Полосин В.С. Миф, религия, государство

Подождите немного. Документ загружается.

особого развития учения о будущей жизни, поэтому и само понятие коммунизма осталось весьма

расплывчатым, неконкретным и лишенным столь важной для мифологии образности.

Акция обожествления правителя всегда рискованна, поскольку отрицает семейность и национальность

и может перенести его столь высоко на небо, что он оторвется от своей нации и перестанет восприни-

маться ею как «свой» правитель. Поэтому во всех цивилизациях шел напряженный творческий поиск

баланса между национальным и религиозным в мифологии, идеологии и государственном ритуале.

В Риме и Константинополе святой мученик Георгий изображался стоящим с копьем в руке. В России

был найден ювелирный баланс синкретического совмещения национального и религиозного - Георгий

стал северорусским «Победоносцем», т. е., по сути, иным лицом, поэтому именно русские иконописцы

и «посадили» его в XIV веке на коня по образу и подобию нашего прадеда - героического воина-

драконоборца в характерном головном уборе, тем самым идентифицировав его с архетипом

национального героя.

Если покровителем русского оружия вполне логично стал действительно выдающийся национальный

князь Александр Невский, то национальный покровитель русского флота почему-то не был найден,

поэтому когда современная Греция состоит в НАТО, а Россия выступает против его расширения,

отсутствие русского покровителя флота и религиозное прославление на российских военных кораблях

греческого святого Николая в корне противоречит национально-политическому самосознанию

русского народа.

Потребность в опоре на хотя бы частичное проявление абсолютной стабильности выражается и в

естественном желании иметь устойчивость власти в государстве, ее преемственность. Преемственность

власти обеспечивается через религиозно-политические ритуалы отождествления всей нации с героями

прошлого и аналогичного отождествления персонифицированных символов нации - главы государства

и членов правящей элиты с соответствующими мифическими или мифологизированными

прототипами. Это культ умерших героев, по сути своей - национально-религиозный ритуал, возведен-

ный в ранг главного религиозно-политического, т. е. государственного, ритуала. Рассмотрим эти виды

ритуала подробнее.

а) Отождествление нации с героями прошлого. «Умерший является мощным наличным бытием даже в

чистом прошлом бытии и полной пассивности. "Жизнь умерших предков и родственников есть не что

иное, как любовь, которую воспринимают от них живущие вопреки их смерти" (Г. Небель). Поскольку

они считались святыми и превосходящими живых, римляне называли своих предков "mayores", а греки

на

Глава 16. Государственный ритуал 239

могильных памятниках изображали умерших более крупными, чем навещавшие их близкие люди» (К.

Хюбнер)

Религиозно-культовое вызывание к актуальной жизни душ умерших было и остается сильнейшим

эмоциональным средством политического объединения народа в качестве нации и защиты своего

государственного суверенитета. «"Жертвы приготовлены и готовы впустить в себя героический дух

предков. Как только полис принимает в себя племенные структуры, он уже несет в себе культ героев

города... и также род и все эллины собираются вокруг предков, прославляемых в песне. Культ душ

умерших и клан находились в единстве всегда, сколько существуют греки; полис, чтобы возникнуть и

сохраниться, должен был присосаться к этой субстанции, преодолевающей смерть. Культ душ

умерших превращает последних в героев, он принимает и усиливает их реальность, он открывает себя

их действующей реальности". Поэтому когда Феогнид (VI век до н. э.) произносит, что умерший

возлежит за пиршественным столом на губах поющего, это следует понимать буквально» (Г. Небель)

б) Отождествление символов нации с мифическими прототипами. Речь идет о ритуале передачи

верховной власти преемнику:

«Ритуальный бег фараона... символизировал спешное приближение к Божеству. Подбегая к Божеству,

царь подносил жезлы с символами жизни, благоденствия, процветания или весло, или сосуды со

свежей водой... Приношение свежей воды Нила было, очевидно, обусловлено ритуалом "оживления"

Осириса... Бегущий царь, одетый в обычное царское одеяние, явно изображает уже "нового", полного

сил правителя, тогда как статуя в павильоне изображает его же в виде умершего предшественника.

...царь хочет получить или уже получил эмблемы своей власти как бы от статуи умершего царя, точно

так же, как при своем настоящем восшествии на престол он получал царские атрибуты как бы от

мумии своего предшественника... При коронационных мистериях новый царь играл роль Гора, а мумия

его предшественника изображала Осириса, причем возложение на нового царя одеяний, уборов и

вручение ему жезлов - словом, вся передача власти происходила как бы от отца к сыну. (Собственно,

этому и посвящена вышеприведенная молитва Осирису об отождествлении земного царя Птолемея с

небесным царем и Сыном Божиим Гором. - В. П.)

Важность обряда передачи символов власти от мумии предшественника к преемнику объясняет его

живучесть. По-видимому, он же повлиял на своеобразный обряд в ритуале посвящения Александрий-

ского патриарха, где новый патриарх получает pallium св. Марка из

Хюбнер К. С. 215.

Цит. по: Хюбнер К. С. 214.

240 Р

рук своего мертвого предшественника, причем правая рука мертвого патриарха кладется на голову

нового, как бы благословляя его»

Точно так же проходило избрание генерального секретаря руководящей и направляющей партии в

СССР, требовавшее ритуального посещения тела вождя-отца Ленина (Гор символически приходит к

Осирису), а массовое признание легитимности Генсека ритуально происходило на парадах в честь

Матери-Революции, когда новый вождь — Гор стоял на пирамиде над телом отца и в его мифическом

образе принимал поздравления и рапорты воевод и коллективов трудящихся.

В отличие от национально-политического, в религиозно-политическом ритуале образ врага

моделируется без иносказательной условности - отношения к богам и прочим персонажам

параллельного мира весьма серьезны и чреваты столь же серьезными последствиями для участников

данного ритуала. Это затрагивает даже спортивные игры, в которых и само название «олимпийские»

поначалу не было столь «спортивным» и о которых в Древней Элладе вряд ли бы кто-то сказал, как в

конце XIX века: «О спорт, ты - мир!»

Знаменитые Олимпийские игры в античности «начинались с жертвоприношения - предваряющего

жертвоприношения для Пелопса и богатого жертвования быков для Зевса. Священные части затем кла-

лись на алтарь, но огонь еще не горел; бегуны находились еще далеко от стадиона; перед ними стоял

жрец, который давал своим факелом сигнал старта. Победитель подносил огонь к освященным частям

жертвы... Бег обозначает переход от "кровавого дела" к очистительному огню, от хтонических богов к

олимпийским, от Пелопса к Зевсу. Этот бег является еще большим ритуалом, чем спорт. Необычно

переплетается мифом метание диска: сам Аполлон во время такого метания убил своего любимца

Гиацинта» (В. Буркерт)

Таким образом, религиозно-политический ритуал как вид государственного ритуала является

логическим отрицанием национально-политического ритуала, что не означает отношений

фактического противоречия между ними - это две различные реальности. Для суеверного сознания

религиозно-напоминательньш ритуал может эмоционально усиливать воздействие символики путем ее

абсолютизации и возвышения до Небес, пока сохраняет ценность и земная реальность данной

символики. Однако если религиозный ритуал приобретает не просто пантеистические, но и магические,

антропоморфные черты, полностью вытесняющие ценность земных отношений, он становится

антагонистом национально-политического ритуала — попыткой его подмены или прямой замены с

полным перенесением семейной терминологии в иной мир и гиперинфляцией земных

* Маты М. С. 118, 132.

' Цит. по: Хюбнер К. С. 182.

241

семейных ценностей. Баланс же между национальным и религиозным ритуалами в государстве может

быть достигнут только при господстве трансцендентного монотеизма, иносказательного пантеисти-

ческого монизма или рационального светского восприятия большинства граждан, будучи отображен и

закреплен в политическом сознании национальной элиты.

16.4. Имперский ритуал

Имперский (наднациональный) идеал может основываться либо на политическом, т. е. рациональном и

прагматическом договоре наций, либо на религиозно-политической, т. е. социал-романтической

утопии, признающей суверенитет божественной или футуристической потусторонней реальности,

тенью которой является земной суверенитет монарха или элиты. Соответствующий характер имеет и

ритуал. В первом случае ритуал носит религиозный иноска-зателъно-напоминателъный (как у

Чингисхана или в Китае) или даже достаточно светский характер (как в США и СССР). Во втором

случае ритуал носит тотально-пантеистический, магический характер, устрашающий жителей

империи вечными карами за непослушание митрополии и ее небесному прототипу (был наиболее

распространен в древних цивилизациях и христианской средневековой Европе).

Таким образом, имперский ритуал есть вид государственного ритуала, воспроизводящий единый

наднациональный политический идеал сообщества народов:

либо через образ свободного договорного союза нескольких природных семей,

либо через конфессиональный образ воплощения на данной территории суверенного Небесного Царства

(Великой Матери-Церкви и всемогущего Сына Божия).

Для национального сознания имперский ритуал представляет собой синтез национально-

политического и религиозно-политического ритуалов (в категориях диалектической логики

религиозный ритуал отрицает национальный, но сам отрицается наднациональным - имперским -

ритуалом). Яркой иллюстрацией интернационального имперского ритуала был Древний Рим с его

Пантеоном, где власть хотела почтить всех богов входящих в империю народов и где религиозный

синкретизм достиг в этих же целях своего немыслимого апогея: искусственно создавались не только

новые культы, но и новые мировые религиозные системы.

В силу определенной рукотворности в существовании любой империи воспроизведение имперской

мифологии и идеологии должно быть особой волевой заботой правительства — этот процесс не может

242

идти сам по себе. Вся система образования и воспитания, законов, общественной нравственности

должна постоянно воспроизводиться в ритуалах. Государственный подход и имперское величие

возможны только тогда, когда правительство с особой тщательностью и точностью вплоть до

мельчайших деталей прорабатывает официальный ритуал империи.

Любые движения души человека в сторону почтения и уважения другого человека за его какие-либо

общественно-полезные дела не должны остаться незамеченными правителями. При этом не допустима

никакая произвольность: храм и ритуал создаются под потребности души человека и всего общества,

придавая зримое и публичное выражение духовному самовыражению, не навязывая им чего-либо

несвойственного, тем паче - антинационального. Чтобы достичь гармонического сочетания интересов

жителей митрополии и провинции, столицы, областного города и деревни, больших и малых народов

империи, правительство должно создать формальную структуру ритуала с соответствующими

нишами, которые заполняло бы само общество, исходя из его естественно сложившихся особенностей,

традиций, национальной и религиозной специфики. - Это лучшая профилактика противоречий и

столкновения разных интересов и традиций.

Разумеется, главным государственным, в том числе и имперским, ритуалом является ритуал, связанный

с избранием, призванием или признанием главы империи. Через ритуал осуществляется политическое

самовыражение единой нации - одного субъекта истории. В этом акте имперская нация осознает себя

как таковую, и потому особую важность имеет каждая символическая деталь этого ритуала, призванная

выражать добровольность и счастливость (харизматич-ность) союза наций. «Чингис именуется

Высшим Ханом монгольской нации... В китайской надписи 1338 г. монголы обычно именуются

"государственным родом", т. е. "правящей нацией". Именно через избрание нового великого хана после

смерти его предшественника монгольская нация при империи могла самовыразиться. Несмотря на то

что выборные курултаи не всегда четко работали, очевидно, что существовал определенный набор

правил их заседаний... В каждом улусе империи функционировали местные курултаи для выбора своих

ханов» (Г. В. Вернадский)

Уже легитимизированный глава империи сам становится ее символом. Его изображение люди видят на

национальной валюте, во всех регионах империи имеются его портреты или иконы. В Риме

обязательным было публичное свидетельство почтения к изображению императора и Великой Матери

- волчицы Рима.

В империях структура государственного устройства отображается

' Вернадский Г. В. С. ПО.

т 243

обычно и на гербе: в Российской империи княжества-субъекты располагались в уменьшенном виде на

изображении двуглавого орла, в СССР - в виде 15 малых гербов внутри большого союзного венка

колосьев - образа единства. Образы Родины-Матери у каждой нации остаются свои, и требуется их

символическое объединение в едином пантеоне - например, статуи 15 женщин-матерей,

расположенные вокруг фонтана на ВДНХ в Москве, символизируют 15 союзных республик советской

империи, в то время как единственный поток воды - традиционный символ духа, жизни, пассионарной

энергии. В США — это звезды на государственном флаге.

Наиболее разработанным, упорядоченным и устойчивым представляется имперский ритуал, веками

существовавший в древних Египте и Китае. В Китае, например, было четко расписано, какие храмы

каких богов должны быть в центре столицы и на ее окраинах, в областных центрах и районах. Детально

регламентировалось, какой чиновник какого ранга должен возглавлять ту или иную церемонию.

Главным совершителем государственного ритуала был, естественно, император - символ нации и ее

суверенитета.

В центре столицы находились храмы и жертвенники общенационального значения, посвященные как

самым высоким персонажам параллельного мира, так и в целом - Абсолюту: жертвенники Небу, земле,

великий храм; во втором разряде были жертвенники солнцу, луне, изобретателям земледелия и

шелкоделия, храмы царям всех династий и ученым; на окраинах - храмы, более близкие к народу: духу

хлебных магазинов, обоготворенной горе, драконам и лицам, верным престолу. В провинции

обязательно должны были быть жертвенники различным духам, добродетельным мудрецам, защит-

никам государства и покровителям народа, верным престолу, целомудренным и справедливым,

почтительным к родителям, патриотическим начальникам. В каждом областном центре должен был

быть храм в честь начальников, которые оказали народу благодеяние и прославились в делах

собственно управления областью

Из разряда современных ритуалов - политической рекламы — можно привести уже ставший

популярным пример из Ролана Барта. Он описывает собственные впечатления от воздействия на него

государственного мифа и ритуала, которые мы относим к разряду имперских: «На обложке "Пари-

матч" изображен юноша-неф во французской военной форме, он отдает честь, глядя куда-то вверх,

очевидно, на развевающийся над ним трехцветный флаг. Таков смысл зрительного образа. ...он

означает, что Франция - это великая империя, что все ее сыны, без различия цвета кожи, верно служат

под ее знаменем и что лучший ответ хулителям так называемого колониализма - то рвение, с каким

этот чернокожий служит своим "угнетателям"...

Конфуций. С. 272-277.

244

Форма мифа - это не символ; салютующий негр не является символом Французской империи... В

качестве формы он обладает лишь куцым, изолированным, обедненным смыслом, зато в качестве поня-

тия "французской имперскости" он вновь обретает связь с мировым целым - с великой историей

Франции...

"Французская имперскосгь" обрекает салютующего негра на чисто инструментальную роль

означающего; негр обращается ко мне от имени "французской имперскости", но тем самым и жест его

тяжелеет, становится окаменело-застывшим обоснованием "французской имперскости". ...чтобы в

салютующего негра вселилась "французская имперскосгь", требуется совпадение его жеста с воинским

приветствием французского солдата. ...миф играет на аналогии между смыслом и формой»'.

Барт подробно описывает механизм создания такого мифа, что дает наглядное представление о

технологии политического имидж-мейкерства. Механизм воздействия на потребителей масс-медиа и

является собственно ритуалом - национальная идентификация солдата-негра, генетически не

однородного французскому народу, осуществляется за счет его идентификации с воином великой

империи. Тем самым, ритуалом посвящения негра в члены великой французской Семьи является

исполнение им воинского долга перед Семьей, что для нее важнее его формальной генетической

однородности. Если бы эта реклама исходила не от общественных масс-медиа, т. е. совершителем

ритуала был бы не журналист, а непосредственно государственный служащий, это был бы безусловно

официальный имперский ритуал, однако и в таком виде его сущность однозначна.

Империя не может основываться только на страхе перед наказанием за преступление закона: общим

началом для всех народов империи должен быть явлен некий положительный принцип жизни -

традиция, нрав, нравственное начало, добродетель. Этот положительный принцип становится их

общей, наднациональной мифологией, которая связывает и скрепляет эти народы в их счастливом

комплиментарном, интеграционном союзе и символически выражается в ритуале. Колониальная

империя не может иметь внутренней устойчивости и существует исключительно в зависимости от

успеха внешних завоеваний, символизирующих харизму свыше и приносящих материальное

довольство основному населению империи за счет военных трофеев и рабов-военнопленных.

Приведенный выше пример рекламы предлагает поверить в интеграционную сущность Французской

империи, что для обывателя намного более привлекательно.

Примерами комплиментарного союза, возникавшего как в результате военных завоеваний, так и

сугубо добровольно, является

Барт Р. С. 241-252.

245

евразийское пространство: Монгольская империя, Московское царство, Российская империя,

Советский Союз, Российская Федерация.

Подытоживая сказанное, приведем политическое завещание Конфуция:

Почтительность вне ритуала утомляет, А осторожность вне его ведет к трусости; При смелости вне ритуала поднимают

смуту, От прямоты вне ритуала становятся нетерпимы. Не смотри на то, что чуждо ритуалу, Не внемли тому, что чуждо

ритуалу, Не говори того, что чуждо ритуалу, Не делай ничего, что чуждо ритуалу'.

РАЗДЕЛ V НАРОДОВЛАСТИЕ

ГЛАВА 17. МИФОЛОГИЯ НАРОДОВЛАСТИЯ

17.1. Миф и легитимизация власти

В данном труде мы рассматриваем модели государственного устройства не с целью их

всеобъемлющего описания, а с точки зрения возможности и необходимости их легитимизации

массовым сознанием. Поэтому для нас на первом плане стоит установление соответствия между

нравственным идеалом народа (мифологией) и системой распределения власти по конкретным

субъектам политики, а также критерии соответствия личного имиджа того или иного политика его

мифологическому прототипу. Только при установлении (активном либо пассивном) такого

соответствия массовое сознание легитимизирует (признает «должной») власть - право принимать или

утверждать в последней инстанции от имени всего народа обязательные для всех решения.

Детально описанная Максом Вебером легитимизация реформированным христианским массовым

сознанием либеральных рыночных отношений и республиканской власти - частный случай этой общей

схемы: правящая военно-аристократическая элита, тяготевшая в целях самосохранения к так

называемой «абсолютной монархии», т. е. к богочеловеческому восприятию должности своего

представителя -первого дворянина, нуждалась для этого в усилении магического культа, что требовало,

в свою очередь, соответствующих уступок жреческой элите (от инквизиции до Варфоломеевской ночи

и Тридцатилетней войны). Магизм, прикрывавший тотальную узурпацию власти союзом военно-

аристократической и жреческой элит, противоречил как росту общей культуры народа (университеты,

искусство Ренессанса), который начал постигать законы ответственного управления государством, так

и интересам укреплявшейся торгово-финансовой элиты. Массовое сознание, ведомое

профессиональной и экономически сильной торгово-финансовой элитой, пришло к реформаторскому

отторжению образа монарха как бога во плоти и к легитимизации революционной охлократии,

завершившейся перехо-

дом высшей власти к торгово-финансовой элите. Для удержания этой власти и недопущения возврата к

военно-аристократической монархии олигархам пришлось конституировать ряд элементов на-

родоправства, а именно - выработать режим современной демократии.

В XVI веке был весьма популярен анонимный памфлет «Иск к тиранам», в котором утверждалось, что

только Бог правит неограниченно, а земные правители избираются народом по указанию Господа, и

если они узурпируют власть, т. е. станут тиранами, народ вправе их свергнуть. Для этой цели

существует такой способ народного волеизъявления, как собрание всех сословий. Такие собрания

имеются, как пишут авторы памфлета, повсюду, «кроме Московии и Турции, которые должны поэтому

считаться не государствами, а соединениями разбойников»'.

Таким образом, в Новое время непосредственной причиной краха военно-аристократической монархии

стало ее стремление к бесконтрольному абсолютизму, для чего персонажам высшей государственной

власти средствами политической мифологии был придан магический характер. Магия же, не

принесшая прямого позитивного результата, бесповоротно дискредитировала не только себя и своих

адептов, но и всю сложившуюся в Средневековье систему религиозно-политической мифологии.

Началась эпоха переосмысления христианских ценностей - религиозной Реформации - и глобальных

революционных процессов.

Таким образом, не только в Реформацию, но и во всей истории именно политическая мифология

определяла колебания массового сознания в отношении типов и видов государственного устройства и

выступала критерием при легитимизации носителей власти и их режима. Поэтому мы берем как

данность отношение к мифу вообще и к политическому мифу в частности и исследуем мифологию

государственного устройства с принципиального мировоззренческого основания: либо миф

воспринимается как иносказание о реальном земном социальном опыте, либо как реально и/или

буквально воспроизводимая здесь иррациональная потусторонняя реальность. Эти два типа восприятия

мифа соответствуют двум типам восприятия источника власти и критериев ее легитимности. Либо

1) источником власти является недосягаемое для личности и общества в целом абсолютное начало:

трансцендентный личный Бог, недоступные Небеса или абсолютизированная природа, а

непосредственным носителем и рациональным распорядителем власти с момента своего социального

рождения и непрерывно является народ - единый субъект истории и текущей политики; либо

' Цареубийства. С. 12.

2) источником и распорядителем власти является иной, иррациональный мир: прошлый, настоящий

(симметрично-параллельный) или будущий, который в принципе досягаем религиозной элитой, присут-

ствует в этом мире и через своих земных посредников - религиозную элиту - наделяет властью конкретных

земных носителей: харизматических лидеров, элиту или некое количественное большинство на плебисците.

Исходя из этих двух качественно различных типов восприятия власти, массовое сознание определяет для

себя критерии правильности и легитимизирует ту или иную форму государственного устройства. Если

источник земной власти воспринимается посюсторонним, то неизбежно только народ как целое, как

большая Семья, сознающая себя одним суверенным субъектом, способным принимать все важнейшие для

своей социальной жизни решения, может быть и высшим носителем власти на земле. В данном отношении

не имеет значения, что является конечным источником этой земной власти -Небеса или природа, поскольку

Небеса по самому факту творения земли и самостоятельного человечества вверяют эту власть самому

человечеству, делая ее посюсторонней. Если же источник земной власти воспринимается потусторонним, то

носитель высшей земной власти устанавливается в ином мире по его иррациональным законам, не

доступным массовому сознанию и волеизъявлению. Мы будем называть:

государственным строем (устройством) - общую статичную систему распределения верховной власти,

включающую в себя определение источника этой власти, ее распорядителя в последней инстанции - суве-

рена, общий порядок ее функционального распределения по конкретным исполнителям и объем их

полномочий;

политическим режимом - устанавливаемый распорядителем верховной власти метод и практические

способы ее осуществления в динамике политического процесса.

17.2. Власть народа и политический элитизм

Ввиду широкого распространения сегодня термина «демократия» (рус.: «народовластие»), при отсутствии

единства в понимании его значения, при обожествлении демократии одними и демонизации другими, мы

вынуждены обратиться к этимологии этого слова и к изначальному употреблению его на его родине - в

Древней Элладе. Тем более что и у древнегреческих политологов имело место такое же, как и сегодня,

двойственное к нему отношение. Различие в употреблении термина «народовластие» основывается на

различном понимании терминов «власть» и «народ».

Поскольку мы определили власть как признаваемое сообществом право от имени всех членов данного

сообщества принимать или утвер-

249

ждать в последней инстанции политические решения, обязательные к исполнению всеми членами

сообщества, то демократия как власть народа означает природное, изначальное наличие у народа как одно-

го субъекта права высшей инстанции в регулировании общественных отношений. Однако сама по себе такая

констатация лишь формально отделяет данную концепцию власти от политического элитизма, где власть

актуально дается из иного мира лишь богоизбранной элите или самодержцу, но ничего не говорит о способе

реализации данного права.

«Демократию не следует определять, как это обычно делают некоторые в наше время, просто как такой вид

государственного устройства, при котором верховная власть сосредоточена в руках народной массы, потому

что и в олигархии, и вообще повсюду верховная власть принадлежит большинству», - словно в XX веке,

заметил Аристотель'.

Поэтому для квалификации демократии как специфического явления необходимо обратить внимание на

греческое слово «демос» (народ), которое употреблялось в Древней Элладе в двух значениях:

1) «совокупность всех граждан»; при этом значении «демократия» - прямая власть народа в целом как

одного субъекта;

2) «совокупность бедных, простых граждан», противопоставляемая совокупности богатых граждан; при

этом значении «демократия» -прямая власть арифметически большей части народа, а именно - простой,

бедной, неэлитной его части как самостоятельного субъекта, выступающего по отношению к остальной

части народа в качестве гегемона, коллективного монарха, диктатора или даже тирана.

Можно по-разному понимать и термин власть: 1) власть едино-субъектная, непосредственная и

неотчуждаемая и 2) власть одного субъекта, функционально и/или частично отчуждаемая в пользу какого-

либо иного субъекта - посредника в осуществлении этой власти. - Пожалуй, в этом пункте и содержится

главная причина путаницы при определении государственного строя или режима!

Жан-Жак Руссо справедливо отмечал, что «одна только общая воля может управлять силами государства в

соответствии с целью его установления, каковая есть общее благо... Общественную связь образует как раз

то, что есть общего в различных интересах; и не будь такого пункта, в котором согласны все интересы,

никакое общество не могло бы существовать... следовательно, суверенитет, который есть только

осуществление общей воли, не может никогда отчуждаться... и суверен, который есть не что иное, как

коллективное существо, может быть представляем только самим собою. Передаваться может власть, но

никак не воля*

Кроме того, концепция народовластия по определению должна

Цит. по: Античная демократия... С. 174.

Руссо Ж.-Ж. С. 216.

250

исключать возможность законного отчуждения власти у народа, равно как и обожествление народом

самого себя в качестве творца собственной власти - в последнем случае она фактически переходит

сначала к демагогам, призывающим толпу проголосовать так, а не иначе, затем к стоящей за

демагогами профессиональной элите, кладущей конец власти народа. Отсюда мировосприятие масс,

закрепленное в их мифологии и актуализируемое в общественном сознании, определяет и отношение к

политической власти. Главным условием недопущения деградации политического самосознания нации

является представление off исторической преемственности нации, о том, что ее опыт хранит всю

историю и не может быть легко изменен по прихоти ныне живущего поколения людей. Речь, тем

самым, идет о концепции политического консерватизма.

Как пишет С. Франк в работе «Духовные основы общества», «из сверхвременности общества

вытекает необходимость и оправданность организационных форм, выражающих эту

сверхвременность... С общей социально-философской точки зрения, существен только принцип,

противоположный демократическому принципу безграничного политического самоопределения

отдельного поколения, действующего в данный момент в общественной жизни, и принцип, по

которому носитель верховной власти выражает и воплощает не волю и веру сегодняшнего дня, а

высшее, соборное сознание общества как сверхвременного единства. ...лишь эта непрерывность,

основанная на сверхвременности, обеспечивает устойчивость, жизненность общественного целого»

Сверхвременное единство мы определили как традицию, хранимую в нравственном идеале и

воспроизводимую в мифе и ритуале.

Таким образом, на основе указанных различий можно сформулировать в наиболее общем виде и два

качественно различных определения древнегреческого термина «демократия»:

1. Признание народа в целом одним и единственным субъектом своей истории и политики, а

следовательно, и непосредственным и постоянным носителем своего суверенитета - высшей

политической власти, которая принципиально не может быть отчуждена от народа в пользу какой-

либо его части - элиты или народоводителя. Элиты есть органы самого народа, не отделимые от него

как от целого, подконтрольные ему и действующие исключительно по его полномочиям и от его

имени. Народ в этом случае сознает сам себя как самостоятельный субъект истории и политики и

является нацией.

2. Признание народа не прямым, а лишь опосредованным и не едино-субъектным носителем высшей

политической власти, которая может и даже должна быть функционально отчуждена от народа в

пользу какой-либо его части: (а) качественно «лучшей» элиты или самодержца, либо (б)

количественно «большей» толпы, простонародья; в этом

Цит. по: Гулыга А. С. 206.

251

случае часть народа выступает иным субъектом (посредником или опекуном) по отношению к народу

в целом и уже только поэтому вместо служения народу преследует свои собственные, частные кор-

поративные интересы. Практически это означает уже отсутствие власти у народа в целом, и потому в

строгом смысле не может считаться народовластием.

Как остроумно заметил тот же Руссо, «нелепо, чтобы воля сковывала себя на будущее время и ни от

какой воли не зависит соглашаться на что-либо противное благу существа, обладающего волею. Если

народ просто обещает повиноваться, то этим актом он уничтожает себя; он перестает быть

народом. В тот самый миг, когда появляется господин, - нет более суверена; и с этого времени

политический организм уничтожен»

. Господин над народом - это иной субъект, иной источник

волеполагания и волеизъявления, и в той мере, в какой он может действовать от имени самогб народа,

народ как целое перестает быть таковым субъектом, т. е. в нашей терминологии перестает быть нацией,

ибо как народ он еще потенциально сохраняет возможность возвращения своей политической воли

путем реформ или революции (народом же он перестает быть уже после окончательной утраты и своей

национальной мифологии).

Тем самым, исходя из двух пониманий источника и верховного распорядителя власти, мы получим и

два типа государственного устройства, или два государственных строя: народовластие и политический

элитизм. Соответственно режимом народовластия в самом общем виде является народоправство,

режимом политического эли-тизма - диктатура правящей элиты.

Никколо Макиавелли в своем знаменитом «Государе», используя термины «народ» и «знать», ярко

иллюстрирует противостояние интересов народа как суверенного субъекта и элиты, стремящейся

обособиться от народа в иной суверенный субъект: «Когда человек делается государем своего

отечества не путем злодеяний и беззаконий, но в силу благоволения сограждан (т. е. легитимным

путем. - В. П.), такого рода единовластие - его можно назвать гражданским - учреждается по требова-

нию либо знати (= элиты. - В. П.), либо народа. Ибо нет города, где не обособились бы два этих начала:

знать желает подчинять и угнетать народ, народ не желает находиться в подчинении и угнетении

Знать, видя, что она не может противостоять народу, возвышает кого-нибудь из своих и провозглашает

его государем, чтобы за его спиной утолить свои вожделения. Так же и народ, видя, что не может

сопротивляться знати, возвышает кого-либо одного, чтобы в его власти найти для себя защиту»

Власть элиты, в отличие от народовластия, не имеет внутренней

Там же. С. 217.

" Макиавелли Н. С. 72.

252 I

устойчивости: «Тому, кто приходит к власти с помощью знати, труднее удержать власть так как если

государь окружен знатью, которая почитает себя ему равной, он не может ни приказывать, ни иметь

независимый образ действий. Тогда как тот, кого привел к власти народ, правит один и вокруг нет

никого, или почти никого, кто не желал бы ему подчиняться. Кроме того, нельзя честно, не ущемляя

других, удовлетворить притязания знати, но можно - требования народа. Сверх того, с враждебным

народом ничего нельзя поделать, ибо он многочисленен, а со знатью - можно, ибо она малочисленна.

Так что если государь пришел к власти с помощью народа, он должен стараться удержать его дружбу,

что совсем не трудно, ибо народ требует только, чтобы его не угнетали»

Идеология современных западных государств декларирует народовластие, ссылаясь на наличие у них

свободных и прямых арифметических плебисцитов, т. е. на некоторые идеалы античности, и используя

именно древнегреческий термин «демократия». Однако следует отметить, что «демократию» в таком ее

виде не только не считали идеалом, но и подвергали резкой критике такие знаменитые мыслители

древности, как Пифагор, Гераклит, Сократ, Платон, Аристотель, Исократ, Полибий. Причем Критика

была направлена не на сам принцип народовластия, а на абсолютизацию принципа принятия

политических решений арифметическим большинством граждан (или жребием) на основе лишь

формального равенства политических прав: 1 гражданин = 1 политическая акция. Такая абсолютизация

количественного большинства по единицам гражданства легко может скрыть произошедшую подмену

власти народа властью элиты или тирана. Например, сами же эти авторы отмечают, что «Сократ не

одобрял государственного строя своего города, так как усматривал в афинской демократии черты

тирании и монархии»

Поэтому, во избежание путаницы и, что намного хуже, подмены значения одного термина другим, мы

будем называть демократией именно то, что именуется ею сегодня, а именно один из видов полити-

ческого режима при государственном строе политического элитизма, т. е. один из способов

осуществления власти какой-либо элитой, имитирующей процесс принятия кадровых решений как бы

самим народом (см. гл. 30).

В народовластии как государственном строе мы различаем 4 его вида.

Строй, в котором народ, будучи полноправным носителем и распорядителем власти, сам доверяет

полную власть одному харизматическому пророку или пассионарному вождю, доверяя ему и

сформирование правящей элиты, мы будем называть народоводительством.

Макиавелли Н. С. 72-73.

* Античная демократия... С. 190.

I 253

Для обозначения народовластия-демократии в его первозданном и собственном смысле, когда народ

сам формирует правящую элиту из наиболее достойных, будем использовать термин республика.

Строй, в котором осуществляется прямая власть арифметического большинства, т. е. «безэлитной»

толпы, «простого народа», мы будем называть охлократией.

В случае если народовластие одновременно включает в себя (1) харизматическое единоначалие, (2)

многоступенчатое, качественное кадровое формирование народом правящей элиты из «лучших», (3)

принцип прямого волеизъявления по важнейшим вопросам, то налицо синтез вышеописанных трех

видов народовластия. При таком синтезе строй и режим практически отождествляются, и потому такой

строй мы будем называть так же, как и политический режим -народоправством.

При реальном народовластии режим власти является по определению «народоправством», т. е.

управлением народа, хотя каждый из видов государственного устройства вносит свою специфику в ре-

альность такого управления.

Кстати, этот термин и более удобен с точки зрения русского языка, ибо в русском языке даже само

слово «править» неотделимо от «правды»: оба происходят от одного общего слова «-правь-», что озна-

чает данный свыше закон соединения «вчера», «сегодня» и «завтра», «небесного» и «земного», меру

гармоничного коловращения бытия. А потому «править» означает «приводить в соответствие с

правые», направлять жизнь по прави, т. е. практически реализовывать Правду. Поэтому в категориях

русского языка «народовластие» в принципе может иметь место исключительно в форме

народоправства - иного варианта понимания «власти народа» просто не существует. И когда в XIX веке

возникла необходимость обозначения иного по смыслу понятия, русский народ не стал использовать

свое слово «народовластие», а предпочел для обозначения чужеродного явления просто заимствовать

соответствующий термин из чужого языка, а именно -«демократию» в ее современном западном

смысле.

В Древнем Египте царь каждый день начинал с ритуального приношения Правде («Маат»), сам же

«царь назывался "добрый пастырь, бдительно следящий за делами всех, помогающий тому, кто

действует под его началом". Бог солнца "назначил его пастырем страны этой, чтобы поддерживать

жизнь людей, бодрствовать днем и ночью, дабы не пропустить ни одно благое дело, ища возможности

быть полезным". Пастушеский посох - один из самых ранних знаков отличия фараона, и от его

названия происходит одно из слов, означающее "править"»*. На Дальнем Востоке и сегодня

сохранился иероглифический, образный язык, в котором трудно «играть в слова»,

Франкфорт Г. С. 85.

254

подставляя к одному звуковому сигналу - слову - разные значения, и потому к иероглифу, зримо

изображающему реальную власть народа, вообще не приложимо рациональное содержание слова

«демократия» в его современном употреблении.

Трансцендентный Бог, абсолютная стабильность

«Должное»,

общекультурная,

национальная,

религиозная

мифология

«Желаемое»,

самость, эталон желания,

идеальное «сверх-Я»,

сверхчеловек

Народ

Для верующих народовластие предстает как прямое отношение Бог - народ; Бог выступает источником

власти, которую Он Сам в соответствии с данным Им через пророков Откровением вручает народу при

его социальном рождении. Для монотеизма - это акт личного Всемогущего Бога, для напоминательной

монистской религии - это вечный порядок недосягаемых Небес. При этом образ Бога-Творца не

антропоморфизируется, а аллегорические образы Родины-Матери и национального сверхчеловека не

обожествляются. В светском рациональном восприятии место Божества занимает абсолютизированная

природа в ее целом, которая и является источником власти.

Правда есть совокупная мудрость и духовный опыт народа, прямо отображающийся в нравственном

идеале народа в качестве высшей Истины. Правда, данная в трансцендентном монотеизме, онтологич-

на, связывая совокупность убеждений человека и общества с его наличным бытием через посильную,

но строгую социальную нравственность. Правда, данная в религиозно-напоминательном монизме,

неустойчива, ввиду легкой возможности поверить любому слуху о теофании, а значит - и в воплощение

Божества в субъектах политики, в сверхчеловеке, что приводит верующего к немедленному отпадению

в пантеизм, а народ в целом — к потере народовластия. Правда для светского рационального сознания

довольно размыта, будучи сконцентрирована в науке, а поскольку даже самая развитая и «всесильная»

наука открывает все время что-то новое, опровергаю-

255

щее старое, то коллективное сознание, опирающееся лишь на науку, может легко впасть в социал-

романтизм с футуристическими утопиями, практически идентичный в политической сфере пантеизму.

Для верующих народоправство в его религиозном эталоне есть теократия, которая может быть

соответственно либо монотеистической, либо монистской (недосягаемая реальность не может иметь

досягаемых для человеческой классификации характеристик и потому всегда есть единая реальность).

И наоборот: монотеистическая теократия возможна только при народоправстве, ибо, когда речь идет

о судьбе суверенного народа, то и партнером-визави трансцендентного Бога является именно народ-

субъект. Когда народ потребовал от Судьи-пророка устроить вместо монотеистической теократии

монархию по подобию языческих народов, а пророк не захотел, тогда «сказал Господь Самуилу:

послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня,

чтоб Я не царствовал над ними» (1 Цар. 8: 4—7).

Пророк выступает здесь как глашатай трансцендентного Бога, однако народ не соглашается с ним в

вопросе о теократии, и Бог повелевает пророку сделать так, как хочет народ. Тем самым, в

вышеприведенном фрагменте непосредственная и неотчуждаемая власть народа, как суверенного

субъекта политики, прямо конституируется Богом через пророка и Откровение. В период же, пред-

шествующий отпадению народа в монархию, теократия была тождественна народоправству и

реализовывалась через добровольное принятие - легитимизацию народом сверхчеловека-пророка и

наделение его официальным статусом Судьи. Устойчивость Израильского царства заключалась в

религиозном отрицании им пантеизма и в реальной власти сверхчеловека-пророка, прообразами

которого были Авраам, Ной, а первым ярким политическим воплощением -Моисей. Отвержение

теократии при Самуиле стало причиной утраты народом сверхчеловека-народоводителя, замены его

царем и утраты народоправства. Далее в Библии повествуется о правах и обязанностях монарха как

уже иного субъекта по отношению к народу.

Монистская теократия аналогична монотеистической с той лишь разницей, что место

отсутствующего откровения о Боге занимает апофатическое представление о недоступном Абсолюте,

Небесах (см. п. 5.1), однако пантеистическое мировоззрение может даже не заметить, как

сверхчеловек-судья станет вдруг человекобогом-тираном.

Власть народа как единого волеполагающего субъекта может реализовываться через следующие

основные виды государственного устройства:

1) народоводителъство - наделение полнотой (законодательной, управленческой и судебной) власти на

основе доверия, и только в

256

меру и на время наличия этого доверия, одного сверхчеловека, героического вождя, пассионария,

триумфатора, харизматического проро-ка-народоводителя. Власть при этом остается подконтрольной

народу - даже такого пророка, как Моисей, народ при отсутствии харизматических проявлений мог

изгнать. Это харизматическое (пассионарное) народоводительство, в религиозном смысле - теократиче-

ское единовластие в рамках монотеизма;

2) республика - формирование многоступенчатой пирамиды власти снизу вверх при подконтрольности

и подотчетности народу элит и персональных лидеров. Соответствует светскому рациональному

мировоззрению;

3) охлократия - прямое правление самого народа по критерию: один человек = один голос — через

выявление арифметического большинства. Соответствует пантеистическому напоминательному

монизму;

4) народоправство - синтез трех этих видов, при котором государственное устройство и режим власти

тождественны. Народоправство являет собой идеальный вид государственного строя, который в ре-

альности встречается редко, в результате благоприятного стечения обстоятельств, чаще имея

харизматический характер в революционных и военных ситуациях или в переходные периоды истории.

Элементы этого идеального строя могут иметь место как эпизоды и внутри политического элитизма,

когда правящая элита или самодержец в тех или иных обстоятельствах по личной воле или по необ-

ходимости используют режим народоправства.

Устойчивость каждого из видов народовластия зависит в конечном счете от устойчивости

господствующего мировоззрения и мифологии народа. Различия между трансцендентным

монотеизмом, пан-теистическо-напоминательным монизмом и светским рационализмом проявляют

себя и соответственно влияют на особенности и характер государственного строя.

Итак, рассмотрим мировоззренческую основу народовластия, в котором высшая власть не отчуждается

от народа в пользу какой-либо элиты или лица, и народ есть один-единственный субъект собственной

политики. Поскольку демократия в современном понимании, будучи двухсубъектной властью,

предполагает отчуждение реальной власти народа в пользу господствующей элиты, мы рассмотрим

этот режим ниже, в рамках концепции политического элитизма.

17.3. Народовластие и религия

Поскольку религиозный компонент в той или иной мере всегда присутствует в общественном

сознании, мифологии и ритуале, отношение народа к религии, характер его религиозности имеют

опреде-

я 257

ляющее значение для государственного устройства и политического режима.

Яркую иллюстрацию влияния религиозного фактора на политическое устройство мы находим у

Макиавелли:

«Ни у одного народа не было никогда учредителя чрезвычайных законов, который не прибегал бы к

Богу, ибо в противном случае законы их не были бы приняты; ибо много есть благ, познанных че-

ловеком рассудительным, которые сами по себе не столь очевидны, чтобы и все прочие люди могли

сразу же оценить их достоинства. Вот почему мудрецы, желая устранить подобную трудность, прибе-

гают к богам. Так поступал Солон и многие другие законодатели. Кто хорошо изучит римскую

историю, увидит, насколько религия помогала командовать войсками, воодушевлять плебс, сдерживать

людей добродетельных и посрамлять порочных. Там, где существует религия, легко создать армию,

там же, где имеется армия, но нет религии, насадить последнюю чрезвычайно сложно.

Первым своим устроителем Рим имел Ромула и от него, как если бы он был ему сыном, получил жизнь

и воспитание. Однако, решив, что порядки, учрежденные Ромулом, недостаточны для столь великой

державы, Небеса внушили римскому Сенату решение избрать преемником Ромулу Нуму Помпилия.

Найдя римский народ до крайности диким и желая заставить его подчиниться нормам общественной

жизни посредством мирных средств, Нума обратился к религии как вещи совершенно необходимой для

поддержания цивилизованности и так утвердил ее в народе, что потом в течение многих веков не было

республики, в которой наблюдалось бы большее благочестие; оно-то и облегчило как римскому

Сенату, так и отдельным великим римлянам осуществление всех задумываемых ими предприятий.

Римские граждане гораздо больше страшились нарушить клятву, нежели закон, как те, кто почитает

могущество Бога превыше могущества людей.

Известно, что для основания Сената и для установления иных гражданских и военных учреждений

Ромулу не понадобился авторитет Бога. Однако авторитет сей весьма пригодился Нуме; он делал вид,

будто завел дружбу с Нимфой и что именно она советовала ему все то, что потом он рекомендовал

народу. Проистекало это из того, что Нума хотел ввести новые, невиданные дотоле порядки и не был