Громыко А., Хеллман М. и др. Прорыв: Становление нового мышления. Советские и западные учёные призывают к миру без войн
Подождите немного. Документ загружается.
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫШЛЕНИЕ:
ВЗГЛЯД
В
БУДУЩЕЕ
178
Отменена,
стерта
такая
арифметика
самим
време
нем,
ядерной
бомбой:
слишком
близко
маячит
за
лю
бой
цифрой,
холодным
расчетом
то
самое
залыгинекое
«ничего».
Убить
человека
и
убить
человечество
-
ка
залось
бы,
несопоставимое
-
опасно
сблизилось
в
век
ядерного
оружия.
Это
самое
«ничего»,
грозящее
из
близкого
будущего,
проникает
неизбежно
во
все
нравственные
постулаты,
категории,
изменяя
их.
Порой
очень
заметно.
Мораль
в
ядерный
век
И
вот
сегодня
род
человеческий
вернулся
на
новом
витке
к
положению,
когда
от
разрешения
или
запрета
на
убийство
себе
подобных
зависят
напрямую
шансы
на
выживание
самого
биологического
вида.
Все
эти
«не
убий»,
«не
делай
другому,
чего
не
хо
тел
бы
себе
и своему
племени»,
в
доядерные
времена
все-таки
не
являвшиеся
сигналом
смертельной
опас
ности,
предупреждающими:
«Иначе
погибнете
все!»,
теперь
они
обретают
статус
почти
абсолютов.
Можно
сказать:
а
и
убиваем,-
и
ничего!
И
бомб
столько
наде
лали,
а
ничего
не
случилось!
Ну
что
ж,
живем
в
долг
у
случая,
как
напомнил
наш
министр
иностранных
дел
всему
сообществу
лю
дей
-
с
трибуны
ООН.
Но
этот
креДИТОР-С.'I)'чаЙ
по
страшнее
шекспировского
Шейлока:
если
опротестуют
вексель,
то
не
на
кусок
мяса,
а
на
голову
всего
рода
нашего.
Вот
почему
«новый
гуманизм»,
«новая
нравствен
ностЬ»
-
это
не
поспешные
слова
вослед
«новому
мыш
лению».
Это
практическая
необходимость
меняться
адек
ватно
небывалой
ситуации,
в
которую
люди
сами
себя
поставили,
загнали,
- во
всем
меняться.
Специфически
художественные
проблемы
Литература
-
если
иметь
в
виду
лучшие
новые
про
изведения
-
безоглядно
бросилась
в
поток
бушующей
современной
жизни:
«Пожар»
РаСIГjтина,
«Печальный
детектив»
Астафьева,
«Плаха»
Айтматова...
А
на
бере
гах
этого
небезопасного
потока
стоят
некоторые
дру-
ПРОБЛЕМЫ
НОВОГО
МЫШЛЕНИЯ
179
гие
писатели,
критики,
судят,
судачат:
по
правилам
или
против
правил
такие
про
изведения
созданы
и
не
чрез
мерно
ли
в
них
все,
не
за
много
ли?.
Особенно
любопытно
и
поучительно
события
разви
ваются
вослед
и
вокруг
«ПлахИ»
Айтматова.
«Круглый
стол»
в
<<Литературной
газете»,
телевизионные
выступ
ления
критиков
-
какая-то
растерянность.
С
одной
сто
роны,
говорим
мы,
в
романе
Айтматова
много
погреш
ностей
против
вкуса,
языка,
чувство
меры
то
и
дело
не
на
высоте.
А
с
другой
-
небывалая
и
для
этого
писа
теля
мощь.
Из
чего
она
проистекает,
чем
питается,
как
объяснить
природу,
источник
этой
мощи,
если
в
романе
и
это как-то
не
так,
и
то не
то,
а
кое-что
и
просто
плохо?
Убедительных
обвинений
никто
не
предложил.
Не
уверен,
что
и
мое
будет
намного
убедительнее.
Года
два
назад
в
дружеском
споре
с
Василем
Бы
ковым,
которого
я
совращал
на
«антиядерные
выступ
ления
в
художественной
прозе»,
вырвалось
слово
«сверх
литература»
.
Против
жизни
вон
чего
наготовлено
сверхугроза
от
сверхоружия!
Как
тут
не подумать,
не
заговорить об
адекватном
слове
и
действии
в
лите
ратуре
-
о
с
в е
р
х л и
т
е
р
а
т
у
ре?
Пусть,
пусть
взор
вется
проклятая
бомба
в
нас
самих,
в
сознании
лите
ратуры,
если
недостает
нам
(а
нам
действительно
недо
стает)
необходимой
адекватной
реакции
на
все
про
исходящее,
грозящее.
Вспыхнет
сознание
по-новому
будем
писать
по-иному.
Все
это
провоцирует
спор
среди
литераторов,
кри
тиков,
вызывает
несогласие
многих,
которое
можно
и
понять,
и
объяснить.
Во-первых,
обидно
для
классики.
И
самонадеянно,
если
не
больше.
Что,
у
классиков
не
было
чего-то
та
кого,
а
мы
сейчас,
такие
гении,
произведем?
Еще
обиднее
для
нас
самих.
Что
же
получается,
писали
все
последнее
время,
пишем,
а
оказывается
не
то,
не
так?
Но
все
равно
-
куда
более
обидная
и
грозная
истина
в
том,
что
живем
мы
сегодня
в
долг
у
случая.
Все
существует,
пока
существует
потому
лишь,
что
н
е
с
л
у
-
ч
и
л
о
с
ь.
Существует
в
мире,
в
реальности,
где
уже
и
такая
оглушительная
глобальная
беда,
как
Чернобыль,
выглядит
лишь
намеком
на
ту,
которая
может
в
лю-
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫUШЕНИЕ:
ВЗГЛЯД
В
БУДУЩЕЕ
180
бой
момент
обрушиться
на
всех.
Мы
не
может
стоять
в
стороне
и
ждать,
когда
это
произойдет
.
В
этой
реальности
жить и
писать
с
олимпи:йской,
спокойной
уверенностью,
что
твое
творение
выполнит
свою
роль
в
этом
мире
-
не
сеroдня.
так
через
десять,
через
сто
лет,-
никто
уже
не
может.
(Можем,
ухит
ряемся,
но
какие
же
мы
тогда
писатели,
какая
литера
тура
и
зачем
она?)
Спор
шел
и
идет
в
основном
вокруг
«Пожарш-,
«Печального
дeтeK~.
Появилась
«Плаха»
Айтмато
па,
засуетились
нынче
и
вокруг
нее,
но
все
с
теми
же
мерками.
А
если
задуматься:
вдруг
да
устарели
изме
рительные
приборы,
инструментарий
-
для
такой
вот
литературы?
Реактивы
критические
не
те?
Потому
глав
ного
не
улавливаем,
оценить
не
в
состоянии.
Досто
инства
(не
до
конца
еще
раэвившиеся)
кажутся
недо
статками
,
слабостями,
публицистической
прямоJIИlleЙ
ностью,
хвалим
же
только
за
то,
что
знакомо
,
ВlUIa
дывается
в
прежние
параметры.
Пирамида
из
циклопи
ческих
глыб
-
та
же
«Плаха»,-
а
мы
ходим-суДllМ,
достаточно
ли
оттлифована.
У
ДИВ1IЯТЬCя
же,
поразить
ся,
поразмыслить,
как
мастер
их
вырубил,
от
чего
отко
лол,
от
каких
гор,
как
сдвинул
с
места
и
на
чем
их
тревожное
равновесие,-
нет
на
это
у
нас
ни
времеви.
ни
желания
.
Но
не в
этом
(желание,
умение),
ВИДИМО
,
дело.
Л
в
том,
несет
ли
сама
критика
в
себе
потрясеННОСТh,
взрыв
правды
о
современном
мире.
которые
опреДeJIJJ::ЮТ
пафос,
новизну
той
же
«Плаxm>.
Интересно
иногда
наблюдать
за
течением
сoбcmeН
ной
МЫСЛИ.
:в
последнее
время
возникло
техническое
понятие
«ядерная
накачка»
,
и
тут
же
захотелось
его
при:способить
к
«сверх.литературе>Jo:
мощная
ВСПЫШliШ
но
вого
сознания
даст
и:
новую
литературу!
И
как-то
за-
6ылосh,
а
теперь
вспомmmось:
образ-то
возник
paныne.
На
Минской
республиканской
конференции
по
«Военвоь
литературе
(начало
1983
года)
уже
звучало
,
обсужда
лось:
должна
ли
nтepaтypa
нести
в себе
всю
правду
о
ядерной
угрозе?
(<<Пусть
эта
проклятая
бомба
взор
вется
в
головах
писателей,
в
сознании
литературы!»)
Девочка, в
литературе
еще
вчера ничего
не
зна
чившая,
СО
своими
книгами
становится
вдруг
в
о
дин
ряд
с
тем
лучшим,
что
наработано
за
сорок
лет
.
Свет.пС!:
-
ПРОIШНМЫ
нового
мыmлвния
181
на
Алексиевич:
сУ
ВОЙНЫ
-
не
женское
ЛИЦО.,
«По
следние
СВИДeтeJJllJ).
И
у
нее
не
впереносном
значе
~
а
уже
в
прJIМОМ
-
как
В
вокале
-
техника
в
ру
ках.
Только
не
:микрофон,
а
магнитофон.
Следом
за
теми,
кто
постарш.;
потла
слутать,
записывать
жизнь,
И
подтвердилась
неновая
истина:
жизнь-то
гениальна!
Надо
лить
ус.льппать
и
остановить
эту
гениальность.
А
затем
снова
пустить
время,
но
уже
по
законам
до
кументального
жанра,
создавая
новый
контекст
-
го
лосам,
судьбам,
npoнзительной
правде
психологических
состояний.
ПОМНlO,
как
вначале
поражался
(потом
стал
отно
СИТЬСJl
к
этому
как
к
некой
данности,
норме),
когда
простая,
часто
неграмотная
женщина
такую
правду
о
человеке,
его
самых
глубинах
поведает
или
когда
в
дневниках,
в
письме
нечто
такое
вычитаешь
-
просто
Достоевский!
Будто
неведомый
нам
Достоевский,
его
неизвестные
проиэведения
цитируются,
пересказыва
JO'ICJI!
Толстой!
..
Называть
хочется
самых-самых.
Умирает
от
истощения
ленинградская
блокадни
ца,
окруженная
детьми,
они
сбились
испуганной,
обре
ченной
стайкой.
Только
закроет
глаза
-
они
в
крик.
Мать
снова
возвращается
на
их
плач
к
ЖИ3ни.
И
так
мучительно,
невыносимо
долго.
Пока
девочка
постарше
не
приказала:
отвернитесь!
Вы
не
даете
маме
умереть!
..
Цену
этой
жалости,
меру
этой
правды
где
искать.
Действительно
у
самых-самых.
Только
классикой
и
ме
рить..
В
белорусской
деревне
Борки,
где
фашисты
убили,
соJКrЛИ
более
lJ1JJX
тысяч
жителей,
в новом,
после
воевнам
доме,
стоящем
на
том
самом
месте,
где
стоял
прежний,
сожжеllНЫЙ
дом,
мы
слушали
женщину,
все
это
нережившую,
помнящую.
Глядя
В
окно
так,
будто
о
н
и
все
еще
там,
снова
и Д
у
т
к
е е
пор
о
г
у
(как
тогда,
В
ИЮЛЬСкий
день
1942
года),
она
рас
сказывала
на
крике:
и
прибежала
к
ней
в
дом
соседка,
а
мальчик
восьмилeтnий
с
нею
был,
так
мать
ему:
«Сынок
МОЙу
сынок,
зачем
же
ты
ботинки
эти
надел,
резиновые!
Твои
же
ножки
ДОЛГО
гореть
будут,
в
резине!.
Давно
дУМаю:
разве
не
необходима
т
акая
же
смагни
тофоННaJl»
книга
о
судьбах
деревни
на
грани
двадца
тыхтридцатых
годов?
Сколько
бы
она
заново
высветила
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫШЛЕНИЕ:
ВЗГЛЯД
В
БУДУЩЕЕ
182
и
объяснила
-
и
в
ДIJе
сегодняшнем.
И
не
только
рассказ
деревни
о
себе
самой
надо
выслушать.
Много
о
чем
и
надо
бы
и
можно
-
таким
вот
способом.
Жанр
есть,
ра
ботает.
Помнится,'
как
на
минской
конференции
1983
года
по
всем
этим
проблемам
(мысли
о
них
еще
лишь
вызревали)
произошел
спор:
«пугать}>
ли
себя
и
других
и
вообще
можно
ли
создавать
какую
бы
то
ни
было
литературу,
ногой
ощупывая
край
пропасти?
Не
отступить
ли
чуточку,
а
уже
затем
«твориты>?
Сегодня
об
этом
уже
не
спорим
.
Хотя
на
практике
лишь
немногие
пока
способны
идти
со
стороны
про
пасти.
Но
они-то
и
есть
заявка
на
литературу
с
действи
тельно
новым
чувствованием,
мышлением.
(Или,
как
выражается
философ
Юрий
Карякин:
с
новым
хро
нотопом.)
Литература,
которая
постепенно
делается
нормой,
та,
чro
не
отстранил
ась,
а
пошла
безогляд
н
о
н
а
в
с
т
р
е
ч
у
в
с
е
й
у
г
роз
е,
более
того
-
в
кото
рой
«бомбю>
уже
взорвалась,-
вот
что
такое
«llлаха}>
Айтматова.
При
всех
неровностях,
изъянах
и
прочее
и
прочее,
что
критика и
«литературная
общественность»
тем
старательнее
фиксируют,
чем
больше
раздражены
собственной
неготовностью
воспринять
и
объяснить
но
вую
литературу.
Чингиз
Айтматов
-
и
это
следует
отметить
-
рань
ше
многих
других
заболел
неотступной
мучительной
мылью
о
«немыслимом}>:
так
что
же
ждет
людей
и
планету
и
как,
как
об
этом
писать,
кричать,
чтобы
услышали,
чтобы
дошло?!
Как
выразить
невыразимое?
Чтобы
хоть
как-то
могла
литература влиять
на
ход
событий.
Его
статьи,
выступления,
диалоги
-
это
было
не
«на
потребу
дня}>,
а
всерьез,
из
глубины
сердца
и
совести.
Доказательство
-
роман
«llлаха}>.
К
таким
произведениям,
как
«Плаха}
>
,
«Печальный
детектив}),
«Пожар}),
необходимо
еще
и
привыкнуть
.
К
новым
вулканическим
горам,
наверное,
тоже
привыкал
чей-то глаз
нелегко
и,
скорее
всего,
с
чувством
диском
ф
о
рта
и
даже
ужаса.
Откуда
такое,
чт
о
это?!
А
потом
уж
невозможно
и
вообразить,
что
ЭТОГО
не
было,
представить
себе
пейзаж
без
той
или
друг
о
й
горы.
ПРОБЛЕМЫ
НОВОГО
МЫШЛЕНИЯ
183
Во
времена
всех
римских
тиранов,
Тибериев
да
Неро
нов,
парадоксально
существовал
миг
высшей
свободы
для
людей,
полностью
зависящих
от
их
жестоких
капризов,
дикой
параноЙи
.
Миг
этот,
однако,
соседствовал
впритык
со
смертью.
Готовясь
по
приказу
тирана
вскрыть
себе
вены,
патриций
мог
сесть
за
столик
и
написать
все,
о
чем
вчера
и
помыслить
не
решался.
Всю
правду
прямо
в
лицо.
Последний
миг
поднимал
любого
лгущего
и лебезящего
перед
тираном
до
человеческого
наконец
образа.
Жить
каждым
мигом,
как
последним,-
это
давно
очень
много
значило
в
делах
литературных.
Писать,
как
если
бы
это
было
твое
последнее
слово!
Да
и
жить,
вести
себя
перед
внешней
силой
так,
как
если
бы
тебе
надо
через
мир
«предстать»
...
Из
этого
и
Достоевский.
Притом,
помимо
«больной
совестю>
и
необычайного
дара
человечности,
был
еще
и
такой
момент,
биографический.
в
разных
томах
послед
него
нового
академического
издания
напечатаны
стран
новатые
С1'олбuы
дат:
приступы
болезни
писателя.
Мы
знаем,
как
они
тяжело
проходили,
каждый
мог
стать
последними
минутами
жизни
.
Это
не
само
по
себе
лишь,
но
в
сочетании
(как
и
все
в
художнике)
со
всем
остальным
и
давало
тот
сгусток
психологической
энергии
(пусть
и
болезненной
в
чем-то),
позволявшей
Достоевскому
постоянно
з
а
г
л
я
Д
ы
в
а
т
ь
з
а
к
рай
...
Грозящий
опасный
рубеж
небытия,
который
ДЛЯ
Достоевского
всегда
рядом,
обострил
в
нем
чувство
катастрофы
вообще.
Которая
может
прийти,
наступить,
если
человек,
лю
ди
по-прежнему
будут
истину
искать
вне
человечности.
Топор,
который
запустила
необъяснимая фантазия
этого
«высшего
реалиста»
вокруг
Земли
-
вот
такое
пророчество
за
сто
лет
до
планируемой
милитаристами
опаснейшей
затеи!
-
он
разглядел
раньше
под
полой
у
Раскольникова.
В
душе,
в
самом
дне-донышке
чело
веческом.
Упрекали
-
пессимист,
даже
мизантроп!
Се
годня
немеем
от
удивления
:
да
как
он
МОГ
предви
деть?.
Сегодня
можно
было
бы
составить
иной
список
болезненных
приетупов,
п
оражающих
целые
страны,
бросающих
в
холодный
п
о
т
все
человечество
разом:
список
-
пере
ч
ень
безумных
планов
ядерной
бомбарди-
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫШЛЕНИЕ
:
взгляд
В
БУДУЩЕЕ
184
ровки
чужих
городов,
все
новых
и
новых
«дропшотов»,
кризисов,
сходных
с
Карибским
...
Литература,
о
которой
ведется
речь,
не
может
не
держать
список
этот
перед
глазами
постоянно.
В
литературе
всегда
были
лжецы.
И
даже
больше.
Но
с
чем
сравнить
патриция,
который и
последнее
послание
своему
убийце
-
перед
тем
как
с
бритвой
в
руке
погрузиться
в
теплую
ванну
-
сдобрил
бы
ложью,
лестью,
восхвалениями?
В
США
в
Институте
имени
Кеннона,
занимающемся
«русистикой»
(так
они
именуют
в
высшей
степени
пристрастное
изучение
Советского
Союза),
я
взялся
толковать
о
том,
как
телемосты
со
временем
родят
новый
вид
искусства.
(О
чем,
кстати,
была
специальная
конференция
в
московском
Институте
искусствознания.)
Может
быть,
наивно,
но
я
размечтался
о том,
как
сам
масштаб
нового
вида
искусства
резко
поднимает
уро
вень
правдивости
народов,
самокритичности
общества,
людей
друг
перед
другом:
представляете
аудиторию
в
два,
в
четыре
миллиарда
сограждан
Земдиl
Разве
осмелишься
в
глаза
все
толковать-талдычить
привычное
:
не
правы
все,
один
я
ПР(1В?.
А
каким
надо
быть
планетарным
Хлестаковым,
чтобы
смотреть
в
глаза
всему
челове
честву
и
лгать!
А
мне
возразили:
чем
больше
аудитория,
тем
легче
врут
ей
.
Одного
человека
обманывать
труднее,
а
мно
гих
-
еще
как
научились,
история
тому
свидетель!
Смутил меня
этот
довод.
Но
ненадолго.
Я
вспоминал
то
новое,
что
рождается
в
литературе
современной
именно
из
разговора
(мысленного)
со
всем
челове
чеством.
Б
произведениях
этих
-
таких,
как
айтма
товское,-
новая
мера
всего.
Да,
и
гражданственности
тоже.
Помню
слова
Валентина Распутина
в
Иркутском
университете,
где
мы
выступали
несколько
лет
назад:
на
вопрос,
что
будет,
если
все
старания
его
и
его
товарищей
разобьются
о
министерские,
бюрократические
надолбы
и
реки
все-таки
повернут,
писатель
ответил
очень
тихо,
побледнев
даже
-
да,
это
не
были
слова
на
ветер.
Смысл
их:
останется
плаха,
«лобное
место>}!
..
«(Искусство...
Это
Рим,
который
взамен
турусов
и
колес
не
читки
требует
с
актера,
а
полной
гибели
всерьез
...
»
Эти
строки
Бориса
Пастернака
-
поэтическое
ПРОБЛЕМЫ
НОВОГО
МЫШЛЕНИЯ
185
выражение
природы
истинного
художника.
Но
никогда
столь
всерьез
профессия
художника
не
требовала
от
него:
сгори
,
но
загаси
пламя!
..
Для
меня,
литератора,
большое
значение
имело
озна
комление
с
книгой
Джонатана
Шелла
«(Судьба
Земли».
Я
убедился,
как
люди
совершенно
разных
социальных
категорий
-
от
рабочего
до
члена
правительства,
прочтя
эту
книгу,
становились
в
чем-то
другими
и
чем-то
похожими
друг
на
друга во
взглядах
на
реальность
нашего
мира.
Думается,
что
такие
книги
и
фильмы
спо
собствуют
тому,
что
и
люди
будут
более
полно
и
по-новому
понимать
друг
друга.
Новое
мыщление
не есть
что-то,
что
возникнет
из
простого
понимания
целесообразности.
Мол,
надо,
а
по
тому
«перейдем
на
новое»
-
вроде
бы
купим новый
календарь
или
переведем
часы
на
столько-то
вперед.
А
здесь
в
начале
всего
и
в
основе
-
чувство.
Чувство
личной
исторической
ответственности
за
все
на
планете.
Повторяю
это
выражение.
Прежде
как
бывало?
Люди
сделают,
сотворят,
на
творят,
а
потом
поймут,
что
не
то,
не
туда,
не
так.
То
же
произошло
с
ядерным
оружием.
Новое
мышление
обязывает
просчитыатьь
много
ходов
вперед.
МЫ
не
можем
больше
делать
того,
что
нам
нравится.
Мы
должны
отказаться
от
тех
идей
и
деяний,
которые
не
способствуют
продолжению
жизни.
И
сворачивать
в
сторону
или
назад
поворачивать
задолго
до
того,
как взгляд
упрется
в
край
пропасти.
А
это
одной
логикой
не
достигается,
нужна
интуиция
великой
любви
к
человеку,
а
сегодня
скажем
-
и
к
человечеству.
Это
всегда
было предметом
и
заботой
литературы.
Новизна
задач
в
одном
лишь:
не
опоздаты
Реализм
и
мораль
в
политике
Андрей
Кортунов
Старший
научный
сотрудник
Института
США
и
Канады
Акаде
мии
наук
СССР.
Опубликовал
более
30
статей
и
был
соавтором
девяти
книг,
в
том
числе труда
«Американская
модель
на
весах
истории».
Будем
же
хорошо
мыслить
-
вот
основной
принцип
морали.-
Влез
Паскаль
Во
все
времена
и
у
всех
народов
реализм
считался
одной
из
главных
добродетелей
государственного
дея
теля.
И
это
понятно
.
Репутация
чудака-мечтателя
или,
хуже
того,
безудержного
авантюриста
вообще
мало
кого
привлекает,
а
уж
для
человека,
отвечающего
за
судьбы
целой
страны,
она
совершенно
неприемлема.
Сегодня
проблема
реализма
в
политике
приобретает
особое
значение.
Время
прорицателей
и
магов
прошло.
От
того,
проявят
ли
государства
мира взвешенный
и
реалистический
подход
к
международным
отношениям,
зависит
существование
самой
жизни
на
нашей
планете.
,в
современном
мире
вновь
популярными
становятся
тру
ды
первых
«реалистов»
внешней
пОлитики
-
Никколо
Макиавелли
и
Гуго
Гроция.
Теоретики
международных
отношений
возвращаются
к
опыту
«реальной политикИ»
австрийского
князя
Меттерниха.
В
какой-то
степени
это
можно
понять:
в
политике,
там,
где
ставки
особенно
велики,
никто
не
хочет
риско
вать,
вступая
на
неизведанные
пути.
А
потому
будущее
определяется
как
простая
экстраполяция
настоящего,
дейс
т
вия
определяются
не
целью,
которую
Ha;:l.O
достичь,
а
возможностями,
которые
имеются
на
данный
момент.
Но
следование
с
тарому
дал:еко
не
всегда
можно
считать
реализмом.
Такой
«реализм»,
если
бы
он
приме
нялея
в
науке,
искусстве
или
общественной жизни,
привел
бы
человечество
к
застою
.
Космогонию
Коперни
ка
нельзя
путем
логических
умозаключений
вывести
из
к о
см
о
гонии
Птолеме
я
,
физика
Ньютона
не
является
РЕАЛИЗМ
И
МОР
АЛЬ
В
ПОЛИТИКЕ
187
простой
экстраполяцией
физики
Аристотеля,
точно
так
же
как
физика
Эйнштейна
не
может
считаться
продолженим
традиций
ньютоновской
физики.
Равным
образом
и
живопись
Гогена
не
является
усовершенство
ванием
техники
Рафаэля,
а
учение
Христа
нельзя
свести
к
систематизации
мировоззрения
древних
греков.
Реализм
в
политике
никогда
не
был
тождествен
догме
.
Политический
реализм,
если
употреблять
это
понятие
без
кавычек,
предполагает,
во-первых,
объектив
ный
анализ
существующей
обстановки;
во-вторых,
выбор
среди
множества
политических
целей
главной,
цент
ральной
цели,
достижение
которой
способствовало
бы
решению
всех
других
вопросов;
в-третьих,
реалистичес
кую
оценку
возможностей
достижения
этой
цели
и
определение
конкретных
путей
к
ней.
Это
означает,
что
реализм
в
политике
не
может
быть
застьmшей,
неподвижной
категорией.
Его
содержа
ние
должно
меняться
по
мере
изменения
самой
поли
тической
жизни,
конкретных
исторических
условий.
То,
что
было
пригодно
вчера,
сегодня
может
оказаться
абсолютно
непригодным;
то,
что
кажется
бесспорным
сегодня,
завтра
обернется
бессмыслицей.
Путь,
который
в
недавнем
прошлом
вел
к
успеху,
может
в
неда
леком
будущем
привести
к
катастрофе.
Пересмотр
привычных
аксиом
-
всегда
дело
нелег
кое,
будь
то
в
геометрии
или
в
социальной
жизни.
В
политике,
пожалуй,
труднее,
чем
в
геометрии.
Ученый
может
доказать
свою
правоту
путем
удачного
опыта,
убедительного
рассуждения.
Можно
провести
целую
се
рию
экспериментов,
сравнить
результаты,
выявить
про
тиворечия
с
теорией.
Политику,
даже
самому
гениаль
ному,
история
дает
только
один
шанс.
Провал
социально
го
эксперимента
обычно
означает
не
только
личную
катастрофу
для
политика,
но
и
дискредитацию
идеи,
за
которую
он
боролся.
Но
,
с
другой
стороны,
политикам
в
чем-то
легче.
Им
не
надо
просиживать
ночами
в
лабораториях,
напряженно
вглядываться
в
мигание
дисплея,
рыться
в
пыльных
архивах
и
вычитывать
новые
идеи
в
абстрактных
формулах.
Надо
только
иметь
мужество
постояннно
задавать
себе
вопрос:
не
пытаемся
ли
мы
проводить
ньютоновскую
политику
В
эйнштейновском
мире?
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫШЛЕНИЕ:
ВЗГЛЯД
В
БУДУЩЕЕ
188
Мир
менялся
всегда.
Но
сегодня
темп
перемен
стремительно
нарастает,
и
соответственно
растет
по
требность
в
новых
подходах
и
новых
решениях.
Ни
в
коей
мере
не
претендуя
на
полноту
изложения,
перечислим
некоторые
ИЗ
наиболее
заметных
тенденций
мирового
развития,
которые
по-новому
ставят
вопрос
о
параметрах
реализма
во
внешней
политике.
Мир
стремится
к
разнообразию.
Конечно,
представле
ние
о
государствах
как
об
идентичных
друг
другу
бильярдных
шарах,
сталкивающихся
на
арене
мировой
политики,
никогда
не
было
справедливо.
И
все
же
нельзя не
отметить,
что
государства
-
участники
класси
ческого
«баланса
сил»
XIX
века
имели
много
об
щего.
Их
объединяла
и
схожая
социально-классовая
основа,
и
общее
(европейское)
историческое
прошлое,
общие
культурные
(просвещение)
и
религиозные
(христианство)
традиции.
Даже
рабочий
язык
пра
вящих
элит от
Петербурга
до
Мадрида
был
ОдиН
французский.
Сегодня
положение
принципиально
иное.
Бытовавшее
еще
несколько
десятилетий
назад
представление
о
том,
что
мир
движется
в
направлении
все
большей
стандар
тизации
и
унификации,
что
сам
процесс
экономи
ческой
и
политической
модернизации
неуклонно
сти
рает
исторические
традиции,
национальную
самобыт
ность,
культурные
особенности
и
идеологические
раз
ногласия,
не
подтверждается
реальным
ходом
истории.
Выясняется,
что
на
определенном
уровне
социально
экономического
развития
человечество
может
ПОЗВОЛИТЬ
себе
разнообразие
подобно
тому,
как
человек
с
опреде
ленным
достатком
может
позволить
себе
свободно
выбирать
жизненный
стиль.
А
это
означает
в
свою
очередь,
что
время
мессианских
универсальных
догм
и
идеологических
«крестовых
походов»
окончательно
ото
шло
в
прошлое.
Разнообразие
государств
предполагает
не
только
раз
личие,
но
и
разнонаправленность
их
интересов.
Именно
разнообразие
элементов
придает
системе
стабильность.
в
лесу,
например,
каждое
дерево,
каждый
кустарник
и
каждая
травинка
занимают
свою,
только
для
них
предназначенную
экологическую
нишу,
а
конкуренция
носит
самый
острый
характер
между
растениями
од
ного,
а
не
различных
видов
.
РЕАЛИЗМ
И
МОРАЛЬ
В
ПОЛИТИКЕ
189
И
в
международных
отношениях
различия
между
государствами
подчас
не
обостряют
конкуренцию
между
ними,
а,
напротив,
создают
дополнительные
возможнос
ти
для
сотрудничества.
Так,
экономическое
сотруд
ничество
между
Востоком
и
Западом
имеет
огромный
потенциал
развития
в
значительной
степени
в
силу
структурных
различий
в
экономических
потенциалах
и
хозяйственных
комплексах
социалистических
и
капи
талистических
государств;
эти
различия приводят
к
тому
,
что
экономика
Востока
и
экономика
Запада
не
столько
противостоят,
сколько
взаимно
дополняют
друг
друга.
Наглядным
примером
может
служить
развитие
космо
навтики,
где
Советский
Союз
уделял
внимание
развитию
космических
станций,
а
Америка
-
строительству
косми
ческих
кораблей
многоразового
пользования
(спейс
шаттл).
Международные
отношения
усложняются
год
от
года.
Сведение
мировой
политики
к
«биполярному»
или
«мно
гополюсному»
миру
сегодня
является
не
просто
упро
щением,
но
и
заблуждением.
И
дело
не только
в
том,
что
в
современном
мире
активно
действуют
не
максимум
н
ескольких
великих
и
дюжина
средних
и
малых
го
с
ударств,
как
это
было
во
времена
классического
«ба
ланса
сил»,
а
около
двух
с
от
стран.
В
конце
кон
ц
ов
мо
дель
«баланса
сил»
даже
с
двумястами
участниками
не
так у
ж
трудно
сконстр
у
иров
а
ть
.
Не
менее
важно
то
обстоятельство,
что
мировая
политика
ныне
-
не
закры
тая
,
а
открытая
система
.
Ее
субъекты
-
не
только
го
сударства,
но
и
международные
организации
,
т
р
ансна
циональные
монополии,
наднациональные
структуры,
по
л
итические
и
общественные
движения.
Теряет
свои
п
режде
четкие
очертания
и
иерархия
внешнеп
о
лити
ч
еских
приоритетов,
в
повестке
дня
мирового
сообщест
ва
возникают
качественно
новые
проблемы.
Пытаться
анализировать
событи
я и
тенденции
современного
мира
через
тради
ци
онную
призм
у «п
о
литического
реализ
ма»
-
все
равно
что
пытаться
п
ереливать
воду
из
ведра
в
бутылку
с
узким
горлышк
о
м:
ч
то-т
о
,
конечно,
попадет
и
в
бутылку,
н
о
неизбежные
потери
окажутся
куда
б
о
льше.
Вз
а
имозависимость
гос
удар
с
тв
продолжает
расти.
Раньше
,
когда
отношения
между
государствами
ограни
чивались
в
основном
политической
и
военной
сферами,
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫIШIЕНИЕ:
ВЗГЛЯД
В
БУДУЩЕЕ
190
эти
государства
обладали
высокой
степенью
хозяйствен
ной
автаркии.
Внешняя
торговля,
выполняя
роль
в
це
лом
вспомогательного
элемента
хозяйственной
структу
ры,
оставалась
на
положении
служанки
политики.
Сегод
ня
политика
нередко
выполняет
роль
служанки
торговли:
интернационализация
мирохозяйственных
связей
достиг
ла
столь
значительного
уровня
(в
некоторых
средних
и
малых
странах
более
половины
внп
идет
на
экспорт),
что
любые
шаги,
способные
подорвать
международный
обмен,
могут
принести
огромный
ущерб
его
участни
кам, в
том
числе
и
не
вовлеченным
в
конфликт.
По
нятие
«силы»
государства
приобретает
относительный
характер
-
в
одних
случаях
широта
внешнеэкономи
ческих
связей,
большие
капиталовложения
за
границей,
зарубежная
деятельность
национального
бизнеса
явля
ются
бесспорным
внешнеполитическим
активом
той
или
иной
страны,
в
других
случаях
все
это
способно
стать
источником
дополнительной
уязвимости.
Страна-креди
тор
в
одних
случаях
обретает
сильный
«рычаг
давле
ния»
на
страну-должника,
а
в
других
-
становится
свое
образным
«заложником»
последней.
К
тому
же
цепочка
взаимозависимости
состоит
не из
одного
и
не из
двух
звеньев,
а
потому
экономические
решения,
принимае
мые
в
одной
части мира,
способны
породить
самый
непредвиденный
эффект
в
другой
его
части
.
Грани
между
внешней
и
внутренней
политикой
сти
раются.
Хотя
внешняя
политика
всегда
была
продолже
нием
политики
внутренней,
связь
между
ними
была
го
раздо
более
опосредованной.
Поскольку
международные
проблемы
мало
затрагивали
повседневную
жизнь
на
родов
(разумеется,
за
исключением
войн),
правящие
элиты
имели
в
области
внешней
политики
такую
сво
боду
действий,
какой
они
не
располагали,
пожалуй
,
ни
в
какой
другой
сфере.
Это
позволяло
государственным
деятелям
и
дипломатам
разыгрывать
свои
комбинации
на
международной
арене,
как
на
шахматной
доске,
руководствуясь
лишь
негласными
npавилами
игры
и
своими
собственными
представлениями
о
национальных
интересах.
Теперь
же
монополии
генералов
и
дипломатов
на
внешнюю
политику
не
существует.
В
формировании
и
осуществлении
внешней
политики
страны
активно
участвуют
бизнесмены,
банкиры,
ученые,
деятели
искус-
РЕАЛИЗМ
И
МОР
АЛЬ
В
ПОЛИТИКЕ
191
ства
и культуры
.
Если
раньше
внешняя
политика
пра
вительства
и
внешняя
политика
государства
были
тож
дественными
понятиями,
то
теперь
внешняя
политика
государства
представляет
собой
сложную
равнодейст
вующую
политических
курсов,
проводимых
на
мировой
арене
правительством,
частными
компаниями,
общест
венными
орrанизациями
и
т.
п.
Само
понятие
«национальных
интересов»,
имеющее
ключевое
значение
для
теоретических
построений
«по
литических
реалистов»,
становится
весьма
расплывча
тым,
а
подчас
и
противоречивым,
поскольку
противо
речивы
интересы
сил,
участвующих
в
проведении
внешней
политики.
Нет
больше
единых
«национальных
интере
сов».
Война
перестает
быть
эффективным
орудием
внешней
политики
.
В
классическом
«балансе
сил»
война
играла,
как
известно,
весьма
важную
роль:
она
регулировала
соотношение
сил
среди
отдельных
участников
системы.
фиксируя
на
международно-правовом
уровне
изменения
экономического
и
политического
веса
отдельных
госу
дарств.
Война
была
приемлема
политически,
экономи
чески
и
даже
морально,
она
представлялась
в
виде
бравого
вояки
и
бесшабашного
забулдыги
усатого
Марса
с
картины
Веласкеса.
Сегодня
война
видится
скорее
в
образе
чудовищно
абсурдного
«Осеннего
каннибаль
ства»
Сальвадора
Дали.
В
наши
дни
ядерная
война
это
путь,
с
которого
нет
возврата
ни
агрессору,
ни
его
жертве,
ни
всему
человечеству.
Использование
ядер
ного
оружия
приведет
к
уничтожению
человечества
и,
возможно,
всей
жизни
на
Земле.
Да
и
обычные
войны
меньшего
масштаба
перестали
быть
сколько-нибудь
обоснованными:
любая
может
пере
расти
в
полномасштабный
обмен
ядерными
ударами.
Раньше
расширение
территории,
установление
«выгод
ной»
границы,
создание
«буферных
государств»
-
все
эти
факторы
в
какой-то
степени
способствовали
укреп
лению
национальной
безопасности
.
в
ядерный
век
геогра
фические
параметры
безопасности
все
больше
теряют
свое
значение.
Для
межконтинентальных
баллистических
ракет
география
-
фактор
второстепенный.
А
ведь
каждый
региональный
конфликт
несет
в
себе
зародыш
глобальной
катастрофы.
Таковы
новые
параметры
мировой
политики.
Можно
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫШЛЕНИЕ:
ВЗГЛЯД
В
БУДУЩЕЕ
192
спорить
о
том,
хороши
они или
плохи.
Можно
сколько
угодно
сожалеть
о
временах
Священного
союза
и
клас
сического
«баланса
сил».
Однако
мир
меняется.
Не
зависимо
от
нашей
воли.
И
нам
необходимо
найти
конструктивный
ответ
на
этот
вызов.
У
нас
нет
другого
пути.
Закрывать
глаза
на
объективный
характер
новых
тенденций
-
значит
вольно
или
невольно обрекать
себя
на
политическую
катастрофу.
Историю,
как
и
природу,
можно
подчинить
себе,
только
повинуясь
ее
законам.
Если
эти
законы
игнорировать,
они
все
равно
возьмут
нас
за
горло.
Человек,
отвергающий
закон
земного
при
тяжения
и
пытающийся
взлететь,
прыгнув
со
скалы,
упадет
на
землю
точно
так
же,
как
и
все
прочие,
и
расплатится
своей
жизнью.
Закон
силы
или
сила
закона?
Когда
читаешь
работы
историков
И
политологов,
слушаешь
выступления
политических
деятелей,
порой
складьшается
впечатление,
что
все
основные
проблемы
международных
отношений
вытекают
из
недостаточного
развития
механизма
международного
права.
Право
пред
стает
в
виде
единственного,
по-настоящему
надежного
регулятора
мировой
политики,
а
продвижение
в
направ
лении
мирового
порядка
видится
в
первую
очередь
как
разработка
все
новых
и
новых
юридических
норм,
ре
гулирующих
все
новые
сферы
отношений
между
го
сударствами.
В
конце
концов
должен
наступить
такой
момент,
когда
места
для
двусмысленностей
и
неопре
деленностей
вообще
не
останется,
каждое
государство
будет
четко
знать,
что
хорошо
и
что
II.i'IOXO,
что
поощряет
ся
и
что
возбраняется.
Все
будет
просто
и
понятно,
как
в
таблице
умножения,
а
с
таблицей
умножения
не
очень-то
поспоришь.
Реальна
ли
подобная
перспектива?
Очевидно,
все
таки
не
очень.
Во
всяком
случае,
международная
прак
тика
наших
дней
свидетельствует
против
нее.
Во-первых,
достичь
юридической
договоренности
по
важнейшим
международным
проблемам
бывает
очень
не
легко.
Наблюдается
печальная
закономерность:
чем
важнее
проблема,
тем
труднее
найти для
нее
приемле
мое
юридическое
решение
.
Например,
советско-амери
канский
Договор
ОСВ-2
согласовывался
в
течение
семи
РЕАЛИЗМ
И
МОРАЛЬ
В
ПОЛИТИКЕ
193
лет
и
так
и
не
был
ратифицирован
сенатом
конгресса
США.
Долгие
годы
тянулась
выработка
международного
законодательства
в
области
морского
права,
но
конвен
ция,
достигнутая
в
результате
многолетних
усилий,
до
сих
пор
не
подписана
рядом
ведущих
государств мира.
Во-вторых,
международно-правовые
нормы
и
соглаше
ния
все
же
не
обладают
однозначностью
таблицы
умlЮ
жения.
Они
подвержены
различным,
подчас
прямо
проти
воположным
толкованиям.
Вспомним
хотя
бы
основные
положения
У
става
Организации
Объединенных
Наций,
которые
столь
по-разному
интерпретируются
на
Востоке
и
Западе.
Вообще
вряд
ли
можно
заключить
такой
договор,
который
полностью
исключил
бы
всякие
возможности
для
кривотолков,
произвольных
интерпретаций
и
подта
совок.
И
уж,
конечно,
в
любой
стране
можно
найти
юристов
и
экспертов,
которые
с
помощью
хитроумных
силлогизмов
готовы
взвалить
всю
ответственность
за
подрыв
договоров
на
другую
сторону.
В-третьих,
международная
практика
сегодня
настоль
ко
богата
и
разнообразна,
что
попросту
невозможно
разработать
правила
и
процедуры,
согласовать
юриди
ческие
нормы
на
все
случаи
жизни.
Пытаться
же
по
догнать
все
богатство
международной
жизни
под
имею
щиеся
уложения,
договоры
и
уставы
международных
организаций
-
все
равно,
что
превратить
живую
клетку
в
мертвый
кристалл.
А
если
право
не
успевает
за
быстро
меняющейся
мировой
политикой
сегодня,
то
было
бы
по
меньшей
мере
наивным
предполагать,
что
оно
на
гонит
политику
завтра.
Да
и
стоит
ли
к
этому
стремиться?
Разве
мы
хотели
бы,
чтобы
наши
отношения
в
семье,
с
друзьями
и
знакомыми,
сослуживцами
и
людьми
вообще
регули
ровались
только
с
помощью
судов
и
пухлых
томов
гражданского
и
уголовного законодательства?
Разве
мы
хотели
бы,
чтобы
каждый
наш
шаг
сверялся
с
соот
ветствующими
инструкциями,
директивами
и
утвержден
ными
правилами?
Согласитесь,
что
в
такой
перспективе
есть
что-то
унизительное
для
человека,
какая-то
скры
тая
мысль
о
его
дурных
наклонностях,
о его
неумении
и
нежелании
уживаться
с
другими
людьми.
Исторический
опыт
подтверждает
остроумную
ремар
ку
Вольтера
насчет
того,
что
многочисленность
законов
7-940
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫШЛЕНИЕ:
ВЗГЛЯД
В
БУДУЩЕЕ
194
в
государстве
есть то
же,
что
большое
ЧИСЛО
лекарей
у
человека:
признак
упадка
и
бессилия.
Слишком
часто
силу
юридического
закона
пытались
придать
тем
уста
новкам,
которые
не
имели
силы
нравственного
закона.
Реальное
развитие
оБIЦества
стремились
подменить
со
вершенствованием
судебной
систем;ы,
книгу
истории
уголовно-процессуальным
кодексом.
Международно-правовые
нормы
также
очень часто
становились
бесплодными
цопытками
при
остановить
процесс
распада
международной
системы,
создать
ил
люзию
надежности
и
стабильности
там,
где
их
не
бы
ло
и
в
помине.
Сова
Минервы
вылетает
в
сумерки,
говорил
Гегель.
Иными
словами,
мудрость
приходит
с
опозданием.
Международно-правовая
система,
созданная
Римской
империей,
достигла
своего
юридического
рас
цвета
при
Юстиниане,
тогда,
когда
«пакс
романа»
уже
явно
клонился
к
упадку.
Международно-правовая
сис
тема
феодальной
Европы
сложилась
лишь
после
Вест
фальского
мира
(1648
г.),
когда
расцвет
феодализма
остался
далеко
позади.
Триумфом
международного
пра
ва
стала
версальско-вашингтонская
структура,
сконст
руированная
по
всем
правилам
юридической
nауки,
со
всеми
необходимыми
договорами,
протоколами,
про
цедурами
и
т.
п.
А
между
тем
она
не
ПРОСУIЦествовала
и
двух
десятилетий.
ВооБIЦе
период
между
первой
и
второй
мировыми
войнами
представляет
собой
весьма
характерное
под
тверждение
того,
что
в
основе
юридической
лихорадки
всегда
лежат
неуверенность
в
БУДУIЦем
и
инстинктивный
страх
за
сохранение
СУIЦествуюlЦИХ
порядков
на
между
народной
арене.
В
минуты
кризисов
и
эпохи
потря
сений
параграфы
договоров
и
пункты
соглашений
пред
ставляются
государственным
лидерам
сейфом,
где
из
года
в
год
накапливаются
сегодняшние
надежды
и
за
воевания,
которые
завтра
можно
будет
беспрепятствен
но
положить
в
карман,
набрав
соответствуюIЦyЮ
ком
бинацию.
Сколько
международных
конференций
прохо
дило
в
тридцатые
годы,
сколько
пактов,
договоров,
сог
лашений,
конвенций
-
двусторонних
и
многосторонних,
открытых
и
тайных
-
было
подписано!
И
что
же?
ВсеоБIЦая
болезнь
«пактомании»
не
смогла
предотвра
тить
мировой
войны,
она
стала
лишь
запоздалым
сим
п
томом
нарастания
военной
угрозы.
РЕАЛИЗМ
И
МОРАЛЬ
В
ПОЛИТИКЕ
195
Конечно,
на
протяжении
веков
и
тысячелетий
сила
закона
всегда
дополнялась
законом
силы.
Более
того,
международно-правовые
нормы
чаIЦе
всего
являлись
лишь
юридическим
закреплением
соотношения
военных
сил,
сложившегося
на
данный
момент.
Сегодня
закон
силы
все
более
теряет
свою
аксиома
тичность.
Изобретение
ядерного
оружия
превратило
всеоБIЦУЮ
войну
в
коллективное
самоубийство.
Глоба
лизация
оБIЦественного
развития,
международная
взаи
MoзaBиcиMocTь
превраIЦают
в
бессмыслицу
понятия
<<Локальный
конфликт»
И
«региональная
война»,
eIЦe
больше
девальвируя
значение
военной
силы
во
внешней
политике.
То
же
самое
можно
сказать
об
экономиче
ских
рычагах
давления
в
условиях
интернационализации
производства.
Одним
словом,
закон
силы
уже
не
может
выступать
в
роли
всеобщего
закона
мировой
политики.
Международные
отношения
не
могут
оставаться
джунглями
«силовой
борьбы»
государств,
но
они
и
не
могут
развиваться
в
тоталитарном
ошейнике
всевозмож
ных
кодексов,
уставов,
уложений
и
регламентаций.
Поэ
тому
сегодня,
как
никогда
раньше,
актуальна
пробле
ма
морально-этической
регламентации
отношений
между
государствами.
Право
и
мораль:
общее
и
особенное
Не
следует
думать,
конечно,
что
морально-этические
соображения
никогда
не
играли
никакой
роли
в
между
народной
жизни.
Напротив,
понятия
«моральный
ДОЛГ»,
«справедливость»,
«национальная
честь»
всегда
оказы
вали
определенное
воздействие
на
политику
государств.
И
все
же
моральные
лозунги
были
скорее
формой,
в
которую
облека..'lИСЬ
политические
устремления,
нежели
источниками
этих
устремлений.
Нередко
бьmало
и
так,
что
мораль
становилась
оружием
слабого,
силой
бессиль
ного,
моральный
реванш
оказьmался
подчас
единствен
ным
ответом
на
политическое
поражение.
Легкость
манипуляции
морально-этическими
катего
риями
во
внешней
политике
определялась
главным
об
разом
двумя
обстоятельствами.
Во-первых,
низким
обра
зовательным
и
культурным
уровнем
населения,
кото
рый
позволял
навязывать
ему
практически
любые
стерео
типы
сознания.
Во-вторых,
духовной
изоляцией
одних
ГЛОБАЛЬНОЕ
МЫШЛЕНИЕ:
ВЗГЛЯД
В
БУДУЩЕЕ
196
народов
от
других,
дававшей
правителям
своеобразную
монополию
на
моральное
воспитание
своих
поманных.
Вспомним
постановление
Аугсбургского
религиозного
мира
(1555
г.),
согласно
которому
религия
государя
определяла
религию
его
поманных
«(чья
страна,
того
и
вера»).
Сегодня
положение
принципиально
иное.
Культур
ное
развитие
человечества
ведет
ко
все
большей
мо
рально-нравственной
самостоятельности
отдельной
лич
ности.
Ведь
культура
-
это
не
просто
эрудиция,
но
ут
вер~ение
человеческой
личности
во
всех
ее
аспектах.
Трагедия
Софокла
и
теория
Эйнштейна,
роман
Досто
евского
и
программа
компьютера
-
все
это
в
равной
мере
и
раскрепощает
нашу
мысль,
и
утверждает
нашу
духовную,
а
следовательно,
и
нравственную
независи
мость.
С
другой
стороны,
развитие
средств
массовой
инфор
мации,
расширение
гуманитарных
контактов
между
го
сударствами
постепенно
сводят
на
нет
духовную
изоля
цию
народов
друг
от
друга.
Барьеры
отступают,
и
мы
на
чинаем
осознавать
общность
наших
стремлений,
наших
идеалов
и
наших
ценностей.
Значение
этого
обстоятель
ства
для
будущего
цивилизации
трудно
переоценить.
На
наших
глазах
противоположность
«свои
-
чужие»
превращается
в
архаизм.
А
ведь
эта
противоположность
в
разных
ипостасях
(<<римляне
-
варвары»,
«христиа
не
-
язычники»,
(щивилизованные
народы
-
дикарю»
на
протяжении
всей
человеческой
истории
оказывала
едва
ли
не
определяющее
влияние
на
формирование
по
литической
и
нравственной
культуры
отдельных
обществ.
Национальные
границы
представлялись
в
виде
крепост
ной
стены,
за
которой
-
либо
вра~ебные
ценности,
либо
вообще
отсутствие
ценностей
как
таковых.
А
сего
дня
люди
все
чаще
находят
варваров
как
внутри
сво
их
городов,
так
и
там,
где
придерживаются
старых
сте
реотипов
и
используют
силу
для
решения
конфликтов.
Таким
образом,
по
мере
накопления
знания
и
осво
бо~ения
индивида
манипулировать
моральными
ценно
стями
становится
все
труднее,
они
шаг
за
шагом
пре
вращаются
в
самостоятельный
фактор,
влияющий
на
развитие
мировой
политики.
Политика
не
может
избе
жать
суда
морали,
а
мораль,
в
свою
очередь,
не
может
оставаться
аполитичной.
РЕАЛИЗМ
И
МОРАЛЬ
В
ПОЛИТИКЕ
19~
Как
форма
общественного
сознания
и
общественных
отношений,
мораль
имеет
немало
общего
с
правом.
И
мораль,
и
право
в
международном
аспекте
представля
ют
собой
совокупность
относительно
устойчивых
норм
(правил,
предписаний),
отражающих
достигнутый
уро
вень
развития
международной
системы,
а
также
чело
веческой
цивилизации
в
целом,
а
в
определенной
мере
-
и
общечеловеческие
представления
о
должном
и
спра
ведливом
в
отношениях
между
людьми.
Вместе
с
тем
между
моралью
и
правом
существу
ют
серьезные
различия.
Прежде
всего
право
-
писаные
нормы,
закрепленные
в
соответствующих
договорах,
со
глашениях,
уставах
международных
организаций.
Мо
раль
же
-
это
неписаные
нормы,
существующие
в
виде
мирового
общественного
мнения.
Исполнение
норм
Me~HapOДHOГO
права
при
необходимости
осутцествля
ется
мерами
принуждения
(экономические
и
полити
ческие
санкции,
использование
вооруженных
сил
ООН
и
т.
д.);
моральные
же
требования
померживаются
си
лой
общепринятых
обычаев,
общественного
мнения
или
личной
убежденности
людей.
Моральная
санкция
осу
ществляется,
таким
образом,
мерами
духовного
воздей
ствия,
причем
не
отдельными
государствами,
наделен
ными
какими-то
особыми
полномочиями,
а
всем
челове
чеством
в
целом.
Во
многом
Me~YHapOДHыe
отношения
регулируются
одновременно
нормами
как
права,
так
и
морали.
Напри
мер,
военная
агрессия
является
и
нарушением
обще
признанных
правовых
норм,
и
моральным
преступлением.
Однако
моральные
нормы
шире
и
эластичнее,
чем
нормы
правовые.
Всем
не
раз,
наверное,
приходилось
сталкиваться
с
людьми,
которые
законов
не
нарушают,
чтут
уголов
ный
кодекс,
выполняют
все
решения,
постановления
и
инструкции
и
в то
же
время
вызывают
неприятные
чув
ства.
Отвращение
даже.
Выполнение
норм
права
может
удивительно
уживаться
с
эгоизмом,
невниманием
к
за
ботам
и
проблемам
других,
со
стремлением
использо
вать
всех
вокруг
себя
только
в
качестве средства
для
достижения
своих
целей.
Подобных
людей
нельзя
при
влечь
к
уголовной
ответственности,
единственным
спо
собом
воздействия
на
них
может
быть
нравственное
осу~ение.