Крючкова Т.Б., Нарумов Б.П. Зарубежная социолингвистика. Германия, Испания

Подождите немного. Документ загружается.

Rank В.

Sprache

und Geschlecht Ein

neues

soziolinguistische

Thema

Sprachun-

terricht

der

Sekundarstufe

II/Der

Deutschunterricht.

1983. 35. 2.

Reich H.H.

Sprache

und

Politik.

Untersuchungen

Wortschatz

und

Wortwahl

des

offiziellen

Sprachgebrauchs

in der DDR. München, 1968.

Römer R. Die Sprache der Anzeigenwerbung. Düsseldorf, 1968.

Reitmajer V. Schlechte Chancen ohne Hochdeutsch. Zwischenergebnis einer dialektolo-

gisch-soziolinguistischen Untersuchung im bairischen Sprachraum // Muttersprache.

1975.

N85.

Salamun K. Sprachanalyse und Politik // 9 Deutscher Kongress für Philosophie:

Düsseldorf, 1969. Meisenhein am Glan, 1972.

Salamun K. Sprache und Politik: Verbalstrategien im politischen Handeln // Logik,

Ethik und Sprache. Wien; München, 1981.

Sauer

W. W.

Der Sprachgebrauch von Nazionalsozialisten vor 1933. Hamburg, 1978.

Schatz H. Sind Soziolekte neue Dialekte? // Kontroversen alte und neue Akten

des VII Internationalen Germanisten-Kongress. Göttingen, 1985. Tübingen, 1986.

Schippan Th. Die beiden deutschen Staaten und die deutsche Sprache // Deutschun-

terricht. 1967. H. 1.

Schlieben-Liange B. Soziolinguistik. Eine Einführung // 1-е

Aufl.

1973; Stuttgart u.a.;

2-е

Aufl.

Stuttgart u.a., 1978.

Schmidt С

"Typisch

weiblich-typisch

männlich". Geschlechtstypisches Kommunikationsver-

halten in studentischen Kleingruppen. Tübingen, 1988.

Schwartzkopff Ch. Deutsch als Muttersprache in den Vereinigten Staaten. Teil III.

Die sprachliche Assimilation der Deutschen in Wisconsin. Stuttgart, 1987.

Schlesinger A. Politice and the american language // Communication through beha-

vior. St. Paul etc., 1977.

Schneider P. Die Sprache des Sports. Terminologie und Präsentation in Massenmedien.

Eine statistisch-vergleichende Analyse. Düsseldorf, 1974.

Schulz G. Satzkomplexität. — ein zweie felhaftes linguistisches Kriterium//Diskussion

Deutsch. 1971. N 3.

Schulz G. Über die dürftige Syntax im restringierten Kode. // Lili. 1972. N7.

Schumann

J. Politischer Konflikt und sprachliche Kommunikation. Frankfurt/Main, 1979.

Schüwer H. Dialekt als Sprachbarriere // Sprachbarrieren und Sprachkompensatorik.

Königstein/Ts., 1979.

Senft G. Sprachliche Varietät und Variation im Sprachverhalten Kaiserslauterer Metal-

larbeiter. Untersuchungen zu ihrer Begrenzung. Beschreibung und Bewertung. Bern;

Frankfurt, 1982.

Soziolinguistik Ansätre zur soziolinguistischen Theorie. Darmstadt, 1982.

S u E Soziolinguistik und Empirie. Beiträge zu Problemen der Corpusgewinnung

und-auswertung. Wiesbaden, 1977.

Sprache und Geschlecht // Osnabrücker Beiträee zur Spachtheorie. 1980.N 9.

S u S — Sprachkontakt und Sprachkonflikt // Zeitschrift für Dialektologie und

Linguistik. Wiesbaden, 1980. Beihefte. 32.

Sprachvariation und Sprachwandel. Probleme Inter-und Intralinguistik. Tübingen, 1980.

Sieger H. Soziolinguistik: Grundlagen, Aufgaben und Ergebnisse für das Deutsche //

Sprache und Gesellschaft. Düsseldorf, 1971.

Steger H. Soziolinguistik // Lexikon der Germanistishen Linguistik / 1 Aufl. Tübingen,

1973.

Steger H. Dialektforschung und Öffentlichkeit // Germanistische Linguistik. 1978. N 1.

Steger H. Soziolinguistik. // Lexikon der Germanistischen Linguistik / 2. Anfl. Tübingen

1980.

Steger H. Sprachverhalten— Sprachsystem —Sprachnorm// Bd. 1. Soziolinguistik Ausätze

zur soziolinguistishen Theoriebildung. Bd. 2. Anwendungsbereiche der Soziolinguistik.

Darmstadt, 1982.

Stellmacher D. Geschlechts spezifische Differenzen im Sprachverhalten niederdentscher

Sprecher // Niederdeutsches Jahrbuch. 1975/1976. 98/99.

Stölting W. Der serbokroatisch-deutsche Bilinguismus jugoslawischer Schüler in Essen //

Linguistische Berichte. 1973, N 27.

Stölting W. Wie die Ausländer sprechen: eine jugoslawische Familie // Sprache auslän-

discher Arbeiter (Zeitschrift für Literaturwissenschaft und Linguistik. 1975. H, 18].

Stölting W, Der Serbokroatische—deutsche Bilinguismus jugoslawischer Schüler' // Sü-

dosteuropa und Südosteuropa—Forschung. Hamburg, 1976. 71

Trömel-Plötz

S. Frauensprache. Sprache der Veränderung. Frankfurt, 1982.

Volkmann H.-R. Sprache und soziale Erfahrungen. Eine empirische Untersuchung zur

Inhaltsanalyse des sozial—differenten Sprachverhaltens bei Schülern des 9. Jahrgangs.

1976.

Weber H. Studentensprache. Über den Zusammenhang von Sprache und Leben. Weinheim;

Basel, 1980.

Weitz B.O. Sprache und Berufswahl als zentrale Probleme türkischer Schüler in der

beruflichen Grundbildung. Hain, 1986.

Werner

Gesprächverhalten von Frauen und Männern. Frankfurt a/Main; Bern, 1983.

Wollf G. Schichtenspezifische Soziolinguistik und Defizithypothese // Sprachbarrieren

und Sprachkompensatorik. Beiträge zum Problem Sozialisation und

Sprache.

Königstein/Fs.,

1979.

Wunderlich D. Die Rolle der Pragmatik in der Linguistik // Deutschunterricht. 1970.

22(4).

Wunderlich D. Zum Status der Soziolinguistik // Aspecte der Soziolinguistik. Frank-

furt, 1971.

Ziegler J. Die verewigte "Mittelschicht" Zur Ideologiekritik der Code-Theorie // Probleme

der Soziolinguistik. Göttingen, 1975.

Zima

Р.

Textsoziologie.

Eine

kritische Einführung. Stuttgart, 1980.

Zimmermann H.D. Die politische Rede: Der Sprachgebrauch Bonner Politiker. Stuttgart

etc.,

1975.

Глава 2

СОЦИОЛИНГВИСТИКА

В ИСПАНИИ

СОЦИАЛЬНЫЕ

НАУЧНЫЕ

ПРЕДПОСЫЛКИ

ВОЗНИКНОВЕНИЯ

Интерес к социальному аспекту функционирования языка всегда

был присущ испанскому языкознанию, как и романистике вообще.

Особенно он проявился в работах диалектологов, которые неизбеж-

но

наталкивались на феномен социального варьирования языка

(труды М.

Альвара,

Г. Сальвадора и др.). Однако собственно

социолингвистические исследования на новой методологической основе,

заимствованной преимущественно из работ социолингвистов США,

получили развитие в

60—70-е

годы нашего века. Можно указать на

два главных фактора, которые стимулировали эти исследования.

Первым явилась глубокая неудовлетворенность испанской общест-

венности подходом франкистского режима к национально-языковому

вопросу. Концепция единой испанской нации с единым испанским

(кастильским) языком игнорировала существование в Испании

трех

наций,

сохраняющих до настоящего времени свою языковую и куль-

турную

самобытность — баскской, каталонской и галисийской.

После падения франкистского режима и установления конституцион-

ной

монархии Испания была разделена на ряд автономных областей,

баскский, каталанский и галисийский языки получили

статус

коофициальных в соответствующих областях наряду с кастильским.

Однако эти политико-административные меры лишь в некоторой сте-

пени

продвинули вперед решение национально-языкового вопроса,

но

не привели к его удовлетворительному разрешению. Языковая

ситуация в отдельных регионах, характеризующаяся конфликтом

двух

языков

— кастильского и местного, продолжает оставаться напря-

женной,

а попытки ее нормализации вызывают недовольство своей

половинчатостью; не удовлетворяет и трактовка национально-язы-

кового вопроса в официальных документах, в том числе в испан-

ской

конституции.

Так, в статье 2 конституции сохраняется старое понятие еди-

ной

испанской нации, в состав которой

входят

несколько националь-

ностей: "Конституция основывается на нерушимом единстве испан-

ской

нации, общей и неделимой родине

всех

испанцев, и она

признает и гарантирует право на автономию национальностей

регионов (nacionalidades y regiones), которые ее [нацию]

составляют, и солидарность

между

ними" (разрядка наша —

Я.

Б.).

Традиционно в исп.

nación

неразрывно сплетены два значения:

"нация"

и "государство"; против отождествления нации и

госу-

дарства

выступают

те сторонники национальной идеологии, для

которых идеалом является испанское

государство,

основывающееся

на

принципе федерализма. Баски, каталонцы, галисийцы — это от-

дельные нации, однако, в конституции они названы национально-

стями; последний термин вообще не имеет точного определения в

испанской

социологии. По мнению О. Альсайи Вильяаамиля [А1-

zaya

Villaamil

1978], его употребление в тексте конституции есть

результат

компромиссного решения, уступки националистическим пар-

тиям.

Признается существование в Испании нескольких самостоятель-

ных общностей со своими политическими и иными задачами, но

в то же время они не определяются как нации, ибо при

сущест-

вовании уравнения "нация =

государство"

это

дало

бы повод

сепаратистским настроениям.

Кроме того, в конституции наряду с национальностями упоми-

наются регионы, но различия

между

ними не проводится. Вопрос

о соотношении языка, нации/национальности и региона (истори-

ческой области) в Испании чрезвычайно сложен, поскольку это

соотношение неоднозначно. Так, ареал распространения каталанского

языка

охватывает

несколько исторических областей (теперь авто-

номных): Каталонию, Валенсию и Балеарские о-ва; каждая из этих

областей развивалась в значительной мере самостоятельно, имеет

свои особенности в языке,

культуре,

экономике, общественном

укла-

де, поэтому неясно, можно ли в отношении жителей этих регионов

говорить о единой каталонской нации.

Существуют

регионы, такие,

как

Арагон

или

Астурия,

которые отличаются этническим,

культур-

ным

и иным своеобразием, где еще

бытуют

оригинальные наречия,

являющиеся непосредственным продолжением латыни, а не разновид-

ностями кастильского/испанского; тем не менее в этих историче-

ских областях не

существует

широкого движения за признание ара-

гонского или астурийского как языка соответствующей националь-

ности,

если не считать небольшой группы энтузиастов-филологов,

предпринимающих попытки выработки стандартного арагонского или

астурийского языков.

Иная

ситуация в Стране Басков: национальное

единство басков неоспоримо, но баскский язык фактически пред-

ставляет собой семь очень разных диалектов, что затрудняет общение

между

их носителями, поэтому фиксация языкового стандарта наталки-

вается здесь на большие трудности. Лишь Галисия представляет

собой идеальный

случай

четко выделяемой территориальной этни-

ческой и языковой общности, однако высказывается мнение, что

галисийский — не самостоятельный язык, а вариант португальского.

наконец, часто задается такой вопрос: за вычетом галисийской,

баскской, каталонской и, может быть, еще каких-либо наций ка-

кая

нация остается: собственно испанская, кастильская?

Статья 3 конституции посвящена

статусу

языков:

"1.

Кастильский является официальным испанским языком

госу-

дарства.

Все испанцы обязаны знать его и имеют право пользо-

ваться им.

2. Остальные испанские языки должны стать также официальными

соответствующих

автономных общностях согласно их

статутам.

3. Богатство различных языковых разновидностей Испании явля-

ется культурным достоянием, которое должно быть предметом осо-

бого уважения и защиты".

Если в конституциях латиноамериканских республик

государст-

венный

язык именуется испанским, то язык испанской нации име-

нуется кастильским! В то время как в собственно национальном

вопросе Конституция традиционно проводит жесткую линию един-

ства испанской нации, в языковом вопросе она

делает

уступку

национальным движениям, считающим региональные языки такими же

"испанскими",

как и кастильский; называть только последний испан-

ским

значит для них проводить империалистическую языковую по-

литику. В

результате

компромисса общегосударственный язык Испа-

нии

именуется по исходной диалектной базе (главной, но не един-

ственной).

Соотношение общегосударственного языка и региональных офи-

циальных языков в соответствующих регионах в конституции никак

не оговаривается; эта проблема является центральной для испан-

ской

социологии языка в настоящее время. Третий же параграф

статьи 3, в котором говорится об уважении к языковым "разно-

видностям" и о их защите, вызывает яростные атаки испанских

лингвистов; они считают, что на основе таких туманных рассужде-

ний

трудно осуществлять конкретную языковую политику в целях

нормализации языковой ситуации.

Второй фактор, стимулировавший развитие социолингвисти-

ческих исследований в Испании, имеет чисто научный, лингвисти-

ческий характер; он обусловлен логикой развития иберороманистики

как

составной части романистики- и прежде всего (иберо)роман-

ской

диалектологии. Д. Каталан в своем обзоре "Иберороманская

лингвистика. Ретроспективнаякритика"[Са1а1ап 1974] отмечает сущест-

венную

черту

романского языкознания — признание тесной связи

между

развитием языка и развитием общества; он говорит, что

схеме

родословного древа противостоит полувековое развитие роман-

ского языкознания, которое постоянно доказывало, что динамизм

языков

может быть объяснен только при условии признания того,

что языки не являются автономными организмами по отношению к

говорящим; отражая сложную

структуру

человеческих обществ, естест-

венные языки не являются гомогенными, а варьируют в географи-

ческом и социальном пространстве. Те лингвисты, которые в поисках

эмпирической основы теории языковых изменений обращаются к при-

сутствию в грамматике говорящих социально маркированных пере-

менных,

могут

найти интересные прецеденты такого подхода в ро-

манистических исследованиях последних 50 лет, особенно по иберо-

романским языкам. Первородным грехом, или

felix

culpa, испанской

школы лингвистики Д. Каталан считает ее "интегрализм", представлен-

ный

в работах Р. Менендеса Пидаля, отсутствие четких границ

между

лингвистикой, историей культуры и литературоведением, от-

сутствие четких границ

между

изучением языка и изучением язы-

ковых коллективов, говорящих на нем. Исследования по лингво-

географии и языковой палеогеографии помогли выработать доста-

точно ясную идею о том, что языковые факторы тесно связаны

с социальными в процессе языкового развития. Исследование язы-

ковых изменений in

vivo

в диалектологии позволяет проводить очень

точные наблюдения над ковариативностью лингвистических и экстра-

лингвистических'элементов, а лингвогеография позволяет обнаружить

ясные следы различных этапов какого-либо изменения. В исследо-

ваниях испанской школы подробно рассматривались языковые изме-

нения

структуре

языка и одновременно их медленное распро-

странение в речи различных слоев общества; такой

подход

поз-

волил

увидеть,

что в любом состоянии языка его

структура

не

может быть гомогенной и статичной.

Итак,

можно сказать, что поиски причин языковых измене-

ний,

традиционно характерные для романистических и, в частности

испанистических, исследований, вызывали стойкий иммунитет у ро-

манистов к послесоссюровской структуралистической традиции;

хотя

на

какое-то время романистика потеряла свои

ведущие

позиции в

западноевропейском языкознании, стала казаться немодной, архаич-

ной,

тем не менее

всегда

содержавшийся в ней социальный заряд

позволил ей быстро начать освоение методики социолингвистических

исследований в 60-е годы, прежде всего североамериканской лингви-

стики.

Своей строгой методики испанистика не выработала (от-

сутствие

методологической строгости вообще является главным не-

достатком испанской лингвистики), не было у нее для этого и адекватг

ной

социологической базы, а идеи французской социологической

школы справедливо представлялись устаревшими прежде всего в их

социологическом компоненте (Дюркгейм); не могла

дать

ей новых

импульсов и вышедшая в 1956 г. книга французского лингвиста

М.

Коэна

"Очерк социологии языка", в которой

хотя

и содержалось

ценное обобщение опыта предшествующих исследований, на перспек-

тиву

давалось псевдомарксистское толкование соотношения языка

общества. В таких условиях обращение к идеям и методам

североамериканской лингвистики было неизбежным; для испанских

лингвистов новая "социолингвистическая эра" начинается в 1953 г.,

когда была опубликована известная монография У. Вайнрайха о

двуязычии

[Weinreich

1953].

Два названных фактора, пробудивших интерес к социолингвисти-

ческим исследованиям в

Испании,

неравноценны. Первый — полити-

ческий — действовал с несравненно большей силой и обусловил

характер большей части работ испанских социолингвистов, в которых

на

первый план

выступает

не

углубленное

познание языкового

меха-

низма

[Catalán

1974, 323] а решение социально-языковых проблем,

возникших в период франкизма и раньше. Поэтому большинство ра-

бот сами же испанские социолингвисты определяют как относящиеся

социологии языка, а не социолингвистике. Особенно это характерно

для исследований на материале региональных языков, перед которыми

стоят проблемы выживания в ситуации конфликта с кастильским

языком;

естественно, что проблемы вариативности и социальной диф-

ференциации

языка отошли здесь на второй план.

Социальная стратификация языка получила последовательное опи-

сание

в многочисленных

трудах

известного испанского диалектолога

М.

Альвара.

В обобщающей монографии "Структурализм, лингвогео-

графия

современная диалектология"

[Alvar,-1973]

он

выделяет

несколь-

ко

проблем социологического подхода к языку в современной диалек-

тологии: социальное развитие в странах Латинской Америки и его

языковые

последствия; различия в речи социальных слоев населения

больших городов; различия в зависимости от возраста и пола.

Альвар

считает вполне совместимыми лингвогеографические методы

социологические; для него понятие диасистемы, которым опери-

рует

структурная диалектология, применимо как к горизонтальным

(пространственным),

так и вертикальным (социальным) языковым

структурам. Качественное изменение диалектологических исследова-

ний

состоит в добавлении к горизонтальному вертикального измере-

ния

языка и в расширении объекта исследования: диалектолог уже

не

может ограничиваться записью речи старейшего жителя данной

местности или нескольких представителей данного социального стра-

та. Опыт создания лингвистических атласов привел

Альвара

к мысли

необходимости более тщательного изучения речи больших горо-

дов, для которого традиционные анкеты атласов уже не годились.

Он

считает необходимым провести предварительные социологические

исследования, так как в XX в. население больших городов стало

очень неоднородным в

результате

притока иммигрантов из разных

регионов страны. Необходимо фиксировать место рождения город-

ских жителей, их социальное происхождение, степень образован-

ности,

профессию; очень важным является

учет

географического

распределения жителей по районам, чтобы выяснить,

существует

ли

Предпочтительное заселение того или иного квартала индивидами

со сходными социальными, культурными, региональными и прочими

характеристиками. В 1966 г. М.

Альвар

совместно с А. Килисом

разработал проект изучения речи жителей Мадрида по социальным

стратам; в связи с этим

Альвар

указал на ограниченность "Проекта

координированного

исследования культурной

языковой

нормы

главных

городов Ибероамерики", который предполагает изучение речи только

образованных людей с целью выявления объективной, или дескрип-

тивной,

нормы речи этого страта в каждом городе (см. раздел

об андалузской социолингвистике). Изучение только одной нормы, по

его мнению, не

дает

возможности увидеть всю языковую систему

целиком

в ее динамике; необходимо сравнительное изучение речи

всех

стратов в ее мельчайших деталях; именно на примере боль-

ших городов с их разнородным населением можно показать процессы

языкового обмена

между

отдельными социальными стратами,

веду-

щего к выработке определенного единообразия языковой структуры

целом при сохранении своеобразия речи каждого социального

слоя;

одни языковые признаки характеризуют речь

всех

социальных

слоев, образуя "вертикальные блоки",

другие

признаки

служат

для

различения

социальных групп.

Особое внимание обращает

Альвар

на необходимость изучения

речи жителей пригородных зон, в которой происходит взаимодей-

ствие городского и сельского типов речи; здесь одинаково важно

языковое

поведение жителей собственно пригородов и бидонвилей,

которых поселяются иммигранты; с социологической точки зрения

эти

два типа населения очень различны.

Городское население характеризуется не только жесткой социо-

культурной стратификацией, но и постоянной и интенсивной социаль-

ной

мобильностью, чего нельзя сказать о традиционном аграрном

обществе. Городская жизнь

требует

четкого разделения

труда

то же время

ведет

к интенсивному общению представителей раз-

ных профессий. Каждый говорящий сталкивается с бесчисленным мно-

жеством коммуникативных ситуаций: отсюда постоянная необходи-

мость приноравливания идиолектов к определенным нормам, облег-

чающим общение представителей разных социальных слоев.

Альвар

указывает на ошибочность как структуралистической точ-

ки

зрения, согласно которой нет связи

между

развитием языка

развитием общества, так и псевдомарксистских взглядов Марра,

для которого язык по

существу

лишен возможности внутреннего

развития,

так как он прямо зависит от типа общества. Нельзя

отвлекаться от общества при анализе такого социального явления,

как

язык, но нельзя также игнорировать тот факт, что внутренние

факторы

являются самыми важными в языковых изменениях.

Альвар

употребляет, на наш взгляд, несколько странную терминологию при

объяснении

этого положения, различая "внутренние" и "внешние"

элементы языка, но

суть

его взглядов сводится к

тому,

что, какие бы

инновации

ни возникали в языке под воздействием внешних факторов,

их ассимиляция в языковой

структуре

и изменение последней за-

висят от сложившихся ранее в ней отношений.

другой

работе

[Alvar

1976]]

автор несколько по-иному подхо-

дит к соотношению внутренних и внешних факторов развития языка,

отводя последним самую активную роль; он говорит, что когерент-

ность языковой системы основывается не на имманентных принци-

пах, а зависит от воли социума, который принимает или отвергает

инновацию

в качестве внутреннего элемента системы. По этому во-

просу мы не найдем достаточно обстоятельных рассуждений у испан-

ских лингвистов. Выражая недовольство по поводу структуралисти-

ческой концепции языка как системы знаков у Ф.де Соссюра и его

последователей, они в то же время не отвергают овеществление

языка,

а дополняют его орудийной трактовкой; у

Альвара

мы на-

ходим такую формулировку, "Рассматривать язык только как си-

стему знаков было бы ошибкой, ведь наряду с этим, он

является еще и средством коммуникации"

[Alvar

1973, 102; разрядка

наша.

— Б.Н.]. Этот взгляд на сущность языка удивительным обра-

зом согласуется как с классической формулой "единство в много-

образии":

язык (инструмент) один, а используют его по-разному,

так

и с постулатами структурной диалектологии, проникшими в

социолингвистику: диасистема одна, а вариантов

много.

Такой "внутри-

лингвистический"

подход

к диалектам и социолектам как сумме об-

щих признаков не согласуется с социолингвистическим подходом к

языку как социальному явлению, единство которого основано на

диалектической взаимосвязи объективных фактов и субъективного их

отражения в сознании членов социума.

Программа

Альвара

не воплотилась в больших конкретных иссле-

дованиях, но изучение нормы речи образованных слоев города в

рамках упомянутого ибероамериканского проекта привело тем не

менее к постановке проблем, о которых говорил

Альвар,

так

как

изучать эту речь в отрыве от

других

социальных слоев

городского населения и от окружающего

город

сельского населения

оказалось невозможным.

Не

менее интересен

подход

Ф. Маркоса Марина [Marcos. Marin

1979], который также отталкивается от определения языка как

системы знаков и приходит к

выводу

о множественности систем

внутри каждого исторического языка (понятие Э. Косериу). Эти

системы

не

являются четко

дифференцированными,

они

накладываются

друг

на

друга

в рамках языковой компетенции каждого говоря-

щего/слушающего, который иногда производит выбор языковых

средств

соответствии с социолингвистическими переменными, а иногда

не

способен произвести адекватный выбор. Концепция языка как

множественности систем означает не только то, что в нем есть

архаичные, эмбриональные, побеждающие, географические, социаль-

ные

и т.д. системы, но и то, что одновременное наличие несколь-

ких систем есть конститутивное свойство языка, который необходимо

изменяется

и не в направлении к единственной системе (что было бы

языковым

тоталитаризмом), а к новым сосуществующим системам.

сожалению, эти идеи Маркоса Марина не воплотились в конкрет-

ных исследованиях.

В общем можно

утверждать,

что собственно социолингвистиче-

ские

исследования в направлении язык — общество пока только

начинают развиваться в

Испании;

напротив,

богато

представлены

исследования в рамках социологии языка, из которых мы выделим

особо исследования на материале каталанского языка, проводимые

Каталонии и Валенсии и представляющие собой наиболее значитель-

ные

достижения испанского языкознания. Их мы и рассмотрим в

первую

очередь.

СОЦИОЛИНГВИСТИКА

КАТАЛОНИИ

ВАЛЕНСИИ

Социолингвистические исследования в Испании особенно интенсив-

но

проводятся в

ареалах

распространения каталанского языка —

исторических областях Каталония, Валенсия и Балеарские острова.

Тесно связаны с каталонской социолингвистикой исследования, посвя-

щенные

анализу языковой ситуации в Руссильоне, или Северной Ка-

талонии,

которая с 1959 г. принадлежит Франции.

Бурное развитие каталонской социолингвистики начинается с 60-х

годов

XX в., о чем говорит тот факт, что в обзорной монографии

Ф.

Вальверду

[Vallverdú

1980]

учтен

материал около 400 работ,

опубликованных лишь за два десятилетия — с

1960-го

по 1978 г. Это

прямо

обусловлено конфликтной языковой ситуацией, сложившейся

названных областях и являющейся следствием унитаристской язы-

ковой

политики Испании и Франции. Конфликт

между

кастильским

(французским) и каталанским языками как отражение социально-

политического, экономического,

культурного

и идеологического

конф-

ликтов возник отнюдь не в современном обществе, истоки его сле-

дует

искать в истории испанского общества конца средневековья —

начала нового времени. В XV в. каталанский язык представлял

собой литературный язык, обладающий всей полнотой функций и

сильно унифицированный благодаря деятельности канцелярии Ара-

гонского королевства, в состав которого входили каталаноязычные

ареалы. После объединения кастильской и арагонской монархий в

1479 г. и в период Габсбургской монархии в

XVI—XVIIBB.

отдельные

области сохраняли свою традиционную политико-экономическую,

военную и административную организацию. Каталанский язык

упот-

реблялся во

всех

сферах частной и деловой жизни; основная масса

населения оставалась носителем только одного языка — каталанско-

го.

Хотя

ведущим в экономическом отношении классом была бур-

жуазия, политическая власть находилась в

руках

земельной аристо-

кратии,

которая в борьбе против буржуазии, ремесленников и крестьян

опиралась на централизованную монархию. Это имело следствием

переход

аристократии, а также

духовенства

на кастильский язык,

ставший в

результате

вытеснения латыни из официальных сфер ком-

муникации государственным языком испанской

империи.

Кастилизация

господствующего

класса особенно интенсивно протекала в Валенсии;

результатом

кастилизации явился упадок каталанской литературы,

имевшей в тот период придворный характер. Традиционное противо-

борство испанской и французской монархий закончилось пере-

ходом

в 1659 г. Северной Каталонии в состав Франции. В этой

области в

XVII

и особенно в

XVIII

в. произошло офранцуживание

правящих слоев населения, в

результате

чего

установилась

ситуа-

ция

французско-каталанской диглоссии. В самой Испании языковая

ситуация коренным образом меняется в начале

XVIII

в., когда

после войны за испанское наследство воцаряется династия Бур-

бонов.

Вместе

с уничтожением последних остатков политико-эконо-

мической самостоятельности Каталонии, Валенсии и Балеар начи-

нается сознательное вытеснение каталанского языка из официаль-

ных сфер

узуса

с целью установления языкового единообразия на

территории всей монархии; издается ряд декретов, запрещающих

использование каталанского языка в

суде,

в школе, в театре, в

коммерческой корреспонденции и т.д. Однако повторение королев-

ских указов

свидетельствует

о том, что они выполнялись плохо.

Литературная традиция на каталанском не прерывалась,

хотя

и сильно

ослабла, каталанский язык использовался в обучении до 1858 г. Основ-

ная

масса населения, в большинстве своем неграмотная, продолжала

пользоваться каталанским в его различных диалектных разновид-

ностях. Литературная норма в таких условиях, естественно, рас-

шаталась, стали появляться региональные различия на письме;

ослабло сознание единства каталанского языка, что проявилось,

в частности, в дифференциации его названия по регионам: вален-

сийский,

балеарский, руссильонский.

В середине XIX в. промышленная революция в Каталонии при-