Клямкин И.М. Европейский выбор или снова особый путь?
Подождите немного. Документ загружается.
Эти представления выглядят, конечно, странными, быть может, даже па
радоксальными. Но и здесь, возможно, сказывается то, что деятельность оп
позиционных партий, по мнению большинства населения, никак не связана
с его повседневными интересами. Поэтому ограничение возможностей этих
партий многими не замечается. Ведь если они не артикулируют интересы тех
или иных социальных групп, не рационализируют повседневные проблемы
их жизни, то они неизбежно теряют внимание и доверие людей.
Дело не только в том, что сегодня для этих партий заблокирован доступ
к телевидению, но и в том, что они мало, по мнению опрошенных, озабочены
делами основной массы населения. В том, что они заняты прежде всего борь
бой за власть, за свои партийные интересы и не работают так, как должны ра
ботать массовые политические партии. Ну а если плохо работающими выгля
дят те или иные властные структуры, то опять же не потому, что у них мало
свободы, а потому, как полагают многие, что они недостаточно контролиру
ются другими институтами. Мы снова убеждаемся в том, что идея разделения
властей в российском обществе глубоких корней пока не пустила.
Должна ли деятельность суда и законодательной власти (разного уровня)
контролироваться органами исполнительной власти?
Судебной власти Законодательных органов
В полной мере 27 22
В некоторой степени 29 32
Они должны быть полностью независимы 27 22
Затруднились ответить 17 24
2006, N=1600
Это — представление о том, как должно быть. А вот оценки того, как обс
тоит дело в реальности.
Контролируется ли органами исполнительной власти деятельность
судебной системы в Вашем городе, районе?
Полностью независима 8
Контролируется правительством 12
Контролируется местной властью 17
Коррумпирована, каждый, у кого есть деньги, может
добиться благоприятного для себя решения 37
Затруднились ответить 31
2006, N=1600
211
Нужна ли демократия рядовому россиянину?
Игорь КЛЯМКИН:
Очень много затруднившихся ответить — почти треть…
Лев ГУДКОВ:
Да, потому что обычным людям, похоже, не очень понятно, что такое не
зависимость законодательной или судебной власти и зачем такая независи
мость нужна. Слово «контроль» им гораздо понятнее. При этом другие наши
данные показывают, что в конечном счете это связано с той сильной символи
ческой нагрузкой на высшее руководство страны, которая существует
в их сознании изза неудовлетворенности функционированием институцио
нальной системы в обществе и недоверия к ней. Это и заставляет видеть в пер
вых лицах государства высших арбитров и силу, способную подавить или
нейтрализовать произвол нижележащих уровней управления. Получается, что
именно коррумпированность судебной власти (как и депутатского корпуса
или чиновничества) трансформируется в сознании людей в требование усиле
ния контроля, под которым прежде всего подразумевается контроль со сторо
ны президента и национального лидера.
И тем не менее в последние годы люди чувствовали себя все более свобод
ными, потому что рос достаток, появлялась надежда на будущее. А это глав
ный критерий их самоопределения и восприятия режима как несколько более
справедливого, чем были коммунистический и сменивший его ельцинский,
а значит — и более «демократического». Свобода от нужды — это освобожде
ние от чувства хронического унижения и несправедливости. Наступление
эпохи путинской «стабилизации» означало появление возможности достойно
жить на зарплату и пенсию, и, как вы видите на следующем слайде, за 12 лет
(1995–2007) эта изменившаяся реальность заметно отразилась на самих
представлениях россиян о том, что есть «стабилизация».
Что лично для Вас в первую очередь означает стабилизация положения в стране?
1995 2007
Возможность достойно жить на зарплату или пенсию 32 53
Преодоление инфляции и роста цен 38 46
Рост производства 36 38
Преодоление контрастов между жизнью «богатых» и «бедных» 12 29
Обуздание преступности 34 19
Устойчивость государственной власти 23 18
Возрождение духовных и культурных ценностей 11 14
Возрождение государственного достоинства и славы России 11 10
Ликвидация «горячих точек», межнациональных конфликтов 18 11
Затруднились ответить 6 2
Август, N=1600, ранжировано по 2007 г.
212
Европейский выбор или снова «особый путь»?
Можно сказать, что рост благосостояния — это сегодня в глазах большин
ства россиян главное, отодвигающее все остальное на периферию сознания.
Отсюда довольно низкая оценка деятельности правозащитных организаций
и довольно отчужденное или отстраненное отношение к нарушению прав че
ловека и тому подобным вещам. Мнение, что нарушения такого рода очень
распространены в нашей жизни, разделяют 47% опрошенных, но очень боль
шая часть россиян полагает, что их можно терпеть — лишь бы продолжалось
начавшееся повышение жизненного уровня.
Несколько слов об отношении к западной демократии. Как бы там
ни было, она является источником соответствующих политических предс
тавлений в России и перспектив утверждения в ней демократии, что бы ни
говорили культурологи об архетипах российской цивилизации. Так вот, за
падная демократия воспринимается населением как некоторое желаемое
направление развития России, хотя, под влиянием очень мощной и эффек
тивной антизападной пропаганды, привлекательность западной культуры
систематически гасится. Сохраняется (а временами даже усиливается) ощу
щение исходящей от Запада угрозы или опасности утраты собственной
идентичности. Все это есть и будет воздействовать на массовое сознание еще
довольно долгое время.
Но главная проблема эволюции России заключается не в том, чтобы вносить
«идеи демократии в массы» (они уже усвоены), а в том, чтобы показать, как ра
ботает демократия и как она должна быть устроена, чтобы людям от нее была ре
альная польза. А это невозможно без рационализации проблематики повседнев
ного существования населения, без связи демократических идей с рутинными
интересами людей. Но такого рода работа — прямая задача элит. А российские
элиты — очень слабые, с очень ограниченным интеллектуальным и культурным
ресурсом, их кругозор и характер самопонимания не слишком отличаются
от массовых представлений. Сегодняшние элиты едва ли в состоянии реализо
вать подобные цели, сделать понятными вопросы такого рода для масс.
На этом я заканчиваю. Спасибо за внимание.
Леонид ВАСИЛЬЕВ (главный научный сотрудник Института востоковеде'
ния РАН):
У меня вопрос. Когда вы проводите опросы накануне выборов, вы даете
цифру в 50, а то и больше процентов, готовых голосовать за «Единую Россию».
Лев ГУДКОВ:
Это от числа людей, готовых принять участие в голосовании.
Леонид ВАСИЛЬЕВ:
Предположим, но не многовато ли?
213
Нужна ли демократия рядовому россиянину?
Лев ГУДКОВ:
Понимаете, для анализа даже таких относительно простых социальных
фактов, как электоральное поведение, мы никогда не ограничиваемся ответа
ми на одинединственный вопрос. Обычно используется целый набор диаг
ностических вопросов, хотя для иллюстрации, как правило, приводится ка
който один из них. Кроме того, строится (на основе предшествующего опы
та и длительных замеров) модель электорального поведения, причем
учитываются разные ситуативные факторы, повышающие или понижающие
вероятность явки, голосования за ту или иную партию, популярность лидера
или партийной программы, общая ситуация и т.п.
В целом это довольно сложная процедура пересчета, взвешивания, учета
разной готовности прийти на избирательные участки. Перед выборами в оп
росах задается масса вопросов. При каких условиях вы пойдете голосовать?
Откуда вы берете информацию о кандидатах или партиях? Что вас привлекает
в том или ином кандидате? Голосовали ли вы или ваши знакомые, родствен
ники за эту партию? Как вы сами голосовали на предыдущих выборах?
Это довольно массивный блок вопросов, которые должны зафиксировать
устойчивость мотивации и другие характеристики респондента. У избирате
лей разных партий эти характеристики могут отличаться или ранее отлича
лись, потому что сегодня демократические и либеральные партии дискреди
тированы и вытеснены из избирательного поля. Основная масса их сторонни
ков 11 октября не пошла голосовать. То же самое, впрочем, было
и на последних думских выборах.
Что касается конкретно «Единой России», то она, как отмечается всеми
аналитиками, набрала бы самый высокий процент голосов и без фальсифика
ций, хотя и значительно меньший, чем ей приписали. Меньшим этот процент
был и по нашим данным.
Александр МАДАТОВ (доцент РУДН):
В отдельных вопросах анкет, в частности в вопросе, существует ли в Рос
сии демократия, предлагается несколько вариантов ответов. Но что понимать
под демократией? И необходимо ли было респонденту выбирать какойто
один вариант? Или несколько вариантов? Это первое, о чем я хотел спросить.
И второе: опрашивается 1600 человек. Есть ли у вас под рукой структура вы
борки, социальный состав опрашиваемых?
Лев ГУДКОВ:
Мы проводим репрезентативные общенациональные опросы, а это зна
чит, что структура выборки воспроизводит основные характеристики гене
ральной совокупности, т.е. всей популяции, всего населения страны. Речь
идет о таких характеристиках, как пол, возраст, образование, структура рассе
214
Европейский выбор или снова «особый путь»?
ления, этнический состав, профессиональная занятость. Кто не входит в чис
ло опрашиваемых? Вопервых, заключенные, вовторых, военнослужащие
срочной службы, находящиеся в казармах, втретьих — больные в лечебных
учреждениях и еще некоторые категории. До кого мы не дотягиваемся? До са
мых богатых и до социального дна.
Коротко скажу о формулировках вопросов. Когда мы задаем их впервые,
обычно поиск формулировки проходит несколько стадий. В благоприятных си
туациях, когда есть возможность провести предварительно фокусгруппы, сама
дискуссия позволяет выявить типовые аргументы и определения. Потом мы это
прокручиваем на открытых вопросах (без предлагаемых вариантов ответов).
Если говорить конкретно о демократии, то я могу привести в качестве ил
люстрации один из недавних опросов, когда люди сами отвечали, без всяких
подсказок, на открытые вопросы, в том числе и о демократии («Что такое, по
Вашему, демократия?» или близкий по смыслу вопрос). Было получено от 40
до 50 различных вариантов ответов, которые в целом можно свести к пяти
группам. Прежде всего, под «демократией» понимаются различные свободы
(треть всех ответов на вопрос). Кроме того, это «выборы», честные и равно
правные (7% всех ответов), «законность» (8%), «равенство» (5%), «достойная
жизнь» (4%). И еще были очень туманные, неопределенные, не поддающиеся
расшифровке ответы: «власть народа» (11%) и схожие высказывания. А после
этого идет селекция формулировок, пилотаж и апробация вопросника. Затем
уже готовятся разные варианты формализованных ответов, и эти варианты
проверяются в разных опросах.
Хочу, однако, подчеркнуть: как бы ни различались методики, если вы кор
ректно проводите опрос, то вы фиксируете не сумму индивидуальных мне
ний, а типовые коллективные представления, обладающие своей норматив
ностью, подчиняющие себе мнения не определившихся или слабых членов
сообщества. Эти представления всегда схематичны, стандартизованы и пото
му исчисляемы. Разумеется, они беднее индивидуальных мнений. Как гово
рил Юрий Александрович Левада, «одинокий волк всегда умнее стаи».
Но коллективные представления — не случайные вещи; они, в отличие от ин
дивидуальных структур сознания, принудительны для отдельных индивидов.
Игорь КЛЯМКИН:
У меня тоже вопрос. По сути, мы говорим о потенциале демократии рос
сийского общества. И хотелось бы все же понять, каков этот потенциал, как
его можно определить. На основании ваших опросов, разумеется.
Лев ГУДКОВ:
Ядро людей с демократическим образом мыслей составляет, как я говорил,
12–15%. Но есть окружающие его слои с неустойчивыми реакциями и с при
215
Нужна ли демократия рядовому россиянину?
чудливым и противоречивым сочетанием самых разных представлений, в том
числе и либеральных. И наконец, внешний контур составляют (в моей
конструкции демократического потенциала) те, кто, имея самые туманные
и неопределенные представления о демократии, хотели бы ее установления
в России.
Игорь КЛЯМКИН:
А можно ли по вашим данным судить о том, настроено ли население про
тив демократии — разделения властей, свободной политической конкурен
ции, против нормальных выборов? Правомерно ли рассматривать умонастро
ения российского общества как препятствие на пути утверждения демократи
ческих институтов? Ведь именно это обычно имеют в виду, когда говорят, что
россияне «до демократии не доросли»…
Лев ГУДКОВ:
Нет, сопротивления демократическим идеям в российском общественном
мнении мы не обнаруживаем. Если оно и есть, то не очень значимое, не очень
сильное. Но факт и то, что в последние 10–15 лет настроения россиян доволь
но заметно менялись.
В первой половине 1990х годов вопросы, связанные с демократией, очень
оживленно и активно обсуждались, проблематика рационализировалась, рас
сматривались разные ее аспекты, а сама тема подлежала систематической
проработке, постоянно была предметом дискуссий на телевидении и в газетах.
Это было на слуху, эта тематика была понятна многим людям. Вы видели, что
в 1989 году мнение «Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы власть была от
дана в руки одного человека» было предельно концентрированным, его разде
ляли почти 45% населения. Это была самая большая группа респондентов,
данное мнение в обществе доминировало. А далее произошло то, что прои
зошло. С началом реформ, а потом началом чеченской войны популярность
Ельцина и всего, что с ним было связано (разговоры о свободе, демократии
и т.п.), — резко упала. Нижняя точка — это примерно 17%.
С некоторыми колебаниями удельный вес таких представлений сохраняет
ся и сегодня. Значит, это одна и та же среда, несущая такого рода идеи и взгля
ды. Это и есть те представители самых продвинутых групп, которые и должны
были бы работать над задачами внесения в общественное сознание демокра
тических представлений. Это не просто отдельные люди, это, вообще говоря,
социальная опора элиты. Их мало, но дело здесь не в процентах, а в их функ
циях — в состоянии ли они задать новые образцы, могут ли они быть автори
тетом для других групп. Их роль — вносить эти идеи, связывать с ними повсед
невные проблемы, а те в свою очередь — с практикой политического действия
и государственного устройства.
216
Европейский выбор или снова «особый путь»?
Сегодня эти функции почти не реализуются. Поэтому представление о де
мократии остается для большинства населения очень туманным и нерациона
лизированным. Сами идеи сохраняются, но они оказываются вне силового по
ля, вне возможности соединения интересов, идей и ценностей. Предложу вам
такой образ: как вы знаете, если высыпать опилки на бумагу и поднести снизу
магнит, то их хаотическое расположение немедленно структурируется. Вот та
кова и должна быть роль элит, наиболее авторитетных групп, которые структу
рируют массовые представления, соединяя их с повседневными проблемами
существования, с экономическими интересами. И тогда диффузное, аморфное
состояние в мозгах, которым характеризуются сегодня умы большинства насе
ления (больше чем половины, до 2/3), превратится в структуры практической
мотивации. Тогда нынешние абстрактные представления станут рабочими. Но
для этого, повторяю, идеи демократии должны связаться с повседневной
жизнью людей и сами люди должны понимать, как это увязано.
Сегодня кремлевская пропаганда, весь репрессивный аппарат направлены
на то, чтобы разбить такие связи, рассеять внимание, показать, что нет альтер
нативы существующему режиму, сложившемуся порядку, нет никакой воз
можности выхода из этого состояния. Результаты налицо: за годы путинского
правления в обществе укрепилась, очень усилилась циничная атмосфера.
Цинизм — важнейший фактор поддержания апатии населения и его дис
танцированности от власти. Люди не хотят военного режима, но они готовы
мириться с тем полицейским режимом, который реально существует, т.е. с по
лицейским не в немецком смысле (правовое, но недемократическое государ
ство), а с чекистским. Не будем забывать, что у власти сегодня выходцы из
структур тайной политической полиции.
Игорь КЛЯМКИН:
Понятно: будет царь — примут царя, будет политическая конкуренция —
тоже возражать не будут. Аморфное, диффузное состояние массового созна
ния свидетельствует, как я понял, именно об этом?
Лев ГУДКОВ:
Оно свидетельствует о том, что видимого сопротивления политической
конкуренции не будет.
Игорь КЛЯМКИН:
Спасибо, Лев Дмитриевич. Предоставляю слово Марку Урнову.
Марк УРНОВ (декан факультета прикладной политологии ГУ—ВШЭ):
«Общество деградирует, и ситуацию может изменить только игра случая»
Цифры и комментарии Льва Дмитриевича меня не порадовали, но и не уди
217
Нужна ли демократия рядовому россиянину?
вили. Возможно, потому, что мое представление о нашем обществе совпадает
с тем, что дают гудковские цифры.
Огорчили и удивили меня некоторые вопросы, которые задавались Гудко
ву после его выступления. Потому что, судя по этим вопросам, некоторые го
рячо любимые и уважаемые мной коллеги все еще остаются в плену мифа
о глубинной приверженности российского народа ценностям свободы и де
мократии, о стремлении народа влиться в западную цивилизацию и т.п. Нари
сованная докладчиком картина этот миф разрушает. Отсюда нежелание ей ве
рить, несмотря на авторитет ЛевадаЦентра. Но, может быть, пора уже рас
статься с интеллигентсконароднической мифологией обоснования
демократии в России и трезво и объективно оценить ситуацию?
Ценности свободы в среднестатистическом российском человеке не уко
ренены, политическую демократию он считает чемто весьма странным, част
ную собственность признавать не склонен.
В 2004 году мы проводили собственное исследование политических ориен
таций россиян. В этом исследовании 70 с лишним процентов опрошенных выс
казались за то, чтобы тяжелая промышленность и ключевые отрасли экономи
ки находились в руках государства. И примерно столько же народу сказало, что
все государственные чиновники воры. Судя по всему, стремление к огосударс
твлению экономики перевешивает опасность того, что экономику разворуют.
Имущественное неравенство в российском обществе не легитимировано.
Народ хочет прямо противоположного — равенства. Приоритет интересов
личности над интересами группы тоже не легитимирован. Так что ответы
на вопросы, предлагавшиеся Центром Юрия Левады, вполне логичны.
В утешение тем, кто страшится утраты веры в демократичность народа, мо
гу сказать, что укорененность в массовом сознании авторитарного синдрома
является не только следствием 74летнего господства тоталитарного комму
нистического режима, но и результатом нынешней эфирной политики конт
ролируемых государством телеканалов. А этим каналам народ продолжает до
верять. По данным Института социологии, в 1995–2007 годах доля россиян,
которые в ходе опроса благожелательно воспринимали упоминание о США,
уменьшилась с 77 до 37%, а удельный вес тех, у кого это упоминание вызыва
ет неприязнь, возрос с 9 до 40%. Ухудшилось отношение и к Западной Евро
пе. Ясно, что такая динамика во многом индуцирована СМИ. Но как
бы то ни было, сегодня это факт сознания.
А что российская элита? А она примерно такая же, как народ. По нашим
подсчетам, в России разрыв в ценностных ориентациях между людьми с выс
шим образованием, занимающими управленческие посты, и рабочим классом
минимален. Между тем в США, Германии и других развитых странах этот раз
рыв достаточно велик: там когорта образованных управленцев значительно
либеральнее рабочих.
218
Европейский выбор или снова «особый путь»?
Иными словами, у нас нет элитной группы, которая вела бы за собой людей
в сторону либерализма. Элита наша — в полном смысле слова — «народная». Это
часть народа, ничем с точки зрения ценностей и устремлений от него не отлича
ющаяся. Разница только в положении во властной иерархии. Эти дети народа,
точно так же как и среднестатистические россияне, думают не столько об обще
ственном благе, сколько о собственном благополучии, не столько о долгосрочных
тенденциях развития страны, сколько о сегодняшнем дне. Конечно же не все. Ко
нечно же есть исключения. Но эти исключения системного эффекта не дают.
Есть ли в таком обществе демократический потенциал? Помоему, нет.
Но это не означает, что он вообще не может появиться. Теоретически говоря,
может. Что сейчас происходит? Общество деградирует: морально, физически,
политически, технологически. И это будет продолжаться, пока игра случая
не изменит ситуацию.
Представим себе, что вдруг какимто (правда, плохо понятно каким) обра
зом на верхнем этаже властной иерархии окажется группа людей, которые
проникнутся трагизмом ситуации, поймут необходимость глубоких преобра
зований и захотят просветить народ и сделать ключевые группы общества
ориентированными на либерализм и модернизацию. Это задача трудная, тре
бующая много времени, сил и продуманной комплексной программы
действий. Но это задача решаемая. Потому что общественное сознание очень
противоречиво и, как следствие, очень пластично. Иных способов преобразо
вания общественного сознания и создания в стране демократического потен
циала, помоему, не существует. Но вероятность такого сценария очень мала.
Рассчитывать на то, что кризис пробудит народ и тот наконец сам по себе
«проснется, исполненный сил», откроет глаза и «все поймет», не стоит. По той
простой причине, что в нашем обществе, в отличие от обществ западных,
на фоне кризиса конформизм не ослабевает, а усиливается.
Так что я бы не обольщался. На сегодняшний день структурные условия,
специфика элиты, специфика массового сознания и возможности контроля
над массовыми настроениями не позволяют говорить о позитивных перспек
тивах демократии и либерализма в России на обозримый период.
Что в этих условиях должны делать мы — люди, верящие в свободу и либе
рализм и не желающие загнивания и разворовывания страны? Мне кажется,
что нам следует работать на долгосрочную перспективу. Мы должны просве
щать и формировать людей, которые рано или поздно войдут в элиту и изме
нят ее структуру. Это единственное, что мы можем сделать.
Огорчает меня только то, что у нас может не оказаться времени, достаточ
ного для формирования нормальной, полноценной, нравственной, ориенти
рованной на либерализм элиты. Потому что с большой вероятностью страна
в перспективе примерно 15 лет может просто развалиться. Вот на этой «радо
стной» ноте я бы хотел закончить свое выступление.
219
Нужна ли демократия рядовому россиянину?
Наталья ТИХОНОВА (заместитель директора по научной работе Инсти'
тута социологии РАН, заведующая кафедрой социально'экономических ис'
следований ГУ—ВШЭ):
«Демократия, даже в том виде, как население себе ее представляет, в России
не утвердилась и не работает»
Я изза ограниченности времени откажусь от замысла систематически из
ложить свою точку зрения на вопросы, которые вынесены на обсуждение се
годня. И попробую отреагировать на то, что уже звучало, поскольку у нас все
таки жанр круглого стола, а не просто обсуждение доклада.
Прежде всего, замечу, что я не могу согласиться с очень распространен
ным тезисом о двоемыслии и двоедушии нашего народа. Думаю, что мы име
ем дело с гораздо более сложным феноменом. Существуют некие нормы, т.е.
представления о том, как должно быть, и о том, как можно реально действо
вать в сложившейся ситуации. Это две совершенно разные плоскости, кото
рые в сознании людей не пересекаются. Люди не хотят отказываться от прису
щих им норм, которые складывались поколениями, в основном еще в досове
тское время, и в то же время наши респонденты достаточно здравомыслящие
люди и они четко понимают, что реализация этих норм сегодня невозможна.
Невозможно выжить в современных условиях, если будешь жить в полном
согласии с этими нормами. И этой вилкой объясняется большое число стран
ных, на первый взгляд, противоречий в данных опросах. Если говорить про
методику, то на уровне инструментария эти два аспекта достаточно четко раз
водятся — методологически это не проблема.
Второй момент, на котором мне хотелось бы остановиться. Наши исследо
вания показывают, что демократия для россиян — оптимальная модель разви
тия общества. Однако при этом сама демократия понимается своеобразно.
Но даже в том виде, как население себе ее представляет, демократия в России
не утвердилась и не работает. И россияне не очень понимают, что они долж
ны в сложившихся условиях делать для ее утверждения. Поэтому отставляют
в сторону этот вопрос и начинают заниматься выживанием на индивидуаль
ном уровне. Но это отнюдь не значит, что для них не важны ценности демо
кратии, ценности свободы. Ценности свободы для наших сограждан важны
исключительно, но свобода для них выступает несколько в иной ипостаси.
Свобода на Руси — традиционно это воля, противоположность «неволи»,
«подневольности». Это порождает массу недоразумений.
Итак, свобода — это очень значимая ценность. Но, еще раз говорю, свобо
да сама по себе. Демократия же это всетаки система определенных правил
и норм, которые востребованы в рамках соответствующей политической моде
ли на определенном этапе развития общества. На каком этапе? На этапе, когда
люди уже осознали, что они не просто частичка единого целого, а «отдельная
самость», со своими интересами. Дальше эти интересы начинают группиро
220
Европейский выбор или снова «особый путь»?