Чураков М.В. Народное движение в Магрибе под знаменем хариджизма

Подождите немного. Документ загружается.

способствовали отношения, сложившиеся между' инфрикийцами

и частью берберской знати.

Ифрикийская аристократия, присвоив земли, принадлежав-

шие византийцам, привлекала в качестве неравноправных со-

юзников племенных вождей. Через посредство вождей племена

привлекались к выполнению поручений центральной власти в

Кайруане. Интенсивное развитие феодальных отношений в

ал-Андалусе оказывало влияние на Магриб. Часть завоевате-

лей-берберов, получив надел в Андалусе, не порывала связей с

сородичами по другую сторону Гибралтара. Другие занимали

там подчиненное положение. Многие возвращались на родину,

принося свой производственный опыт. Некоторые из них участ-

вовали в выступлениях против знати за Гибралтаром и спаса-

лись в Магрибе [18, с. 47, 83; 12, с. 149].

Поэтому берберская знать не всегда участвовала в восстани-

ях своих племен. Не примкнули к суфритам племенные верхи,

считавшие себя гарантированными от притязаний нфрикийцев,

особенно в кочевых племенах (например, Хазариды) или в

труднодоступных горных районах. Рассчитывая на их поддерж-

ку, часть знати соседних племен тоже держалась в стороне от

восстаний, даже когда рядовые члены племен были вовлечены в

борьбу. Что касается племенных верхов, участвовавших в вос-

стании, то они, разумеется, преследовали свои цели. В извести-

ях источников, касающихся восстаний, на первом плане часта

фигурируют обездоленные массы, что можно считать определен-

ным доказательством непричастности к нему племенных верхов.

В известиях о танжерском восстании подчеркнуто отмечается

роль «подонков* (тагам), «голытьбы» (ура) [42, с. 57; 17,

с. 219; 28, т. I, с. 137].

Вожди Танжерского восстания, выдвинувшиеся в самом era

начале, не принадлежали к берберской знати. Во главе его стоя-

ли прежде всего Майсара ал-Хакир и «маула» Абд ал-Аала.

Известия о Майсаре весьма противоречивы. С одной стороны,

констатируя бесспорность руководящей роли Майсары, его на-

зывают главой {раис), шейхом, эмиром и вождем (заим) [42,

с. 54; 17, с. 218]. С другой стороны, к его имени прибавляют

прозвища, характеризующие отношение к нему знати и его по-

ложение в обществе. Прозвища Майсары — ал-Хакир (презрен-

ный) и ас-Сака (водонос) [28, т. I, с.

150—151,

274; 22, т. V,

с. 142; 17, с. 218; 42, с. 51]. Существует свидетельство, что Май-

сара продавал воду на базаре Кайруана [31, с. 442].

Жизнь столицы благодаря ее социальным контрастам слу-

жила благоприятной средой для распространения хариджизма.

Вероятно, значительное влияние на формирование личности бу-

дущего вождя Танжерского восстания — водоноса Майсары ока-

зали проповеди хариджитского миссионера Икрим'ы, которые

пользовались в Кайруане большим вниманием в берберской

среде [45, с. 58; 85, с. 58].

В начале Танжерского восстания руководство им сосредото--

чивалось в руках Майсары, выдвинутого суфритами. Однако

если судить по чрезвычайно краткому сообщению, имеющемуся

в одном из источников и относящемуся ко времени убийства

Майсары, то оказывается, что наряду с ним был и еще вождь —

из племени матгара «Яхья ибн Харис, союзник Мухаммеда ибн

Хазара и маграва» [28, т. I, с. 151], о котором раньше ничего не

сообщалось. Из этого можно заключить, что Яхья стоял в сто-

роне от восстания, активно не выступал против него и имел опо-

ру в какой-то части племени. Такое заключение подтверждается

также краткой, неясной на первый взгляд характеристикой свя-

зей Яхьи. Из нее вытекает, что Яхья был, с одной стороны,

враждебен восставшим, а с другой

—

открыто не выступал про-

тив них. Видимо, такова была позиция и других племенных

вождей, не порывавших с восставшими.

Упомянутый род Ибн Хазара, правивший племенем (или

союзом племен) маграва еще до арабов, представлял убеди-

тельный пример верхушки, враждебной хариджизму, хотя и не

выступавшей еще против него. Вероятно, это определялось

прежде всего тем, что маграва были в основном кочевниками,

жили в

палатках

и пасли свои стада в степях центрального Ма-

гриба (к югу от г. Тлемсен и р. Шелиф). Режим тахмиса еще не

коснулся владений и стад, сконцентрированных в руках Хазари-

дов и утвержденных в свое время за ними арабами [28, т. I,

с. 133; т. II, с. 234].

Таким образом, Хазариды в годы восстаний проявляли тен-

денцию использовать ситуацию для объединения племен путем

подчинения более слабых. Союз Яхьи с ними можно понять как

стремление сохранить привилегии «высших родов» и противо-

поставить интересы своей династии движению Майсары.

О причинах и обстоятельствах убийства Майсары источники

умалчивают, ограничиваясь туманными намеками. Два источни-

ка сообщают, что «берберы осудили его [Майсару] за дурное

поведение и отклонение от условий присяги и убили его» [42,

с. 54; 17, с. 218]. Третий пишет: «Берберы порицали его за об-

раз жизни, а они присягали ему как халифу, и они убили его»

[22,

т. V, с. 142]. Ибн Халдун отмечает изменение характера

действий Майсары: «Затем поступки его ухудшились. Берберы

порицали его за происшедшее с ним и убили его» [28, т. I,

с. 137]. Остается добавить, что ни в одном источнике убийство

Майсары никак не связывается ни с волнениями, ни с военными

осложнениями. После его смерти появились новые руководители.

Главой племен, объединившихся под знаменем хариджитов, стал

Халид ибн Хамид, представитель знати одного из племен груп-

пы зената, к которой принадлежали также Хазариды [17, с. 218;

28,

т. II, с. 15]. Но главное следствие этого события заключа-

лось в том, что, несмотря на одержанные победы над Кулсумом,

танжерские хариджиты прекратили свои действия. Лишь часть

хариджитов соседних районов продолжала борьбу в Ифрикии.

Тесная связь Майсары с хариджитами Сиджилмасы позволя-

•ет говорить о его контактах с этим хариджитским движением

начиная примерно с 721 г. В этот год попытка введения тахмиса

ознаменовала резкий перелом в истории арабо-берберских отно-

шений, что, видимо, и сблизило Майсару с хариджитами. Но их

объединению препятствовало существование в их среде различ-

ных мнений о причастности халифа к нарушению установивших-

ся отношений между арабами и ими. После 734 г., когда имела

место новая попытка установить тахмис, делегация берберов

во главе с Майсарой была направлена к халифу. Их не только

не допустили к халифу, но угрожали им джихадом в случае со-

противления введению тахмиса [134, с. 291]. Это, несомненно,

содействовало успеху объединения племен под знаменем харид-

жизма, и в центре движения оказался Майсара. Практика тах-

миса привела также к присоединению к движению некоторых

представителей племенных верхов, в то время как другие оста-

лись выжидать исхода борьбы. Участие в восстании жителей со-

седних районов, особенно Сиджилмасы, обеспечило хариджитам

первые победы. Это настолько усилило положение Майсары, что

простое свержение его исключалось. Когда же враги хариджиз-

ма сочли, что отмена тахмиса обеспечена, они расправились с

вождем хариджитов

Борьба широких масс Магриба против порабощения привела

к отмене наиболее тяжелой и грубой формы эксплуатации — на-

логообложения в ферме тахмиса. Военные успехи восставших

привели к освобождению области от власти халифских намест-

ников. Смерть Майсары и переход руководства движением в ру-

ки племенных вождей показали, что эти вожди преследовали

свои собственные классовые интересы, желая воспользоваться

действиями восставших и с их помощью добиться своих целей.

Таким образом, восстанию хариджитов в Дальнем Магрибе

(как, впрочем, и другим хариджитским восстаниям в Северной

Африке) была присуща социальная нечеткость, свойственная во-

обще всем восстаниям докапиталистических эпох. На это же

указывает и территориальная ограниченность восстания. Не-

смотря на связи с хариджитами в различных местах Северной

Африки, руководители Танжерского восстания преследовали в

первую очередь свои узкие цели в своей сравнительно неболь-

шой области. Конкретно это было стремление создать собствен-

ные небольшие государства со своим родом во главе. И то, что

жло обстояло таким образом, видно на примере более поздних

этапов хариджитского движения, освещенных в следующих гла-

вах.

Глава III

ХАРИДЖИТСКИЕ ВОССТАНИЯ В СИДЖИЛМАСЕ

(721—740)

Район Сиджилмасы, располагающийся вдоль юго-восточные

склонов Атласских гор и питающийся водами стекающих с этих-

гор рек, представляет собой земледельческую область, которая

находилась в постоянном контакте с кочевым населением бербе-

ров-скотоводов, населявших смежные с территориями Сиджил-

масы степи. Это были главным образом берберы-микнаса [28,

т. I, с. 166].

Здесь мы имеем пример особенно интенсивного взаимодейст-

вия населения кочевого и оседлого. Оседлое население было-

представлено темнокожими (харратины), кочевое

—

берберами-

микнаса, переходившими в случае обеднения на оседлость [28,.

т. 1, с. 30; 56,

60—63,

71—72]. Отношения между теми и други-

ми осложнились подпадением этой области под власть арабов-

мусульман. Общее положение низших слоев населения способ-

ствовало принятию и распространению здесь хариджизма, при-

несенного сюда с Востока.

В Сиджилмасе получило распространение суфритское на*

правление хариджизма. Сообщение Ибн Халдуна об эмигриро-

вавших в Сиджилмасу суфритах свидетельствует, что доступ в

эти края был возможен лишь для тех, кого местное население

желало пустить. По-видимому, микнаса, обратившись к суфрит-

ской ереси хариджизма, вместе с нею приняли впервые и ислам-

[28,

т. I, с. 167].

Очевидно, область постепенно выходила из-под власти хали-

фата. Источники не сообщают о каких-либо событиях на терри-

тории Сиджилмасы, но говорят о последовавшем в 734—735 г.

победоносном походе туда арабских войск. Очевидно, население

Сиджилмасы воспротивилось политике обложения налогом тах-

мис,

и это послужило, вероятно, причиной похода 735 г. В этом

году халифат перешел к окончательному осуществлению обло-

жения Магриба этим налогом. Однако поход привел лишь к еще

большему обращению населения области к хариджизму [28, т. I,

с. 137; 22, т. V, с. 141; 42, с. 52].

Косвенным свидетельством того, чему подверглось население

Сиджилмасы, являются сообщения о пленных, добыче и страхе,

охватившем народ [28, т. I, с. 136]. По существу, это сообщения

о подавлении разворачивавшегося более 15 лет хариджитского-

суфритского движения и о создании условий для обложения пя-

тиной. После похода 735 г. и удаления войск а милом в Сиджил-

•масе остался сын Ибн ал-Хабхаба Исмаил. Его деятельность

была вновь направлена на введение тахмиса. Но эти попытки

вызвали новое сопротивление, стоившее Исмаилу жизни [17,

с. 218; 28, т. I, с. 150—151]. Ареной хариджитских восстаний до

и после 735 г. была Сиджилмаса.

В Сиджнлмасе влияние суфритов прослеживается лучше, чем

в Танжере. Кроме приведенного указания Ибн Халдуна о про-

никших в Сиджилмасу суфритах в источниках сообщается о

связи вождя племени микнаса с проповедником Икримой, кото-

рый играл большую роль в пропаганде хариджизма в Магрибе,

а также мог свидетельствовать о связях хариджитов Запада и

Востока *.

События, свидетелем которых Икрима был до 69 г. х.

(689 г.), видимо, очень повлияли на него

—

разгром хариджитов

под Нахраваном [127, с. 40—41]; восстания хариджитов 40—

64 гг. х. (660—684) и призыв около 56 г. х. (676) суфритов, к

которым он пристал; неудачное соглашение хариджитов с Ибн

аз-Зубайром; раскол хариджитов на ибадитов и азракитов. На-

конец, наследник Ибн Аббаса продал Икриму как раба и, когда

его упрекали в этом, заявлял, что Икрима оболгал его отца

[30,

т. II, с. 207; 44, с. 456—457]. Возможно, речь здесь шла уже

0 возникших противоречиях между Икримой и официальным

фнкхом. Вероятно, эта продажа дала Икриме особенно убеди-

тельно почувствовать бесправие мавали и нарушение принципа

равенства среди мусульман.

Следующее тридцатилетие жизни Икримы на Востоке мало

известно. Возникает мысль, что примерно с этого времени он

был вынужден скрываться от преследования за хариджитские

высказывания [44, с. 457]. В течение этих лет, особенно в 76—

77 гг. х. (695—696), борьбу начали суфриты. Примерно к концу

1 в. х. можно отнести недатированное сообщение ибадитской

рукописи о прибытии Икримы в Кайруан вместе с ибадитским

эмиссаром Саламой [41, л. 2а]. В Кайруане Икрима системати-

чески выступал в соборной мечети со своими толкованиями Ко-

рана, собирая учеников, давал наставления [45, с. 19].

* Некоторые факты из жизни и деятельности Икримы могут служить

ориентирами в запутанной хронологии. Икрима был знаменитым факихом,

писавшим фствы, передатчиком хадисов. Поэтому о нем сообщали многие

источники

[44, с. 457; 45, с. 19]. Известно, что ребенком он был пленен араба-

ми в Ифрикин. Сравнивая этот факт с последующими известиями о его жиз-

ни,

можно полагать, что это произошло во время первого набега Муавии ибн

Худенджа —в 34 г. х. (655 г.), когда Икриме было

10—

12 лет [17, с. 193—

194].

Привезенный на Восток, Икрима был преподнесен в дар Абдаллаху ибн

Аббасу, наместнику халифа Али в Басре (35—36/656—658 гг.) [30, т. II, с. 207].

Абдаллах ибн Аббас считался тогда одним из крупнейших арабских ученых,

отцом кораннческого толкования [127, т. I, с. 40—41]. Он сделал мальчика сво-

им мауло. и нарек арабским именем Абу Абдаллах Икрима ибн Абдаллах [30,

т. II, с. 207]. хотя обычно его называют Икрима маула Ибн Аббас [40, с. 455].

Икрима оказался очень способным учеником. Ко времени смерти учителя

(69 г. .х) он стал авторитетом в области мусульманской юриспруденции и пре-

даний, постоянно разъезжал по городам халифата [30, т. II, с. 207—208].

В то время ему было около 44 лет [73, с. 203—205].

«4

Можно предположить, что Икрима не ограничивался настав-

лениями в мечети. Существует известие о встречах вождя мик-

наса Сиджилмасы с Икримой. Нам оно представляется досто-

верным, несмотря на различия в именах и другие неточности в

текстах (одни

относят

встречи к Ифрикии, другие к Медине,

третьи

—

не к одному Икриме, но и к другим авторитетам) [28,

т. I, с. 129, 167; 12, с. 149; 22, т. VI, с. 4]. Видимо, здесь сказа-

лось желание последующих передатчиков поднять авторитет ди-

настии, основанной вождем микнаса. Вполне допустимо,

что

по-

добным же образом Икрима давал наставления и другим деяте

лям хариджизма, которых передатчики уже забыли или сочли

недостойными памяти истории. Среди них могли быть Иса

ал-Асвад (араб.—черный, негр), предшественник основателя ди-

настии, 15 лет правивший общиной и избранный еще при жизни

Икримы, и другие деятели первоначальной хариджитской общи-

ны Сиджилмасы (точно так же, как и будущие руководители

Танжерского восстания) *.

Возникновение и организация центра хариджизма в Сиджил-

масе относительно подробно освещены у ал-Бекри, привлекшего

•известия о конце правления династии Сиджилмасы, написанные,

очевидно, Мухаммедом ибн Иусуфом ибн ал-Варраком [20, т. II,

предисловие Дози, с. 30, 43]. Ал-Бекри сообщает: «Город Сид-

жилмаса был построен в 140 г. х. (757—758.—

М.

Ч.). Следстви-

ем развития его было разорение города Тарга в двух переходах

от Сиджилмасы, а также города Зиз» [12, с. 148]. Далее следу-

ет описание города, относящееся, видимо, к X в. После этого

автор переходит к историческому экскурсу, сообщает об основа-

теле династии: «Семгу владел стадами, которые часто пас на

территории, ставшей впоследствии местоположением Сиджил-

масы. Несколько суфритов присоединились к нему, и, когда их

стало 40, они признали своим главой Ису ибн Язида (Мазьяда)

ал-Асвада, вручили ему власть над собой и решили построить

Сиджилмасу» [12, с. 149].

Сравним эти известия с аналогичными в других источниках.

Ибн Халдун пишет: «Когда приверженцев этого толка собра-

лось около 40 влиятельных лиц, они отреклись от повиновения

халифам, поставили над собой Ису ибн Язида ал-Асвада из „ма-

вали арабов" и в 140 г. х. заложили город Сиджилмасу. Ос-

тальные микнаса из населения этой местности присоединились к

их вере» [28, т. I, с. 139, 167]. Ибн Идари так описывает собы-

тия:

«Абу ал-Касем Семгу ибн Васул ал-Микнаси был владете-

лем многочисленного стада, посещавшим территорию Сиджил-

*^ Некоторые авторы считают, что Икрима умер на Востоке в 105 г. х. [44,

с. 457]. В Магрнб, однако, он приехал примерно в возрасте 76 лет,— вероятно,

затем, чтооы помочь сородичам, используя свое знание арабского языка. Едва

ли ок хоте.;;, да и мог ли, вернуться на Восток, где его ждали преследования

Хаджжпджа. Правы источники, называющие Кайруан местом погребения Ик-

римы [30, т. II, с. 207—208]. Хроника включила Икриму в число ученых Маг-

риба. Она сообщает о его постоянной деятельности в соборной мечети Кай-

руана [85, с. 58].

5 3«к. 463

масы в поисках пастбищ. Это была пустошь, на которой собира-

лись для торговли люди из соседних берберских племен. Здесь-

вокруг Абу ал-Касема собралась община суфритов, поселилась с

ним в палатках и около 140 г. начала строиться. Затем постави-

ли во главе Ису ибн Язида» [42, с. 82].

Описанные почти всеми источниками отношения между Сем-

гу и неизвестным негром Исой могут показаться странными.

Действительно, вождь племени, богатый скотовод, давно облю-

бовавший земли будущей области и города Сиджилмасы, ученик

Икримы, инициатор организации ядра будущего хариджитского

центра, вместе со своим племенем признает главой «безродного»

Ису, представителя презираемого кочевниками земледельческого

населения. Объяснение, очевидно, следует искать в отражении

текстами сложной действительности. Это также свидетельствует

и о том, что земледельцам удалось добиться сплочения, с чем

должны были считаться кочевники. Возможно, сказалась и под-

держка Исы суфритами-иммигрантами.

Пожалуй, еще большую неожиданность содержат обстоя-

тельства расправы, напоминающие случай с Майсарой, но еще-

более трагический. Ал-Бекри пишет: «Соратники [Исы], суфри-'

ты разгневались на него за некоторые поступки. Однажды во

время совещания и выступления [в присутствии] Исы Абу-л-Хат--

таб,

указывая на него, сказал своим приверженцам: „Все нег-

ры

—

воры, включая и этого". Они взяли Ису, привязали верев-

ками к дереву на вершине горы и оставили там, пока он не по-

гиб от укусов насекомых. Возвышенность эта называется поныне^

Джебел-Иса (гора Исы). Правление его длилось 15 лет. Затем

поставили главой Абу ал-Касема [Семгу]» [12, с. 149]. Менее

подробные источники излагают обстоятельства расправы и сме-

ну власти в том же виде, но не приводят обвинения в адрес Исы

и негров [28, т. I, с. 167; 22, т. VI, с. 4].

В продолжение 15 лет авторитет Исы был выше авторитета-

племенного вождя, и вдруг неожиданно (для читателя источни-

ка) он предается смерти! При скудности сообщений, которой^

страдает история хариджизма, отбросить подобный факт нельзя,

тем более что о нем сообщают все источники. Для того же, что-

бы найти ему объяснение, следует вспомнить противоречия меж-

ду оседлыми и кочевниками, которые, по-видимому, временно

отошли на второй план, оттесненные хариджитским движением.

С изменением обстановки противоречия вновь, вероятно, высту-

пили на первый план.

Противоречия эти, свойственные соседству кочевого и земле-

дельческого образа жизни, существовали и раньше. С одной сто-

роны, существовало стремление подчинить земледельческие об-

ласти и обложить их поборами в пользу кочевников. С другой

стороны, кочевники, в данном случае вожди микнаса, сами опа-

сались быть подчиненными новой силе

—

власти халифских на-

местников. Поэтому, когда в области Сиджилмасы появились-

эмигранты-хариджиты суфритского толка, верхушка племен:'

микнаса могла увидеть в них союзников против центральной

власти халифата [42, с. 215]. Оседлое население, в свою оче-

редь,

было готово примкнуть к возникающей здесь общине суф-

ритов вследствие протеста против обложения хумсом. Попытки

такого обложения со стороны правителя Магриба Язида ибн

Абу Муслима способствовали единению обеих сторон. Однако

на практике получалось так, что при приближении арабского

войска с ним приходилось управляться земледельцам, тогда как

кочевые племена уходили [28, т. I, с. 134, 137, 268]. В связи с

этим становится понятным неоднократное упоминание в источ-

нике намерения оседлых земледельцев построить укрепленный

город [12, с. 148, 149; 28, т. I, с. 167].

Положение особенно осложнилось во время военного похода

в 734—735 г. Хабиба ибн Абу Убейды ал-Фихри [28, т. I, с. 137;

17,

с. 217; 22, г. V, с. 141]. Разгрому и грабежу подверглось

главным образом оседлое население, и это изменило соотноше-

ние сил в пользу кочевников, так как они либо совсем не постра-

дали от арабского войска, либо пострадали очень мало. Исмаил

ибн Убейдаллах ибн ал-Хабхаб был назначен правителем в Сид-

жилмасу и убит в 740—741 г. Следует отметить при этом, что

все источники относят поход Хабиба ибн Убейдаллаха ал-Фих-

ри к 735 г. Утверждают, что направлен он был в Сус [17,

с. 217—218; 28, т. I, с. 137; 22, т. V, с. 141; 42, с. 51]. По нашему

мнению, это известие может относиться только к Сиджилмасе,

так как военный поход должен был быть связан в первую оче-

редь с подавлением хариджитского восстания. Таким образом, и

здесь, па юге Марокко, где хариджитское движение выступало

как будто с участием кочевников, оно потерпело поражение. И в

этом случае, как и в Танжере, одни только племенные вожди

(в данном случае предводители кочевых племен) остались в

выигрыше от выступления хариджитов-суфритов. Как это про-

изошло и в Северном Марокко, в результате восстания область

Сиджилмасы фактически вышла из-под власти халифских наме-

стников.

В изложении событий, связанных с хариджитскими восста-

ниями, много неясного. В частности, вызывает потребность в

разъяснении вопрос о датировке событий, и конкретно о дате ор-

ганизации хариджитской суфритской общины. Все источники

называют одну дату — 140/757—758 г. Если верить этой дате,

хариджитское движение возникло и столкнулось с силами хали-

фата прежде, нежели была организована суфритская община.

Дело в том, что источники объединяют основание общины и ос-

нование города Сиджилмасы. Так, Ибн Идари в одном месте

определенно говорит о закладке города в 140 г. (год, повсюду

принимаемый за начало движения) [42, с. 82]. В другом месте

он просто датирует основание общины и постройку города «в

границах 140 г.». Здесь же перечисляются все события, относя-

щиеся к другим датам, включая избрание и смерть Исы, кото-

рая,

как считают все источники, последовала через 15 лет после

5«

его избрания [42, с. 94]. Все это независимо от того, что город

до казни Исы еще не начинал строиться.

Ибн Халдун также называет 140 г. [28, т. I, с. 167—168]. Но

у него это расходится с приведенными им же фактами, связан-

ными с началом хариджитского движения: 1) с прибытием ара-

бов-суфритов в Сиджилмасу, которое связывается с началом

деятельности Майсары (не позже 116/734 г.); 2) с прибытием

эмигрантов-хариджитов с Востока, которое мы, как и другие ис-

следователи, относим к началу II в. х. (719—720) [85, с. 55—

58].

Все источники по Магрибу (даже общеарабский источник

Ибн ал-Асир) сообщают, что карательный поход Хабиба ибн

Абу Убейды ал-Фихри состоялся в 116—117/735 г. в Сус [17„

с. 217—218; 28, т. I, с. 137; 22, т. V, с. 141; 42, с. 51]. По нашему

мнению, это может относиться только к району Сиджилмасы,

месту будущего города. Таким образом, если датировать начало

движенияНО г. х. (757—758), получается, что карательная экс-

педиция предшествовала ему и была предпринята за 22 года до

основания общины хариджитов. Но при этом источники связы-

вают события 122 г. х. (739—740) с походом Хабиба, совмест-,

ными боевыми действиями Майсары и хариджитов Суса (чи-

тай—

Сиджилмасы) против Исмаила [42, с. 51; 28, т. I, с. 150;

22,

т. I, с. 142]. Эти сражения разгорелись за 18 лет др 140 г.

Результатом боев 739—741 гг. в Танжере был конец господства

халифата в Дальнем Магрибе. Ибн Халдун связывает начало

хариджитского движения в Сиджилмасе именно с «отречением

от покорности халифу» [28, т. I, с. 151, 167].

Мы можем сослаться и на другие расхождения. Укажем на

то,

что Абу-л-Хаттаб, якобы сыгравший такую печальную роль в-

судьбе Исы, находился в 140 г. в Триполи во главе восставших

ибадитов, а в 144/761—762 г. погиб в бою [41, л. 8а, 106, На; 22,

т. V, с. 241]. Следовательно, он не мог присутствовать при казни

Исы.

В качестве примера недостоверности датировок стоит приве-

сти и легендарный рассказ о другом основателе династии, куз-

неце Мидраре, который бежал в район Сиджилмасы из Кордовы

после подавления в ней восстания городских предместий в

202 г. х. (817—818). Этот кузнец якобы основал поселок, вырос-

ший в Сиджилмасу, и дал имя династии

—

Бану Мидрар [12,.

с. 149].

Видимо, сведения, спутавшие карты, все источники почерпну-

ли у наиболее информированного ал-Бекри. Но только у него

приводится иная исходная дата, не учтенная другими источни-

ками. Свой рассказ ал-Бекри начинает с того, что Сиджилмаса

была построена в 140 г. х. [12, с. 148]. Как мы могли видеть,

эта постройка во всех известиях принимается как факт, тесней-

шим образом связанный с основанием общины. Но в другом ме-

сте ал-Бекри, не упоминая о самом городе, сообщает, что город-

скую стену построил эмир династии Сиджилмасы, правивший в

174—208 гг. х. (790—828) [12, с. 150]. Затем он же приводит

знакомую формулу «решили построить Сиджилмасу» и датирует

это решение 104 годом (722—723) [12, с. 149]. Эта датировка

кажется столь неожиданной, что может возникнуть мысль об

описке: 104 вместо 140. Но дата дана в тексте не цифрами, а

словами. Это последнее противоречие нам кажется ключом к

выяснению всех прежних недоразумений.

Чтоб хотя бы приблизительно согласовать последователь-

ность событий в источниках, мы предлагаем следующую гипоте-

зу датировки событий и картины хариджитского восстания в

Сиджилмасе. Начало утверждения суфрнтов в Дальнем Магри-

бе связано с тремя событиями: 1) прибытием в Сиджилмасу к

началу II в. х. эмигрантов с Востока; 2) деятельностью в Кай-

руане хариджита Икримы, примерно до 105 г. х. (723—724);

3) убийством Ибн Абу-Муслима бывшими мавали Мусы в

102 г. х. (721 г.) [17, с. 214]. Последующее развитие общины

связывают с именем Икримы [12, с. 149; 28, т. I, с. 129, 167].

По распространенной версии, Икрима умер в 105—106 г. х.

[30,

т. II, с. 207—208; 44, с. 457]. Таким образом, в любом слу-

чае община хариджнтов Сиджилмасы стала формироваться до

104—105 г. х. (722—723) [12, с. 149].