Лапунин М.М. Вторичная преступная деятельность - понятие, виды, проблемы квалификации

Подождите немного. Документ загружается.

данное преступление наступает с 16-летнего возраста. Субъект укрывательства

- общий.

Не может быть субъектом укрывательства лицо, виновное в основном

преступлении. Данное положение трактуется практикой широко, и с этим

следует согласиться.

Так, отмечает Президиум ВС РФ, суд необоснованно признал К. и А.

виновными в заранее не обещанном укрывательстве особо тяжкого

преступления - убийства, поскольку они сами являлись непосредственными

участниками преступления в отношении той же потерпевшей. К. и А.

изнасиловали потерпевшую, причем К. действовал по предварительному

сговору в группе с П. Кроме того, К. вместе с П. совершил кражу имущества

потерпевшей. Укрывая труп, вещи погибшей и орудие преступления,

осужденные, прежде всего, скрывали свои преступные действия, тесно

связанные с убийством. Сокрытие ими следов преступления являлось

средством собственной защиты от обвинения в совершении изнасилования и

кражи. При таких обстоятельствах в действиях К. и А. отсутствует состав

преступления, предусмотренный ст. 316 УК РФ *(264).

Аналогичное решение следует принимать и при эксцессе исполнителя

основного преступления.

Приговором Балаковского городского суда Саратовской области от 8

декабря 2000 г. Я. осужден по п. "в" ч. 4 ст. 162 и ст. 316 УК РФ к лишению

свободы. Установлено, что во время совершения Я. и З. разбойного нападения

З. совершил убийство водителя автомобиля, что не охватывалось умыслом Я., и

действия З. по убийству водителя автомобиля были признаны эксцессом

исполнителя. Я. по ст. 316 УК РФ был осужден за то, что он помог З. укрыть

труп. Определением судебной коллегии приговор в отношении Я. по ст. 316 УК

РФ отменен за отсутствием в его действиях состава преступления, поскольку Я.

является исполнителем другого преступления (разбойного нападения), в

процессе которого и было совершено убийство потерпевшего *(265).

Примечание к ст. 316 УК РФ устанавливает, что лицо не подлежит

уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство

преступления, совершенного его супругом или близким родственником. К

недостаткам законодательной техники относится отсутствие в УК РФ

определения близкого родственника - представляется, что его следует раскрыть

именно в уголовном законе, так как от этого непосредственно зависит

преступность или непреступность деяний ряда лиц (например, ранее такое

определение было в ст. 19 УК РСФСР 1960 г.). Выход можно, конечно, найти,

сославшись на п. 4 ст. 5 УПК РФ: "близкие родственники - супруг, супруга,

родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры,

дедушка, бабушка, внуки". Однако, строго говоря, в ст. 5 говорится о понятиях,

используемых именно в УПК РФ, но не в УК РФ. Кроме того, многие авторы

верно указывают на неточность, допущенную в упомянутой статье, поскольку

супруг приравнивается к близким родственникам, но таковым не является *(266).

В литературе встречаются предложения, в соответствии с которыми

действие примечания к ст. 316 УК РФ необходимо распространить и на лиц,

находящихся в так называемом гражданском браке (фактическое сожительство)

*(267). Следует отметить, что по ст. 140 Уложения 1845 г. круг лиц -

попустителей преступлениям, для которых наказание смягчалось или

отменялось вовсе, был достаточно широк: кроме родственников по прямой

восходящей и нисходящей линии (соответственно, сюда следует относить и

прабабушек, прадедушек, правнуков), супругов, родных братьев и сестер, к ним

относили свойственников до второй степени и лиц, получивших от преступника

воспитание или облагодетельствованных им *(268). Как видим, при всей широте

перечня, здесь нет фактических сожителей (да и вряд ли об этом могли говорить

законы дореволюционной России 160 лет назад). На наш взгляд, данная

категория могла бы оказаться в примечании к ст. 316 УК РФ, но при условии

наличия у этих лиц хотя бы одного совместного ребенка *(269), из-за которого,

пожалуй, в большинстве случаев и может быть совершено укрывательство

сожителя. В противном случае расширять перечень нужно, в целях

справедливости, и далее: почему бы не исключить уголовную ответственность

за укрывательство друга, для бывших и действующих учителей, врачей

укрывателя и других категорий лиц (список можно продолжать до

бесконечности). Разумеется, такое расширение нивелирует смысл уголовной

ответственности за укрывательство, а в стране, где снижается рождаемость,

ценность законного брака падает, поблажки в виде уравнивания его с

фактическим сожительством не отвечают интересам государства и общества.

Напротив, автор поддерживает неоднократно высказываемую в юридической

литературе идею, что родственники-укрыватели должны нести ответственность

по ст. 316 УК РФ, если совершили преступление по корыстным мотивам *(270).

Так, по УК ФРГ родственники не подлежат ответственности лишь согласно § 258

(воспрепятствование наказанию - одна из разновидностей укрывательства по

немецкому уголовному закону), по остальным пяти составам (включая и

отмывание денег) родственники несут ответственность на общих основаниях,

поскольку в них предполагается корыстный мотив (например, в § 257 речь идет

об укрывательстве с целью помочь виновному сохранить имущество, добытое

преступным путем) *(271). Аналогичное ограничение содержится в УК Аргентины

*(272).

Общественное мнение здесь существенно разнится. При проведении

упомянутого в этом параграфе социологического исследования получены

следующие результаты при ответе на вопрос: можно ли считать справедливым и

обоснованным исключение уголовной ответственности за укрывательство для

близких родственников виновного независимо от мотива данного деяния? 53%

опрошенных полагают, что близкие родственники не должны нести уголовную

ответственность за укрывательство в любом случае; 22% считают, что при

наличии корыстных побуждений родственники должны привлекаться к

ответственности. Еще 23% указывают: за укрывательство преступлений должны

нести ответственность все, а факт родства - учитываться при назначении

наказания. Следует отметить, что при ответе на данный вопрос опрошенные

неоднократно ссылались на положения ст. 51 Конституции РФ, т.е. путали

возможность не свидетельствовать против близких родственников и "право" на

укрывательство.

Вместе с тем допустимо предоставить суду возможность освобождать от

уголовной ответственности за укрывательство лиц, находящихся в зависимом

состоянии *(273) от укрываемого. По сути, это будет учтенным в законе случаем

крайней необходимости (собственно говоря, зачастую фактические сожители

будут подпадать под действие подобного примечания).

Соответственно, необходимо дополнить примечание к ст. 316 УК РФ

следующим абзацем: "Лицо, впервые совершившее укрывательство, может быть

освобождено судом от уголовной ответственности, если оно находилось в

зависимом состоянии от укрываемого и действовало не из корыстных

побуждений".

Сегодня уголовный закон допускает привлечение к уголовной

ответственности за укрывательство и потерпевшего от первоначального

преступления (здесь ситуация сходна с лжесвидетельством). Исключение,

разумеется, составляют дела частного и частно-публичного обвинения.

Освобождение от уголовной ответственности здесь возможно лишь на общих

основаниях. Не исключены и случаи с крайней необходимостью.

В настоящее время все чаще ставится вопрос о расширении уголовной

ответственности за укрывательство, об установлении ее не только в отношении

особо тяжких преступлений. Так, В.Г. Трифонов предлагает включить в круг

укрываемых тяжкие преступления *(274). А.Д. Макаров высказывается за идею

необходимости криминализировать укрывательство преступлений, начиная с

преступлений средней тяжести *(275). Н.С. Косякова предлагает ввести

уголовную ответственность за укрывательство независимо от категории тяжести

преступления *(276), но допускает при этом введение определенного перечня

преступлений (по образцу ст. 189 УК РСФСР) с учетом важности объекта

укрываемого преступления, распространенности ряда преступлений и

актуальности борьбы с ними *(277). С укрывательством же остальных

преступлений предлагается бороться с помощью установления

административной ответственности *(278). Данные предложения

представляются обоснованными. Действительно, при построении ч. 2 ст. 20 УК

РФ (перечень преступлений, уголовная ответственность за которые

предусмотрена с 14 лет) законодатель исходил, по меньшей мере, из трех

критериев, так почему же при конструировании статьи об укрывательстве

допустимо такое упрощение? Достаточно сравнить: укрывательство лица,

совершившего отмывание денег при квалифицирующих обстоятельствах (ч. 4

ст. 174.1 УК РФ), квалифицированный грабеж, наказуемо, а укрывательство

умышленного причинения тяжкого вреда здоровью с особой жестокостью (ч. 2

ст. 111 УК РФ), изнасилования заведомо несовершеннолетней (ч. 2 ст. 131 УК

РФ), неквалифицированный захват заложника (ч. 1 ст. 206 УК РФ), любого

хулиганства (ст. 213 УК РФ) - нет. Злоупотребление должностными

полномочиями (ст. 285 УК РФ), например, даже особо квалифицированные

составы - преступление максимум тяжкое. При масштабах данного деяния в

современной России очевидно, что укрывательство таких преступлений весьма

общественно-опасно. На это указывает Е.В. Львович, считающая необходимым

дополнить гл. 31 УК РФ ст. 316.1 "Укрывательство преступлений, совершенных

должностными лицами" *(279).

Одновременно повышенную ответственность должны нести и сами

должностные лица, укрывающие преступления. Как верно отмечает А.В.

Синельников, в данной сфере не способны помочь ст. 294 УК РФ

(воспрепятствование осуществлению правосудия и производству

предварительного расследования), ст. 300 УК РФ (незаконное освобождение от

уголовной ответственности), ст. 316 УК РФ. Соответственно, необходимо

изменить ст. 300 УК РФ, в том числе и ее название. Предлагается редакция:

"Уклонение от уголовного преследования или принятия мер к его обеспечению"

*(280).

Кроме того, на руку укрывателям оказалась и отмена института

неоднократности по УК РФ: укрывательство лица, о котором известно, что он

совершил несколько тяжких преступлений, не влечет ответственности, ранее же

неоднократность могла бы образовать, зачастую, уже особо тяжкое

преступление.

Итак, сегодня, как это ни цинично звучит, "матерого" хулигана, серийного

насильника укрывать можно совершенно спокойно и безнаказанно. Сложилась

парадоксальная ситуация. В пояснительной записке к проекту федерального

закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и Уголовно-

процессуальный кодекс РФ" *(281) предлагается ужесточить санкции по ст. 222,

223, 226 УК РФ, чтобы отнести данные преступления к категории тяжких и особо

тяжких. "Эта мера, - говорится в проекте, - позволит привлекать к уголовной

ответственности лиц за укрывательство особо тяжких преступлений, т.е. по

статье 316 УК РФ". Как тут не вспомнить старую восточную поговорку: "Если гора

не идет к Магомеду...". Итак, предлагается не скорректировать диспозицию ст.

316 УК РФ, дабы расширить сферу ее деятельности, а "притянуть" санкции

других статей к категории особо тяжких, т.е. основное преступление

подстраивают под вторичное!

Подобное предложение не выдерживает критики, особенно если учесть,

что расширение сферы уголовной ответственности за укрывательство

поддержало более 90% опрошенных нами респондентов: 34,5% высказались за

указание на укрывательство любых тяжких преступлений; 29,5% - в отношении

всех преступлений, независимо от категории тяжести; 26,5% - в отношении

определенного перечня преступлений (например, против личности,

общественной безопасности).

Нам видится наиболее рациональным вариант в указании на все тяжкие

преступления, а также преступления средней тяжести против особо важных

объектов (жизнь, здоровье, общественная безопасность и т.д.) и особо

распространенные (квалифицированные кражи и т.д.) *(282).

Установление уголовной ответственности за укрывательство тяжких

преступлений не только не ущемит прав законопослушных граждан, но,

наоборот, даст гарантию гражданам-правонарушителям в виде большей

определенности и меньшей степени объективного вменения применительно к

укрывательству. Ведь сегодня, с учетом хотя бы того, что большинство

преступлений, ответственность за которые предусмотрена УК РФ, являются

особо тяжкими лишь при наличии квалифицированных составов, гражданин

должен неплохо разбираться в уголовном праве, чтобы, например, знать:

укрывательство насильника несовершеннолетней ненаказуемо, а то же деяние,

но при потерпевшей-малолетней, уже влечет ответственность. Разумеется,

можно сказать, что незнание закона не освобождает от ответственности, но ведь

это не аксиома, а лишь презумпция *(283). Чем более логичным, более

доступным простым гражданам будет уголовный закон, тем легче ему достичь

своих целей.

Уголовное законодательство подавляющего большинства стран - бывших

республик СССР предусматривает ответственность за укрывательство не

только особо тяжких, но и тяжких преступлений. Такая норма содержится, в

частности, в ст. 3072 УК Азербайджанской республики, ст. 363 УК Республики

Казахстан, ст. 313 УК Латвийской Республики, ст. 405 УК Республики Беларусь,

ст. 323 УК Республики Молдова *(284). По ст. 151 УК Республики Корея

установлена ответственность за укрывательство любого преступления,

наказываемого штрафом или более строгим наказанием, аналогично - в ст. 103

УК Японии *(285). Ответственность за укрывательство любого преступления

предусматривают ст. 189 УК Голландии, ст. 305 УК Швейцарии, ст. 11 гл. 17 УК

Швеции, ст. 239 УК Польши, § 125 УК Дании *(286).

Отметим, что по пути, избранному российским УК, пошли УК Грузии (ст.

375), УК Эстонии (ст. 108) *(287).

В заключение затронем вопрос, касающийся прежде всего заранее

обещанного укрывательства. Сегодня законодатель сформулировал

исчерпывающий перечень действий, образующих пособничество. Однако

возможна общественно опасная деятельность, которая хотя по смыслу походит

на интеллектуальное пособничество, но не в полной мере вписывается в ч. 5 ст.

33 УК РФ. Предположим, в целях укрепления решимости исполнителя на

осуществление преступления лицо обещает после совершения деяния

устранить каким-либо способом потенциальных свидетелей содеянного. Само

по себе выполнение таких действий охватывается составами ряда преступлений

(против жизни, здоровья, свободы человека и т.д.). Но на момент, когда дается

обещание, нет еще и приготовления к данным деликтам, а в качестве

пособничества рассматривать такие действия не совсем корректно: не

расценивать же живых людей как следы преступления *(288)? Подобное мнение

высказано относительно заранее не обещанного укрывательства в отношении

потерпевшего: "Если потерпевший несет на себе следы преступления

(например, побоев), то его сокрытие является, несомненно, разновидностью

сокрытия следов преступления. Однако потерпевшего можно прятать и в других

целях, например, чтобы лишить его возможности подать заявление о

совершенном против него преступлении... В жизни такие факты вполне

возможны, их можно приравнять к сокрытию следов преступления и,

следовательно, квалифицировать по ст. 316 УК" *(289). Если же при этом

потерпевшего прячут против его воли, в связи с чем в содеянном имеются

признаки преступления против личной свободы, то следует применять также

нормы об ответственности за похищение человека (ст. 126 УК РФ) или

незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ). Представляется, что

предложенное решение, в том числе и относительно совокупности

преступлений, не противоречит закону: как отмечалось, ст. 316 УК РФ, к

сожалению (а в данной ситуации, пожалуй, наоборот, к счастью), не содержит

перечня деяний, составляющих укрывательство, в отношении же ч. 5 ст. 33 УК

РФ подобное разъяснение вполне можно расценить как применение аналогии,

что, разумеется, недопустимо.

В связи с изложенным, автор считает целесообразным дополнить ч. 5 ст.

33 УК РФ словами: "или каким-либо образом воздействовать на возможных

потерпевших или свидетелей преступления в целях его сокрытия" *(290).

§ 2. Приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным

путем

Попытаемся выяснить, что представляет собой вынесенный в название

параграфа деликт *(291), является ли он разновидностью укрывательства, как

считает ряд ученых *(292), или же это самостоятельное деяние *(293)? Двоякий

подход к этому вопросу просматривается в позиции И.А. Бушуева, который

полагал, что приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого

преступным путем, условно можно рассматривать как укрывательство следов

преступления, предусмотренное в Особенной части УК РФ, однако их

юридическая природа все же различна *(294).

Как отмечает Б.Т. Разгильдиев, "отнесение преступления,

предусмотренного ст. 208 УК (ныне ст. 175 УК РФ. - М.Л.), к одному из

самостоятельных видов прикосновенности, зависит от понимания объекта этого

деяния" *(295). С данным утверждением следует полностью согласиться.

На какой же объект посягает лицо, совершая преступление,

предусмотренное ст. 175 УК РФ? На этот вопрос в литературе нет однозначного

ответа. В качестве объекта предлагалось, в частности, рассматривать:

собственность *(296); интересы правосудия *(297); общественный порядок и

общественную безопасность *(298); общественную безопасность *(299);

общественный порядок в той его части, которая связана с соблюдением

установленных государством правил приобретения или сбыта имущества *(300);

общественные отношения, отвечающие принципу запрета криминальных форм

поведения в экономической деятельности *(301); самые общие принципы

предпринимательской и иной экономической деятельности, запрещающие

совершать какие-либо сделки с имуществом, добытым преступным путем *(302);

цивилизованный (нормальный) порядок осуществления экономической

деятельности, в том числе в сфере заключения и реализации сделок *(303).

Такое многообразие точек зрения усложняется и тем, что законодатель

также неоднозначно решал данный вопрос: если ст. 208 УК РСФСР

"Приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем"

размещалась в гл. 10 "Преступления против общественной безопасности,

общественного порядка и здоровья населения", то сегодня ее аналог (ст. 175 УК

РФ) размещен в гл. 22 "Преступления в сфере экономической деятельности". По

УК РСФСР 1922 г. каралась покупка лишь заведомо краденого:

соответствующая ст. 181 размещалась в гл. VI "Имущественные преступления"

*(304). Не было единого подхода и в УК союзных республик *(305).

Попробуем определить, чему же всегда и в большей степени причиняется

вред данным преступлением. Нельзя признать в качестве объекта приобретения

или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем *(306), отношения

собственности, поскольку сегодня ответственность предусмотрена за сделки не

только с предметами хищений, но и в отношении других преступлений -

например, взяточничества, экологических преступлений и т.д. *(307) Однако

необходимо помнить, что косвенно вред причиняется и праву собственности.

Проявляется он в нарушении порядка возникновения данного права, но

подобное утверждение еще не позволяет отнести ст. 175 УК РФ к

преступлениям против собственности, поскольку указанный порядок нарушается

и в массе других случаев (незаконное приобретение охотничьего нарезного

оружия, драгоценных металлов и камней и т.д.). Кроме того, при сбыте

имущества без приобретения нет и нарушения упомянутого порядка

приобретения.

Если говорить об интересах правосудия как объекте преступления, то

очевидно, что, осуществляя данный деликт, в подавляющем числе случаев лицо

вовсе не ставит перед собой цели воспрепятствовать работе органов дознания,

следствия, прокуратуры, суда. Забегая вперед, отметим, что в качестве цели

чаще выступает стремление обогатиться, т.е. преобладает корыстный мотив.

Так, может быть, это и есть то самое укрывательство с косвенным умыслом,

которое уже было нами отвергнуто ранее? Вряд ли. Несмотря на то, что

зачастую приобретение преступного имущества существенно затрудняет

раскрытие и расследование преступления, препятствует изобличению

виновного, вовсе не исключены случаи, когда значимого вреда интересам

правосудия не причиняется. Показателен здесь случай, который приводили П.И.

Гришаев и Г.А. Кригер: "нельзя, например, рассматривать в качестве укрывателя

лицо, которое из 100 кг заведомо похищенного мяса воспользовалось 1 кг"

*(308), так как данные действия совершенно не затруднят раскрытие,

расследование преступления, вынесение справедливого приговора. Вместе с

тем, если же имело место приобретение данного мяса (а не только пользование

плодами преступления - непосредственное употребление его в пищу во время

обеда в гостях у преступника), уголовная ответственность по ст. 175 УК РФ

возможна. Объективно подобные деяния, конечно, могут осложнить работу

органов правосудия, но "нередки случаи, когда судебно-следственные органы

раскрывают преступление и изобличают преступника только потому, что

существуют лица, скупившие имущество, добытое преступным путем" *(309).

Разумеется, можно предположить, что здесь имеет место препятствие изъятию

государством предметов, добытых преступным путем. Если же сопоставить

санкции ст. 175 и ст. 316 УК РФ, учесть тот момент, что укрывательство, в

отличие от приобретения или сбыта преступного имущества, наказуемо лишь в

отношении особо тяжких преступлений, то можно понять: законодатель не видит

существенного препятствия интересам правосудия в виде незаконных сделок с

преступным имуществом - уничтожение следов преступления, в большей

степени препятствующее правосудию, наказуемо в гораздо меньшем числе

случаев *(310).

Б.Т. Разгильдиев отмечает, что приобретатель имущества посягает на

интересы общественной безопасности посредством стимулирования новых

преступлений *(311), как со стороны исполнителей основного преступления, так

и со стороны лиц, сбывающих имущество. "Процесс стимулирования

осуществляется методом удовлетворения корыстных или иных побуждений как у

первой, так и у второй категории преступников. ...Если же преступник не сумеет

реализовать добытое имущество, то есть не найдет приобретателя, то

совершение нового преступления станет бессмысленным" *(312). С данным

утверждением нельзя не согласиться. Роль скупщика в формировании умысла

на противоправное поведение колоритно показал М.М. Зощенко в рассказе

"Галоша", где старьевщик разжег корыстный мотив у двух детей, и те продали

ему новые галоши, принадлежащие пришедшим к их родителям гостям.

Развитие в современной России потребительской пропаганды, агитации

"стильного", дорогого образа жизни постепенно приводит к тому, что население,

стремясь к определенным благам, становится все менее разборчиво в

средствах их достижения. Разумеется, далеко не все из правонарушителей

готовы совершить грабеж, осуществить разбойное нападение, но достаточно

многие социально неустойчивые личности не прочь поучаствовать в дележе

преступно нажитого имущества. Так, "общеуголовная корыстная преступность

(кражи, грабежи, разбои) стимулируются снижением у населения порога

требовательности к источникам приобретения товаров и расширением круга

потенциальных покупателей краденого" *(313).

Примером может служить начавшийся несколько лет назад в стране бум

со скупкой цветных металлов. Наличие огромного числа нелегальных скупщиков

цветмета, которых абсолютно не смущали ни незаконность такой деятельности,

ни происхождение приобретаемых ими предметов, породило массовые хищения

по всей стране электропроводов, алюминиевых труб, тары и т.д. Похищенное

имущество при этом сдавалось перекупщикам по цене лома, т.е. многократно

ниже его реальной стоимости. Не вызывает сомнения, что именно

своевременное привлечение подобных "коммерсантов" к уголовной

ответственности по ст. 175 УК РФ позволило бы остановить рост краж и

грабежей, защитить интересы потерпевших, среди которых, следует отметить,

было большое число пенсионеров, т.е. социально слабозащищенных граждан.

Сходный пример, когда без организации торговли преступно нажитым

имуществом не было бы и особого смысла совершать, например, хищение. В

последнее время Саратов (да и другие города тоже) *(314) захлестнула волна

краж мобильных телефонов, которые затем сдаются менеджеру (или продавцу)

одного из салонов связи *(315). Разумеется, сам по себе аппарат, без зарядного

устройства, документации, да к тому же еще и заблокированный, вряд ли найдет

себе достойного покупателя: вот здесь-то и приходят на помощь грабителю

продавцы соответствующих магазинов, для которых достать необходимые

аксессуары не составляет проблемы. Соответственно, приобретая преступно

нажитое, такие лица подогревают интерес к продолжению криминального

поведения. В итоге роль скупщиков преступно добытого имущества не сводится

исключительно к сокрытию следов первоначального (основного) преступления:

помимо прочего, именно им придается важное значение в процессе

детерминации все новых и новых преступных актов корыстного, как правило,

характера.

В связи с вышеизложенным заметим, что, пожалуй, совершенно

правильно было размещение ст. 208 УК РСФСР в главе о преступлениях против

общественной безопасности. Вместе с тем в УК РФ появилась гл. 22

"Преступления в сфере экономической деятельности". И, думается,

перемещение статьи, предусматривающей ответственность за приобретение

преступного имущества, имеет под собой основания *(316).

Как уже говорилось, еще в советский период была высказана мысль, что

объектом анализируемого преступления является общественный порядок в той

его части, которая связана с соблюдением установленных государством правил

приобретения или сбыта имущества. Если учесть, что понятия экономических

преступлений тогда не существовало, вполне логично предположить, что с его

появлением место ст. 175 УК РФ именно здесь. Правда, отмечает Н.А.

Лопашенко, в гл. 22 УК РФ "правильнее было бы установить уголовную

ответственность не за однократное приобретение или сбыт имущества,

заведомо добытого преступным путем, а за ряд таких действий,

свидетельствующих, что они направлены на получение прибыли от указанной

незаконной экономической деятельности" *(317). В УК 1960 г. это в

определенной мере предусматривалось квалифицирующим признаком -

совершение деяния в виде промысла. Восстановление подобного положения

необходимо и в отношении ст. 175 УК РФ (об этом будет сказано ниже). Таким

образом, предпочтительнее не менять расположение ст. 175 УК РФ, а

совершенствовать законодательную технику в отношении данной нормы.

Лицо, приобретающее преступное имущество, всегда нарушает принципы

ведения экономической деятельности; то же относится и к сбыту. В конечном

итоге страдают экономические отношения (основной объект), дополнительным

объектом можно признать интересы правосудия *(318). Вместе с тем в качестве

факультативного объекта нужно рассматривать общественную безопасность.

Факультативного, поскольку, как верно отметил В.А. Кузнецов, "нельзя же

признать, что единственный случай приобретения или сбыта имущества,

добытого преступным путем, посягает на общественную безопасность" *(319).

Особенно эта фраза относится к приобретению преступного имущества для

удовлетворения личных потребностей. Определенное сходство здесь можно

найти с некоторыми преступлениями против порядка управления (например, ст.

324 УК РФ "Приобретение или сбыт официальных документов и

государственных наград", разница - в предмете преступления).

Рассматривая диспозицию ст. 175 УК РФ как преступление в сфере

экономической деятельности, можно полностью согласиться с мнением, что

приобретение данного имущества с целью последующей анонимной

безвозмездной передачи законному владельцу не содержит вообще состава

преступления, хотя интересы правосудия и общественной безопасности могут

быть ущемлены.

По существу, в ст. 175 УК РФ речь идет об уголовно-правовом запрете на

отдельный вид ничтожных сделок. Определение экономических отношений как

основного объекта не умаляет важности дополнительного и факультативного

объекта: нельзя же сказать, что при разбое отношения собственности (основной

объект) представляют больший для общества интерес, чем здоровье человека

(дополнительный). Несмотря на такое определение основного объекта в

приобретении (сбыте) преступного имущества, именно детерминация новых

преступлений во многом определяет социальную сущность данного деликта

*(320).

Рассмотрим теперь вопрос о предмете преступления, предусмотренного

ст. 175 УК РФ. Прежде всего, законодатель использует термин "имущество".

Исходя из смысла ст. 128 ГК РФ имущество как объект гражданских прав

включает в себя вещи, в том числе деньги и ценные бумаги, имущественные

права (в ст. 1112 ГК РФ "Наследство" к имуществу отнесены и имущественные

обязанности). Очень широко трактуется понятие имущества в ст. 132 ГК РФ

"Предприятие" (в понятие имущественного комплекса - предприятия включены и

права на обозначения, другие исключительные права). Словом, ГК РФ не дает

однозначного ответа, что же относить к предмету преступления по ст. 175 УК

РФ. Б.В. Волженкин указывает: предметом преступления является имущество,

понимаемое как совокупность вещей, денег и ценных бумаг. При этом "все виды

вещей как предметов материального мира, удовлетворяющих те или иные

потребности людей и имеющих материальную (экономическую) ценность, могут

быть предметами данного преступления: средства производства и средства

потребления, движимые и недвижимые, потребляемые и непотребляемые,

индивидуально-определенные (что чаще всего) и родовые, одушевленные и

неодушевленные и т.д." *(321). Представляется, что с данным утверждением

следует полностью согласиться *(322).

Н.А. Лопашенко отмечает, что "исходя из смысла статьи, следует, однако,

заметить, что чаще предметом выступает движимое имущество" *(323).

Действительно, в силу объективных причин недвижимое имущество редко будет

выступать предметом данного преступления, но такие ситуации не исключены.

Речь идет, например, о судах внутреннего плавания, о земельных участках,

строениях (в частности, когда они добыты путем вымогательства). Вместе с тем

чаще недвижимость будет предметом другого преступления - отмывания

преступных доходов (ст. 174 и 174.1 УК РФ). Возможность признания предметом

преступления недвижимости показывает, что далеко не всегда подобные деяния

препятствуют правосудию: при факте того же вымогательства преступление

остается нераскрытым не из-за покупателя данной квартиры (земельного

участка) и т.д. - ведь сами предметы как были, так и остаются у всех на виду.

Подчеркнем и возможность приобретения (сбыта) животных (ст. 137 ГК

РФ), а также денег *(324). Конечно, последнее актуально, применительно, как

правило, к дарению преступником денежных средств *(325), но не исключены и

иные варианты: сбыт похищенной валюты, перевод ее в рубли без цели

легализации.

Вместе с тем некоторые вещи являются предметами иных преступлений:

ст. 191, 220, 222, 228, 228.1, 234, 242, 324 УК РФ. Это драгоценные металлы и

природные драгоценные камни, ядерные материалы и радиоактивные вещества,

оружие, его основные части, боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные

устройства, наркотические средства, психотропные вещества и их аналоги,

сильнодействующие и ядовитые вещества, порнографические материалы и

предметы, официальные документы и государственные награды. В юридической