Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры - Учебное пособие
Подождите немного. Документ загружается.
как самостоятельные государства. Гонорий переводит столицу своего государства из Рима в Милан.
В IV в. усиливается натиск варваров на Римскую империю. Император Валентиниан I (363—375) отдал
готам придунайские провинции, Феодосии Великий принял готов в свое подданство и стал принимать их в
свою армию; в конце IV — начале V в. германцы составляют значительную часть римской армии. В начале
V в. в Северную Италию вторгаются вестготы во главе с Ала-рихом, в 410 г. они захватывают Рим.
В 407 г. римляне покинули Британию, в 409 г. Испания захвачена вандалами, в 415 г. Галлия захвачена
готами, в 429 г. римляне утрачивают Африку, таким образом Западная Римская империя занимает теперь
только территорию Италии. В середине V в. в Италию вторгаются гунны во главе с Аттилой («Бич божий»),
но они были разбиты римлянами в 451 г.
В 476 г. Рим захватывают германцы во главе с Одоакром, и именно этот год считается годом падения
Западной Римской империи и концом античного мира; осуществилось предсказание, данное Ромулу, о
двенадцати веках славы Рима.
Религия и мифология
Для древнейшего периода римской истории особенно характерен культ семейно-родовых духов-
покровителей. К ним в первую очередь относились маны — души умерших предков; древние римляне
верили в существование загробного мира, куда отправляются души умерших, — это Орк (подобный Аиду) и
Элизиум (поля блаженных). Также почитались пенаты — духи-покровители дома и лары, являвшиеся
духами-покровителями с более широкими функциями: известны упоминания о ларах перекрестков, дорог,
мореплавания и т.п. Важное место занимал и культ огня домашнего очага, олицетворенный в богине Весте.
В древнейших верованиях прослеживаются и следы тотемизма (например, легенда о волчице, вскормившей
Ромула и Рема), имели место и аграрные культы.
Позднее некоторые родовые боги превратились в объекты государственного культа, став богами-
покровителями города-государства. По-видимому, к древнейшим богам можно отнести Юпитера, Марса и
Квирина (Ромула). Мифология практически отсутствовала (известен только миф о Ромуле — основателе
Рима), отсутствовали и изображения богов — поклонялись символам богов (символом Весты был огонь,
Марса — копье и т.п.). Важное место в жизни римлян занимали гадания. После завоевания Греции
происходит некоторая трансформация образа римских богов и их сближение с греческими: Юпитер — Зевс,
Веста — Гестия, Юнона — Гера, Минерва — Афина, Венера — Афродита, Марс — Арес, Нептун —
Посейдон, Меркурий — Гермес и т.п.
Практицизм римлян проявлялся и в их отношениях к богам. Так, вместо того чтобы принести в жертву
столько-то голов скота, римляне жертвовали
296
им столько же головок чеснока. Перед тем как начать войну с каким-либо народом, римляне пытались
переманить на свою сторону богов этого народа, обещая этим богам все необходимые жертвоприношения.
Жрецы богов считались должностными лицами, в позднереспубликан-ский период они выбирались.
Особенно большим уважением пользовались жрицы Весты — весталки. Весталками были девушки из
знатных фамилий, их было всего шесть, становились весталками в детском возрасте и оставались на этой
службе 30 лет.
Примерно со II в. до н.э. начинается проникновение в Рим культов восточных богов, что сначала вызывало
резкое сопротивление.
В императорский период постепенно утверждается культ гениев императоров — сначала посмертный, а
затем и прижизненный. Первым был обожествлен (посмертно) Юлий Цезарь, Калигула же при жизни
объявил себя богом.
В I в. н.э. в одной из провинций Римской империи зарождается христианство, сыгравшее важнейшую
роль в истории мировой культуры.
Из «Энеиды» Поэма Вергилия Публия Марона (70—19 гг. до н.э.) — од-
Вергилия ного из крупнейших римских поэтов — в поэтической
форме излагает миф о предках римлян — троянцах, она рассказывает о скитаниях троянцев во главе с Энеем
после падения Трои, об их приходе в Италию и основании ими там первого города — Лавиния. Ниже
приводится фрагмент, в котором Юпитер, в ответ на упреки Венеры (матери Энея), предвещает великую
судьбу потомкам Энея.
Ей улыбнулся в ответ создатель бессмертных и смертных Светлой улыбкой своей, что с небес
прогоняет ненастье, Дочери губ коснулся Отец поцелуем и молвил: «Страх, Киферея, оставь:
незыблемы судьбы троянцев. Обетованные — верь — ты узришь Лавиния стены, И до небесных светил
высоко возвеличишь Энея Великодушного ты. Мое неизменно решенье. Ныне тебе предреку, — ведь
забота эта терзает Сердце твое, — и тайны судеб разверну пред тобою: Долго сраженья вести он в
Италии будет, и много Сломит отважных племен, и законы и стены воздвигнет, Третье лето доколь не
узрит, как он Лацием правит, Трижды зима не пройдет со дня, когда рутул смирится. Отрок Асканий,
твой внук (назовется он Юлом отныне, — Илом он был, пока Илионское царство стояло), Властвовать
будет, доколь обращенье луны не отмерит Тридцать великих кругов; перенесши из мест лавинийских
Царство, могуществом он возвысит Долгую Альбу. В ней же Гекторов род, воцарясь, у власти пребудет
Полных трижды сто лет, пока царевна и жрица Илия двух близнецов не родит, зачатых от Марса.
После, шкурой седой волчицы-кормилицы гордый, Ромул род свой создаст, и Марсовы прочные стены
297
Он возведет, и своим наречет он именем римлян. Я же могуществу их не кладу ни предела, ни срока,
Дам им вечную власть. И упорная даже Юнона, Страх пред которой гнетет и море, и землю, и небо,
Помыслы все обратит им на благо, со мною лелея Римлян, мира владык, облаченное тогою племя.
(Вергилий. Энеида. С. 129-130)
Легенда о Ромуле Потом царствовал Прока. От него родились Нуми-и Реме по Титу
Т0
р и Амулий;
Нумитору, старшему, отец завещал Ливию старинное царство рода Сильвиев. Но сила
одержа-
ла верх над отцовской волей и над уважением к старшинству: оттеснив брата, воцарился Амулий. К
преступлению прибавляя преступление, он истребил мужское потомство брата, а дочь его Рею
Сильвию, под почетным предлогом — избрав в весталки — обрек на вечное девство.
Но... судьба предопределила и зарождение столь великого города, и основание власти, уступающей
лишь могуществу богов. Весталка сделалась жертвой насилия и родила двойню, отцом же объявила
Марса — то ли веря в это сама, то ли потому, что прегрешенье, виновник которому бог, — меньшее
бесчестье. Однако ни боги, ни люди не защитили ни ее самое, ни ее потомство от царской жестокости.
Жрица в оковах была отдана под стражу, детей царь приказал бросить в реку. Но Тибр как раз волей
богов разлился, покрыв берега стоячими водами, — нигде нельзя было подойти к руслу реки, и тем, кто
принес детей, оставалось надеяться, что младенцы утонут, хотя бы и в тихих водах. И вот, кое-как
исполнив царское поручение, они оставляют детей в ближайшей заводи... Пустынны и безлюдны были
тогда эти места. Рассказывают, что, когда вода схлынула, оставив лоток с детьми на суше, волчица с
соседних холмов, бежавшая к водопою, повернула на детский плач. Пригнувшись к младенцам, она
дала им свои сосцы и была до того ласкова, что облизала детей языком; так и нашел ее смотритель
царских стад, звавшийся, по преданию, Фавстулом. Он принес детей к себе и передал на воспитание
своей жене Ларенции. Иные считают, что Ла-ренция звалась среди пастухов «волчицей», потому что
отдавалась любому, — отсюда и рассказ о чудесном спасении. Рожденные и воспитанные, как описано
выше, близнецы, лишь только подросли, стали, не пренебрегая и работой в хлевах или при стаде,
охотиться по лесам. Окрепнув в этих занятьях и телом и духом, они не только травили зверей, но
нападали и на разбойников, нагруженных добычей, а захваченное делили меж пастухами, с которыми
разделяли труды и потехи... Разбойники, обозленные потерей добычи, подстерегли юношей, увле-
ченных праздничною игрой: Ромул отбился силой, Рема же разбойники схватили... Рема передают
Нумитору для казни.
298
Фавстул и с самого начала подозревал, что в его доме воспитывается царское потомство... но он не
хотел прежде времени открывать эти обстоятельства — разве что при случае или по
необходимости. Необходимость явилась первой, и вот, принуждаемый страхом, он все открывает
Ромулу. Случилось так, что и до Нумитора, державшего Рема под стражей, дошли слухи о
братьях-близнецах, он задумался о возрасте братьев, об их природе, отнюдь не рабской, и его
душу смутило воспоминанье о внуках. К той же мысли привели Нумитора расспросы, и он уже
был недалек от того, чтобы признать Рема...
Нумитор, ...увидав, что... юноши приближаются к нему с приветствиями, тут же созывает сходку и
объявляет о братниных против него преступленьях, о происхождении внуков — как были они
рождены, как воспитаны, как узнаны...
...Ромула и Рема охватило желанье основать город в тех самых местах, где они были брошены и
воспитаны... Но в эти замыслы вмешалось наследственное зло, жажда царской власти, и отсюда —
недостойная распря, родившаяся из вполне мирного начала. Братья были близнецы, различие в
летах не могло дать преимущества ни одному из них, и вот, чтобы боги, под чьим
покровительством находились те места, птичьим знамением указали, кому наречь своим именем
город, кому править новым государством, Ромул местом наблюдения за птицами избрал Палатин,
а Рем — Авентин.
Рему, как передают, первому явилось знамение — шесть коршунов, — и о знамении уже
возвестили, когда Ромулу предстало двойное против этого число птиц. Каждого из братьев толпа
приверженцев провозгласила царем: одни придавали больше значения первенству, другие —
числу птиц. Началась перебранка, и взаимное озлобление привело к кровопролитию; в сумятице
Рем получил смертельный удар. Более распространен, впрочем, другой рассказ — будто Рем в
насмешку над братом перескочил через новые стены, и Ромул в гневе убил его, крикнув при этом:
«Так да погибнет всякий, кто перескочит через мои стены». Теперь единственным властителем
остался Ромул, и вновь основанный город получил названье от имени своего основателя.
(Тит Ливии. История Рима от основания города. С. 12—15)
Христианство ВI в. н.э. в Палестине — на окраине Римской империи —
В Римской империи возникает христианство, и уже во времена Нерона (вторая пол. I в.) в Риме существует
христианская община.
В течение I—III вв. христианство распространяется по всей Римской империи и за ее пределами.
Императорские власти с подозрением относились к христианам, приписывая им человеконенавистничество,
так как христиане того времени не только ждали, но и призывали Конец света и Страшный Суд, а также и
нелояльность, так как христиане отказывались совершать официальные жертвоприношения перед статуями
государственных богов (в том числе императоров). Это привело к многочисленным гонениям на христиан,
на-
299
чало которым положил Нерон, с особой силой они проходили при императорах Домициане, Трояне, Марке
Аврелии, Деции, Диоклетиане.
Но, не взирая на все преследования, христианство продолжало жить и распространяться и к IV в. становится
силой, с которой вынуждены считаться и сами императоры. В 313 г. императоры Константин и Лициний
издают Миланский эдикт, по которому провозглашается равноправие всех религий — в том числе и
христианства, а в 325 г. император Ко'нстантип объявляет христианство государственной религией. По
указу Феодосия Великого в 395 г. были закрыты все языческие храмы, с этого момента христианство
становится единственной официальной религией Римской империи.
Уже в конце I — начале II в. были записаны на греческом языке Евангелия («Благая весть»), написаны
Послания и Деяния апостолов, а также Апокалипсис, т.е. книги, которые составили Новый Завет. Для
обсуждения и решения сложных теологических вопросов (и в первую очередь — для борьбы с арианской
ересью), горячо обсуждаемых тогда христианами, по указу императора Константина в 325 г. в г.Никее был
созван собор, ставший первым из семи Вселенских соборов христианской церкви.
Из «Евангелия Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, от Матфея» собрали на
Него весь полк
и, раздев Его, надели на Него багряницу;
и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и,
становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! и плевали
на Него и, взяв трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу,
и одели Его в одежды Его, и пбвели Его на распятие.
Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его.
И, придя на место, называемое Голгофа, что значит: Лобное место, дали Ему пить уксуса,
смешанного с желчью; и, отведав, не хотел пить. Распявшие же Его делили одежды Его, бросая
жребий; и, сидя, стерегли Его там;
и поставили над головою Его надпись, означающую вину Его: Сей есть Иисус, Царь Иудейский.
Тогда распяты с Ним два разбойника: один по правую сторону, а другой по левую.
Проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря: Разрушающий храм и в три дня
Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста.
Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили:
других спасал, а Себя Самого не может спасти; если Он Царь Израи-лев, пусть теперь сойдет с
креста, и уверуем в Него; уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо он
сказал: Я Божий Сын.
300
Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его. От шестого же часа тьма была по всей земле
до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама'
савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших
там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку,, наполнил
уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить;
а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его. Иисус же, опять возопив
громким голосом, испустил дух... И вот, завеса в храме разорвалась надвое, сверху донизу; земля
потряслась; и камни расселись;
и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли; и, выйдя из гробов по воскресении
Его, вошли во святый град и явились многим. Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса,
видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий.
Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи,
служа Ему; между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей
Зеведее-вых.
Когда же настал вечер, пришел богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также
учился у Иисуса;
он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать Тело;
и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который
высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился.
Была же там Мария Магдалина и другая Мария, которые сидели против гроба.
На другой день, который следует за пятницею, собрались первосвященники и фарисеи к Пилату
и говорили: господин! Мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: после трех
дней воскресну;
итак прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, при-'дя ночью, не украли Его и
не сказали народу: воскрес из мертвых; и будет последний обман хуже первого.
Пилат сказал им: имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете. Они пошли и поставили у гроба
стражу, и приложили к камню печать. По прошествии же субботы, на рассвете первого дня
недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб. И вот, сделалось великое
землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери
гроба и сидел на нем; вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег; устрашившись его,
стерегущие пришли в трепет и стали, как мертвые;
301
Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса
распятого;
Его нет здесь — Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, «и
пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее;
там Его увидите. Вот, я сказал вам.
и, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам
Его;
когда же шли они возвестить ученикам Его, и се Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они,
приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему;
тогда говорит им Иисус: не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и
там они увидят Меня.
Когда же они шли, то некоторые из стражи, войдя в город, объявили первосвященникам о всем
бывшем.
И сии, собравшись со старейшинами и сделав совещание, довольно денег дали воинам
и сказали: скажите, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали;
и, если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его, и вас от неприятности избавим.
Они, взяв деньги, поступили, как научены были; и пронеслось слово сие между иудеями до сего
дня.
Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус;
и, увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились. И приблизившись Иисус сказал им: дана Мне
всякая власть на небе и на земле:
итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Свя-таго Духа,
уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь.
(Евангелие от Матфея. С. 1011—1013)
Философия
Римская философия возникает под влиянием древнегреческой. Как и в целом в философии эпохи эллинизма,
здесь имеют место школы стоицизма (крупнейшие представители — Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий),
скептицизма (Секст Эмпирик), эпикуреизма (Лукреций Кар), неоплатонизма (Плотин, Порфирий, Ямвлих,
Прокл) и т.д. Особо широкое распространение получило в Риме учение стоиков, органично сочетающееся с
древнеримскими представлениями о добродетелях и долге гражданина.
302
Bo II-III вв. начинается становление христианской философии в форме апологетики и патристики (особое
влияние на них оказали стоицизм и неоплатонизм). Термин «апология» переводится с греческого как
«заступничество», «оправдание». Возникшее христианство выступает как соблазн для иудеев, безумие для
эллинов и как недозволенная религия для правительства. Отсюда стремление христиан перевести истины
откровения на язык разума и доказать правительству свою лояльность. К виднейшим апологетам относятся
Кодрат, Иустин-философ, Татиан, Тертуллиан, Ориген и др. Патристика — это учение отцов церкви,
развивающих и защищающих идеи христианского вероучения.
В христианстве изначально существовало двойственное отношение к философии: одни, как, например,
Тертуллиан, ее полностью отрицали, как «эллинскую премудрость», как соблазн, уводящий человека от
Бога, другие же считали, что философия — это один из путей познания Бога. На формирование
христианской философии оказал большое влияние александрийский еврей Филон (ок. 20 г. до н.э. — ок. 40
г. н.э.), который использовал идеи платонизма и стоицизма для развития концепции Единого Бога (Ягве),
серьезный вклад в развитие христианской философии внесли Ориген (185—254 гг.), Климент
Александрийский (ок. 150—215 гг.) и многие др. Но о возникновении собственно христианской философии
можно, по-видимому, говорить только в связи с Аврелием Августином, которому удалось создать
органический синтез платонизма (а точнее — неоплатонизма) и христианства.
Стоический Мудрому никто, кроме него самого, не нужен. Мно-
идеал мудреца гие, Луцилий, толкуют эту мысль превратно — изгоняют мудреца отовсюду и
заставляют его замкнуться в своей скорлупе. Между тем следует разобраться, много ли обещает
это изречение и что обещает. Мудрому довольно самого себя для того, чтобы жить блаженно, а не
для того, чтобы жить. Для жизни ему многое потребно, а для блаженства только высокий и
здоровый дух, презирающий фортуну. Я хочу сослаться на Хрисиппа, какое он принимает
разделение. Он говорит, что мудрец ни в чем не терпит нужды, хотя потребно ему многое,
глупому же ничего не требуется, потому что он ничем не умеет пользоваться, зато нужду он
терпит во всем. Мудрецу нужны и руки, и глаза, и еще многое, без чего не обойтись в
повседневной жизни, а нужды он не терпит ни в чем. Ведь нужда — это необходимость, а для
мудрого необходимости нет. Значит, хотя мудрец и довольствуется дамим собой, в друзьях он все
же имеет потребность и хочет иметь их как можно больше, но не для блаженной жизни, — ведь
жить блаженно может он и без друзей. Высшее благо не ищет орудий вовне: оно создается дома и
возникает только само из себя... Но, хоть мудрец и любит как никто друзей, хотя он ставит их
наравне с собой, а часто и выше себя, — все же он будет верить, что все его благо в нем самом, и
повторит слова Стильпона, того самого, на которого нападает в письме Эпикур. Когда родной
город Стильпона был захвачен, когда он потерял жену, потерял детей, а сам
303
вышел из охватившего все пожара один, но по-прежнему блаженный, Деметрий, прозванный из-за
множества уничтоженных им городов Полиоркетом, спросил его, потерял ли Стильпон что-
нибудь, и тот ответил: «Все мое благо со мною!»
Вот человек смелый и решительный! Он победил даже победившего врага. Он сказал: «Я ничего
не потерял», — и заставил того сомневаться в собственной победе. «Все мое со мной» — со мной
справедливость, добродетель, разумность, сама способность не считать благом то, что можно
отнять... Видишь, насколько легче победить целый народ, чем одного человека? Его речь — это
речь стоика, который тоже проносит свое благо нетронутым через сожженные города. Ведь никто,
кроме него самого, ему не нужен, — таковы для него пределы счастья...
(Сенека. Нравственные письма кЛуцилию. С. 47—48)
Тертуллиан Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс (ок. 160 —
О философии ок. 220 гг.) — римский писатель, теолог, ритор и юрист,
один из крупнейших апологетов христианства.
Все это учения людские и демонские, льстящие слуху и рожденные изобретательностью
языческой мудрости, которую Господь называет глупостью: немудрое мира избрал Он для
посрамления даже самой философии. Она, конечно, есть материя языческой мудрости,
безрассудная толковательница Божественной природы и установления. Как раз от философии
сами-то ереси и получают подстрекательство... Тот же предмет обсуждается у еретиков и
философов, те же вопросы повторяются: откуда зло и почему? откуда человек и каким образом? и,
что недавно предложил Валентин, откуда Бог? Конечно, от мысли и преждевременных родов.
Жалкий Аристотель! Он сочинил для них диалектику — искусство строить и разрушать, притвор-
ную в суждениях, изворотливую в посылках, недалекую в доказательствах, деятельную в
пререканиях, тягостную даже для самой себя, трактующую обо всем, но так ничего и не
выясняющую. Отсюда их нескончаемые россказни и родословия, и бесплодные вопросы, и сло-
веса, ползучие, как рак...
Итак: что Афины — Иерусалиму? что Академия — Церкви? что еретики — христианам? Наше
установление — с портика Соломонова, а он и сам передавал, что Господа должно искать в
простоте сердца. Да запомнят это все, кто хотел сделать христианство и стоическим, и диа-
лектическим. В любознательности нам нет нужды после Иисуса Христа, а в поисках истины —
после Евангелия. Раз мы верим [во что-то], то не желаем верить ничему сверх этого: ибо в это мы
верим прежде всего, и нет ничего более, во что мы должны бы поверить.
(Тертуллиан. О прескрипции [против] еретиков. С. 109—110)
304
Из «Исповеди» Аврелий Августин (354—430 гг.) был родом из Северной Аврелия Африки,
отец его был язычником, мать — христианкой.
Августина Он получил хорошее образование, сам много лет рабо-
тал преподавателем риторики, был знаком со всеми основными философскими учениями своего времени. В
387 г. принял крещение, в 396 г. избирается епископом Гиппона, где и оставался до конца жизни. Там же он
написал свои главные произведения: «Исповедь» и «О Граде Бо-жием».
«Исповедь» Аврелия Августина— это .потрясающий по силе документ, предельно обнажающий душу
автора, это рассказ о скитаниях души в поиске истины. Ниже приводятся два фрагмента из книги: первый —
о том, как совершился в душе автора окончательный перелом, приведший его к Богу; второй дается как
пример философских рассуждений.
Глубокое размышление извлекло из тайных пропастей и собрало «перед очами сердца моего» всю
нищету мою. И страшная буря во мне разразилась ливнем слез. Чтобы целиком излиться и
выговориться, я встал — одиночество, по-моему, подходило больше, чтобы предаться такому пла-
чу — и отошел подальше от Алипия; даже его присутствие было мне в тягость. В таком состоянии
был я тогда, и он это понял; кажется, я ему что-то сказал; в голосе моем уже слышались слезы; я
встал, а он в полном оцепенении остался там, где мы сидели. Не помню, как упал я под какой-то
смоковницей и дал волю слезам: они потоками лились из глаз моих — угодная жертва Тебе. Не
этими словами говорил я Тебе, но такова была мысль моя: «Господи, доколе? Доколе, Господи,
гнев Твой? Не поминай старых грехов наших!» Я чувствовал, что я в плену у них, и жаловался и
вопил: «Опять и опять: "завтра, завтра!". Почему не сейчас? Почему этот час не покончит с
мерзостью моей?»
Так говорил я и плакал в горьком сердечном сокрушении. И вот слышу я голос из соседнего дома,
не знаю, будто мальчика или девочки, часто повторяющий нараспев: «Возьми, читай! Возьми,
читай!» Я изменился в лице и стал напряженно думать, не напевают ли обычно дети в какой-то
игре нечто подобное? Нигде не доводилось мне этого слышать. Подавив рыдания, я встал,
истолковывая эти слова как божественное веление мне открыть книгу и прочесть первую главу,
которая мне попадется. Я слышал об Антонии, что его вразумили евангельские стихи, на которые
он случайно наткнулся: «Пойди, продай все имущество свое, раздай бедным и получишь
сокровище на Небесах и приходи, следуй за Мной»; эти слова сразу же обратили его к Тебе.
Взволнованный, вернулся я на то место, где сидел Алипий; я оставил там, уходя, апостольские
Послания. Я схватил их, открыл и в молчании прочел главу, первую попавшуюся мне на глаза:
«Не в пирах и в пьянстве, не в спальнях и не в распутстве, не в ссорах и в зависти: облекитесь в
Господа Иисуса Христа и попечение о плоти не превращайте в похоти». Я не захотел читать
дальше, да и не нужно было: после этого текста сердце мое залили свет и покой; исчез мрак моих
сомнений.
305
Я отметил это место пальцем или каким-то другим знаком, закрыл книгу и со спокойным лицом
объяснил все Алипию. Он же объяснил мне таким же образом, что с ним происходит; я об этом не
знал. Он пожелал увидеть, что я прочел; я показал, а он продолжил чтение. Я не знал следующего
стиха, а следовало вот что: «Слабого в вере примите». Алипий отнес его к себе и открыл мне это.
Укрепленный таким наставлением, он без всяких волнений и колебаний принял решение доброе,
соответственное его нравам, которые уже с давнего времени были значительно лучше моих. Тут
идем мы к матери, сообщаем ей: она в радости. Мы рассказываем, как все произошло; она ликует,
торжествует и благословляет Тебя, «Который в силах совершить больше, чем мы просим и
разумеем». Она видела, что Ты даровал ей во мне больше, чем она имела обыкновение просить,
стеная и обливаясь горькими слезами. Ты обратил меня к Себе: я не искал больше жены, ни на что
не надеялся в этом мире. Я крепко стоял в той вере, пребывающим в которой Ты показал ей меня
много лет назад: «Ты обратил печаль ее в радость», гораздо большую, чем та, которой она хотела;
более ценную и чистую, чем та, которой она ждала от внуков, детей моих по плоти.
О сущности Бога-Слова
Так зовешь Ты нас к пониманию Слова-Бога, пребывающего с Богом; извечно произносится оно и
через него все извечно произнесено. То, что было произнесено, не исчезает чтобы произнести все,
не надо говорить одно вслед за другим: все извечно и одновременно. Иначе существовало бы
время и изменяемость — не настоящая вечность и не настоящее бессмертие.
Знаю это, Господи, и благодарю Тебя; знаю это, исповедую Тебе, Боже мой, и вместе со мной
знает это и благословляет Тебя каждый, кто не остается неблагодарным, узнав несомненную
истину. Мы знаем, Господи, знаем, что не быть тем, чем был, и стать тем, чем не был, — это
своего рода смерть и рождение. А в Слове Твоем ничто не исчезает, ничто не приходит на смену:
оно бессмертно и вечно. И поэтому Словом, извечным, как Ты, Ты одновременно и вечно
говоришь все, что говоришь; возникает все, чему Ты говоришь возникнуть; Ты создаешь только
Словом, и, однако, не одновременно и не от века возникает все, что Ты создаешь Словом.
Почему же, спрашиваю я, Господи Боже мой? Я как-то это вижу, но не знаю, как выразить. Может
быть, все, что начинает быть и перестает быть, тогда начинает быть и тогда перестает, когда
должно ему начаться и перестать, и это известно вечному разуму, в котором ничто не начинается и
не перестает быть. Этот разум и есть Слово Твое, а Он есть начало, как нам и сказано. Так говорит
Он в Евангелии голосом плоти; эти слова прозвучали во внешнем мире для людских ушей, чтобы
им поверили, стали бы искать их в сердце своем и нашли в вечной истине,
306
где Он, добрый, единый Учитель, поучает всех учеников Своих. Там слышу я голос Твой.
Господи, говорящий мне: ибо Он говорит с нами, Он, кто учит нас; кто же не учит, тот, если и
говорит, не для нас говорит. А кто же учит нас, кроме незыблемой, недвижной истины? Даже
когда нас наставляет и существо изменчивое, его уроки все-таки ведут нас к недвижной истине,
где мы и учимся по-настоящему: стоим и слушаем мы его, «радостью радуемся, слыша голос
жениха», и возвращаемся туда, откуда мы сами. Потому-то Он и есть «Начало»: если бы Он не
пребывал, пока мы блуждали, нам некуда было бы вернуться. Когда мы возвращаемся от
заблуждений, мы, конечно, возвращаемся потому, что узнали их, а узнавать их и учит нас Он, ибо
Он Начало и говорит нам.
(Аврелий Августин. Исповедь. С. 210-211,287-288)
Государство и право
История развития Нам представляется необходимым показать проис-римского права хождение и
развитие самого права. Так вот, в начале нашего государства народ сперва решил действовать без
определенного закона, без определенного права, все управлялось царями по произволу.
Впоследствии, когда государство до известной степени увеличилось, сам Ромул, по преданию,
разделил народ на тридцать частей; эти части он назвал куриями..., потому что он выполнял тогда
заботу... о государстве при посредстве подачи мнений этих частей. И таким образбм он сам
предложил народу некоторые куриальные законы; предлагали их и последующие цари... Затем, по
изгнании царей, по трибунскому закону, все царские законы вышли из употребления, и римский
народ опять стал больше пользоваться неопределенным правом и обычаем, чем предложением
законов, и он терпел почти шестьдесят лет. Впоследствии, чтобы этого не было дольше, с общего
согласия было решено поставить десять лиц, чтобы через них просить законов у греческих
государств и обосновать законами римское государство. Эти законы, записанные на таблицах из
слоновой кости, были поставлены пред ораторской кафедрой, чтобы их можно было яснее
воспринимать. Упомянутым 10 лицам были даны на тот год высшие права в государстве, чтобы
они, если понадобится, и исправляли законы, и толковали, и чтобы на них, как на остальных
должностных лиц, не было йрава апелляции. Они сами заметили, что упомянутым первым
законом кое-чего недостает, и потому на следующий год прибавили к старым еще две таблицы.
Таким образом, от прибавки, получилось название законов двенадцати таблиц... По внесении этих
законов начало быть необходимым обсуждение их формуле (как естественно и обычно бывает, что
толкование законов вызывает авторитет людей
307
мудрых). Это обсуждение и это право, которое без записи является составленным мудрецами,
называется общим именем гражданское право. Потом из этих законов почти в то же время были
составлены иски..., чтобы на основании их люди могли спорить между собой на суде. Чтобы народ
не устанавливал этих исков по своему желанию, было выражено желание, чтобы они были
определенными и торжественными. И эта часть права называется исками по законам, т.е.
законными исками. Таким образом, эти три права возникли почти одновременно: законы
двенадцати таблиц, из них начало вытекать гражданское право, из них же составлены иски по
закону... Знание их всех и умение толковать и иски были у коллегии понтификов, которые
устанавливали, кто и в каком году будет ведать частными (делами), и народ почти сто лет
пользовался этим обыкновением. Впоследствии... писец Гней Флавий, сын вольноотпущенника,
передал похищенную книгу народу... Эта книга, которая содержит иски, называемые Флавиевым
гражданским правом... С последующим ростом государства, так как некоторых родов (судебного)
иска недоставало, Секст Элий составил другие (судебные) иски и книгу передал народу, которая
называется Элиевым правом. Далее, когда в государстве были закон двенадцати таблиц и граж-
данское право, были и (судебные) иски по закону: случилось, что у плебеев возник раздор с
патрициями, плебеи удалились из Рима и установили себе права. Эти права именуются решениями
плебса. Затем, когда плебеи были призваны обратно, так как из-за этих решений плебса возникало
много раздоров, то постановили, на основании закона Гортензия соблюдать и эти решения, как
законы. В результате между решениями плебса и законом разница была только в способе
установления, а власть их была одна и та же. Затем, так как плебеи с трудом начали приходить к
согласию, а с народом, при такой массе людей, это было во всяком случае гораздо труднее, то в
силу необходимости, забота о государстве перешла к сенату. Таким образом сенат начал
вступаться в дела и всякое постановление его принималось во внимание; это право называлось
постановлением сената. В то же время и должностные лица выполняли права, и чтобы граждане
знали, какое право выскажет всякий о каждом деле и предохранит себя, они выставляли эдикты.
Эти эдикты преторов составили почетное право. Почетным же оно именуется, так как явилось от
преторского почета.
После ознакомления с возникновением и развитием права, следует ознакомиться с названиями
должностных лиц
;
и их возникновением, потому что, как изложено нами выше, исполнение дела
становится возможным через тех, кто заведует провозглашением права. А в какой степени быть
праву в государстве, если бы не было лиц, которые могли бы руководить правами? Что касается
должностных лиц, то известно, что в начале этого государства всю власть имели цари. Известно,
что в это же время был и «начальник быстрых». А это было то лицо, которое начальствовало
конницей и занимало, так сказать, второе место после
308
царей. Затем, после изгнания царей были поставлены два консула и был внесен закон, чтобы в их
руках находилось наивысшее право. Названы они были от того, что усиленно заботились ...о
государстве. Во избежание того, чтобы они не присвоили себе во всем царскую власть, то был
внесен закон, установивший, что на них допускается апелляция и что они не могли без приказу
народа карать смертью римского гражданина. За ними было установлено только то, что они могли
налагать арест и приказать отвести в общественную тюрьму. Далее, впоследствии, когда, в
течение значительного промежутка времени, надо было производить перепись... и консулы также
не удовлетворяли этой обязанности, были поставлены цензоры. Потом, с умножением народа,
когда стали возникать частые войны и некоторые более ожесточенные стали объявляться
соседями, иногда, по требованию обстоятельств, решали ставить должностное лицо с еще большей
властью. Таким образом появились диктаторы, на которых не было права апелляции и которым
дана была возможность приговора к смертной казни. Это должностное лицо, так как оно обладало
наивысшей властью, нельзя было удерживать долее шести месяцев. К этим диктаторам
придавались начальники конницы так же, как и царям начальники «быстрых». Эта обязанность
приблизительно была такова, как ныне у начальников императорской гвардии, но все же они
считались законными должностными лицами. В то же время, когда плебеи ушли от патрициев,
почти на семнадцатом году изгнания царей, они выбрали себе на священной горе трибунов, чтобы
это были плебейские должностные лица. Трибунами они названы потому, что некогда народ был
разделен на три части, из каждой выбиралось по одному... Потом, когда народная казна стала
умножаться, были поставлены квесторы, чтобы были лица для управления ею и заведывания
деньгами; квесторами они были названы оттого, что были избраны для изыскивания... и хранения
денег. И так как, согласно сказанному нами раньше, консулам не было законом позволено
произносить приговор о казни римского гражданина без повеления народа, то поэтому квесторы
ставились народом для заведывания уголовными делами; они назывались следователями по убий-
ству, об них упоминает также закон двенадцати таблиц. И когда решено было внести (новые)
законы, народу было предложено, чтобы все должностные лица сложили с себя должность, имея в
виду избрание децемвиров для написания законов. Поставленные, таким образом, децемвиры на
следующий год продлили свою должность, исполняли ее несправедливо и не хотели затем сдавать
ее прежним должностным лицам, желая иметь государство постоянно занятым собой и своей
партией. Чрезмерным и суровым господством они довели дело до того, что войско отложилось от
государства... С согласия народа децемвиры были отправлены в тюрьму, отчасти в изгнание,
отчасти умерщвлены в тюрьме. Таким образом республика опять вернулась к своему старому
положению. Потом, когда несколько лет спустя после издания две-
309
надцати таблиц плебеи стали бороться с патрициями и хотели выбирать консулов и из своего
состава, а патриции отказывались, в результате были избраны военные трибуны с консульскою
властью, отчасти из плебеев, отчасти из патрициев. Они были поставлены в неодинаковом
количестве, именно, иногда их было шесть, иногда больше, временами меньше. Затем, когда
решено было выбирать консулов также из плебеев, их начали ставить из того и другого сословия.
Тогда, чтобы иметь нечто другое для большей силы патрициев, решено было поставить двоих из
числа патрициев для устройства игр. Таким образом были созданы курульные эдилы. Так как
консулов отзывали из столицы заграничные войны и в государстве не было лица, которое могло
бы отправлять правосудие, то в силу этого был избран также претор, названный городским,
потому что он отправлял правосудие в городе. Потом, спустя несколько лет, этот претор оказался
недостаточным, так как в государство прибывала также большая толпа чужеземцев. Поэтому
выбрали также другого претора, который был назван чужеземным оттого, что чинил суд между
чужеземцами. Затем, когда стало необходимым должностное лицо, чтобы стоять во главе дел с
копьем (символом законной собственности), были поставлены децемвиры для разбора тяжб, а в то
же время четыре лица для попечения о дорогах, равно три лица монетчиков, чеканщиков меди,
серебра и золота и уголовные триумвиры для охраны тюрьмы и содействия устроению казни. И
так как должностным лицам в вечернее время не подобало выходить на улицу, были поставлены
пять лиц по сю и по ту сторону Тибра, чтобы иметь возможность замещать должностных лиц.
Потом, с взятием Сардинии, затем Сицилии, также Испании, потом Нарбонской провинции, было
избрано столько протекторов, сколько провинций попало под власть, отчасти для заведования
столичными делами, отчасти провинциальными. Затем Корнелий Сулла учредил общественные
судилища, например о подлоге, об убийстве, о ножовщиках, и прибавил четырех преторов, потом
Гай Юлий Цезарь поставил двух преторов и двух эдилов, чтобы они заведовали продовольствием
и от Цереры именовались це-реальными. Так были избраны двенадцать преторов, шесть эдилов.
Далее божественный Август установил шестнадцать преторов.
(Юстиниан. Дигесты. С. 169-174)
Письменность и книги
Латинское письмо возникло на основе западно-греческого, древнейшие надписи относятся к VII в. до н.э.
Латинское письмо лежит в основе письменности большинства западноевропейских народов. Материалы для
письма и книги носят тот же характер, что и в Древней Греции (см. 'раздел Культура Древней Греции).
310
Школа и обучение
В древний период родители сами обучали своих детей. Примерно во II в. до н.э. начинает складываться
система образования: начальная школа, где обучали письму и счету, а также заучивали некоторые законы;
средняя школа — «грамматиков» и высшая — «риторов».
Читать учились по складам. Сначала дети выучивались называть буквы, потом складывать их по
слогам, потом разбирать целые слова, конец, связные предложения. Для письма употреблялись
навощенные - дощечки и заостренная палочка (стиль), которой выцарапывались буквы. Ребенок
приносил с собой из дому эти принадлежности, иногда их нес сопровождавший его раб. При
обучении письму сначала водили руку ребенка, или же учитель писал образцы, по которым тот
уже наводил; позднее ученика заставляли копировать слова и предложения. Счету учились,
распевая громко: один да один — два и т.д.; затем упражнялись в умении считать по пальцам,
также на счетах, в заключение производили арифметические действия на дощечках, в этом, с при-
бавлением некоторых текстов и нравственных изречений,... заключались основы первоначального
обучения.
Среднеучебный курс проходился в школе грамматика. Ребенок, поступивший в первоначальную
школу около семи лет, переходил к грамматику лет в 12—13... Главным предметом обучения в
школе грамматика было чтение и толкование поэтов, письменные и устные упражнения в
греческом и латинском языках. ...Но, по Мере того как в Риме распространялось употребление
греческого языка, греческих авторов стали читать в подлиннике... Предметами преподавания
были: грамматика, метрика, чтение, комментарий и критика текста и литература в собственном
смысле...
...Юноша лет в 16 переходил к ритору, хотя часто,уже и грамматик вторгался в область
последнего. Целью ритора было дать своим ученикам ряд указаний, которые приготовили бы их к
практической деятельности политического и судебного оратора, Ввиду этого задаваемые им
сочинения не представляли собой развития какой-нибудь общей идеи; их заставляли писать нечто
вроде обвинительной речи против определенного какого-нибудь преступления или порока: против
игры, гордости, святотатства или тирании...
Ученики ритора не ограничивались писанием подобных речей, они, кроме того, произносили их в
присутствии товарищей и учителя, который делал при этом свои замечания, касающиеся столько
же произношения, позы, жестов оратора, сколько и внутреннего смысла и стиля его речи. Рвение
учеников подстрекалось маленькими триумфами, которые устраивались молодому оратору его
снисходительными товарищами, мечтавшими и сами получить когда-нибудь одобрительные ру-
коплескания, а также тщеславными родителями, которые присутство-
311
вали при этих школьных состязаниях и даже приводили с собой своих друзей...
Кроме дней отдыха, ленивые ученики находили еще и другие поводы не ходить в школу: они
притворялись больными, принимая при этом томный и изнуренный вид. Такие ученики рисковали
подвергнутся наказанию, на что школьные учителя были очень щедры, если верить Горацию,
сохранившему весьма неприятные воспоминания о своем страшном учителе Орбилии. Пощечины,
удары линейкой, розгой, плетью или ремнем играли весьма существенную роль в несколько суро-
вой системе древнего воспитания. В виде наказания задавались также особые уроки или задачи,
которые нужно было сделать письменно.
(Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян. С. 84—89)
Во времена империи государство начало вмешиваться в дело образования, императоры начали
покровительствовать школам и учителям и частично финансировать их. Император Веспасиан открывает в
Риме первый государственный университет. Для средней школы устанавливается система из 7 изучаемых
дисциплин, которая существовала не только до конца античности, но и все Средневековье: в первом классе
— грамматика, во втором — диалектика, в третьем — риторика, в четвертом — музыка, в пятом —
арифметика, в шестом — геометрия, в седьмом — астрономия. Языком обучения был на востоке греческий,
на западе — латинский язык.
Квинтилиан Квинтилиан Марк Фабий (ок. 35 г. — ок. 96 г.) — рим-
об учителях ский оратор и учитель красноречия, профессор откры-
и учениках
того
Веспасианом университета в Риме, учитель и вос-
питатель наследников императора Домициана. Главное сочинение — «Воспитание оратора», где не только
дается полный курс теории риторики, но и рассматривается вся система образования.
Пусть учитель прежде всего постарается относиться к своим ученикам как отец; пусть он смотрит
на себя, как на заступающего место тех, кто доверил ему своих детей; пусть он не терпит никакого
порока ни в себе, ни в других; в его строгости не должно быть мрачной злобы, и кротость его не
должна переходить в распущенность;-первое может привести к ненависти, второе — к
пренебрежению. Пусть он почаще беседует о добром и честном, так как чем больше он будет
увещевать, тем меньше придется наказывать. Ни в коем случае не поддаваясь гневу, он не должен
смотреть сквозь пальцы на что бы то ни было, заслуживающее исправления. Он должен быть
простым в преподавании, трудолюбивым и усердным, но в меру; он должен охотно отвечать на
вопросы, а тех, кто молчит, выспрашивать сам. В одобрении работ своих учеников он не должен
быть ни слишком скуп, ни слишком щедр на похвалы, так как первое может внушить отвращение
к работе, второе — беспечность. Исправляя их ошибки, он воздержится от горьких упреков и
брани, ибо многие отвращаются от учения, если бранят с ненави-
312
стью. Напротив, пусть каждый день он говорит побольше такого, что может запечатлеться в
сердцах его слушателей. Хотя в книгах заключается немало хороших примеров, но ничто не
действует так, как живое слово, особенно слово учителя, к которому хорошо воспитанные дети не
могут не чувствовать привязанности и уважения. Невозможно описать, насколько сильно в нас
желание подражать тем, кого мы любим.
Не нужно позволять ученикам вскакивать со своего места для выражения одобрения, как это
делается в большинстве школ: даже юноши должны уметь выражать свои чувства сдержанно... И
слушатели, и говорящий должны смотреть в глаза учителю: по ним они узнают, следует ли
хвалить их или порицать; таким образом, один научится хорошо писать, остальные верно судить...
Сам учитель должен довольствоваться тем, что слушают внимательно и сдержанно: он должен
стараться прийтись по вкусу ученикам, а наоборот, ученики должны стараться, чтобы понравиться
учителю. Во всяком случае, он должен по возможности стараться внимательно следить за тем, кто,
как и за что хвалит; и если заметит, что ученики одобряют то, что действительно хорошо, он
должен радоваться больше за них, чем за себя.
(Квинтилиан. Наставление оратору. С. 96—97)
Литература
О золотом веке ...Нашли правильный путь поэты века Августа, римской литературы имена
которых соединены с представлением о расцвете римской поэзии. Это были, главным образом, в
хронологическом порядке: драматург Варий (75 год до Р.Х. — 14 год до Р.Х.), эпик Вергилий (70
год до Р.Х. — 19 год до Р.Х.) и лирик Гораций (65 год до Р.Х. — 8 год до Р.Х.), знаменитый
триумвират... Вергилий Марон, ласковая, но пассивная натура, охотно подчинял свое творчество
указаниям извне: его первый покровитель, Азиний Полли-он, приохотил его написать..., свои
десять «эклог» и среди них — таинственную четвертую, которая в Средние века была понята как