компоненты того и другого в различных ком-

Цит. по: Религии Древнего Востока. С. 35. '' Норман Д. С. 95.

I 355

бинациях и пропорциях, так что при этом образуются свои специфические варианты, обладающие

относительной устойчивостью в зависимости от конкретного контекста жизни, специфики народной

культуры, уровня образования и проч.

Представительная монархия есть, тем самым, имитация республиканского строя при режиме

народоправства, когда джокер в колоде правящей элиты принимает образ «освященного свыше»

носителя эксклюзивной потусторонней энергии, не присущей никому более из человеков и не

сообщаемой никаким иным путем, кроме установленного элитой.

В целом во всех этих комбинациях образ реального человека трансформируется в образ носителя

иррациональной силы: «помазанника Божия», земного вице-бога, получившего эту силу (харизму) из

параллельного мира без посредства народа (и потому не подконтрольного народу), но и не

непосредственно, а через посредство правящей элиты: либо жреческой, либо олигархической, военно-

аристократической или бюрократической элиты в союзе со жреческой (либо при формировании

нового собственного жречества, например - элита «SS» в Германии или идеологические службы в

КПСС, КГБ и комсомоле в СССР), поскольку кто-то должен быть обязательно наделен правом

ритуального свидетельства о наличии божественной харизмы по должности.

Правящая элита еще в большей мере, чем при самодержавии, контролирует личное соответствие

монарха его заданному мифическому прототипу: канонам параллельного мира, законам благородства,

клановым интересам олигархов, бюрократов и т. п., а в случае угрожающего противоречия может

устранить этого монарха под любым благовидным предлогом.

29.2. Происхождение и мифология режима

Исторически и логически представительная монархия как способ осуществления диктаторской власти

элиты есть результат отпадения общества от народоправства в политический элитизм. Это становится

возможным при изменении нравственного идеала народа, а именно - замены трансцендентного

монотеизма пантеизмом, рационального отношения к политике - иррациональным. В Библии о таком

изменении государственного строя говорится прямо:

«Собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу... и сказали ему: "...поставь над нами царя,

чтобы он судил нас, как у прочих народов". ...И сказал Господь Самуилу: "...не тебя они отвергли, но

отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними"» (1 Цар. 8: 4—7). «Прочие народы» - это язычники.

В период, предшествующий добровольному отпадению народа в монархию и решению старейшин,

народоправство было тождественно

356

монотеистической теократии и реализовывалось через народоводителя, сверхчеловека-пророка,

имевшего официальный статус судьи. Теперь же царь и окружающая его военно-аристократическая

элита в «симфонии» со жреческой элитой становятся самодовлеющим носителем обособленного от

народа коллективного сознания - новым субъектом политики, отличным от остального народа, и

потому их отношение к народу есть диктат, а народ в отношении правящей элиты есть ее послушник.

Эта правящая элита контролирует и интерпретирует нравственный идеал народа как хочет. Ритуалы,

воспитание и хотя бы относительная стабильность жизни народа (символ «умеренной» харизма-

тичности) гарантируют устойчивость такого положения. Финансово-торговая и бюрократическая

элиты находятся в подчинении у правящей военно-аристократической элиты.

Еще более ранний пример. В древнем Шумере поначалу имело место народоправство в форме, близкой

к республике: верховный жрец — энси — созывал народ на общие собрания на священной территории,

однако затем, «именно в период усиливающихся раздоров среди городов-государств первый человек,

носивший титул "луталь" (доел.: "великий человек", т. е. человек, который качественно выше других; в

нашей терминологии - "сверхчеловек". - В. П.), начал править в Шумере. Возможно, лугалъ избирался

только на время правления в периоды войн, но, поскольку он имел в своих руках власть над армией,

стал неизбежным переход под его контроль всего города-государства и, в конечном счете, введение

института наследования его положения. ...таким образом в Шумере возникла царская власть, хотя

шумерская литература утверждает, что она впервые "'спустилась с Небес"»

Так, народоправство, не подкрепленное трансцендентным монотеизмом и рациональным восприятием

сверхчеловека - воеводы-лугаля, рухнуло по причине смены до этого вполне рационального

мировоззрения на пантеистическое и соответствующей трансформации образа лугаля в образ

«спустившегося с Небес» Божества.

Формула «царская власть спустилась с Небес» достаточно ярко демонстрирует причину, по которой

изменилась форма государственного устройства: в этой древнейшей цивилизации переход от народо-

правства к политическому элитизму в форме представительной монархии сделался возможным, когда

в массовом сознании стало размываться восприятие трансцендентного Божества (или недосягаемого

Неба) и доминировать - под воздействием несчастий - представление о теофании, «спасительном

боговоплощении», зде-присутствии Божества в его земном посреднике, наместнике или коллегиальном

носителе. Бывший первым среди равных в едино-субъектном народе лугаль - воевода - становится

теперь абсолюти-

Шумер: города Эдема. С. 99—101.

я 357

зированным, «обожествленным», качественно иным субъектом политики, диктующим народу от имени

Абсолюта правила и порядок жизни.

Естественно, что такое пантеистическое восприятие верховной власти - как «спущенной с Небес», с

той стороны на эту сторону, -сформировало в политическом сознании образ непогрешимой, а потому

не избираемой народом и не подконтрольной ему должности посредника между Небесами и народом.

Посредник-человекобог получил, тем самым, право диктовать народу обязательную к исполнению

волю той стороны. Частичная антропоморфизация божественного соединяется с частичным

обожествлением человеческого начала.

Для религиозного сознания представительная монархия предстает как отношение Бог - посредническая

элита - народ; при этом образ Бога-Творца антропоморфизируется в «Отца Небесного», обнаружи-

вающего себя лишь через жреческую элиту - земную Церковь — и через своего «сына» - монарха.

Психологические причины пантеистического обожествления образа судьи и трансформации его в образ

человекобожеского царя видятся в разочаровании народа в себе самом как субъекте истории. Это

происходит либо по причине хаоса, рожденного охлократией, и поиска «сильной руки» из иного мира,

либо вследствие уже произошедшего захвата и укрепления власти какой-либо элиты.

Процедура легитимизации народом правителя-монарха обыкновенно происходит через религиозный

ритуал, прямой плебисцит или через некий представительный орган: курултай, земский собор, пар-

тийный съезд и т. п.

Чингисхан до занятия им царского престола был сторонником демократии. Однако ритуал восшествия

его на престол отчетливо показал представительно-монархический режим власти военно-аристократи-

ческой монгольской элиты. Монарх выдвигался не народом, даже не всей монгольской нацией, а

представителями крупнейших монгольских родов, т. е. военной аристократией, и только из их числа.

Никому в этом мире не подконтрольная правящая элита выдвигает, утверждает и контролирует

монарха-правителя (царя, короля, князя, президента, премьер-министра и т. д.). Религиозный ритуал,

возводимый в отношении политиков в ранг государственного, сообщает правящей элите имидж

«святой», «священной», «богоносной», «светлой», а монарху - «помазанника Небес», воплощенного

Божества, зона или первоангела, сохраняющего лишь внешние черты сверхчеловека и то лишь по

должности.

29.3. Причины гибели режима

1. Мировоззренческая. Хотя сама жреческая элита, несомненно, разделяла в лице или в должности царя

божественную и человече-

360

ГЛАВА 30. ДЕМОКРАТИЯ

30.1. Специфика режима

Мы уже указывали выше (см. гл. 20), что исторически сложившийся термин «власть народа» может

обозначать понятие как одно-субъектной, принадлежащей исключительно народу в его целом, власти,

так и власти двухсубъектной, т. е. частично отчуждаемой у народа в пользу другого самостоятельного

субъекта - элиты. Во втором случае основная часть высшей власти отчуждается у народа и делегиру-

ется элите, которая будет править самовластно, не имея над собой контроля верховного судьи -

национального сверхчеловека. (Его роль подменяется расплывчатым контролем субъективно выявляе-

мого «общественного мнения».) При желании такая модель позволяет элите использовать свои

профессиональные возможности не только для действительной реализации нравственного идеала

народа, но и в собственных корпоративных интересах, для сохранения реальной власти в руках именно

этой элиты. В последнем случае реальные рычаги управления принадлежат уже не народу как единому

суверену, а элите, и такой строй мы назвали политическим элитизмом.

Если при этом правящая элита сохраняет в употреблении термин «демократия», то это служит

свидетельством, что данная элита, не рассчитывая на легитимизацию народом себя самой, опирается на

мифологию и внешние признаки народоправства и имитирует одно-субъектностъ власти народа,

чтобы вынудить народ легитимизировать как бы самого себя. Тем самым, элита провозглашает «народ-

ным» или «народовластным» не наличный фактический строй - политический элитизм, а лишь методы

и способы его осуществления -режим своей диктатуры, для сокрытия которой ей и нужна мифоло-

гическая имитация другого строя. Последнее достижимо путем формального признания как бы

сохраняющейся высшей власти народа и мифологическо-ритуальной демонстрации символического

соответствия действий правительства нравственному идеалу.

Таким образом, во втором значении термина «власть» скрыта возможность реального правления от

имени народа какой-либо элиты, имеющей частично или полностью отчужденную от народа власть, но

формально все же признающей, что эта власть принадлежит народу по природе. Такова современная

демократия.

Демократия есть режим власти в форме скрытой (и потому внешне мягкой) диктатуры, когда

фактическая власть принадлежит торгово-финансовой элите, которая в процессе реализации этой

власти публично как бы уступает ее народу.

Правящая элита в этом варианте не устрашает народ небесными и даже земными карами, поскольку

кровно заинтересована в сохранении некоторой меры либерализма для недопущения усиления дру-

361

гих элит, которым более присущи устрашительные способы управления государством.

Суть демократии - в имитации элитой государственного строя охлократии и политического режима

народоправства, т. е. власти самого же народа. Джокер реальной власти, находящийся в политической

колоде скрыто правящей элиты, принимает по ее воле значение любых мифических персонажей,

которых коллективное сознание «простого» народа востребует в процессе ритуальной имитации

народоправства (например, на официальных церемониях, на очередных выборах). Полная скрытость и

проистекающая из нее нелиги-тимностъ превращает правящую элиту в коллективного тайного

тирана, а осуществляемый ею диктаторский режим приближается к «мягкой тирании».

Таким образом, скрываемая за декорацией народоправства форма государственного устройства имеет

одну отличительную, но принципиально важную особенность: народ легитимизирует не ее, а демон-

стрируемую ему видимость собственной власти. И потому при легитимизации народом собственного

«народовластия» реально правящая элита не может считаться подлинно легитимной.

Демократия в современном смысле этого слова есть абсолютизация (обожествление) количества при

фактическом присвоении права формирования качества и контроля за ним тайной элитой. Арифме-

тическое равенство остается как бы у народа, однако «геометрическое равенство», «качество» - у

скрытой элиты.

Всю ответственность за результаты правления несет не скрытая элита, а как бы сам народ и ритуально

избираемые им публичные политики. Пар недовольства народа избранными им самим политиками

выпускается регулярно, через 4-5 лет, что сохраняет видимость того, что народ будто бы сам что-то

решает и может что-то изменить. Тем самым, демократия без реального народоправства не является по

сути формой государственного устройства, выполняя лишь декоративно-мифологические функции, так

что роль «коллективного монарха» как бы играет совокупность охлократически избираемых депутатов,

мэров и т. п.

Данный режим наиболее подходит для олигархии, которая не может существовать в режиме прямой и

тотальной диктатуры, когда она будет легко вытеснена либо военно-аристократической, либо

бюрократической элитой. Корпоративный контроль над присущими олигархии финансовыми рычагами

возможен только в условиях отсутствия иных, более сильных рычагов власти у других элит. Отсюда

именно для олигархии принципиально и жизненно важна идеология либерализма, ибо она

способствует недопущению возможности диктата любой иной элиты: иерократической, военно-

аристократической или бюрократической. Имитация строя охлократии и режима народоправства есть

для олигархии оптимальный политический режим, называемы» ныне «демокра-

362

тией». Великие революции, приведшие к власти олигархию, установили и сопутствующий ей режим.

30.2. Происхождение и мифология демократии

Демократия как режим, имитирующий народоправство, возникает при остром недовольстве строем

самодержавия или представительной монархии, теряющих в глазах общества сначала харизматич-

ность, а затем и легитимность и превращающихся тем самым в «демоническую тиранию». Свержение

монархии в условиях еще не сформировавшейся или не устоявшейся республики объективно ведет к

вакууму власти, реальную же власть может взять в свои руки только какая-либо иная элита, способная

заполнить этот вакуум и прекратить хаос. Если ею оказывается военно-аристократическая элита или

бюрократия, не возникает особой нужды имитировать народоправство, так как в нравственном идеале

народа и тот и другой строй используют режим явной, хотя и не обязательно тотальной, диктатуры.

Однако олигархия, как было показано выше, имеет шансы на власть только в том случае, если не

допустит перехода власти к другой, особенно к военно-аристократической, элите. Чтобы убедить

общественное сознание в преимуществе такой формы государственного устройства, при которой нет

явной диктатуры, необходима соответствующая политическая мифология.

Главным мифом демократии, мифом о себе самой, становится ее собственное название — «власть

народа». Поддержание веры народа в миф о собственном властвовании является основным средством

самосохранения правящей элиты и достижения ею своих целей с использованием соответствующих

ритуалов.

Второй миф демократии - самообожествление народа (а точнее -его количественного большинства),

откуда и проистекает знаменитая сакраментальная формула: «глас народа - глас Божий». Для мифо-

логического и идеологического обоснования режима правящая элита должна внушать народу веру в то,

что он сам и есть богоносец, что позволяет манипуляторам этим «гласом» выдавать результаты голо-

сования на «прямых выборах» за «волю Небес», внушать народу веру в самого себя как «богоносца», а

в своих прямых избранников - как своих «богоизбранных» слуг.

Подлинным «коллективным монархом-сувереном» в режиме демократии является правящая

олигархическая (торгово-финансовая) элита. Если технологией этого режима по «вертикали» является

имитация народоправства, то по «горизонтали» олигархия опирается, как правило, на «симфонию»

(конкордат) со жреческой и бюрократической элитами.

Демократия в таком значении известна и популярна в Европе с эпохи Просвещения и доныне. Отказ от

строя военно-аристократи-

363

ческой монархии и режима самодержавия произошел по причине, во-первых, естественной замены

застойной и ставшей недееспособной правящей элиты, разучившейся даже воевать, но не желавшей

отказываться от привилегий своего наследуемого положения, а во-вторых, вследствие общего роста

образования и культуры населения, его религиозного, экономического и политического самосознания,

подготовленного эпохой Ренессанса и Реформации. Жреческая элита, вольготно чувствовавшая себя

при абсолютной монархии, пошла на компромиссы и уступки олигархии и бюрократии и на утрату

политической власти ради сохранения власти хотя бы и только в культовой сфере. Война в Италии и

военное поражение Церкви, вывесившей белый флаг над Ватиканом, стали символом нового государ-

ственного устройства. Олигархия заключила «конкордат» с иерокра-тией, отграничив «светское» от

«церковного» и признав суверенитет «каждого в своей области» (Конституция Итальянской

республики, ст. 7).

Олигархия гарантирует жреческой касте привилегированное экономическое положение - как правило,

это сохранение церковной недвижимости и иной собственности в феодальных формах, дающих право

существовать на арендную плату или проценты от вложенного капитала, а жречество в ответ

поддерживает и воспроизводит миф о богоносности или хотя бы богоустановленности данного строя,

не участвуя непосредственно в делах политического управления. Подобная «симфония» закрепляется

также и личным участием высших представителей той и другой элиты в различных суперэлитарных

закрытых обществах, использующих эзотерическую мифологию и считающих себя либеральными

тайными жрецами высшей мудрости.

Союз с бюрократией более сложен, поскольку бюрократия по определению стремится к переводу

рычагов управления в сферу административных методов, что лишает олигархию ее главного и, по сути,

единственного преимущества - финансовых рычагов. А поскольку без профессионального

чиновничества ни одно государство не может существовать, то угроза незаметного размыва олигархии

изнутри и подмены ее административно-бюрократическим строем актуальна постоянно. Поэтому в

странах Запада, где господствует олигархия, периодически проводятся шумные кампании по борьбе с

«бюрократией», денационализация и приватизация учреждений и предприятий и волевые решения по

укреплению частного сектора.

Таким образом, самой общей технологией «горизонтального» существования режима демократии при

реальной власти олигархии является балансирование правящей финансово-торговой элиты между

жреческой и бюрократической элитами с целью поддержания «симфонии» с ними, но недопущения

перехода к ним власти, а также недопущение всеми средствами создания новой или усиления налич-

364

ной военно-аристократической элиты вплоть до искусственного усиления ее левых и правых