
14
Пь
е
р Mattmt
условиях, в каких приходится существовать. Она означает
нечто
иное: люди зш1ют или верят в то, что стоит только
захотеть, и в шобое время все это можно узнать; что, сле
доватеJiьно, принципиапы10 нет никаких таинственных,
не поающихся учету CИJI, которые здесь действуют, что,
напротив, всеми вещами в 11ринципе можно овладеть ну
тем расчета"2•
Эти два аспекта современного Iюзнавателыюго IIроек
та совнадают в математизации, характерной для современ
ной науки, в отличии, скажем, от греческой науки. Что ка
сается 11ервого аспекта - отказа от "иллюзий" и ''фанта
зий", - ясно, что математические теоремы не являются
отражением наших желани
й
и что они безразличны к на
шим стремлениям. И в то время, как люди раздеJiены раз
Jiичными нредставлениями о том, что такое БJiаго, они все
не моrуг не признавать убедитеJiьность математических
доказательств. В этом смысле современная наука прими
ряет людей. Что касаетоt второ1·о аспекта, то и здесь столь
же ясно, что математика tiOJIIIOcтыo интеJIJiигибельна, 110-
скоJiьку именно математические теоремы яшtяются образ
цом полностыо убедитеJIЫIОI'О доказатеJtьства. Такова,
следоватеJIЫtо, ecJtи и не вся coвpeмeltttll наука во всех ее
аснектах, то таков, 110 крайней мере, ее совреме11ный про
ект, как он определиJiся с самого начшtа и кuк он продОJt
жает действовать внлоть до сегодняшнего дня.
Теперь я перехожу ко второму великому авторитету со
временности, то есть к свободе. Дать синтетическое Otlpe
дeJieниe свободе, по-видимому, труднее, чем науке. Идет
JtИ речь о свободе религиозной, ИJIИ политической, или
экономической? Говорим JJИ мь1 о "внешней" свободе "де
лать что хочу", без 110мех со стороны другого, как это но
нимшш веJtикие Jtибершtыlые фиJiософы, такие как Гоббс
и Спиноза в XVII веке, ИJIИ же мы t·оворим о свободе "вну
тренней", tюсредством которой я онредеJIЯЮ себя, самооп
ределяюсь, сам себя IIOJiaгaю закон, coгJtaCtiO учению
Руссо и Канта в XVIII веке? Как бы интересны и значи
тельны ни бьши внутренние различия совремеш101·о JIОНЯ
тия свободы, они не затрагивают ее действитеJ1ы10й иди
намичной истины, а именно: человек является, факти
чески и по праву, суверенным творцом человеческого
.мира. Создателем мира, во всяком случае, человеческоt·о
мира, '·общества'', является не Бог, иJiи боги, или нриро-
Внедени
е
15
да,
им
является сам человек. Эта фундаментшtьная истина
нашеt·о
существования, которая в 11редшествующих обще
ствах
была сокрыта и, так сказать, похоронена, становит
ся
очевидной в демократических обществах. Демократия
пр
иводит в действие и выводит на сцену эту суверен
IIОСТь
человека. Например, любые широкие выборы, ос
нованные
на всеобщем голосовании, выявляют тот факт,
что
члены общества, t·рае, являются создателями ус
ловий
своего существования, поскольку они свободно вы
бирают
своих представителей, которые будут определять
эти
условия посредством законотворчества. Здесь, Вitро
чем, заключен самый сильный и одновременно самый
благородный мотив противников современной демокра
тии, которых принято называть ·'реакционерами": они
считают, что есть нечто в высшей степени 011асное для че
Jювека, что-то поистине нечестивое в демократических
амбициях организовывать мир '·по собственному жела
нИiо", вместо того чтобы повиноваться божественному за
кону или следовать испытшtным обычаям, полученным от
минувших поколений.
* * *
Предложенный мною эскиз является , конечно, суммар
ным, но, мне кажется, 011 дает в общих чертах правильное
11редставление о двух больших "духовных массах", по вы
ражению ГегеJIЯ, формирующих мир, в котором мы tiыта
емся ориентироваться. И все бьuю бы к лучшему в этом
лучшем из миров, если бы не странные феномены, дающие
о себе знать, стоит нам сбJiизить между собой эти две мас
сы,
стоит нам рассмотреть вместе науку и свободу.
Возьмем ныне широко дебатируемый вопрос о генной
инженерии. Соасно рас11ространешюму мнению, обще
ство,
''демократия", вправе если и не запретить подобные
опыты вообще, то, по край11ей мере, их регламентировать:
так
мы утвердили бы нашу коллективную свободу. Одно
вре
менllо не менее распростра11ено, иноа у тех же самых
лиц,
друюе мнение: что такое законодатеJtьство ни к чему
не
11риведет, что "науку нельзя остановить" и что вообще
мы
11е имеем права ее останавливать. Хотя юридическая
ситу
ация в разных странах довшtыtо запутана, фактически
оче
видно, что генетические исследования проводятся
пра
ктически rючти совершен11о беспрепятствен11о. Кора-