Кокаревич М.Н. Культурология

Подождите немного. Документ загружается.

Такой способ аргументации характерен и для философских

рассуждений. Фалес, доказывая, что генетическим первоначалом

всего сущего является вода, предлагал убедиться в этом, наблю-

дая, как в сухой безжизненной земле, собранной в сосуд, после

обильного полива появляются и личинки, и растения. Тем самым

было очевидно, что именно вода привнесла жизнь. Демокрит

учил, что

все состоит из атомов плотных, неделимых, мельчай-

ших частиц. Эти частицы настолько малы, что зрительно не вос-

принимаются. Душа состоит из атомов, ее разумная часть нахо-

дится в грудной клетке, неразумная, живая часть равномерно

распределена по всему телу. Образы вещей, которые все время

истекают от тела и как бы соприкасаются с сетчаткой глаз, давая

нам возможность увидеть это тело, также состоят из атомов, яв-

ляются тончайшими оболочками предметов.

Чтобы облегчить задачу понимания атомарного строения

всего сущего, Демокрит предлагал ясную зрительно-телесную

аналогию: мы в помещении, которое нам кажется пустым, но

стоит лучу солнца пронзить пустоту, как в нем заиграют мириа-

ды пылинок, так, пронзая пространство лучом разума, мы убе-

ждаемся, что оно состоит из атомов; атомы «видны» разуму.

Телесностью пронизана древнегреческая живопись. В ее

цветовой палитре преобладали в значительной степени черный,

белый, красный и желтый цвета. В вазописи чернофигурной,

а позднее – краснофигурной, позволяющей вместо плоского си-

луэта давать трехмерное изображение фигур, используется

только эта цветовая палитра. До нас не дошли произведения

знаменитых художников Древней Греции, но становится понят-

ным, почему так гордился Зевксис (конец V в. до н. э.), когда на

изображенную им гроздь винограда села птица и стала клевать

написанные кистью ягоды. Полная иллюзия вещественности,

телесности, ее достижение – цель и идеал живописца в Древней

Греции. В этой атмосфере логично появление еще одной, ско-

рее всего легенды. Паррасий, величайший художник антично-

сти, поспорил с Зевксисом – кто больший мастер? Зевксис изо-

бразил кисть винограда. Прилетела птица и принялась клевать

ягоды: «Посмотри, какой я мастер. Этот виноград, как настоя-

щий. Даже птица обманулась. А теперь открой занавески, по-

смотрим на твою картину». – А занавески были написаны.

Таким образом, культ обобщенной прекрасной человече-

ской телесности, во-первых, выражается в телесности мышле-

ния, во-вторых

, в культе прекрасного человеческого тела,

в культе эротики.

Самой большой ценностью для греков было прекрасное,

живое и здоровое человеческое тело. Оно было единственным

мерилом и идеалом красоты и совершенства всего сущего:

и богов, и космоса, и архитектурного сооружения, и скульп-

турного изваяния. Сама красота сначала отождествлялась

с красотой человеческого тела. Впоследствии красота в своей

всеобщности как нечто выделяемое во всех прекрасных вещах

несла в себе обобщенные черты прекрасного человеческого

тела, поэтому передавалась в понятиях пропорциональности,

симметрии и т. п.

Космос – обобщение прекрасной человеческой телеснос-

ти. Он, как тело, занимает определенный объем, ограниченный

куполом неба – надземной частью, снизу – подземельем. По-

добно прекрасному человеческому телу космос симметричен.

Глубочайшая часть подземелья – Тартар – настолько же удале-

на от непосредственно расположенного под землей Аида, на-

сколько вершина неба отстоит от поверхности Земли. Космос –

живое существо: энергия человека воплощается в беге, а энер-

гия живого космоса – в вечном вращении. Само понятие «кос-

мос» как миропорядок у греков коррелирует с понятием «кос-

метика» вполне человеческим.

Следует отметить различие в представлениях о космосе

как обобщении человека и как его расширении. С последним

мы встречается в китайском мифе о творении, в котором все

пространство между землей и небом заполнилось разложив-

шимся телом великана Пань-гу: глаза его превратились после

смерти в Солнце и Луну, его слезы стали реками, кости – ме-

таллом и камнями, дыхание – ветром и т. д.

Ценностной ориентацией на прекрасное человеческое тело

пронизаны все сферы античной культуры: искусство, мораль,

религиозные культы, образ жизни греков.

Самым ярким воплощением культа прекрасного человече-

ского тела является античная скульптура. Позднее апологеты

христианства

даже отождествляли языческую культуру Древней

Греции со скульптурными изображениями прекрасного обна-

женного человеческого тела. В своих классических образцах

древнегреческая скульптура – изваянный спокойно стоящий

обнаженный человек, не обезображенный ни мукой, ни судоро-

гой. Если скульптура изображает движение, то только такое,

которое подчеркивает упругость мышц, красоту тела.

Изваянная женщина почти всегда прикрыта одеждой, но

позволяющей почувствовать привлекательность женского тела.

Установка на прекрасную человеческую телесность застав-

ляла скульпторов придирчиво отбирать материал для будущего

шедевра: предпочитали мрамор желтоватый, сквозистый

и светоносный. Паросский мрамор пропускал свет на 3,5 милли-

метра, передающий теплоту человеческого тела. Беломраморную

скульптуру натирали воском, чтобы «оживить» ее. Реальный че-

ловек многоцветен, и скульптура тоже расцвечивалась яркими

красками, зубы инкрустировались серебряной пластинкой, гу-

бы – медной. Размеры скульптуры коррелировали с естествен-

ными пропорциями образа – человеческого тела.

Другое яркое воплощение этой ментальной доминанты –

греческая архитектура. Господствующей формой греческой ар-

хитектуры с VII в. до н. э. стал периптер, храм, окруженный со

всех сторон колоннадой. В мифологическом сознании храм –

это одеяние божества, статуя которого находится в храме. Бо-

жество как бы изливает себя, воплощается в деталях храма. Ко-

лонна – это тело божества, т. е. идеальное человеческое тело.

Неудивительно поэтому, что именно греческая архитектура вы-

работала ордер – систему взаиморасположения несущей и не-

сомой частей сооружения. Несущая часть – строго определен-

ный ряд колонн, несомая – лежащая на них верхняя часть со-

оружения. При этом колонна – имитация человеческого тела:

капитель, венчающая ее – аналог головы, продольные полосы

по всей длине, каннелюры – аналогичны складкам платья.

В ионическом архитектурном ордере, классический обра

зец которого в Эрехтейоне, одном из храмов античного Акро-

поля, воплощена женская красота, женственность, по выраже-

нию Витрувия. Высота ионической колонны с капителью равна

восьми диаметрам основания, как рост идеально красивой жен-

щины, который равен восьми длинам ступни. Главной особен-

ностью капители являются закручивающиеся по обе стороны

верхней части ствола крупные завитки.

В дорическом архитектурном ордере, классический обра-

зец которого воплощен в Парфеноне, другом храме Афинского

Акрополя, отражена красота мужского тела, мужественность,

по Витрувию. Высота дорической колонны с капителью состав-

ляет шесть диаметров основания, подобно росту идеально пре-

красного мужского тела, равного шести длинам ступни. Капи-

тель проста, венчает ее гладкая квадратная плита.

Уже позднее возникает коринфский ордер. В его класси-

ческих образцах, относящихся к IV в. до н. э., капитель имеет

форму корзины из стилизованных листьев аканфа и завитков.

В религии также ярко проявляется культ прекрасной чело-

веческой телесности. Греческие боги, являющиеся прообразами

неба (Зевс), воды и моря (Посейдон), любви (Афродита) и т. д.,

сами по себе – идеальные живые человеческие тела. Все боги

обладают прекрасной внешностью, даже бог смерти Танатос

красив. В остальном боги также похожи на людей, они неуто-

мимы в поисках телесных удовольствий. Любвеобильный Зевс

соблазнил множество нимф и смертных женщин. Персефона

вела борьбу за смертного Адониса. Даже вмешательство суда,

решившего, что Адонис будет третью часть года с Афродитой,

другую треть – с Персефоной, а третью часть будет иметь право

на отдых от посягательств богинь, не прекратило спора богинь.

Афродита не выполнила решение суда. Тогда Арес, воспылав

ревностью, превратился в дикого вепря и задрал Адониса на

глазах Афродиты.

Красота пробуждала любовь и восхищение, что иллюст-

рируется мифами. Гефест, разгневанный изменой жены

, выко-

вал тонкую сеть, накрывшую любовников Афродиту и Ареса на

ложе. В сети и нашел их Гефест и решил показать их голых

и беспомощных, опутанных сетью, чтобы все видели, как его

бесчестят. Однако возбудил у богов только зависть к Аресу.

Увы, не имеющий красивого тела был обречен на презрение

и даже смерть. Гера, родив хилого некрасивого ребенка, буду-

щего бога Гефеста, чтобы не мучить себя жалким зрелищем,

сбросила его с вершины Олимпа.

Пронизаны телесностью, эротикой религиозные культы.

В центре культа Деметры, богини плодородия, – страдания ро-

женицы. Домашние культы посвящены гению – производитель-

ной силе главы семейства, в переводе с древнегреческого. Лю-

бимы были празднества в честь бога Диониса. Менады, жрицы

бога и гречанки, облаченные в шкуры диких зверей, опьянен-

ные листьями плюща и вином, возбужденные звуками музыки,

плясками, начинали безумное, экстатическое кружение по свя-

щенным рощам и холмам. Они вовлекали в свою толпу

и мужчин, и мальчиков, и животных, предавались с ними любви

и в кровожадном сладострастии разрывали их на части. Торже-

ствовало безумное, буйное природное начало, противостоять

которому было невозможно. Панфей, царь Фив, невзлюбив рас-

путство Диониса, захватил его вместе с менадами, но не смог

противиться богу. Менады бежали и отправились бродить по

горам, разрывая на куски молодых оленей. Не простили они со-

противление Пенфея своему богу и, возбужденные вином и ре-

лигиозным экстазом, они разорвали пополам царя. Его собст-

венная мать Агава оторвала сыну голову. В безумном эротиче-

ском экстазе менады растерзали и Орфея. Конечно, реальные

дионисийские оргии уступали мифологическим. Однако и они

были признаны впоследствии опасными для общественной

нравственности. Была проведена реформа, ограничившая дио-

нисийский оргиазм пределами места и времени (раз в два года

и только на Парнасе).

Эротические и брачные мотивы пронизывают философию.

У Эмпедокла корни вещей

: воду, землю, воздух и огонь соеди-

няет любовь, разъединяет ненависть. Платон называет идею от-

цом, материю, хору – матерью, а вещь – соединение идеи и ма-

терии – сыном. Сам термин «познание» у древних греков изна-

чально обозначал познание женщины. Греки различали два

вида познания: рациональное, научное и мистическое. Рацио-

нальное – этимологически – эротическое познание женщины.

Сакральное, мистическое – обозначало особые противоестест-

венные формы сексуальных отношений типа инцеста. Инцест

всегда считался в древнегреческом обществе тяжелым преступ-

лением перед общественной моралью, но и расценивался как

условие для проникновения в самую глубокую жизненную тай-

ну. Видеть инцест во сне считалось счастливой приметой для

ремесленника, ремесло – «технэ» – расценивалось как особое

таинство. Само слово «технэ» в переносном смысле то же са-

мое, что «мать». Поэтому инцестный сон предвещал проникно-

вение в тайны ремесла.

В атмосфере, пропитанной культом прекрасной человече-

ской телесности, очень естественна и символична лирика Сафо

(Сапфо). Поэтесса жила в Митиленах, главном городе острова

Лесбос в конце VII – начале VI в. до н. э. Как выдающийся

и уважаемый человек своей эпохи она была удостоена героиза-

ции – соотечественники выбивали ее изображение на монетах,

города ставили ей памятники. Она прославила свой остров не

только бессмертными любовными строфами, но и школой для

девушек из благородных семейств, посвященной Афродите. Де-

вушек она учила и музыке, и танцам, и поэзии, и походке, кото-

рая будила желание, и искусству любви. Взаимная любовь свя-

зывала последовательниц богини Афродиты. Самые прекрасные

и страстные строки об этой любви:

Эрос вновь меня мучит истомчивый, –

Горько-сладостный, необоримый змей.

Ты же, Аттида, и вспомнить не думаешь

Обо мне. К Андромеде стремишься ты.

Жажда наслаждения толкнула мифологического царя

Лая на воровство юного Хрисиппа, но она же и послужила

оправданием его поступка даже в глазах отца ребенка. Тот

великодушно простил Лая, признав, что только безумная

страсть могла заставить его «нарушить законы гостеприимст-

ва». Таким образом, главное обвинение против Лая – нару-

шение законов гостеприимства (именно за это он был про-

клят) ни больше, ни меньше, а подобная страсть преступле-

нием не считалась.

Немалое место в жизни древних греков занимали спор-

тивные состязания и гимнастические упражнения, без которых

невозможна физическая красота и сила. Юноши, как правило,

первую половину дня проводили в гимнасии, где занимались

гимнастикой. Города организовывали конкурсы красоты между

мужчинами и между женщинами. Победитель на афинском

конкурсе красоты награждался щитом.

Греки были очень воздержаны в еде. Вино, восхититель-

ный напиток богов, пили всегда разбавленным водой, т. к. те-

лесная красота и пьянство несовместимы. В назидание время от

времени напаивали допьяна рабов и выставляли на всеобщее

обозрение, чтобы все свободные граждане видели, насколько

это отвратительное зрелище.

Другая доминанта античной ментальности – объекти-

визм. Это означает убеждение древних греков в существовании

объективных первоначал мироздания, тайных сил, которые

вершат судьбы и людей, и богов, и мира. Именно поэтому древ-

негреческая мифология уделяет столь большое внимание поис-

ку как субстанционального, так и генетического начал всего

сущего (субстанциональное первоначало – то, что лежит в ос-

нове всего сущего, генетическое – то, из чего все возникает –

Вода у Фалеса). Космогония, учение о возникновении мирозда-

ния, является обязательным элементом в структуре философ-

ских построений античности.

Именно

поэтому в древнегреческом пантеоне так много

богинь судьбы, олицетворяющих ее разные аспекты. Они раз-

личали Ананке – великую богиню Необходимости, Могучую

судьбу, с которой не спорят даже боги. Жизнь людей во вла-

сти ее дочерей, мойр: Клото, прядущей нить человеческой

судьбы на своем веретене, Лахесис, отмеряющей длину нити,

и самой ужасной – Атропос, отрезающей нить жизни. Другие

олицетворения судьбы – Тюхе, судьба как фортуна, удача

и Немезида, судьба как рок, неотвратимое возмездие. Тюхе

в своих поступках крайне безответственна и любит жонгли-

ровать шаром, который демонстрирует непредсказуемость

случая. Если она к кому-либо благоволит, то на счастливчика

сыплются дары, как из рога изобилия. Но стоит этому из-

браннику фортуны забыться, перестать приносить жертвы бо-

гам, как появляется древняя богиня Немезида, и наступает

неотвратимое возмездие.

Древнегреческий объективизм создал трагедию, в которой

властвует рок. Такова трагедия царя Эдипа, который стремится

избежать судьбы, но она неотвратимо ведет его по предназна-

ченному пути. Эта история начинается с того, что фиванский

царь Лай, опечаленный тем, что у него нет детей, обратился

к Дельфийскому оракулу, который ответил, что ребенок, кото-

рый родится, станет убийцей Лая. Царь стал избегать жены, но

Иокасте удалось обмануть мужа, и в назначенный срок ребенок

появился на свет. Разгневанный отец схватил мальчика, про-

ткнул ему лодыжки гвоздем и отнес на гору. Там ребенка на-

шли пастухи и принесли своему царю Полибу. Будучи бездет-

ным, Полиб усыновил ребенка, которого назвали Эдипом, из-за

распухших ступней. В положенное время Эдип отправился

к Дельфийскому оракулу узнать свое будущее. «Прочь из свя-

тилища, несчастный! – с ужасом вскричала пифия, – ибо ты

убьешь своего отца и женишься на матери!» Эдип любил Поли-

ба и его жену Перибею и, не желая

причинять им горе, решил

не возвращаться домой.

Он шел по дороге и встретил колесницу, которая везла

фиванского царя. Лай оскорбил Эдипа и тот, убив его, пошел

дальше по дороге, которая привела его в Фивы. Около города

поселилось чудовище – Сфинкс. Она задавала всем загадку:

«Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем на

двух, а вечером на трех?» Никто не мог дать правильный ответ,

и Сфинкс пожирала неудачливых. Эдип же сказал, что это че-

ловек. Сфинкс бросилась в отчаянии с горы и разбилась на-

смерть. Благодарные фиванцы избрали Эдипа своим царем,

и он по обычаю Фив стал супругом Иокасты, поскольку как раз

в этот момент в город прибежал раб и рассказал, что какой-то

незнакомец убил Лая.

Через многие годы, у Эдипа уже было двое взрослых сы-

новей и две дочери, на Фивы напала моровая язва. Дельфийский

оракул, к которому обратились жители, ответил: «Прогоните

убийцу Лая!» Эдип стал искать виновника. Тут пришло письмо

от Перибеи, где она рассказывала Эдипу тайну его рождения.

Эдип понял, что рок настиг его. Иокаста от стыда и печали по-

весилась, а Эдип ослепил себя застежкой от ее одежд. Фиванцы

изгнали Эдипа. Пространствовав много лет в сопровождении

своей дочери Антигоны, он, наконец, пришел туда, где его

должна была настичь смерть. Так и случилось.

Если в трагедийной судьбе короля Лира виноват он сам,

этот старик как будто не знавший, что в мире есть ложь, лице-

мерие и пустившийся расспрашивать своих дочерей – кто из

них его больше любит, то царя Эдипа по дороге жизни влечет

злой рок, которого невозможно избежать.

100

Еще одна ментальная доминанта – ослабленное индиви-

дуальное начало. Эта доминанта античной ментальности гово-

рит нам, что древний грек – это тело, обладающее душой. У не-

го нет собственного «Я», которое обижается и оскорбляется

в нас. Ему можно причинить только боль. Царь Эдип в своих

скитаниях жалуется, что нанесен ущерб его телу.

Танталовы

муки – символ сильнейших мучений для нас – муки голода

и жажды. У Гомера в «Илиаде» Терсита при огромном скопле-

нии воинов ударили, с нашей точки зрения, его унизили, но то-

гда не знали, что такое унижение. Действительно, мы читаем:

Скиптром его по хребту и плечам он ударил,

Сжался Терсит, из очей его брызнули крупные слезы.

Вдруг по хребту полоса под тяжестью скиптра златого

Вздулась багровая. Сел он, от страха дрожа и от боли,

Вид безобразный наморщив, слезы отер на ланитах.

Только физическую боль, только страх, что его забьют на-

смерть, испытывает Терсит.

Поскольку у древнего грека нет осознания «Я», нет внут-

реннего морального стержня, то у него нет и совести. Он не

имеет представления о совести. Ведь муки совести – это резуль-

тат внутренней оценки либо недостойных помыслов, либо по-

ступка, даже такого, о котором никому не известно.

Древние греки имели понятие только о стыде. Стыд, позор

человек испытывает за совершенный и ставший известным всем

поступок, недостойный с точки зрения общепринятых норм.

Геракл в приступе безумия убил свою жену Мегеру и сыновей.

Когда к нему вернулся разум, он закрылся на несколько дней

в подвале, вопрошая себя, как он будет жить дальше, покрыв

себя бесславием в глазах людей. После обряда очищения Геракл

отправился к Дельфийскому оракулу, чтобы спросить, что ему

следует делать. Ответ был таков: «Отслужи царю Эврисфею

двенадцать лет и тогда получишь в награду бессмертие». Таким