Крючкова Т.Б., Нарумов Б.П. Зарубежная социолингвистика. Германия, Испания

Подождите немного. Документ загружается.

мецкий

язык, на котором они говорят рассматривается как некоторая

ступень овладения языком, а не как стабилизированный пиджин,

даже

в тех

случаях,

когда не происходит дальнейшее совершенство-

вание языковых навыков) [Meisel

1975,1976;

Clahsen, Rohde 1976],

уста-

новить факторы, способствующие стабилизации или, наоборот, ослаб-

лению родного языка, уяснить

существуют

ли предпосылки к полно-

му

переходу

детей иностранных рабочих на немецкий язык

[Stölting

1973, 1975]; выявить явления интерференции на разных уровнях

языковой

структуры, наиболее типичные для немецкого языка предста-

вителей различных национальностей [Dittmar, Rieck 1977; 1978; Meisel

1975;

Stölting

1975; 1976]; изучить особенности ситуативно обусловлен-

ного речевого поведения билингвов. В процессе выполнения проектов

авторы широко использовали методы конкретных социолингвистиче-

ских исследований: интервьюирование, анкетирование, включенное и

невключенное наблюдение, запись различных коммуникативно-речевых

ситуаций на магнитофон, разного рода тесты. В качестве общего не-

достатка большинства проведенных исследований

следует

указать на

недостаточную репрезентативность выборки информантов — в разных

случаях было опрошено 12 (Meisel), 52

(Stölting)

даже

6 (Dittmar,

Rieck) чел.

Очевидно, что многие из полученных результатов

при

таком

подходе

могут

оказаться случайными

даже

при выявлении интерференции, не

говоря уже об особенностях переключения кодов в различных ком-

муникативных ситуациях или тенденциях развития каждого из элемен-

тов билингвизма.

Исследуя проблемы социализации и овладения вторым языком

иностранными

рабочими, социолингвисты ФРГ стремятся помочь ре-

шить различные дидактические вопросы.

Так,

X. Клосс указывает, что билингвистическое обучение может

преследовать три основные цели: 1) обучение языку национального

большинства, при этом учащиеся — представители национальных мень-

шинств,

проживающих в стране, в полной мере сохраняют навыки

родного языка; 2) обучение второму языку учащихся, родной язык

которых выполняет широкие общественные функции, или является

единственным в данной стране, в этих случаях изучение второго язы-

ка

направлено только на расширение языкового репертуара говорящих,

например,

изучение испанского языка в учебных заведениях северных

районов

США; 3) обучение второму языку с тем, чтобы он впоследст-

вии

вытеснил родной язык, в качестве обучаемых в этом

случае

чаще

всего выступают дети дошкольного или младшего школьного возраста;

автор считает, что для достижения этой цели не

следует

с самого

начала исключать из употребления родной язык, наиболее успешным

является использование родного языка в качестве "мостика" к овла-

дению вторым языком, этот случай автор называет "органической

ассимиляцией"

[Kloss

1978].

При

обучении немецкому языку детей иностранных рабочих речь,

вероятно,

идет о первом случае. Здесь возникает ряд специфических

трудностей, которые на примере детей турецких рабочих

обсуждает

Б.О.

Вайтц. Он считает, что распространенная в настоящее время

установка подходить к обучению турецких детей немецкому языку

так

же, как к обучению немецких детей второму языку является со-

вершенно

неправомерной. Во-первых,

следует

учитывать совершенно

различные цели, стоящие в первом и во втором

случаях.

Дети иностра-

ных рабочих изучают иностранный язык для того, чтобы впоследствии

пользоваться им в большинстве сфер жизни как основным языком.

Немецкие

школьники

видят свою

задачу

том,

чтобы изучить

иностран-

ный

язык, как и любой

другой

предмет, который впоследствии

может и не понадобиться им в жизни. Во-вторых, обучая иностран-

ному языку немецких детей, педагог в необходимых случаях прибе-

гает

к помощи родного языка, в ситуации с детьми иностранных

рабочих такой возможности, как правило, нет.

В-третьих,

для немец-

ких детей не

существует

проблемы конкуренции иностранного языка

внутрисемейного общения.

В последние годы интенсивно обсуждается вопрос о возможностях

преодоления языкового дефицита путем профессионального обучения

детей иммигрантов с использованием двуязычных материалов (парал-

лельного использования учебных текстов на родном и немецком язы-

ках).

Автор

считает, что такой

подход

не

даст

ощутимых результа-

тов прежде всего потому, что они не владеют литературным вариан-

том родного языка, не знают специальной терминологии. Профессио-

нальное обучение таких школьников необходимо проводить исключи-

тельно на немецком языке. Это поможет им в дальнейшем лучше

адаптироваться в

профессиональной

среде. Однако такое обучение

необ-

ходимо проводить, учитывая языковую компетенцию детей-иностран-

цев.

Особое внимание

следует

обращать на связь

между

их представле-

ниями

из области обыденной жизни и научными знаниями, постепен-

но

подготавливать школьников к восприятию научных представлений

соответственно научных терминов, основываясь на их жизненном

опыте и языковых навыках

[Weitz

1986].

Определенное внимание в работах западногерманских специалистов

уделяется также проблемам обучения немецкому языку взрослых [Ваг-

kowski,

Harnisch, Kumm 1977].

Большую помощь в преподавании немецкого языка как детям, так и

взрослым могло бы оказать, по мнению лингвистов, сопоставительные

исследования родных и немецкого языков, которые позволяют пред-

сказать наиболее вероятные случаи появления интерференции и раз-

работать специальные упражнения, направленные на ее преодоление.

В качестве примера исследования такого рода можно привести рабо-

ту Н. Диттмара и Б.О. Рика, в которой рассматриваются особенности

структуры испанского языка, оказывающие наиболее сильное влияние

на

немецкую речь испанских иммигрантов [Dittmar, Rieck 1978].

Следует

отметить, что при обучении детей иностранных рабочих

немецкому языку порой возникают социально-психологические про-

блемы, аналогичные тем, которые встречаются при переходе детей-

носителей немецких диалектов на литературный язык. Многие иммиг-

ранты видят в немецком языке определенную

угрозу

для националь-

ного самосознания, традиционного национального уклада жизни. Им

необходимо постоянно разъяснять, что только хорошее овладение

немецким

языком может создать их детям социальные предпосылки

для достижения определенного положения в обществе, трудоустройст-

ва, продвижения по

службе

[Weitz

1986].

В конце 70-х годов интерес к теоретическим аспектам гипотезы

дефицита в основном

угас.

М. Хартиг объясняет это прежде всего

тем, что концентрация в узких рамках дидактических задач помешала

выйти на такие важные как в лингвистическом, так и в социальном

отношении

проблемы,

как

многоязычие,

языковые контакты

иностран-

цами

и т.п., что привело в конечном итоге к выхолащиванию позна-

вательного содержания таких штудий [Hartig 1983, 329]. На самом же

деле, по мнению Хартига, тематика языковых барьеров далеко

не

исчер-

пала себя. Вопрос в том, что в процессе ее анализа внимание глав-

ным

образом уделялось первичным формам языковой коммуникации.

А языковые барьеры

следует

рассматривать как социальные барьеры,

возникают они как вторичные признаки коммуникативных форм.

Они

состоят в том, что на основании языковых форм, которыми

пользуются индивидуумы или группы носителей языка, дается их

социальная

оценка. Иными словами, языковой барьер заключается

не

в том, что иностранец или носитель диалекта имеет меньше когни-

тивных возможностей, а в том, что лицо, говорящее на диалекте

или

с иностранным акцентом, всегда

будет

рассматриваться как

стоящее на более низкой социальной ступени,

будет

вызывать мень-

ше уважения со стороны окружающих, говорящих на стандартном язы-

ковом

варианте. Интересно, что очень часто роль социального марке-

ра играют и профессиональные языки. Так, зачастую специальные тер-

мины

из области философии, политики, социологии, экономики и т.п.

употребляются в речи носителей языка не в силу необходимости,

а как свидетельство их принадлежности к определенному избранному

кругу.

Такие же престижные функции выполняют и

иноязычные

заимст-

вования

особенно из американского варианта английского языка,

причем заимствуются не только лексико-семантические единицы, но

даже

синтаксические конструкции, формы эллипсиса и т.п., а это,

как

известно, при нормальном контактировании языков явления гораз-

до более редкие [Там же, 331].

Таким

образом, дальнейшее изучение языковых барьеров

следует

проводить прежде всего в плане анализа ситуаций, в которых на-

ходятся языковые меньшинства в многонациональных

государствах,

однонациональных же

государствах

— в поле зрения исследова-

телей должны попасть проблемы устранения негативного отношения

носителям диалекта и

других

форм, отклоняющихся от нормиро-

ванного литературного языка [Там же].

СОЦИАЛЬНАЯ

ВАРИАТИВНОСТЬ

ЯЗЫКА

Языковая

вариативность — это одна из наиболее традиционных

интенсивно изучаемых проблем социальной лингвистики. Большое

место занимала она и в

трудах

западногерманских лингвистов. Под

вариативностью они обычно понимают не вариативность индивидуаль-

ных речевых актов, а социально обусловленные формы и способы

употребления языка, характерные для определенных групп говорящих

или областей использования языка, причем знания о них в опреде-

ленной

степени относятся к компетенции любого говорящего [Nah-

rings

1981].

Знаки,

принадлежащие к каждому из этих вариантов, вы-

полняют симптоматическую функцию: употребление носителем языка

какого-либо.варианта, отклоняющегося от нормы литературного языка,

так же как и использование строго литературной формы "сигнализи-

руют"

о его принадлежности к определенной социальной группе. При-

чем

такую

функцию имеют не только устные высказывания, но и пись-

менные тексты [Kubczak 1979, Nahrings

1981].

К.

Нарингз подчеркивает, что постановка вопроса об истоках и

причинах существования языковой вариативности неизбежно приводит

выяснению взаимосвязи языка и общества. В каждой языковой

общности имеются различные группы, которые наряду с социальными

признаками

отличаются

друг

от

друга

и языковыми особенностями.

Кроме того, в различных коммуникативных ситуациях и в зависи-

мости от взаимоотношений

между

участниками коммуникативного акта

также употребляются разные варианты языка. Не

существует

какого-

либо набора ситуаций и форм, универсального для

всех

языковых общ-

ностей и языков. Внутренняя дифференциация языка является

следст-

вием и выражением социальной

структуры

общества. Основная задача

социолингвистики состоит в том, чтобы описать языковые варианты,

употребляемые представителями коммуникативных общностей, и выя-

вить систематическую и функциональную взаимосвязь

между

формами

коммуникативного взаимодействия и языковыми вариантами. Чаще

всего в языковом коллективе функционируют варианты одного и

того

же языка, однако, в некоторых

случаях

определенная социальная

группа может пользоваться иностранным языком, который играет

роль социального маркера, например, использование в прошлом

неко-

торыми слоями немецкого населения французского языка.

Конкретное

проявление внутриязыковой гетерогенности зависит от

дифференцированности

комплектности социальной системы, обслужи-

ваемой данным языком: чем гомогеннее и проще

структура

общества,

тем менее дифференцирован функционирующий в нем язык. Однако

наиболее сложно структурированных, высоко развитых обществах раз-

личия

между

вариантами языка сравнительно невелики, поскольку по-

требность взаимного общения

между

представителями различных групп

населения обусловливает тенденцию редуцирования различий в языко-

вых вариантах.

Автор

выделяет несколько направлений (измерений)

дифференциации языка:

1. Диатопическое измерение

охватывает

диалекты, наречия и некоторые

недиалектные формы связанные с территориальным размещением языковых коллекти-

вов. Особый интерес, по мнению автора, при исследовании диалектов представляет

их сопоставление с нетерриториальными вариантами языка, например, разговорной

речью, литературным языком. Кроме чисто

структурного

описания особенностей диалек-

тов необходимо проанализировать их социально-лингвистические характеристики. При

исследовании диалекта необходимо

учитывать

то обстоятельство, что это устная форма

существования языка, сфера применения которой ограничена, во-первых, географиче-

скими

рамками,

во-вторых,

тематикой (в основном бытовой). Разговорная речь занимает

промежуточное положение

между

диалектом и литературным языком. Это явление

весьма неоднородное и

трудно

поддающееся однозначному

строгому

определению.

Так же как и диалект разговорная речь функционирует в устной форме, тематически

она ограничена повседневным общением. В качестве высшей ступени географической

вариативности автор рассматривает стандартизованный литературный язык.

2. Диастратическое измерение —

сюда

относятся варианты языка, типичные

для различных социальных групп. Это измерение покрывает

следующие

языковые

варианты: специальные языки — к ним относятся профессиональные, групповые языки,

а также языки, обслуживающие определенные области коммуникации, например, язык

поэзии,

язык газеты, спортивный язык и т.п.; языковые варианты, возникающие в

результате

дифференциации общества по половому и возрастным признакам.

3. Д.иаситуативное измерение — здесь

исследуются

языковые особенности,

обусловленные ситуацией общения. Ситуация, как указывает автор, является величиной

комплексной, состоящей из

следующих

факторов: коммуникативные партнеры,

средство

коммуникации, место коммуникации, тема. К этому же аспекту анализа автор отно-

сит стилистические исследования. Наиболее рациональным

автору

представляется деление

стилистических сфер по

следующей

шкале: возвышенный; нормально-языковой; оби-

ходно-языковой; вульгарный.

Нам

представляется, что эта классификация является недостаточно

полной

и несколько противоречивой. Во-первых, как уже отмечалось,

ней не учтена возможность идеологической дифференциации языка,

во-вторых, неясным остается вопрос о функциональных стилях.

На

наш,

взгляд, спортивный язык и язык поэзии — это явления разного ха-

рактера. И вряд ли правомерно рассматривать язык поэзии

как

вариант,

характерный для определенной социальной группы, т.е. социолект.

Такой

подход находится в противоречии

концепциями

некоторых

западногерманских социолингвистов. Так, например, У. Аммон опре-

деляет социолект как общее обозначение языковых вариантов, кото-

рыми

пользуются разного рода социальные объединения носителей

языка

будь

то социальные классы в марксистском понимании этого

термина или социо-экономические слои в структурно-функциональной

социологии,

группы, объединенные по признаку возраста или пола,

профессии

или общих интересов [Ammon 1985]. Сходным образом

характеризует социолект и X. Кубчак, который считает, что процедура

выделения социолекта выглядит следующим образом: из всех знаков

диасистемы репрезентирующей данный язык (под диасистемой

пони-

мается совокупность всех вариантов данного языка), выделяются

специфичные

для тех или иных социальных групп (под социальной

группой автор понимает группы людей, находящихся, согласно оценке

членов общества, на одной ступени общественной иерархии). Но со-

вокупность этих знаков только в том случае может считаться со-

циолектом,

если она функционирует в качестве активного средства

коммуникации

какой-либо группы людей [Kubczak 1979]. Очевидно,

что ни язык поэзии, ни язык газеты названными характеристиками

социолекта не обладают. К этому варианту могли бы быть отнесены

язык

поэтов и язык газетчиков, т.е. специфическое средство общения

данных профессиональных групп, но ни в коей мере не язык созда-

ваемых этими группами специальных текстов, которые как опреде-

ленные варианты языка должны рассматриваться в рамках функцио-

нальных стилей, т.е. являются по терминологии X. Лё'ффлера, функ-

циолектами.

Лёффлер

[Löffler

1985, 87] представляет совокупность ва-

риантов современного немецкого языка в виде достаточно сложной

модели [Там же, 88]. Таким образом дифференциация языковых

вариантов производится по

средству

коммуникации, коммуникативным

функциям,

ареальному признаку, группам говорящих,

возрасту,

полу,

типам коммуникативного взаимодействия или ситуациям, в

результате

чего

соответственно выделяются медиолекты, функциолекты, диалекты,

социолекты, мужские и женские

языки,

возрастные языки

ситуалекты.

В данной классификации также обнаруживается некоторая проти-

воречивость и непоследовательность. Однако, как совершенно вернр

подчеркивает ее автор, вариативность языка представляет собой чрез-

вычайно сложное явление, описание которого можно осуществлять

под разным

углом

зрения, причем при любом

подходе

выявляется

множество пограничных

случаев,

которые с разным основанием можно

отнести к нескольким типам

[Löffler

1985, 88].

Наряду с анализом возможных направлений дифференциации языка,

описанием отдельных его вариантов необходимо исследовать и их

симптоматические

функции.

По мнению X. Кубчака, наиболее перспек-

тивным в этой области является привлечение социологической теории

ролей. Эту функцию можно интерпретировать как своего рода "вспо-

могательное правило" для ориентированного на определенную роль

языкового поведения [Kubczak 1979].

Большой теоретический интерес представляет вопрос о том, яв-

ляется ли языковая вариативность элементом системы языка, или же

она относится к речи. К. Нарингз [Nahrings

1981],

считает, что знания

структуре

и функциях языковых вариантов нельзя рассматривать

в качестве составной части знания о речевой деятельности, т.е.

"исполнения"

в терминологии Хомского. Во-первых, вариационные

характеристики носят регулярный, а не случайный характер; во-вторых,

использование языка в соответствии с определенными образцами

реализации нормированно;

в-третьих,

языковым вариантам, т.е. формам

реализации языка, можно обучить. В то же время языковые варианты

нельзя безоговорочно отнести и к языковой компетенции, так как

правила языковой вариативности формулируют не правила построения,

например, слов, предложений и т.п., а правила ограничений, которые

определяют характер использования языка определенными социаль-

ными

группами в тех или иных социальных ситуациях. По мнению

автора, вариативность является неким промежуточным элементом меж-

ду системой языка и речью,

между

компетенцией и "исполнением".

•Взаимоотношение

между

системой, нормой и речью автор представ-

ляет в виде схемы, воспроизведенной на с. 47.

Весьма важным в теоретическом отношении является также вопрос

о том, является ли особенность языкового знака, свидетельствующая

ó его принадлежности к

тому

или иному социолекту, составной

частью

значения этого знака. По мнению Кубчака, на этот вопрос

следует

ответить

утвердительно

[Kubczak 1979].

Несмотря на существование внутри каждого языка множества ва-

риантов, в определенном смысле каждый язык — явление гомоген-

ное,

поскольку он легко отграничивается от

других

языков, и все его

варианты

обладают

неким общим набором лингвистических характе-

ристик. Единство языка и разнообразие возможностей его реализаций

в виде многочисленных вариантов — это не две различные теорети-

СИСТЕМА

(фонологические,

морфологические,

синтаксические...

правила)

""'IV

НОРМА

- - . \ . -

(фонетические

образцы

реализации,

частотность

морфологических,

синтаксических

моделей...)

'Ставшие

обычными

формы

реализации

системы

(звуки,

предложения

тексты...)

Индивидуальные конкретные реализации

системы

ческие концепции о сущности языка, а два аспекта одного феномена

[Nahrings 1981].

Конкретные

исследования социолингвистами ФРГ языковых вариан-

тов было сосредоточены главным образом в

трех

областях. Это прежде

всего исследование различных диалектов с

учетом

их социального

измерения,

а также анализ взаимоотношения разных форм существо-

вания

языка; большое внимание уделяется исследованию половозраст-

ных различий некоторых специальных

языков.

Менее

других

вариантов

анализируются профессиональные языки, хотя и здесь

существуют

от-

дельные работы (см., например [Fluck 1976; Senft 1982]).

Формы

существования

немецкого

языка

проблема

языковой

нормы.

Сильная

диалектная дифференциация, которой характеризуется не-

мецкий

язык, существенные различия

между

разговорным языком

(Umgangssprache) и нормированным литературным языком (Hochsp-

rache,

Literatursprache, Standartsprache) представляют значительный ин-

терес. Немецкими лингвистами выполнен ряд исследований посвящен-

ных этой проблематике.

Наличие

стандартизованного литературного языка является, как

считает К. Нарингз, характерной чертой любого развитого общества.

Он

выполняет три основные функции: 1) объединяющую — помогает

преодолевать барьер непонимания

между

носителями диалектов дан-

ного языка; 2) отграничивающую —

дает

возможность отграничить

язык

от

других

языков; 3) престижную — это наиболее престижный

из

всех

вариантов языка. Стандартный язык должен быть способен

обслужить все сферы жизнедеятельности его носителей, в идеале

он

должен обладать минимальной формальной вариативностью при

максимальном функциональном многообразии.

По

мнению некоторых языковедов нормированный литературный

язык

не представляет особого интереса для социолингвистики, по-

скольку эта дисциплина прежде всего нацелена на анализ языковой

вариативности

[Löffler

1985, 113]. Более продуктивно в этом плане

изучение разговорного языка. Носителями этой языковой разновид-

ности,

по мнению социолингвистов ФРГ, являются средние и высшие

слои городского населения [Bichel 1973, 209; Nahrings 1981, 73].

Таким

образом, разговорная речь — это социально маркированный

вариант. Его использование имеет и ситуативные ограничения — это

речь повседневного

общения

[Löffler

1985,111].

точки

зрения

языковой

системы разговорная речь — это претерпевший некоторые изменения в

процессе речевого общения литературный язык. Поскольку круг поль-

зователей разговорной речью чрезвычайно широк, она в свою очередь

подвержена довольно существенной внутренней

дифференциации.

Кро-

ме того, она значительно варьируется в разных регионах страны под

влиянием

распространенных там диалектов [Eichhoff

1977—1978].

В связи с изучением таких более или менее нормированных язы-

ковых вариантов, как литературный язык и разговорная речь, естест-

венно,

встает вопрос о языковой норме.

П.

фон Поленц под нормой понимает часть возможностей языковой

системы, которая

результате

прескриптивной метаязыковой коммуни-

кации

оценивается как "нормативная", "правильная" [Polenz 1982].

Однако,

в реальной жизни языковая норма дополняется языковым

употреблением, т.е.

существуют

случаи языкового употребления, кото-

рые не соответствуют

норме,

и нормирование формы, которые реально

не

употребляются в речи носителей языка. В этой связи встает во-

прос,

как оценивать правильность или неправильность различных язы-

ковых форм. Если соотносить их только с

кодифицированной

нормой,

то это

будет

препятствовать любому языковому развитию [Polenz

1982;

Jäger

1982]. 3. Егер считает, что при оценке, например, неологиз-

мов,

следует

руководствоваться следующими критериями: 1) точность

однозначность; 2) степень распространения и употребительности;

3) языковая экономия

[Jäger

1982].

X. Штегер подчеркивает, что каждая группа языкового коллектива

обладает собственной языковой нормой. Плюрализм социально обус-

ловленных языковых норм очень точно отражает социальный плюра-

лизм общества, поэтому нормирование языков является не только

лингвистической, но и лингвополитической проблемой.

В предшествующие столетия, когда формировался немецкий лите-

ратурный язык, проблема нормирования состояла в преодолении

региональных норм. В настоящее время под прикрытием видимого

единства немецкого литературного языка без всяких контактов

друг

другом

существуют

многочисленные конкурирующие социальные

нор-

мы.

И проблема нормирования на современном этапе состоит в том,

чтобы добиться такого соотношения

между

социальными нормами'

при

котором все они самостоятельно, но в едином направлении

способствовали бы повышению уровня языковой нормы [Steger 1982].

Наряду с разговорной речью нестандартизированной формой су-

ществования языка является диалект. Как уже отмечалось, начиная

с 70-х годов особое внимание социолингвисты ФРГ стали уделять

социальной

маркированности и коммуникативной функции диалекта.

Естественно, что в связи с таким подходом возникает необходимость

уточнения понятий "диалект", "социолект" и их взаимоотношений.

По

мнению У. Аммона, диалект — это нестандартизованный ва-

риант языка, не перекрывающий никакие

другие

языковые варианты,

т.е. если языковой вариант, являющийся диалектом, распространен в

каком-либо

регионе, то этот регион не может включать в себя более

мелкий

регион, в котором функционирует

другой

диалект. Таким об-

разом, диалект никогда не может выступать в качестве надрегиональ-

ного средства общения, таковыми

могут

быть только разговорная

речь и литературный язык [Ammon 1986]. На это важное свойство

диалекта указывает также Лёффлер

[Löffler

1985].

В настоящее время в условиях меняющейся социальной действи-

тельности, когда диалекты в чистом виде (как территориальные

разновидности) постепенно теряют свои позиции, а социальная диф-

ференциация

языка становится все более интенсивной, часто возни-

кает вопрос, не являются ли социолекты новыми диалектами? За-

падногерманские лингвисты отвечают на него отрицательно. Бесспор-

но,

что при исследовании диалектов лингвистам весьма часто прихо-

дится сталкиваться с социальной неоднородностью носителей диалек-

та, что накладывает отпечаток на особенности их речи, поэтому им

приходится заимствовать из социолингвистики ее теории, модели и

методы. И диалектология, и социолингвистика имеют дело с анализом

языковой

действительности, которая применительно к немецкому язы-

ку такова, что ее невозможно описать без одновременного

учета

территориальных, и социальных характеристик. Однако, диалекты и

социолекты имеют ряд существенных различий.

Например,

со временем

территориальные различия во многих языках нивелируются, социаль-

ные

же сохраняются и

даже

будут

усиливаться

[Löffler

1986;

Schatz

1985].

По

мнению Лёффлера, интерес к диалектам со стороны социолинг-

вистики

возникает именно

тогда,

когда они перестают быть основны-

ми

средствами общения отдельных регионов. В этой ситуации и встают

вопросы:

кто говорит на диалекте, где и когда

[Löffler

1985, 145].

1965—1967

гг. Алленсбаховским институтом демоскопии было

проведено обширное исследование в различных регионах ФРГ и ГДР,

позволяющее судить на основе самооценок граждан о степени владения

ими

диалектами и использовании их в разных ситуациях (дома и на

работе). Аммон был первым, кто использовал эти данные в социо-

диале кто логических исследованиях [Ammon 1972]. Они позволили

установить районы, наиболее перспективные для изучения под рассмат-

риваемым

углом

зрения. Таковыми, по мнению социолингвистов яв-

ляются регионы, в которых число носителей диалекта составляет

около 50%, и имеются существенные расхождения в употреблении

диалекта в различных сферах. Здесь можно продуктивно исследовать

языковое

поведение различных социальных групп, смену регистров,

контекстуальные стили, коммуникативные возможности отдельных со-

циальных групп, степень межгрупповой коммуникации и т.д.

[Löffler

1985,

148].

Зак. 1022 49

Носителями

диалекта,

как

правило, являются классы

наимень-

шим

доходом, невысоким уровнем образования, выполняющие мало-

квалифицированную физическую

работу,

проживающие

деревне,

чей

круг общения ограничен семьей

близким окружением. Таким обра-

зом,

степень владения индивидуумов диалектом отчетливо коррелирует-

ся

социальными факторами

[Hasselberg

1983].

В настоящее время

в ФРГ

наблюдается отчетливая тенденция

среди

все

более широких слоев населения

овладению литературным

языком.

Раньше

это

явление было характерно сначала

для

высших,

затем средних слоев городского населения,

позже

для

наиболее

обеспеченных слоев сельского населения.

Процесс

этот распространяет-

ся

Севера

на Юг.

другой

стороны, идет

обратный процесс: среди образованной

части носителей языка вновь возникает интерес

диалекту, который

начинает рассматриваться

как.

одно

из средств самосознания личности,

символ

его

принадлежности

определенной территориальной общнос-

ти,

поддерживающий связь

национальными

традициями,

т.п.

Имеет-

ся

тенденция

определенному расширению социальных функций диа-

лектов:

они

используются сейчас

не

только

бытовом общении,

фольклорных ансамблях, но

некоторых радиопередачах, театральных

постановках.

Социальный

статус

литературного языка

диалекта определяет

их

оценку носителями языка,

что

может,

по

мнению западногер-

манских исследователей, приводить

возникновению языковых

кон-

фликтов

одноязычных коллективах.

Так, К.

Маттхайер, изучая

процессы общения жителей небольших поселений, пришел

выводу,

что

основе наблюдаемых

там

языковых конфликтов лежит тот факт,

что различные варианты языка выполняют роль социальных символов.

Обычно литературный язык

региональные варианты разговорной речи

служат

показателями более высокого социального положения, репре-

зентируют городскую культуры,

диалект является символом деревен-

ской

крестьянской культуры, которая рассматривается

как

отсталая.

Однако,

процессы символизации

могут

принимать и

другой

характер:

литературный язык рассматривается как "чужой"

оценивается

негатив-

но,

диалект, напротив, воспринимается

как

средство солидариза-

ции,

как

"домашний" язык

соответственно оценивается положитель-

но

[Mattheier 1984].

Специфика речевого поведения. В

последнее десятилетие немецкие

социолингвисты проявляют большой интерес

изучению

дифференциа-

ции

языка по полу говорящего

(см.,

например

[Andresen 1979; Maier 1979;

Pusch 1980/81;

Trömel-Plötz

1982;

Rank

1983]).

При

этом,

как пра-

вило,

исследуются специфические особенности языка

женщин,

посколь-

ку

именно

этот вариант рассматривается как

маркированный.

Основное

внимание

этих работах уделяется

не

артикуляторным особенностям

женской

речи (высоте голоса, мелодике, силе звуков

т.п.),

а спе-

цифике

языковой компетенции женщин, обусловленной

их

социальны-

ми

ролями

обществе.

Следует

отметить,

что по

мере исторического

развития положение женщин

обществе претерпело существенные из-

менения,

что

нашло яркое отражение

и в их

языковой компетенции.