Марков Б.В. Человек, государство и Бог в философии Ницше
Подождите немного. Документ загружается.
каков исток философии Ницше — это сложный, но важ
ный вопрос. Например, при чтении книги Ясперса о Ниц
ше часто возникает впечатление, что экзистенциальная
философия не проясняет, а, наоборот, усложняет интер
претацию его философии. Если иметь в виду, что именно
на основе «простого понимания» философии Ницше была
составлена «ясная как солнце» книжечка, которую наряду
с военной амуницией выдавали немецким солдатам, то
«экзистенциальное» прочтение Ницше вполне оправдано.
Но если считать этот этап прочтения преодоленным и бо
лее невозможным, остается потребность в истолковании
Ницше, рассчитанном на тех, кто изучает философию.
Следовало бы выработать и обсудить некоторые общие
принципы из того, что нам кажется как приемлемым, так и
неприемлемым в высказываниях Ницше. Возможно, при
этом потребуется значительная корректировка того, что
говорил сам Ницше. С точки зрения истории философии
это может показаться произволом и насилием. Задача со
стоит в том, чтобы не приукрашивать, дополнять и, тем бо
лее, исправлять тексты оригинального мыслителя, а в том,
чтобы отчетливо и емко реконструировать их «во всей кра
се», включая и то, что может показаться нам «ужасным».
Надо отдавать себе отчет в том, что не существует ней
тральной истории философии. Любой исследователь несет
в самом себе скрытую «контрабанду» — груз собственного
опыта, установок и предпочтений,— т. е. всего того, что за
прещено к ввозу на территорию чужой мысли истори
кофилософской «таможней». И поскольку такая «контра
банда» неизбежна, постольку остается постигать другого,
не пытаясь отождествить себя с ним. Сам Ницше, повиди
мому, это понимал, ибо советовал своим читателям не сле
довать за ним, а пробивать свои пути. Мечтая о том, чтобы
его сочинения читали, он был далек от идиллических грез о
единодушии и единообразии восприятия. Лучший ученик
и лучший друг в некотором смысле должны быть врагами,
т. е. они обязаны не поддакивать, а возражать и тем самым
осуществлять свободную игру сил.
Мы не можем и не должны освобождаться от самих себя
при чтении другого автора. Даже если мы стремимся по
54
стичь их лучше и полнее, чем они понимали самих себя,
этот герменевтический рецепт с неизбежностью приводит
к подстановке себя на место другого. Что значит быть ме
диумом Ницше? Очевидно, это значит — защитить его и
себя от тех одиозных интерпретаций, которые угрожают
нашему существованию. Следует принять во внимание все
упреки, высказанные в адрес тех или иных взрывоопасных
высказываний Ницше, и не «замазывать» или замалчивать
то злое, что присутствует в его книгах, а, напротив, как
можно тщательнее разобраться с причинами, которые за
ставили его писать именно так, а не иначе. Часть злых и
просто горьких истин оказывается при этом реактивным
продуктом невнимания, слепоты и глухоты окружающих,
их бесчувственности, «толстокожести» и молчания, кото
рое окружало Ницше. Его бесило, если ктото сочувство
вал ему как инвалиду,ивнемзакипала злость, выражаю
щаяся в ненависти к «гуманистам». Наиболее сильным мо
тивом его критики была, конечно, не личная месть, а
глубокое и ярое понимание того, что гуманистическая ри
торика служит если не оправданием, то прикрытием зла.
То же самое и религия, которая, кажется, постоянно напо
минает: люди, будьте бдительны, сети дьявола повсюду. Но
и она, придумав мировое зло, остается глухой и слепой
к тем микроскопическим, но заразным формам зла, кото
рыми инфицирована наша культура. И прежде всего она не
осознает собственного зла. Вымаливающие для нас спасе
ние у Бога святые подвижники, взвалив на себя труд аске
зы и покаяния, предоставляют остальным возможность
грешить. Но опасность христианства еще более глубокая:
отняв право самостоятельно бороться с повседневным
микроскопическим злом, объявив его проявлением транс
цедентного зла, оно ослабило людей и безмерно усилило
отвратительное чувство ресентимента.
В своих апокалипсических настроениях Ницше остался
христианином. Он считается трагическим философом. Это
верная оценка. «Трагическое» — любимое определение,
которое он охотно применял и к философии, и к эпохе,
причем как к греческой, так и к современной. Но в чем,
собственно, состоит трагедия. Ницше понимал, что траги
55
ческое мировоззрение не определяется реальными несча
стьями. Грех жаловаться на то, что жизнь както особенно
жестока или несправедлива к нам. Если сравнивать с тем,
как жили наши предки, то окажется, что на нашу долю не
выпало и десятой доли тех трудностей, которые претерпе
вали они. Таким образом, трагизм характеризует пережи
вание, оценку события. Но если причина трагического ми
ровосприятия — возрастающая чувствительность людей,
то почему Ницше приписывал его уже грекам? Молодые во
всемирно историческом смысле люди вовсе не были безза
ботны как дети — они создали такие трагедии, которые и
до сих пор почитаются как образцовые. Действительно,
почему сильные, здоровые, не зараженные ресентиментом
народы слагают, как правило, грустные песни? Ницше
рано заметил это. Вопрос в том, является его мрачная ма
нера реагировать на жизнь напускной или же благоприоб
ретенной. С одной стороны, было немало несчастий, кото
рые могли «сломать» Ницше,— это и смерть отца и собст
венная болезнь. С другой стороны, различая активный и
пассивный нигилизм, Ницше считал трагическое миро
воззрение более способствующим сохранению жизни, чем
розовый гуманизм, ведущий к деградации.
Философ и его философия. Ницше всегда интересовала
личность философа. Еще будучи студентом у Ричля он пи
сал работу о книге Диогена Лаэртского «Жизнеописа
ние…» Ницше рассуждал, кажется, крайне легкомысленно.
Он писал: «По трем анекдотам о человеке можно нарисо
вать его портрет. Вот я и стараюсь выбрать из каждой сис
темы три таких анекдота, оставляя прочее без внимания»
24
.
Однако, руководствуясь таким подходом, Ницше осущест
влял не биографическое или психоаналитическое, а куль
турологическое исследование.
Ницше различал философию как систему утверждений о
первых и последних основаниях бытия и мировоззрение
конкретного человека. Он полагал, что утверждения о пер
воначалах и первоосновах бытия являются догматически
ми. Но понимание философии как описания мира с той
или иной точки зрения, т. е. перспективизм, является от
56
крытием софистов, которое давно развенчано. Неужели
Ницше отстаивал позицию софистов, которая, как извест
но, не оставляет места и для самой софистики. Возможно,
способом уйти от саморазрушающих последствий софис
тики является философия вечного возращения? Но если
различные воззрения на мир из того или иного центра сил
оказываются одним и тем же, то какой смысл тратить силы
на критику догматической философии? В конце концов,
классический философ может отказаться от амбиций ви
деть то, чего не видят другие, и признать, что его утвержде
ния выражают «дух времени», или нечто инвариантное,
имеющееся в опыте других людей. Отказ от абсолютного
субъекта не затрагивает саму метафизику. В отличие от ре
лигии, где основная нагрузка лежит на личности божест
венного посланника, философия имеет собственные ре
сурсы обоснования.
Ф. Герхард в статье «Ницше и философия» предпринял
попытку реконструировать взгляды Ницше на филосо
фию
25
. Вслед за М. Хайдеггером он полагает что, собствен
ная жизнь Ницше была чемто вроде бесконечного фило
софского эксперимента. Однако следует дистанцироваться
от все более популярного утверждения, что «жизнь» Ниц
ше осталась исключительно философской, литературной.
Он жил так, как мыслил. Жизнь понималась им как лич
ный эксперимент по реализации тех или иных философ
ских идей. Даже в безумных фантазиях, под которыми он
подписывался то Дионисом, то Распятым, содержится
идея страдания за все человечество. У Ницше жизнь ближе
к становлению, яркой формой ее проявления становится
языческий праздник. Хайдеггер интерпретировал жизнь
как процесс формирования философского мировоззрения.
Нельзя механически отделить человеческую жизнь от ре
флексии. Очевидно, что жить для Ницше означало радо
ваться или страдать, утверждать или сомневаться. Эти акты
имеют философский характер. Поэтому серьезный, ориги
нальный мыслитель является философом экзистенциаль
ных следствий. Отсюда вытекает полемика против филосо
фии систем. Но речь идет не об отрицании логики и рассу
дочного мышления, как думали некоторые последователи
57
Ницше. В порядке иллюстрации «самопротиворечивости»
текстов Ницше можно указать на защиту им «систематиче
ской» школьной философии. Ницше писал: «Научиться
мыслить: наши школы не имеют более ни малейшего поня
тия об этом. Даже в университетах, даже среди подлинных
эрудитов философии логика как теория, как практика, как
ремесло начинает вымирать»
26
.
Ницше считал невыразимыми последствия, которые
вытекают из индивидуальных переживаний жизненных
очевидностей. Смысловые связи, возникающие в опыте
тела, не подлежат проверке и оценке. Большие абстракции
также являются овнешнением человека и связаны с экзи
стенциальными условиями его жизни. Таким образом, от
сылка к человеку означает, что каждый человек имеет соб
ственную неотъемлемую перспективу. Она возникает как в
речевом, логическом мышлении, так и в любых иных фор
мах поведения и оценки. Поскольку систематик отрекает
ся от индивидуальной перспективы, постольку нельзя до
верять философии систем. Это вызвано не только безот
ветственностью, но и непоследовательностью притязаний.
Если философы забывают об исходном пункте своих по
строений, то они забывают самих себя.
На этой основе Ницше развивает свое представление о
перспективистском характере познания. Телесная основа
духа определяет характер первичных чувственных образов
и созвучий, а также фундаментальные установки позна
ния. Любое мышление противостоит жизни, ибо оно ищет
общего, а жизнь состоит из сингулярных событий и актов.
В этом и состоит трагизм познания, на который до Ницше
не обращали внимания. Он пытался спасти жизнь от ин
тервенции понятий. Понятия «не понимают» того, на что
они направлены, а именно — отдельных чувственных впе
чатлений. Кроме невыразимого есть непостижимое. Ниц
ше пытался преодолеть схизму мысли и чувства. Мышле
ние как медиум должно не раскалывать, а соединять от
дельное и общее, эстетическое и интеллектуальное, жизнь
и разум. Мыслящий должен повернуться к жизни, тогда
как он от нее удаляется. Но это сближение с жизнью реали
зуется не в диалектике, а в интенсивности сознания. Эсте
58
тическое восприятие мира парадоксальным образом свя
зывается у Ницше с самопониманием или самопрояснени
ем. Так реализуется старый идеал мудрости, и в этом про
является связь с философской традицией.
Схизма духа и тела преодолевается в «Рождении траге
дии». Искусство там представлено как медиум, в котором
связаны в целостный образ трагическое прозрение и влече
ние к жизни. Именно благодаря мечте и опьянению жизнь
не просто приукрашивается и легче переносится, но и вооб
ще развивается. Помещая между собой и вещами искусст
во, человек формирует мир. Искусство приводит человека
не к вещам, а к самому себе. Продолжением проекта «фило
софахудожника» является философская «психология» или
«физиология», где инстинкт и рефлексия переходят друг в
друга. Далее, все это концентрируется в определении собст
венной экзистенции как сплошного эксперимента по сбли
жению разума и жизни. Ницше различал «маленький ра
зум» сознания и «большой разум» тела. До тех пор пока мы
не познаем самих себя, мы не знаем своего «большого разу
ма» и замыкаемся в «малом разуме», т. е. в категориях рас
судка. Ницше писал о трагизме познания. Это и есть экспе
римент в жизни и мышлении. В артистичности мышления
Ницше видел эстетическое вещество, из которого извлека
ется мысль. Смысл содержится не вне мышления, а в самих
языковых или образных знаках. Мышление есть переход от
чувственных впечатлений к понятиям и выражение их
единства в художественных формах. Речь идет не о поиске
систематических связей между эмпирическим опытом и
теоретическими понятиями, а о теоретическом и одновре
менно практическом искусстве создания таких образов, в
которых соединены знание и полнота жизни. Философия,
достигшая стадии мудрости, есть искусство. Так Ницше
пытается реабилитировать платоновский проект филосо
фии как жизненной мудрости. Проект генеалогии заверша
ет трансформацию его понимания философии.
Философское экспериментирование задает драму лич
ной экзистенции. Но это не сократический метод осущест
вления самопознания на примере самого себя. Кант указал,
что все проблемы философии замыкаются на вопрос: «Что
59
такое человек?» Ницше его осуществил на собственной те
лесности. Основной вопрос философии он конкретизиро
вал как вопрос: «Кто я есть?» Ответом на него является
«Ecce Homo». Эскалация опыта переживания современно
сти парадоксальным образом приводит к началу философ
ствования в «трагическую эпоху греков». Первые филосо
фы не только не отвлекались от жизни к теории, но, наобо
рот, мыслили исходя из жизни. Эстетические титаны той
поры не ограничивали себя императивом «ты должен», а
конструировали дух как художники. Отсутствие ощущения
виновности способствовало пониманию себя как части це
лого. Ницше хотел вернуться к этой специфической невин
ности мышления. Она может пониматься и как невинов
ность. Не к «святой простоте» призывал Ницше. Сегодня
мы острее, чем когдалибо раньше, чувствуем ответствен
ность науки и ученых за предательство жизни. Именно в ее
онаучивании и рационализации, а не только в угрозе эколо
гической катастрофы состоит опасность современной тех
нонауки. Вернуться к простым и очевидным вещам — это
как вернуться домой. Но Ницше не искал прямого пути из
бавления от страданий. Он не отрицал ни науку, ни технику,
не призывал к преодолению рафинированности современ
ного мышления, получающего удовольствие от познания.
Он не был традиционалистом и не призывал повернуться от
современных практик к архаическим формам жизни. Воз
вращение к истокам Ницше искал в просвете модерна и на
основе научного метода. Он жаждал не реставрации, а воз
рождения, которое понимал как освобождение жизненных
сил, опираясь на потенциал современности. То, что он на
звал «волей к власти», и было тем потенциалом, который
служил развитию прогресса человека.
Ecce Homo — последняя гениальная, артистическая
провокация западной мысли и особенно христианства, ко
торую Ницше предпринял, чтобы указать на их роль в об
разовании кризиса современности. Хотя некоторые и ви
дят в этой последней работе деградацию мыслителя, тем не
менее бесспорно то, что в ней сделана новая попытка осво
бодиться от интеллектуализма и доказать всемирно исто
рическое значение дионисийства. Но не означает ли пате
60
тическая попытка принять судьбу отказ от философии?
Ницше был не только критиком и визионером, его проро
ческие призывы основаны на радикальности мышления и
всегда сопровождаются аргументами. Даже его проект
мыслителя как художника не означает отказа от беском
промиссной интеллектуальной установки. То, что достига
ется, есть для Ницше прежде всего мысль, сверкающая в
афористической форме. Например, мысли Заратустры вы
зревают в глубоком уединении, его мудрость опирается на
знание. Является или нет Ницше примером судьбы челове
чества — это, конечно, вопрос, но несомненно то, что его
судьбой стала философия.
Выражением этой судьбы является знаменитая мудрая
формула «amor fati». Несмотря на весь свой протест и кри
тику европейской мысли, Ницше всегда оставался филосо
фом. «Продуктом философа,— писал он,— является жизнь
как произведение. Она является произведением искусства.
Всякое такое произведение приводит снова к художнику, к
человеку»
27
. Никто из современников Ницше не осознавал
и не выражал столь ярко культурное значение философии.
Даже своей критикой он придавал ей новый импульс раз
вития. Протестуя против ее формы и содержания, он вовсе
не покушался на саму философию. Ему удалось сделать
зримыми ее возможности, не имеющие опытного выраже
ния. Именно Ницше провозгласил тезис о жизненном зна
чении философии: как только мы спрашиваем о ценности
жизни, мы неизбежно наталкиваемся на философскую
проблематику.
Ницше был первым, кто употребил ныне часто мель
кающее словосочетание «смысл жизни». Пока жизнь не
прожита, всякий, кто сталкивается с трудностями, вынуж
ден философствовать. Входом в философию являются ин
дивидуальные проблемы осмысления собственного суще
ствования. Открытие этого поля постановки философских
проблем составляет несомненную заслугу Ницше. Он не
предлагал теорий, но осуществлял своими эксперимента
ми некий логический эксцесс. Его практикой было мыш
ление. Ницше хотел освободить философию от оков акаде
мического мышления. Проблема не сводится к преодоле
61
нию противоположности философии и науки. В некото
ром отношении первая достигает даже большего, чем фи
зика или биология. Наука отказывается от постановки
проблем ценности и смысла. Она устанавливает факты и
решает проблемы. Философия же пытается осмыслить, что
для нас значат эти факты и проблемы. Она может сделать
это лишь тогда, когда окажется способной постигнуть
смысл человеческого существования. Философская кри
тика целей и ценностей существования выражается в фор
ме понятий. Но изначальный мотив философствования ле
жит за пределами возможностей научного анализа. Его
диктует жизненная проблематика, и философия представ
ляет собой попытку дать разумный ответ на вопросы жиз
ни. При этом философия не является окончательной ин
станцией решения проблем жизни, она оставляет свободу
индивидуального выбора. Сегодня это звучит тривиально.
Но надо иметь в виду, что различие философии и науки,
ставшее вершиной позитивизма, во второй половине XIX в.
толькотолько осмыслялось. Тогда верили, что философ
ские темы органично переходят в научные. Ницше восстал
против этого филистерского понимания философии и
против переоценки роли науки. Он критиковал также бли
зорукий оптимизм, строящий политику на успехах техни
ческого прогресса. Наука не может преодолеть трагизма
бытия. Более того, чем выше уровень развития науки и тех
ники, тем больше потребность в искусстве и философии.
Ницшева критика позитивизма связана с философией
жизни. Эволюционировавший от филологии к философии
Ницше сделал ее своей жизненной практикой и занимался
многими науками. Сила философии Ницше вызвана как
раз тем, что он не задумывался, является ли подлинным
философом. Его мышление, строго говоря, является фило
софской провокацией. При этом Ницше существенно рас
ширил сцену философии: его страстный дилетантизм по
мог привить современникам любовь к мудрости. Он под
вергнул сомнению понятие философии в себе и этим
способствовал становлению «философии жизни».
Ницше не является продолжателем традиционной
школьной философии. Но его философия не является на
62
бором личных откровений, а вытекает из глубоких сомне
ний относительно любых определенностей. Страдания
Ницше выражаются в деструкции. По отношению к пред
шественникам он держал пафос дистанции. Исходя из
того, что мысль находится в оппозиции к чувству, Ницше
направляет свои экзистенциальные страдания против ло
гической доказательности понятий и суждений. Каждую
мысль он оценивает как окончательную, существующую
«в себе», а не в системе. Ницше оценил не только истину,
но и правдивость теории. Так он находит новое отношение
к философии, а также ее новое определение. Философ
ской традиции Ницше противопоставил самопознание,
самоиспытание того, что есть душа, что такое человек. Он
перечеркнул сложившееся представление о теории и прак
тике, ввел конституитивный вопрос о человеке как сингу
лярном явлении. Драматизация философских проблем по
казывает, что их решение не может быть чисто теоретиче
ским, ибо касается вопроса о человеке: «кем я должен
стать?» Какоето время Ницше прятал свои амбиции под
масками психолога, радостного ученого, пророческого по
эта. Но главной его целью было не стать большим филосо
фом, а культивировать свободный дух. Ницше писал:
«Моя гуманность состоит не в том, чтобы сочувствовать
человеку… Моя гуманность есть постоянное самопреодо
ление»
28
.
Такая радикализация и драматизация традиционных
философских проблем делает мыслителя актуальным. Его
новизна не в формулировке какихто новых принципов
вроде «воли к власти», «сверхчеловека» и «вечного возвра
щения». Кант и Шопенгауэр тоже критиковали представ
ления о субстанции и абсолютной истине, Лейбниц опери
ровал понятием сингулярного индивида, Фихте ввел мета
физику силы. Новизна Ницшевой позиции в том, что, ука
зав на опасность реализации прежних философских идей в
форме научнотехнической цивилизации, он предвосхи
тил критику современности. Мышление Ницше формиру
ется как смесь полярных голосов и жестов, света и тени,
заднего и переднего планов. Так возникает смесь трезвого
реализма и экзальтированных ожиданий, скепсиса и веро
63