Петров Д.В. Право хозяйственного ведения и право оперативного управления
Подождите немного. Документ загружается.
91
имуществом на каком-либо одном из указанных прав
285
. Естественно, что вид одного из
данных вещных прав, соответствующий данному виду субъекта права, определяется самим
законом.
Как известно « сущность правосубъектности состоит в том, что благодаря ей лицо
выступает как участник правоотношений, как носитель прав и обязанностей»
286
. При этом
«право собственности составляет необходимое условие правосубъектности и наоборот,
правосубъектность нужна для того, чтобы иметь возможность стать собственником»
287
.
Иными словами, « согласно традиционным взглядам, гражданская правосубъектность есть
следствие юридической персонификации собственника»
288
. В результате этого возможность
быть субъектом права собственности является неотъемлемой характеристикой
правосубъектности, потому что « создает подлинную базу для имущественной
самостоятельности, полноценного обособления имущества, самостоятельной имущественной
ответственности»
289
. В России эту роль выполняют также право хозяйственного ведения и
право оперативного управления. Таким образом, снова проявляется свойство данных прав
выступать как бы правом собственности. Законодатель, по сути, через хозяйственное
ведение и оперативное управление сконструировал иное право собственности, собственность
с иным ( меньшим) объемом полномочий, но « собственность», не переставшую выполнять
свое основное предназначение – предоставлять возможность выступать в качестве субъекта
права, то есть в качестве реалии, способной, в первую очередь, иметь собственное
имущество
290
. Серьезным аргументом для признания исследуемых вещных прав « как бы
правом собственности» является и известный конституционному праву подход
расширительного толкования понятия права собственности. В сферу действия норм
285
Можно согласиться с частным выводом из данного утверждения С.В. Артеменкова о том, что обладание
имуществом на одном из трех названных прав – « необходимый признак имущественного обособления
юридического лица» (Права на имущество юридических лиц. // Авторф. канд. дисс. М., 2000. С. 17.)
286
Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. // Очерки по гражданскому праву. Сборник статей.
Л., 1957. С. 63.
287
Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе. // Гражданский кодекс
России. Проблемы. Теория. Практика. Сборник памяти Хохлова С.А. М., 1998. С. 240.
288
Иоффе О.С. Развитие цивилистической мысли в СССР. Часть 1. // Иоффе О.С. Избранные труды по
гражданскому праву. М., 2000. С. 180.
289
Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе. // Гражданский кодекс
России. Проблемы. Теория. Практика. Сборник памяти Хохлова С.А. М., 1998. С. 240.
290
Так, именно наличие правовой возможности у Центрального банка РФ владеть, пользоваться и
распоряжаться как собственным своим обособленным имуществом привело Парижский Суд Высшей
Инстанции в деле по обжалованию Центральным банком РФ ареста, наложенного компанией «НОГА» на счета
ЦБ по долгам Российской Федерации, к правомерному выводу о том, что « средства, предоставленные в
распоряжение этого Банка являются выделенным имуществом, не лишающим Банка статуса юридического
лица, а также его функциональной и имущественной независимости, а следовательно, и его статуса третьего
лица по отношению к Российской Федерации» ( Решение от 13.06.2000 №00/82550// Архив автора). Данный
вывод лег в основание удовлетворения иска. Отметим, что сложность ситуации заключается в том, что закон
прямо не определил вещное право ЦБ РФ на собственное имущество. Отечественная судебная практика
исходит из того, что указанный банк – субъект права хозяйственного ведения ( Постановление Президиума
Высшего Арбитражного Суда РФ от 19.01.99 №4401/98 (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1999, №5)).
92
Конституции России о праве собственности, как это признано рядом постановлений
Конституционного суда РФ и рядом авторов, подпадает не только цивилистическое (читай –
понимаемое в узком смысле) право собственности, но иные вещные права, в том числе,
право хозяйственного ведения и право оперативного управления
291
.
Вся специфика российской ситуации заключается в том, что в России законодатель счел
возможным дать исследуемым правам отдельное наименование, в то время как в Европе
аналогичные наборы правомочий, как правило, именуются правом собственности. При этом
то, что европейские публичные образования, по общему правилу, не сохраняют права
собственности на имущество, переданное своим государственным предприятиям, не лишает
государство тех прав, которыми в России наделены учредители унитарных предприятий и
учреждений ( создание, реорганизация, ликвидация, определение целей, контроль, дача
согласия на совершение некоторых сделок, получение имущества после ликвидации и пр.)
292
Ввиду изложенного следует признать, что когда В.А. Дозорцев пишет о
«необходимости искусственно конструировать абсолютное право, так или иначе
становящееся на место права собственности, замещающее его», необходимости,
возникающей « при невозможности для субъекта права иметь право собственности», то
имеются ввиду именно хозяйственное ведение и оперативное управление. Однако, трудно
согласиться с утверждением того же автора о том, что « такое замещение порождает
неразрешимые противоречия» и что правосубъектность при этом возникает
«неполноценная»
293
. Как было показано выше речь идет по сути о термине, избранном для
идентификации вещного права, влекущего появление правосубъектности с теми или иными
особенностями. И так же как нельзя признать « неполноценной» и « порождающей
противоречия» правосубъектность несовершеннолетнего или недееспособного, так же вряд
291
Гаджиев Г.А. Защита основных экономических прав и свобод предпринимателей за рубежом и в Российской
Федерации. М., 1995. С. 131-134; Ковалевский М.А.Конституционно-правовой режим имущества
предпринимателя. // Кодекс-info, 2000, №7. С. 10-12.
292
« Публичные предприятия и учреждения» во Франции: etablissement et entreprise publique; « публичные
учреждения» в ФРГ: oeffentliche Anstalt; « коммерческое агентство» в Швеции, « публичная корпорация в
Дании»: (Долинская В.В. Государственные акционерные общества. // Сборник научных трудов, посвящённый
памяти В.А. Рясенцева. М.,1995. С.55; Гражданское и торговое право капиталистических государств. /Под. Ред.
Е.А. Васильева. М.,1993. С. 171-176; Фурнье Ж. Предприятия публичного сектора в государствах
Европейского союза. // Участие государства в коммерческой деятельности. М., 2001. С. 68; Белорже Ж.-М.
Правовые формы публичного участия в коммерческой деятельности во Франции. // Участие государства в
коммерческой деятельности. М., 2001. С.90); « публичные корпорации» в англоязычных странах: public
corporation, government corporation, publicly held corporation ( Гражданское и торговое право капиталистических
государств. Под. Ред. Е.А. Васильева. М.,1993. С. 175; Грэхэм К., Проссер Т. Участие государственных органов
в коммерческой деятельности в Великобритании. // Участие государства в коммерческой деятельности. М.,
2001. С.99; Merriam Webster’s Dictionary of law. Massachusetts, 1996. C.108); « департаментские предприятия» в
Индии (Роль государства в переходной экономике: опыт Индии. М., 2000. С. 14-15) и пр.
293
Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе. // Гражданский кодекс
России. Проблемы. Теория. Практика. Сборник памяти Хохлова С.А. М., 1998. С. 240.
93
ли уместно говорить о соответствующих огрехах хозяйственного ведения и оперативного
управления.
Таким образом, через институты права собственности, права хозяйственного ведения,
права оперативного управления в России обеспечивается возможность стать субъектом права
и осуществлять присвоение того или иного объекта права как собственного. В результате
этого, вещь, став собственной вещью соответствующего лица, начинает принадлежать ему.
Лицо ( будь то собственник, субъект права хозяйственного ведения или права оперативного
управления) приобретает максимально возможный для него объем правомочий на данную
вещь и как следствие правовую возможность рассматривать её как свою, реализовывать свое
право своей волей и в своем интересе. На последнее ориентирует и п.2 ст. 1 ГК
294
.
Учитывая описанные свойства права собственности, права хозяйственного ведения, права
оперативного управления, следует признать, что они нуждаются в отграничении от иных
вещных прав. На этом основании представляется возможным дать названным вещным
правам общее наименование, которое укажет на то, что возможность быть субъектом
исключительно данных вещных прав является неотъемлемым элементом
праводееспособности любого лица, позволяя своему носителю приобрести максимально
возможный объем правомочий на вещь. В связи с изложенным, право собственности, право
хозяйственного ведения, право оперативного управления могут быть вместе названы
правами обособления собственного имущества.
Особняком среди таких вещных прав стоит право собственности, которому в рамках
континентальной системы права присуще свойство исключительности как невозможности
наличия другого права собственности на ту же вещь. По этой причине в этой классификации
его можно назвать первичным правом обособления собственного имущества. Иные права из
данной группы (хозяйственное ведение и оперативное управление), во всяком случае, будут
относиться к разряду вторичных, так как являются производными от права собственности,
зависимыми от него. Последние права – права на имущество, всегда имеющее собственника.
Особенность указанных вещных прав, как было показано, заключается в том, что они, с
одной стороны, устанавливают принадлежность вещи субъекту права как его собственной, с
другой стороны, устанавливаются на имущество, уже имеющее собственника, а порой также
294
Трудно согласиться с противоположными доводами о том, что субъекты указанных вещных прав «не имеют
и не могут иметь… какого-то особого имущественного интереса» и что «зависимость и производность права
оперативного управления лишают носителя данного права возможности действовать «своей властью и в своем
интересе»» (И.В. Ершова. Проблемы правого режима государственного имущества в хозяйственном обороте.
М., 2001. С. 159.) По всей видимости, необходимо ставить вопрос о том, что также, как имущество унитарного
предприятия и учреждения принадлежит данным лицам и соответствующему публичному образованию, так же
и их собственные интересы, предопределенные их специальной правоспособностью, одновременно являются
интересами учредителя. Отрицание же наличия у указанных лиц самостоятельной воли ( власти) в рамках
действующего ГК должно было бы привести к последовательному выводу об отсутствии у них
правосубъектности, что недопустимо.
94
иного субъекта права оперативного управления или хозяйственного ведения ( дочерние
унитарные предприятия; учреждения, созданные унитарными предприятиями или другими
учреждениями).
Возвращаясь к предложенной выше классификации вещных прав, следует отметить,
что имущество, обремененное вещным правом из второй группы ( право постоянного
пользования, сервитуты и пр.), во всяком случае, будет находиться у того или иного лица как
минимум на одном из вещных прав первой группы – на одном из прав обособления
собственного имущества. Также следует обратить внимание на то, что приведенная
классификация может иметь своим критерием несколько оснований. При этом каждый раз
хозяйственное ведение и оперативное управление в силу описанной выше специфики
попадут в одну и ту же группу с собственностью: предоставление максимально возможного
для данного конкретного субъекта права объема правомочий на вещь
295
, принадлежность
вещи как собственной
296
, возможность установления права на любое имущество ( за
изъятиями, прямо установленными законом).
Ø Единство правовой регламентации прав обособления собственного имущества
Основная особенность права хозяйственного ведения и права оперативного управления - это
применение к ним правил о приобретении и прекращении собственности в силу прямого
указания закона ( п.п.2-3 ст. 299 ГК). В Законе « О собственности в РСФСР» (п.2 ст. 5) и в
Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (ст. 47) прямо было
установлено, что к субъектам права хозяйственного ведения применяются, по общему
правилу, все нормы о праве собственности. Указанное нашло свое отражение в том, что
вплоть до нового Гражданского кодека хозяйственное ведение именовалось «полным».
В новом Гражданском кодексе наименование вещного права потеряло указание на его
полноту. Это служит подтверждением того, что прямое и полное отождествление права
собственности с правом хозяйственного ведения и правом оперативного управления не
допускается. Этой метаморфозой « законодатель попытался одновременно решить две не
вполне согласуемые задачи – защитить интересы собственника государственного
(муниципального) имущества, переданного в хозяйственное ведение, и оставить за
соответствующими предприятиями достаточный объем полномочий, позволяющий им
295
Этот критерий необходимо отличать от критерия максимального объема правомочий на данную вещь в
данной правовой системе - вне зависимости от субъекта права. В последней ситуации право собственности в
классификации всегда будет стоять обособленно от всех других прав, в том числе от права хозяйственного
ведения и права оперативного управления. Лица, помимо унитарных предприятий и учреждений, ( то есть
собственники) с правом собственности приобретут максимально возможный объем правомочий на вещь и в
абсолютном измерении.
296
И для лица, уполномоченного пользоваться вещью в порядке сервитута, и для субъекта постоянного
(бессрочного) пользования и для носителей иных вещных прав, кроме права собственности, права
хозяйственного ведения и права оперативного управления, объект соответствующего права будет чужим, не
собственным.
95
выступать реальными субъектами гражданского оборота»
297
.
Тем не менее, введенное новым ГК усечение полномочий субъектов права хозяйственного
ведения и права оперативного управления (примерами чему служат нормы п.2 ст. 295, п.1 ст.
298 ГК) не означает отказа от вывода о значительном правовом родстве указанных вещных
прав и права собственности. По смыслу ст. 299 ГК к праву хозяйственного ведения и праву
оперативного управления, во всяком случае, необходимо применять в порядке аналогии
закона ( п.1 ст. 6 ГК) и иные правила ( не регулирующие лишь порядок приобретения и
прекращения права собственности), введенные законодателем только для права
собственности. Так, стоит признать, что, приобретая имущество на праве хозяйственного
ведения или праве оперативного управления, предприятие или учреждение возлагают на себя
и противоположную грань отношений, основанных на владении собственным имуществом, –
бремя содержания и риск случайной гибели ( ст.ст.210-211 ГК)
298
и другие падающие на
собственника обременения ( ст. 209 ГК). Однако, во всяком случае, право оперативного
управления и право хозяйственного ведения могут быть приравнены к праву собственности
лишь постольку, поскольку иное не предусмотрено специальными нормами об этих вещных
правах и их носителях.
Правила п.п.2-3 ст.299 ГК трудно переоценить. Ими законодатель освободил себя от
необходимости каждый раз в устанавливаемых нормах, касающихся имущественного
обособления лиц, указывать помимо права собственности на право хозяйственного ведения и
право оперативного управления. Так, в главах 30, 31, 32, 34, 51 ГК (« Купля-продажа»,
«Мена», « Дарение», « Аренда», « Комиссия») не используются термины « право
хозяйственного ведения» и « право оперативного управления», хотя не вызывает сомнений,
что тот же п.1 ст.454 ГК, говоря о передаче товара «в собственность» покупателю, имеет в
виду и передачу имущества в хозяйственное ведение и оперативное управление
299
. Иными
словами, именно основное качество права хозяйственного ведения и права оперативного
управления - качество опосредовать обособление собственного имущества у лица как у
субъекта права, выраженное в ст.ст. 48 и 299 ГК, и допускает возможность для унитарного
предприятия, учреждения выступать покупателем, одаряемым, арендатором
300
, комитентом и
297
Комментарий к постановлениям Пленума Верховного суда РФ по гражданским делам. Под ред. В.М.
Жуйкова. М., 2000. С. 63.
298
На необходимость перехода к субъекту права хозяйственного ведения бремени содержания и риска утраты
имущества указывает и И.В. Ершова: Проблемы правового режима государственного имущества в
хозяйственном обороте. М., 2001. С. 177.
299
От этого же отталкивается и судебная практика. Так, в одном из дел Высший Арбитражный Суд России
подтвердил правомерность приобретения учреждением на основании договора купли-продажи объекта
недвижимости именно в оперативное управление ( Постановление Президиума ВАС РФ от 03.04.2001 №
8713/00// Вестник ВАС РФ №9/2001).
300
На это указывают Брагинский М.И. и Витрянский В.В.: Договорное право. Книга вторая. Договоры о
передаче имущества. М., 2000. С. 20, 358, 458-459.
96
пр. и пр. Из тех же норм следует, что вещь может быть подарена в хозяйственное ведение
или оперативное управление в порядке дарения; что субъекты права оперативного
управления и права хозяйственного ведения (при соблюдении известных ограничений) могут
быть арендодателями, что « независимо от оснований приобретения имущества унитарным
предприятием, основанным на праве хозяйственного ведения, приобретенное имущество…
не может принадлежать ему ни на каком вещном праве, кроме права хозяйственного
ведения»
301
. В соответствии со ст. 1014 ГК учредителем доверительного управления
является, по общему правилу, собственник. Именно потому, что данное указание в силу
наличия в Гражданском кодексе России статей 48 и 299 не может толковаться
ограничительно ( как допускающее выступление в качестве доверительного управляющего
только субъекта права собственности, но не унитарного предприятия и не учреждения),
законодатель был вынужден в п.3 ст. 1013 ГК РФ прямо отдельной нормой исключить
возможность для субъектов права хозяйственного ведения и права оперативного управления
передавать свое имущество в доверительное управление.
По всей видимости, из тех же посылок исходил законодатель, когда разрешил
унитарному предприятию в п.7 ст.114 ГК создавать дочерние предприятия, по отношению к
которому первое будет играть роль собственника передаваемого второму имущества. В этой
же связи, стоит признать, что субъекты права хозяйственного ведения и права оперативного
управления в силу ст. 299 ГК вправе создать и учреждение, выполняя опосредованно роль
собственника в соответствии со ст. 120 ГК.
302
Изложенное приводит к выводу, что указания законодателя в статьях 397 и 398 ГК на право
оперативного управления и право хозяйственного ведения, перечисляемые наряду с правом
собственности, следует признать излишними. Достаточно было указать на право
собственности, а хозяйственное ведение и оперативное управление подпали бы под эти
правила в силу ст.299 ГК. Редакция данных статей может быть уточнена законодателем.
Ø Способы приобретения и прекращения прав на имущество унитарным предприятием и
учреждением
Исследуемая статья 299 ГК прямо указывает на то, что к таковым способам относятся все
способы приобретения и прекращения права собственности. Следовательно, учреждение и
унитарное предприятие могут приобрести соответствующие их организационно-правовой
форме права, как в порядке наследования и дарения, так и на основании норм ГК о кладе,
находке, приобретательной давности, самовольной постройке и др. Соответственно и
301
Комментарий к законодательству о федеральных государственных унитарных предприятиях. Под ред. Ю.П.
Орловского и Н.А. Ушаковой. М., 2001. С. 42-43.
302
На подобную возможность указывается и в литературе ( Некоммерческие фонды и организации. Правовые
аспекты. М.,1997. С.80).
97
прекращение указанных прав может быть не только в рамках наиболее часто встречающихся
договорных оснований, но и по основаниям, указанным в ст.ст.235-242 ГК
303
. Тем не менее, в
ряде примеров законодатель не в полной мере учитывает правовую возможность применения
к учреждениям и унитарным предприятиям всех способов приобретения и прекращения
права собственности. Так, необоснованным представляется ограничение, установленное ст. 9
ФЗ «О приватизации государственного и основах приватизации муниципального имущества
в РФ»
304
; ст. 5 ФЗ « О приватизации государственного и муниципального имущества»,
(вступившего в силу 27.04.02) для указанных лиц выступать покупателями государственного
имущества в процессе приватизации.
Допустимость участия учреждений и унитарных предприятий в приватизации
государственного и муниципального имущества может быть обоснована все тем же
указанием на равенство субъектов гражданского права, на возможность ограничения
правоспособности лиц исключительно для защиты безопасности, государства, обороны
страны, здоровья, нравственности и в др. случаях, применение которых в данной ситуации не
представляется возможным ( ст.ст. 1, 2, 49 ГК), распространением норм о праве
собственности на права хозяйственного ведения и оперативного управления (299 ГК). В
связи со спецификой данного вопроса необходимо учитывать, что приватизация является не
только способом отчуждения имущества ( для одной стороны), но также способом его
приобретения ( для другой). Иными словами, если частному собственнику законодатель
разрешил приобретать имущество в порядке приватизации (ст.ст. 217, 235 ГК), то такие же
права принадлежат и субъектам прав хозяйственного ведения и оперативного управления в
силу п. 2 ст. 299 ГК. К тому же, законодатель, давая определение приватизации (ст. ст. 217,
235 ГК, ст. 1 ФЗ « О приватизации государственного имущества и основах приватизации
муниципального имущества в РФ», ст. 1 ФЗ « О приватизации государственного и
303
Естественно, что при применении данных норм о приобретении и прекращении права собственности должна
учитываться установленная законодателем специфика унитарных предприятий и учреждений. Так, в силу
специальной правоспособности субъектов права хозяйственного ведения и оперативного управления ( ст. 49
ГК), представляется, что отказ от принадлежащих им прав на имущество ( ст. 236 ГК) может иметь место
исключительно в пользу собственника ( данный вывод подтверждается постановлением Президиума Высшего
Арбитражного Суда РФ от 31 июля 2001 г. N 1198/01: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской
Федерации, 2001 г., N 12). Бесхозяйственно содержимые субъектом права оперативного управления культурные
ценности могут не только выкупаться у него в порядке ст. 240 ГК, но и изыматься на основании специальной
нормы ст. 296 ГК как неиспользуемое, используемое не по назначению имущество ( ту же логику следует
применять и к ст. 241 ГК). Правовая возможность национализации имущества, принадлежащего унитарным
предприятиям и учреждениям, и необходимость отражения этого в проекте ФЗ «О национализации» показана
автором в статье « Новое в федеральном законодательстве: проекты федеральных законов о приватизации и о
национализации» (Кодекс-info, №4(316)/2001. С. 21-22).
304
СЗ РФ, 1997, №30 ст.3595.
98
муниципального имущества»), не указал на то, что имущество отчуждается именно в
частную собственность
305
.
При этом использование термина «собственность» в определении как приватизации ( ст.ст.
217, 235 ГК), так и в определении национализации (ст. 235 ГК) не должно смущать. Ту же
терминологию законодатель использует, например, при определении договора купли-
продажи ( ст. 454 ГК), однако. общеизвестно и не подвергается сомнению то, что купля-
продажа между унитарными предприятиями и учреждениями возможна, несмотря на тот
факт, что смены собственника при подобной сделке может и не произойти.
Разрешая же вопрос целесообразности предлагаемого подхода отмечу лишь, что на
сегодняшний день (в отличие от начала 1990-ых годов) целями приватизации является вовсе
не широкомасштабное изменение соотношения частной и публичной собственности, но (1)
освобождение казны публичных образований от бремени содержания имущества,
необходимости в котором общество не испытывает, и, (2) по возможности, получение
прибыли от отчуждения государственного имущества. Данным целям участие в
приватизации государственных и муниципальных учреждений, а также унитарных
предприятий полностью соответствует.
Довод о том, что при подобной приватизации субъект права собственности на имущество
останется неизменным ( публичное образование), также, по нашему мнению, не колеблет
предлагаемого тезиса. Цель приватизации – изменить лицо, непосредственно владеющее,
пользующееся и распоряжающееся имуществом, изменить принадлежность вещи, изменить
(в терминологии настоящего исследования) субъекта права обособления собственного
имущества. Участие учреждений и унитарных предприятий в процессах приватизации, таким
образом, данному требованию соответствует в полном объеме.
Для указанного вывода существуют и достаточно веские экономические причины, так как
запрет на участие унитарных предприятий, а также учреждений в приобретении
государственного и муниципального имущества является искусственным ограничением
гражданского оборота и конкуренции. Так, унитарные предприятия являются
самостоятельными участниками рыночных отношений. Единственное отличие их прав в
305
В противном случае, действительно, не было бы оснований говорить о том, что унитарные предприятия и
учреждения могут быть покупателями государственного и муниципального имущества. Указания же
законодателя о приобретении того или иного имущества «в собственность», как было описано выше, нередко
по тексту ГК в силу ст. 299 ГК относятся и к приобретению имущества в хозяйственное ведение, оперативное
управление ( см., например, определение договора купли-продажи в ст. 454 ГК). Тем не менее, следует
признать, что при предлагаемом подходе подлежит уточнению сам термин « приватизация», образованный от
английского «private» ( частный). Речь следует вести об отчуждении государственного и муниципального
имущества, ( подразумевая под ним исключительно имущество казенное). Именно на аналогичном
терминологическом подходе был основан первый российский акт о приватизации - исследованное в параграфе
3 главы 1 работы постановление ЦИК и СНК СССР «Об отчуждении государственного имущества» от 11 июня
1926 года.
99
гражданском обороте от прав частных собственников - необходимость согласовывать сделки
с принадлежащей недвижимостью с собственником и возможность деятельности
исключительно в рамках, определённых уставом предмета и целей. Во всем остальном
содержательная разница отсутствует. Учреждения также вправе на рынке приобретать
необходимое для них имущество, как в рамках сметы, так и за счет самостоятельно
заработанных средств. Ограничение на участие учреждений и унитарных предприятий в
приобретении продаваемого публичным образованием имущества ( в приватизации) лишит
их возможности приобрести необходимые для их уставной деятельности объекты, которые
собственник не готов закрепить за ними, то есть передать безвозмездно. Нельзя забывать и о
том, что при существующем подходе статьи 5 закона о приватизации государственные и
муниципальные бюджеты не получат, либо получат меньшие доходы от приватизации.
Причина этого та же. Ряд сделок приватизации окажется незаключенным, либо будет
заключен на менее выгодных для государства и муниципальных образований условиях
306
.
Отметим также, что вряд ли на современном историческом этапе контраргументом к
предлагаемому подходу может явиться предназначение приватизации. В отличие от
положения, существовавшего в России еще семь лет назад, целями приватизации сегодня
является уже не коренное изменение отношений собственности в стране (чему, несомненно,
противоречило бы участие в приватизации государственных организаций), но (1)
освобождение публичных собственников от бремени содержания казенного имущества,
необходимости в котором общество не испытывает, и, (2) по возможности, получение
прибыли от отчуждения государственного имущества. Данным целям участие в
приватизации государственных и муниципальных учреждений, а также унитарных
предприятий будет способствовать в полном объеме.
Аналогичные доводы в срезе целесообразности предлагаемого подхода относятся и к
возможности национализации имущества учреждений и унитарных предприятий. Причина
этого общеизвестна для органов по управлению имуществом. Неоднократно возникают
ситуации, когда казне публичного образования в высокой степени необходимо то или иное
имущество, находящееся у унитарного предприятия или учреждения, а правовые основания
для изъятия имущества ( к примеру, предусмотренные в ст. 296 ГК) отсутствуют.
306
К примеру, будучи отсеченными от участия на приватизационных торгах, унитарные предприятия и
учреждения не смогут предложить продавцу государственного или муниципального имущества бóльшую цену,
чем другие организации ( частные собственники). Мало того, некоторые приватизационные аукционы
(конкурсы) окажутся несостоявшимися из-за недостаточной явки на них претендентов. Этого не произошло бы
при исключении из законодательства о приватизации указанного выше ограничения. Также нельзя забывать о
том, что невозможность возмездной передачи государством и муниципальными образованиями унитарным
предприятиям и учреждениям государственного и муниципального имущества в порядке приватизации на
практике (при принятии решений органами государственной власти и местного самоуправления о закреплении
того или иного имущества казны в хозяйственное ведение или оперативное управление) может влечь ряд
злоупотреблений.
100
Единственным вариантом в таких ситуациях оказывается либо деятельная (не регулируемая
гражданским законодательством) работа с руководителем организации либо ликвидация
организации с передачей оставшегося имущества его собственнику, что малоэффективно.
И наконец, при рассмотрении вопроса участия унитарных предприятий учреждений в
процессах приватизации и национализации, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что
публичное образование, национализирующее ( приватизирующее) имущество, может вовсе
не быть учредителем соответствующего унитарного предприятия или учреждения. Иными
словами, в большинстве подобных случаев произойдет не только смена субъекта права
обособления собственного имущества, но и смена собственника. Так, совершенно
неочевидно, на каком основании, допустим, федеральное предприятие (или учреждение) на
сегодняшний день ограничено в приобретении имущества, продаваемого (приватизируемого)
муниципальными образованиями, субъектами федерации. Также неясно, с какой целью
следует ограничивать Российскую Федерацию в национализации имущества,
принадлежащего, допустим, унитарному предприятию, созданному субъектом федерации.
Ø Правая близость права собственности и права хозяйственного ведения, права оперативного
управления
Итак, право хозяйственного ведения и право оперативного управления – особый вид
ограниченных вещных прав. Они служат основой деятельности государственных и
муниципальных унитарных предприятий и учреждений так же, как право собственности
является основой деятельности других юридических лиц, а также всех лиц физических. Если
собственник ограничен в своих правомочиях лишь законом, то субъекты права
хозяйственного ведения и права оперативного управления в своих правах на имущество
ограничены ещё в той или иной степени и самим собственником. Субъект права
хозяйственного ведения ограничен: 1. предметом и целями своей деятельности,
определяемыми собственником в уставе ( п.1 ст.295 ГК), 2. согласием собственника на
распоряжение недвижимым и некоторым иным имуществом ( п.2 ст.295 ГК). Субъект
оперативного управления ограничен: 1. предметом и целями своей деятельности,
2.непосредственными и обязательными заданиями собственника, 3. назначением имущества,
определяемым, в первую очередь, целями организации, 4. еще более узким, по общему
правилу, объемом правомочий в отношении принадлежащего ему имущества, чем субъект
права хозяйственного ведения (ст. 297, 298 ГК).
Неправомерно говорить о «подчинении» субъектов права хозяйственного ведения и права
оперативного управления собственнику. Это противоречило бы общему принципу равенства
участников гражданских правоотношений. Тем более, что описанные ограничения – не
проявление какой-либо субординации, но показатели рамок правосубъектности, в пределах