Ефименко П.П. Первобытное общество. Очерки по истории палеолитического времени

Подождите немного. Документ загружается.

Л А, 7 ЕОЛ Т! ТИ ЧЕС EOF О ВРЕМЕНИ 629

Обычно в качестве иллюстрации условий существования, складываю-

щихся в позднекапсийское время, пользуются пещерными и наскальными

рисунками Испании, которые ряд авторов, в том числе и ОБЕРМАЙЕР, счи-

тали возможным относить к верхнему палеолиту. Эти сцены изображают

подвижных, совершенно нагих охотников, вооруженных луками и стре-

лами, занятых преследованием оленей или кабанов или стреляющих их

из засады. Тех же стрелков из лука мы видим в сценах военных столкно-

вений на многочисленных скальных изображениях в провинции Кастел-

лон. Однако БРЕЙЛЮ удалось показать, что они не имеют по времени ни-

чего общего с палеолитом и оставлены племенами, населявшими Испанию

в конце неолита ЕЛИ В начальную пору эпохи металла.

Нужно заметить, что лось, благородный олень, кабан и другие живот-

ные, обычно фигурирующие в списках фауны эпипалеолитических стоя-

нок, не являются животными стадными и охота на них, чтобы она могла

давать достаточные запасы добычи, должна была требовать высокой тех-

ники лова — применения сетей, заколов и вообще сложных сооружений,

связанных с массовой облавной охотой, чего не могло еще быть в условиях

азильско-тарденуазской эпохи. Эта техника охоты возникает, быть может,

не без влияния развивающегося рыболовства лишь на следующей стадии

развитого родового общества с ее несравненно более высокой производ-

ственной техникой. Мы знаем также, что охота только с помощью лука,

требующая большого искусства и значительных затрат времени на поиски

п преследование зверя, как правило, не бывает особенно продуктивной,

тем более, что она повсюду естественно приобретает характер индивидуаль-

ной охоты или охоты небольших коллективов. Во всяком случае, такая

охота не обеспечивает существования первобытной орды, если она не

дополняется в широких размерах иными источниками добывания пищи—

будет ли это собирательство, рыболовство или земледелие в #о зачаточ-

ных формах.

Сказанное выше делает весьма вероятным, что своеобразные особен-

ности кремневой техники эпипалеолита — ее как бы несколько упадочный

характер, выступающий при сопоставлении этих стоянок со стоянками

верхнего палеолита Европы, —могут найти объяснение в прогрессирующем

уменьшении значения охотничьего хозяйства. Действительно, такие черты

эпипалеолитической техники, как крайнее уменьшение размеров орудий

из камня, трудно понять иначе, как исходя из предположения о возра-

стающей в эту эпоху роли иных источников добывания средств существо-

вания, очевидно не требовавших особенно высоких производственных

навыков. Правда, целый ряд кремневых поделок, происходящих из тар-

денуазских стойбищ, не представляет в прямом смысле слова орудий,

то есть орудий самостоятельного применения. Большинство тех из этих

орудий, которые можно назвать Геометрическими микролитами, в дей-

ствительности имело назначение лишь вставок или «вкладышей», кото-

рые употреблялись в качестве наконечников стрел, вкладных лезвий

некоторых режущих и колющих орудий, как ножи, наконечники дроти-

ков и т. п. Таким образом, с помощью их могли изготовляться довольно

сложные и эффективные предметы охотничьего вооружения.

Однако они оказываются мало или совершенно непригодными для

обработки дерева и других подобных материалов и имеют узкие рамки

возможного применения лишь в условиях охотничьего или охотничье-

Уменьшение

значения

охоты

1933.

И. Breuil, Les peintures rupestres schematiques de la pininsule Iberique, t. 1 — IV,

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. АЗПЛЬСКОЕ ВРЕМЯ

Усложненное

собиратель-

ство

Характер

поселений

рыболовческого хозяйства. Тогда как наблюдающееся в тарденуазское

, время крайнее уменьшение размеров таких орудий, как резцы и скребки,

с их повседневным производственным применением, нельзя не рассматри-

вать иначе, как некоторый тупик в использовании кремня для производ-

ственных целей. Эта точка зрения находит подкрепление и в вопросе

о возникновении земледелия.

Возникновение земледелия, корни которого уходят в древнейшее

время неолита, нельзя понять без учета того обстоятельства, что ему

должна была предшествовать эпоха, когда собирание и заготовка даваемой •

природой разнообразной растительной пищи — съедобных корней расте-

ний, трав, водорослей, семян, желудей, орехов, ягод и даже коры, вер-

нее, заболони некоторых пород деревьев, — складываются в особую,

достаточно важную отрасль хозяйственной деятельности, главным обра-

зом на основе труда женской части орды. Исследованиями Н. Я. МАРРА

в области анализа терминов, касающихся таких понятий, как мука,

хлеб, это выяснено с достаточной убедительностью, поскольку в своем

первоначальном значении они восходят к такого рода предметам (дуб —

жолудь), которые могли иметь определенный смысл лишь на стадии соби-

рательства, предшествовавшей земледелию и связанной с ним культуре

злаков.

Нуж»о иметь в виду, что собирательство в его более высокой форме

так называемого «усложненного» собирательства, связанного с определен-

ным кругом хозяйственной деятельности, могло вырасти в одну из важ-

ных отраслей хозяйственной жизни первобытного общества лишь при

наличии соответствующих природных условий, которые, по крайней

мере в Европе, устанавливаются только с современной геологической

эпохи. Очевидно, что собирательство с его растущим значением, которое

на юге, в Средиземье, становится заметным с очень ранней поры верхнего

палеолита (раннекапсийское время), а в более северных широтах выступает

с азильской эпохи, не могло первоначально явиться серьезным стимулом

для развития техники.

В этой связи особенный интерес получает отмеченный нами факт,

что переход к эпипалеолиту не только не принес с собой заметного улуч-

шения средств труда, но, наоборот, сопровождался явным упадком в об-

ласти использования камня, кости и рога.

Учитывая значение кремня в обработке других материалов, таких,

например, как дерево с его чрезвычайно широким применением в усло-

виях первобытного хозяйства, для чего кремневый инвентарь капсийско-

тарденуазс^их стоянок, как мы сказали, был явно очень мало приспо-

собленным, нельзя не считать общий уровень техники на стадии эпипалео-

лита вообще очень низким. Что же касается самих изделий из кремня,

то они здесь, благодаря крайнему уменьшению размеров орудий, приобре-

тают такой 'характер, что -представляется затруднительным наметить

для них путь дальнейшего развития без коренного изменения приемов

обработки камня. Последнее действительно и наблюдается в начальное

время неолита.

Выше мы говорили, что в конце мадленской эпохи на всем пространстве

Евразии, вплоть до отдаленных местностей восточной Сибири, становятся

заметными некоторые признаки перелома в сторону сложения новых форм

хозяйственно-бытового уклада, которые сказываются преязде всего в из-

менении характера поселений.

С еще большей определенностью эти черты выступают в азильско-

тарденуазское время.

КОНЕЦ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ

Тарденуазские стоянки во всей области своего распространения пред-

ставляют стойбища небольших групп охотников-собирателей, которые

отчасти уже в силу достаточно мягких условий климата, отчасти, вероятно,

вследствие своего подвижного образа жизни не испытывали потребности

в особенно прочных жилищах. Во всяком случае, до сих пор в стоянках

этого времени не обнаружено следов подобных сооружений. Очевидно,

тарденуазские поселения имели вид групп шалашей, разбросанных на от-

логих песчаных склонах водоемов, где орды тарденуазцев занимались

собиранием моллюсков, добыванием рыбы, охотой на водяную птицу и

зверя.

Вопрос о том, что представляло собой первобытное общество в эпоху

так называемого эпипалеолита, имеет чрезвычайно большой интерес.

Приходится констатировать, что мы знаем это еще в совершенно недоста-

точной степени.

В азильско-тарденуазское время процесс переоформления старого охот-

ничьего уклада, очевидно, еще не мог разрушить древнюю родоплеменную

организацию общества, основанную на коллективном хозяйстве, являю-

щуюся той общественно-хозяйственной средой, из которой вырастает

более поздняя, лучше нам известная, родовая организация рыболовческо-

земледельческих племен неолита. Имеются некоторые данные, указы-

вающие* на то, что и роль женщины в общественной организации кап-

сийско-тарденуазской эпохи не получает характера той подчиненное™,

которую, как мы уже говорили, она имеет у многих современных наиболее

отсталых охотничьих народностей, в большинстве случаев переживающих

состояние упадочного охотничьего хозяйства. Помимо общих соображе-

ний, позволяющих видеть в собирательстве моллюсков, растительной

пищи и пр. одно из важнейших средств существования в условиях эпипа-

леолита, что должно было создавать обстановку, вполне благоприятную

для сохранения старой матрилокальной, родовой, организации первобыт-

ных ячеек, мы имеем в стоянках этой поры прямые указания на особое,

по всяком случае далеко не второстепенное положение женщины.

Мы упоминали в своем месте о коллективных захоронениях, обнару-

женных ДЕВРЮЖЕМ в кьеккенмеддингах восточной Константины (север-

пая Африка) и РИБЕЙРОЙ В кьеккенмеддингах Мугема (Португалия),

в которых значительная часть погребений принадлежала женщинам и

детям.

Заметим кстати, что многочисленные человеческие скелеты из рако-

винных скоплений Gabego da Arruda и Moito do Sebasliao в Мугеме,

в которых хотели видеть признаки экваториальных рас, не то негритосов,

не то австралоидов, будто бы принесших в своем расселении по берегам

Средиземного моря микролитическую «индустрию» эпипалеолита, в дей-

ствительности, - по последним исследованиям французского антрополога

Г. ВАЛУА,

дают физический тип, очень близкий к древнему кроманьон-

скому типу населения Европы.

То же самое явление, преобладание женских и детских захоронений,

повторяется и в известной находке в пещере Офнет в Баварии, где

Р. Р. Шмидт во время своих раскопок 1907—1908 гг. обнаружил в слое, от-

носящемся к азильской эпохе, исключительно любопытный случай коллек-

тивного погребения. Он нашел здесь два больших круглых углубления,

выложенных слоем красной краски (охры), в которых были расставлены

в правильном порядке в одном двадцать семь, в другом шесть человече-

631

Общество

Захоронения

женщин

и детей

«UAnthropologics, 1931, XLI, Л? 3—4.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. АЗИЛЬСКОЕ ВРЕМЯ

ских черепов, из которых девять принадлежали женщинам и двадцать —

детям и подросткам. Все они сопровождались украшениями из просвер-

ленных раковин и клыков благородного оленя, составлявшими наиболее

обычный вид украшений в азильско-тарденуазскую эпоху. Четыре че-

репа, которые были определены как мужские, никаких украшений не

имели.

Судя по тому, что при черепах сохранились нижние челюсти и, как

правило, один-два шейных позвонка, на которых иногда были заметны

следы порезов, естественно думать, что найденные головы были отделены

от тела вскоре после смерти, причем можно установить, что они не были

сложены сразу, в одно время, а накапливались в течение довольно про-

должительного срока, на что указывает значительно худшая сохранность

черепов, помещавшихся в середине площадки. В связи с этой замечатель-

ной находкой известный путешественник — этнограф Ф. САРАЗПН — со-

общает об обычае, существовавшем в Новой Каледонии, где черепа началь-

ников родовых общии, знахарей и вообще выдающихся членов рода часто

собирались в особом священном месте где-нибудь в уединенной пещере

или в расселине скалы.

Среди редких еще погребений азильско-тарденуазской эпохи нельзя

не вспомнить о недавнем открытии, сделанном на островке Тевиек (близ

полуострова Киберонв Бретани), где французским исследователям М. и С.

НЕКАР удалось найти среди обширного скопления раковин съедобных

моллюсков, заключавшего остатки тарденуазских очагов, свыше десятка

погребений, аналогичных погребениям Мугема. Все найденные скелеты

(одинаково и взрослые, и детские — последние здесь преобладали) сопрово-

ждались украшениями главным образом в виде ожерелий из раковин

и зубов благородного оленя. Как и в Мугеме, все они имели характерное

скорченное положение и были посыпаны порошком красной и желтой

охры. При двух погребенных были встречены странные украшения, ви-

димо, от головного убора, состоявшие из рогов оленя — как на известном

изображении «шамана» мадленского времени в пещере Трех братьев.

Возвращаясь к инвентарю азильско-тарденуазских стоянок, являю-

щемуся показателем уровня развития техники в конце палеолита, нельзя

не обратить внимания на его особенности не только в отношении приемов

обработки камня и кости, обеднения его видами изделий, но ив отношении

их простоты и чрезвычайного однообразия.

Если в мадленских стоянках мы находим прекрасно сделанные вещи

из кости и рога — предметы вооружения, различные инструменты, при-

способления, украшения и т. п., часто артистически выполненные и разу-

крашенные "художественной резьбой, которые, очевидно, требовали боль-

шой опытности и мастерства и не могли являться делом всех членов орды,—

уже с начала азиля наблюдается прогрессирующее снижение технических

навыков и упрощение всех видов изделий. Мы уже почти не имеем здесь

т°кого рода предметов, которые по своему качеству поднимались бы над

обхдим, достаточно низким уровнем. В целом инвентарь азильско-тарде-

нуазских поселе'ний дает простейшие, в тысячах экземпляров повторяю-

щиеся типы изделий, которые являются совершенно тождественными на

всем пространстве, где известны остатки этой эпохи. Отсюда естественно

сделать вывод, что и сама общественная структура в эпоху эпипалеолита

отличалась той же недиференцированностью и простотой.

Конечно, то, что было сказано, далеко не в достаточной степени раскры-

вает условия, складывавшиеся в эпоху, непосредственно предшествовав-

шую хозяйственному расцвету общества на ступени более поздней родовой

<32

Упрощение

инвентаря

КОНЕЦ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ

•организации. Это зависит в значительной степени от характера, имею-

щегося в нашем распоряжении фактического материала, собиравшегося

крайне случайно, без учета его значения как источника для восстановле-

ния общественно-хозяйственного строя интересующей нас эпохи.

С другой стороны, археологический материал приобретает убедитель-

ность полноценного исторического источника в значительной мере тогда,

когда он'может быть пополнен и подкреплен наблюдениями над жизнью

современных человеческих обществ. Приходится констатировать, однако,

что в этом направлении сделано до сих пор чрезвычайно мало, гораздо

меньше, чем это было бы можно и^ужно сделать. Известно во всяком

случае, что ряд современных примитивных народностей, находящихся на

этой ступени развития — разлагающегося охотничьего хозяйства, как

бушмены в южной Африке, ботокуды в южной Америке, семанги полу-

острова Малакки и др., в своей материальной культуре обнаруживает

много общих черт с капсийским населением Средиземья.

Иные условия жизни первобытных обществ, чем те, которые нами были

обрисованы выше, создавались, видимо, в северной Азии и на севере

Европейского материка, освобожда-

ющихся от ледникового покрова,

где древний уклад охотничьего хо-

зяйства сохранился в большей или

меньшей неприкосновенности по

крайней мер^ до конца эпипалео-

лита. Культуру этого типа в скан-

динавских странах представляет

стоянка Маглемозе близ г. Мул-

леруп на западном берегу острова

Зеландии (Дания), открытая Геор-

гом САРАУВОМ в 1900 г. Здесь в те-

чение довольно долгого времени су-

ществовало поселение охотников на

лося, благооопного оленя, никого

Рис. 299. Грубые рубила, изготовленные

из береговой гальки, так называемого

астурииского типа (Испания).

(По Вега дель Ce.ua)

быка-тура и других животных, для которого был использован островок

среди озера, хотя, по предположению САРАУВА, кажущемуся нам мало

вероятным, люди Маглемозе жили на плотах, причаленных к отмели.

Остатки обитания в виде разнообразных отбросов сохранились под

слоем торфа, затянувшего озеро после его зарастания болотной раститель-

ностью. Судя по углю от костров, определение которого дало возможность

установить характер леса, покрывавшего берега острова Зеландии в эпоху

•стоянки Маглемозе, здесь росли сосна, береза, осина, при полном отсут-

ствии дуба, что, по мнению скандинавских ученых, свидетельствует о том,

что эта стоянка по времени относится еще к анциловой стадии, когда Бал-

тийское море представляло собой огромное пресноводное озеро.

В Маглемозе, как в кьеккенмеддингах Мугема в Португалии и в пещере

Мак-Артур в Шотландии, время которой определяется как конец азиря,

найдены были кости собаки, насколько известно, продолжавшей ^та-

ваться в эту эпоху еще единственным прирученным животным.

Из культурных остатков в Маглемозе

и других стоянках этого типа, на-

пример стоянке Свердборг

на том же острове Зеландии, заслуживают вни-

Georg Sarauiv, Maglemose, «Prahist. Zeitschr.», Bd. Ill, H. 1—2, 1911; Bd. VI,,

H. 1—2, 1914.

K. Friis Johanssen, Une station du plus ancien age de la pierre dans la tourbiere

de Svaerdborg, «Mem. de la Soc. des Antiqu. du Nord», 1918—1919.

Магаеиоге

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. АЗИЛЪСЕОЕ ВРЕМЯ

мания многочисленные мелкие кремцевые орудия, сохраняющие азильско-

тарденуазский характер, — небольшие круглые скребочки, сегментовид-

ные и треугольные острия, орудьица трапециевидной и ромбической формы^

и т. д. В Маглемозе, как и в Свердборге, мы находим концевые скребки,

резцы, служившие главным образом для обработки кости, пластиночки

со стесанным краем и другие орудия, являющиеся прямым пережитком

палеолитической техники.

Но вместе с тем здесь встречаются кремневые

топорики, изготовленные примитивным способом обтесывания кремне-

вой-гальки, в которых, как и в так называемых «пик» (орудие, напоми-

нающее кайло) и «транше» (резаки), приходится видеть первые орудия

новой техники, предназначенные специально для обработки дерева. Эти

орудия, порывающие с традицией использования мелких кремневых пла-

стинок, господствующей в эпипалеолите, становятся основой прогрессив-

ного развития техники на ее последующих этапах.

Не менее интересны в стоянках этого времени изделия из кости njpora,

которых в одной лишь стоянке Маглемозе найдено было 3667 обломков

и 294 целых орудия в виде лощил, долот, наконечников копий, гарпунов,

кинжалов, роговых оправ для кремневых топориков, мотыг из того же

рога благородного оленя и лося, просверленных для насадки на рукоять,

шильев, игл и т. п. В Маглемозе были найдены и крючки, выточенные из.

кости, хотя нужно заметить, что в кухонных отбросах стоянки кости рыб,

видимо, отсутствуют. Некоторые наконечники копий, имеющие обычную

еще для позднепалеолитических стоянок форму заостренного на концах,

круглого в сечении костяного стержня, бывают снабжены продольными

пазами, куда вставлялся ряд кремневых пластинок.

Из других вещей отметим длинные отрезки рога оленя с просверлен-

ным на конце круглым отверстием — совершенно тождественные с так

называемыми «жезлами начальников» или выпрямителями мадленских стоя-

нок. Эти последние предметы, как и некоторые наконечники, мотыги

и ножи из кости, бывают украшены нарезным, иногда довольно сложным

геометрическим узором, который П. ВЕРНЕРТ считает возможным рассма-

тривать как упрощенные-изображения человеческих фигур, подобно тем,

которые им были описаны на петроглифах Испании. Однако на некото-

рых изделиях из кости и рога в стоянках типа Маглемозе встречаются,

изображения животных, переданные в чисто реалистической манере, как.

на образчиках искусства мадленской эпохи.

Остатки, которые могут быть отнесены к культуре маглемозе, открыты

в виде отдельных находок в разных местах по берегам Балтийского моря

в северной и восточной Германии, затем в Польше

и, видимо, идут на

восток, в пределы СССР, хотя здесь они пока должным образом не изу-

чены.

Начало следующей, развитой уже родовой стадии первобытнокомму-

нистического общества, , сопровождающейся здесь высшими формами

хозяйства — оседлым рыболовством и собирательством, перерастающим

в земледелие, — становится заметным на территории Европы в довольна

раннее время современной геологической эпохи, причем первым бросаю-

щимся в глаза признаком этого перелома является резкое изменение

в способах обработки и использования камня.

Б. С. Жуков, О некоторых морфологических чертах кремня маглемозе по от-

ношению к вопросу о древней каменной индустрии северо-западной Европы, «Этногра-

фия», 1930, № 3, стр." 31—48.

Leon Kozlowski, Mlodsza epoka kamienna w Polsce (neolit), 1924, стр. 8.

КОНЕЦ ПАЛЕОЛИТИЧЕСКОГО БРЕМЕНИ

635

* Повсюду в Европе на смену стоянкам тарденуазской поры с их чрез-

вычайно тонко сделанными орудьицами — «микролитами» — начинают '

появляться места поселений с изделиями, поражающими исследователя

своей необыкновенной массивностью и грубостью отделки, настолько

примитивной, что она часто вводит в заблуждение относительно эпохи,

с которой эти вещи должны быть связаны. Немецкие археологи, например,

склонны были относить подобные орудия, открытые в Вустров Нихаген

(.северная Германия), по сходству их с шелльскими рубилами, к древнему

палеолиту. Такую же ошибку допустил Оскар МОНТЕЛИУС В отношении

«макролитов» южной Скандинавии и острова Рюгена, поместив их в со-

лютрейскую эпоху. И. Т. САВЕНКОВ «макролиты», находимые по бере-

гам Волги, в ее верховьях, определял временем «мустье-ориньяка».

БЛАНКЕНГОРН и ЖЕРМЕ-ДЮРАН считали возможным датировать аналогичные

находки в Палестине (инвентарь типа С'баикийа) древним палеолитом или

солютрейской эпохой и т. д.

•В недавние годы замечательные стоянки с подобным инвентарем были

исследованы в северо-западном углу Пиренейского полуострова, в Астурии

и в прилегающей части Португалии. Находки в Астурии были описаны

под именем астурийской культуры. На местах этих поселений собрано

большое число одинаковых, вытесанных из кремневых или кварцитовых

галек орудий, воспроизводящих тип ручного «рубила», с тем отличием

от обычного миндалевидного древнепалеолитического рубила, что они

оббивались с одной стороны, тогда как другая сохраняет естественную

поверхность валуна. Однако вместе с ними попадаются и двусторонне

обтесанные «рубила», сходные с палеолитическими. Этот примитивный

инвентарь иногда сопровождают массивные отщепы и пластины.

Если бы подобнее орудия не были встречены в определенных страти-

графических условиях, в сопровождении современной фауны, могло бы

возникнуть сомнение, не следует ли их относить к ранней поре палео-

лита. Стоянки «астурийской» культуры расположены вдоль морского

побережья, иногда почти близ самого моря, и представляют собой по

большей части уже известные нам кьеккенмеддинги, то есть обширные

кучи раковин съедобных моллюсков (Trochus lineatus, Patella vulgata„

Cardium), содержащие также отбросы охоты — остатки благородного

оленя, быка, дикой лошади, кабана и других животных. Часто такие

скопления находятся у выхода пещеры или близ навеса под скалами,

очевидно, служившими убежищем для жившей здесь человеческой группы.

В скоплениях кухонных отбросов иногда встречаются, кроме грубых

каменных изделий, некоторые простейшие орудия из кости.

Особенностью этих стоянок, неизвестной в поселениях палеолитиче-

ского времени, являются находки каменных грузил, сделанных из пло-

ских галек, с перехватом посередине для привязывания нити. Такие гальки

могли употребляться в качестве груза к веретену, на котором ссучива-

лись нити для вязания сетей, или, быть может, применялись также для

погружения сети при рыбной ловле. Лишь значительно позже в этих

прибрежных поселениях начинают появляться кости домашних живот-

ных и обломки глиняной посуды.

Интересно, что уже в эту эпоху — в очень раннее неолитическое

время — первобытные племена рыболовов и охотников проникают на край-

ний север Европы. Следы их стойбищ открыты за последние годы на

П. П. Ефименко, Некоторые находки каменных орудий..., «Русск. Антр. жур-

нал», XXXVII—XXXVIII, 1916, в. 1—2.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. АЗИЛЬСКОЕ ВРЕМЯ

побережье полярного моря — в Норвегии, Финляндии и на Кольском

полуострове. Грубый каменный инвентарь, напоминающий палеолитиче-

ские изделия — в виде рубил, скребел, резцов и пр., — встречается здесь

на значительной высоте над уровнем моря, вдоль древней береговой

линии. В скандинавской литературе эти находки описываются под именем

«арктического палеолита».

Стоянки «астурийского типа», как и многие другие аналогичные им

ранненеолитические остатки в Европе и странах, расположенных вокруг

Средиземного моря (где они лучше известны, чем в других местностях

северного полушария), указывают на глубокие сдвиги, происходящие

в области использования камня. Имеются все основания думать, что по-

явление грубых, массивных изделий в эпоху раннего неолита может

объясняться потребностями развивающегося оседлого рыболовческого

хозяйства, которое вызывало необходимость в обработке дерева — на-

пример, для целей передвижения, для изготовления плотов, челнов,

также для устройства всякого рода приспособлений, связанных с рыбной

ловлей и заготовкой впрок продуктов рыболовства, для сооружения более

прочных жилищ и помещений для хранения запасов пищи и т. п. Что руч-

ные рубила стоянок Астурии не могут быть истолкованы так просто, как

это предполагают «некоторые авторы, видящие в них нечто вроде кли-

ньев, служивших для отдирания от скал съедобных ракушек, — показы-

вает уже то обстоятельство, что подобные орудия появляются в эту эпоху

в разных местах Европы вплоть, например, до верховьев Волги и при-

озерных стоянок Валдайской возвышенности. Очевидно, эти массивные

заостренные камни служили прежде всего как рубящие орудия, из ко-

торых путем дальнейшего усовершенствования возникает неолитический

топор — орудие труда, имевшее исключительно большое значение в усло-

виях оседлого рыболовческо-земледельческого хозяйства.

В дальнейшем нетрудно проследить, как однообразные и примитивные

изделия древних неолитических поселений сменяются в кьеккенмеддингах

Дании и кампинийских стоянках более южных частей Европы несрав-

ненно более разнообразным и совершенным инвентарем, отвечающим

родовому обществу на ступени, переходной к варварству.

Фигурка мамонта нз Пржедмоста.