Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки отечественной историографии

Подождите немного. Документ загружается.

гда она зародилась». Землевладение церкви Л. В. Черепнин прослеживает

по источникам лишь со второй половины XI в.

286

Таким образом, несмотря

на все оговорки автора насчет позднего (сравнительно с самой действи-

тельностью) появления в источниках указания на частное землевладение,

остается документально засвидетельствованным тот факт, что княжеская

земельная собственность возникла не раньше X в., а боярское и церков-

ное — XI в. При этом нет никакой уверенности, что княжеское землевладе-

ние изначально носило феодальный характер. Отсутствие данных, свиде-

тельствующих о феодальной природе княжеских сел X в., признает и

Л. В. Черепнин.

287

Возникновение и развитие на Руси феодального землевладения в це-

лом Л. В. Черепнин наблюдает по двум этапам: X — первая половина XI в.

и вторая половина XI—XII вв. «В первый период преобладает верховная

собственность на землю государства, во второй растет и ширится вотчинная

собственность». Выводы, полученные в результате исследования эволюции

земельной собственности, ученый связывает с историей зависимого населе-

ния в Киевской Руси. Он изучал положение различных категорий подне-

вольного люда, скрывавшегося под наименованием «людей», «челяди»,

«смердов», «изгоев», «закупов».

288

Оказалось, что в образовании этих кате-

горий вырисовываются «те же два этапа, что и в процессе формирования

феодальной собственности на землю. Гранью между ними является при-

мерно середина XI-XII вв. На первом этапе еще значительную роль в об-

щественной жизни играло лично свободное, но подвергающееся государст-

венной эксплуатации население соседских общин — смерды-данники, а в

составе несвободных преобладала челядь (рабы). На втором этапе, когда

развиваются вотчинное землевладение и хозяйство, все большая часть не-

посредственных производителей переходит в число домениальных смердов,

289

закупов, часто оказывающихся на грани холопства».

О генезисе феодализма на Руси Л. В. Черепнин еще раз писал в специ-

альном разделе, вошедшем в академическую «Историю крестьянства в Ев-

ропе». С полной уверенностью он говорит о том, что «известны три линии,

по которым шло развитие форм феодальной собственности и обращение

сельского населения в зависимое от господствующего класса. Во-первых,

происходило «окняжение» земли и обложение свободных общинников да-

нью, перераставшей в феодальную ренту. Так складывалась государствен-

ная собственность, получившая впоследствии наименование «черной». Во-

вторых, наблюдалось расслоение соседской общины, из которой выделя-

286

Там же. С. 160-163

287 Там же. С. 158.

288 Там же. С. 165,

289

Там же. С. 187.

288

Там же. С. 165,169-

187.

295

лись крестьяне-аллодисты, превращавшиеся затем в феодалов, и безземель-

ные люди, труд которых присваивался землевладельцами. Наконец, в-

третьих, собственники-феодалы сажали на землю рабов, становившихся

зависимыми крестьянами».

290

Вплоть до «середины XI—XII вв. господ-

ствующей формой феодальной собственности была государственная, гос-

подствующим видом эксплуатации — взимание дани. К XII в. складывается

землевладение княжеское (домениальное), боярское, церковное, основанное

на присвоении прибавочного продукта, произведенного трудом зависимого

крестьянства и посаженных на землю холопов».

291

Рост вотчинного земле-

владения князей, бояр и духовенства означал перелом в развитии феодаль-

ных отношений на Руси, вступавшей во второй половине XI и особенно в

XII вв. в стадию развитого феодализма.

292

Таковы изложенные сжато взгляды Л. В. Черепнина на генезис и раз-

витие феодального общества в Киевской Руси. Мы целиком согласны с

мыслью исследователя о сравнительно позднем возникновении вотчинного

землевладения на Руси, о заметном росте крупной земельной собственности

лишь со второй половины XI—XII вв. Но утверждения Л. В. Черепнина о

существовании в Древней Руси верховной собственности государства на

земли, обрабатываемые общинниками-земледельцами, нам представляются

весьма и весьма спорными. Анализ конкретной, фактической стороны кон-

цепции Л. В. Черепнина нами уже предпринимался.

293

Здесь же выскажем

лишь несколько соображений общего порядка.

Нельзя не заметить, что своими рассуждениями о верховной княже-

ской (государственной) собственности на Руси IX—XII вв. Л. В. Черепнин

поставил себя в довольно сложное положение. Становление феодализма, по

его мнению, совершалось по-разному. Наблюдалось «освоение общинной

земли и подчинение свободных общинников путем распространения на них

суда и дани государственной (княжеской) властью как органов правящего

класса». Вместе с тем «росла частная, а затем и феодальная собственность

на землю», обусловленная экономической дифференциацией внутри общи-

ны-верви. «Оба эти процесса развивались одновременно и взаимно пере-

плетались, ибо формирование государства было связано с расслоением об-

щины и появлением частной собственности и классов феодального общест-

ва, а укрепление государственной верховной собственности на землю явля-

лось одним из рычагов феодализации».

294

Очень сомнительно то, что в эпо-

290 Черепнин Л В Формирование крестьянства на Руси // История крестьянства в Ев

ропе. Эпоха феодализма: Формирование феодально-зависимого крестьянства: В 3 т. М., 1985.

Т. 1.С. 327.

291 Там же.

292 Там же. С. 332.

293См.: Фроянов И Я. Киевская Русь: Очерки социально-экономической истории С. 9-11. 294

Черепнин Л. В. Русь: Спорные вопросы... С. 150.

296

ху генезиса феодализма формирование феодального землевладения на базе

разложения общины и «окняжение» земли могли уживаться, а тем более

переплетаться друг с другом, поскольку эти процессы взаимоисключаю-

щие. Действительно, чтобы образовалась феодальная собственность на зем-

лю в результате экономической дифференциации общинников, необходимо

наличие свободного крестьянского землевладения, необходим аллод как

экономическая предпосылка феодализма. Но установление верховной соб-

ственности государства на общинные земли означает ликвидацию свобод-

ной земельной собственности общинников, знаменующую переворот в зем-

левладении. Появление же крестьянского аллода из недр феодальной вер-

ховной собственности нелепо и с теоретической и с конкретно-историче-

ской точек зрения. Единственный здесь выход из тупика (правда, надуман-

ный) — признание того, что упомянутые процессы протекали чересполос-

но. Однако Л. В. Черепнин настаивает именно на их переплетении. В итоге

получается большая странность: смерд, сидящий на государственной (кня-

жеской) земле и уплачивающий дань (феодальную ренту), одновременно

является и крестьянином-аллодистом.

295

Столь же несогласованным и противоречивым по отношению к мысли

о верховной княжеской собственности является и готовность Л. В. Череп-

нина присоединиться к историкам, в частности к Е. Д. Романовой, которая

утверждала, что «во времена создания Русской Правды черты „дофеодаль-

ного уклада" на Руси были еще сильны».

296

Для того чтобы свести концы с

концами, и на этот раз надо верховную собственность воспринимать как

что-то лоскутное, перемежающееся с дофеодальной собственностью.

Л. В. Черепнин допускает приложимость характеристики, данной К. Марк-

ч 797

сом шотландскому клану, к древнерусской верви, в чем опять-таки нельзя

не видеть противоречия той же мысли автора о верховной земельной собст-

венности и феодальной сущности дани и полюдья.

Верховная собственность князя на территорию управляемой им волос-

ти совершенно нереальна, если учесть постоянное перемещение князей по

Руси в поисках доходных столов, замечаемое на протяжении второй поло-

вины XI-XII столетий.

Трудно считать верховным собственником князя, которого вечевая

община приглашает княжить. Акт призвания никак не вяжется со статусом

собственника. Невозможно также сочетать идею о князе-собственнике с

весьма распространенной практикой изгнания князей, по тем или иным мо-

тивам не устраивавших местных жителей.

Нельзя примирить вывод о князе как верховном собственнике с обыча-

295 Там же. С. 156.

296 Там же. С. 169.

297 Там же. С. 215.

297

заключением "ряда" между вечем и князем,

когда тот «садился» в каком-либо городе. Как правило, «ряд» возлагал на

князя определенные обязательства по отношению к принявшей его

волостной общине, что характеризует князя отнюдь не как собственника, а

как правителя, источником власти которого является та же община.

К этому надо добавить, что стиль отношений князей с массой свобод-

ного населения не укладывается в рамки, заключенные в понятиях «господ-

ство» и «подчинение». Князья, контролируемые народным вечем, счита-

лись с рядовым населением, видя в нем мощную социально-политическую

силу, активно участвовавшую в общественных делах.

Показательны, наконец, земельные купли князей и членов их семей,

совершаемые с соблюдением всех формальностей, принятых на Руси при

осуществлении сделок по земле. А это значит, что в правосознании людей

Древней Руси князь не был верховным земельным собственником.

298

А. Р. Корсунский, критикуя теорию государственной верховной собст-

венности на землю в Древней Руси, замечал: «Решение допроса затрудняет-

ся скудостью данных письменных источников об аграрных отношениях в

Киевской Руси IX-XI вв. Те же положения, которые приводят в пользу сво-

ей точки зрения сторонники тезиса о верховной собственности государства

на землю, не дают оснований говорить об исключительности древне-

русского аграрного развития. Взгляд суверена на государство как на собст-

венную вотчину, его раздел между сыновьями, передача отдельных терри-

торий в кормление — явление, характерное и для стран Западной Европы, в

частности для Франкского королевства, где... отсутствовала верховная соб-

ственность государства на землю. Вряд ли может служить доказательством

существования таковой в Киевской Руси и практика дарений земли (вместе

с обрабатывающими ее свободными общинниками) церквам. Такого рода

пожалования имели место и в донорманской Англии, и во Франкской импе-

рии, хотя верховная собственность государства на землю там отсутствова-

ла. Эти пожалования генетически связаны с наличием у глав варварских по-

литических образований возможности распоряжаться земельными про-

странствами, принадлежащими всему данному народу».

299

Итак, с концепцией генезиса феодализма на Руси, предложенной

Л. В. Черепниным, мы не можем согласиться. Однако наше несогласие, ко-

нечно, не означает отрицания ее научного значения. Не случайно она поль-

зуется признанием среди многих новейших исследователей древнерусской

истории. В русле концепции Л. В. Черепнина работают О. М. Рапов,

298Фактическое обоснование всем этим высказываниям см.: Фроянов И. Я. 1) Киевская

Русь: Очерки социально-экономической истории. С. 9-12; 2) Киевская Русь: Очерки социаль

но-политической истории. Л., 1980; Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства

Древней Руси. Л., 1988. С. 47-52.

299Корсунский А. Р. Крестьянство и государство//История крестьянства в Европе... С. 435.

298

Я. Н. Щапов, С. М. Каштанов, Ю. А. Кизилов, М. Б. Свердлов, В. Л. Янин

Г. В. Абрамович, А. А. Горский, Л. В. Милов и др.

Княжескому землевладению О. М. Рапов придает первостепенное

зна чение «как в экономической, так и в политической жизни древней

Pycи"

300

Возникновение земельной собственности князей он относит к IX-

X вв.

301

Ее создание— результат завоеваний дружинами киевских

правителей oбшир ных территорий соседних восточнославянских

племен. Завоеванные земли превращались в собственность Рюриковичей,

которая конституировалась как верховная собственность, феодальная по

своей сути. Права киевских KHЯЗЕЙ на землю в качестве верховных

собственников выражались «в раздаче земель

302

отдельным частным лицам для управления и кормления».

По мнению Я. Н. Щапова, княжеская верховная собственность

играла чрезвычайно важную роль, особенно на раннем этапе

феодализации, когда она была, собственно, единственной формой

феодального землевладения Я. Н. Щапов следующим образом объясняет

это обстоятельство: «В ранне феодальном, уже классовом обществе, где

господствующий класс, однако недостаточно силен, собственность на

землю в ее ранней малоразвитой форме принадлежит этому классу в

лице главы государства, князя, являю щегося начальником вооруженных

групп, осуществляющих на практике право на эту собственность. В

период развитого феодализма, когда власть господствующего класса

достаточно сильна также и в лице каждого его члена, обладающего

необходимым аппаратом насилия, собственность на землю принадлежит

и отдельному феодалу или феодальной церковной ор ганизации».

303

Но и в

«период развитого феодализма» сохраняется верхов ная собственность

государства на крестьянские земли, олицетворяемая кня зем.

304

На Руси XI

— первой половины XII в. она функционировала, будучи социально-

экономическим укладом.

305

В становлении феодализма верховной собственности государства на

землю С. М. Каштанов отводит видное место. Ее появление было вызвано

сменой племени государством. Исторически это выглядело так: «В перво

бытнообщинный период племенная, родовая, общинная собственность на

землю обусловливалась не тем, что племя обрабатывало эту землю, a тем,

что оно занимало данную территорию. По мере развития владения землей

определенными общинами возникал тип реального собственника земли —

300 Рапов О М. Княжеские владения на Руси в X— первой половине ХШв. М., 1977

С. 238.

301 Там же. С. 24-29.

302 Рапов О. М. 1) Княжеские владения... С. 29; 2) К вопросу о земельной ренте в Древ

ней Руси в домонгольский период // Вестн. Моск. ун-та. Сер. История. 1966. № 1. С. 60.

303 Щапов Я Н. О социально-экономических укладах в Древней Руси XI — первой по

ловины XII в. // Актуальные проблемы истории России эпохи феодализма / Под ред.

Л. В. Черепнина. М, 1970. С. 104.

304Тамже.С. 102.

305 Там же. С. 116. '

община, которой противостоял номинальный собственник в лице племени,

вернее, представлявшей его родо-племенной верхушки. Сменившее родо-

вую знать государство сохранило за собой функцию номинального земель-

ного собственника и, введя поземельный налог с непосредственных произ-

водителей, превратило их из реальных собственников во владельцев. Позе-

мельный налог как основная форма сбора означал то, что государство пере-

стает видеть в трудящихся на земле ее собственников... В условиях сущест-

вования феодального государства платящие поземельный налог крестьяне

не могут быть собственниками, даже если они меняют или продают свои

участки».

306

Эпоха перехода восточного славянства к феодализму привлекла вни-

мание Ю. А. Кизилова, по словам которого, «процесс классообразования

среди восточных славян протекал на менее завершенной форме разложения

первобытной коллективной собственности, чем у древних греков. Это была

видоизмененная «азиатская» форма, недоразвившаяся, в отличие от древне-

греческой и римской, до частной собственности на землю».

307

Вот почему

«предположение о том, что сельская община славянского типа претерпевала

внутреннее разложение в результате обнищания, войн, грабежей, подчи-

няясь власти феодалов, экспроприировавших землю, составлявшую собст-

венность общины, отражает несущественную для раннего этапа, более

позднюю тенденцию феодализации». Вместо этого «предпосылкой фео-

дального подчинения устойчивых задруг, или вервей, являлась не экспро-

приация непосредственных производителей, а их подчинение власти госу-

дарственного «связующего единства» с последующим прикреплением к

земле».

308

Нам представляется, что такая постановка вопроса искажает дей-

ствительные отношения «устойчивых задруг, или вервей» с нарождающей-

ся государственностью, приписывая им изначальный насильственный ха-

рактер, чем по существу смазываются особенности межплеменных и внут-

риплеменных связей. Ю. А. Кизилов, подобно Л. В. Черепнину и

О. М. Рапову, приравнивает подчинение племен Повести временных лет

власти киевских князей установлению верховной собственности на завое-

ванные земли. Отсюда дань, собираемая первыми Рюриковичами, — фео-

дальный институт, т. е. рента.

309

Возникает законный вопрос: разве ликви-

дация общинной собственности и замена ее верховной княжеской соб-

ственностью с принудительной выплатой дани-ренты не есть «экспроприа-

306 Каштанов С М Феодальный иммунитет в свете марксистско-ленинского учения

о земельной ренте // Там же. С. 176.

307 Кизилов Ю А. Предпосылки перехода восточного славянства к

феодализму//ВИ 1969. №3. С. 97.

309

Кизилов Ю. А 1) Предпосылки... С. 99; 2) Спорные вопросы истории древнерусско-

го феодализма// ИСССР. 1973. № 5. С. 160.

300

308 Там же. С 98.

ция непосредственных производителей», от которой отворачивается

Ю. А. Кизилов? Ответ здесь, на наш взгляд, может быть только утверди-

тельным.

Ю. А. Кизилов далее пишет: «Наряду с „окняжением" и отчуждением

в пользу образующегося таким путем „связующего единства" коллектив-

ных видов труда и прибавочного продукта (дани, почестья, погородья, по-

людья и пр.) важнейшую роль в процессе утверждения феодальных отно-

шений играла и сама организация княжеской власти».

310

Тут автор, прежде

всего, учитывает количественный рост административно-хозяйственного и

дружинного аппарата, состоящего при князе. Расплодившиеся «княжие му-

жи» отбирали у свободного населения лучшие угодья», «бортные ухожаи»,

«рыбные тони», «бобровые гоны», «звериные ловища», «пашни» и «косо-

вища», заводя там «свои промысловые поселки рыболовов, бортников, боб-

ровников или пашенные села, где возделывались богатые княжеские нивы и

паслись табуны лошадей».

311

Нам неизвестны источники, которые рисуют

картину насильственных захватов земельных угодий, изображенную

Ю. А. Кизиловым. Не приводит их и сам Ю. А. Кизилов.

В своих убеждениях Ю. А. Кизилов не вполне последователен. В од-

ной статье он утверждает, что возникновение феодализма на основе внут-

реннего разложения общины было не характерно для ранней стадии феода-

лизации,

312

а в другой говорит об этом разложении как действенном факторе

(наряду с подчинением вервей княжеской власти) образования феодализма

уже в VIII—IX вв. — в эпоху генезиса феодальных отношений.

313

Оказывается,

оба порядка явлений «развивались в древней Руси взаимно переплетаясь, но

на первом этапе становления классового общества лучшее отражение в

источниках получили виды, связанные с эксплуатацией „окня-женного"

населения через разные формы земельных сборов и даней».

314

Значит, будь

источники полнее, исследователь смог бы увидеть воочию «внутреннее

разложение» общин в VIII—IX вв., которое в предшествующей своей работе

он расценивал как «несущественную тенденцию».

Начальную грань феодальной формации в России Ю. А. Кизилов обо-

значил VII—VIII вв. Он проделал это, исходя не из фактов, а из «критериев

общеисторического характера».

315

Когда в ход идут подобные аргументы,

спор бесполезен.

Модель генезиса феодализма на Руси по схеме С. М. Каштанова (прав-

да, без обязательных в таком случае ссылок на предшественника) построил

310 Кизилов Ю. А. Предпосылки... С. 99.

311 Там же. С. 99-100.

312 Там же. С. 98.

313 Кизилов Ю. А. Спорные вопросы... С. 157-158.

314 Там же. С. 158.

315 Там же. С. 163.

301