Лапунин М.М. Вторичная преступная деятельность - понятие, виды, проблемы квалификации
Подождите немного. Документ загружается.
полученные от совершения преступления любой, даже небольшой тяжести.
3. При этом укрывательство преступлений - преступление небольшой
тяжести, а легализация преступных доходов (по ч. 4 ст. 174.1 УК РФ) - даже
особо тяжкое, т.е. ответственность возрастает явно не пропорционально двум
"равноценным" объектам.
Более того, в случае легализации имущества, приобретенного лицом в
результате совершения им преступления, говорить отдельно об интересах
государства в области правосудия неуместно, поскольку сокрытие преступником
следов преступного деяния характерно для подавляющего большинства
совершаемых преступлений. Таким образом, криминализация
рассматриваемого деяния произошла, в первую очередь, из-за опасности для
общественных отношений, строящихся на принципах осуществления
экономической деятельности. Отсюда следует, что вести речь о двух
"равноценных" объектах преступления нельзя.
Вместе с тем интересы государства в области осуществления правосудия
вполне допустимо рассматривать в качестве дополнительного объекта, так как
они в той или иной степени подвергаются посягательству путем сокрытия
результатов преступлений, лежащих в основе приобретения имущества, и,
следовательно, облегчения ухода от уголовной ответственности. Однако
ставить данный объект "во главу угла" нельзя: разве само по себе
укрывательство убийства, изнасилования менее опасно, чем сокрытие следов,
например, кражи, грабежа, разбоя, торговли оружием? Более того, нельзя вести
речь о самостоятельном значении укрывательства лицом собственного
преступления (а именно так получится применительно к ст. 174.1 УК РФ, если
признать интересы правосудия основным объектом данного преступления).
Подобной позиции относительно дополнительного объекта
придерживаются: В.М. Алиев *(390), А. Вершинин *(391), В.В. Лавров *(392), В.А.
Никулина *(393), А.С. Горелик, И.В. Шишко и Г.Н. Хлупина *(394). Сходную точку
зрения отстаивают А.А. Ганихин *(395), А.Н. Васильев *(396).
Вместе с тем достаточно разнообразны факультативные объекты
легализации преступных доходов. В качестве таковых, на наш взгляд
обоснованно, выделяют "интересы общественной безопасности" в случаях,
"когда легализация незаконных приобретений связана с деятельностью
преступных сообществ и иных называемых в уголовном законе организованных
преступных формирований" *(397); "общественные отношения, обеспечивающие
общественную безопасность, здоровье населения, общественную
нравственность", если предметом преступления выступают оружие, боеприпасы,
взрывчатые вещества, наркотические и психотропные средства,
сильнодействующие и ядовитые вещества *(398); "интересы потерпевших
(физических лиц) и гражданских истцов (граждан, предприятий, учреждений или
организаций)" *(399). Выделение последнего факультативного объекта не
лишено смысла, поскольку легализация добытого в результате неправомерного
изъятия у законного владельца имущества затрудняет его виндикацию, иную
защиту интересов физических и юридических лиц (разумеется, данный объект
не страдает при легализации доходов, например, от торговли наркотиками и
т.д.).
Предметом рассматриваемого преступления являются денежные
средства или иное имущество *(400), приобретенные преступным путем.
Подпункт "b" ст. 1 Конвенции об отмывании доходов понимает под
предметом легализации имущество любого рода, вещественное или
невещественное, движимое или недвижимое, а также юридические акты или
документы, дающие право на такое имущество. В Страсбургской конвенции (пп.
"а" ст. 1) используется и термин "доход" - любая экономическая выгода,
полученная в результате совершения уголовного правонарушения; эта выгода
может включать любое имущество, определяемое в пп. "b" ст. 1 Конвенции.
Максимально полно понимали доход разработчики Типового соглашения между
Правительством РФ и правительством иностранного государства о
сотрудничестве и взаимной помощи в области борьбы с незаконными
финансовыми операциями, связанными с легализацией (отмыванием) доходов,
полученных незаконным путем *(401) (ст. 1), - это "вещи, включая деньги и
ценные бумаги, движимое и недвижимое имущество, имущественные права,
работы и услуги, результаты интеллектуальной деятельности, в том числе
исключительные права на них (интеллектуальная собственность), иные объекты
гражданских прав".
И.А. Клепицкий полагает: имущество в ст. 174 УК РФ понимается "в
широком значении, принятом в гражданском праве, и включает не только вещи
(наличные деньги, ценные бумаги, вещи в узком смысле слова), но и
имущественные права" *(402).
Ряд авторов предлагает включить в предмет легализации и другие
объекты гражданских прав, предусмотренные гражданским законодательством:
работы и услуги, информацию, результаты интеллектуальной деятельности, в
том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность),
иные объекты гражданских прав *(403). Необходимость включения в предмет
легализации "работ" и "услуг" отмечает также И.Д. Камынин *(404). Возражает
против этого О.Ю. Якимов: признавая, что в теории гражданского права
договоры на оказание услуг относят к имущественным договорам, а "услуги
имущественного характера" предусматриваются уголовным законом в качестве
предмета некоторых преступлений (например, ч. 3 и 4 ст. 184; ч. 1 и 3 ст. 204;
304 УК РФ), он задается вопросом: "как можно легализовать услуги путем
совершения с ними финансовых операций и других сделок? То же самое
касается и других объектов гражданских прав: работ, информации и
интеллектуальной собственности" *(405). Представляется все-таки, что
легализация работ и услуг возможна.
Так, должностное лицо, получив в качестве взятки дорогостоящий
"евроремонт" квартиры, в целях придания законного вида данному доходу (как
говорят, "для налоговой"), может оформить фиктивный договор со строительной
компанией, с указанием цены за работу во много раз меньше реальной. Санкции
по ст. 146, 147 УК РФ (нарушение авторских и смежных прав; патентных и
смежных прав) говорят о недостаточной защищенности данных объектов
гражданских прав. Отмывание возможно и здесь. Или: лицо похищает до выхода
в свет у известного писателя книгу - потенциальный бестселлер, о написании
которой ничего не известно, однако присвоить авторство себе не может - не
позволяют "три класса образования". В целях легализации дохода похититель
берет в качестве соавтора своего знакомого писателя (заключается фиктивный
договор), а прибыль делится с последним. Здесь проблема не в том, что
невозможно легализовать такие доходы, а в том, что интеллектуальная
собственность не является предметом хищения по российскому праву *(406), а
для наступления ответственности, в частности, по ст. 146 УК РФ, необходимо
наличие крупного ущерба автору или иному правообладателю. Но вопрос
снимается, если той же книгой виновный завладел в результате убийства из
корыстных побуждений или неправомерного доступа к компьютерной
информации (ст. 272 УК РФ) *(407). Здесь основное преступление налицо, и
можно с полным правом говорить о вторичном - легализации. Аналогичен
пример с товарным знаком (его стоимость может измеряться миллионами, а в
случаях с транснациональными корпорациями - миллиардами долларов), когда
он передается, опять же, в качестве предмета взятки, - вопрос лишь в том,
считать ли его таковым (т.е. предметом преступления по ст. 290 УК РФ).
Следует признать, что все подобные ситуации создадут массу проблем с
доказыванием на практике, но это говорит не о невозможности совершения
таких преступлений, а об их высокой латентности.
Таким образом, если исходить из понимания доходов и имущества с точки
зрения национального законодательства РФ, то диспозицией ст. 174 и 174.1 УК
РФ, пожалуй, не охватывается легализация доходов в форме права на
использование интеллектуальной собственности, информации, в виде услуг
*(408). С другой стороны, учитывая отсутствие точного определения имущества
в ГК РФ и правило примата международного договора (ч. 4 ст. 15 Конституции
РФ), представляется не только допустимым, но, в целях охраны прав граждан,
общества и государства, и необходимым более широко толковать понятие
"имущество" *(409) в рамках "антилегализационных" статей.
Имущество является предметом легализации лишь в том случае, если
оно приобретено преступным путем *(410). Проблема необходимости приговора
по предикативному деликту для признания пути приобретения преступным
освещалась по отношению ко всем вторичным преступлениям.
Предметом легализации не может быть имущество, полученное в
результате совершения следующих преступлений: невозвращение из-за
границы средств в иностранной валюте (ст. 193 УК РФ), уклонение от уплаты
таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст.
194), уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ст. 198),
уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации (ст. 199),
неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 199.1) и сокрытие денежных
средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя,
за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (ст.
199.2). Подобное ограничение круга предикативных преступлений достаточно
спорно *(411). Исключение из списка основных преступлений налоговых в
отношении лиц, их же и совершивших (ст. 174.1 УК РФ), можно объяснить
следующим. Само уклонение от уплаты налога, таможенного платежа часто
неразрывно связано с действиями по приданию законного вида происхождению
образовавшегося в ходе уклонения "излишка". В противном случае
неплательщик налога попадает в поле зрения налогового органа, и само
уклонение от уплаты налогов теряет смысл *(412). В связи с тесной связью этих
преступлений (уклонения и отмывания) законодатель счел необходимым
исключить возможность их совокупности *(413). Труднее объяснить, почему
законодатель распространил это исключение и на ст. 174 УК РФ, которая
предусматривает ответственность за легализацию имущества, приобретенного
другими лицами преступным путем. Так, лицо, не причастное к уклонению от
уплаты налогов, но отмывающее для недобросовестного налогоплательщика
его преступные доходы (так называемые серые деньги), не несет уголовной
ответственности, хотя этим лицом может даже оказаться специализирующийся
на подобных деяниях субъект.
С другой стороны, ответственность наступает за отмывание доходов,
полученных в результате регистрации незаконных сделок с землей (ст. 170 УК
РФ), незаконного использования товарного знака (ст. 180 УК РФ) и др., которые
(если судить по санкции) представляют меньшую общественную опасность, чем
деяния, запрещенные ст. 193, 194, 198 и 199, 199.1, 199.2 УК РФ. Учеными
высказываются мнения, что подобное исключение обосновано следующим:
указанные преступления не приносят совершившему их преступного дохода в
собственном смысле слова (увеличения имущества), "в результате их
совершения происходит преступное неуменьшение, сохранение прежних
размеров своего имущества или имущества организации, в которой это лицо
работает" *(414). Но и эта аргументация применима к ст. 174.1 УК РФ, а не к ст.
174 УК РФ!
Приведем пример. Лицо, являющееся собственником предприятия и
одновременно выступающее в роли руководителя организации, уклонилось в
крупном размере от уплаты налога (оно может быть привлечено к уголовной
ответственности по ст. 199 УК РФ при наличии всех признаков состава). В
дальнейшем, после того как преступление уже окончено, это лицо привлекает
другого человека для оказания помощи в придании данному имуществу
законного вида и обращении этого имущества в свою пользу. В данном случае
имеют место два разных умысла, два деяния со стороны собственника
предприятия. Можно допустить, что для него вполне достаточно
ответственности по ст. 199 УК РФ. Но при сегодняшнем положении дел другое
лицо, которое легализовало полученные в результате ухода от налогов
средства, не понесет никакой ответственности, даже если будет заниматься
этим систематически: соучастия не может быть в силу того, что основное
преступление (уклонение от уплаты налогов) окончено.
Не оспаривая обоснованность исключений из предикативных
преступлений в ст. 174.1 УК РФ, представляем недопустимым наличие данного
перечня в ст. 174 УК РФ *(415).
Более логичен подход с указанием в качестве основных преступлений
любых тяжких и особо тяжких *(416). С учетом мировой практики, можно с
уверенностью сказать, что преступления именно этих категорий приносят
львиную долю криминальных доходов *(417). Однако сегодня подобный подход
в УК РФ вряд ли можно считать рациональным. Отказ законодателя от института
неоднократности, с учетом правил назначения наказания, фактически поощряет
профессиональных преступников. Зачастую лицо может заниматься преступным
ремеслом, но совершать только преступления средней тяжести (например,
мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, а
равно с причинением значительного ущерба гражданину - ч. 2 ст. 159 УК РФ)
*(418). Несмотря на огромный совокупный доход такого лица (лиц), переход
преступников на качественно иной уровень, мы не сможем здесь говорить о
тяжком или особо тяжком преступлении.
Второй негативный момент в таком подходе - существенная "блокировка"
действия данной нормы: каждый раз необходимо будет доказывать
происхождение имущества именно в результате совершения преступлений
определенной категории. Вместе с тем зачастую это возможно лишь при
наличии обвинительного приговора суда *(419), поскольку одно и то же деяние в
зависимости от наличия (отсутствия) квалифицирующих признаков может быть
различной категоризации (та же ситуация и с привилегированными составами).
Так, при рассмотрении уголовного дела об отмывании денег может быть
установлено, что они добыты в результате тайного хищения, совершенного
группой лиц. Однако кража, совершенная группой лиц по предварительному
сговору (п. "а" ч. 2 ст. 158), - преступление средней тяжести, а то же деяние,
совершенное организованной группой (п. "а" ч. 4 ст. 158 УК РФ), - уже тяжкое.
Если лица, совершившие данное деяние, не установлены или скрылись,
доказать, что основное преступление является именно тяжким, будет весьма
проблематично, в отличие от самого преступного характера происхождения
имущества.
Вместе с тем указание на тяжесть основного преступления вполне
логично рассматривать в качестве квалифицирующего признака легализации.
Предметом легализации могут быть не только материальные ценности,
непосредственно изъятые (при хищении и др.), иным образом добытые (в ходе
незаконной торговли оружием и т.п.) в результате преступного посягательства,
но и приобретенные, в зависимости от обстоятельств совершения основного
преступления (например, вознаграждение за "заказное" убийство). Нужно
указать на терминологическую непоследовательность законодателя: в ст. 174
УК РФ говорится об имуществе, "приобретенном преступным путем", а в ст.
174.1 УК РФ - о "приобретенном в результате совершения преступления", хотя
"очевидно, что, и то, и другое может означать как совершение одного
преступления, так и нескольких" *(420). Вместе с тем, как отмечалось при
анализе ст. 175 УК РФ, предпочтительней использование первого оборота
*(421).
В рамках ст. 174 УК РФ под "другими лицами" *(422) следует понимать как
одно лицо, так и несколько: например, когда основное преступление было
совершено в соучастии, либо преступники сочли более выгодным объединить
свои "грязные" капиталы и обратиться к легализации вместе.
Объективная сторона преступления *(423). На наш взгляд, Федеральный
закон от 7 августа 2001 г. N 115-ФЗ "О противодействии легализации
(отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию
терроризма" и УК РФ рассматривают понятие "отмывание" с двух сторон. Закон
подразумевает под легализацией результат деятельности ("придание
правомерного вида..."), а УК РФ - саму такую деятельность ("совершение...
сделок... в целях придания правомерного вида..."). Это несколько усложняет
единое понимание легализации преступных доходов *(424) - предпочтительней
выглядит позиция, закрепленная в УК РФ. Таким образом, объективная сторона
легализации преступных доходов представляет собой деятельность (как
правило, сложный процесс) *(425), направленную на придание правомерного
вида владению, пользованию или распоряжению имуществом, полученным в
результате совершения преступления (за исключениями, установленными
уголовным законом), а также по использованию такого имущества для
осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности.
Легализация возможна в двух формах *(426):
1) совершение финансовых операций и других сделок с денежными
средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем (по ст.
174 и ст. 174.1 УК РФ);
2) использование указанного имущества для осуществления
предпринимательской или иной экономической деятельности (только по ст.
174.1 УК РФ) *(427).
Следует учитывать, что использование преступно приобретенных
доходов при осуществлении предпринимательской (также и иной
экономической) деятельности не сводится исключительно к совершению сделок
с таким имуществом: ценности могут быть использованы, например, в качестве
гарантии платежеспособности по договору, в целях получения кредита *(428),
для рекламы; похищенные средства производства - применены по назначению
*(429) и т.п. Здесь речь идет о так называемых действиях фактического
характера, которые к сделкам не относятся. Поэтому нельзя согласиться с
утверждением, что совершение преступления путем использования предметов
преступления в предпринимательской деятельности невозможно без
совершения финансовых операций или иных сделок *(430). При использовании
товарного знака в предпринимательской деятельности лицом, получившим его в
результате взятки, мы не сможем констатировать тот факт, что сделки
совершаются с самим товарным знаком (продается ведь товар). Другой пример:
индивидуальный предприниматель похищает партию винограда и изготавливает
из него вино (никаких проводок в бухгалтерии не делается). Здесь не столь ярко
проявляется цель (она на втором плане) придания законного вида владению,
пользованию или распоряжению имуществом (оно и так оформлено на
взяткополучателя). Вместе с тем такие деяния посягают на объект легализации,
а наличие подобной формы совершения преступления полностью подтверждает
правильность размещения норм об отмывании доходов в гл. 22 УК РФ
"Преступления в сфере экономической деятельности".
По мнению ряда специалистов, около 70% доходов преступников
вкладывается в легальный бизнес *(431).
Так, руководители московского предприятия "Квадрум" А. и Т.
неоднократно контрабандным путем ввозили на территорию России
аккумуляторы американского производства. Товар реализовывали в торговой
сети Москвы. Полученную в результате прибыль в размере 12,5 млн. долл. США
А. и Т. перевозили за границу через ВЭФбанк, расположенный на территории
латвийского посольства. В данном случае имеет место и использование
имущества, приобретенного преступным путем, в экономической деятельности,
и совершение финансовых операций (банковские переводы) с денежными
средствами *(432).
Большую распространенность получило вливание преступных доходов в
банковскую деятельность. По данным МВД, примерно каждый четвертый
московский банк в середине 1990-х гг. использовал в своей работе средства,
принадлежащие организованным преступным группам *(433).
Преступные доходы могут вкладываться и в иную экономическую
деятельность, под которой следует понимать деятельность, не имеющую
извлечение прибыли в качестве основной цели, но при этом требующую затрат
денежных средств или использование иного имущества для достижения иных
целей, например, охраны здоровья, оказания юридической помощи и т.д. *(434)
Подобная деятельность очень часто дает весьма существенный доход
(юридические консультации, стоматологические кабинеты), но не является
предпринимательской *(435). К такой деятельности можно отнести создание
ассоциаций, в задачи которых входит финансовая поддержка
предпринимательства *(436), финансирование перспективных технических
разработок, оплата обучения специалистов для заключения с ними в
последующем контрактов *(437) и др. *(438)
В качестве предпринимательской и иной экономической деятельности
нельзя расценивать ту, которая в принципе не может быть зарегистрирована,
противоречит основам правопорядка и нравственности: торговля оружием,
наркотиками и т.п. *(439) (в частности, вложение наркоторговцами капиталов
вновь в приобретение наркотиков) *(440). В этом случае нет цели легализации
(т.е. придания правомерного вида), преступные деньги не вводятся в законный
оборот *(441).
В целом использование понятия "иная экономическая деятельность"
нельзя признать удачным, поскольку при расширительном толковании под ней
"может подразумеваться сколь угодно широкий спектр форм экономической
активности хозяйствующих субъектов" *(442).
Преступление считается оконченным с момента совершения хотя бы
одной финансовой операции или одной сделки *(443) (по ст. 174.1 УК РФ также
использования имущества для экономической деятельности), независимо от
наступления конкретных общественно опасных последствий *(444) - п. 19
Постановления ПВС о легализации преступно нажитого имущества *(445).
Теоретически совершение легализации возможно и бездействием. Так, ч.
3 ст. 158 ГК РФ говорит о том, что молчание признается выражением воли
заключить сделку в случаях, предусмотренных законом или соглашением
сторон. Таким образом, преступное бездействие будет иметь место, когда
стороны договорились о том, что "легализационная" сделка будет заключена,
если одна из сторон не возразит в течение определенного промежутка времени.
Правда, установить в этой ситуации умысел "бездействующего" лица на
совершение преступления более чем проблематично.
Субъектом легализации является любое вменяемое лицо, достигшее 16
лет. В литературе высказываются и другие мнения. Например, С.В. Максимов
считает, что субъект легализации специальный: "... физическое вменяемое
лицо, достигшее возраста, начиная с которого могут быть на законных
основаниях совершены финансовые операции и другие сделки, использованы
деньги или иное имущество для осуществления предпринимательской или иной
экономической деятельности" *(446). Данная позиция не основана на законе. В
УК РФ речь идет о совершении сделок, а не о совершении "законных"
(действительных) сделок, поскольку само по себе это невозможно: любая
легализационная сделка незаконна, ничтожна, является противной основам
правопорядка и нравственности. При анализе гл. 9 ("Сделки") ГК РФ видно:
недействительность сделки (в том числе и ничтожность) вовсе не означает, что
сделка не была совершена. В случае же, если лицо, не имея права заниматься
предпринимательской деятельностью, осуществляет таковую с использованием
преступных средств, ответственность должна наступать по совокупности
преступлений (за незаконное предпринимательство - ст. 171 УК РФ и за
легализацию). Если же деятельность не может осуществляться на законных
основаниях вообще (наркоторговля и т.п.), то, как уже говорилось, отсутствует
цель отмывания, и, следовательно, сама легализация.
Нельзя говорить о том, что субъект преступления специальный при
использовании преступного имущества для предпринимательской деятельности
*(447): лицо может использовать данные средства в деятельности, например,
родственника-предпринимателя.
Существуют предложения о введении за отмывание доходов уголовной
ответственности для юридических лиц. Так, В.А. Никулина ссылается на опыт
США, приводя слова Д. Аррастия: "...Когда одного из членов преступной группы
осуждают за банковское мошенничество, сама организация продолжает
существовать, и она может нанять другого мошенника... Синдикат в целом будет
по-прежнему располагать деньгами для приобретения наркотических средств,
подкупа официальных лиц, оплаты курьеров и обеспечения шикарной жизни для
своих людей" *(448). Подобные аргументы выглядят крайне неубедительно. Для
прекращения деятельности и иной ответственности юридического лица по
российскому праву вполне достаточно гражданского, административного,
финансового законодательства *(449), которые могут справиться с поставленной
задачей, на наш взгляд, гораздо быстрее и эффективнее, чем уголовный закон.
Принятие Закона о легализации существенно расширило возможности
правоохранительных органов по контролю за финансовыми (прежде всего)
организациями. Б.В. Волженкин указывает, что "задача состоит в том, чтобы
определить условия, при которых юридическое лицо будет нести уголовную
ответственность за преступление, совершенное физическим лицом, и наряду с
физическим лицом" *(450). Представляется, что определение таких условий
коренным образом изменит существующие исторически сложившиеся
положения уголовного права России *(451), приведет к постепенному
нивелированию уголовного права, стиранию грани между уголовным и
административным законодательством.
В ходе анкетирования сотрудников правоохранительных органов было
выявлено их отношение к введению в России уголовной ответственности для
юридических лиц (в частности - по ст. 174 и 174.1 УК РФ): 56% выступает против
такого нововведения.
Таким образом, на наш взгляд, какая-либо необходимость в установлении
уголовной ответственности (как за вторичные преступления, так и в целом) для
юридических лиц в России в настоящее время отсутствует.
В процесс совершения преступлений все больше вовлекается так
называемая современная интеллектуальная элита общества. Если в начале
1990-х гг. перед нашим государством стояла проблема "утечки мозгов", прежде
всего за границу, то сейчас гораздо актуальнее вопрос о пресечении роста
интеллектуального уровня современных российских преступников. В
юридической литературе неоднократно указывалось, что закон не отражает
такого опасного явления, как использование специальных познаний лицами при
совершении отмывания преступно нажитых средств. Речь идет в первую
очередь об экономистах, банковских работниках, юристах, сотрудниках таможни
и т.д. *(452), которые часто дают консультации, как наиболее эффективно
следует проводить операции по отмыванию денег. "Разумеется, они могут
привлекаться к ответственности за пособничество в легализации, однако это не
отразит в полной степени их общественную опасность" *(453). Такого же мнения
придерживается и В.А. Никулина, ссылаясь при этом, в частности, на опыт
Интерпола *(454). Проблема могла бы быть разрешена путем расширения числа
способов (форм) легализации, предусмотренных в ст. 174 УК РФ: кроме
совершения сделок, указать и оказание консультативной помощи в совершении
таких сделок. Представляется, что это никоим образом не будет противоречить
наименованию статьи *(455): легализация преступно полученного имущества не
всегда сводится к совершению сделок с такими средствами, отмывание - это
сложный многостадийный (как правило) процесс, интеллектуальная сторона в
котором занимает большое место *(456). Преимущества перехода
пособничества в исполнительство в этой ситуации: стимул для
правоохранительных органов в борьбе с данной деятельностью, а также
квалификация в подавляющем числе случаев подобных действий по ч. 3 ст. 174
(174.1) УК РФ (с использованием своего служебного положения, группой лиц по
предварительному сговору), и даже в иных случаях это расширит возможности
суда по назначению большего наказания, чем, как правило, при пособничестве
*(457).
Субъективная сторона легализации характеризуется прямым умыслом.
Указание на цель отсутствовало в прежней редакции ст. 174 УК РФ, что
неоднократно критиковалось учеными *(458). Ныне в ст. 174 точно определено,
что сделки совершаются в целях придания правомерного вида владению,
пользованию и распоряжению *(459) денежными средствами и иным
имуществом, заведомо приобретенным преступным путем. Такой подход
соответствует понятию отмывания, которое закреплено в ст. 3 Закона о
легализации, а также используется в юридической литературе большинством
авторов.
Следует указать на некоторую непоследовательность законодателя в
этом вопросе. Так, о цели легализации умалчивается в ст. 174.1 УК РФ. Конечно,
путем систематического толкования, путем ее сравнения со ст. 174 УК РФ и ст. 3
Закона о легализации можно сделать вывод о том, что наличие специальной
цели необходимо и в этом случае *(460). Непонятно, почему при
конструировании составов один из них так "сократили" - явно не из стремления
сделать Кодекс компактнее. Отсутствие в этой же статье указания на цель
сделки (придание законного вида владению, пользованию или распоряжению
имуществом) поощряет неправильную правоприменительную практику *(461):
получается, любой вор, похитивший, например, телевизор, и подаривший его
кому-либо из родственников, есть не кто иной, как отмыватель преступных
доходов? Такая трактовка не соответствует понятию легализации имущества, а
именно этот термин выведен в название статьи УК РФ. В противном случае
действительно будет явно нарушен принцип non bis in idem, ведь лицо желает
лишь воспользоваться плодами преступления (ради чего, в общем, оно и
совершено), но не ввести в законный оборот эти средства под видом легальных
*(462).
Преступные доходы могут получить псевдозаконную видимость
происхождения и при отсутствии состава легализации. Например, после
совершения преступления, в результате которого лицо получило имущество,
этот же преступник совершенно законно выигрывает в лотерею крупную сумму
денег, значительно большую, чем преступный доход. Теперь он может спокойно
использовать и преступно нажитые средства (а значит, и совершать с ними
сделки). Придание правомерного вида владению имуществом налицо, но разве
можно назвать это отмыванием? В Конвенции об отмывании доходов нет
непосредственного указания на общую цель легализации, но в ч. 3 ст. 6
установлено, что договаривающиеся стороны могут (не обязаны) признать
преступными и те деяния, которые преступник совершил "с целью получения
выгоды", что подразумевает наличие определенной главной цели.
Таким образом, для отмывания имущества, приобретенного преступным
путем, характерна строго определенная цель: придание правомерного вида
владению, пользованию, распоряжению таким имуществом. Иначе говоря,
использование преступных доходов без этой цели, в частности, исключительно
для получения дополнительной прибыли (например, уже после успешного
отмывания) не образует состава легализации *(463), но возможна
ответственность по ст. 175 УК РФ при наличии всех признаков состава данного
преступления. Цель придания законного вида имуществу явно прослеживается
при использовании легализуемых средств в предпринимательской или иной
экономической деятельности. В данных случаях она практически всегда будет
наличествовать, но и без нее объект преступления будет нарушен, что
позволяет говорить об общественной опасности подобных деяний, но относить
их к легализации можно с большой натяжкой *(464).
П.С. Яни отмечает, что наличие у лица, совершившего сделки с
имуществом, заведомо приобретенным другими лицами преступным путем,
единственного желания - придать правомерный вид этому доходу, не
обязательно. Если лицо ставит перед собой цель получения выгоды в
результате использования этого имущества, но она недостижима без придания
имуществу легального вида, то легализация в точном смысле этого термина
является необходимым, осознаваемым и желанным промежуточным
результатом действия лица. Соответственно, "при совершении сделок с