Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки отечественной историографии

Подождите немного. Документ загружается.

Очерк пятый

СОВЕТСКИЕ ИСТОРИКИ О

СМЕРДАХ В КИЕВСКОЙ РУСИ

В сумраке давно минувших времен историк едва различает смерда —

социальный персонаж в высшей степени любопытный и столь же загадоч-

ный. Эта загадочность обусловлена чрезвычайной скудостью источников,

сохранивших сведения о смердах. Вот почему А. Е. Пресняков был не далек

от истины, когда говорил, что «вопросу о древнерусских смердах суждено,

по-видимому, оставаться крайне спорным — надолго, быть может, навсе-

гда».

Но, несмотря на такого рода пессимистические прогнозы, пытливая

мысль исследователей неизменно стремилась проникнуть в тайну смердов.

Большая заслуга здесь принадлежит советским историкам, к трудам кото-

рых мы и обращаемся.

Слово «смерд», согласно М. Н. Покровскому, служило общим назва-

нием массы сельского населения, стоявшего «ниже хотя бы и самого низко-

го разряда горожан». Смерды находились в специальной зависимости либо

от князя, либо от веча.

Однако, с другой стороны, смерд «является перед

нами со всеми чертами юридически свободного человека». М. Н. Покров-

ский решительно возражал против попыток изобразить смерда в качестве

«княжеского крепостного» или «государственного крестьянина». Подобные

попытки он считал модернизацией социальных отношений, бывшей «логи-

ческим последствием модернизации княжеской власти: представляя себе

древнерусского князя как государя, трудно было иначе формулировать от-

ношение к нему смердов». М. Н. Покровский думал, что смерд относился к

князю как подданный: «смерд был именно „подданным"... в смысле чело-

века под данью, который обязан платить дань. Смерд — это „данник" —

1 Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси: Очерки по истории Х-ХII столетий.

СПб., 1909. С. 287.

2 Обзор дореволюционной литературы о смердах см.: Юшков С. В. К вопросу о смер-

дах//Учен. зап. Саратовск. ун-та. 1923. Т. 1. Вып. 4. С. 47-56; Греков Б. Д. Киевская Русь. М.,

1953. С. 210-215; Зимин А. А. Холопы на Руси: (С древнейших времен до конца XV в.). М.,

1973. С. 84-86.

Покровский М. Н. Избр. произведения. Кн. 1. М., 1966. С. 165-167.

191

вот его коренной признак».

По существу, смерд и данник — синонимы.

Свободным человеком, обладавшим очень обширными гражданскими

правами, рисовал смерда Н. А. Рожков. Смерд — именно свободный, а от-

нюдь не «крестьянин — арендатор княжеской земли, отбывавший на князя

барщину и получавший от него инвентарь», как предполагали некоторые

ученые. Каковы главнейшие права смердов? Это, во-первых, право на лич-

ную свободу и, во-вторых, право собственности на движимое и недвижимое

имущество. К числу обязанностей относились: военная служба, уплата да-

ни, торговых и судебных пошлин, предоставление «корма» различным

должностным лицам при исполнении ими служебных поручений.

Смерды

объединялись, по Н. А. Рожкову, в кровные (с примесью чужеродцев) сою-

зы — верви.

К свободным земледельцам причислял смердов и П. И. Лященко.

При

этом он замечал, что рост хозяйства земельных собственников «приводит к

разложению класса смердов... Свободные, но обедневшие смерды должны

были попадать в экономическую зависимость от „сильных людей", от

крупных землевладельцев».

Первое в советской исторической литературе специальное исследование

о смердах было написано и опубликовано в 1923 г. С. В. Юшковым. Автор

разошелся во взглядах на смердов со своими предшественниками (С. М. Со-

ловьев, П. Мрочек-Дроздовский, В. И. Сергеевич, М. А. Дьяконов, М. Ф. Вла-

димирский-Буданов и др.), которые склонны были в термине «смерд» видеть

все население Руси или только сельских людей. Смерды, по С. В. Юшко-

ву,— «сельские люди, а не горожане». Но этого мало. Смерды не просто

сельское население в целом, а одна лишь группа, один разряд его.

Мнение

исследователей (В. Лешков, В. Никольский, П. Цитович, Б. Романов), соглас-

но которому смерды, составляя особую группу населения, находились в осо-

бых отношениях к князю или, как считал В. О. Ключевский, поселенные на

государственных землях, являлись как бы государственными крестьянами,

С. В. Юшков отклонил, ибо «основным моментом, определяющим положе-

ние смердов, является прежде всего особый характер отношений к князю, к

государству (к Новгороду и Пскову) и к владельцам».

Однако, «несмотря на

различие носителей власти над смердами, общий характер этих отношений

Там же. С. 167.

Покровский М. Н. Очерк истории русской культуры. Ч. 1. М.; Л., 1925. С. 133.

Рожков Н. Русская история в сравнительно-историческом освещении: В 12 т. Пг..,

1919. Т. 1.С. 164-165, 168-169, 173.

Там же. С. 171.

Лященко П. И. История русского народного хозяйства. М; Л., 1927. С. 84.

Там же. С. 88; см. также: Лященко П. И. История народного хозяйства СССР: В 3 т.

М., 1956. Т. 1.С. 133-135.

10 Юшков С. В. К вопросу о смердах. С. 50-51.

11 Там же. С. 58.

был в значительной степени одинаков и выражался в своеобразной зависи-

мости, с одной стороны, и властной опеке, с другой стороны, и был ярко

окрашен частно-правовыми моментами». Смерды, следовательно, — кате-

гория древнерусского сельского населения, находившаяся в отношениях

зависимости от князя, дружинников и вообще частных лиц. Из-за недостат-

ка источников С. В. Юшков отказывается говорить о социальной природе

этих отношений и ограничивается установлением частно-правового, не

смягчавшегося публично правовыми элементами, стиля отношений смер-

дов к своим господам. Правда, С. В. Юшков подчеркивает, что смерды —

не рабы, хотя юридическое их положение характеризуется целым рядом

ограничений в личной свободе.

К смердам С. В. Юшков вернулся снова в своей работе о феодализме в

Киевской Руси. Здесь проблему смердов он старался рассматривать в контек-

сте феодальных отношений. В смердах историк усматривал «особую группу

полусвободного сельского населения Киевской и Новгородской Руси».

От-

вечая на вопрос, каким образом названная группа образовалась, С. В. Юшков

замечает: «В нашем распоряжении слишком мало имеется данных, иллюст-

рирующих процесс превращения свободного сельского населения в закрепо-

щенное или зависимое крестьянство. Возможны одни только предположения.

В частности, мы полагаем, что смерды формировались из отдельных разря-

дов зависимого и полузависимого крестьянства; из так называемых изгоев, из

пущенников, прощенников, закупов, и, весьма возможно, из холопов, поса-

женных на княжескую, боярскую и церковную пашню и постепенно эманси-

пировавшихся из непосредственной власти землевладельца. Мы думаем, что

все эти группы, первоначально различаясь между собой, мало-помалу слива-

лись в один класс зависимых людей и получали постепенно название смер-

дов, название, которое было усвоено наиболее многочисленному и типично-

му разряду зависимого и полусвободного крестьянства».

Анализ положения смердов С. В. Юшков производил преимуществен-

но в аспекте формально-юридическом. Тем не менее, его попытки связать

смердов с феодализацией Киевской Руси имели важное научное значение.

Есть еще одна положительная черта исследования СВ. Юшкова о

древнерусских смердах, а именно стремление расширить документальную

базу: им было привлечено большое количество иностранных источников,

сообщающих о смердах, обитавших к востоку от Рейна. Это позволило

С. В. Юшкову изучение вопроса о смердах поставить на сравнительно-

историческую основу.

Там же. С. 55, 63.

13 Юшков С. В. Феодальные отношения в Киевской Руси // Учен. зап. Саратовск. ун-та. Т.

И! Вып. 4. 1925. С. 51.

Там же.

Труды С.В. Юшкова о смердах оказали известное стимулирующее

воздействие на интерес специалистов к проблеме смердов. О ней писали

Н. А. Максимейко, Н. Л. Рубинштейн, С Н. Чернов, высказавшие иные со-

ображения по данному вопросу, чем Юшков.

У Н. А. Максимейко смерд — зависимый от князя и других частных

лиц человек.

Кроме зависимых были в Древней Руси и свободные смерды,

о чем свидетельствует, как полагает Н. А. Максимейко, Русская Правда.

Н. Л. Рубинштейн обратил внимание на некоторое сходство холопов и

смердов.

Власть господ, впрочем, распространялась не столько на лич-

ность смерда, сколько на его хозяйство. В роли таких господ фигурируют

не только князья, но и бояре.

С. В. Юшкову возражал С. Н. Чернов, который собрал и системати-

зировал все свидетельства древнерусских источников о смердах и показал,

что мнение историков, рассматривавших смердов с точки зрения зависимо-

сти их исключительно от князя, С. В. Юшковым не опровергнуто. Напро-

тив, при чтении Русской Правды «складывается впечатление, что смерд,

„Пространной Правды" не имеет никакого отношения к некняжескому ча-

стному землевладению». Главный вывод С. Н. Чернова гласит: «Смерды —

основная определяющая масса сельского населения русских государств XI-

XIII вв., как славянского, так и финского происхождения, сидящая на кня-

жеской — для Новгорода на государственной — земле, еще не освоенной

частным боярским землевладением».

В 1930 г. в Ленинграде Е. Ф. Карский издал Русскую Правду, снабдив

ее примечаниями, где находим высказывания, относящиеся к разного рода

категориям населения Древней Руси. Есть тут и суждения о смердах. Под

смердами Е. Ф. Карский подразумевал крестьян, являвшихся «низшим сво-

бодным сословием» на Руси. Они могли иметь собственных холопов — ра-

бов. Таким образом, «смерды были часть того класса людей, которые назы-

вались людинами, — людей свободного состояния, но податного сословия в

отношении к князю».

В противоположность Е. Ф. Карскому Б. Н. Тихомиров считал смердов

зависимыми земледельцами. Представления буржуазных историков о сво-

боде смердов есть, по словам Б. Н. Тихомирова, «полное забвение и игно-

15 Максимейко М. Про смерди в Руськой Правди // Пращ KOMicii для виучування icтopiи

захщньо-руського та вкра'шского права. Вып. 3.1927. С. 72.

16 Там же. С. 63.

17 Рубинштейн Н. Л. До icTopii сощяльних вщносин у КиТвськи Pyci X-XII ст. // Нау-

KOBi записки науково-дослщчоТ катедри icTopii укра'шсько! культури. № 6. 1927. С. 62.

18 Там же. С. 61.

19 Чернов С. Н. О смердах Руси XI—XIII вв. // Академия наук СССР академику

Н. Я. Марру. М.; Л„ 1935. С. 769, 775.

20 Карский Е. Ф. Русская Правда. Л., 1930. С. 96-97.

104

пирование фактов. На смердах лежит печать угнетенного зависимого поло-

жения, доказательством которого является переход его имущества после

смерти к князю...» Смерды, согласно Б. Н. Тихомирову, — это крепостные

крестьяне, работавшие на князей и других землевладельцев.

Исследование Б. Н. Тихомирова было известным шагом на пути «мар-

ксистской концепции социальной истории средневековой России, созда-

вавшейся на протяжении 30-х годов. Еще более значительным событием в

данном смысле стал доклад Б. Д. Грекова «Рабство и феодализм в Древней

Руси», прочитанный в ГАИМК в 1931 г., и прения по этому докладу.

своем докладе Б. Д. Греков отвел смердам специальный раздел.

Б. Д. Греков определяет смерда как непосредственного производителя,

владеющего условиями производства и воспроизводства, ведущего «свое

мелкое сельское хозяйство, соединенное с домашней промышленностью».

Докладчик различал две группы смердов: «1) данников, не попавших в ча-

стную феодальную зависимость от землевладельцев, и 2) освоенных феода-

лами смердов, находящихся в той или иной степени зависимости от своих

господ». Значит, смердий вопрос решался Б. Д. Грековым в духе тех ис-

следований, которые доказывали существование в Киевской Руси как сво-

бодных, так и зависимых смердов. Надо прибавить к этому, что смерды —

«самая многочисленная группа населения Киевской и Новгородской Ру-

си».

В изображении Б. Д. Грекова смерд есть аналог крестьянина позднего

времени, «и совершенно нет никакого основания приходить в отчаяние от

невозможности свести смерда к какому-либо единству юридического по-

ложения: смерд может быть и свободным, и зависимым; зависеть может и

от князя, и от княжеского дружинника, и от церковного учреждения».

Идеи Б. Д. Грекова о смердах не были простым повторением старых

взглядов, как это старались представить некоторые его оппоненты.

Ко-

нечно, письменные источники, которыми пользовались дореволюционные

ученые и Б. Д. Греков, изучая историю смердов, были одни и те же. Однако

новое заключалось «в предпосылках, в общих установках, в конечном сче-

21 Тихомиров Б. Проблема «вторичного» закрепощения крестьянства и крестьянский

выход//Историк-марксист. 1932. № 3 (25). С. 123-124.

22 См.: Данилова Л. В. Становление марксистского направления в советской историографии эпохи

феодализма//ИЗ. 76. 1965. С. 108.

23 См.: С. 243-253 настоящей книги.

24 Греков Б. Д. Рабство и феодализм в Древней Руси // Изв. ГАИМК. Вып. 86. 1934. С. 40-46.

25 Там же. С. 40-41.

26 Там же. С. 16.

27 См.: Греков Б. Д. Очерки по истории феодализма в России: Система господства и подчинения в

феодальной вотчине. М; Л., 1934. С. 40.

28 См., напр: Сыромятников Б. И. О «смерде» в Древней Руси: (К критике текста Русской Правды) //

Учен. зап. Моск. ун-та. Вып. 116. Труды юридич. ф-та. Кн. 1. 1946. С. 33.

те — методологии».

Б. Д. Греков вместе с другими советскими учеными

успешно овладевал марксистско-ленинской теорией исторического процес-

са и с точки зрения этой теории рассматривал конкретный ход древнерус-

ской истории.

Поэтому суждения Б. Д. Грекова, касались ли они смердов

или иных категорий зависимого люда, были нового качества, хотя фор-

мально и совпадали с представлениями о смердах некоторых дореволюци-

онных историков.

Многие исследователи сразу же приняли мнение Б. Д. Грекова. Так,

М. М. Цвибак отмечал, что в Древней Руси встречались как свободные об-

щинники-смерды, так и закабаленные.

Аналогично рассуждали В. Рейхардт,

А. Г. Пригожий, Д. А. Введенский, Н. Н. Воронин, В. П. Любимов, А. И. Яков-

лев.

Присоединился к Б. Д. Грекову и С. В. Бахрушин, который в рецензии

на книгу «Феодальные отношения в Киевском государстве»

отмечал: «В

главе о смердах Б. Д. Греков приходит к совершенно верному выводу».

Но не обошлось и без критики положений Б. Д. Грекова. С. В. Возне-

сенский утверждал: «Смерды представляли собой то жившее в „вервях"

Краткой „Русской Правды" „свободное" крестьянство, которое в VIII—

IX вв. подвергалось разбойным нападениям военно-дружинного класса, об-

разовавшегося по торговым рекам — Волхову, верховьям Волги, Западной

Двины и Днепра, а затем в Х-ХШ вв., будучи достаточно „примучено", вы-

нуждено было платить регулярную дань». С. В. Вознесенский не допускал

мысли о частной зависимости смердов. Он рассматривал их как подчиняв-

шееся князьям и княжеским наместникам «свободное население, облагав-

шееся данью и закреплявшееся к определенной территории». Из смердов

«путем прямого насилия и путем „ряда" и ссуды постепенно выходили кад-

ры рабов и зависимых в той или иной степени людей, населявших первона-

чально феодальные вотчины».

Критические замечания СВ. Вознесен-

29 См.: Изв. ГАИМК. Вып. 103. 1934. С. 259.

30 См.: С. 241-242 настоящей книги.

31 Цвибак М. М. К вопросу о генезисе феодализма в Древней Руси // Изв. ГАИМК.

Вып. 103. С. 87,92.

32 Рейхардт В. Очерки по экономике докапиталистических формаций. М.; Л., 1934.

С. 133; Пригожим Л Г. О некоторых своеобразиях русского феодализма // Изв. ГАИМК.

Вып. 72. 1934. С. 18; Введенский Д. А К истории образования Новгородской республики //

Учен. зап. Харьмвського державного ун-ту jm. О. М. Горького. Кн. 15. Труды вторичного ф-

ту. № 1. Харьк1в, 1939. С. 13; Воронин Н. Н. Владимиро-Суздальская земля в Х-ХШ вв. //

Проблемы истории докапиталистических обществ. 1935. №5-6. С. 208; Любимов В. П.

Смерд и холоп // ИЗ. 10. 1941; Яковлев А. И. Холопство и холопы в Московском государстве

XVII века. М.; Л„ 1943. Т. 1. С. 17.

33 Греков Б. Д. Феодальные отношения в Киевском государстве. М.; Л„ 1937.

34 Бахрушин С. В. Некоторые вопросы истории Киевской Руси // Историк-марксист.

1937. №3. С. 171.

35 Вознесенский С. В. К вопросу о феодализме в России // Проблемы истории докапита

листических обществ. 1934. № 7-8. С. 230-231.

ского не возымели действия, и Б. Д. Греков остался на прежних позициях.

Высказал свое несогласие с Б. Д. Грековым и С, В. Юшков. «Юридиче-

ские памятники, — говорил он, — совершенно четко устанавливают разли-

чия смердов от других групп феодально-зависимого сельского населения, и

упорное нежелание видеть в них особую группу сельского населения (вопре-

ки очевидной ясности источников), которое до самого последнего времени

проявляется со стороны Б. Д. Грекова и С. Н. Чернова, не может, на наш

взгляд, ничем быть оправдано».

С. В. Юшков отстаивал свой старый взгляд

на смердов как на один из разрядов сельского населения, зависимого от все-

возможных господ: князей, бояр, духовенства. Но было бы ошибочно пола-

гать, что исследователь ограничился лишь повторением прежних идей, выра-

ботанных им в 20-е годы. В его суждениях есть новые детали, свидетель-

ствующие о творческом подходе ученого к вопросу о смердах. Он, в частно-

сти, связал проблему смердов с историей дани, т. е. с ее эволюцией в фео-

дальную ренту. «У нас в древнейшей Руси, — писал С.В. Юшков, — была

одна группа сельского населения, судьбы которой наитеснейшим образом

были связаны с моментами превращения дани в феодальную ренту, — смер-

ды». Но самое главное состояло в том, что автор более четко и ясно опреде-

лил свое отношение к смердам как разряду непосредственных производите-

лей, находящихся в феодальной зависимости: «По данным XI-ХII вв. смерды

являются особой феодально-зависимой группой сельского населения». При

этом С.В. Юшков задается вопросом, какова мера зависимости смердов и

можно ли их считать крепостными. Рассмотрев соответствующие факты, он

пришел к заключению, что эти факты «не позволяют решать вопрос о закре-

пощении смердов в ХП в. утвердительно. Но они свидетельствуют во всяком

случае об ограничении личной свободы смердов, о начале закрепостительного

процесса, который в достаточной степени проявился уже в ХШ в. на всех тер-

риториях, где продолжала существовать эта группа сельского населения».

Замечания С. В. Юшкова были достаточно весомы, и Б. Д. Грекову

пришлось впоследствии отвечать на них.

Довольно интересными оказались результаты этимологических и то-

понимических изысканий, относящихся к слову «смерд». Г. А. Ильинский,

например, выявляя этимологию слова «смерд», связал его с понятием

«страдник», которое в древнейшем своем значении употреблялось для обо-

значения человека, находившегося в печальном, страдательном, пассивном

положении. Этот последний мог быть чаще всего пленником, захваченным

36 Юшков С. В. Очерки по истории феодализма в Киевской Руси. М; Л., 1939. С. 92.

37 Там же. С. 89-96, 101, 103-104.

38 Греков Б. Д. 1) Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. Кн. 1. М.,

1952. С. 196-198; 2) Киевская Русь. М:, 1953. С. 220 (прим.). 221-226,— Продолжал

спорить с Ь. Д. Грековым и С. В. Юшков. {Юшков С. В. Общественно-политический строй

и право Киевского государства. М, 1949. С. 287-306.)

197

во время войн с соседними странами.

Яркую эволюцию термина «смерд» применительно к переменам соци-

ального свойства наметил Н. Я. Марр. Он указывал: «Во всяком случае, ар-

хетип mar - da (—> ma - da) есть прежде всего тотемный термин, следова-

тельно, первоначально название производственно-социальной группировки

(социально-экономического образования малого тотемического охвата),

впоследствии племенного названия...»

Термин «смерд», по мысли

Н. Я. Марра, — социальный термин племенного происхождения, а собст-

венно смерды — «в известной мере, детище этногонии».

Построения Н. Я. Марра сочувственно воспринимала Е. А. Рыдзевская,

перу которой принадлежит работа по топонимике слова «смерд». Под

смердами она понимала сельских людей и низший слой городского населе-

ния. Наименование «смерд» Е. А. Рыдзевская связала с племенным назва-

нием «мордва», констатировав при этом тот факт, что «мордовская топони-

мика ушла далеко на запад от приволжской мордвы».

Обращаясь к анализу топонимического материала, Е. А. Рыдзевская

отмечает, что «ни одно социальное обозначение не дало столь богатого и

столь разнообразного по форме производных отражения в топонимике, как

слово „смерд"». Она продемонстрировала большое распространение на Ру-

си топонимических названий, производных от «смерд». Эти названия, по

наблюдениям Е. А. Рыдзевской, «отличаются большим разнообразием

форм: простейшие из них Смерди, Смерда, Smiord (название ручья в районе

Витебска и польском документе XVI в.). Далее — наиболее простые произ-

водные, как Смердов, Смердово, Смердий, и наконец — такие формы, как

Смердовичи, Смердомка, Смердомля, Смердынь, Смерделицы и мн. др.»

Попытку Е. А. Рыдзевской соединить слово «смерд» с племенным на-

именованием «мордва» В. В. Мавродин считал вполне правомерной. Сам

В. В. Мавродин на исходе 30-х годов выступил с крупными исследования-

ми по истории Древней Руси, где шла речь и о смердах. Согласно автору,

смерды — главное население древнерусских сел.

В Киевской Руси смерды

были далеко не однородной массой: «Существуют еще смерды-общинники,

даже не обложенные данью, но их немного. В IX-X вв. основная масса

смердов во всяком случае уже „подданные" в том смысле, что состоят „под

39Ильинский Г. А. К вопросу о смердах//Slavia occidentalis. T.XI. Poznan. 1933. S. 20-22.

40Марр Н. Я. Языковая политика яфетической теории и удмуртский язык // Избр. рабо

ты: В 5 т. М.; Л., 1935. Т. 5. С. 527.

41Марр Н. Я. Чуваши-яфетиды на Волге//Там же. С. 360; 2) Об яфетической теории //

Там же. Т. 3. 1934. С. 21.

42Рыдзевская Е. А. Слово «смерд» в топонимике // Проблемы источниковедения. Сб. 2.

М; Л., 1936. С. 13.

43Там же. С. 6-7.

44Мавродин В. В. Очерки истории Левобережной Украины. Л., 1940. С. 101.

198

данью", платят дань. Одновременно с этим из числа главным образом смер-

дов пополняется контингент „челяди". В IX-XII вв. число смердов, платя-

щих дань, все время быстро сокращается. Вначале князья раздают своим

дружинникам не столько земли, сколько дани с земель, а затем уже сама

земля смерда захватывается князьями, дружинниками, дарится и раздается.

Сидя на земле феодала, смерд превращается в его собственность, передает-

ся по наследству, продается, дарится, как дарится и передается любая вещь

и прежде всего столп частной собственности феодальной эпохи — земля.

Смерд в таком случае платит уже не дань, а оброк, в какой бы примитивной

форме он не взимался. Такой смерд из свободного превращается в феодаль-

но-зависимого, сохраняя свое старое название „смерд". Кроме того, такой

путь превращения в зависимых смердов связан с экспроприацией и дарени-

ем земли князем, когда подобная участь постигает смердов целого района

или хотя бы села и общины».

В. В. Мавродин, как убеждаемся, рисует смердов почти теми же крас-

ками, что и Б. Д. Греков. В другой своей монографии, написанной немного

позже, он дает смердам более развернутую и несколько измененную харак-

теристику. Термин «смерд» уходит «в седую даль веков», хотя впервые

фиксируется в древнерусских источниках XI в.

Происхождение данного

термина В. В, Мавродин представлял с учетом соображений на этот счет

Н. Я. Марра и Е. А. Рыдзевской. Обращаясь к положению смердов в Древ-

ней Руси, историк говорит, что он «склонен считать смердов особой катего-

рией сельского населения. Смерды — данники князя, но не только данники.

Просто данники носили название „людье", „простая чадь", „сельские лю-

ди". Смерды — это те общинники-данники, которые принадлежали князю,

с которых собирали всякие „поборы" княжие дружинники, отправляясь в

полюдье». В. В. Мавродин еще раз подчеркивает: «Смерд — зависимый от

князя человек».

Смерды олицетворяли подвластные Киеву племена, к ко-

торым во времена Константина Багрянородного ходили в полюдье киев-

ский князь и его дружина. Вот почему термин «смерд» отложился прежде

всего в топонимике «внешней Руси», т. е. в покоренных Рюриковичами

землях восточных славян, тогда как в среднем Приднепровье он почти не-

известен. Позднее, когда дружина потянулась к земле и начала оседать на

ней, смердов стали переводить в разряд крепостных. Смерды жили в селах,

а селом «называлось в древней Руси сельское поселение, где находился

княжеский или боярский двор. Смерд дарится вместе с землей. Он прикре-

плен к земле. Он крепостной». Смерды обязаны были нести барщину и пла-

45 Там же.

46 Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 164-165. 47 Там же.

С. 165-166.

199

тить оброк — дань, превратившуюся в феодальную ренту.

Итак, В. В. Мавродин, относя смердов к особой категории зависимого

сельского населения, стремился в динамике рассматривать их социальный

статус: сперва смерды — это княжеские данники, эксплуатируемые князем и

дружиной, а потом они, переходя в частные руки землевладельцев, станови-

лись крепостными, т. е. феодально-зависимыми людьми, обязанными давать

своим господам дань — феодальную ренту. Это был, по нашему убеждению,

чрезвычайно интересный и перспективный взгляд на древнерусских смердов.

Правда, В. В. Мавродин счел необходимым согласовать свои наблюдения с

представлениями Б. Д. Грекова о смердах: «Как же понять тогда употреб-

ление в древней Руси термина „смерд" в обозначении сельского населения

вообще? Как указал Б. Д. Греков, термин „смерд" означает не только опреде-

ленную категорию зависимых земледельцев, но употребляется в древнерус-

ских источниках в широком смысле слова, покрывая сельский люд вообще.

Почему для названия сельского населения употребляется именно термин

„смерд"? В силу того обстоятельства, что он обозначает в узком смысле слова

тех крестьян, которые всей общиной, без внутренних взрывов общины, без ее

разрушения, как-то незаметно превращаются из свободных общинников-

данников в крепостных. При этом такое коренное изменение в их положении

происходило в то время, когда все вокруг не менялось: жили они по-

прежнему в своих избах, пахали землю, которую возделывали отцы и деды,

так же, как и ранее на старых привычных угодьях собирали мед диких пчел в

„бортях", ловили рыбу, били зверя, пасли скот. Все вокруг было по-старому,

только они сами были уже не свободными общинниками-данниками, а зави-

симыми земледельцами. Такой общинник, теряя свою свободу, не превра-

щался ни в изгоя, ни в закупа, ни в холопа, ни в рядовича, и изменение в его

положении сочеталось с сохранением за ним старого наименования —

„смерд". Потому-то термин „смерд" употребляется и в узком смысле этого

слова, и тогда он означает древнерусских земледельцев, изменивших свою

социальную сущность, не порывая связи с общиной, ставших крепостными, и

в широком смысле — и тогда термин „смерд" обозначал сельский люд в це-

лом, подобно тому, как в ХУШ в. „крестьянами" называли и государствен-

ных крестьян, не потерявших личной свободы, и крепостную дворню, весьма

близкую к холопам древней Руси, крестьян экономических и задавленных

барщиной, забитых и замученных „барских" крестьян».

Мы привели столь пространную выдержку, чтобы показать, каким обра-

зом по поводу смердов были найдены точки соприкосновения В. В. Мавро-

48Там же; см. также: Мавродин В. В. Древняя Русь: (Происхождение русского народа и

образование Киевского государства). Л., 1946. С. 141-142.

49Мавродин В. В. 1) Образование Древнерусского государства. С. 366-167; 2) Древняя

Русь. С. 142-143.

200