Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры - Учебное пособие
Подождите немного. Документ загружается.
фигура экстатически величавого Иоанна из Галилеи. Не Христос, а он является центром картины.
Может быть, тут и крылись для Иванова источники душевных сомнений и неудовлетворенности
творца.
928
Иоанн Предтеча — фигура могучая, страстная и живая, способная во имя своих
убеждений на высокий моральный подвиг, на стоййую защиту своих убеждений. Таков
его внутренний облик. Каковы же его внешние признаки, каков тот язык, к которому
прибегает художник для изображения Иоанна Предтечи? Душевная сила, переходящая в
полную одержимость, в исступление — вот что стремится в первую очередь рассказать о
своем центральном герое художник. Экстазом; горящие глаза; спутанная грива черных
жестких волос; жил истые/руки, воздетые горе. Тело, закутанное в овечью шкуру,
напряжено единым и страстным порывом. Весь он тугой, как натянутый лук,
неукротимый, как полет стрелы. Это не иконописно-слащавый образ некоторых мастеров
Ренессанса, изображавших Иоанна Крестителя сентиментально-элегическим мечтателем.
Исступленный, безудержный порыв, непреклонная воля — так решает его образ великий
художник. В поисках этого образа делает он ряд чудесных этюдов.
(Яковлев В.Н. О великих русских художниках. С.26-2Т)
Об Иване Айвазовский, так мастерски умевший рисовать кру-
Айвазовском жевные узоры волн, фактуру блестящих от пенистой влаги мшистых
камней, плотную поверхность утрамбованного морским приливом песка, изумрудную
прозелень волн, воздушный лёт разметанных ветром облаков, такелажное оснащение
кораблей, корветов, фрегатов и бригов, всю сложную орнаментику морской поверхности,
— мало имеет соперников. Светосила и блеск его красок столь поразительны, словно он
писал другими какими-то материалами. Широкий, уверенный, артистический мазок
послушно передает все замыслы художника, повинуясь его творческой воле. Краска и
холст перестают быть лишь техническими материалами, образуя единое целое, в
совершенстве передавая изображаемую стихию с ее глубиной, блеском и сиянием...
Секрет мастерства Айвазовского заключается в том, что он умел глубоко и прочно
сочетать уловленное взволнованным чувством с трезвыми расчетами памяти.
Великолепно и точно фиксирует он на холсте все законы сложной морской стихии,
расшифрованной трезвой логикой мастера формы; все элементы его композиции
объединены в стройную систему благодаря продуманному и строгому рисунку. А
рисовать таких непослушных и непоседливых «натурщиков», как буйные волны или
гонимые вихрем облака, то освещенные серебристым сиянием луны, то расплавленные,
словно закатная медь, — для всего этого нужен особенный глаз и призвание, виртуозная
техника и необыкновенная зрительная память. Всеми этими качествами обладал
Айвазовский в полной мере.
(Яковлев В.Н. О великих русских художниках. С. 58-59)
929
Об Илье Репине Вскоре после безумной выходки Абрама Балашова, когда он с диким
криком «довольно крови!» ринулся на Цртину Репина «Иван Грозный» и острым ножом
поранил драгоценный холст, кучка злобствующих эстетов, футуристов и разного рода
подозрительных типов решила отметить чудовищный поступок психопата особым
чествованием, устроив в большой аудитории Политехнического музея публичный диспут
под интригующим названием: «Кто убийца — Балашов или Репин?»...
Аудитория шумела, волновалась и пенилась, как морской прибой. Внезапно все смолкло.
Из-за кулис вышли желтые кофты, размалеванные лица, а приклеенными к носу и лбу
цветными картинками, с деревянными ложками в петлицах. В черном засаленном сюртуке
— Давид Бурлюк, презрительно озиравший всех в лорнет. Председательствовал на этом
бесовском шабаше поэт Максимилиан Волошин.
Обратившись к настороженно притихшей аудитории, он рассказал, что в Париже, на
бульваре Гревен, есть «музей ужасов», где восковые фигуры изображают сцены убийств и
пыток. Картине Репина, по его кощунственным словам, место в этом музее. В тон ему
визгливо вторил Бурлюк и прочие единомышленники этой своры.
Эти невежды пытались доказать археологическую неточность, допущенную Репиным;
что-де ковер в картине не XVI, а XIX века, ссылались на указания профессора анатомии
Зернова, который утверждал, что при ранении в висок не может вылиться столько крови.
Обвинения сыпались одно нелепее другого. Как сорвавшиеся с цепи, кидались они на
произведение Репина, стремясь своим блудословием докончить то, чего не успел сделать
нож безумца.
Но вот слово попросил художник Щербиновский. Высокий, сухощавый и широкоплечий
— он держался смело и вызывающе. Поигрывая тростью, он иногда в такт своим словам
угрожающе ударял ею по кафедре. Он страстно говорил о Репине как о великом сыне
русского народа,, о его мастерстве. Щербиновский был замечательным оратором; он
сумел быстро и доказательно разбить сумбурные обвинения футуристов. Его речь
неоднократно прерывалась аплодисментами и одобрительными криками: «Браво! Спасибо
за Репина!» Видя, что настроение слушателей после смелого выступления Щербиновскрго
резко изменилось, компания желторубашечников ответила на рукоплескания Репину
двупалым хулиганским свистом. Щербиновский еще стоял на трибуне и резко угрожающе
размахивал тростью, когда неожиданно в зале погас свет. Но на экране для демонстрации
диапозитивов осталось освещенным круглое пятно. И вдруг на фоне этого пятна появился
силуэт всклокоченной головы. Все сразу узнали Репина.
— Репин здесь! Зажгите свет! Дайте ему говорить! - раздались со всех сторон
дружественные крики.
930
Вспыхнули лампы, и через несколько человек от себя я увидел Per пина, с детства ставшего мне
дорогим и любимым. Но в каком он был виде! Растрепанный, задыхающийся, бледный... он
пытался говорить.
Пронзительный свист из зала был ему ответом. Он продолжал срывающимся голосом что-то
кричать, но в поднявшемся шумеи гвалте нельзя было расслышать его слов.
Щербиновский, все еще не покидавший трибуну, стал резко и сильно бить своей тростью по
деревянной кафедре и зычным голосом, перекрывая крики, свист и топанье ног, закричал: «Дайте
же Репину слова!»
Шум постепенно затих. Репин махнул было безнадежно рукой и стал пробираться к выходу, на
один момент очутившись рядом со мной.
Сердце мое замерло от восторга и безмерной жалости к старому из-. мученному художнику.
— Не уходите! Пусть Репин говорит! Ответьте негодяям! — подобные возгласы неслись со всех
сторон.
Убедившись в том, что большинство на его стороне, Репин несколько успокоился, поднял руку и
начал говорить прерывающимся от вол^ нения голосом.
Он говорил о вандализме, ведущем к анархии, о безумцах, которые подобно Балашову в наше
время, Герострату — в древности разрушали произведения искусства. «Этак вы и Рафаэля начнете
резать».
Последние слова Репина потонули в наглых выкриках: «Нашел с кем сравнивать себя, да у вас с
Рафаэлем только первая буква общая! Вашей картине место в Паноптикуме, а не в Третьяковке.
Кто виноват, что Балашов при виде вашей картины сошел с ума? Кто же вандал? Кто убийца?
Балашов или вы? Это вы его погубили!» Подобные гнусные выкрики, как камни, летели на седую
голову великого художника.
В аудитории творилось что-то неописуемое. Скандал готов был перейти в драку...
Старый художник, потрясенный всем пережитым ..., стал быстро пробираться к выходу,
сопровождаемый громкими криками, в которых смешались возгласы хулы и одобрения.
Вдруг на экране появился портрет Ильи Ефимовича, по-видимому, приготовленный Волошиным с
целью надругательства над Репиным. Но зал буквально задрожал от аплодисментов и громких
одобрительных возгласов.
(Яковлев В.Н. О великих русских художниках. С. 136—139)
О -«Бубновом Интересно, что оба этих названия были придуманы
валете»- им в конце того же 1911 года, когда находилась в
разгаре работа над солдатскими сюжетами. «Были "Бубновый валет", — говорил Ларионов (М.Ф.
Ларионов (1881—1964), русский живописец, создатель лучизма. — Сост.) в одном из интервью
931
конца 1911 года. В этом году будем "Ослиным хвостом", в следующем появился как "Мишень"».
«Ослиный хвост» был связан с известным эпизодом парижской художественной жизни 1910 года,
когда противники нового искусства пытались выдать полотно, испачканное хвостом осла, за
произведение «левой» живописи.'Впечатление, произведенное на московскую публику этим
новым ларионовским ярлыком, было ещё более ошарашивающим, чем годом раньше —
«Бубновый валет». Газеты опять захлебывались от возмущения, а полиция снимала со стен
полотна Гончаровой на религиозную тему («Евангелисты») как несовместимые с названием
выставки. «Мишень» уже и совсем непосредственно соединялась с солдатскими сюжетами, и ее
снижающий смысл — в самом сближении искусства с выражением из грубого солдатского
обихода. Возможно, впрочем, что Ларионов как бы бросал этим названием открытый вызов
враждебным фельетонистам, заранее объявляя свою выставку «мишенью» для газетного
обстрела...
По словам газет, «позорища», именуемые диспутами «Бубнового валета», заключались в
сплошном «инсценировании скандалов». При этом публика не обманывалась в своем щекочущем
ожидании скандала, ибо «перлы "бубнового" красноречия вызывали "гомерический хохот"».
Доклады представляли «бестолковое бурлюканье» «бубновых валетов» или «наездничество по
различным вопросам искусства», в процессе которого публика встречала «картины нового
искусства дружным смехом». Но основная изюминка диспутов заключалась в прениях, когда, по
обыкновению, и «начинался кавардак». «Смеявшаяся публика требовала прекратить балаган»,
однако из этого ничего не выходило. «Два часа, — как пишет газетчик, — длилось сплошное
безобразие, два часа сторонники и противники "валетов" свистели, галдели, топали ногами, ни
одному из ораторов, что бы он ни говорил, не дали договорить до конца». И, наконец, все
увенчивалось особо красочными анекдотами, до которых были столь охочи газетные хроникеры.
На одном из диспутов выступал, например, «некто Маяковский, громадного роста мужчина с
голосом, как тромбон», и требовал у публики защиты от «группки» «валетов», «размазывающих
слюни по студню искусства», а на другом «оппонент г. Шатилов предлагал художнику Лентулову
нижеследующее любопытное пари: если г. Лентулов объяснит значение своей картины
"Отечественная война", то он, Шатилов, готов отсидеть 6 месяцев в кутузке»...
Пропаганда здоровья и силы, а отсюда и искусства в полный голос и в самом деле входила тогда в
«позицию» «бубновых валетов», помогая им противопоставить свое искусство тому салонному
символизму вполголоса (да и символическому течению вообще), который еще недавно процветал
не только на «Голубой розе», но и на «Золотом руне». Характерно, что требование физического
здоровья и силы тот же Машков сохранял и в более поздние годы, когда составлял программу
своей
932
мастерской во Вхутемасе. Теперь же сюда прибавлялась и проповедь радостей жизни, начиная от
испанских романсов и скрипки и кончая портретами жен художников (рассказывали, что, когда эти
жены запротестовали, их головы в овалах уже почти перед выставкой пришлось поспешно
переписывать на вазы с фруктами).
(Поспелов Г.Г. Бубновый валет. С. 103-120)
Литература
Аксаков К.С. О внутреннем состоянии России // Антология мировой философии: В 4 т. Т. 4. М.: Мысль,
1972.
Бакунин МЛ. Социология //Антология мировой философии- В4т Т 4 М.: Мысль, 1972.
Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф М Сочинения: В 30 т. Т. 14. М.: Наука, 1976.
Иконников А.В. Тысяча лет русской архитектуры: Развитие традиций М.: Искусство, 1990.
Карп П. Младшая муза. М.: Дет. лит., 1986.
Лососий И.О. История русской философии. М.: Высшая школа, 1991.
Поспелов ГГ. Бубновый валет: Примитив и городской фольклор в московской живописи 1910-х годов.
М.: Сов. художник, 1990.
Пушкин А.С. Евгений Онегин // Пушкин А.С. Сочинения: В 3 т. Т. 3. М.: Гослитиздат, 1954.
Цветаева М. Отец и его музей (Рождение музея) // Цветаева Марина. Сочинения: В 2 т. Т. 2. М.:
Худож. лит., 1980.
Яковлев В.Н. О великих русских художниках: Литературно-художественные заметки. М.: Изд-во акад.
художеств СССР, 1962.
ШтейнпрессБ.С.,ЯмполъскийИ.М. Энциклопедический музыкальный словарь. М.: Сов. энцикл., 1966.
При изучении отечественной истории можно использовать различную периодизацию, но при рассмотрении
истории культуры необходимо выделить три эпохи, когда имели место культуры различного типа. Первая
из них начинается с принятия христианства на Руси, события, оказавшего серьезнейшее влияние на всю
средневековую культуру в нашей стране; вторая — с реформ Петра I, определивших доминирующие черты
русской культуры Нового времени; и, наконец, третья — с революций 1917 г. — Февральской и, особенно,
Октябрьской, что придало специфические черты русской культуре XX века.
Одна из характерных особенностей отечественной культуры в том, что все кардинальные реформы в России
проводились «сверху», т.е. государственной властью. Все они были связаны с насильственной ломкой
прежней системы ценностей, принципиальным изменением идеологии, старого уклада жизни. Все они
вызывали в свое время сопротивление, жестоко подавлявшееся властями. О значении каждой из них для
нашей страны велись и до сих пор ведутся споры. Но в настоящее время самый сильный накал страстей,
наибольшие расхождения в оценках, самые ожесточенные споры связаны с Октябрьской революцией и
русской культурой советского периода. Причем большинство оценок — диаметрально противоположные: от
крайне негативных до предельно восторженных. Но как бы далеко ни заводили нас споры о значении этой
революции для истории России, ее решающее влияние на отечественную культуру всего последующего
периода несомненно.
По-разному отнеслись к Октябрьской революции и сами деятели культуры, жившие в то время. Одни из них
(по-видимому, составлявшие меньшинство) с самого начала ее приняли (А. Блок, В. Маяковский, В.
Мейерхольд, Е. Вахтангов, К. Тимирязев) и начали сотрудничать с Советской властью, другие заняли резко
отрицательную позицию —,от пассивного неодобрения и отказа сотрудничать до непосредственного
участия в Белом движении и Белой Армии, третьи (большинство) — были нейтральны, отстаивая позицию
«невмешательства в политику». При этом часть интеллигенции оттолкнул сам факт «узурпации власти»
большевиками, другую — ужасы гражданской войны. Но отношение к Советской власти не всегда и не у
всех оставалось постоянным. Так, во время интервенции у многих представителей интеллигенции
934
возобладали патриотические чувства, и, не принимая идеологию большевиз-ма, они тем не менее встали на
защиту России (в том числе и в рядах Красной Армии). После победы в гражданской войне и изгнания
интервентов Советская власть прочно утвердилась почти на всей территории бывшей Российской империи
(за исключением Польши, Финляндии, Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии и некоторых
других районов). В 1922 г. был образован Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Сформи-
ровавшаяся в 20—30-е гг. система государственного управления культурой, государственная монополия в
сфере образования и идеологии не оставляли выбора интеллигенрии: одни добровольно, другие вынужденно
должны были': сотрудничать с Советской властью.
После смерти В.И. Ленина в руководстве страны развернулась ожесточенная борьба за власть. Победу в ней
одержал И.В. Сталин. Был принят курс на индустриализацию и коллективизацию страны. Экономическое
развитие страны шло очень быстро. Однако в этот же период укоренились репрессивные методы управления
страной, и жертвами репрессий стали не только полити-ческие противники И.В. Сталина, но и люди далекие
от политики, в том числе — многие видные деятели науки и культуры (И. Бабель, Н. Вавилов, Н. Кон-
дратьев, О. Мандельштам, В. Мейерхольд, П. Флоренский и др.)
Экономическое, политическое, культурное развитие страны было прервано Великой Отечественной войной
1941—1945 гг. Война привела не только к гибели большого количества советских граждан (по
современными данным, около 30 млн человек), но и к разрушению многих памятников культуры, раз-
граблению музеев, коллекций и т.п. Многие сокровища русской культуры до сих пор не найдены —
пребывают в тайниках или в частных коллекциях далеко на Западе.
Война оказала влияние на духовный климат общества. Перенесенные тяготы рождали надежды, что после
победы жизнь будет устроена намного лучше. Но надеждам на ослабление административно-командных
методов руководства страной не суждено было сбыться. Репрессии были проведены против целых народов.
Идеологические кампании: борьба против «безродных космополитов», «формалистов» в искусстве, против
«лженаук» — генетики, кибернетики; постоянный поиск врагов и их разоблачения поддерживали в
обществе атмосферу страха.
Новый период развития общества наступил после смерти Сталина (1953 г.). Он продлилися до середины 60-
х гг. и получил название «оттепели» (или «хрущевской оттепели»). На XX съезде КПСС были оЬуждены
культ личности Сталина, массовые репрессии, было принято решение об пересмотре дел несправедливо
осужденных людей. Период «оттепели» характеризуется подъемом в культурной и общественной жизни
страны, восстановлением культурной преемственности, международного культурного обмена. Но к
середине 60-х гг. в сфере культуры вновь господствующим становится грубое администрирование. Период
от середины 60-х до середины 80-х гг. получил название «периода застоя», или «брежневского периода» (так
как большую его часть у руководства страны находился Л .И. Брежнев). Характерная черта этого периода —
наличие «подземной» культуры («андеграунда»): Самиздата — копирования и распространения не
разрешенных для публикации литературных произведений, а также магнитофонных записей — от музыки
«Битлз» до песен популярных бардов — Б. Окуджавы, Ю. Визбора, А. Галича и других, особое место
935
среди которых по известности занимал В. Высоцкий. Характерной чертой культуры этого периода было
широкое распространение «городского фольклора» — анекдотов (анекдот 70-х гг.: «Три периода развития
советского искусства: ранний Репрессионализм, поздний Реабилитанс, современный Сю-сюреализм.»)
В 1985 г. к власти приходит М.С. Горбачев, с именем которого связана «Перестройка». В это время получает
распространение лозунг: «Разрешено все, что не запрещено», и начинается широкое обнародование
произведений, которые долгие годы до этого пролежали на полке. В 1991 г., после событий, связанных с
ГКЧП, М.С. Горбачев подписал документы о выходе из состава СССР трех прибалтийских республик. 8
декабря того же года президенты трех республик — России (Б.Н. Ельцин), Украины (Л.М. Кравчук) и
Белоруссии (С.С. Шушкевич), собравшись в Беловежской пуще, договорились о создании Содружества
независимых государств, что означало распад СССР и становление нашего отечества в современном виде —
«Российская Федерация (Россия)».
Отрицание предшествующей культуры, стремление к созданию культуры нового типа является одной из
характерных черт XX века (см. Мировая культура XX в.). Но в нашей стране эта общая тенденция мировой
культуры получила своеобразную окраску. Во-первых, возникающая новая культура должна была быть
«пролетарской» и соответствовать идеологии марксизма-ленинизма. Во-вторых, создание «пролетарской
культуры» проводилось под эгидой государства административными методами, а значит, шло
целенаправлено, систематично, сразу по всем возможным направлениям, а противоборствующие тенденции
насильно подавлялись. К важнейшим достижениям Советской власти в сфере культуры несомненно можно
отнести ликвидацию безграмотности (в основном это произошло еще в 20—30-е гг.) и создание системы
высококачественного образования: доступ
1
к высшему образованию был открыт для большинства
желающих. В стране действовала и развивалась сеть музеев, библиотек, театров и других учреждений
культуры, хотя финансирование культуры велось по «остаточному принципу» и было недостаточным.
Активно развивались в эти годы в стране отрасли науки, которые имели оборонное значение, к величайшим
достижениям относятся создание космонавтики, овладение ядерной энергией и т.п. Но административное
вмешательство в науку нередко тормизило и ее развитие (история борьбы с генетикой, а точнее — генети-
ками — хорошо описана в романе В. Дудинцева «Белые одежды»).
Своеобразный характер приобрела в нашей стране и такая особенность мировой культуры XX века, как
тенденция к синтезу культур разных народов. Лозунг «интернационализма» и политика «подъема
национальных окраин» способствовали развитию национальных культур, а ограничивали его «борьба с
национализмом» и насильственное втискивание культуры любого народа в рамки марксистско-ленинской
идеологии. Сейчас, после распада СССР, перед историками культуры стоит сложный вопрос: можно ли
представителей народов, которые ныне проживают в других самостоятельных государствах, отнести к
деятелям российской культуры. Но, во всяком случае, необходимо отметить, что целый ряд представителей
национальных культур внесли серьезный вклад в развитие русской культуры (Ч. Айтматов, Г. Дане-лия, Ф.
Искандер и др.)
936
Еще одна отмечаемая ранее тенденция мировой культуры — возникновение молодежной субкультуры — не
получила особого развития в нашей стране вплоть до падения СССР.
В течение периода Советской власти несколько тем доминировали во всех видах художественного
творчества: это, прежде всего, Революция и Гражданская война, Строительство Светлого будущего, Великая
Отечественная война, Репрессии.
Тема Революции и Гражданской войны стала одной из основных в художественном творчестве уже в 20—
30-е гг. Это фильмы С. Эйзенштейна «Стачка», •«Броненосец «Потемкин»», В. Пудовкина «Мать», братьев
Васильевых «Чапаев», роман М. Шолохова «Тихий Дон», трилогия А. Толстого «Хождение по мукам» и др.
Постепенно произошло формирование мифа о Революции с характерной для мифа резкой поляризацией
«Сил добра» — Красные и «Сил зла» - Белые. Типичное для русской культуры космическое видение мира
придало борьбе этих двух сил вселенский характер. Октябрьская революция понималась как начало
Мировой революции («Я хату покинул, пошел воевать / Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать» М.
Светлов); цель этой борьбы — построение коммунизма — соответствовала христианской мечте о царстве
Божьем на земле. Зарождающаяся «пролетарская идеология» впитала из христианства идеал мученичества и
жертвенности («Смело мы в бой пойдем за власть Советов / И как один умрем в борьбе за это»), а также —
аскетизма и отрицания «царства жирных», Марксизм, который изначально представлял из себя социально-
политическое учение, за годы Советской власти обрел в нашей стране определенные черты религии. Многие
исследователи отмечали, что накал страстей в борьбе за утверждение идей коммунизма в России
соответствовал тому, который имел место в Западной и Центральной Европе во время религиозных войн в
эпоху Реформации. Это в определенной степени объясняет сложные отношения между Советской властью и
церковью, в первую очередь — Русской православной церковью. С одной стороны, они представляли
конкурирующие идеологии, что и вызвало их борьбу, а с другой, были и «точки соприкосновения», что в
условиях господства государственной власти вылилось в создание доктрины «христианского коммунизма» в
церкви. Мифологизация Революции и Гражданской борьбы породила канонические образы вождей
революции в изобразительном искусстве: это прежде всего серия скульптур Н. Андреева «Лениниана»,
серия портретов героев и вождей Революции И. Бродского, а также его полотно «Торжественное открытие II
конгресса Коминтерна» и др.
Строительство Светлого будущего — это следующий этап Революции, поэтому он несет в себе черты того
же мифа: идеал жертвенности в борьбе за Общее дело, пафос утверждения нового Светлого мира («Я знаю
— город будет, / я знаю — саду цвесть, / когда такие люди / в стране в советской есть!» В. Маяковский).
Особо яркое выражени. эта тема находит в кино в фильмах «Волга-Волга», «Светлый путь» режиссера Г.
Александрова с музыкой И. Дунаевского и участием В. Орловой, «Трактористы», «Кубанские казаки» И.
Пырьева, «Семеро смелых» С. Герасимова и др. В 50—60-е гг. тот же пафос прослеживается в теме
освоения Целины, Великих строек и т.п.
Изображение Великой Отечественной войны, так же как и Революции, в художественном творчестве несет
в себе черты мифа космической борьбы Сил Добра с Силами Зла (это борьба за освобождение Человечества
«с фашист-
937
ской силой тёмною*). Здесь, в противовес преобладающему в теме Революции интернационализму,
появляются патриотические мотивы. Это проявилось и в призыве в первый же день войны патриаршьего
престолоблюстителя Сергия ко всем православным людям встать на защиту Отечества, и в знаменитом
обращении в речи Сталина «Братья и сестры!», и в напоминании о традиции защиты Отечества в той же
речи. Насколько это было своевременно, можно судить уже по тому, какой популярностью пользовался в
эти годы фильм «Александр Невский». Не случайно мгновенную любовь читателей завоевала поэма А.
Твардовского «Василий Теркин», где образ самого Теркина соответствует фольклорному образу бывалого и
смышленого солдата, который способен «сварить суп из топора» и перехитрить саму Смерть. В после-
военные годы происходит постепенная эволюция от мифологического ко все более реалистическому
изображению войны (трилогия Ю. Германа «Дорогой мой человек», романы Ю. Бондарева «Берег», А.
Приставкина «Ночевала тучка золотая...», В. Некрасова «В окопах Сталинграда», В. Богомолова «Момент
истины» и др.).
И, наконец, тема Репрессий — самая болезненная для всех нас. В сталинский период она вообще
находилась под запретом, и публикаций по ней не было. В период «хрущевской оттепели» появляются в
печати «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына и еще несколько произведений, но очень быстро
эта тема опять оказывается «нежелательной» для властей. И только в период «перестройки» лагерная
тематика обретает свое законное место в культуре. Среди всех произведений на эту тему необходимо, в
первую очередь, отметить «Колымские рассказы» В. Шаламова и фильм Т. Абуладзе «Покаяние».
Говоря о русской культуре послеоктябрского периода, нельзя не упомянуть еще об одном феномене —
русской культуре зарубежья. После разгрома интервентов и Белой Армии многие деятели культуры уехали
в эмиграцию, другие были высланы насильно за рубеж как враги Советской власти. Русские ученые, поэты,
художники, артисты и другие деятели культуры, составившие «первую волну русской эмиграции», находясь
за рубежом, продолжали и там оставаться творческими личностями, развивали традиции русской культуры
и оказали значительное влияние на всю мировую культуру XX века. "Достаточно вспомнить Владимира
Набокова, который считается одним из лучших англоязычных писателей мира, Николая Бердяева, чьи
философские идеи оказали серьезное влияние на возникновение и развитие экзистенциализма, Михаила
Чехова — одного из создателей Голливуда. Во время второй мировой войны большинство эмигрантов из
России заняло антифашистскую и патриотическую позицию. После окончания войны часть советских граж-
дан (в основном из числа пленных, или угнанных фашистами на работу на Запад, или проживавших на
оккупированных территориях и сотрудничавших с немцами) остались на Западе. Они составили «вторую
волну эмиграции», но среди них практически не было крупных деятелей культуры. «Третья волна
эмиграции» приходится на последние двадцать лет Советского периода, когда некоторые диссидентски
настроенные представители интеллигенции получили возможность уехать из СССР, получив на Западе
«политическое убежище».
Отношение к «добровольным» эмигрантам в общественном сознание двоякое: от презрительного до
одобрительного. Но зато без колебаний можно ска-
938
зать, что те, кто остался, заслуживают безусловного уважения. Различен их вклад в культуру, различна их
судьба: кто сам был репрессирован, у кого в лагерях сгинули близкие. Одним пришлось пережить
идеологические «проработки», другим — творить для будущего, не надеясь на то, что их произведения
скоро увидят свет... Пророческим в этом смысле оказалось стихотворение Анны Ахматовой, написанное еще
в 1922 г.:
Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не
дам.
Но вечно жалок мне изгнанник, Как заключенный, как больной. Темна твоя дорога, странник, Полынью
пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожара Остаток юности губя, Мы ни единого удара Не отклонили от себя.
И знаем, что в оценке поздней Оправдан будет каждый час... Но в мире нет людей бесслезней, Надменнее и
проще нас.
И та же мысль прозвучала в новое время и на новый лад в песне В. Высоцкого 70-х годов: «Не беспокойтесь
— я не уехал, / И не надейтесь — я не уеду...». И большинство не уехало, жило и творило в России. И
именно они — создатели русской культуры нашего времени.
Знание истории русского народа и его культуры позволяет нам надеяться, что и ныне Россия сумеет
справиться со всеми своими бедами и обретет свой путь к Истине.
Литература
Истории русской культуры послеоктябрьского периода (как общим, так и частным ее проблемам)
посвящено большое количество работ, в основном, эти книги и статьи общедоступны (имеются в
массовых библиотеках). Ниже приводится список литературы, посвященный как в целом развитию
русской культуры Послеоктябрьского периода, так и отдельных ее сторон.
Абрамов К.И. История библиотечного дела в СССР. М.: Книга, 1980. • Аронов АЛ. История
отечественной культуры. Век XX. М.: Аз, 1998.
Балет. Энциклопедия. М.: Сов. энцикл., 1981.
Говоров АЛ. История книжной торговли в СССР. М.: Книга, 1976.
Есаков В Д. Советская наука в годы первой пятилетки: Основные направления госруководства наукой.
М: Наука, 1971.
939
Зименко В.М. Советская историческая живопись. М.: Сов. художник, 1970.
Зингер Л.С. Советская портретная живопись 1917 — начала 1930 годов. М.: Изобраз. искусство, 1978.
Иконников А.В. Тысяча лет русской архитектуры: Развитие традиций. М.: Искусство, 1990.
История русской советской литературы: Учебник для вузов / Под ред. П.Ф. Выходцева. М.: Высшая
школа, 1974.
История политических и правовых идей: Учебник для вузов / Под общ. ред. чл.-кор. РАН B.C.
Нерсесянца. М.: Изд. группа ИНФРА-М—Кодекс, 1995.
Кино. Энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1986.
Кириллин В.А. Страницы истории науки и техники. М.: Наука, 1986.
Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. М.: Сов. энцикл., 1962—1975.
Краткий очерк истории философии / Под ред. М.Т. Иовчука, Т.И. Ой-зермана, И.Я. Щипанова. М.:
Мысль, 1967.
Культурная жизнь в СССР: 1928-1941 (Хроника) / Сост. С.Н. База-нов, Н.П. Жилина, В.А. Козлов и др.
М.: Наука, 1976.
Культурная жизнь в СССР: 1941-1980 (Хроника) / Сост. С.Н. База-нов, Н.П. Жилина, В.А. Козлов и др.
М.: Наука, 1977.
Лебедев НА. Очерки истории кино в СССР. М.: Искусство, 1965.
Лебедев П.И. Русская советская живопись: Краткая история. М.: Сов. художник, 1963.
Лебедянский М.С. Становление и развитие русской советской живописи. 1917 - начало 1930 гг. Л.:
Художник РСФСР, 1983.
Лосский И.О. История русской философии. М.: Высшая школа, 1995.
Народное образование в СССР / Под ред. М.А. Прокофьева. М.: Педагогика, 1985.
Народное образование в СССР: Сб. нормат. актов / Сост. Н.Е. Голубев. М.: Юрид. лит., 1987.
О партийной советской печати, радиовещании и телевидение: Сб. документов и материалов. М.:
Мысль, 1972.
Педагогическая энциклопедия: В 4 т. М.: Сов. энцикл., 1964—1968.
Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М.: Республика, 1995.
Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А.И. Клибанов. М.: Политиздат, 1989.
СадулъЖ. Всеобщая история кино: В 5 т. М.: Искусство, 1958—1964.
Советские писатели. Автобиографии: В 4 т. М.: Худож. лит. 1959—1972.
Советский балетный театр 1917—1967: Сб. ин-та театра, музыки и кинематографии / Ред. В.М.
Красовская. М.: Искусство, 1976.
Соколов-Каминский А.А. Советский балет сегодня. М.: Знание, 1984.
Театральная энциклопедия: В 5 т. М.: Сов. энцикл., 1961—1967.
Хайченко ГА, Страницы истории советского театра. М.: Искусство, 1983.
940 История отечественной культуры
Червонная С.М. Современное советское изобразительное искусство: Живопись. М.: Знание, 1986.
Штейнпресс Б.С., Ямпольский ИМ. Энциклопедический музыкальный словарь. М.: Сов. энцикл., 1966.
Шульгин B.C., Кошман Л.В., Зезина М.Р. Культура России IX—XX вв.: Учеб. пособие. М.: Простор,
1996.
Яхот И. Подавление философии в СССР (20—30-е годы) // Вопросы философии. 1991.№9-11.
Учебное издание Гриненко Гйлина Валентиновна
ХРЕСТОМАТИЯ
ПО ИСТОРИИ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ Учебное пособие
Подписано к печати 16.06.2005. Формат 60х90'/
16
Гарнитура «Antiqua». Печать офсетная. Усл. печ. л. 59,0. Тираж 3 000 экз. Заказ № 3327
Издательство «Юрайт-Издат»
140004, Московская область, г. Люберцы, 1-й Панковский проезд, дом 1 Тел. (095) 744-00-12. E-mail: publish@urait.ru,
www.urait.ru
Отпечатано с готовых диапозитивов во ФГУП ИПК «Ульяновский Дом печати». 432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14
