Марков Б.В. Человек, государство и Бог в философии Ницше
Подождите немного. Документ загружается.
между государствами, Кант предлагает переход к всемир
ногражданскому состоянию. Главный вопрос, возникаю
щий при этом: как обеспечить постоянное самоограниче
ние суверенных государств? Сдерживающей междуусобицу
силой могла бы стать некая сверхдержава. Например, Рос
сия или Турция обеспечивали мирную жизнь на весьма об
ширных территориях. Теперь роль «мирового жандарма»
могла бы играть Америка. Однако недостатки такой моде
ли «вечного мира» слишком хорошо известны, и вряд ли
ктолибо решится ее повторить.
Между тем современность открывает новые возможно
сти. Вопервых, после Второй мировой войны возникли
новые формы пацификации, порожденные глобализаци
ей. Транснациональные кампании, банки, издательства,
информационные концерны существенно ограничивают
амбиции правительств тех или иных национальных госу
дарств, разрушают их классическую державную политику.
Вовторых, после Нюрнбергского процесса в декларациях
международных надгосударственных организаций, прежде
всего ООН, движение за мир во всем мире приобрело кон
структивный характер. Втретьих, мировая обществен
ность институализировалась в форме разного рода негосу
дарственных организаций наподобие Гринпис или Между
народной амнистии.
Становление национальных государств стало причиной
войн, и для обеспечения безопасности еще Кант выдвинул
концепцию Союза Свободных наций, основанного на
принципах равноправия. После 1945 г. в области внешней
политики национальных государств произошли серьезные
изменения — благодаря интернациональной кооперации
были созданы ООН, НАТО, Европейское Сообщество, Со
вет Безопасности и Сотрудничества Европы. Таким обра
зом, сегодня, спустя 200 лет появились такие надгосударст
венные организации, как международный суд, комиссия
по правам человека и др. Благодаря интеграции в междуна
родные структуры снимаются негативные последствия ав
тономизации, а национальное государство переходит в но
вую фазу развития, характеризующуюся открытостью гра
ниц, заинтересованностью в сотрудничестве и обмене
724
(экономическом, культурном, информационном) с други
ми странами и народами.
Таким образом, политика зависит от форм коммуника
ции, требования которой во многом и определяют качества
людей. Их интересы и ценности не всегда были производ
ной этнической и национальной принадлежности. Точно
так же законы «свободного рынка» не являются вечными.
Сегодня по коммуникативным сетям общества движутся
не столько товары, сколько символический и информаци
онный «капитал». Вместо того чтобы насильственно ин
терпретировать эти ценности в терминах вульгарной эко
номики, вести борьбу с разного рода пиратством и законо
дательно закреплять «авторские права», следует осознать,
что символический «капитал» снимает основное противо
речие товарной формы. Если капитал является всеобщим
по производству и частным по присвоению, то духовные
продукты, прежде всего идеи, не принадлежат никому. Чем
больше людей читает книги, тем значительнее становятся
их авторы. В информационном или символическом обще
стве должно радикально измениться и само понимание по
литического. Политика «электронного правительства» име
ет мало общего с политикой национального государства.
Благодаря Интернету открываются новые каналы цирку
ляции идей и вещей, и качества политика должны отвечать
требованиям новых медиумов. Если раньше политик мыс
лился как император, читающий знаки, посланные свыше,
как представитель народа, защищающий его интересы, на
конец, как главный менеджер экономической машины об
щества, то в новой коммуникативной структуре призвание
и профессия определяются способностью быть медиумом
разнообразных форм жизни, процветающих в современ
ном мультикультурном обществе.
Процессы глобализации представляют собой новый вы
зов истории, на который человечество должно дать новый,
столь же результативный ответ, но уже не в националь
ногосударственных рамках или общепринятым доныне
способом заключения соглашений между суверенными го
сударствами. Если раньше использовался классический
переговорный процесс, в ходе которого национальные го
725
сударства отстаивали свои интересы и достигали коорди
нации, то современные формы глобализации уже не под
лежат политическому контролю и, более того, подрывают
основы существования национального государства.
Вопрос о том, как относиться к этой угрозе, далеко не
простой. Имеются весьма основательные соображения в
пользу необходимости сохранения национального госу
дарства и столь же убедительные аргументы относительно
радужных перспектив как интернационалистской, так и
космополитической модели мирового сообщества
161
.
Эпоха глобализации дает шанс космополитизму, кото
рый более двух веков назад был провозглашен Кантом в
трактате о вечном мире. Его предложение о создании
«мирового правительства» было направлено на то, чтобы
прекратить «естественное состояние» между народами:
как государство связывает законами эгоистические инте
ресы автономных индивидов, так и межгосударственные
органы власти будут исключать конфликты между госу
дарствами, в конституциях которых записано право не
только защиты, но и нападения на внешнего врага. Кос
мополитизм перестал быть утопией, когда международ
ный трибунал начал привлекать к ответственности лиде
ров государств за преступления против человечности и
особенно когда было санкционировано военное вмеша
тельство с целью свержения режимов, осуществляющих
геноцид и террор.
Кант на себе испытывал давление национальной поли
тической элиты и, скорее всего, был бы рад, как и нынеш
няя интеллигенция, находящаяся в оппозиции к правяще
му режиму, созданию международных комиссий по правам
человека. Но в деятельности современных международных
организаций есть немало негативных сторон, которые ста
вят под сомнение возможность космополитического про
екта, провозглашенного эпохой Просвещения. Нельзя
одобрить поспешное воссоединение Германии, а глобали
зация и космополитизм настораживают еще больше. В ус
ловиях существования одной сверхдержавы отсутствуют
противовесы установления ею мирового господства. По
этому сегодня везде и во всем чувствуется приоритет Аме
726
рики. В эпоху противостояния меньше говорили о глоба
лизации, но это не означало изоляционизма. Сверхдержа
вы не культивируют национализм. Империи вообще весь
ма толерантны относительно чужого, ибо большие госу
дарства не просто многонациональны, они мультикультур
ны. Напротив, буржуазные националисты гораздо менее
терпимы к сосуществованию других. Общие информаци
онные, экономические, социальные, идеологические
структуры их не пугают, так как производство капитала
имеет всеобщий характер, частным является только его
присвоение. Отсюда не должен удивлять тот факт, что ло
кальные этнонациональные конфликты разгораются
именно в эпоху глобализации. Ни глобализация, ни урба
низация сами по себе не являются плавильными тиглями
наций.
Новая фаза политической модернизации также имеет
опасные тенденции: вопервых, в составе ООН главенст
вующее положение занимает семерка великих держав, ко
торые и определяют ход политического и экономического
развития мира в своих интересах; вовторых, государствен
ная бюрократия постоянно ущемляет парламентскую
власть; втретьих, глобализация снижает возможности де
мократического контроля и регулирования деятельности
валютных и экономических рынков; вчетвертых, в ходе
урбанизации происходит как гетерономизация, так и десо
циализация населения. Утрата чувства солидарности пред
ставляет собой самую серьезную угрозу для мирового сооб
щества.
Что же настораживает философа в процессах глобализа
ции? Прежде всего, отрыв человека от места его обитания.
Если раньше спрашивали «кто мы?», ориентируя человека
на поиски сущности, то сегодня актуален вопрос «где мы?»
Вопрос о месте обитания, вставший тогда, когда человек
покорил небо и землю, свидетельствует об утрате дома. Не
обходимо вернуть человеку собственность на землю и
средства производства — человек должен быть хозяином
на земле. Вдумаемся в характер собственности, которой
владеют богатые люди. Где она находится, кому принадле
жит, кто о ней заботится? Собственность в форме капитала
727
не имеет отечества, и любые капиталы в конце концов уте
кают за «границу», за пределы разумного человеческого
применения.
Первые серьезные опасения возникли в ходе мировых
финансовых кризисов, которые имеют сегодня принципи
ально новый характер. Если раньше они возникали в ре
зультате сбоев в экономике, то теперь, наоборот, процессы
на межбанковских биржах определяют состояние эконо
мики. Деньги больше не зависят от труда и ресурсов, а сами
по себе они — ничто, бумага. Это заставляет под особым
углом зрения посмотреть на другие процессы, например в
сфере массмедиа, информации, образования. Если раньше
люди положительно относились к развитию транснацио
нальных компаний в этих сферах, то сегодня возникают
сомнения относительно тех надежд, которые на них возла
гались. Достигшие невиданного технического уровня они
связывают людей в единое информационное пространство
и формируют единое общественное мнение. Опасения вы
зывает не столько то, что они перестали быть институтами
национального государства, сколько то, что сфера инфор
мации, которая всегда была информацией о чемто и та
ким образом определяла поведение людей, сегодня авто
номизировалась подобно миру денег. Человек растворился
в цепях циркуляции информации, превратился в звено ее
цепи: получил — послал дальше. То же самое происходит в
политике, которая приобретает все более ярко выражен
ный спектакулярный характер. Наконец, вызывает беспо
койство глобализация в понимании морали и прав челове
ка. Как люди пережившие несправедливость, мы сами
склонны оценивать любые поступки и события с точки
зрения морали. Глобализация морали и прав человека бес
покоит тем, что она не только не приводит к устранению
зла, но и самым разрушительным образом сказывается на
функционировании политической, экономической, обра
зовательной и других машин государства. Если наш мир
является многополярным, то ни одна из подсистем обще
ства не должна превалировать над другими. Опасность со
стоит в том, что различные формы глобализации начинают
резонировать, «разогревать» мир до точки каления. Опас
728
ными признаками являются технические и экологические
катастрофы, экономические и финансовые кризисы, акты
терроризма и даже компьютерные вирусы. В таких услови
ях плыть всем в одной лодке чрезвычайно опасно. Для
безопасности гораздо эффективнее существование отно
сительно автономных (замкнутых, но взаимосвязанных)
хозяйственных систем и культурных сфер. Человечество
прогрессировало тогда, когда удавалось создать эффектив
ные условия конкуренции и соперничества культур, когда
между ними и внутри их осуществлялись инновационные
и репродуктивные процессы.
Рано осознавший ход современного глобализма М. Хай
деггер говорил о бездомности и безродности современного
человечества. И сегодня особенную опасность представля
ет собой деструктивный дискурс, который под видом, ска
жем, «национализма» или «тоталитаризма» разрушает уже
не столько идеологии, сколько чувства, которые и делают
человека человеком. Далеко не все внешние воздействия
оказываются опасными и тем более разрушительными для
организма. Примером могут служить так называемые «дет
ские болезни», которые есть не что иное, как выработка
иммунитета по отношению к чужому. Не только телесные
болезни, но душевные обиды не обязательно становятся
ужасными травмами, навсегда разрушающими психику че
ловека. Наоборот, именно благодаря таким воздействиям и
созревает прочная оболочка нарциссизма, обеспечиваю
щая взаимодействие с внешней средой. Зрелый индивид
должен научиться оставаться самим собой и не подвергать
ся чужеродным влияниям. Примером срабатывания им
мунного механизма является противодействие психоана
лизу как со стороны ученых, так и со стороны широкой
публики. До психоанализа столь же сильное противодейст
вие выдержали теории Коперника и Дарвина. Причиной
тому был сильнейший удар, который они наносили по са
молюбию и гордости человека. Ницшева оценка таких тео
рий и самой эпохи Просвещения в целом как болезни име
ет важное значение. Действительно, когнитивный опыт
науки сделал мир человека пустым и холодным. Развол
шебствование мира аналогично изгнанию из нарциссиче
729
ского рая. Человек — это весьма рискованное предпри
ятие. Родившись, он не может существовать в естествен
ной среде. Ему нужны комфортабельные условия, и чем
дольше он в них находится, тем больше в нем излишнего и
ненужнороскошного с точки зрения биологии. Так возни
кает и язык, строго говоря, ненужный в том виде, в каком
он существует у людей. Хайдеггер называл язык домом бы
тия. Это следует понимать, как и все сказанное Хайдегге
ром, буквально. Язык — это способ, каким человек вступа
ет в просвет бытия. Если животное существует в окружаю
щей среде, то человеку открыт мир в языке. Это значит, что
язык является символическим пространством бытия. Ан
тропологически истолковывая Хайдеггера, можно утверж
дать, что язык является местом бытия человека. Это под
тверждается и словами самого Хайдеггера, который пола
гает, что язык в своей сути не есть выражение организма,
не есть он и выражение живого существа. Язык есть про
светляющеутаивающее явление самого бытия.
Перенося это определение на человека, можно предпо
ложить, что первичная роль языка состоит в укреплении
защитных стен, оберегающих человека от разрушительных
воздействий как извне — из окружающей среды, так и из
нутри — от аффектов и психологических стрессов. Но ком
фортные условия таят в себе и опасность, которая заключа
ется не только в росте изнеженности, но и в чрезмерной
лабильности, неустойчивости. На это человеческое сооб
щество реагирует принятием норм, традиций, ритуалов,
закрепляющих и формирующих нестабильное существо в
виде твердой личности, способной нести на своих плечах
груз социальных обязанностей.
Философия позднего Хайдеггера характеризует совре
менность как утрату. Чего же мы не досчитались, что оказа
лось потерянным по прибытии в конечный пункт назначе
ния? Хайдеггер говорит об утрате места — дома, родины,
материнского языка. Можно дополнить список утрат. Мы
потеряли лицо и песню, мы едим всякую дрянь и мы уже не
гордимся, а страшимся своего прошлого. На фоне этого
исчезновение патриотизма кажется мелким побочным
следствием распада самой почвы, на которой взамен шо
730
винизма можно выращивать космополитизм. Но так ли все
страшно? В чем причины философии ужаса? Да, новые
технологии опасны. Но разве не с самого начала человек
был продуктом техники? Скорее всего, страхи как Хайдег
гера, так и гуманистов вызваны не столько новыми техно
логиями, которые имеют экологический и гуманный ха
рактер, сколько старым бинарным мышлением, опери
рующим противоположностями истины и лжи, порядка и
хаоса, добра и зла. Оно же является и причиной внушаю
щего страх использования новых технологий. О том, что
человек незавершен, говорит его психическая неустойчи
вость, склонность к насилию и перверсиям, опасным для
сообщества. Человек пересматривает не только свою
жизнь, но и саму общественную теплицу, в которой он вы
рос и которая кажется ему слишком тесной. Мир эпохи мо
дерна — это площадка действия, а человек позициониро
вался как деятель, автор и субъект ответственности. Сего
дня уже никто не берет на себя ответственность за то что
происходит. Поскольку субъектами истории стали техно
логии, постольку они и отвечают за все чрезмерное и чудо
вищное на Земле. Так человек потерял свое алиби, обрести
которое он может, если поймет специфику связи с техни
кой, прежде всего с той, посредством которой он произво
дит самого себя.
Управление будущим Земли. На основе учения о воле к
власти Ницше разрабатывал новую концепцию «большой
политики», главной задачей которой является управление
хозяйством всей Земли. И раньше, когда Ницше говорил о
смерти Бога и наступлении нигилизма, он подчеркивал,
что теперь задачу управления делами на Земле должен
взять на себя человек, который ставит перед собой конеч
ные цели. Люди не способны постичь порядок мира в це
лом, ибо он кажется хаосом. Сами они также являются ча
стью этого «хаоса». В «Веселой науке» Ницше утверждал,
что мир представляет собой вечный хаос в смысле отсутст
вия не необходимости, а порядка, формы, красоты, совер
шенства и мудрости — всего того, что считается у человека
эстетическим. Он писал: «С точки зрения нашего разума
731
промахи суть правила, исключения отнюдь не составляют
тайной цели, и все произведение извечно повторяет свой
мотив, который никогда не может быть назван мелодией…
Но как могли бы мы порицать или восхвалять вселенную!
Остережемся приписывать ей бессердечность и неразум
ность либо их противоположности: она не совершенна, не
прекрасна, не благородна и не хочет стать ничем из этого,
она вовсе не стремится подражать человеку! Ее вовсе не
трогают наши эстетические и моральные суждения! Ей
чуждо и всякое стремление к самосохранению и вообще
всякое стремление; она не ведает также никаких законов.
Остережемся утверждать, что в природе существуют зако
ны. Существуют лишь необходимости: здесь нет никого,
кто распоряжается, никого, кто повинуется, никого, кто
нарушает. Зная, что нет никаких целей, вы знаете также,
что нет и никакого случая, ибо только рядом с миром целей
слово „случай“ вообще имеет смысл. Остережемся гово
рить, что смерть противопоставлена жизни. Живущее есть
лишь род мертвого, и притом весьма редкий род.— Остере
жемся думать, что мир создает вечно новое. Нет никаких
вечно сущих субстанций; материя — такое же заблуждение,
как Бог элеатов. Но когда придет конец нашим предосто
рожностям и попечениям? Когда все эти тени Бога пере
станут нас омрачать? Когда обезбожим мы вконец приро
ду? Когда будем мы вправе оприродить человека чистою,
наново обретенною, наново освобожденною природою!»
162
Ницше считал образцом большой политики Римскую
империю как антипод тенденциям современной Европы.
Действительно, есть империи и империи. Для нас это сло
во стало символом колониализма или тоталитаризма. Ме
жду тем империализм XIX в. имеет мало общего с задачами
империи времен Рима, главная из которых состояла в ци
вилизации, а не в покорении и эксплуатации народов, на
селяющих Европу. Именно в свете этой проблемы и возни
кает вопрос об управлении будущим Земли, вопрос о «ми
ровом правительстве». Его миссия состоит в том, чтобы ре
шать и брать на себя ответственность за последствия вы
бора будущего. Собственно, главное назначение «мирово
го правительства» и состоит в осуществлении переоценки
732
ценностей. Деятельность же всемирных организаций, в
том смысле, какой вкладывал в нее Кант или интернацио
налисты, может оказаться губительным. По Ницше, ника
кое планомерное, сознательное управление человечеством
вообще невозможно, если не решен вопрос о том, каковы
условия культуры.
Ницше писал о насильственной природе социальных
организаций и сравнивал политика с художником. Но для
описания «общего управления Землей» этот образ уже не
используется. Ницше разрабатывал новый язык, в котором
центральную роль играет понятие не насилия, экономии.
На него повлияла работа Е. Германа — профессора полити
ческой экономии в Вене,— на которой он оставил множе
ство пометок. Герман трактовал организацию хозяйства
как продолжение эволюционного и культурного процессов
и опирался на экономическую интерпретацию теории эво
люции Дарвина. Благодаря книге Германа Ницше смог из
бавиться от механистического понимания эволюции и дать
ей «экономическую» интерпретацию. Сложные системы
организованы на основе принципов экономии. Точно так
же «экономически» интерпретировались культурные фе
номены. Например, религиозную мечтательность Ницше
расценивал с хозяйственной точки зрения и интерпрети
ровал ее как способ легче переносить страдания в этом
мире. Эти «небесные фантазии» характеризуются им как
разновидность неадекватных инвестиций. Таким образом,
порядок дискурса теологии сопоставляется с режимом
экономии. Точно так же государство расценивается как
промежуточная формы организации мирового хозяйства,
как определенная машина, управляемая вождем. Герман
считал, что экономическая конкуренция в конце концов
приведет к всеобщей гармонии. Ницше оспаривал эту точ
ку зрения и предрекал, что инструменталистская позиция
приведет к катастрофе. Он полагал, что последствия реали
зации законов экономии для будущего человечества анало
гичны последствиям нигилизма. Экономика, по мнению
Ницше, будет все сильнее определять деятельность лю
дей — люди станут все меньше стремиться к тому, чтобы
вырасти до «сверхчеловека». С моральной точки зрения
733