Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве

Подождите немного. Документ загружается.

Л. А. Лунц

172

ров о номинальной платежной силе денег США. В судебных процессах

1934 – 1939 гг. речь шла лишь о силе золотой оговорки. Оговорка эта бы-

ла аннулирована актом конгресса – так называемой Соединенной резо-

люцией 1933 г., установившей, что все обязательства в золотых долларах

подлежат погашению по номиналу «доллар за доллар». Из этого можно

вывести

а fortiori законодательное подтверждение принципа номинализма

в отношении денежных обязательств, заключенных «просто в долларах».

§ 5. Доктрина «valor impositus»

Принцип, согласно которому содержание денежного обязательства,

выраженного в определенной сумме неденежных единиц, определяется

по номинальной сумме этих единиц, иногда, как мы видели из приведен-

ных решений, формулируется так, что платежная сила денежных знаков

определяется по их

наименованию («по номиналу»), т. е. по числу обо-

значенных на них денежных единиц определенного наименования и не

изменяется с изменением покупательной силы или металлического со-

держания денег. Неизменность наименования знаменует собой неизмен-

ность платежной силы денег – именно в это смысле следует понимать

афоризмы «марка равна марке», «франк равен франку» и т

. д.

Вопрос о содержании денежного обязательства здесь ставится как

вопрос о юридическом значении наименования денежной

единицы.

Мы должны рассмотреть вопрос о том значении, которое в правовой

доктрине придавалось наименованию денежной единицы, ибо ряд заблу-

ждений и извращений в этой области <…> имели решающее значение в

законодательстве и судебной практике.

Наименование, обозначенное

на монете, долгое время – в течение

веков – понимали как valor impositus (нарицательную цену монеты), т. е.

как фиксированную законом стоимость содержащегося в монете металла,

как «монетную цену» этого металла.

Исходя из принципа королевской монетной регалии, т. е. из исклю-

чительного права короля на чеканку и выпуск в обращение монет, и стре-

мясь подвести

легальный фундамент под практику «ухудшения монеты»,

т. е. снижения ее металлического содержания при одновременном сохра-

нении ее прежнего наименования, монархи Европы (в особенности во

Франции с ХIV в.) отстаивали свое право произвольно – независимо от

металлического содержания – определять «цену монеты». Так, Филипп

Красивый в своих lettres patentes от 16 января 1346 г. говорит, что никто

не должен сомневаться в праве короля «de faire telles monnaies et donner

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

173

tel cours pour tel prix, comme il nous plait et bon nous semble»

. Однако эта

доктрина долгое время встречалась с решительным сопротивлением со

стороны канонического права, которое в лице епископа Николая Орезма

(1325 – 1382 гг.) характеризовало практику ухудшения монеты как фаль-

сификацию. Орезм, отражая интересы феодалов и церкви, боровшихся

против растущего значения королевской власти, пишет, что государь,

изменяя вес монеты или количество содержащегося в ней

металла, при

сохранении прежнего наименования поступает «постыдно и несправедли-

во», так как «superscriptio in numismate per principem ponitur ad desig-

nandam certitudinem ponderis et materiae quantitatem»

Но первая четкая формулировка доктрины valor impositus связана с

именем крупнейшего французского юриста ХVI в. Dumoulin (он же

Molinaeus), учение которого было подхвачено многими сторонниками аб-

солютной монархии в других странах, в частности, как мы видели, было

использовано британским судом в деле 1604 г. «Джильберт против Брэтт».

Любопытно отметить, что в России аналогичные условия вызвали

такую же доктрину: Иван Посошков в 1724 г.

пишет: «Мы не иноземцы,

не меди цену исчисляем, но имя царя своего величаем; нам не медь доро-

га, но дорого его царское именование. Того ради мы не вес в них числим,

но счисляем начертание на ней… У нас толь сильно его пресветлого ве-

личества слово, ащеб повелел на медной золотниковой

цате положить

рублевое начертание тобы она за рубль в торгах ходить стала во веки ве-

ков неизменно…»

У юристов ХVIII в. понимание денежной единицы как обозначения

неизменной стоимости монеты, фиксированной законом, не вызывает ни

малейших сомнений, несмотря на резкую критику этой теории со стороны

физиократов. Так, Potier

, говорит: «Notre jurisprudence est fondée sur ce

principe que dans la monnaie on ne considère pas les corps et pièces de

monnaie, mais seulement la valeur que le prince y a attachée… Il suit de ce

principe que ce ne sont point les pièces de monnaie, mais la valeur qu’elles

signifient qui fait la matière du prêt ainsi que des autres contrats».

Эта доктрина получила резкую отповедь в речи Дюпона (одного из

представителей школы физиократов) в Национальном собрании 15 апреля

1790 г.: «Есть вещи, в отношении которых государство бессильно: к та-

Цит. у Mater, стр. 114.

Tractatus de natura, origine, jure et mutationibus monetarum, Fischer Verlag, Jena, 1937,

стр. 54 – 56.

В своей книге «О скудости и богатстве», изд. М. Погодина, 1824.

Traité du prêt de consomption, изд. Bugnet, t. V, p. 55; ср. также t. III, p. 173; Traité du contrat

de vente.

Л. А. Лунц

174

ким вещам относится стоимость. Стоимость денег никогда не зависит от

наименования, но везде лишь от конкуренции и товаров. «Шесть лив-

ров» – это не обозначение стоимости». В декрете Национального собра-

ния от 6 февраля 1791 г. доктрина физиократов («деньги есть товар»)

противопоставляется старой теории valor impositus как официальная док-

трина революционного правительства

Однако пережитки старой доктрины сохранились во французской

юриспруденции и поныне (см. гл. II, § 13).

Несмотря на эти пережитки старой доктрины и несмотря на то, что

некоторые буржуазные экономисты и юристы говорят еще о «номиналь-

ной цене» денег

, было бы все же неправильно утверждать, что ныне кто-

либо серьезно допускает возможность закрепления стоимости денег на

определенном уровне путем обозначения на денежных знаках определен-

ной суммы денежных единиц.

Значение наименования денежной единицы как денежного названия

весовых частей металла

полностью раскрывается в марксистском учении

о деньгах.

Маркс

объясняет также сущность той иллюзии, которая породила

представление о монетной цене золота: «Так как золото в качестве мас-

штаба цен выступает в тех же самых счетных названиях, как и товарные

цены, – напр., унция золота, как и тонна железа, выражается в 3 ф. 17 ш.

п., – то эти счетные названия золота назвали монетною це-

ною золота. Отсюда возникло представление, будто золото оценивается

в своем собственном материале и, в отличие от всех других товаров, по-

лучает от государства твердую цену. Фиксацию счетных названий

для определенных весовых количеств здесь принимали за фиксацию

стоимости этих весовых количеств».

Это

объяснение полностью приложимо к теории valor impositus, родив-

шейся задолго до возникновения золотого обращения и в течение ряда веков

служившей одним из политических принципов абсолютной монархии.

§ 6. Учения Кнаппа и Нусбаума. Критика этих доктрин

Нынешние номиналисты говорят не о цене денег, закрепленной за-

коном, а о том, что денежная единица, определяющая счетное отношение

денежных знаков и служащая единицей исчисления денежных сумм, не

Mater, стр. 33 – 34.

«Nennwert» у H e l f f e r i c h ' a . Das Geld, стр. 333; «il valore nominale» у Scaduto,

стр. 24.

Маркс, стр. 58.

Там же, стр. 60.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

175

может быть определена как весовое количество металла, что она является

«идеальной», лишенной вообще каких-нибудь физических и ценностных

свойств и как таковая вообще не поддается определению

. В своем после-

довательном развитии это понимание существа денежной единицы (вер-

нее – это отрицание ее «существа») привело к государственной теории

денег Кнаппа, которая вовсе отрицает за деньгами качество стоимости

(Wert), признавая за ними лишь платежную силу (Geltung), присвоенную

им законом.

Кнапп в своей Staatliche Theorie des Geldes

ставит вопрос о сущно-

сти денег, но его государственная теория денег в юридической литературе

была использована для весьма серьезных выводов по теории денежных

обязательств; поэтому мы остановимся подробнее на этой теории.

«Государственная теория денег, – говорит Кнапп, – есть догматиче-

ское выражение ряда историко-правовых фактов, которые в течение

ХIХ в

. обнаружились в области денежного обращения важнейших куль-

турных государств. В настоящее время платежный механизм всюду регу-

лируется нормами административного права, которые и являются основ-

ным материалом для исследования».

Ныне действующий порядок есть результат долгого исторического

развития. Некогда платежи производились путем взвешивания металла –

единица ценности в ту пору определялась с помощью

единицы этого ме-

талла. Затем появляются монеты, которые содержат определенное коли-

чество металла. Чеканка монет становится государственной прерогати-

вой. Теперь государство предписывает: долг в один фунт серебра будет

уплачиваться не посредством взвешивания металла, а путем передачи

монет – 240 пфеннигов. С этого момента каждая монета становится «хар-

тальным» платежным средством (от слова «charta», означающего

«доку-

мент» в противоположность материальным благам). Далее государство

уменьшает вес монеты; но, несмотря на это, монеты нужно только счи-

тать, а не взвешивать. Платежная сила (Geltung) каждого денежного знака

ныне определяется првовым порядком и уже не зависит от того материа-

ла, из которого сделан денежный знак (поэтому возможны денежные зна-

ки

из бумаги). Денежная единица, выражающая платежную силу денег,

стала номинальной (от nomen – название). Марка, крона, рубль не могут

быть определены как известные весовые количества металла: все это ис-

торически определившиеся понятия нашего правопорядка. Определение

N u s s b a u m . Geld, стр. 3; N u s s b a u m . Money, стр. 5 – 6; M a n n , стр. 15.

Мюнхен, 1923, 2-е издание, см. его же статью в русском переводе в сборнике «Деньги»,

изд. «Плановое хозяйство», 1926, стр. 189, и критический очерк И. Трахтенберга, там же,

стр. 213.

Л. А. Лунц

176

нынешней германской денежной единицы возможно лишь путем уста-

новления обратной связи ее с предшествовавшей денежной

единицей (rekurrenter Anschluss): марка есть третья часть существовавшей

до нее денежной единицы – талера. При выборе материала, из которого

изготовляются денежные знаки, государство ничем не связано; если мо-

неты понижаются в весе, то для внутригосударственного обращения это

не

представляется существенным: всякий житель данного государства

находится в роли получающего и платящего, и кто должен принимать

боле легкие монеты, тому разрешено и платить такими же монетами.

Государственная теория денег является ошибочной в своих исход-

ных положениях и выводах.

Прежде всего неправильным является исходное положение: «День-

ги – создание правопорядка». Это положение

Кнапп выводит из того, что

когда государство объявляет определенные предметы законным платеж-

ным средством и фактически расплачивается ими со своими контрагента-

ми, то предметы эти становятся всеобщим средством обращения. Однако

превращение законного платежного средства в знак стоимости происте-

кает из самого процесса обращения и это признается даже многими но-

миналистами – от

епископа Беркли до Нусбаума включительно

. Будет ли

вещь, объявленная государством в качестве законного платежного сред-

ства, принята оборотом в качестве знака стоимости, исполняющего функ-

цию средства обращения, это в конечном счете зависит не от государства,

а от оборота. Следовательно, деньги создаются не в порядке закона, не

являются созданием правопорядка.

По Кнаппу, первичной и даже единственной

функцией денежной

единицы является то, что она определяет степень платежной силы денеж-

ных знаков; денежная единица, полагает он, выражая степень платежной

силы денежных знаков, изготовленных из разных металлов, может быть

лишь идеальной единицей; в отличие от других вещей, определенных

родовыми признаками, денежные знаки определяются не какими-либо

материальными качествами, не ценностным

субстратом, а исключительно

только отношением данного знака к определенной идеальной единице.

«Концепция доллара на каждый данный момент также мало поддается

определению, как, например, понятие синего цвета», – говорит Нусбаум

Идеальный характер денежной единицы, по мнению номиналистов,

явствует из того, что она определяет счетное соотношение денег, изго-

товленных из разного материала.

См.: Маркс, стр. 103; см.: Nussbaum. Money, стр. 147.

Money, стр. 5 – 6.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

177

Представление об идеальной денежной единице, лишенной матери-

альных и ценностных свойств, не является новым: в этом отношении

концепции Кнаппа и Нусбаума ничем не отличаются от теорий епископа

Беркли (1685 – 1753 гг.) и Джемса Стюарта (1712 – 1780 гг.), которые

подверглись уничтожающей критике Маркса

Маркс указывает на то, что представление об идеальной денежной

единице основано на смешении, «с одной стороны, меры стоимостей с

масштабом цен, а с другой стороны, золота и серебра в качестве меры

стоимости и в качестве средства обращения. Из того, что в акте обраще-

ния благородные металлы могут быть замещены знаками,

Беркли заклю-

чает, что эти знаки в свою очередь не представляют ничего, т. е.

представляют только абстрактное понятие стоимости». Когда же Стюарт

утверждает, что «деньги – только идеальный масштаб с рав-

ными делениями», то он «ограничивается только проявлением

денег в обращении в качестве масштаба цен и счетных

денег… не понимая превращения меры

стоимостей в масштаб цен».

Таким образом, вопреки Кнаппу, если пользоваться его терминоло-

гией, надо сказать, что переход от пензаторных платежей (при которых

деньги взвешивались) к платежам путем счета денежных знаков по их

отношению к денежной единице вовсе не означал, что денежные знаки

стали хартальным платежным средством и что денежная единица

утрати-

ла свои материальные свойства.

Наоборот, хотя «денежные названия весовых частей металла истори-

чески отделялись от их общих весовых названий»

, но денежная единица

в результате этого не перестала быть определенным весовым количеством

золота; иначе она не могла бы быть единицей измерения стоимости.

Только из марксовой теории денег становится понятным, каким образом

знаки стоимости, изготовленные из разного материала, могут получить и

фактически получают одинаковое наименование, отражающее отсутствие

между ними качественных и

наличие одних количественных различий.

Это оказывается возможным именно благодаря тому, что все знаки стои-

мости служат представителями различных идеальных количеств одного и

того же металла – золота.

Попытка номиналистов объяснить номинальный характер денежного

обязательства «идеальным» характером денежной единицы, в которой

исчислена сумма обязательства, оказывается, таким образом, полностью

несостоятельной.

Маркс, стр. 64 – 67.

Там же, стр. 58.

Л. А. Лунц

178

Вопреки Кнаппу и другим номиналистам

вопрос о влиянии на де-

нежные обязательства изменений в покупательной силе денег не разре-

шается тем, что государство при переходе от одной денежной единицы к

другой устанавливает между ними соотношение, которое Кнапп называет

обратною связью. Эта обратная связь имеет, конечно, большое значение

при перечислении денежных сумм, выраженных в старой денежной

еди-

нице, на новую денежную единицу, но она сама по себе не может счи-

таться выражением принципа номинализма.

Прежде всего необходимо отметить, что соотношение старой и но-

вой денежных единиц обычно устанавливается государством не автори-

тарно, а применительно к действительному фактическому положению

вещей. История большинства денежных реформ показывает, что установ-

лению

названной обратной связи между старой и новой денежными еди-

ницами обычно предшествует период параллельного обращения денеж-

ных знаков, выраженных в соответствующих денежных единицах. В те-

чение этого периода времени принимаются меры к стабилизации факти-

ческого курсового соотношения, которое затем закрепляется законодате-

лем. По этому курсу совершаются не только расчеты по

денежным обяза-

тельствам, но и выкуп старых, изымаемых из обращения, денежных знаков.

Таким образом, обратная связь лишь закрепляет фактическое отно-

шение старой и новой денежных единиц на момент демонетаризации де-

нег, выраженных в старой денежной единице, и замены их новыми день-

гами. Отсюда ясно, что отношение «обратной связи» само по себе

не от-

вечает и не может ответить на вопрос о содержании денежных обяза-

тельств, выраженных в старой денежной единице, в условиях, когда уста-

новлению обратной связи предшествовало изменение покупательной си-

лы денег.

Например, если в 1913 г. совершен был договор, по которому долж-

ник обязан в 1925 г. уплатить 10 000 марок, то установленная

по закону

обратная связь между маркой и рейхсмаркой (один биллион марок равен

одной рейхсмарке) сама по себе не является основанием для того, чтобы

должник в 1925 г. мог возразить, что он по этому долгу обязан уплатить

лишь 10 000 биллионных долей рейхсмарки, т. е. ничего. Для того, чтобы

должник мог сделать этот вывод, он

сперва должен доказать, что марка,

как она существовала в 1924 г. на момент изъятия ее из обращения, по

своей платежной силе равнялась марке 1913 г., т. е. что платежная сила

марки, невзирая на ее катастрофическое обесценение, еще до реформы

1924 г. (т. е. до установления названной обратной связи) определялась по

См.: Манн, стр. 64, 192.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

179

номиналу: а это заключение, очевидно, не может быть выведено из об-

ратной связи, установленной между маркой и рейхсмаркой.

Таким образом, номиналистический принцип расчета по денежным

обязательствам не стоит ни в какой связи с тем, что Кнапп называет «об-

ратною связью»

Государственная теория денег в целом вопреки утверждению Кнаппа

не есть «догматическое выражение ряда историко-правовых фактов, ко-

торые в ХIХ в. обнаружились в денежном обращении важнейших госу-

дарств». Теория эта, напротив того, противоречит этим фактам и исходит

из чисто априорных положений. Учение Кнаппа не может также служить

базою для

разрешения вопросов о содержании денежных обязательств.

<…>

§ 7. Выводы по вопросу о содержании денежного обязательства

Деньги не являются и не могут быть созданием правопорядка, но со-

держание и порядок исполнения денежных обязательств могут быть оп-

ределены и по необходимости определяются правом.

Закон, который предписал бы, чтобы франк Пуанкаре, по содержа-

нию золота

равнявшийся одной пятой франка жерминаля, был бы равен

по своей покупательной силе этому последнему – такой закон остался бы

мертвой буквой, не мог бы иметь эффекта.

Но закон, который предписывает, чтобы кредитор по денежному

обязательству, заключенному до 1914 г. (в период существования франка

жерминаля) и выраженному во «франках», принял бы в полное

погаше-

ние этого обязательства франки Пуанкаре, не требуя при

этом увеличения суммы долга, т. е. чтобы франк, не-

смотря на снижение своего металлического содержания и падение поку-

пательной силы, сохранил платежную силу по номиналу – такой закон

является вполне эффективным, ибо государство располагает всеми сред-

ствами для того, чтобы этот закон проводить

в жизнь. Принцип «номина-

лизма» как принцип, регулирующий содержание денежных обязательств,

выработался, главным образом, в связи с мероприятиями правительства

по снижению металлического содержания монет или по выпуску в обра-

щение бумажных денег; эти мероприятия имели целью финансирование

бюджетных расходов; предпосылкою их финансовой эффективности всегда

было то, чтобы денежные знаки сохраняли

прежнюю платежную силу.

Один из участников работ по составлению Кодекса Наполеона

Maleville с большой ясностью формулировал сущность этого принципа

. Он

Ср.: E c k s t e i n , стр. 23 сл.

Л. А. Лунц

180

говорит, что должник, заключивший заем в шестифранковых монетах, но-

минальная цена которых после совершения займа была эдиктом (без новой

чеканки) повышена до 12 франков, должен уплатить половину полученных

им монет; быть может, это и несправедливо, но государственные интересы

(raison d’état) этого требуют. Если в этой формулировке исключить выра-

жение «номинальная цена» (которое

отражает доктрину valor impositus) и

заменить его словами «номинальная сумма денежных единиц», то получит-

ся откровенное выражение правового начала, определяющего в капитали-

стических странах содержание денежных обязательств и вместе с тем от-

ражающего определенный принцип денежной политики.

«Номинализм» денежных обязательств может иметь различные

формы своего выражения. Он может получить свое выражение в

законе

либо в судебной практике (прецедент по делу Джильберт против Брэтт в

англо-американском праве). Но наличие соответственной нормы в дейст-

вующем праве всегда усматривалось в том, что государство, изменяя ме-

таллическое содержание денежной единицы, одновременно сохраняло

прежнее наименование. Такая форма выражения этого номиналистиче-

ского принципа освящена многовековой традицией всех государств

и ши-

роко используется в условиях бумажно-денежного обращения.

При широко развитом кредите, когда имеется большое количество

сделок, по которым исполнение отсрочено, роль денежной единицы как

единицы исчисления отсроченных платежей особенно велика и в соответ-

ствии с этим усиливается значение нормы права, определяющей закон-

ную платежную силу денег по номиналу; когда

имеется большое число

сделок, по которым момент исполнения не совпадает с моментом возник-

новения денежного обязательства, то нормы, определяющие порядок и

средства платежа, получают более широкую область применения. Однако

одновременно с этим углубляется и противоречие между ролью денег как

меры стоимости и функцией средства платежа: изменение покупательной

силы денег при

неизменности их платежной силы затрагивает самые ши-

рокие круги кредиторов и должников по самым разнообразным видам

денежного обязательства.

§ 8. Денежные обязательства в иностранной валюте, их содержание

Принцип номинализма получил в праве капиталистических стран

признание в качестве основы денежных платежей и расчетов. (О ревало-

Analyse raisonnéе, т. IV, стр. 39 приведено у Савиньи. Обязательственное право,

стр. 342.

Ф.Г.К., ст. 1895.

Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран

181

ризации в Германии, Польше и некоторых других государствах в период

инфляции после первой мировой войны будет сказано ниже.)

Принцип этот применяется также к обязательствам с «иностранным

элементом», в частности к обязательствам, в которых одна или обе сторо-

ны являются лицами, проживающими за границей. Вследствие этого от-

ход от золотого доллара

США в 1933 г. был источником больших выгод

для европейских (в большинстве своем – германских) должников США.

По данным на конец 1933 г. выгоды эти для Германии составили до

5 миллиардов рейхсмарок

Во французском законодательстве была сделана попытка лишить

иностранных должников тех выгод, которые могли для них возникнуть

вследствие девальвации франка в 1936 г., путем введения специального

указания, что снижение золотого паритета франка не распространяется на

обязательства по так называемым международным расчетам; но ст. 6 за-

кона 1936 г., содержавшая такое указание, вскоре была отменена.

Нынешняя практика проводит также в жизнь принцип номинализ-

ма в отношении обязательств, выраженных в иностранной валюте. Если

в промежуток времени между моментом возникновения такого обяза-

тельства и моментом платежа произошли какие-либо изменения в цен-

ностном или металлическом субстрате той иностранной денежной еди-

ницы, в которой исчислена сумма долга, то номинальная

сумма денеж-

ного обязательства остается неизменной. Так как все возможные изме-

нения данной иностранной валюты определяются экономикой соответ-

ственного государства, то можно сказать, что «ценностное содержание»

обязательства в иностранной валюте зависит от факторов, определяю-

щих эту экономику; и если капиталист (например, банк) оказывает кли-

енту кредит, исчисляя сумму долга в

валюте иностранного государства,

то это значит, что он (кредитор) рассчитывает на устойчивость эконо-

мического положения в этом государстве в течение срока кредита, спе-

кулирует на эту устойчивость.

Номиналистический принцип в отношении обязательств, выражен-

ных в иностранной валюте, нашел свое отражение в многочисленных ре-

шениях буржуазных судов.

В практике США он базируется

на старом прецеденте 1796 г. – ре-

шении Верховного суда США по делу Searight v. Calbraith

. Иск был заяв-

лен по требованию из векселя на сумму 150 000 livres tournois с платежом

в Париже; к моменту наступления срока платежа во Франции законным

платежным средством были ассигнаты, в то время значительно обесце-

N u s s b a u m . Money, стр. 417, прим. 17.

Mann, стр. 64, прим. 1.