Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры - Учебное пособие
Подождите немного. Документ загружается.
этого дома не было ничего, кроме летучих мышей, которые пищали, кричали и летали везде и
всюду. Летучие мыши были заперты внутри и не могли вылететь наружу.
Пятое называлось Чайим-Ха, «Дом ножей», в котором были только сверкающие заостренные
ножи, предназначенные то к покою, то к уничтожению (всего находящегося) здесь, в этом доме.
(Пополъ-Вух. С. 37-38)
Миф о сотворении Это — рассказ о том, как все было в состоянии немира и людей известности,
все холодное, все в молчании; все без-из Пополь-Вух движное, тихое; и пространство неба было
пусто.
Это — первый рассказ, первое повествование. Не
было ни человека, ни животного, ни птиц, рыб, крабов, деревьев, камней, пещер, ущелий, трав, не
было лесов; существовало только небо.
Поверхность земли тогда еще не появилась. Было только холодное море и великое пространство
небес.
Не было еще ничего соединенного, ничто не могло произвести шума, не было ничего, что могло
бы двигаться или дрожать или шуметь в небе.
Не было ничего, что существовало бы, что могло бы иметь существование; была только лишь
холодная вода, спокойное море, одинокое и тихое. Не существовало ничего.
В темноте, в ночи была только лишь неподвижность, только мол-
ТЪГА
чание.
Одни лишь Создательница и Творец, Тепеу и Кукумац, Великая мать и Великий отец находились в
бесконечных водах. Да, они находились там, скрытые под зелеными и голубыми перьями, и
потому они назывались Кукумац. По природе своей они были большими мудрецами и большими
мыслителями. Вот в таком виде существовало небо, и там находилось Сердце небес — таково имя
бога и так он назывался.
Тогда пришло его слово. К Тепеу и Кукумацу, собравшимся вместе во мраке, в ночи пришло оно,
и Тепеу и Кукумац говорили с ним. И вот они говорили, обсуждая и совещаясь; они согласились
друг с другом, они объединили свои слова и свои мысли.
И в то время, когда они размышляли, им стало ясно, что при наступлении зари должен появиться и
человек. Тогда они распределили сотворение мира, рост деревьев и лесных чащ, рождение жизни
и сотво-
349
рение человека. Так было установлено это во мраке и в ночи силой того, кто есть Сердце небес,
кто именуется Хуракан.
Первый называется Какулха-Хуракан. Второй — Чипи-Какулха. Третий — Раша-Какулха. И эти
три суть единое Сердце небес.
Тогда Тепеу и Кукумац сошлись вместе с ними, тогда они совещались о жизни и свете, о том, что
должно быть сделано, чтобы появились свет и заря; кто должен быть тот, кто заботился бы об (их)
пище и пропитании...
Тогда была сотворена ими земля. Так в действительности совершилось ее создание. «Земля!» —
воскликнули они, и немедленно она была сотворена...
Затем они создали малых диких животных, лесных человечков, духов гор, оленей, птиц, пуму,
ягуаров, пресмыкающихся, змей, ехидн, хранителей лесных чащ...
Они желали дать себе новое испытание, они желали сделать новую попытку; они желали создать
(существа, способные) почитать их...
Затем (существо) было сотворено и создано. Из земли, из глины они сделали (человеческую)
плоть. Но они увидели, что это получилось неудачно. Она расплывалась, она была мягкой, без
движения, не имела силы; она падала вниз, она была слабой; голова ее совершенно не могла
двигаться, лицо ее было скошено на одну сторону; зрение ее было полностью затуманено, и она не
могла видеть сзади. В первый момент она зато могла говорить, но разума у нее не было. Она
быстро намокла в воде и не могла стоять.
И тогда Создательница и Творец сказали: «Давайте попытаемся снова, потому что эти (создания)
не способны ни ходить, ни размножаться. Давайте обдумаем это!» — сказали они. И вслед за этим
они разломали и разрушили свою работу и свое создание...
Так говорили они тогда и сказали истину: «Ваши фигуры из дерева удадутся; они должны
говорить, они будут разговаривать на земле».
«Да будет это так!» — ответили (Создательница и Творец).
И в то же мгновение, пока они говорили, были созданы фигуры из дерева. Они имели лица
подобно людям, говорили подобно людям и населили поверхность земли.
Они существовали и умножались; они имели дочерей, они имели сыновей, эти деревянные
фигуры, но они не имели ни души, ни разума, они не помнили свою Создательницу и своего
Творца; они бесцельно блуждали на четырех (ногах).
Они уже более не помнили о Сердце небес, и поэтому они погибли. Это было не больше, чем
проба, чем попытка (создать) человека. Правда, они говорили, но лицо их не имело выражения; их
ноги и руки не имели силы; они не имели ни крови, ни сукровицы, они не имели ни пота, ни жира.
Щеки их были сухими, их ноги и руки были сухими, а плоть их была трухлявой.
350
Поэтому они не думали более ни об их Создательнице, ни об их Творце, о тех, кто создал их и
заботился о них.
Вот каковы были первые люди, существовавшие в большом числе на поверхности земли.
Немедленно деревянные фигуры были уничтожены, разрушены, сломаны и убиты.
Потоп был создан Сердцем небес, был устроен великий потоп, который пал на головы деревянных
созданий...
Так совершилась вторая гибель людей сотворенных, людей созданных, существ, которым было
назначено быть разрушенными и уничтоженными; и уста и лица всех их были искалечены...
(Пополъ-Вух. С. 10-18)
Затем боги создали людей (четырех мужчин) из кукурузы. Это были совершенные люди, но богам не
понравилось, что эти люди были слишком умные и всезнающие. Тогда боги навели туман на людей, и люди
утратили мудрость и способность к всеведению. Пока люди спали, боги создали для них четырех женщин,
ставшими их женами. Эти четыре пары людей и стали прародителями всех ныне живущих.
Миф о происхож- Наш отец Солнце направил с неба на землю одного дении инков сына
и одну дочь из своих детей, чтобы они наста-
вили бы их на путь познания нашего отца Солнца, чтобы они стали бы поклоняться ему и
восприняли бы его, как своего бога, и чтобы они дали им заветы и законы, с которыми они жили
бы как здравомыслящие и благовоспитанные люди, чтобы они жили в населенных селениях и
домах, умели бы обрабатывать землю, выращивать растения и злаки, растить скот и пользоваться
им и плодами земли, как разумные люди, а не как звери. С этим приказом и поручением оставил
наш отец Солнце этих двух своих детей в лагуне [озера] Тити-кака, которая находится в
восьмидесяти лигах отсюда, и сказал им, чтобы они шли куда хотят и там, где им захочется поесть
или поспать, они [должны] попытаться вогнать в землю золотой жезл длиною в половину вары и
толщиною в два пальца, и там, где он войдет в землю с первого же броска, что для них послужит
его знаком и указанием, там наш отец Солнце желал, чтобы они остановились бы и устроили свое
местопребывание и королевский двор. Напоследок он сказал им: когда вы приведете этих людей к
нашему служению, защищайте разум и справедливость, с сочувствием, милосердием и
благодушием выполняя во всем обязанности почтительного отца к своим нежным и любимым де-
тям, подражая и уподобляясь мне, приносящему всему миру добро, ибо я даю вам мой свет и
ясность, чтобы вы увидели и создали бы свои богатства, а я обогрею вас, когда будет холодно, и
взращу ваши пастбища и посевы, заставлю деревья приносить плоды и приумножу ваши ста-
351
да, своевременно пошлю дождь и чистое [небо] и каждый день заботливо буду я пролетать над
миром, чтобы видеть возникающие на земле нужды, и удовлетворять их, и приходить на помощь,
как защитник и благодетель людей; я хочу, чтобы вы подражали этому примеру, как мои дети,
посланные на землю только ради наставления и на благо этих людей, которые живут как
животные. И с этого момента я объявляю и назначаю вас королями и господами всех людей,
которых вы сумеете так наставить своим разумом, творением и правлением. Объяснив своим двум
детям свою волю, наш отец Солнце отпустил их от себя. Они вышли из [озера] Тити-кака и
зашагали к северу и на всем пути там, где они останавливались, они пытались воткнуть золотой
жезл [в землю], но он ни разу не вошел в нее...
Первая остановка, которую они сделали в этой долине была на холме Вана-каури, на юг от этого
города. Там он попытался воткнуть в землю золотой жезл, который с большой легкостью ушел в
нее с первым же броском, который они сделали; больше они не увидели его. Тогда сказал наш
инка своей сестре и жене: в этой долине приказывает наш отец Солнце остановиться и устроить
наше местопребывание и жилье, чтобы этим выполнить его волю. Поэтому, королева и сестра,
нужно, чтобы каждый из нас пошел созывать и привлекать этих людей, чтобы наставить их и
сделать добро, которое приказал нам наш отец Солнце...
(Инка Гарсиласо де ла Бега. История государства инков. С. 43—51)
О религии инков Индейцы, поверив убеждениям инки, а еще больше тем благодеяниям, которые
он им принес, и видя собственными глазами свои заблуждения, стали почитать Солнце своим
богом, единым, не присоединяя к нему ни отца, ни брата.
...Они построили ему невообразимо богатые храмы, и хотя они считали Луну сестрой и женой
Солнца и матерью инков, они не поклонялись ей, как богине, не приносили ей жертвы, не
возводили [в ее честь] храмы; они относились к ней с великим почтением, как к всеобщей матери,
однако в своем идолопоклонстве они не пошли дальше. Грозу, гром и молнию они считали
слугами Солнца, как дальше мы увидим это по помещению, которое им было отведено в доме
Солнца в Коско, однако богами они их не считали...
Инки-амауты считали, что человек состоит из тела и души и что души были бессмертным духом, а
тело было сделано из земли, ибо они видели, как оно превращалось в нее..
Они верили, что после этой существует другая жизнь — со страданиями для плохих и покоем для
хороших [людей]. Они делили вселенную на три мира: небо они называли Ханан Пача, что
означает высокий мир, куда, говорили они, уходили хорошие [люди], награждаемые за свои
добродетели; они называли Хурин Пача этот мир зарождения и
352
разложения, что означает низкий мир; они называли Уку Пача центр земли, что означает низший
мир там внизу, в котором, говорили они, остаются плохие, а чтобы дать ему более крепкое имя,
они называли его по-другому, а именно Супайпа Васин, что значит дом дьявола... Они говорили,
что покой в высоком мире означал жить жизнью спокойной, свободной от работы и обид, которые
имеют место здесь. А в противоположность [этому миру] жизнь низшего мира, который мы
называем адом, была полна всяких болезней и страданий, забот и работы, которыми здесь
мучаются без отдыха и какого-либо удовлетворения... Среди услад другой жизни они не
упоминают телесные наслаждения, и другие пороки, а только спокойствие души, беззаботность и
покой тела от телесных работ.
Точно так же инки признавали всеобщее воскрешение, [но] не ради славы или страданий, а для
этой же самой временной жизни, ибо их сознание не поднималось выше этой настоящей жизни...
Многие и разнообразные предметы приносились инками в жертву Солнцу, как-то: крупные и
мелкие домашние животные... множество питья, которое сами употребляли, приготовленного из
воды и кукурузы, а во время обычных трапез, когда им приносили питье после окончания еды (ибо
во время еды они никогда не пили), они окунали в первые сосуды кончик среднего пальца и, глядя
на небо со смирением, отделяли от пальца каплю приставшего к нему питья (словно давая
щелчок), преподнося ее Солнцу в знак благодарности за то, что оно давало им пить, а губами они
целовали два или три раза воздух, что, как мы говорили, среди тех индейцев считалось знаком
поклонения. Совершив это подношение из первых сосудов, они пили [потом] без всяких
церемоний столько, сколько желали...
Они отличались лишь тем, что не приносили в жертву ни мясо, ни кровь человека путем [его]
умерщвления; скорее они прокляли это и запретили, например, пожирать его...
(Инка Гарсиласо де ла Бега. История государства инков. С. 70—89)
В настоящее время известно, что в исключительных случаях, например при болезни правителя, в жертву все-таки
приносили и людей (обычно — женщин и детей).
Философия
О философских Только в философии морали они проявили усердие, идеях инков как в
ее обучении, так и в применении законов и
обычаев, которые они соблюдали [и] не только среди вассалов, как им следовало обращаться друг
с другом в соответствии с естественным законом, но так же, как им следовало вести себя в
353
послушании, служить и поклоняться королю и старшим и как королю следовало править и
оказывать благодеяния куракам и остальным вассалам и низшим подданным. В применении этой
науки они проявляли, столько усердия, что никакая похвала не может поставить точки над «i», ибо
их опыт заставлял их идти дальше, усовершенствуя ее день ото дня, от хорошего к лучшему; этого
опыта им не хватало в других науках, ибо они не могли управлять ими столь материально, как
[нормами] морали, да и они сами не умели должным образом заниматься умозрительными
построениями, как [другие науки] требуют того, ибо они удовлетворялись естественной жизнью и
законом, подобно людям, которые по своим природным данным более склонны не причинять зла,
чем приносить добро.
(Инка Гарсиласо де ла Вега. История государства инков. С. 134)
Государство и право
О законах майя Обиды, которые они причиняли друг другу, приказывал удовлетворить сеньор
селения обидчика. Но это был повод и средство для больших раздоров. Если [обидчик] был из
того же селения, их разбирал судья в качестве посредника, устанавливал убытки и назначал
удовлетворение. Если [обидчик] не был в состоянии возместить [убытки], ему помогали
родственники и друзья. Обычным поводом для возмещения было случайное убийство кого-либо
или когда муж или жена повесились по какому-либо поводу, вызвавшему этот случай, если кто-
либо причинил пожар дому или имению, ульям или посевам кукурузы. Другие обиды,
причиненные со злым умыслом, удовлетворялись всегда кровью и дракой...
Индейцы не разрешали дочерям наследовать вместе с братьями, кроме как по благосклонности
или по доброй воле — тогда им давали что-либо [в наследство]. Остальное делили братья поровну,
но тому, кто помог наиболее значительно увеличить имущество, давали соответственное
возмещение. Если были только дочери, то наследовали двоюродные братья или ближайшие
родственники.
(Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. С. 145—146)
О государстве Инка Манко Капак, заселяя свои селения, вместе с и праве инков обучением
своих вассалов возделыванию земли, и строительству домов, и проведению оросительных
каналов, и другим остальным вещам, необходимым для человеческой жизни, обучал их
благовоспитанности, содружеству... и братству, которые они должны были проявлять в
отношениях друг с другом, в соответствии с тем, чему учили их разум и закон природы, весьма
успеш-
354
но убеждая их, что для того чтобы между ними царил бы вечный мир и согласие и не рождались
бы гнев и страсти, следует для другого делать то, что ты желаешь для себя, ибо нельзя позволять
себе для себя хотеть один закон, а для других — другой. В особенности он приказал проявлять
всеобщее уважение в отношении к женщинам и дочерям, потому что касательно женщин у них
царили самые варварские из всех пороки. Он ввел смертную казнь для прелюбодеев, убийц и
воров. Приказал иметь не более одной жены, и чтобы женились они среди своих, не смешивали бы
роды, и чтобы женились после двадцати лет и старше, чтобы они уже могли бы [сами] управлять
своими домами и работать в своих поместьях... Для каждого селения или племени, которые он
подчинил, он избрал курак, т.е. господина вассалов...
(Инка Гарсиласо дела Бега. История государства инков. С. 56—57)
О системе Чтобы заложить начало и фундамент своего прав-
государственного ления, инки придумали закон, который, как им ка-устройства инков залось,
поможет им предупредить и предотвратить зло, которое могло бы родиться в их королевствах. Для
этого они приказали, чтобы в больших и малых селениях их империи все жители были бы
зарегистрированы в декуриях по десять [человек] и чтобы один из них, которого назначали
декурионом, руководил бы девятью [другими]. Пять декурий каждая по десять [человек], имели
другого высшего декуриона, который руководил пятьюдесятью [остальными]. Две декурий по
пятьдесят [человек] имели другого старшего, наблюдавшего за сотней [человек]. Пять декурий по
сто [человек] были подчинены другому капитану-декуриону, который заботился о пятистах
[людях]. Для двух рот по пятьсот [человек] требовался генерал, который имел власть над тысячей
[человек]; и декурий не превышали тысячу жителей, потому что они говорили: чтобы один [чело-
век] хорошо разбирался бы в своих делах, достаточно было поручить ему тысячу человек...
Декурионы десятка были обязаны нести две службы в отношении [людей] своей декурий или
отделения: в одном случае он должен был выступать их прокуратором, чтобы помогать им своими
заботами и просьбами по возникавшим у них нуждам, сообщая о них губернатору или любому
другому министру, в обязанности которого входило их обеспечение, как-то просить семена, если
их не хватало для сева или для питания, или шерсть для одежды, или перестройку дома, если он
развалился, или сгорел, или в случае любой другой большой или малой нужды; другая служба
обязывала его быть, прокурором и обвинителем в случае любого преступления, которое совершал
любой из [людей] его отделения; каким бы незначительным [начальником] он не был бы, он был
обязан сообщить о случившемся старшему декуриону, ко-
355
торому надлежало наказать за это преступление, или [сообщить] другому, еще более старшему,
ибо соответственно с серьезностью преступления имелись судьи, одни старше других, а другие
[старше] этих, чтобы всегда имелся бы [судья], который быстро наказал бы [виновного], и не было
бы нужды идти один и много раз по каждому преступлению к старшим судьям с апелляцией, а от
них — к верховным судьям королевского двора... Поэтому у них было предусмотрено, чтобы в
каждом селении был судья, который выносил окончательное решение по делам, которые
возникали между жителями, исключая те, которые возникали между одной и другой провинциями
о пастбищах или об их границах, для решения которых инка направлял специального судью, как
мы скажем об этом дальше.
Любой из младших или старших начальников, который был недостаточно внимателен для
хорошего несендя службы прокуратора, навлекал на себя наказание и наказывался за это более
или менее строго, соответственно нужде, которой благодаря его небрежности не бы ла оказана
помощь. А тот, кто не выдвинул обвинения в связи с преступлением подчиненных, запоздав с
ними хотя бы на один только день без достаточной причины, превращал чужое преступление в
свое, и его наказывали за две вины, один раз за плохое выполнение своей службы, а другой — за
чужое преступление, которое за то, что он умолчал о нем, становилось его собственным. И,
поскольку каждый из них, будь то начальник или подчиненный, имел [над собою] прокурора,
который следил за ним, они старались со всем вниманием и прилежанием хорошо исполнять свою
службу и выполнять свои обязанности. И отсюда не было у них бродяг и бездельников, [и] никто
не решался совершать дела, которые не следовало [делать], потому что рядом находился
обвинитель, а наказание было строгим, в большинстве своем — смертная казнь, каким бы легким
не было бы преступление, ибо они говорили, что наказывали их не за совершенное ими преступле-
ние, не за чужую обиду, а за нарушение приказа и слова инки, которого они уважали, как бога...
Судья не имел права по своему усмотрению выбирать наказание, которое предусматривал закон, а
только применял его со всей строго-стью-под страхом смерти за нарушение королевского приказа.
...Из этого получалось, что в течение года совершалось едва лишь одно преступление, которое
подлежало наказанию во всей империи инков, ибо вся она, имея тысячу триста лиг в длину и такое
разнообразие народов и языков, управлялась одними и, теми же законами и правилами, словно она
была только единым домом. Для того чтобы те законы выполнялись бы с любовью и уважением,
имело также большое значение то, что они считали их божественными.
(Инка Гарсиласо де ла Бега. История государства инков. С. 96—99)
356
Об организации Завоевав любое королевство или провинцию и ус-хозяйственных тановив в
соответствии со своей языческой верой и работ у инков законами правление в селениях и
жилищах обитателей [этих районов], инка приказывал увеличить обрабатываемые земли, под
которыми понимались земли, дающие кукурузу, для чего он приказывал доставить туда мастеров
по орошению водой, [и] были среди них знаменитейшие, о чем мы можем судить сегодня по их
работам, а также по тем работам, которые разрушены, [но] их остатки все еще видны, как [видны]
их работы, находящиеся в действии. Мастера выкапывали необходимые оросительные каналы, со-
гласно [характеру] тех земель, которые следовало использовать...
После строительства оросительной системы они выравнивали поля и делили их на квадраты,
чтобы они хорошо усваивали бы орошение. На холмах и склонах гор, покрытых хорошей почвой,
они строили платформы, чтобы выровнять их [эти возвышения], как и сегодня их можно увидеть в
Коско и во всем Перу...
Расширив [пахотные] земли, они делали промер всех земель, имевшихся в провинции, по каждому
селению отдельно, и делили их на три части: одна — для Солнца, другая — для короля и другая —
для местных жителей. Деление на эти части всегда производилось с таким расчетом, чтобы
местные жители получили бы достаточное [количество земли] для посевов, чтобы у них скорее
была бы в излишке [земля], нежели бы ее недоставало. А когда количество людей в селении или
провинции вырастало; для вассалов отнимали [землю] от части, [принадлежавшей] Солнцу, и от
части инки; таким образом, король не забирал [землю у населения] для себя и для Солнца, а [брал]
земли, которые должны были остаться пустынными, без хозяина. Платформы в большей своей
части принадлежали Солнцу и инке, поскольку он приказывал построить их...
В обработке и культивации земель также имелся порядок и согласие. Первыми обрабатывались
[земли] Солнца, затем — вдов и сирот и паралитиков по причине старости или из-за болезни: всех
их считали бедняками, и поэтому инка приказывал, чтобы им обрабатывали бы земли [здоровые
люди]...
Земли солдат, занятых делами войны, также обрабатывались по указанию [властей], как земли
вдов, сирот и бедняков, ибо, пока мужья находились на военной службе, в связи с их отсутствием
жены зачислялись в счет и в список вдов. И так им оказывалась эта помощь как людям
нуждающимся. Дети тех, кто умирал на войне, окружались огромной заботой вплоть до того
[времени], когда они вступали в брак.
Окончив обработку земель бедняков, каждый обрабатывал свой [участок], помогая друг другу, как
говорится, взаимно. Затем обрабатывались [земли] курак, которые должны были быть последними
из обрабатываемых земель каждого селения или провинции... Последними обрабатывались земли
короля: они обрабатывались сообща...
357
Внутри, в городе Коско, на склонах холма, где стоит крепость, имелась большая платформа
[величиной] во многие фанеги земли, и сегодня она еще сохраняется, если ее не застроили домами:
она называется Колькам-пата. Квартал, где она находится, принял имя собственное платформы,
считавшейся особой и главной жемчужиной Солнца, потому что она была первой из тех, которые
были ему посвящены во всей империи инков. Эту платформу обрабатывали и трудились на ней
[люди] королевской крови, и только инки и пальи могли на ней работать и никто другой. Делалось
это с величайшими торжествами, особенно пахота: инки одевались во все свои главные парадные
одежды и украшения. Эпические сказания, которые они рассказывали в честь Солнца и своих
королей, слагались вокруг значения этого слова хайльи, что на всеобщем языке Перу означает
триумф, словно бы триумф добывался из земли, и что, вспахивая её и извлекая ее внутренности,
они добивались триумфа. В эти сказания они вплетали изящные рассказы об осмотрительных
возлюбленных и храбрых солдатах, связывая их с триумфом земли, которую они возделывали; и,
таким образом, во всех куплетах игра слов строилась на слове хайльи, повторявшемся много раз,
[столько], сколько было необходимо, чтобы попадать в ритм определенного переменного шага,
который получался при вспахивании Земли, когда они вгоняли и вырывали [палку-coxy], чтобы
она взлетала и легче раскалывала бы [землю]...
(Инка Гарсиласо дела Вега. История государства инков. С. 245—272)
Письменность и книги
Мы не можем пока сказать уверенно, где и когда зародилась письменность в Месоамерике. Но ко
времени испанского завоевания народы ее уже обладали по крайней мере тысячелетней
письменной традицией. Истоки ее еще неизвестны. Большинство исследователей сходятся во
мнении, что письменность появилась в южной части Месоамерики, где-то в полосе от Оахаки и
центральной части штата Веракрус до юго-восточной Гватемалы... По нашему мнению,...
письменность Месоамерики возникла у ольмеков и была затем заимствована другими народами.
Наиболее завершенную форму она приобрела у майя классического периода.
Далеко не все письменные памятники этого периода дешифрованы...
Испанские хронисты в один голос говорят о многочисленных иероглифических рукописях
индейцев, о специальных архивах, где они хранились. Но те же завоеватели и уничтожали их, и
весьма энергично. До нашего времени дошло немногим более десятка кодексов с Мексиканского
плато и из Оахаки, четыре рукописи майя, одна рукопись куи-
358
катекского происхождения. Все остальное было сожжено на аутодафе или уничтожено каким-либо
другим образом. Остатки кодексов, Hail-денных позднее археологами в погребениях, пока
невозможно восстановить.
(Кинжалов Р.В. Орел, Кецаль и крест. С. 21—22)
О письменности Как многие другие народы Мексики, имели свою ацтеков
письменность и ацтеки. Завоеватели, в частности
Берналь Диас, часто упоминают о домах, школах и храмах,- где «жрецы и мудрецы хранили
множество книг, сложенных наподобие кастильских тканей», т.н. «гармошкой». Письменность
эта, как уже говорилось, была создана задолго до ацтеков народами Оаха-ки. В основе своей она
была пиктографической и идеографической: так, понятие «взятие города» передавалось рисунком
горящего храма, «пу--тешествие» — цепочкой следов человеческой ноги, изображение цветка
означало «жертвенную кровь». Животные, растения, рельеф местности передавались
пиктограммами...
Большое значение имел цвет, в который окрашивалось то или иное изображение. Так,
человеческая фигура желтого цвета означала непременно женщину, фиолетовая окраска указывала
на верховного пра'ви-теля. Символика цвета играла особенно важную роль в культовых ру-
кописях; синий цвет связывался с югом, сочетание черного и красного цветов означало понятия
«мудрость» и «письмо». Не меньшее значение имела и чисто календарная символика. Но ацтеки
несколько усовершенствовали унаследованную ими письменность и ввели в нее элементы,
передававшие уже фонетические значения. Правда, эти виды знаков встречаются главным образом
при передаче названий местностей, этнонимов и собственных имен....
Таким образом, у ацтеков дело шло к развитию алфавитного письма. Однако после завоевания
латиница быстро вытеснила ацтекскую письменность...
(Кинжалов Р.В. Орел, Кецаль и крест. С. 21)
О письменности Письменность майя также восходит к ольмекской пись-майя менности.
Письменность майя — это наиболее развитая
система письменности из всех возникших на американском континенте. Расшифрована она была только
недавно, важнейший вклад в ее дешифровку был внесен русским ученым Ю. Кнорозовым.
Как становится теперь ясным, дешифровка иероглифики майя затруднялась тем, что в принципах
этой письменности была заложена художественная каллиграфия, т.е. стремление передать
иероглифический знак возможно красивее. Подобное явление, как известно, можно наблюдать и в
китайской, и в японской письменных системах. Писец
359
майя создавал знак, произвольно меняя очертания и форму его ведущих смысловых компонентов.
Поэтому различные написания (аллографы) знаков иногда трудно распознать, они могут на
первый взгляд выглядеть совершенно различно...
( (Кинжалов Р.В. Орел, Кецаль и крест. С. 31)
Школа и обучение
О школах и обуче- Несовершенство ацтекской письменности вело к нии у ацтеков тому,
что передача памятников литературы от по-
коления к поколению носила устный характер. Запоминание текстов составляло основу
воспитания и обучения; об этом свидетельствуют почти все ранние испанские хронисты. Жрец,
учивший своих воспитанников, произносил наизусть миф или легенду и заставлял их так же
выучивать текст наизусть. Комплексы идеограмм в письменных источниках-рукописях служили
ему лишь как своеобразные опорные пункты для цитации определенных строф. Естественно
поэтому, что все тексты имели метрический характер и определенную просодию, помогающую
легче запоминать сказанное. Неудивительно, что почти все дошедшие до нас тексты доиспанского
времени облечены в поэтическую форму...
(Кинжалов Р.В. Орел, Кецаль и крест. С. 24)
О школах у инков Этот инка (Пача-кутек, т.е. реформатор мира. — Сост.) прежде всего обогатил
и расширил большими почестями и благами школы, которые основал в Коско король Инка Рока;
он увеличил число их наставников и учителей; он приказал, чтобы все господа вассалов, капитаны
и их сыновья, поголовно все индейцы вне зависимости от их службы, солдаты и подчиненные
пользовались бы языком Коско и чтобы управление, владения [землями] или высокое положение
доставались лишь тем, кто очень хорошо им владеет. И, чтобы столь полезный закон не был бы
принят впустую, он назначил прекрасно разбирающихся в делах индейцев-учителей для детей
начальников и знатных людей, не только проживавших в Коско, но также и во всех провинциях
своего королевства, в которые он направил учителей, чтобы они обучили бы языку Коско всех
полезных для государства людей, в результате чего случилось так, что все королевство Перу
говорило на одном языке...
Все индейцы, которые, подчиняясь этому закону, до сих пор сохраняют [знание] языка Коско,
отличаются большей воспитанностью и более способны к ремеслам; остальные же не такие
восприимчивые.
(Инка Гарсиласо дела Вега. История государства инков. С. 421)
360
Литература
О литературе В ацтекской литературе не только мифы и легенды, ацтеков но и,
казалось бы, такие сугубо прозаические про-
изведения, как исторические хроники, различного рода дидактические наставления и даже
руководства по отдельным ремеслам, оказались облеченными в поэтическую форму. Впрочем,
аналогичные явления можно проследить и в других древних литературах, начиная от
древнеегипетской гномики и произведений-поучений народов Двуречья и кончая литературой
Древней Греции, где даже сезонный календарь земледельца принял эпическую форму (поэмы Ге-
сиода «Труды и дни»).
По-видимому, так же обстояло дело и с лирической поэзией, хотя до нас не дошло ни одного
текста произведения, записанного при помощи ацтекской системы письма. Однако на это
указывают следующие строки неизвестного ацтекского поэта:
Я пою по рисункам в книге.
Я вижу, как они развертываются.
Я — чудесная птица!
Ибо только я заставляю говорить книги
В доме письмен.
(Кинжалов Р.В. Орел, Кецаль и крест. С. 24—25)
У ацтеков был широко распространен жанр исторической хроники, некоторые рукописи такого содержания
сохранились до наших дней. В них излагается история передвижения соответствующих племен и войн, генеалогия
правителей. Но большинство рукописей такого типа погибло. Первый раз они целенаправленно уничтожались
самими ацтеками — по приказу правителя Теночтитлана Ицкоатля в 1428 г., это произошло после того, как ацтеки
достигли гегемонии в своем районе, и, по-видимому, для того, чтобы стереть память об их прошлых поражениях и
унижениях. Второй этап — это • уничтожение книг по приказу католического духовенства. Так, первый епископ
Мехико Хуан де Сумаррага сжег на своих аутодафе несколько тысяч
рукописей
рукописей.
О литературе До наших дней сохранились майянские надписи (около майя 5 тысяч) на
стеллах, алтарях, рельефах и т.п., но всего
четыре рукописи.
В результате упорного многолетнего труда он (Ю. Кнорозов. — Сост.) перевел все четыре
иероглифические рукописи. Хотя, по свидетельствам испанских хронистов, у майя имелись
рукописи исторического содержания, все сохранившиеся относятся к области мифологии и
ритуалов, т.е. являются чем-то вроде жреческих требников. Вот, на-
361
пример, отрывок из древнейшего из имеющихся «Дрезденской рукопи-
си»...:
13. Принимает жертву (бог смерти) Маш, грозящий гибелью, подстерегают беды.
2 дня до VI.
14. Принимает жертву бог-ягуар Чак-Болай, ныне, при посещении, питающийся семенами.
3 дня до IX числа.
(Кинжалов Р.В. Орел, Кецаль и крест. С. 31—32)
О поэзии инков В поэзии они достигли также немногого, ибо умели слагать короткие и длинные
стихи со слоговым стихотворным размером; в них они вкладывали свои любовные песни с
различными мелодиями, как об этом говорилось. Они также слагали стихи о подвигах своих
королей, и других знаменитых инков, и главных курак, и они обучали им по традиции своих
потомков, чтобы они помнили о добрых делах своих предков и подражали бы им. Стихи были
короткими, чтобы память [легче] хранила бы их, однако они были весьма содержательны, словно
цифры. Они не пользовались рифмой, а [сочиняли] все свободным стихом.
...Скажем дальше об инках, об их законах и правлении и способностях, одной из которых было
умение сочинять в прозе так же, как и в стихах, короткие и емкие благодаря поэтической форме
сказки, чтобы заключить в них моральную доктрину или хранить некоторые традиции своего
идолопоклонства или знаменитые деяния их королей и других великих мужей.
(Инка Гарсиласо дела Вега. История государства инков. С. 131—135)
Театр и драматургия
О тетрализован- Индейцы имеют очень приятные развлечения; в осо-ных представле- бенности
комедианты представляют с большим изя-ниях майя ществом, настолько, что испанцы
нанимали их для
того, чтобы они видели шутки испанцев с их служанками, супругами и с самими [индейцами] по
поводу хорошего или плохого прислуживания, и затем они это представляли с таким искусством,
как настоящие испанцы.
(Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. С. 143)
362
О театре и драма- У амаутов, которые были философами, не было тургии у инков недостатка
в умении сочинять комедии и трагедии, которые в дни торжественных праздников представлялись
перед их королями и господами, которые посещали королевский двор. Исполнители были не из
низших [сословий], а инками и благородными людьми, детьми курак и самими кураками и
капитанами, даже мастерами боя, ибо аллегорические сюжеты трагедий воспроизводились точно,
[а] их содержание всегда касалось военных событий, триумфов и побед, подвигов и величия
прошлых королей и других героических мужей. Содержание комедий касалось деревенской
жизни, поместий, домашних и семейных дел. Исполнители, как только заканчивалась комедия,
занимали свои места в соответствии со своим рангом и занятием. Они не сочиняли непристойных,
гнусных и низких интермедий: все они были о серьезных и благородных делах, с сентенциями и
изяществом, допустимыми в таком месте. Того, кто выделялся в изяществе даваемых [в честь ко-
ролей] представлений, они одаривали драгоценностями и весьма ценимыми милостями.
(Инка Гарсиласо дела Бега. История государства инков. С. 131)
Музыка
О музыке и танцах У них есть маленькие барабаны, по которым бьют у майя рукой,
и другой барабан из полого дерева с низким
и унылым звуком. По нему бьют довольно длинной палкой с набалдашником из смолы одного
дерева на конце. У них были трубы, длинные и тонкие, из полого дерева, с длинными и кривыми
тыквами на конце. У них был еще инструмент из панциря целой черепахи, очищенного от мяса.
По нему били ладонями рук, и звук его заунывный и печальный. У них были свистки из берцовых
костей оленей и больших раковин и флейты из тростника. На этих инструментах аккомпанировали
танцорам.
Два танца были особенно мужественны и достойны внимания. Один — это игра с тростником,
почему они его называют коломче, что и значит «тростник». Чтобы его исполнить, собирается
большой круг танцоров вместе с музыкантами, которые им аккомпанируют. Следуя ритму
[музыки], из круга выходят двое, один с пучком стеблей и танцует с ними, держась прямо, другой
танцует на корточках, оба согласно ритму круга [танцоров]. Тот, который со стеблями, бросает их
изо всей силы в другого, а последний с большой ловкостью отбивает их с помощью небольшой
деревяшки. Кончив бросать, они возвращаются, следуя ритму, в круг, и танцуют другие, делая то
же самое.
363
Есть другой танец, когда танцуют восемьсот и больше или меньше индейцев с небольшими
флажками, с военными широкими шагами и звуками. Среди них нет ни одного, кто бы нарушил
ритм.
В своих танцах они тяжелы, ибо в течение целого дня не перестают танцевать, и им приносят есть
и пить. Мужчины не имели обыкновения танцевать с женщинами.
(Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. С. 143—144)
О музыке инков В музыке они познали некоторые аккорды, которыми умели пользоваться
индейцы кольа или те, кто жил в их области, когда играли на некоторых инструментах, сделанных
из трубок тростника — четыре или пять трубок, связанных парами; каждая трубка звучала на ноту
выше наподобие органа. Этих связок трубок было четыре; они отличались одна от другой. Одни из
них звучали на низких нотах, а другие — на более высоких, а другие — выше и выше, как четыре
природных голоса: сопрано, тенор, контральто и контрабас. Когда один индеец играл на одной
связке трубок, ему отвечали созвучно пятой или любой другой [нотой] и затем другой в другом
созвучии, и другой в другом, и одни из них поднимались к высоким нотам, а другие опускались к
низким, всегда в такт. Они не умели играть вариации с полунотами; все они были полными и в
одном ритме. Исполнителями были индейцы, обученные исполнять музыку для короля и господ
вассалов, однако, поскольку музыка была такой тяжелой, она не была общим [явлением] и ее
изучали и осваивали каждый своим собственным трудом. У них были флейты четырех или пяти
нот, как пастушечьи; они не были созвучны друг с другом, а каждая звучала сама по себе, ибо они
не умели настраивать их на один лад. Для них они сочиняли свои песни, сложенные на размерные
стихи, которые в своей большей части были о любовных страстях, либо о наслаждении, либо о
страданиях, о милости или немилости дамы.
Каждая песня имела свой известный самостоятельный мотив, и, нельзя было петь две разные
песни на один мотив. И было это так, потому что влюбленный кавалер, играя ночью музыку на
своей флейте, своей мелодией говорил даме и всему миру о радости или печали своей души в
соответствии с милостью или немилостью, которую она ему оказывала. А если бы пелись две
различные песни на один мотив, не было бы известно, какую из них хотел исполнить кавалер.
Таким образом, можно сказать, что он разговаривал флейтой...
Песни, которые они слагали о своих войнах и подвигах, они не сопровождали игрой [на
инструменте], потому что их не нужно было петь дамам или с помощью флейты давать им знать о
них. Они пели их на своих главных праздниках, после своих побед и триумфов, в память своих
героических дел...
364
В мои времена голоса индейцев не использовались, потому что они не были столь хорошими —
причиной тому могло быть то, что, не умея петь, они не упражняли их, — и, наоборот, было много
метисов с очень хорошими голосами.
(Инка Гарсиласо де ла Бега. История государства инков. С. 129—130)
Архитектура и строительство
Теотихуакан Основное ритуально-административное ядро Тео-
тихуакана, сложившееся уже к I в. н.э., было тщательно спланировано вокруг двух
пересекающихся под прямым углом и ориентированных по странам света широких улиц-осей: с
севера на юг проспект Дорога Мертвых длиной свыше 5 км, а с запада на восток — безымянный
проспект длиной до 4 км.
Интересно, что на северном конце Дороги Мертвых находится гигантский массив Пирамиды Луны
(высота 42 м), сложенный из сырцового кирпича и облицованный нетесаным вулканическим
камнем. По своей конструкции и внешнему виду она — точная копия своей старшей сестры
Пирамиды Солнца, расположенной на левой стороне проспекта и представляющей собой
грандиозное пятиярусное сооружение с плоской вершиной, на которой стоял когда-то храм.
Высота колосса — 64,5 м, длина сторон основания — 211, 207, 217 и 209 м, общий объем — 993
тыс. куб. м. Предполагается, что для строительства пирамиды потребовался труд не менее 20 тыс.
человек в течение 20—30 лет.
У пересечения с поперечным проспектом Дорога Мертвых упирается в обширный комплекс
построек, возведенных на одной гигантской низкой платформе... В этом ансамбле изящных
построек выделяется храм в честь бога Кецалькоатля — Пернатого Змея, покровителя культуры и
знаний, бога воздуха и ветра, одного из главных божеств местного пантеона. Само здание храма
полностью разрушено, но зато прекрасно сохранилось его пирамидальное основание, состоящее из
шее- , ти постепенно уменьшающихся каменных платформ, поставленных друг на друга.
Фасад пирамиды и балюстрада парадной лестницы украшают скульптурные головы самого
Кецалькоатля и бога воды и дождя Тла-лока в образе бабочки. При этом зубы голов Пернатого
Змея были расписаны белой краской, а глаза бабочек имели вставные зрачки из дисков
обсидиана...
Стены зданий сложены из адобов или камня, оштукатурены и часто либо окрашены в какой-либо
яркий цвет, либо (особенно внутри) имеют красочные фресковые росписи. Наиболее выдающиеся
образцы фресковой живописи Теотихуакана представлены также в Храме Земле-
365
делия, в группах Тетитла, Атетелько, Сакуала и Тепантитла. Они изображают людей
(представителей элиты и жрецов), богов и животных (орлов, ягуаров и т. д.). Своеобразную черту
местной культуры составляют также антропоморфные (видимо, портретные) маски из камня и
глины (в последнем случае — с многоцветной раскраской)...
(Древние цивилизации. С. 457—459)
Архитектура Архитектура в центральной части любого крупно-
го города майя I тыс. н.э. представлена пирамидальными холмами и платформами различных
размеров и высоты. Внутри они обычно сооружены из смеси земли и щебня и облицованы снару-
жи плитами тесаного камня, скрепленными известковым раствором. На их плоских вершинах
стоят каменные здания: небольшие постройки из одной — трех комнат на высоких
башнеобразных пирамидах-основаниях (высота некоторых из таких пирамид-башен, как,
например, в Тикале, достигает 60 м). Это, вероятно, храмы. А длинные многокомнатные ансамбли
на низких платформах, обрамляющих внутренние открытые дворики, скорее всего резиденции
знати или дворцы, поскольку перекрытия этих зданий сделаны обычно в виде ступенчатого свода,
стены их очень массивны, а внутренние помещения сравнительно узки и невелики по размерам.
Единственным источником света в комнатах служили узкие дверные проемы, поэтому внутри
уцелевших храмов и дворцов царят прохлада и полумрак. В конце классического периода у майя
появляются площадки для ритуальной игры в мяч — третий тип основных монументальных
построек местных городов. Основной единицей планировки в городах майя были прямоугольные
мощеные площади, окруженные монументальными зданиями. Очень часто важнейшие ритуально-
административные постройки располагались на естественных или искусственно созданных
возвышениях...
Рядовые жилища строились из дерева и глины под крышами из сухих пальмовых листьев и были,
вероятно, похожи на хижины индейцев майя XVI—XX вв., описанные историками и этнографами.
В классический период, как и позднее, все жилые дома стояли на невысоких (1—1,5 м)
платформах, облицованных камнем. Отдельно стоящий дом — явление, редкое у майя. Обычно
жилые и подсобные помещения образуют группы из 2—5 построек, расположенных вокруг