Полосин В.С. Миф, религия, государство

Подождите немного. Документ загружается.

уверен, хватит ли ему для этого собственного авторитета (пример осознанной «психической

инфляции». - В. П.].

Введенная Нумой религия была одной из первейших причин счастия Рима, ибо религия эта обусловила

добрые порядки, добрые же порядки породили удачу, а удача приводит к счастливому завершению

всякое предприятие»'.

' Макиавелли Н. С. 147-149.

258

Однако описанная Макиавелли картина касается лишь роли религии вообще - как типа коллективного

мировосприятия, компенсирующего недостаток рациональных знаний у большинства граждан, но не

затрагивает характера самой религии и отношения к институтам государства. Между тем даже в

древних обществах, где образованность населения в его основной массе была очень низкой, от ха-

рактера восприятия Небес зависело главное: отношение между Небесами и высшей земной властью.

Выше (см. раздел Ш) мы уже рассматривали принципиальную разницу между монотеизмом и

пантеизмом, а в данном разделе определили также особенности восприятия источника земной власти.

Закономерность, выявленная нами, состоит в следующем: не всякая религиозная мифология

обосновывает для общественного сознания народовластие, а некоторые искусственно созданные

религиозно-мифологические системы (синкретические религии) специально предназначены для

оправдания конкретного вида политического элитизма. Здесь мы рассмотрим народовластие и

установим, что для признания массовым сознанием данного государственного устройства «должным»,

необходимо следующее мировосприятие:

источник власти - недоступный человеческому желанию и опыту Абсолют (трансцендентный Бог, Небеса

или абсолютизированная природа), народ - природный земной носитель и распорядитель неотчуждаемого у

него суверенитета и высшей на зелие власти.

Мировоззренческим фундаментом такого восприятия власти является трансцендентный монотеизм,

религиозно-напоминательный монизм, а также рациональное светское общекультурное мышление.

Власть по неизменному закону бытия дается народу при его социальном рождении Богом или же

«матерью-природой», абсолютизированной материей. Народ сам решает, как ему распорядиться этой

властью. Он — творец своей мифологии и идеологии как концентрированного иносказательного и

политического выражения собственного исторического опыта. Власть неотчуждаемо, непрерывно и

непосредственно принадлежит народу как одному субъекту политики и истории.

Как для трансцендентного монотеизма, так и для светского мировосприятия любой земной правитель,

лидер - это реальный человек, наделяемый в коллективном сознании экстраординарными, превосхо-

дящими обычные человеческие, сверхсвойствами (для неверующих -природой, для верующих -

харизмой свыше). Его «сверхчеловечество» есть результат мифологизации, оно существует лишь в

восприятии частного и коллективного сознания. Сверхчеловек не вправе ничего никому навязывать,

диктовать, но лишь рекомендует, и только в случае принятия его рекомендации и превращения ее в

решение самого народа делит с народом судебные полномочия как первый среди равных, оставаясь сам

подконтрольным с точки зрения личного соответствия выс-

259

шей Правде. Последнее слово остается за народом, он может как признать своего сверхчеловека

(легитимизировать), так и не признать.

Отсюда логично вытекает самая общая модель народовластия: народ сам формулирует свой

нравственный идеал и правит в соответствии с ним, признавая (или не признавая) рекомендации и

верховный профессиональный контроль национального сверхчеловека за соблюдением нравственного

идеала. Сверхчеловек же получает от народа полномочия быть верховным политическим арбитром. И

даже если народ вручает ему с конкретной целью полномочия диктатора - как это было, например, в

республиканском Риме, то это решение самого народа, имеющее всегда ограниченный во времени и

пространстве характер. Народ как целое сам осуществляет диктатуру по отношению к своей некой

мятежной части руками приглашенного профессионала в меру доверия его мифическому образу и его

земным способностям.

Весьма емко это было показано в общекультурном мифе - кинофильме Ф. Феллини «Репетиция

оркестра», где оркестранты -это элита, дирижер - судья и контролер за правильной интерпретацией

музыкального произведения, а зрители - народ. Конкретные лица во власти - лишь музыканты или

актеры политической пьесы, не ими написанной, которую требует от них сыграть народ через

уполномоченного им дирижера-сверхчеловека. Мерой своего таланта и усердия, своей импровизацией,

они могут улучшить или ухудшить впечатление от пьесы. Не справившись со своей работой,

музыканты провозглашают демократическую революцию и свергают дирижера, после чего наступает

полный хаос. «Судья» -свергнутый дирижер - становится в условиях хаоса вождем (в итальянском

фильме это художественно усиливается тем, что он начинает кричать по-немецки), сами музыканты,

ранее свергавшие дирижера, признают за ним полномочия диктатора, и наступает временный порядок.

Однако стабильный порядок возможен благодаря восстановлению общей модели в целом: народ -

профессиональная элита - судья.

Народ - зритель и слушатель - может аплодировать музыкантам, а может и освистать, прогнать и

обрушить на них гнев истории. Но народ и от новой элиты будет требовать ту же пьесу и даст

полномочия дирижеру контролировать эту элиту, а если не дождется искомого - вновь наступит

революционный хаос. Тем самым, без сверхчеловека - судьи и контролера - элита легко уходит из-под

контроля народа — это главная, как нам представляется, мысль фильма Ф. Феллини.

Существенным различием внутри общего иносказательного восприятия политической мифологии

является и понимание высшего закона - Правды: для монотеистического и монистского религиоз-но-

напоминательного восприятия Правда есть закон потустороннего

260

Бога (или недосягаемых Небес), открытый Им Самим и спроецированный на земную жизнь, а

сверхчеловек - это особый посланник Бога, избранный Им из среды народа. Поэтому народоправство в

глазах верующих, исповедующих трансцендентный авраамический монотеизм и религиозно-

напоминательный монизм, стремится в эталоне к отождествлению с теократией', народ, имеющий

власть по природе, сам по своей воле признает источником этой власти Бога и сам стремится

осуществлять эту власть на основе Откровения Бога.

Для нерелигиозного же, светского сознания Правда есть совокупность человеческого опыта,

освященного историей и традицией, это просто гениальное, пассионарное произведение человеческого

творчества. Поэтому светское рациональное сознание, признающее источником власти народ, тяготеет

более к демократии, которая может функционально и совпадать с народоправством, но в любой момент

может оказаться диаметрально противоположной ему.

Исходя из указанной разницы в понимании Правды, само понятие власти при иносказательном

восприятии мифа коллективным сознанием народа можно определить так:

а) для верующих Бог - источник всякой власти - дает власть, как право политической самоорганизации,

непосредственно народу как одному субъекту, так что народ имеет ее непосредственно, непрерывно и

неотчуждаемо. Народ - суверенный субъект истории и политики и непосредственный носитель

Откровения Бога. Для лучшего уяснения Откровения он может признать харизматического

сверхчеловека (пророка) избранником свыше, указанным в этом же Откровении, и осуществлять власть

по его рекомендациям, сохраняя свой собственный суверенитет. При отсутствии пророка-посланника

народ может учредить священную и ритуально занимаемую должность верховного профессионального

арбитра -императора, халифа, судящего в соответствии с уже имеющимся Откровением, запечатленном

в нравственном идеале народа, и под контролем самого народа.

Данная мировоззренческая схема устойчива, пока в массовом сознании доминирует иносказательное

восприятие мифа, базирующееся на вере в трансцендентного и Единого Бога, а в политическом созна-

нии сформулировано учение о национальном сверхчеловеке. Однако данная устойчивость во многом

зависит и от того, чтобы развитие мифологии в целом и религии в частности соответствовало обще-

культурному уровню развития общества. Так, упомянутому выше правителю Нуме, который для

суеверного сознания древних римлян «советовался с Нимфой», «сильно облегчало исполнение его

замыслов то, что люди, над которыми ему приходилось трудиться, были сильно неотесанными, так что

он мог лепить из таких людей все что хотел. Кто захотел бы в наши дни создать (подобную. - В. П.)

) 261

республику, нашел бы для нее более подходящий материал среди горцев, которых еще не коснулась

культура, а не среди людей, привыкших жить в городах»

;

б) для светского рационального сознания место Откровения занимает совокупный человеческий опыт,

вследствие чего критерии оценки личности самого судьи являются релятивными и в принципе могут

легко модифицироваться в зависимости от быстротекущих изменений социальной жизни и

«всесильной» науки. Ввиду отсутствия в светском коллективном сознании онтологических сдержек и

противовесов, укрепляющих рациональный прагматизм и здравомыслие, под воздействием

неблагоприятных внешних обстоятельств оно способно легко отказаться от очевидности и

рациональности и поверить в социал-романтическую утопию, достижение которой в политическом

измерении является принудительным.

В форс-мажорных обстоятельствах, когда общество готово поверить во что угодно, лишь бы выйти из

кризиса, оно способно легко легитимизировать любую социал-романтическую утопию в качестве

государственной идеологии и, соответственно, так же легко отказаться от образа сверхчеловека-судьи

и легитимизировать образ футуристического героя, терминатора из завтрашнего пассионарного зазер-

калья, или согласиться с пантеистическим представлением верующих о человекобожестве или

богочеловечестве какого-нибудь демагога.

«Там, где отсутствует страх перед Богом, неизбежно случается, что царство погибает, либо страх перед

государем восполняет в нем (т. е. в царстве) недостаток религии. Но поскольку жизнь государей

коротка, то и случается, что такое царство существует до тех пор, пока существует доблесть его царя»

(Н. Макиавелли)

. Вследствие этого при доминировании в массовом сознании светского, общекуль-

турного мировоззрения народовластие оказывается неустойчивым и может легко перейти в свою

противоположность.

ГЛАВА 18. НАРОД СВОДИТЕ Л ЬСТВО

Народоводительство есть вид народовластия, при котором народ осуществляет свои высшие функции

единого суверенного субъекта политического процесса через делегирование всех управленческих,

законодательных и части контрольных функций одному человеку, пользующемуся доверием

подавляющего большинства народа.

Народоводительство в принципе возможно при трех типах мировоззрения: трансцендентном

монотеистическом, пантеистическо-напоминательном и рационально-светском, но более всего

соответст-

' Макиавелли Н. С. Н9.

Там же.

262

вует трансцендентному монотеизму. Народоводительство также может иметь место в каждом из иных видов

народовластия в отдельности - как его предельный вариант или орудие устойчивости. Эталонным образцом

этого строя можно считать Израиль при Моисее, начиная с Исхода.

Функции соотнесения «желаемого» с «должным» несет на себе национальный сверхчеловек -

персонифицированное воплощение национальной самости: харизматический вождь или император по

должности. Он сочетает в своем имидже знание «прошлого», «настоящего» и «будущего», полученное как

свыше, так и в среде своего народа, и потому он имеет легитимные полномочия быть «крайним судьей» -

верховным арбитром при принятии спорных политических решений. Даже исполняя волю Бога, он

исполняет ее подчеркнуто и по воле народа - земного визави Бога, за которым Сам Бог признает верховный

земной Суд: «Сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе» (1 Цар.

8:4).

Для верующих в трансцендентного Бога или в недосягаемые Небеса, как и для рационально

воспринимающих власть людей, сверхчеловек-судья не является богочеловеком, а выступает как судья-

богослов, харизматический пророк или как глава большого семейства, не вмешивающийся в личную жизнь

членов семьи, но хранящий ее устои и разрешающий внутрисемейные конфликты. В восприятии

религиозно-напоминательного сознания судья-император при народоправстве должен быть по должности

посредником между Богом и народом - «старшим отцом» («патриархом» в библейском смысле),

первосвященником, пастырем овец, получившим по должности знание свыше о путях Правды: почти все

великие государи древних империй были и первосвященниками.

«На рельефах Персеполя и на многочисленных [ахеменидских] печатях встречается как бы удвоенное

изображение: в кольце, символизирующем целокупность мира, пребывает Ахурамазда с простертой в жесте

всемогущества десницей. Ниже - Царь царей (Дарий), также в мировом круге, иконографически идентичный

Аху-рамазде, простирает в подобном Богу жесте свою правую руку. "В этом парном изображении, -

указывает А. Оранж, - мы обретаем выражение подлинно восточной идеи отношений Неба и земли, от-

ражение космоса в подлунном мире, небесного царства в земном, всевластия Солнца в суверенитете

Великого Царя. Два космократо-ра, два солнца запечатлены перед нами".

...сущность данного символа: "земной царь - образ верховного Бога"... однако идентичность изображения

призвана была... свести два образа в одно лицо, не сливая, но всецело уподобляя природу человеческую

природе божественной... - в этом оригинальность ахеме-нидской иконографии божественной

царственности» (А. Б. Зу-

263

бов, О. И. Павлова)'. Налицо подобосущие сына отцу, зрительно выраженное более отчетливо, нежели чем в

египетской и шумеро-вавилонской иконографии.

Для рационального восприятия сверхчеловек во главе государства -это первый среди равных, хранитель

конституции и традиций, символ единства большой Семьи - нации, покровитель и защитник общенацио-

нальной культуры, совершитель государственного ритуала.

Без образа сверхчеловека-народоводителя народоправство не могло никогда, да никогда и не сможет

практически осуществляться, так как не будет сдержек на пути превращения элит в самостоятельные

субъекты политики и подмены ими самого народа как субъекта-суверена. Поскольку элиты

профессиональны, то и контроль за ними должен быть столь же профессионален. Любая профессиональная,

внутренне мобилизованная элита способна искусно пролоббировать нужное именно ей в ее корпоративных

интересах решение и в конечном счете узурпировать власть у народа, если в государстве отсутствует не

менее профессиональная сила, которая сама: 1) не была бы частной элитой, 2) напрямую зависела бы только

от народа и 3) имела бы главной функцией контроль с правом верховного суда за соответствием

деятельности всех элит совокупной воле народа - его нравственному идеалу.

Такая сила должна ассоциироваться и соотноситься не с борьбой за политическую власть и не с делами

управления, а исключительно с абсолютными ценностями, для верующих - с Богом. По словам К.Т. Юнга,

«.сопротивление организованной массе может позволить себе лишь тот, кто в своей индивидуальности

организован точно так же, как

масса»

Однако, помимо личных талантов и внутренней мобилизованности, человек, претендующий на выражение

сверхволи народа в его целом, без причастности к какой-либо из корпораций общества и элит, должен

получить в социуме социализованное, транссубъектное и абсолютизированное значение, т. е. стать

мифическим образом-символом архетипа Отца или Пастыря нации - «сыном» Божества, абсолютных Небес.

Мы назвали концентрированное и персональное выражение такого архетипа сверхчеловеком. (Характер и

механизмы формирования образа сверхчеловека рассмотрены нами выше.)

В Египте «Амон был всеобщим богом (сходным с еврейским Руах Элохим - Божественным Духом,

"носившимся над водами"), в то время как божественность фараона была иного свойства - он был только

сыном, его могущество происходило от его всемощного Отца» (Г. Франкфорт)

. А печать Чингисхана,

верившего в единое Вечное Синее Небо - «Тенгри», гласит: «Бог на небе, Хан (Каган) - Мо-

' Религии Древнего Востока. С. 76.

* Юнг К.-Г. Аналитическая психология. С. 142.

Цит. по: Религии Древнего Востока. С. 45.

264

гущество Бога на земле». Но при этом даже в Древнем Египте не было полного отождествления царя и

абсолютного Божества: «царь -человек, но ему дана божественность от Ра, который наделяет царя своим

"ка"... Только царский "ка" является гарантией божественности правителя» (В. Дворник)'.

Именно сверхчеловек является единственным посредником между Абсолютом и актуальностью, становится,

с одной стороны, символом абсолютного опыта, а с другой - персонифицированным выражением

суверенной воли народа, его государственности как таковой. «Государство» - это лишь абстракция ума,

характеризующая способ самоорганизации общества, но «государь» - это материализованный и персонально

ответственный носитель такой самоорганизации. Именно вследствие отсутствия сверхчеловека-судьи

народ и утрачивал власть над элитами, к которым переходила верховная власть над своим народом, так что

народоправство прекращало свое существование.

Конституирование в коллективном сознании образа сверхчеловека, принципиально отличающегося от

образа тирана, лжепророка или магического самодержца, возможно только при доминировании в этом

сознании трансцендентных монотеизма или монизма либо рационального сознания и соответствующей им

мифологии, в которой этот образ был бы онтологически закреплен. Само наличие в народе и государстве

такого сверхчеловека зависит напрямую от характера мировоззрения народа, от того, что он считает высшей

Правдой бытия в целом и политики в частности. Пантеистическое мировоззрение, как и социал-

романтический утопизм, практически исключают реальную возможность закрепления в массовом сознании

таких критериев образа сверхчеловека, при которых конкретный субъект даже при большом желании не

смог бы совершить «психическую инфляцию» - отождествить свою личность со своим должностным

имиджем и тем расширить и превысить соответствующие этому имиджу должностные функции.

Например, как отмечает Дж. Уилсон, «самый точный образ для хорошего египетского правителя - пастырь

своего народа. Функциями государства было: владеть, контролировать, управлять, наказывать и защищать, а

также заботиться, кормить, давать приют и увеличивать население. Посланный богами надзиратель над

египетским народом был пастухом, который пас его (т. е. народ) на зеленой траве, сражался за свежие

безопасные пастбища, отгонял прожорливых зверей и помогал слабым

Один из фараонов рассказывает, почему Бог сделал его правителем: "Он назначил меня пастырем страны

этой, ибо Он знал, что я приведу ее в порядок для Него; Он направил (= передал) мне обере-

Цит. по: Религии Древнего Востока. С. 45.

265

гаемое Им (= Египет)". Повсюду царь называется "добрый пастырь, бдительно следящий за делами всех,

помогающий тому, кто действует под его началом"... пастушеский посох - один из самых ранних знаков

отличия фараона, и от его (т. е. от посоха) названия происходит одно из слов, означающее "править"... Царь

есть "ка", и его уста - изобилие, он созидает то, что необходимо сделать. Царь есть "ка" добрый, делающий

праздничными Обе Земли, творящий пропитание всей страны»

Однако народоводительские функции фараона не были защищены ничем, кроме монистской

пантеистической религии и мифологии, и его «народная власть», вполне вписывавшаяся в Древнем Царстве

в рамки народоправства, вытеснялась властью от его имени элит: бюрократической, жреческой или военно-

аристократической.

Потеря народным сознанием образа сверхчеловека-судьи являлась в истории прямым результатом смены

трансцендентного религиозного или рационального светского мировоззрения на пантеистическое или

социал-футуристическое: реальный человек, символическое воплощение национальной самости, начинал

восприниматься как уже отделенный от человечества, от своих земных родителей и от своего народа

воплощенный бог-мессия: богочеловек, человекобог, вочеловеченный первоангел либо как спаситель-

пришелец из светлого будущего. Его генетическая, отеческая связь с собственной нацией полностью

прерывалась, он переставал быть сыном Родины и гражданином своего государства и превращался в сына

богов и гражданина Олимпа, «небесного» Египта, Вавилона, Иерусалима, Рима и т. д. Когда

проповедующему Иисусу сказали: «Матерь и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя", — Он сказал им в

ответ: "Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его"» (Лк. 8: 20—21).

Плоть богочеловека становилась полупризрачной, обожен-ной, а духом (или своим «внутренним»

человеком-двойником) он прикровенно уже пребывал на Небесах, от имени которых начиналась реальная

диктатура реально правящей элиты или персонального тирана - актуально воплощающегося из

симметричного мира бога или терминатора из неведомого, но светлого «будущего». Поэтому народ, не

родивший своего реального национального сверхчеловека-героя, побеждающего всех непрошеных

пришельцев из Зазеркалья, не имел и не имеет перспективы национального развития.

Сверхчеловеком при теократической форме народоправства может стать как харизматический лидер -

пророк, тайный имам, который фактически, при наличии очевидного прямого триумфа, признается

народоводителем, так и лидер по должности, honoris causa, - император, халиф. В обоих случаях

народоправство может быть сохранено от тирании лишь при условии, что пророк или император не

Франкфорт Г. С. 84-85, 91.

266

осуществляет никаких управленческих функций, а только рекомендует народу то, что знает свыше, так что

последнее решение остается за народом, и, исполняя должность императора-судьи, этот человек судит не

только от имени Бога, но и от имени и по поручению наро да. Народ вправе и отстранить императора от

должности, в том числе и силой, если национальная элита докажет преднамеренную неправдивость его суда.

ГЛАВА 19. РЕСПУБЛИКА

19.1. Специфика строя

Республика (от лат. «res» - «дело», «publica» - «общество») есть вид народовластия, при котором народ

осуществляет свои высшие функции единого суверенного субъекта политического процесса через

многоступенчатое делегирование управленческих и законодательных функций лучшим в своей сфере

профессионалам и профессиональным злитам, пользующимся доверием народа, который сохраняет

полный контроль за их деятельностью.

Республика - это «выборная аристократия». Поскольку целью республики является подконтрольность всех

органов власти народу, то народоправство есть эталон республики, когда отождествляются такие понятия,

как государственный строй и режим власти.

Политическое самосознание народа фокусируется в его элитах. Функции сохранения и развития

национального идеала и составляющих его мифологий осуществляет вся национальная элита как сово-

купность профессиональных элит: творческих, общекультурных, религиозных - в меру своей и их

нераздельности с народным волеизъявлением. Функции реализации национального идеала осуществляет

политическая элита - народное собрание и профессиональные правители, воеводы, управленцы.

Перикл в своей знаменитой речи на погребение героев, павших за свободу Афин, охарактеризовал этот

строй следующим образом:

«Так как городом ("полисом") управляет у нас не горстка людей, а большинство народа, то наш

государственный строй ("политая") называется народоправством (демократией). В частных делах все поль-

зуются одинаковыми правами по законам. Что же до дел государственных, то на почетные государственные

должности выдвигают каждого по достоинству, поскольку он чем-нибудь отличился не в силу

принадлежности к определенному сословию, но из-за личной доблести. Бедность и темное происхождение

или низкое общественное положение не мешают человеку занять почетную должность, если он способен

оказать услуги государству. (...)

Только мы одни признаем человека, не занимающегося общественной деятельностью, не благонамеренным

гражданином, а бесполезным

267

обывателем. Мы не думаем, что открытое обсуждение может повредить ходу государственных дел.

Напротив, мы считаем неправильным принимать нужное решение без предварительной подготовки при

помощи выступлений с речами "за" и "против". ...каждый из нас сам по себе может с легкостью и

изяществом проявить свою личность в самых различных жизненных условиях»'.

Исократ ярко описал отличие демократии в ее эталоне - т. е. народоправства - от фактической охлократии.

«Существовали две признанные формы равенства. Одна из них предоставляла всем одинаковые права,

другая воздавала каждому должное. ...наши предки отвергли как несправедливое то равенство, которое

требовало одних и тех же почестей для хороших и дурных [людей], они предпочли ту, которая оценивает и

наказывает каждого по его заслугам. Положив это в основу управления городом, они... отбирали лучших и

наиболее способных к тому или другому виду государственной деятельности...

Наши предки ясно понимали, что народ, подобно тирану, должен назначать представителей власти, карать

провинившихся и выносить решения по спорным вопросам... Кто бы мог найти демократию, более

надежную и более справедливую, чем та, которая выдвигает на занятия общественными делами людей

наиболее способных и в то же время сохраняет за народом высшую власть над ними?»

Аристотель и Исократ назвали такой строй политией, буквально: государственным строем как таковым,

эталоном. Смысл этого строя - в сочетании принципов «количественной» демократии, «качественной»

аристократии и представительного единоначалия (у Аристотеля, Полибия и ряда других идеал политии -

синтез «царской власти, аристократии и демократии»). При этом Аристотель считал, что полития

неотделима от политевмии - государственного управления, что и позволяет толковать политию как

народоправство. Полития содержит в себе лучшие качества всех иных форм власти, и наоборот, все

остальные формы власти сами по себе суть лишь разные степени искажения политии.

Аристотель весьма остроумно сформулировал два понятия равенства: арифметическое и геометрическое.

«Арифметическое равенство» действует в отношении частного права, гражданских сделок и т. п., это равная

ответственность перед законом («исономия»). «Геометрическое равенство» - это равенство по вертикали в

зависимости от заслуг перед обществом, а не по единицам гражданства, это адекватность должности и

личных заслуг, т. е. критерий занятия государственных должностей; это не количественное, а именно

качественное равенство. До него такой порядок называли выдвижением «лучших» («аристи») и «по

достоинству», господством духовной аристократии. В геометрическом равенстве

' Цит. по: Античная демократия... С. 181—182. 'Там же. С. 216-217.

268

как раз и заключается синтез аристократии и республиканской демократии: народ правит через лучших,

определяемых по личным заслугам, а это значит, что высокое «качество» одного гражданина равно

большому «количеству» граждан, не имеющих такового качества. Или, как афористично высказался

Гераклит: «Один для меня - десять тысяч, если он - наилучший»

Никакая элита при народоправстве не может стать правящей, т. е. иным субъектом политики, иным

сувереном, ей не делегируется воля или высшая власть, а лишь даются полномочия для практического

исполнения принятых народом решений и под контролем самого же народа. Народ реализует свою власть -

управляет сам: как прямыми актами народного волеизъявления, принимаемыми на основе его социального

опыта - национального идеала, так и посредством формирования и привлечения «лучших» -

профессиональных элит - для реализации и хранения своего национального идеала, для управления и суда.

Пожалуй, «ахиллесовой пятой» республиканского народовластия является отсутствие понятия верховного

арбитра, присущего народо-водительству. Верховный арбитр, судья, как бы он ни именовался: «царь»,

«монарх», «император», «вождь», «пророк», необходим для контроля и суда за соблюдением

геометрического равенства с целью недопущения узурпации власти профессиональной элитой. Для этого

сама должность верховного судьи должна быть вне и над элитами, что, в свою очередь, должно быть

закреплено в нравственном идеале народа и выражено в его мифологии. Арбитр и гарант в принципе не

должен формировать правительство — это важнейшее правило республики, если она хочет устоять в

народовластии!

Таким образом, главными проблемами республики становятся сам порядок формирования и кадрового

заполнения элит и действенность общенародного контроля за ними. Последняя проблема так и не была

решена в политических системах Древнего мира и раннего Средневековья, что приводило к пантеизации

образа судьи-царя, превращению его в главного управленца, «первого дворянина» или диктатора и,

соответственно, - к прекращению реального народоправства.

Вторая трудность - выработка стабильного механизма формирования правящей элиты не по принципу

очередности или количественного большинства голосов, а на основе общего согласия в признании личных

заслуг перед народом. Во избежание случайностей, очевидных ошибок и подмен, характерных для

демократии как власти простого народа, этот порядок должен фиксировать инициативу снизу, но быть

многоступенчатым, чтобы функции народного представителя, перешедшего на вышестоящую ступень, не

обособлялись от воли того круга лиц, которые сделали его представителем.

' Цит. по: История политических и правовых учений. С. 41.

269

В наибольшей степени такая модель реализуется через малые и большие советы и иные органы

самоуправления, съезды, курултаи, соборы, созываемые специально с целью определения достойных лиц

для управления государством. Члены таких форумов не должны быть профессиональными политиками,

получать какие-либо вознаграждения, а должны выдвигаться по моральному признаку, лучше всего - внутри

различных сословий, профессий, устойчивых общественных объединений, что исключает или уменьшает

элемент случайности, фальсификации или подкупа голосов.

В чистом виде такую модель можно видеть в естественно формирующихся частных сообществах - открытых

и закрытых: профессиональных, религиозных, любительских по интересам и т. п., однако сложность состоит

в том, чтобы эту модель распространить на все полифоническое и разнородное общество, где энтузиазм по

отношению к целому уже не может родиться стихийно, как в узком кругу единомышленников или

единоверцев. Энтузиазм в макропространстве можно поднять только намеренно, волевым путем: системой

воспитания, пропагандой, образом врага и т. д. Персонифицированным воплощением этих волевых усилий

является образ сверхчеловека, символически объединяющего разнородное в единое и контролирующего

сохранность достигнутого единства.

В США, в отличие от многих европейских стран, сохранился очевидный признак народоправства -

назначение Президента специально избранной только для этого коллегией непрофессиональных вы-

борщиков (хотя ему и предшествует такое морально давящее на него орудие диктаторских режимов, как

прямой плебисцит). В России XX века яркими проявлениями народоправства стали I и II съезды советов

депутатов в 1917 году и первые съезды народных депутатов СССР и РСФСР в 1989 и 1990 году, однако они

не сумели конституировать устойчивую модель народоправства, оставшись охлократическими собраниями,

после которых власть «всерьез и надолго» захватывали элиты и осуществляли диктатуру. Народоправство в

конституированном виде являет собой республику, когда все органы власти выбираются и контролируются

народом, и сверхчеловек - какую бы он ни имел харизму свыше - признается в таковом качестве на по-

стоянной должности народом.

Тем не менее, сколь бы совершенной в принципе ни была модель созыва и проведения таких

общенациональных форумов, она не может сама по себе уберечь республику от трансформации в предста-

вительную монархию или олигархию, прикрываемую декорацией народоправства - режимом современной

демократии.

Таким образом, «ахиллесова пята» республики - отсутствие независимой от элит должности

сверхчеловека во главе государства. Только синтез республики с народоводительством способен дать ей ус-

тойчивость как политической реальности народовластия.

19.2. Русская республика

В Славии, затем в возникшем на ее месте Новгороде издревле существовало народовластие. Краткий период

IX — XI веков был омрачен тем, что власть захватил тиран-монарх, но к XII веку народовластие

возродилось, причем в очень развитой форме народоправства. В XII — XV веках эта форма обладала

высокой устойчивостью, т. е. была гарантирована от переворотов и тираний. Данный вариант

республиканского строя не имел аналогов в тогдашней Европе и может быть сопоставим с Римской

республикой периода принципата. Великий Новгород являлся по-настоящему русской империей, про-

стиравшейся вплоть до устья Оби (речь идет о времени задолго до походов Ермака). Империя погибла не по

внутренним причинам, а вследствие военного поражения от Орды.

Вся власть принадлежала народу через общее народное собрание — вече, народ же именовал себя

«господин Великий Новгород». Вече формировало постоянно действующий Правительственный совет,

имевший весьма сложную и продуманную систему сдержек и противовесов для предотвращения узурпации

власти тираном. Председателем Совета был архиепископ, избиравшийся не на внутрицер-ковном соборе, а

также на общенациональном вече, что давало ему — в отличие от византийской системы — легитимные

политические полномочия. Данная должность восходит к языческим временам, когда аналогичную роль

играл первый жрец. В обязанности архиепископа входила роль арбитра во всех спорах и руководство

внешнеполитическими делами, что было тогда весьма важно в окружении христианских королевств.

Архиепископ был обязан свободно владеть греческим и латинским языками.

В Совет входили три палаты:

1) административная в лице премьер-министра — посадника, начальника земщины и ополчения —

тысяцкого и главнокомандующего войсками — князя. Всех их избирало или приглашало вече, но тысяцкий

избирался только голосами простых граждан;

2) региональная, состоявшая из представителей местных властей, кварталов и районов, преставителей

ремесленных сословий, старост;

3) «старая», аналогичная палате лордов в Великобритании, состоящая из отставных госслужащих,

имевших право лишь совещательного голоса, но при этом право «неограниченной критики» правительства и

право контроля за ним.

До 1354 года в Новгороде был один председатель правительства — степенный посадник, затем учредили

коллегию из б человек, которые правили по очереди каждый по году. В 1478 году, после того как войско

новгородцев было разбито московским ханом Иоанном Ш, вече было запрещено, а 20 тысяч новгородских

семей подверглись по указанию хана геноциду -- насильственному переселению в глубь Московии.

ГЛАВА 20. ОХЛОКРАТИЯ. «НАРОД ЕСТЬ БОГ»

20.1. Специфика строя

Охлократия есть вид народовластия, при котором народ осуществляет функции единого суверенного

субъекта политического процесса, включая все управленческие, законодательные и контрольные функции,

непосредственно сам на основе принципа: воля народа — решение арифметического большинства, «глас

народа — глас Божий».

Таким образом, источник, носитель и распорядитель власти - сам народ; решения народа выявляются

арифметическим большинством либо жребием и объявляются волей Абсолюта.

Возникновение такого государственного строя в рамках народовластия возможно лишь в редком случае —

на основе сочетания пантеистической мифологии с верой в верховную власть народной массы. В этом

редком случае происходит абсолютизация или обожествление народом самого себя таким образом, что

волеизъявление этого земного божества определяется количественным большинством на плебисците.

Именно религиозно-напоминательный пантеизм как мировоззрение и как основа мифологии наглядно

демонстрирует отличие этого вида государственного строя от подлинного прямого народовластия,

достигаемого при монотеистическом и рациональном народоправстве. Охлократия - это обратная и темная,

безэлитная сторона народоправства («кухарка во главе государства»), которая в случае положительного

развития тяготеет к светлой стороне, т. е. к формированию профессиональных элит, народной аристократии,

а при негативном движении - к демагогократии, объективно ведущей к тирании или легитимной жесткой

диктатуре какой-либо элиты.

К.-Г. Юнг ввел в оборот термин «психическая инфляция», применимый не только к психическому

механизму самообожествления индивида, но и коллективного «эго» - группы, общества, народа. Речь идет о

присвоении себе как субъекту качеств, принадлежащих на самом деле иным субъектам. В приложении к

анализу действий общества это политический строй без качественных элит и без сверхчеловека, в этом

случае термин «психическая инфляция» означает коллективное ощущение толпой своей правоты на основе

лишь внешнего единодушия и присутствия в ней эмоционально убедительных (псевдохаризматических)

советников-демагогов. Однако ощущение единодушия в коллективе становится весьма опасным в отсутст-

вие эффективного самоконтроля, обычно осуществляемого сверхчеловеком на основе нравственного идеала,

выражаемого профессиональными элитами. Это ярко иллюстрирует аналитическая психология, развитая К.-

Г. Юнгом:

274

Естественно, такая демократия, а точнее охлократия, может иметь место как в форме постоянного строя,

так и в форме революционно-харизматической. Революционная модель возникает и существует крайне

недолго, сменяясь властью какой-либо новой правящей элиты или самодержца, внесенных толпой в здание

правительства. Фактически в таком виде она ограничивается самим моментом перехода власти, поэтому

«революционная демократия» как форма власти -государственный строй - быстро трансформируется в

режим политического элитизма. Но поскольку арифметическая «власть простого народа» как

государственный строй все же имела место в реальной истории не только в форс-мажорных ситуациях -

например, в античных полисах, — мы должны рассмотреть и ее в качестве модели государственного

устройства.

Аристотель в своей «Политике» пытается классифицировать несколько видов демократии, из которых

лучшие те, в которых все равны и властвует закон. Однако сформулированная им «власть закона» - это не

более чем констатация внешнего факта, не имеющего никакой собственной устойчивости, власть, не

показывающая каких-либо иных оснований этой устойчивости: ведь закон соблюдают настолько и до тех

пор, пока это выгодно социальным группам, влияющим на процесс управления. Как только интересы и

выгода меняются, меняется и закон. Реальными гарантами существования и действия закона в общих рамках

народовластия являются субъекты, обладающие фактической властью: император-халиф, правящая элита и

народное большинство (в идеале - синтез всех трех).

Поскольку о народоправстве уже говорилось выше, здесь мы рассматриваем модель народовластия как

прямого арифметического волеизъявления большинства граждан за вычетом качественного,

«геометрического» участия в принятии решений элит и в отсутствие легитимизированного народом

сверхчеловека, который осуществлял бы верховный профессиональный контроль за принятием решений, т.

е. без элементов аристократической республики и императорской власти.

Если же власть закона основывается исключительно на арифметическом большинстве при прямом

плебисците или в представительном народном собрании, то по смыслу это означает фактическое

отсутствие закона как общественного договора о балансе интересов различных социальных групп и его

замене волевым революционным постановлением «на злобу дня» движимой эмоциями массы. Таким

образом, речь идет об отсутствии закона в его собственном смысле и установлении режима прямой

диктатуры количественного большинства над целым. Арифметическое большинство и стоящие за ним

демагоги становятся коллективным диктатором, результат действий которого лишен опоры в прошлом

опыте и потому непредсказуем, порождая хаос и смуту.

• 275

20.2. Пороки охлократии

В тех случаях, когда за всей видимой охлократией не скрывается реально правящая элита (модель

политического элитизма), речь идет о демагогократии - власти случайных демагогов и временщиков.

(Яркий пример охлократии в России - смута, начиная с демагогического продавливания на трон в 1598 году

через земский собор «от имени народа» Бориса Годунова и до воцарения в 1613 году элиты, выдвинувшей

семью Романовых.)

Анализируя именно такой вариант демократии - без элит, — Аристотель противопоставляет его

народоправству-политии. Его проницательные наблюдения о сущности данного строя, сделанные в эпоху

его зарождения и развития, оказываются актуальными и сегодня ничуть не менее, чем в античности. И

поскольку идеологами сегодняшней демократии используется именно древнегреческий термин, стоит

обстоятельно вслушаться в голос той эпохи, характеризующий охлократический вариант народовластия:

«Верховная власть принадлежит не закону, а простому народу... когда решающее значение будут иметь

постановления народного собрания, а не закон. В тех демократических государствах, где решающее

значение имеет закон, демагогам нет места, там на первом месте стоят лучшие граждане; но там, где власть

основывается не на законах, появляются демагоги. Народ становится тогда единодержавным, как единица,

составленная из многих... В этом случае простой народ, являясь монархом, стремится и управлять по

монаршему (ибо в этом случае закон им не управляет) и становится деспотом (почему и льстецы у него в

почете), и этот демократический строй больше всего напоминает из отдельных видов монархии тиранию;

поэтому и характер у них один и тот же: и крайняя демократия, и тирания поступают деспотически с

лучшилш гражданами; постановления такой демократии имеют то же значение, что в тирании распо-

ряжения. Да и демагоги и льстецы, в сущности, одно и то же...

Демагоги становятся могущественными вследствие сосредоточения верховной власти в руках народа, а они

властвуют над его мнениями, так как народная масса находится у них в послушании. Сверх того, они,

возводя обвинения на должностных лиц, говорят, что этих последних должен судить народ, а он охотно

принимает обвинения, так что значение всех должностных лиц сводится на нет...

Таким образом, если демократия есть один из видов государственного устройства, то, очевидно, такое

состояние, при котором все управляется постановлениями народного собрания, не может быть признано

демократией в собственном смысле, ибо никакое постановление не может иметь общего характера»

(Аристотель, «Политика»)'.

Цит. по: Античная демократия... С. 176.

276

В «Истории» Геродота пересказывается спор лидеров древних персов о формах государственного

устройства, в котором дается такая характеристика демократии: «Недопустимо нам, спасаясь от тирана,

попасть под власть необузданной черни. Ведь тиран, по крайней мере, знает, что творит, а народ даже и

не знает... Очертя голову, подобно бурному весеннему потоку, без смысла и рассуждения, бросается он

к кормилу правления»

Весьма точно и одновременно сатирически описал такое государственное устройство Аристофан:

Дивную ты власть имеешь, Демос, наш владыка ты, Как тиран, царишь повсюду, Страх внушаешь на земле. На дурное

ты податлив, Любишь лесть ты и обман, И на речи чьи угодно Ты готов разинуть рот, А рассудок твой хоть дома, Все же

дома не живет

«Глупо должностных лиц в государстве выбирать посредством бобов (жребия), тогда как никто не

хочет иметь выбранного бобами рулевого, плотника, флейтиста или исполняющего другую подобную

работу, ошибки в которой приносят гораздо меньше вреда, чем ошибки в государственной

деятельности», - учил Сократ

Естественный итог этой глупости - приход к власти либо тирана, либо тиранической элиты: «При

демократии опять-таки пороки неизбежны, а лишь только низость и подлость проникают в

общественные дела, то... возникают крепкие дружественные связи. Ведь эти вредители общества

обычно действуют заодно, устраивая заговоры. Так идет дело, пока какой-нибудь народный вождь не

покончит с ними. За это такого человека народ уважает, и затем этот прославленный вождь быстро

становится единодержавным властителем» (Геродот)

Столь неустойчивая и незащищенная модель при постоянных неудачах и хаосе быстро разочаровывает

народ, который перестает верить в собственную непосредственную божественность, и, как правило,

начинается поиск божественного героя-диктатора, который бы положил конец хаосу и, будучи

посредником с параллельным миром или пришельцем из будущего рая, распространил действие своей

харизмы на послушный народ. Таким образом, буйство охлократии всегда заканчивается очень быстро

либо путем легитимизации хариз-

Геродот. С. 165.

Цит. по: Античная демократия... С. 189.

Там же. С. 193.

Геродот. С. 165.

377

матического народоводителя-пророка и восстановления народоправства (весьма редко), либо путем

полного самоуничтожения народовластия при явном или скрытом захвате реальной власти наиболее

мобилизованной элитой.

«Самое ужасное - это уравнение в правах людей порядочных и дурных, а самое справедливое -

тщательное проведение разграничения между ними, с тем чтобы люди, неравные между собою, не по-

лучали и равных благ, но каждый пользовался и положением и почетом по достоинству. Между тем

олигархические и демократические государства всегда добиваются равенства среди тех, кто

располагает гражданскими правами, и у них высоко ценится, если один ни в чем не может иметь

преимущества перед другим - обстоятельство, которое на руку дурным людям», - тонко подметил

Исократ

. Здесь отчетливо обозначен переход от народовластия к элитизму, а также преимущественная

заинтересованность в имитации демократии именно со стороны олигархов. Ведь участие бедных в

государственном управлении лишь потому, что они получили количественное большинство, ставит их

политическую волю в зависимость не от столь же бедного народа, от «спонсоров» и «инвесторов».

«Когда в правлении участвуют рабы и нищие», то они, «нуждаясь в драхме, готовы за драхму продать

государство» (Ксенофонт)

Именно последнее обстоятельство и делает охло-демократию привлекательной для тех элит, которые

имеют эту драхму и готовы дать ее представителю простого народа, наделенного правом принятия

политических решений, и захватить через его формальную власть фактическую, подлинную власть.

Для этого «драхма» должна быть объявлена священной и неприкосновенной, а ее обладатель — приоб-

рести мифический имидж исполнителя воли Небес (см. гл. 26).

ГЛАВА 21. НАРОДОПРАВСТВО

21.1. Специфика строя

Народоправство есть вид народовластия, при котором народ осуществляет свои высшие функции

единого суверенного субъекта политического процесса через многоступенчатое делегирование

профессиональных управленческих и части законодательных функций лучшим в своей сфере

профессионалам и профессиональным элитам, а верховных контрольных и судебных функций —

одному сверхчеловеку (судье, арбитру, императору, халифу, президенту и т. п.) при сохранении полного

собственного контроля за деятельностью всех институтов власти.

Цит. по: Античная демократия... С. 191. * Там ЖР. С 1.%

Там же. С. 196.

278

Прямое волеизъявление большинства населения, именуемое при конституировании принципа

арифметического большинства охлократией, имеет все же своим положительным идеалом достижение

общего согласия нации в принятии политических решений. Фактическое общее согласие не всегда совпадает

с арифметическим большинством - даже не фальсифицированным, а несовпадение порождает

нестабильность, конфликты, революции, гражданские войны. В то же время и ни одна самая

профессиональная элита, ни один самый мудрый самодержец не могут быть уверены в выражении ими этого

стабилизирующего общего согласия, если прямое волеизъявление народа вообще отсутствует.

Однако прямое волеизъявление народа - в отличие от уже рассмотренной нами охлократии - может иметь

место не только в единой бескачественной арифметической толпе электората, на выбор которой вбра-

сываются неизвестные большинству кандидаты во властители, оно может иметь место и внутри компактных

социальных групп, семей, сословий, профессиональных объединений, т. е. в аристократической республике.

«Лучшие» определяются не по наследству и не по жребию «всенародных прямых» выборов, а

«геометрически». Когда все это проходит под контролем национального сверхчеловека-судьи, тогда налицо

превращение режима народоправства в реальный государственный строй. Итак, рассмотрим

государственный строй, основанный на прямом волеизъявлении масс, включающем в себя качественные и

профессиональные параметры принятия решений.

Исторически народоправство рождалось вместе с социальным рождением народа как суверенного субъекта,

становясь его природным, первозданным строем социально-политического бытия внутри малой и большой

Семьи. Большие Семьи возглавлялись природным старшим отцом - патриархом, власть которого могла быть

строгой, но по-семейному справедливой, ибо объекты его суда - его же сыновья и внуки. Семьи

объединялись в более сложные образования -племена с едиными правилами общежития, с единым

суверенитетом, и теперь требовались волевые усилия для трансформирования внутрисемейной

справедливости и цельности в новое образование.

Отношения между более дальними родственниками приходилось строить на основе рационального

договора, скрепляемого в отсутствие естественной близкой родственности духовной связью -священной

клятвой. Для сохранения родственной справедливости внутри племени образ природного отца-патриарха

должен был также волевым, путем трансформироваться в образ надродового, универсального, духовно-

символического патриарха («старшего отца», «сверх-отца») - сверхчеловека, хранителя уже общих, ра-

ционально согласованных традиций и носителя политической воли и суверенитета нового сообщества - его

суверена, по-русски: государя. Так исторически и логически возникало государство. Его

о 279

расширение требовало еще больших волевых усилий по созданию, хранению, укреплению и развитию

общей мифологии сверхсемьи-миниимперии, превращающей сложное социальное образование в один

субъект с одним суверенитетом и одним сверхчеловеком: патриархом, хранителем макросемейных традиций

и судьей, символическим сувереном.

Устойчивость народоправства в государстве, состоящем из разных племен, этнически не вполне

однородном, а в случае создания империи и совершенно разнородном, зависит от наличия:

1) единой общегосударственной мифологии и производной от нее рациональной идеологии и политики;

2) единства и преемственности государственного ритуала и многообразия национальных, местных, частных

ритуалов;

3) единой системы и преемственности в воспитании граждан;

4) стабильного порядка избрания и осуществления реальных полномочий сверхчеловека - верховного

судьи;

5) гражданской активности и политического самосознания всех членов общества.

В силу естественного коллективного эгоизма профессиональных элит - частей общества — контроль за

единством всех этих составляющих должен обеспечивать не имеющий частных интересов персональный

символ этого единства сверхчеловек-государь, император-халиф. Критерий его личного соответствия

нравственному идеалу народа может быть только один - постоянно воспроизводимая в коллективном

сознании народа та высшая Правда, по которой судит сверхчеловек и исполнителями которой должны быть

неотделимые от народа элиты.

Ярким примером в XX веке стала Югославия: выдвиженец жре-ческо-бюрократической элиты (компартии),

символ новой футуристической религии для древней, но «Великой Сербии», народоводи-тель к земному

раю Иосип Броз Тито, возвысился над всеми элитами и обеспечил мифологическое, идеологическое и,

соответственно, политическое единство враждебных друг другу народов. Единая система

коммунистического воспитания и пропаганды и государственный ритуал скрепили множество в единую

империю. Как только умер сверхчеловек, а мифологию признали утопией, империя распалась до таких

составляющих, внутри которых могли реально соблюдаться вышеуказанные признаки.

Признаки фактического народоправства как государственного строя угадываются уже в древнейшей

цивилизации на земле. «Некоторые ученые видят в эпической литературе Шумера указание на то, что город