Фоменко И.В. Введение в практическую поэтику

Подождите немного. Документ загружается.

157

ло сказать (Через тыщу лет извлекут с оттиском «доброй ночи»

уст, не имевших сказать кому), непроизнесенное слово (Как не

сказано ниже), не прорывающаяся в слово боль (улыбка скольз-

нет крича, не разжимая уст), бредовая аберрация памяти (Я не

слово о номер забыл говорю полку, но кайсацкое имя язык во рту

Шевелит), усилия памяти вообще безнадежны (не вспомнить

уже).

Принимается общепринятое отрицание (дареной вещи не

смотрят в пасть) и отрицается общепринятое поведение (стану

спать не раздевшись). Нет ни неповторимых явлений (ни на од-

ной из них <звезд> не задержишь взгляда), ни нормальной фи-

зиологической реакции (и хотя твой мозг перекручен, ничего не

каплет из голубого глаза), ни потребности в ритуализированном

действии (никто не сходит у стадиона), ни самих субъектов дей-

ствия (но неважно даже кто). Действие вообще безрезультатно

(не отбелишь воздух колючим снегом), и неподвижность есть эк-

вивалент оптимальной точки наблюдения и точки зрения (освое-

ние космоса лучше именно не сходя с места). Нет того, кто хотя

бы отчасти (в какой-то степени) понял тебя (с кем в колене и в

локте хотя бы преломить?). Бесполезны усилия что-нибудь из-

менить (чем бы ни замели следы). Спасительно только «ограни-

чение» (Только так и можно смотреть сюда; В этих краях то и

хранит от фальши; Это только для звука помеха; снится уже

только то, что было). Но возражение, завершая сказанное, отри-

цает его (дорогой уважаемый милая, но неважно даже кто; Как

эту борзопись ни размазывай; но с кем преломить?).

«Побуждение и пожелание» обусловлены надеждой (Поско-

рей бы, что ли, пришла зима; Зазимуем же тут), но сами надеж-

ды призрачны и условны (Некоторые дома лучше других хотя бы

уж тем, что если сойдешь с ума, то, во всяком случае, не внутри

них). Неясно, может ли быть вообще сделан выбор: возможности

исчерпаны (потому что в поисках милой всю-то ты проехал все-

ленную), состояние определяется подсознанием (крепче спишь,

потому что снится…), а причинно-следственные связи могут

быть и обыденно неизбежными (зажмурившись от луча), и про-

тиворечащими логике (я любил тебя больше, чем ангелов, и по-

этому дальше теперь от тебя; Потому что каблук оставляет

следы – зима). Следствие может быть и предсказуемым (Я родил-

158

ся в балтийских болотах, и отсюда – все рифмы…), и неожидан-

ным (За рубашкой в комод полезешь, и день потерян). При «усло-

виях», ограничивающих выбор возможностей, оно неизбежно (а

как жив, то пьяный сидит в подвале; освоение космоса лучше,

если с ними <звездами>. Но именно не сходя с места) и одновре-

менно ставит под сомнение истинность представлений о мире

(отсюда голос, вьющийся, если вьется вообще; Можно сказать,

что на Юге уже высевают сорго – если бы знать, где Север). А

так как причин и условий в мире гораздо больше (18), чем след-

ствий (3), приходится разъяснять самому себе и другим («разъяс-

нения» 10) причины, порождающие ситуацию (то и хранит от

фальши, что скрыться негде), обстоятельства, при которых не-

что может или не может произойти (хотя твой мозг перекручен),

сомнительные компенсаторные механизмы (<не ваш,> но и ничей

верный друг; Тихотворение немое, однако тяглое).

Если теперь попробовать в самом общем виде представить

себе тот «дохудожественный мир», в котором ощущал себя Брод-

ский, он явит собой огромную (223 словарных единицы) по срав-

нению с человеком (77 единиц) упорядоченную реальность, с ко-

торой мятущегося человека ничего не связывает, кроме «узкого

коридора» времени (14 единиц) совместного существования.

Вероятно, поэтому Бродский интуитивно нащупывает воз-

можности некой другой реальности, в которой он мог бы суще-

ствовать. Но пока, в период «Части речи», еще непонятно, откро-

ется эта реальность человеку вообще или только поэту. Частот-

ность группы «Человек / поэт: между реальностью и культурой»

сравнительно невелика (11), поэтому не следует переоценивать ее

значение. Но это самостоятельная группа, и потому, несмотря на

сравнительно небольшую частотность, она может быть интерпре-

тирована как слабо выраженная особая сфера мироощущения

Бродского. Поэт – порождение реальности (Холод меня воспитал

и вложил перо в пальцы, чтоб их согреть в горсти). Но суще-

ствует он сразу в двух мирах: в реальности и в культуре (голос,

вьющийся между <волнами? рифмами?>). Он безуспешно стре-

мится то разъединить (увеличить разрыв между пером и тем,

что оставляет следы), то соединить оба мира (иногда голова с

рукою сливаются, не становясь строкою), но пока они упорно

существуют порознь (Извиваясь ночью на простыне – как не ска-

159

зано ниже; дальше вроде нет страницы податься в живой при-

роде; зазимуем же тут, с черной обложкой рядом). Лишь иногда

(2) культура ощущается как единственная и подлинная реаль-

ность (стряхиваешь пыль безумия в писчую, От всего человека

вам остается часть речи). Хотя, если учесть, что последний

контекст (От всего человека вам остается часть речи) взят из

программного, к тому же предпоследнего, стихотворения цикла,

можно предположить, что именно эта тенденция возобладает в

его мироощущении и явит себя не только в декларациях, но и в

поэзии.

Разумеется, нельзя утверждать, что только и именно таково

было мироощущение Бродского 70-х годов. Во-первых, сам

принцип реконструкции основывается на целом ряде ограниче-

ний. Как данность принимается, что верна методика работы с

контекстным тезаурусом, что с минимальной долей субъективно-

сти определены значения контекстов и их группировка, что,

наконец, сравнительно невелика доля субъективности в интер-

претации групп. Во-вторых, если принцип анализа верен, пред-

ложенная реконструкция учитывает лишь те значения, частот-

ность которых превышает 3, и, следовательно, ее можно допол-

нить низкочастотными (с частотностью меньше 3), то есть уточ-

няющими, значениями. В-третьих, реконструкция основывается

только на значениях тех контекстов, которые организованы

структурными словами. Поэтому дополнить представления об ав-

торском мироощущении возможно за счет контекстов, где ощу-

щение структурных отношений реализуется не в структурных

словах, а в таких грамматических категориях, как, скажем, окон-

чания

. Но и предлагаемая реконструкция может быть полезной,

по крайней мере, для того, чтобы иметь более прочное основание

для разговора о мироощущении Бродского, чем монтаж цитат из

его выступлений, эссе и стихов.

Все это позволяет говорить, что количественный анализ от-

нюдь не панацея, потому что объективны лишь цифры, а не их

интерпретация. Но у количественного анализа есть неоценимое

достоинство: с его помощью можно получить объективную базу

для интерпретации.

Пирс Ч. Логические основания теории знаков. СПб., 2000. С. 82–85.

160

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Универсальной, раз и навсегда данной поэтики как науки не

может быть по определению. Как всякая наука, поэтика живет

потому, что движется, развивается в постоянно длящемся диало-

ге. От эпохи к эпохе меняется ее объект, формируются новые ме-

тодологии и, соответственно, принципы исследования.

Этим фундаментальным особенностям науки во многом

противостоят задачи вузовского курса, предполагающего знаком-

ство с основополагающими и потому незыблемыми научными

истинами. Насколько удачной оказалась попытка преодолеть это

противоречие, судить тем, кому предстоит сдавать зачет.

Научное издание

Фоменко Игорь Владимирович

ВВЕДЕНИЕ В ПРАКТИЧЕСКУЮ ПОЭТИКУ

Учебное пособие

Дизайн и верстка Е.Г. Милюгина

Изд. лиц. ЛР № 020268 от 03.04.1997 г.

Подписано в печать 26.09.2002. Формат 60х84

Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 5,2. Уч.-изд. л. 4,8.

Тираж 100 экз. Заказ № 417.

Тверской государственный университет.

Филологический факультет.

Адрес: 170002, г. Тверь, пр. Чайковского, 70.

Отпечатано с готового оригинал-макета в Тверской областной типографии.

170000, г. Тверь, Студенческий пер., 28.