Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

Л. А. Лунц

192

Обобщая сказанное, можно заключить, что по континентальному

праву одной из гражданско-правовых санкций и по англо-американскому

праву основной санкцией является денежное возмещение убытков.

При определении суммы такого возмещения все правовые системы

исходят из следующего: в порядке возмещения убытков кредитор имеет

право получить сумму денег, которая поставила бы его в

такое имущест-

венное положение, в котором он находился бы, если бы данное правона-

рушение не было совершено или если бы обязательство из договора, о

котором идет речь, было бы надлежащим образом и в срок исполнено

(принцип полного возмещения)

Обязательство возместить убытки есть денежное обязательство,

сумма которого остается неопределенной (но определимой) до тех пор,

пока суд не установит эту сумму в соответствующем решении: в установ-

ленной судом сумме возмещения покупательная сила денег получит свое

отражение, ибо сумма возмещения должна быть эквивалентом опреде-

ленных имущественных ценностей. Но с того момента,

как состоялось судебное решение, фикси-

рующее сумму убытков, налицо денежное

обязательство, выраженное в определенной

сумме денежных единиц, к которому на об-

щих основаниях применяется принцип номи-

нализма.

Для того, чтобы по возможности сочетать этот последний принцип с

принципом полного возмещения убытков, необходимо приурочить ис-

числение этого возмещения к надлежащему моменту.

Континентальные

правовые системы сумели в этом вопросе найти

более последовательное разрешение вопроса, нежели англо-американская

судебная практика. В германском праве

исчисление убытков произво-

дится с учетом всех обстоятельств дела по рыночной цене товаров или

услуг на момент вынесения судебного решения; но если в какой-либо

момент за период времени от возникновения требования и до вынесения

решения стоимость соответственных товаров, услуг и т. д. была более

высокой, то кредитор может требовать,

чтобы исчисление убытков было

приурочено к этому моменту, если только он докажет, что при своевре-

менном и надлежащем исполнении он мог бы извлечь выгоды из этой

Ср.: P l a n i o l . Traité élémentaire de droit civil, II, § 221 сл., 895, 896; O e r t m a n n .

Kommentar z. BGB, § 249 – 252; Дженкс, § 285, 820; Restatement of the Law Contracts,

loc. cit.

Enneccerus, § 237, III.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

193

более высокой цены. Французская практика приурочивает исчисление

убытков к моменту вынесения решения

В «общем праве» действует процессуальное правило, согласно кото-

рому убытки исчисляются на момент нарушения договора (breach day

rule) или на момент совершения правонарушения (wrong day rule). Этот

принцип выражен, в частности, применительно к договору купли-

продажи в британском законе 1893 г. о продаже товаров (ст. 51, п. 3) и в

американском Единообразном законе о продаже 1926 г. (ст. 64, п. 3);

ст

. 51 п. 3 названного британского закона, как и весь этот закон, является

кодификацией того, что было выработано ранее в судебной практике

Тот же принцип применяется в отношении определения убытков из

правонарушения (tort). В британском деле The Volturno, 1921 г.

суд отме-

чает, что в случае присвоения коров истец имел бы право на «убытки»

(damages) по стоимости коров на момент присвоения и не мог бы претен-

довать, чтобы было учтено повышение стоимости коров на рынке с мо-

мента присвоения по момент вынесения решения.

Строго формальное применение этого принципа в английском праве

не дает возможности, следовательно, учитывать изменения в ценах това-

ров или изменения в покупательной силе денег после нарушения догово-

ра или после совершения правонарушения. Иногда такой метод приводит

к несправедливой выгоде для потерпевшего, так что он извлекает выгоду

из факта правонарушения

. Но чаще всего принцип этот находится в про-

тиворечии с принципом полного возмещения убытков и приводит к рас-

ширению номиналистического начала, так как все изменения фунта стер-

лингов после момента нарушения договора и после момента правонару-

шения при этом вовсе не учитываются.

Американская практика, более доступная влияниям континентально-

го права,

допускает существенные отступления от обсуждаемого начала

«общего права»

. В эпоху бумажно-денежной инфляции, созданной усло-

виями гражданской войны 1861 – 1865 гг., американские суды после не-

которых колебаний склонились к тому, что при исчислении убытков на

момент нарушения договора следует вместе с тем вносить поправки на

обесценение доллара после этого момента и что суды не должны закры-

вать глаза на факт

такого обесценения денег. «Почему суд должен быть

Planiol-Ripert. № 682; Recueil de jurisprudence, Sirey, 1928, 1 – 239. Ср.: H. M a -

zeaud et L. Mazeaud. Traité théorique et pratique de la résponsabilité civile, 1934,

т. III, n. 2420.L.

См. дело Rice v. Baxendale, 1861 г., приведенное у Манна, стр. 85.

Манн, стр. 86.

См. ниже, стр. 302 о деле Banco de Portugal, 1932 г.

Манн, стр. 83 – 85; N u s s b a u m . Moneу, стр. 255 – 257.

Л. А. Лунц

194

единственным местом, где люди должны притворяться, что не знают то-

го, что известно всем?» – замечает по этому поводу судья штата Нью-

Йорк в деле Simpkins v. Low, 1873 г. По договорам купли-продажи суды

отдельных штатов неоднократно отступали от принципа исчисления

убытков по ценам на момент нарушения договора и исчисляли иногда

убытки на базе

«высшей цены товара между этим моментом и моментом

окончания судебного разбирательства»

В некоторых случаях американские суды, исходя из цен на момент

причинения убытков, затем вносили в это исчисление поправки на после-

дующее изменение покупательной силы денег. Например, в деле Hurst v.

Chicago B.Q.R.Co, 1920 г. Верховный суд штата Миссури заметил, что в

исчисление суммы компенсации за увечье (потерю ноги) следует внести

поправку на снижение покупательной силы

доллара с момента правонару-

шения. Суд указывает на необходимость такой поправки ввиду «радикаль-

ных, существенных и, по-видимому, длительных изменений в социальных

и экономических условиях» (имеется в виду изменение в уровне цен после

первой мировой войны). Вместе с тем суд подчеркивает, что «обычные из-

менения» в покупательной силе денег не

должны учитываться

Однако и радикальные изменения при определении компенсации за

увечье далеко не всегда учитывались: в деле Palmer v. Security Trust Co,

1928 г. суд штата Мичиган отказался внести поправку в сумму компенса-

ции за утрату трудоспособности вследствие увечья, причиненного авто-

бусом. Истец требовал удвоения суммы компенсации в соответствии с

ростом индекса цен, но ему было отказано. Nussbaum

, комментируя это

решение, подчеркивает правильность конечного вывода, ибо, де, ничем

не доказано, что заработная плата истца возросла бы в соответствии с

обесценением доллара. Такое обоснование является откровенным при-

знанием того, кто в капиталистических условиях в конечном счете несет

бремя номиналистической политики, бремя «эмиссионного налога»:

принцип номинализма становится средством снижения реальной

заработ-

ной платы.

Решение это вместе с тем объясняет, почему суды мало склонны от-

ступать от обсуждаемого принципа (wrong daу rule) по искам из

правонарушений.

В настоящее время, как известно, огромная масса дел по взысканию

убытков из правонарушений относится к случаям ущерба, причиненного

предприятиями, эксплуатирующими железные дороги, источники элек-

См. судебную практику: Bouvier, т. II, стр. 2178, verbo: «measure of damages».

Манн, стр. 85.

Money, стр. 257.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

195

троэнергии и т. п., – словом, предприятиями, которые (если пользоваться

терминологией нашего закона) эксплуатируют источники «повышенной

опасности». <…>

§ 13. Вопрос о возмещении убытков вследствие просрочки платежа

Как влияет на ответственность по денежным обязательствам про-

срочка должника? Может ли кредитор в случае такой просрочки требо-

вать возмещения убытков от обесценения валюты долга с

момента про-

срочки? Вопросы эти нами ставятся как в отношении обязательств в ме-

стной, так и в отношении обязательств в иностранной валюте.

Разрешение этих вопросов зависит от того, допустимо ли вообще

при просрочке по денежным обязательствам взыскание возмещения за

убытки сверх суммы процентов (законных или договорных) или возме-

щение в этом

случае ограничено суммой означенных процентов.

Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо установить соот-

ношение понятий «процентов» и «возмещения убытков».

Проценты есть периодически начисляемое на должника вознаграж-

дение за пользование «чужим» (т. е. подлежащим возврату управомочен-

ному лицу) денежным капиталом в размере, не зависящем от результатов

использования капитала (в отличие

от дивиденда, размер которого зави-

сит от этих результатов). Обязанность платить проценты устанавливается

наряду с обязанностью вернуть капитал, и поэтому тот, кто платит про-

центы, не погашает задолженности по капиталу.

Обязанность платить проценты возникает из закона или договора.

При этом закон иногда предписывает начисление процентов на подлежа-

щие возврату суммы денег

независимо от того, потерпел ли должник

убыток вследствие того, что он лишен был возможности пользоваться

причитающейся ему капитальной суммой и независимо от того, приобрел

ли должник какие-либо выгоды от пользования «чужим капиталом»

Таким образом, обязанность платить проценты может возникнуть в

силу таких оснований, которые вообще не вызывают обязанности возмес-

тить убытки. Но те основания, которые по неденежным обязательствам

создают обязанность возмещения убытков, как правило, – применительно

к денежному обязательству – создают обязанность платить проценты

Однако вопреки тому, что сказано в некоторых решениях судов «об-

щего права» (см. ниже), было бы неправильным утверждать, что проценты,

причитающиеся кредитору в случае просрочки должника, являются фор-

Примеры: Г.Г.У., § 347, 452, 641, абз. 2; Enneccerus, § 233, III.

Г.Г.У., § 288, Ф.Г.К., ст. 1153.

Л. А. Лунц

196

мою возмещения убытков, ибо проценты и в этом случае причитаются кре-

дитору независимо от наличия или отсутствия убытков у кредитора.

Таким образом, обязанность платить проценты всегда остается воз-

награждением за пользование чужим капиталом.

Тем самым, однако, не разрешается вопрос, идут ли проценты в слу-

чае просрочки должника в счет или

взамен возмещения убытков.

Как мы увидим – по германскому и швейцарскому и, отчасти, авст-

рийскому праву – проценты идут в счет возмещения убытков, а по фран-

цузскому и англо-американскому праву – взамен возмещения убытков.

По Г.Г.У. (§ 288) и Швейцарскому кодексу обязательственного права

(ст. 106), а также согласно австрийской практике по торговым делам

кре-

дитор в случае просрочки по денежному долгу – во всяком случае без

представления каких-либо доказательств со своей стороны – может тре-

бовать уплаты процентов, но убытки, поскольку они не покрыты суммою

процентов, могут быть взысканы на общих основаниях, уста-

новленных для требований о возмещении убытков в случае просрочки

должника. В

отношении убытков, вытекающих из обесценения валюты

долга, возникает вопрос, может ли кредитор исчислить такие убытки

абстрактно, указав на объективный факт понижения курса валюты

долга или на факт падения покупательной силы этой валюты, или он

должен исчислить эти убытки конкретно (применительно к усло-

виям данного конкретного случая). Вопрос здесь не только в

способе ис-

числения, но и в распределении бремени доказывания убытков: в случае

абстрактных убытков наличие последних предполагается в пользу креди-

тора, если установлен факт понижения курса или падения покупательной

силы валюты долга; но такой презумпции нет в отношении «конкретных»

убытков, наличие которых должно быть установлено истцом.

Германская практика стояла на

точке зрения абстрактных убытков в

отношении долгов в германских марках, а также в отношении долгов в

обесцененной иностранной валюте; но по обязательствам в иностранной

валюте только германскому кредитору присуждались абстрактные убыт-

ки, иностранный же кредитор мог в этом случае рассчитывать лишь на

конкретные убытки. Так, если французский кредитор по долгу, исчислен

ному во французских франках, требует возмещения убытков от обесцене-

ния франка, то он должен представить доказательства, что действительно

понес такие убытки; практика в подобных случаях исходила из того, что

подобный кредитор в случае своевременного платежа сохранил бы на

своем текущем счету франки, и, следовательно, его убытки не имеют

N u s s b a u m . Geld, стр. 150.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

197

причинной связи с просрочкой. Австрийская же и швейцарская практика

в виде общего правила стояла на точке зрения присуждения лишь кон-

кретных убытков. Точка зрения германской практики (допущение абст-

рактных убытков) развилась в эпоху ревалоризации и соответствовала

общей тенденции в тот период к переоценке денежных долгов

Французский Г.К. (ст. 1153) стоит на точке зрения крайнего номина-

лизма:

«По обязательствам, которые ограничены уплатою определенной

суммы денег, убытки, вытекающие из просрочки в исполнении, должны

всегда лишь выражаться в присуждении к уплате процентов, определен-

ных законом; это не касается особых правил, относящихся к торговле и

поручительству». Что касается «особых

правил, относящихся к торговле»,

то речь здесь идет о возможности определения размера процентов по тор-

говым сделкам по усмотрению сторон, а не о допустимости взыскания

убытков от обесценения суммы долга

В абзаце четвертом той же ст. 1153 говорится: «Кредитор, которому

просрочивший должник недобросовестно причинил ущерб, независимый

от этой просрочки, может получить возмещение убытков отдельно от по-

лучения процентов за просрочку в исполнении требования». Таким обра-

зом, при наличии просрочки платежа по небрежности должника кредитор

не имеет [права] требовать на возмещение убытков

сверх суммы процен-

тов и, в частности, не может требовать возмещения убытков от обесцене-

ния валюты долга. Этот ригоризм Ф.Г.К. в вопросе о номинальном харак-

тере денежных обязательств является пережитком доктрины о «нарица-

тельной цене денег» (valor impositus): с точки зрения этой доктрины все

последствия обесценения денег могут быть исправлены только

законода-

телем, а не судьей.

В вопросе о применении принципа ст. 1153 Ф.Г.К. к обязательствам

в иностранной валюте французская практика не выработала твердой ли-

нии; по-видимому, итог судебных решений сводится к тому, что прямого

возмещения убытков практика не допускает, но косвенно такое возмеще-

ние происходит путем перечисления суммы

долга на местную валюту то

по курсу дня просрочки, то по более позднему курсу, смотря по тому,

какой курс дает кредитору наиболее полное удовлетворение

Англо-американская судебная практика пришла к аналогичным вы-

водам, что и французское право, но исходит при этом из другого обосно-

См.: N u s s b a u m . Geld, 149 сл.; Манн, стр. 78 сл., 213 сл.; решение Рейхсгерихта,

J.W., 1926, 1323; 1927, 980; 1928, 2841.

См. Ф.Г.К., перевод И. С. Перетерского, подстрочное примечание к ст. 1153.

См. ниже, стр. 297.

Л. А. Лунц

198

вания. В решении Верховного суда штата Нью-Йорк по делу Revillion v.

Damme, 1920 г., где речь шла об обязательстве во французских франках,

было признано, что потери вследствие обесценения французской валюты

не входят в состав убытков, подлежащих взысканию и что единственные

убытки, которые могут быть взысканы в случае неплатежа денег, – это

проценты

В британском решении по делу Di Fernando v. Simon Smits and Co,

1920 г. лорд Scrutton, считающийся в Англии авторитетом по торговому

праву, формулировал аналогичную точку зрения, указав, что убытки

(damages) вследствие изменения курса иностранной валюты, в которой

был выражен долг, не могут быть взысканы, так как «подобные убытки

слишком отдаленны» (those damages are too remote). «Изменения курса не

в достаточной мере связаны с

нарушением договора так, чтобы они были

в пределах предвидения сторон»

. Scrutton исходил из того, что проценты

в случае просрочки имеют значение возмещения того ущерба, который

причинен кредитору при нормальных условиях денежного рынка и что

всякие иные убытки как не предвиденные сторонами не подлежат возме-

щению. Этот вывод является частным случаем применения доктрины,

согласно которой возмещение убытка, вытекающего из нарушения дого-

вора, «

может быть взыскано лишь, если он является естественным и пря-

мым следствием нарушения, либо находится в пределах предвидения

обеих сторон в момент заключения договора как возможный результат

нарушения договора»

Принцип, выраженный в деле Di Fernando, формулирован Дженксом

следующим образом: «Всякое нарушение договора порождает иск об

убытках; однако в случае нарушения обязательства из договора об уплате

определенной суммы денег никакие убытки, кроме суммы долга и – в

подлежащих случаях – процентов, не подлежат взысканию». Этот прин-

цип приводит к тому, что убытки, проистекающие от обесценения валю-

ты долга с момента

просрочки, падают на кредитора и возмещение их не

может быть взыскано с должника. Однако вывод этот в отношении обяза-

тельств в иностранной валюте смягчается тем, что суды «общего права»

обычно перечисляют суммы в иностранной валюте на moneta fori по кур-

су дня нарушения договора (или дня правонарушения), о чем подробнее

будет сказано ниже

, в главе, посвященной вопросам исполнения денеж-

ных обязательств.

N u s s b a u m . Geld, стр. 151.

Mann, стр. 214.

Формулировка судебной практики, данная у Дженкса, назв. соч., § 287.

§ 284.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

199

Иначе разрешается по всем правовым системам вопрос об убытках в

случае просрочки исполнения валютных сделок (где иностран-

ная валюта фигурирует не как средство платежа, а как предмет купли-

продажи – как товар). В деле Richard v. American Union Bank Верховный

суд штата Нью-Йорк обсуждал иск профессионального торговца девиза-

ми к Нью-Йоркскому банку, допустившему просрочку

в предоставлении

истцу румынских лей, которые он должен был зачислить на его счет по

заранее обусловленному курсу; леи с момента просрочки упали в курсе на

доллар и суд признал, что так как речь идет о продаже румынской

валюты, то истец имеет право не на проценты (как по денежному долгу),

на разницу в курсе в порядке возмещения убытков от несвоевременного

исполнения; принцип «лея=лее» к валютной сделке неприменим

§ 14. Изменения покупательной силы денег и

двухсторонние обязательства

Вопрос о влиянии изменений в покупательной силе денег приобре-

тает особое значение применительно к двухсторонним договорам, по ко-

торым ни одна из сторон еще не исполнила своего обязательства. Можно

ли, например, принудить подрядчика к выполнению строительных работ

или продавца к поставке товара на

тех условиях оплаты, которые преду-

смотрены в соответственном договоре, если после заключения договора

стоимость рабочих рук, материалов и товаров значительно повысилась?

Вопрос этот возник перед судами в 1916 – 1917 гг. в условиях первой ми-

ровой войны, вызвавших резкие изменения экономической конъюнктуры.

Вопрос о влиянии подобных изменений на обязательства является

частным случаем более

широкой юридической проблемы о влиянии из-

менившихся обстоятельств на силу договорных обязательств

Практика Рейхсгерихта сначала реагировала на эти изменения конъ-

юнктуры расширением доктрины о невозможности исполнения: в 1917 г.

было признано, что от поставщика медной проволоки нельзя требовать

поставки товара при отсутствии его на рынке, так как поставщик не обя-

зан для исполнения договора построить плавильные печи и скупать мед-

ный лом

; здесь к невозможности исполнения отнесена и крайняя затруд-

нительность, вызванная чрезвычайными обстоятельствами. Дальнейшей

стадией было возрождение старой доктрины о clausula rebus sic stantibus –

Mann, стр. 215; N u s s b a u m . Money, стр. 413, прим. 12.

См. историю и современное положение доктрины clausula rebus sic stantibus в статье

М. М. Агаркова «К вопросу о договорной ответственности» в сборнике «Вопросы со-

ветского гражданского права», изд. Академии Наук СССР, 1945, стр. 143 сл.

K r ü c k m a n n . Clausula rebus sic stantibus, 1918, стр. 191 сл.

Л. А. Лунц

200

учения о том, что предпосылкой всякого договора является «неизмен-

ность обстоятельств», при которых заключаются договоры. Krückmann

был главным проповедником самого широкого применения этой доктри-

ны в Германии. Однако учение это вскоре было всецело поглощено прак-

тикой ревалоризации долгов, которая развилась в условиях катастрофиче-

ского обесценения марки в 1922/23 г. и которая ниже будет нами под-

вергнута специальному изучению.

Во Франции гражданские суды, невзирая на изменения конъюнктуры,

настаивали

на том, что pacta sunt servanda и лишь законы Faillot (1918 и

1920 гг.), касаясь торговых сделок, заключенных до 1 августа 1914 г., пре-

доставили каждой из сторон по двухсторонним договорам право отсрочить

исполнение или отступиться от договора, если будет доказано, что вследст-

вие войны выполнение договорных условий было бы для нее более обре-

менительным, чем это можно

было предусмотреть при заключении догово-

ра. Тот же порядок ревизии старых договоров был распространен в 1925 г.

на договоры аренды городской недвижимости, а в 1927 г. – на договоры

аренды сельской недвижимости

. В основу этого законодательства положе-

на «теория непредвиденных фактов» (théorie de l’imprévision), которая до

этого была детально разработана во французской административной юс-

тиции. Высший орган этой юстиции – Государственный совет – развил

названную теорию применительно к концессионным договорам, признав

в 1916 г. по делу газовой компании г. Бордо, что такие непредвиденные

обстоятельства, как рост цен на

рабочие руки и материалы, служат осно-

ванием для изменения тарифа на пользование газом

В английском праве проблема невозможности исполнения ставится

как вопрос толкования воли сторон; в порядке «толкования» этой воли

суд привносит в договор условия, определяющие ответственность долж-

ника, руководствуясь при этом «политикой права». В основном прецеден-

те (1863 г.) по делу Taylor v. Caldwell

суд установил, что данный договор

надлежит трактовать как заключенный под тем «предполагаемым услови-

ем», что к моменту исполнения «определенная вещь или опреде-

ленное положение вещей будет существовать». Здесь да-

на довольно широкая формулировка доктрины clausula rebus sic stantibus.

Однако до сего времени практическое использование этой доктрины раз-

вивалось в довольно узких пределах. Во время

и после первой мировой

войны Палата лордов применяла эту доктрину к договорам строительного

Op. cit.

Hubrecht, 219 сл.

Bonnard. Précis de droit administratif, 1935, стр. 567 сл.

M c. E l r o y . Impossibility of performance, 1941, стр. 22.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

201

подряда и длящимся поставкам товаров, когда исполнение было задержа-

но в силу военных обстоятельств и когда по миновании этих обстоя-

тельств условия конъюнктуры стали существенно иными для подрядчика

или поставщика. Так, в деле Metropolitan Water Board v. Dick, Kerr and Co

ответчик обязался соорудить для истца водохранилище; работы были

приостановлены на все время войны по распоряжению военного ведомст-

ва; по окончании же войны условия производства подобных работ (цены

на материалы и рабочие руки) настолько изменились, что, как отметил

суд, принудить ответчика к выполнению старого договора в этих новых

условиях означало бы

принудительно создать совершенно новое обяза-

тельство, вовсе не предусмотренное сторонами. В решении особо под-

черкнуто, что речь идет о работах, которые производятся по смете (meas-

ure and value contract) и что в отношении таких работ задержка, вызванная

войной, и изменившаяся конъюнктура должны быть учтены.

На аналогичных основаниях был прекращен договор поставки в ре-

шении 1921 г.

по делу Acetylene Corporation of Great Britain v. Canada Car-

bide Co

С другой стороны, в решении Палаты лордов по делу Tennants v.

Wilson, 1917 г., было отмечено, что простое повышение цены, хотя бы

оно было значительным и даже разорительным для поставщика, не осво-

бождает последнего от контракта, и то же было высказано в ряде других

решений (например, в деле Larrinaga v. Société Franco-Americaine, 1924 г.

«Commercial impossibility» («экономическая невозможность») не прини-

мается во внимание.

Формулируя выводы английской практики по вопросу о влиянии из-

менений экономической конъюнктуры на договорную ответственность,

английский юрист Gutteridge в 1937 г. заметил, что здесь гораздо легче

нащупать эмпирически правильное решение, нежели формулировать аб-

страктный принцип

. Это замечание, весьма характерное для британского

юридического мышления, отражает стремление британского суда в наи-

более важных вопросах права по возможности избегать точных формули-

ровок, которые связывали бы практику на будущее время.

Американский Restatement of the Law of Contracts

в данном вопросе

формулирует положения, являющиеся сочетанием германской доктрины

и доктрины «общего права»; с одной стороны, невозможность исполне-

M c. E l r o y , стр. 165.

Там же, стр. 190.

См. там же, стр. 195 – 196.

La Révision des contrats par le juge, Travaux de la Semaine internationale de droit, Paris, 1937.

§ 454, 467.

Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

Подождите немного. Документ загружается.