Механизм правового регулирования общественных отношений: теория и практика

Подождите немного. Документ загружается.

221

обозначен метод социально-правового мо делирования. В контексте прове-

дения криминологической экспертизы, данный метод рассматривается как

эффективный способ криминологической диагностики социальных отно-

шений, регулируемых правовыми нормами. Теоретической основой при-

менения данного метода выступают научные представления о криминоло-

гической экспертизе, синтезирующие познания в области криминологии,

теории и социологии права, в ракурсе ко мплексного междисциплинарного

подхода.

Моделирование – один из методов познания и преобразования мира,

исследования предметов и явлений путем построения и изучения реальных

или идеальных моделей. Моделирование приобрело универсальное значе-

ние и стало общенаучным методом познания, широко применяемым в слу-

чаях, когда прямое исследование фактов и объектов невозможно или неце-

лесообразно. Обзор методической основы современных социальных и пра-

вовых исследований показывает широкое применение данного метода в

процессе на учной деятельности. При этом выделяется математическое (ин-

формационное) моделирование, предполагающее построение идеальной

модели того или иного явления (социального, политического, правового

характера) на основе статистических закономерностей и мысленное моде-

лирование, представляющее собой образные, логические, научно обосно-

ванные представления исследователя об объекте исследования, выражен-

ные в форме его функционального образа.

В процессе экспер тно-криминологического исследования правотвор-

чества, применение метода социально-правового моделирования обуслов-

лено необходимостью прогнозирования криминогенных последствий со-

циально-практиче ской реализации правовых норм. Применение данного

метода в процессе социолого-правового криминологическ о го анализа про-

екта закона позволяет выяснить насколько вводимая модель правового ре-

гулирования обладает потенциалом криминогенного действия в конкрет-

ных условиях ее реализации, определить возможность возникновения кри-

миногенных ситуаций, вызываемых реализацией правовых норм. В практи-

ческом отношении сущность данного метода заключается в построении

социально-нормативной мо дели, прогностического характера, представ ля-

ющей собой специально созданный образ системы социального поведения

и взаимодействия социальных субъектов, ограниченный сферой реализа-

ции правовой нормы. Элементами данной системы социального взаимо-

действия выступают:

– Личность – обобщенный тип субъекта регулируемых отношений,

теоретически создаваемый на основе научных знаний эксперта-кримино-

лога о социальных, ку льтурных, стат усных, правовых характеристиках участ-

ников правоотношений, имеющих криминологическое значение.

– Социум – социальный к онтекст действия суб ъектов правовых норм.

Комплекс, факторов и условий, влияющих на мотивацию поведения суб ъек-

тов регулируемых отношений.

222

– Право – правовая норма, регулирующая поведение социальных

су бъектов. Данный элемент теоретически представляется в виде значимых

для субъекта общественных отношений, вводимых правовой нормой.

Практическое применение рассматриваемого метода предполагает

следующие этапы экспертно-криминологической деятельности: а) крими-

нологическая характеристика элементов моделируемой системы – выделе-

ние соот ветствующих условиям правового регу лирования криминогенных

признаков и особенностей устанавливаемой модели поведения, участни-

ков правоотношений, социального контекста их действия; б) имитация про-

цесса социально-личностного взаимодействия в условиях вводимого пра-

вового регулирования – теоретическое сопоставление элементов модели-

руемой системы с учетом степени криминогенного потенциала каждого;

в) логический анализ результатов сопоставления, на предмет определения

совокупного деструктивного (криминогенного) либо позитивного (анти-

криминогенного) направления их действия; г) вывод о возможности детер-

минации преступного поведения либо дезорганизации социального конт-

роля поведения субъект ов регулируемых отношений в процессе реализа-

ции нормативных поло жений законопроекта.

Эффективность применения данного метода в зна чительной степени

зависит от качества проводимого эк спер тно-криминологического исследо -

вания. Создаваемая теоретическая модель должна находится в объективном

соответствии с познаваемым объектом, используемая информация о ее эле-

ментах должна быть достоверна, выводы логически и научно обоснованы.

Развитие правотворчества, наряду с объективной необходимостью

использов ания эк спер тно-криминологической деятельности в ка честве дей-

ственного средства совершенствования законодательства, требует законо-

мерного увеличения масштабов и глубины исследовательской работы экс-

перта-криминолога. В этих условиях одной из важных составляющих каче-

ственного криминологического заключения является эффективное приме-

нение в процессе проведения криминологической экспертизы проектов

законов метода социально-правового моделирования.

А.И. Сащеко

ЭКСТРАДИЦИЯ: ПРАВИЛО ДВ ОЙНОЙ ПРЕСТУПНОСТИ

Так называемое правило «двойной преступности», являющееся од-

ним из оснований выдачи лица, совершившего преступление, по-разному

сформулировано в международных договорах Республики Беларусь, регу-

лирующих вопросы экстрадиции. В одних случаях указывается на то, что

деяния должны в запрашиваемом и запрашивающем государствах являться

преступлениями, в других – что деяния в обоих государствах должны яв-

ляться уголовно-наказуемыми. Например, в соответствии с п. 2 ст. 66 Кон-

223

венции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, се-

мейным и уголовным делам от 07.10.2002 г. выдача производится за такие

деяния, которые по внут реннему законодательству запрашивающей и зап-

рашиваемой Договаривающихся Сторон являются уголовно-наказуемыми.

В то же время в соответствии с п. 2 ст. 66 Договора между Республикой

Беларусь и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отноше-

ниях по гражданским, семейным, трудовым и уголовным делам выдача для

привлечения лица к уголовной ответственности осуществляется только за

такие действия, к от орые в соответствии с законодательством обеих Догов а-

ривающихся Сторон являются преступлениями.

Согласно ст. 11 УК преступлением признается совершенное виновно

общественно опасное деяние, запрещенное УК под угрозой наказания. Та-

ким образом, в международных договорах Республики Беларусь в одних

случаях указывается на преступность деяния в запрашиваемом и запраши-

вающем государствах, а в других – то лько на один из признаков преступле-

ния – наказуемость. Следовательно, возникает проблема точного установ-

ления содержания правила двойной преступности в уголовно-правовом

смысле, поскольку от правильного определения его содержания зависит

решение по запросу иностранного го сударства о выдаче и судьба лица,

выдача к оторого запрашивается.

Вести речь о правиле двойной преступности можно лишь примени-

тельно к особенностям определения преступности деяния в запрашиваемом

государстве, поскольку решение о выдаче принимают компетентные органы

этог о г осу дарства. Поэтому в случаях, когда решение о выда че должен прини-

мать компетентный орган Республики Белар усь, актуальным является воп-

рос о соотнесении рассматрив аемого основания выда чи, прежде всего, с

понятием и признаками преступления в ст. 11 УК Республики Беларусь.

Общественная опасность является обязательным признаком экстра-

диционного деяния. За малозначительное деяние (ч. 4 ст. 11 УК) лицо не

может быть выдано.

Вместе с тем, в ряде случаев выдача может производиться за деяния,

которые в запрашиваемом государстве не являются общественно опасны-

ми. Например, п. 3 ст. 2 Типового договора о выдаче, утвержденного резо -

люцией 45/116 Генеральной Ассамблеи ООН, содержит положение о том,

что если выдача запрашивается за нарушение какого-либо закона, касаю-

щегося налогообложения, таможенных пошлин, валютного к онтроля или

других вопросов, связанных с доходами, в выдаче не может быть отказано

на том основании, что в законодательстве запрашиваемого государства не

предусматривается аналогичного вида налога или пошлины или не содер-

жится какого-либо положения о налогах, таможенных пошлинах или обме-

не валюты, аналогичного тому, которое имеется в законодательстве запра-

шивающего гос ударства. Можно привести и такой пример деяния, не явля-

ющегося общественно опасным по законодательству запрашиваемого го-

сударства: контрабанда, совершенная российским гражданином при пере-

224

сечении российско-китайской границы не является общественно опасным

деянием в Республике Беларусь, поск ольку констит утивным признаком кон-

трабанды по УК Республики Беларусь является незаконное перемещение

предметов через таможенную границу Республики Беларусь, а не иного

государства. Вместе с тем, на практике ни у кого не вызывает сомнения

допустимость выдачи лица за контрабанду в описанной ситуации, хотя в

приведенных примерах в соответствии с законодательством запрашивае-

мой стороны отсутствует не только такой признак преступления как обще-

ственная опасность деяния, но и признак противоправности деяния.

Преступлением является лишь виновное деяние, т.е. деяние, совер-

шенное умышленно или по неосторожности. Если отсутствует признак ви-

новности, то выдача, следуя логике закона, не может быть произведена.

Однако международные договоры Республики Беларусь не предусматри-

вают в качестве основания отказа в выдаче недоказанность вины лица, выда-

ча которого требуется. Более того, в п. 3 ст. 69 Договора между Республикой

Беларусь и Литовской Республикой о правовой помощи и правовых отно-

шениях по гражданским, семейным и уголовным делам прямо указано, что

запрашивающее государство не обязано прилагать к просьбе о выдаче до-

казательства вины лица, выдача которого требуется. Таким образом, для

решения вопроса о выдаче достат очно, чтобы из представленных запраши-

вающей стороной материалов следовало, что деяние совершено умышлен-

но или по неосторожности.

С учетом изложенного выше указание в некоторых международных

договорах Республики Беларусь лишь на признак наказуемости деяния по

законодательству запрашиваемого и запрашивающег о г осударств не в пол-

ной мере отражает рассматриваемое основание выдачи.

Необходимо учитывать, что деяние может не обладать признаками

общественной опасности, противоправности и наказуемости не только по

законодательству запрашиваемого государства, но и по законодательству

запрашивающего государства. Такая ситуация возможна в случае передачи

уголовного преследования.

Так, согласно п.1 ст. 72 Конвенции о правовой помощи и правовых

отношениях по гражданским, семейным и уго ловным делам от 22.01.1993 г.

каждая Договаривающаяся Сторона обязуется по поручению другой Дого-

варивающейся Стороны осуществлять в соответствии со своим законода-

тельством уголовное преследование против собственных граждан, подо-

зреваемых в том, что они совершили на территории запрашивающей Дого-

варивающейся Стороны преступление. Сторона, принявшая уголовное пре-

следование в отношении своего гражданина, в свою очередь, может запро-

сить выдачу этог о гражданина у третьего государства. Соответственно пре-

ступность деяния необходимо рассматривать применительно к законода-

тельству не двух, а трех государств: деяние должно являться преступным в

государстве, в к отором это деяние совершено; деяние должно признаваться

преступным в государстве, запросившем выдачу; деяние должно призна-

225

ваться преступным в государстве, которое рассматривает вопрос о выдаче.

В этой связи называть основание выдачи «правилом двойной преступнос-

ти» не совсем точно.

Неточны и закрепленные в международных договорах основания экс-

традиции лица, предусматривающие, что выдача производится за деяния,

которые являются преступными (или наказуемыми) по законодательству

запрашиваемого и запрашивающего государств. Основание выдачи долж-

но содержать указание, прежде всего, на преступность деяния в государ-

стве, в котором это деяние совершено.

Таким образом, выдача может быть произведена за такое деяние, ко-

торое, во-первых, обладает всеми признаками преступления по законода-

тельству государства, где это деяние было совершено, и к оторое, во-вт орых,

либо обладает всеми признаками преступления по законодательству запра-

шивающего и запрашиваемого государств, либо наличие у деяния т аких

признаков по законодательству запрашиваемого и запрашивающего госу-

дарств может быть допущено в качестве юридической фикции на том осно-

вании, что такое допущение согласуется с основополагающими принципа-

ми уголовного права и уголовной ответственности запрашивающего и зап-

рашиваемого государств.

П.И. Сащеко

АЛЬТЕРНА ТИВЫ УГОЛОВНОМУ ПРЕСЛЕДОВАНИЮ

И УГО ЛОВНО-ПРАВОВ ОЕ ОСНОВАНИЕ ИХ ПРИМЕНЕНИЯ

1. Широкое применение мер уголовной ответственности в Республи-

ке Беларусь представляет не менее серьезную социальную проблему, чем

широкое применение наказания в виде лишения свобо ды. Способ решения

указанной проблемы видится во внедрении в законодательство Республики

Беларусь так называемых альтернатив уголовному преследованию (медиа-

ции, трансакции и пр.).

Анализ статистики Министерства юстиции Республики Беларусь пока-

зывает, что наибольший удельный вес сре ди осужденных составляют лица,

осужденные за преступления, не представляющие большой общественной

опасности, и за менее тяжкие преступления. Большинство осужденных за

совершение преступлений, не представляющих большой общественной опас-

ности, и менее тяжких преступлений не нуждается в применении к ним мер

наказания, связанных с лишением свободы. Так, в 2006 г. назначены наказа-

ния, не связанные с лишением свободы, 81 % осужденных за преступления,

не представляющие большой общественной опасности, и 50 % осужденных

за менее тяжкие преступления. Меры уголовной ответственности, не связан-

ные с применением наказания, назна чены в 2006 г. соответств енно 1 % осуж-

денных за преступления, не представляющие большой общественной

226

опасности, и 16 % осужденных за менее тяжкие преступления. Из наказа-

ний, не связанных с лишением свободы, к лицам, совершившим преступ-

ления указанных категорий, наиболее часто применяются ограничение

свободы, исправительные работы, штраф и общественные работы.

Приведенные данные свидетельствуют о возможности сокращения в

Республике Беларусь применения мер уголовной ответственности за со-

вершение преступлений, не представляющих большой общественной опас-

ности, и некоторых менее тяжких преступлений посредством использова-

ния идей трансакции и медиации.

Проблема заключается в том, чтобы найти оптимальный способ зак-

репления альтернатив уголовному преследованию в белорусском уголов-

ном и уголовно-процессуальном законодательстве, ряд принципиальных

положений которого существенно отличается от уголовного и уголовно-

процесс уального законодательства западных государств.

2. Применение альтернатив уголовному преследованию возможно

лишь при условии соблюдения принципов уголовного закона и уголовной

ответственности, закрепленных в ст. 3 УК: законности, равенства граждан

перед законом, справедливости и гуманизма.

В этой связи с юридической точки зрения у органа уголовного пресле-

дования не должно быть выбора между применением альтернатив, осно-

ванных на идеях трансакции и медиации, и осуществлением уголовного

преследования. Если есть основания для применения альтернатив, то долж-

ны применяться альтернативы; если есть основания для осуществления (про-

должения) уголовного преследования и рассмотрения вопроса об уголов-

ной ответственности, то должно осуществляться (продолжаться) уголовное

преследование. Только такой подход, на наш взгляд, может обеспечить со-

блюдение указанных выше принципов законности, равенства граждан пе-

ред законом, справедливости и гуманизма.

3. Термин «альтернативы уголовному преследованию» является дос-

таточно условным и не отражает сущность альтернативных мер. Альтерна-

тивными могут признаваться взаимоисключающие способы достижения

одной цели, но не способы достижения разных целей. Так называемые аль-

тернативы уголовному преследованию служат достижению иных целей, чем

цели, указанные в п. 48 ст. 6 УПК в качестве целей уголовного преследова-

ния. Поэтому так называемые альтернативные меры не являются альтерна-

тивой уголовному преследованию в буквальном смысле.

Альтернативы уголовному преследованию носят в определенной сте-

пени самостоятельный характер по отношению к уголовному преследова-

нию, поскольку могут применяться после возбуждения уго ловного пресле-

дования. Следовательно, альтернативы уголовному преследованию явля-

ются самостоятельной (наряду с уголовной ответственностью) формой ре-

акции на преступление, завершающей уголовное преследование. Как фор-

ма реакции на преступление альтернативы уголовному преследованию

применяются в рамках уголовно-правовых отношений и основания их при-

менения должны быть закреплены в уголовном законе.

227

4. Способом закрепления в белорусском законодательстве уголовно-

правового основания применения альтернатив уголовному преследованию,

на наш взгляд, является рассмотрение недостижения ко мпромисса на осно-

ве трансакции или медиации как самостоятельного условия уголовной от-

ветственности за совершение определенного в уго ловном законе круга дея-

ний, указанной в УК категорией лиц.

Для внедрения альтернатив уголовному преследованию в белорус-

ское зак онодательство потребуется дополнить г лаву 5 УК соответствующей

статьей, а в УПК предусмотреть процедуру достижения компромисса на

основе медиации или трансакции.

С.Н. Сноп

О СУБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЕ СОСТАВ А ПРЕСТУПЛЕНИЯ

«КЛЕВЕТА»

Эффективность нормативной основы правовой системы страны в нема-

лой степени зависит от анализа опыта регу лиров ания правовых отношений в

зару бежных странах. Насто ятельной необ ходимостью развития белорусского

законо да тельства яв ляется его интеграция в общеевропейские процессы, со-

гласование с изменениями российского зак оно дательств а. В этой связи анализ

состава прест упления «клевета» (ст. 188 УК) показывает, что уяснение со дер -

жания этой нормы и ее применение нуждаются в совершенствовании.

Субъективная сторона клеветы состоит в прямом, конкретизированном

умысле, который выражается в ст. 188 УК словосо четанием «заведо мо лож-

ные измышления». С точки зрения дифиниций слово «заве домый» – значит

«хорошо известный, заранее известный; несомненный». Этот термин указы-

вает, сог ласно законода тельно му то л кованию, данному в ст. 4 УК, на наличие

прямого умысла на распространение именно ложных, не соответствующих

действительности сведений. Предположения о фактах, построенные на логи-

ческих гипотезах, анализе взаимоотношений между событиями и людьми,

здравом смысле исключают признак заведомости. Не подлежат уголовно-

правовой оценке научные идеи, гипотезы, теории, основанные на предвиде-

нии, анализе известных данных для вывода о ранее неизученных явлениях.

Если говорить о неосторожной форме вины, то совершение клеветы

по неосторожности невозможно [1, с. 64]. Данное утверждение в уголов-

ном праве никем не оспаривается. Однако многие юристы признают, что

клевета может быть совершена не только с прямым, но также с косвенным

(эвентуальным) умыслом, например, Ю.М.Ткаче вский и другие авторы

[2, с. 60–67]. Чтобы установить возможную форму умысла при клевете,

необходимо учитывать, что в формулировке преступления, данной статьей

188 УК, используются для определения формы вины (субъективной сторо-

ны) отношение исполнителя как 1) к действию по распространению не со-

228

ответствующих действительности сведений, так и 2) к тому, насколько он

осознает и желает распространять заведомо ложные и позорящие факти-

ческие данные. Отношение виновного к этим двум составляющим и созда-

ет форму вины при клевете.

Что касается действия по распространению сведений, то виновный дол-

жен осознавать, чт о он передает, сообщает информацию другим лицам, дов о-

дит ее до их сведения. Совершать подобное действие с к освенным умыслом не

представляется возможным, поскольк у понятие «распространение» подраз у-

мев ает только такое действие, которое совершается лично и непосредственно

исполнителем (соучастниками). Невозможно распространять сведения, без-

различно относясь к тому, б удут ли они распространены, или не будут. Сведе-

ния могут человеком либо распространяться, либо не распространяться, како-

го-нибудь иного смысла в слове «распространение» не существует.

В отношении второй составляющей, как уже сказано выше, виновный

в клевете должен точно знать о том, что распространяемые им факты –

ложь. В случае заблуждения лица относительно истинности фактов уголов-

ная ответственность наступать не може т. Признак заведомости лжи исклю-

чает ответственность и в случае, если человек допускает, что информация

может быть как истинной, так и ложной. Возможности иного толкования

признак заведомости, сформулированный в ст. 4 УК, не оставляет.

Аналогично обстоит дело также с признаком, указывающим на позо-

рящий характер сведений: виновный должен точно представлять, что потер-

певший (прокурор) неизбежно оценит их как позорящие и начнет процеду-

ру частного (государственного) обвинения, а су д впоследствии подтвердит

позорящий характер сведений.

Органу предварительного следствия, обвинителю следует поэтому дока-

зывать не просто несоответствие фактов действительности, а то, что обвиняе-

мому было об этом достоверно известно. Доказывание субъективного отно-

шения лица к распространяемой информации представляет большую объек-

тивную трудность при реализации уголовной ответственности за клевету.

Но еще большую трудность представляет оценка сведений как позоря-

щих честь и достоинство потерпевшего (другого лица).

В современном демократическом обществе существует множество

моральных оценок, порой противоположных, относительно одних и тех же

обстоятельств. Кто-то может оценивать как позорящие те сведения, кото-

рые другой человек воспринимает в ка честве позитивных, характеризую-

щих его с положительной стороны. Поэтому дискуссии в ходе расследова-

ния и судебног о рассмотрения дела о том, являются ли сведения позорящи-

ми или нет, видятся неизбежными, но при этом непродуктивными.

Чтобы избежать подобного, думается, следует исключить из опреде-

ления клеветы указание на позорящий характер сведений. Сам факт распро-

странения лжи – уже достаточное основание для ее оценки в качестве кле-

веты. В противном случае может сложиться ситуация, при которой ложь

может быть признана не позорящей честь и достоинство потерпевшего,

229

хотя сам он считает иначе. Особенно актуально подобное изменение было

бы в связи с тем, что в европейских странах существует ответственность за

диффамацию, то есть сообщение позорящих, но правдивых сведений, и в

современных условиях многие российские авторы поддерживают идею вве-

дения ответственности за диффамацию у себя в стране [2].

Список литературы

1. Пронина, М.Г. Защита чести и достоинства гражданина / М.Г. Про-

нина, А.Н. Романович. – Минск, «Беларусь», 1976. – С. 64

2. Т к а чев ский, Ю.М. Уголовная о тветственность за клевету / Ю.М. Тка-

чевский // Законода тельство. – 1999. – № 11. – С. 60 – 67.

Т.Г. Хатеневич

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЦЕЛЕЙ УГО ЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОС ТИ

В УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОМ КОДЕКСЕ

РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

Цели играют важную роль в обеспечении эффективного функциони-

рования механизма правового регулирования. Они отражают насущные

общественные потребности и стремления, раскрывают содержание и зна-

чение юридических средств, ориентируют на те ценности, которые лежат в

основе правовой политики государства.

Деятельность бессмысленна и хаотична, если она не определена целя-

ми, конкретными, понятными и четко сформулированными.

В теории права принято классифицировать юридические цели по сте-

пени их распространенности на общеправовые, специальные (отраслевые,

подотраслевые, институтов, отдельных нормативных и правоприменитель-

ных актов и т.п.) и частные (первичных юридических средств и их комплек-

сов – юридических норм, правовых режимов и т.д.) [1, с. 4]. Цели уголовной

отв е тс твенности, которые установлены в части второй статьи 44 Уголовно-

го кодекса Республики Беларусь (далее – УК), следует отнести к специаль-

ным целям как целям правового института уголовной ответственности.

Нормы этого института регулируют уголовно-правовые отношения, возни-

кающие с момента осуждения лица по приговору суда в качестве преступ-

ника до погашения или снятия судимости, когда прекращаются отношения

отв е тственности и конфликтные уголовно-прав овые отношения.

К сожалению, следует к онстатировать, что в уголовном зак оне назван-

ные цели уголовной ответственности содержательно определены лишь ча-

стично (речь в данном случае идет о цели общего предупреждения и специ-

ального предупреждения). Проблема законодательного определения уста-

новленных целей уголовной ответственности получила частичное решение

230

и в Уг оловно-исполнительно м кодексе Республики Беларусь (далее – УИК). В

частности, речь идет об интерпретации цели исправления в части второй

статьи 7 УИК, в соответствии с к о т орой «исправление осужденных – это фор-

мирование у них готовности вести правопослушный образ жизни». Таким

образом, цели уголовной ответственности интерпретируются в различных

правовых источниках – Уголовно м и Уго ловно-испо лнительном ко дек сах.

Между тем, по нашему мнению, имеет важное не только теоретичес-

кое, но и практическое значение определение содержания целей правового

института, как одноуровневых целей, в одном правовом источнике с со-

блюдением требования их четкости, однозначности и достижимости в ре-

альных социальных условиях. Отсутствие адекватного определения каждой

из указанных целей уголовной ответственности в законодательстве, проти-

воречивая их трактовка, а также определение наряду с ними иных целей

уголовной ответственности (наказания) в доктрине уголовного права, пря-

мым образом предопределяют существов ание таких широко обсуждаемых

проблем в настоящее время как разлаженность системы наказаний в УК,

несовершенство системы мер уголовной ответственности в аспекте как за-

конодательног о регулирования, так и практики реализации норм законода-

тельства, построение уголовно-правовых санкций, а также невозможность

адекватной постановки и решения многих существенных проблем, связан-

ных с применением (реализацией) уголовной ответственности и наказания.

Это определение пре делов регулирования нормами уголовно-исполнитель-

ного права общественных отношений (пределы правового регулирования

исполнения уголовной ответственности), правовое положение осужденных,

система средств воздействия (пенитенциарного или уголовно-исполнитель-

ного), регулирование постпенитенциарной помощи, контроль и надзор за

осужденными.

В плоскости проблемы определения содержания целей уголовной

ответственности существует необходимость разрешения давно существу-

ющих таких сложных вопросов как: 1) отнесение к целям уголовной ответ-

ственности «способствования восстановлению социальной справедливос-

ти» (в принципе, это вопрос о признании за уголовной ответственностью

восстановительной (реституционной или компенсационной функции))

[4, с. 348]; 2) определение адресата обеспечения цели общего предупрежде-

ния; 3) определение соотношения, координации целей исправления и спе-

циального предупреждения [2, с. 195; 6, с. 7; 7, с. 32–33]; 4) определение

специальных целей уголовной ответственности несовершеннолетних.

Дополнительно к приведенным в научной литературе аргументам

применительно к указанным дискуссионным проблемам трактовки це-

лей уголовной ответственности и процессу исполнения наказаний и иных

мер уголовной ответственности необходимо уточнить отдельные, на наш

взгляд, весьма важные моменты.

Первое. Исполнение уголовной ответственно сти – это только один

из этапов достижения целей уголовной ответственности, а не единствен-