Лапунин М.М. Вторичная преступная деятельность - понятие, виды, проблемы квалификации

Подождите немного. Документ загружается.

преступно приобретенным имуществом сам факт осознания преступного

характера приобретения имущества приводит к выводу о наличии у лица цели

(промежуточной) легализации" *(465).

Если первая половина данных рассуждений заслуживает поддержки, то

последнее утверждение более чем сомнительно. Подобное рассуждение сотрет

границу между ст. 174 и ст. 175 УК РФ. Представляется, что одно осознание

преступности происхождения имущества не дает оснований говорить о цели

придания законного вида имуществу: непорядочный коллекционер, покупая

раритетное произведение искусства *(466) у грабителя, целиком и полностью

осознавая преступный путь приобретения имущества, понимает, что

легализовать данное имущество практически невозможно. То же самое - с

укрывательством. Вряд ли кто заявит на суде, что, скрывая преступника,

стремился ущемить интересы правосудия - и будет в большинстве случаев

прав, однако он неминуемо стремился к цели способствовать уклонению

виновного от заслуженного наказания.

Другой пример. Лицо совершает хищения, часть похищенного оставляет

себе, а вторую, по примеру Юрия Деточкина из фильма "Берегись автомобиля",

анонимно переводит в детские дома. В данном мероприятии ему помогает один

из знакомых - работник банка. Есть ли здесь легализация? На первый взгляд,

есть: ведь выполнена объективная сторона (совершаются сделки), имущество

перешло в пользу добросовестного владельца - детского дома. Однако, во-

первых, здесь нет цели придания законного вида владению имуществом

виновным. Ведь смысл легализации - не стереть какие-то метки с вещей (кроме

помеченных денег такие случаи бывают не так часто). Речь идет о придании

законного вида тому приращению имущества, объяснить происхождение

которого виновный желает обществу и государству.

Еще более наглядный пример: лицо-легализатор раскаялось, решило

помочь следствию и перечисляет преступные доходы не в банк (как было

договорено с преступным приобретателем), а, например, на депозит нотариусу,

сообщает о том, каким путем получены деньги, - разве и здесь есть отмывание?

Если идти таким путем, то и сотрудники правоохранительных органов, когда

совершают, например, финансовые операции с грязными деньгами во время

расследования уголовного дела, должны нести ответственность по ст. 174 УК

РФ.

Можно отметить еще следующее. Специфика цели по ст. 174 УК РФ

заключается в том, что она "принадлежит" другому лицу - обладателю

имущества, желающего придать ему законный статус. Субъект преступления по

ст. 174 УК РФ как бы примыкает к данной цели, она становится одновременно и

его целью. Мотив же ее достижения *(467) может быть и корыстным (получение

выгоды в виде доли от имущества, от пользования самим имуществом и т.д.).

Точно такая же ситуация может быть и с другими преступлениями: один

убийца стреляет, желая отомстить, другой же помогает ему в этом из-за

корысти, безразлично относясь к жизни жертвы, но осознавая неизбежность

наступления смерти. Действительно, для первого из них смерть человека -

конечная цель, для второго - промежуточная. Представляется, что не следует

смешивать цель и мотив: к чему человек придет, совершив то или иное деяние,

и для чего он это делает. Более того, придание законного вида имуществу

может быть по своей природе приготовлением к другому преступлению -

например, финансированию терроризма (ст. 205.1 УК РФ) *(468). Здесь

необходимость в отмывании будет, в частности, когда террористическая

организация маскируется под легальное объединение граждан, либо в целях

экономии расходов при переправке денег зарубежной организации: часто

выгоднее и надежнее отправить отмытые деньги через банк, чем контрабандно

вывозить из страны валюту.

З.А. Тхайшаов настаивает на необходимости указания в ст. 174 (но не

174.1) УК РФ альтернативной цели: помочь лицу, совершившему основное

преступление, избежать уголовной ответственности за его совершение *(469).

Представляется, подобное предложение сотрет грань между укрывательством и

легализацией. Кроме того, указанная цель действительно также присутствует

при совершении легализации преступных доходов (зачастую - и при совершении

преступления, предусмотренного ст. 175 УК РФ), но она не определяет сущность

деликта, нет необходимости в указании на нее в ст. 174.

Мотивы совершения преступления могут быть различными, преобладает

же по ст. 174, конечно, корысть. Так, в ходе упоминавшегося в этом параграфе

анкетирования при ответе на вопрос: "Ради чего лицо соглашается на

легализацию чужих доходов?" 47% предпринимателей (и 62% сотрудников

правоохранительных органов) указали в качестве причины жажду легкой наживы

(например, получение процента от отмываемых средств), 11% - обещание так

называемой доли в "деле" (торговле наркотиками, оружием и т.д.). Лишь 38%

опрошенных представителей бизнеса отметили как причину неспособность

честно конкурировать с фирмами, использующими грязные деньги.

В ст. 174, 174.1 УК РФ указаны квалифицирующие признаки: совершение

преступления в крупном размере (ч. 2), группой лиц по предварительному

сговору или лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3),

организованной группой (ч. 4). В соответствии с примечанием к ст. 174 УК РФ,

крупный размер составляет сумму, превышающую 1 млн. руб. *(470) Отдельно

следует указать на то, что при определении размера учитывается не стоимость

имущества (она при том или ином способе отмывания может завышаться или

занижаться), а сумма сделки (или их совокупности), при этом признак "крупный

размер" относится к объективной стороне, а не к предмету преступления *(471).

В такой ситуации квалифицированный состав будет наличествовать и при

операции на сумму, большую 1 млн. руб., даже если преступно нажитые

средства составляют не всю сумму, а лишь часть ее. К примеру, в ходе

легализации преступных доходов продается автомобиль, реальная стоимость

которого составляет 500 тыс. руб. В договоре купли-продажи указывается, что

машина оценивается в 1 млн. 100 тыс. руб., т.е. сумма сделки превышает 1 млн.

руб. Следовательно, возможно привлечение к ответственности по ч. 2 ст. 174

(174.1) УК РФ *(472). Тот же автомобиль мог быть приобретен не только на

доходы, полученные преступным путем, но и частично на честные средства.

Другой вариант: преступник, желая легализовать (а одновременно и перевести

за границу) с помощью банковской системы деньги, вносит на счет сумму в 2

млн. руб., из которой лишь средства на 500 тыс. руб. добыты преступным путем.

В итоге есть квалифицированный состав: совершение финансовой операции на

сумму свыше 1 млн. руб. с денежными средствами, приобретенными

преступным путем. Сходного подхода придерживаются правоприменители ФРГ

*(473). Практическое значение такой позиции состоит и в том, что часто очень

трудно (если вообще возможно) доказать, что абсолютно все средства,

используемые при совершении сделки, являются приобретенными преступным

путем. Возникает вопрос: какой же должна быть минимальная "преступная"

часть такой суммы? Думается, такой, которую "легализатор" не может

использовать открыто, не привлекая внимания правоохранительных органов.

Говорить же о конкретном соотношении затруднительно.

Обращаясь к вопросу о совершении деяния группой лиц по

предварительному сговору или организованной группой, коснемся лишь

специфики данных составов. В связи с разделением одной статьи (ст. 174 УК

РФ) на две (ст. 174 и 174.1) в зависимости лишь от субъекта *(474) возникает

вопрос: есть ли соучастие в случае, если доходы отмывают лицо, которое

приобрело имущество преступным путем, и лицо, не причастное к основному

преступлению? В данном случае формально эти лица совершают два разных

преступления и, если строго следовать букве закона (ч. 1 ст. 32 УК РФ), не могут

считаться соучастниками. Действия лица, подлежащего ответственности по ст.

174 УК РФ, нельзя рассматривать и как пособничество в совершении

преступления, предусмотренного ст. 174.1, поскольку это влечет двойную

ответственность за одно и то же преступление, что в уголовном праве

категорически запрещено (ч. 2 ст. 6 УК РФ). Если же исходить из смысла закона,

то обе статьи говорят об одном преступлении - легализации (отмывании)

имущества, и преступный сговор осуществляется именно на это преступление.

Пункт 26 Постановления ПВС о легализации преступно нажитого имущества

гласит: "Если лицом был заключен договор купли-продажи в целях легализации

имущества, полученного им в результате преступления, и покупатель, осознавая

указанное обстоятельство, приобрел это имущество для придания

правомерного вида владению, пользованию или распоряжению им, то действия

покупателя надлежит квалифицировать по соответствующей части статьи 174

УК РФ, а действия продавца - по соответствующей части статьи 174.1 УК РФ".

Тем не менее следует признать неудачным разнесение по разным

статьям составов лишь в связи с различием субъекта преступления -

рациональнее было бы вернуться к размещению норм об отмывании в одной

статье УК РФ *(475).

Следующий момент. Организованная группа допускает участие в ней не

только исполнителей, но и соучастников других видов. В Постановлении

Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об

убийстве (ст. 105 УК РФ)" по этому поводу сказано: "при признании убийства

совершенным организованной группой действия всех участников независимо от

их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без

ссылки на ст. 33 УК РФ". Тем не менее при наличии рассматриваемого

квалифицирующего признака не исключается возможность пособничества в

совершении преступления: так, лицо, не являющееся участником

организованной группы, единожды перевозит "грязную" наличность к месту

совершения сделки, осознавая при этом, что оказывает помощь в легализации

имущества организованной группой.

Разграничение легализации имущества с другими вторичными

преступлениями. Разграничивать ст. 174 и 175 УК РФ *(476) следует, прежде

всего, по субъективной стороне: целью ст. 174 УК РФ должно быть придание

правомерного вида владению, пользованию и распоряжению приобретенным

преступным путем имуществом. Это согласуется и с разъяснением

Постановления ПВС о легализации преступно нажитого имущества (п. 25). Итак,

"при приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным

путем, виновный не стремится придать ему официальный, законный характер"

*(477). Б.В. Волженкин отмечает и различие в предмете - по ст. 175 УК РФ

имущество индивидуально определенное (в том смысле, что именно то, которое

добыто преступным путем). При легализации это далеко не всегда так *(478).

Нельзя согласиться с утверждением Б. Колба: "Что касается отграничения

легализации преступно добытых денег от другого преступления - приобретение

или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175), то здесь

определяющий критерий - смена или сохранение владельца этого имущества.

При приобретении или сбыте происходит смена владельца, а при легализации

смены владельца нет: имущество, приобретенное преступным путем, остается в

фактическом обладании незаконного владельца" *(479). Данное отличие

проявляется далеко не всегда, поскольку и при легализации имущество может

менять владельца (держателя).

Субъекты преступления по ст. 174 и 175 УК РФ совпадают - любое

вменяемое лицо, достигшее 16 лет, но не участвовавшее в совершении

преступления, ставшего источником дохода (за легализацию в этом случае

наступает ответственность по ст. 174.1 УК РФ, по ст. 175 ответственность такого

лица не предусмотрена). Приобретение или сбыт не могут быть заранее

обещанными - это уже пособничество в совершении основного преступления.

Заранее обещанная легализация не исключает ответственности за нее:

содеянное квалифицируется по ст. 174.1 и как пособничество *(480) в

совершении соответствующего преступления *(481). Возможна ситуация, когда

после приобретения имущества, заведомо добытого преступным путем, лицо

совершает легализацию этих средств, что влечет ответственность по

совокупности ст. 175 и 174.1 УК РФ *(482).

Деяние, запрещенное ст. 316 УК РФ - преступление против правосудия.

Разграничение со ст. 174 проводится по объекту *(483); предмету (при

легализации - только имущество); объективной стороне - укрывательство

возможно в виде любых фактических действий (например, уничтожение следов

крови на месте преступления, предоставление убежища преступнику и т.д.),

легализация же осуществляется путем совершения сделок с имуществом (так

называемые юридические действия), причем с оговоренной целью. Наказуемо

укрывательство только особо тяжких преступлений; за легализацию имущества,

приобретенного в ходе совершения преступлений любой тяжести, наступает

ответственность. Как и в случае со ст. 175 УК РФ, заранее обещанное

укрывательство не может квалифицироваться по ст. 316 УК РФ, ответственность

наступает за пособничество в преступлении.

Есть различия в субъекте преступления: по ст. 316 УК РФ им не может

быть супруг или близкий родственник лица, совершившего особо тяжкое

преступление, по ст. 174 УК РФ такого исключения не сделано. Это можно

объяснить, в частности, преобладающим корыстным мотивом отмывания,

повышенной общественной опасностью данного преступления и, разумеется,

двуобъектностью состава. Субъективная сторона по ст. 174 осложнена

специальной целью - придание законного вида имуществу, чего нет в ст. 316

(цель - укрыть от правосудия событие, обстоятельства преступления или

преступника).

Последнее различие является основополагающим в случае, когда

укрывательство преступлений заключается в хранении предметов,

приобретенных преступным путем. Так, например, договор складского хранения

(ст. 907 ГК РФ), заключенный на подставное лицо, следует квалифицировать по

ст. 174 УК РФ, если установлена указанная в статье цель и виновный осознает,

что принятые на хранение предметы получены в результате совершения

преступления. Наличие в деянии признаков легализации доходов исключает

ответственность по ст. 316 УК РФ за эти же действия, т.е. невозможна

идеальная совокупность рассматриваемых преступлений *(484). Отмывание

является двуобъектным составом, охватывает часть деяний, запрещенных ст.

316 УК РФ, и может расцениваться как специальная норма.

§ 4. Недонесение о преступлении: прошлое и современность

В одной из своих работ М.И. Ковалев отмечал: "уголовное право должно

подвергаться изменениям, переоценке отдельных институтов и норм. Все эти

изменения и переоценки являются результатом определенных изменений в

уголовно-правовой политике, ибо она прокладывает мостик между более

неподвижной и консервативной криминальной теорией и непрерывно

изменяющимися реальностями жизни" *(485). Заметим: о необходимости

регулярной ревизии в уголовном праве говорилось в достаточно стабильный

(советский) период; потребность в ней сегодня несоизмеримо выше.

Как известно, действующий УК РФ не предусмотрел ответственности за

недонесение о преступлениях *(486), но в науке сегодня сложились две

противоположные точки зрения по этому вопросу. Одни ученые предлагают

восстановить ответственность за рассматриваемое деяние *(487), другие

категорически возражают *(488).

В связи с этим В.Н. Кудрявцев и В.Е. Эминов указывают:

декриминализация нужна, если уголовный закон расходится с общественной

нравственностью. Именно исходя из этого в 1996 г. в УК РФ не была включена

статья о недонесении о преступлении: "лица были избавлены от необходимости

тяжкого выбора: донести о близком человеке или промолчать, следуя "голосу

совести" *(489).

Еще более ста лет назад Н.С. Таганцев указывал: "при современных

условиях государственной жизни нет необходимости привлечения всех граждан

к участию в преследовании преступников... Специальные органы могут вести

дело открытия преступников и с несравненно большим успехом, и с меньшей

затратой сил" *(490). Негативно оценивал ответственность за недоносительство

Н. Полетаев: "Сделать каждого обязанным к этому страхом наказаний - значит

крайне стеснить их свободу, обратить их в полицейских чиновников, в шпионов,

развращать их, ибо в основании недонесения почти всегда лежит чувство

сострадания к падшему ближнему... Ненамного лучше и назначать награды за

доносы, ибо этими обещаниями государство... трактует весьма нелестно своих

подданных... показывает свое бессилие" *(491).

Если говорить об упомянутой плате за донос, в ходе оговоренного ранее

социологического исследования представителям правоохранительных структур

был задан такой вопрос: повысит ли раскрываемость преступлений, связанных с

отмыванием преступных доходов, установление вознаграждения за

предоставление соответствующей информации физическими лицами при

гарантированности обеспечения безопасности последних? Единогласие при

ответе на него поражает: 98% сказали "да", лишь один человек посчитал, что

это не так. Трудно спорить с большинством: если в обществе не хватает

правосознания для того, чтобы никто не проходил мимо совершаемых

преступлений, необходимо хотя бы заинтересовать население материально,

тем более что в этом случае, благодаря его помощи, в казну могут поступить

(вернуться) приличные суммы денег. Если мы вспомним советский период, то

отметим, что больше всего "подпольные миллионеры" боялись... своих соседей:

именно они первыми заметили бы неестественно большой рост благосостояния

человека и сообщили в правоохранительные органы о нетрудовых доходах.

Разумеется, кто-то расценит данный поступок как стукачество чистой воды, но

не следует забывать, что именно благодаря нашему коллективному

безмолвствованию и совершается огромное количество противозаконных актов.

Иначе говоря, чем ниже уровень правосознания граждан, тем проще

преступнику легализовать свой капитал.

Одновременно хочется надеяться, что в обозримом будущем государству

не придется "показывать свое бессилие", "повышая" уровень правосознания

гражданина путем подкупа. История показывает *(492): к уголовной

ответственности за недонесение прибегали в моменты, тяжелые для Отечества,

когда справиться с преступностью при помощи только силовых структур было

затруднительно. Сегодня же речь идет о появляющейся стабильности

Российского государства, попытке возрождения правоохранительной системы.

Представляется, переложение на граждан обязанностей милиции, прокуратуры

не будет являться оправданным шагом и не принесет ощутимой пользы *(493).

Ответить на вопрос о криминализации недоносительства сложно - он

сродни проблеме необходимости смертной казни. Можно сколько угодно

приводить доводы за и против, но суть скрыта в разграничении права и морали:

недоносить - это "плохо" или "преступно"? Необходимо согласиться со

следующим высказыванием: "Что касается тех, которые смешивают порок с

преступлением, то они ставят власть людей на место власти Бога; они признают

за обществом право, которое ни в каком случае ему не принадлежит и которым

оно не в состоянии пользоваться, - право преследовать нравственное зло везде,

где бы оно ни проявлялось, даже в глубине совести; они ставят вместо принципа

репрессии и восстановления принцип искупления" *(494).

Вместе с тем попробуем отбросить эмоции *(495) и посмотреть, готово ли

государство, возложив на граждан дополнительную обязанность, наделить их и

соответствующими правами (а именно так должно быть в демократическом

государстве). В нашем случае таковыми, в первую очередь, должны выступать,

конечно, не гарантии вознаграждения за донос, а право на особую защиту со

стороны государства от разоблаченных лиц. Сегодня в России наконец-то

принят Федеральный закон от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ "О государственной

защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного

судопроизводства" *(496). Тем не менее положения данного закона еще долго

будут претворяться в жизнь, это потребует огромных материальных затрат.

Соответственно, выбирая между риском мести со стороны преступника и

возможностью самому понести тяготы уголовного наказания, большинство

жителей России скорее все же не сообщат о преступлении.

Далее. В своем выступлении на расширенном заседании коллегии

Генеральной прокуратуры РФ (Москва, 21 января 2005 г.) Генеральный прокурор

РФ В.В. Устинов отметил буквально следующее: "Уголовная статистика, к

сожалению, отражает не истинное количество совершенных преступлений, а

негодную практику их регистрации. Сегодня милиция выполняет много функций.

Но главная функция - это защита людей от преступных посягательств. А в

сложившейся ситуации с регистрацией получается, что она объективно

покрывает преступников, помогает им избежать заслуженного наказания, потому

что часть преступлений вообще не регистрируется". Приводятся и примеры.

Усть-Ордынский Бурятский округ. За целый год выявлено чуть больше 30

преступлений. Между тем работники отдела в Сибирском федеральном округе

за две недели выявили почти 600 укрытых от учета преступлений. В

Новосибирской области бригада Генеральной прокуратуры восстановила на

учете более 200 преступлений. Столько же в Вологодской области. Среди

укрытых там оказались шесть убийств, немало других тяжких преступлений.

Почти 400 материалов пришлось отправить на дополнительную проверку. Но и

факт регистрации преступления еще ни о чем не говорит: в Еврейской

автономной области обнаружилась новая технология укрытия - "заявления

регистрируются, возбуждаются дела, но по ним следователями милиции ничего

не делается. Выборочно проверив 120 уголовных дел, в 111 не нашли ни одного

следственного действия, хотя с момента возбуждения дел прошло от 2 недель

до 2-3-х месяцев" *(497).

Возникает закономерный вопрос: можно ли в таких условиях заставлять

гражданина под угрозой уголовной ответственности доносить о преступлениях

*(498)? Ведь ему не только может быть не предоставлена особая защита, но и

уголовного дела не возбудят либо не предпримут никаких мер к раскрытию

преступления!

Более того, в условиях неопределенности люди будут бояться

ответственности за заведомо ложный донос - процент оправдательных

приговоров сегодня достаточно высок, а большинство граждан не знакомы с

тонкостями применения ст. 306 УК РФ *(499).

Проведенное еще в советский период исследование *(500) показывает,

что среди общего числа недоносителей 9,7% составляют члены семьи

преступника, 1,7% - дальние родственники, 57,1% - его друзья, товарищи и

близкие знакомые, 28,1% - знакомые, 4% - сослуживцы, 1,7% - лица,

посторонние преступнику, но знающие его. Таким образом, в качестве

недоносителей выступали в большинстве случаев лица, составляющие

ближайшее социальное окружение преступника. Соответственно, применение

наказания за недонесение вряд ли достигнет цели превенции (далеко не все

будут доносить на близких и под угрозой уголовной ответственности).

Итак, в условиях современной России трудно усмотреть необходимость и

справедливость установления уголовной ответственности за недоносительство.

В то же время нельзя не привлекать к ответственности лиц, на которых

уже лежит обязанность по обеспечению прав и свобод других граждан. В данном

случае "бездействие вопреки особенной обязанности не будет упущение в

тесном смысле слова, а только одна из форм совершения противозаконного

деяния" *(501).

Сегодня законодатель предусмотрел ответственность лишь за четыре

вида вторичных преступлений (ст. 174, 174.1, 175 и 316 УК РФ). К сожалению,

следует признать, что данных составов недостаточно для полноценной

реализации принципа гуманизма, для обеспечения безопасности человека. Не

одобряя введения уголовной ответственности за несообщение о преступлении

для всех и каждого, автор поддерживает идею необходимости ее

восстановления при недонесении специальным субъектом.

Полагаем, что снимать ответственность с лиц, на которых уже лежит

обязанность по обеспечению прав и свобод других граждан, совершенно не

стоит. Ненаказуемость сегодня недоносительства негативно сказывается на

обеспечении прав ряда малозащищенных граждан, в первую очередь -

малолетних. По данным ГИЦ МВД *(502), за 2004 г. правоохранительными

органами установлено 9664 случаев вовлечения несовершеннолетнего в

совершение преступления или антиобщественного действия, выявлено 39 540

случаев злостного уклонения от уплаты алиментов *(503) (прирост по сравнению

с предыдущим годом на 17,7%). Это свидетельствует, что родители все в

меньшей степени справляются с возложенной на них и природой, и обществом

обязанностью по воспитанию детей. В соответствии с Семейным кодексом РФ

родители несут ответственность за воспитание и развитие своих детей (п. 2 ст.

63), на них возлагается защита прав и интересов детей (п. 1 ст. 64, п. 1 ст. 65), в

ст. 150 (и ст. 36 ГК РФ) аналогичные обязанности установлены для опекунов и

попечителей.

УК РФ предусматривает ответственность, в частности, за злостное

уклонение от уплаты алиментов (т.е. защищаются имущественные интересы).

Вместе с тем сегодня не предусмотрена уголовная ответственность за иной вид

бездействия: недонесение родителями или лицами, их заменяющими, о

совершении преступления в отношении малолетнего или недееспособного

вследствие психического расстройства лица. Данное положение актуально и

касательно лиц, не способных обратиться за помощью в силу тяжелой болезни.

А ведь такие люди либо вовсе не могут предпринять меры к защите

собственных прав и свобод, либо же эти их возможности сильно сужены *(504).

В рассматриваемых ситуациях состав оставления в опасности (ст. 125 УК

РФ) не может ничем помочь: формально опасность уже миновала, преступление

совершено, хотя в отдельных случаях чувство незащищенности,

безнаказанности обидчика может повлечь очень негативные последствия для

психического здоровья потерпевшего (речь идет, прежде всего, о ребенке). А

ведь подобный вред способен превысить тот, который причинен

непосредственно преступным деянием. К сожалению, уголовная

ответственность за укрывательство преступлений также не всегда исправляет

ситуацию: родители (лица, их заменяющие и др.) могут и не совершать никаких

активных действий, направленных на сокрытие преступления в отношении

подопечных, да и речь в ст. 316 УК РФ идет только об особо тяжких

преступлениях. Лишение же родительских прав, отстранение опекуна

(попечителя) от опеки (попечительства) такие несознательные граждане,

возможно, даже не примут за ущемление своих прав. В связи с тем что многие

из подобных родителей нигде не работают, оптимальным наказанием за

рассматриваемые деяния были бы исправительные работы.

В данном случае необходимо помнить и о том, что родители (лица, их

заменяющие) могут не сообщать о преступлении из корыстной или иной личной

заинтересованности. Например, в связи с распространенностью в современном

мире такого сексуального отклонения, как педофилия, "популярностью" в России

и за рубежом детской порнографии, вполне возможна ситуация, когда опекун (а

то и родитель!) не сообщает о факте сексуального насилия в отношении

ребенка, получив от виновного вознаграждение за это. В качестве другой личной

заинтересованности зачастую выступает нежелание портить отношения с

начальником из-за карьерных соображений, боязнь "опорочить" собственную

деловую репутацию и т.д. Такие мотивы говорят о повышенной общественной

опасности содеянного (если сравнивать с обычным халатным отношением к

своим обязанностям), а потому представляется возможным рассматривать их в

качестве квалифицирующего признака потенциального состава преступления.

Соответствующий состав было бы логично разместить в ст. 316.1 УК РФ

"Несообщение о преступлении" - примерно такого содержания:

"1. Несообщение о преступлении, совершенном в отношении лица,

лишенного возможности самостоятельно защитить свои права и интересы по

малолетству, старости, болезни, если виновный был обязан иметь о нем заботу

в силу нормативного акта, трудовых отношений или договора, - наказывается

штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы

или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо обязательными

работами на срок до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами

на срок до одного года, либо ограничением свободы на срок до трех лет с

лишением права занимать определенные должности или заниматься

определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

2. То же деяние, совершенное из корыстной или иной личной

заинтересованности, - наказывается лишением свободы на срок до трех лет с

лишением права занимать определенные должности или заниматься

определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового".

Предлагается следующая категоризация: по части первой - преступление

небольшой тяжести, по части второй - средней *(505). Наказание по ч. 1

предполагаемой статьи соотнесено с санкцией ст. 156 УК РФ "Неисполнение

обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего", по ч. 2 предусмотрено

лишение свободы на срок до трех лет, что несколько меньше санкции по ч. 1 ст.

285 УК РФ "Злоупотребление должностными полномочиями".

Введение в УК РФ подобной статьи подтвердит, что принцип гуманизма

направлен именно на обеспечение безопасности человека, а не на излишнюю

декриминализацию, как его понимает все чаще в последнее время

законодатель.

Таким образом, восстановление в России уголовной ответственности за

недонесение видится сегодня необходимым лишь в отношении указанных

субъектов *(506). Такого же мнения придерживаются 45% опрошенных граждан.

Еще 20,5% выступают за восстановление ответственности за недоносительство

для всех граждан. Возражают против криминализации недонесения 34% (22,5%

- так как это принципиально недопустимо в демократическом государстве, а

11,5% - так как это не принесет никакой пользы).

При этом среди ответивших положительно на вопрос о введении

ответственности за недоносительство 33,8% считают, что должно наказываться

недонесение обо всех преступлениях, независимо от их категории; 25,7% -

только тяжких и особо тяжких; 4,4% - только особо тяжких, большинство же

(36%) выступает за строго определенный перечень таких преступлений

(убийство, разбой, изнасилование и т.п.). Следует учитывать, что наиболее

распространенными "связками" ответов выступили: установление уголовной

ответственности для специальных субъектов недоносительства о преступлениях

строго определенного перечня и установление уголовной ответственности для

тех же субъектов при недонесении о любом преступлении (по 24% от всех

высказавшихся за введение уголовной ответственности за недоносительство).

Оговоримся, что предпочтительнее не вводить подобный

ограничительный список предикативных преступлений, поскольку такое

ограничение уже будет иметь место в силу определенного статуса специального

субъекта недонесения (речь будет вестись о преступлениях против его

подопечного).

Следует признать, что недонесение наказуемо по большинству кодексов

бывших союзных республик: ст. 307 УК Азербайджанской республики

(недонесение об известных готовящихся или совершенных тяжких или особо

тяжких преступлениях); ст. 335 УК Республики Армения (несообщение о

достоверно известном готовящемся тяжком или особо тяжком преступлении); ст.

210 УК Туркменистана (несообщение о достоверно известном готовящемся или

совершенном тяжком или особо тяжком преступлении); ст. 241 УК Республики

Узбекистан (несообщение о достоверно известном готовящемся или

совершенном тяжком или особо тяжком преступлении); ст. 347 УК Таджикистана

(несообщение о достоверно известном готовящемся или совершенном тяжком

или особо тяжком преступлении, а равно недонесение о достоверно известном

лице, совершившем это преступление, или о месте его нахождения); ст. 19, 181

УК Эстонской республики (недонесение о достоверно известном готовящемся

или совершенном преступлении первой степени, независимо от того, было ли