Чубаров И.М. (ред., сост.) Антология феноменологической философии в России

Подождите немного. Документ загружается.

НИКОЛАЙ

ОНУФРИЕВИЧ

ЛОСОСИЙ

ся

к гуссерлевской критике психологизма. Определяя теорию знания как теорию

истины,

он рассматривает проблемы, входящие в область теории знания - объ-

ективное значение знания, отношение знания к предмету и к бытию, свойства

истины

и т.д. Исследование этих проблем, по Лосскому, представляет собой

изучение объективной, логической стороны знания. Психология же знания, на-

против,

занимается исследованием индивидуально-психической стороны про-

исхождения знания, поскольку истина познается при участии психических дея-

тельностей познающего. Согласно Лосскому,

между

истинностью знания и его

происхождением

отсутствует

какая-либо связь. Логические учения об истине,

стоящие на точке зрения генетизма, то есть пытающиеся построить теорию зна-

ния

на исследовании процесса происхождения знания, рассматривают истину

как

событие, совершающееся во времени. Однако все учения подобного рода

оказываются неспособными, по Лосскому, объяснить некоторые очевидные

свойства истины, в первую очередь — ее общеобязательность. Признать истину

общеобязательной, говорит Лосский, означает

утверждать,

что истина незави-

сима от познающего индивидуума, в силу

чего

содержание всякого истинного

суждения для любого индивидуума есть истина. В этом смысле, отмечает он,

можно говорить об абсолютности истины для познающего индивидуума. Ло-

гические же учения об истине генетического толка стоят на прямо противопо-

ложной точке зрения, поскольку считают свойства истины зависящими от

познающего. Поэтому Лосский приходит к

выводу,

что генетические теории

знания,

страдающие натурализмом, не

могут

служить основой для построения

объективной теории истины.

В этой точке, однако же, намечается известное различие

между

пози-

циями

Лосского и Гуссерля. С одной стороны Лосский

отдает

дань признатель-

ности Гуссерлю, указывая в своем докладе, что в своих исследованиях им была

«во многих отношениях использована критика психологизма, произведенная

профессором

Гуссерлем»

. Однако в то же самое время Лосский старался отме-

тить те точки расхождения, в которых его критика психологизма отличалась от

критики

психологизма Гуссерлем. Во-первых, Лосский считал главным объек-

том своей критики не психологизм, а генетизм в теории познания, а во-вторых,

проблемы, возникавшие в теории знания в связи с генетизмом, он приписывал

натурализму, под которым понимал логические учения об истине, согласно ко-

торым «причина объективной стороны знания, по

крайней

мере

отчасти,

нахо-

дится в самом познающем индивидууме, как психическом или

даже

психофизи-

ческом

целом,

так что

истина

есть

событие,

разыгрывающееся

познающем

инди-

видууме»

. В силу этого Лосский склонялся к той точке зрения, что отдельные

недостатки психологизма, выявленные

Гуссерлем

в первом томе его

«Логических исследований», обусловлены не самим психологизмом, а связан-

ным

с ним в большинстве

случаев

натурализмом. Если бы это различение

между

психологизмом и натурализмом было бы проведено

Гуссерлем

более последо-

вательно, то

«его

критика психологизма, - полагал Лосский, - ... в некоторых

пунктах сделалсь бы более точною и потому еще более неотразимою»

Там же, с. 297.

Там же, с. 296.

Там же, с. 298.

181

И.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ ФЕНОМЕНОЛОГИИ В РОССИИ

В последующем Лосский неоднократно возвращался

гуссерлевским

идеям,

связанным

основными темами «Логических исследований».

част-

ности,

своем учебнике «Логики»

он

использовал

не

только критику Гуссер-

лем психологизма, но и

его

учение

об

истине

заблуждении (ее.

69 и

далее,

92 и

далее,

115-134,

148)«.

Т.

Дмитриев

Лосский Н.О.

Гуссерль

Э.

Логические

исследования.

Часть первая. Пролего-

мены к чистой логике. Разрешенный автором перевод с немецкого Э.А.

Бернштейн

под редакцией и с предисловием С.Л. Франка. Книгоиздатель-

ство «Образование». СПб., 1909, 224 с.

Логика переживает интересный фазис развития, характеризуемый

книге Гуссерля как состояние «войны всех против

всех».

Поставлены на

очередь важнейшие вопросы; от той или иной трактовки их зависит по-

строение всей системы логики, однако общепризнанного ответа на них нет,

а потому нет и общепризнанной системы логики.

числу таких важнейших проблем принадлежит вопрос об отно-

шении

между

психологией и логикой. На первый взгляд кажется несомнен-

ным,

что суждение, умозаключение, вообще процессы мышления целиком

суть

психические процессы, а потому логика есть наука о психических явле-

ниях, есть

«ветвь

психологии». Неудивительно поэтому, что психологизм

широко

распространен в логике. Естественным следствием психологизма в

логике должно быть учение о том, что истина, как нечто обусловленное

психической организацией человека, имеет лишь относительное значение

(релятивизм). Далее вместе с психологизмом и релятивизмом в исследова-

ниях

по логике должен укорениться натурализм, т.е. склонность рассматри-

вать процессы мышления, имея в виду не норму, не идеал, а факт (то, что

есть, а не то, что должно быть).

сожалению, однако, многие системы логики

грубо

непоследова-

тельны; зачастую, например, автор обширного

труда

по логике убежден в

абсолютном значении истины и в то же время излагает такие важные отде-

лы логики, как глава о законах мышления, в

духе

психологизма. Отсюда

возникает не только bellum omnium contra omnes, но и вражда с самим со-

бою, которая в курсе логики производит более, чем где бы то ни было,

грустное впечатление.

Понятно

поэтому, что лицо, приступающее впервые к изучению

логики,

нуждается во введении в логику, которое помогло бы разобраться в

различных направлениях, существующих в этой науке, и дало бы руково-

Лосский

Н.О.,

Логики. В 2-х кн. Часть I: Суждение.

Понятие.

Часть

II:

Доказатель-

ство. Умозаключение. 2-ое

изд.

Берлин,

1923. 378 с.

См.: Jakovenko В., Edmund Husserl und die russische Philosophie, Der

russische

Gedanke.

Heidelberg,

1929/1930.

Jg.

H.2.

210-212.

182

НИКОЛЛЙ

ОНУФРИЕВИЧ

ЛОСОСИЙ

дящую нить для анализа и критики различных систем логики. Таким введе-

нием,

по крайней мере по некоторым вопросам, может служить первый том

логических исследований Гуссерля. В этой книге особенно обстоятельно

изложена характеристика психологизма и путем ясного различения акта

суждения (который представляет собой психический процесс) и

содержания

(смысла) суждения (которое не есть психический процесс) указан путь для

освобождения от психологизма. На почве этого различения Гуссерль во

втором томе «Логических исследований» строит свой интенционализм

(учение о том, что акт

знания

не содержит в себе предмета

знания,

но имеет

его в

виду,

интендирует его) и учение об «общих

предметах»

(идеях), как

условии истинности суждений.

Кроме

психологизма Гуссерль рассматривает в первом томе также

чрезвычайно важный для последовательного построения системы логики

вопрос об отношении нормативных наук к теоретическим, подвергает кри-

тике

принцип экономии мышления,

наконец,

устанавливает понятие чистой

логики,

т.е. логики, исследующей «идеальные условия возможности науки

вообще». Конечно, этим не исчерпываются вопросы, с которыми надо

ознакомиться

для критического изучения логики, однако, нельзя не побла-

годарить Гуссерля и за то, что дано в его «Пролегоменах к чистой логике»,

нельзя не приветствовать появления в русском переводе этой книги, по-

лезной

не только для специалистов, но и для лиц, впервые начинающих

изучение логики.

Перевод выполнен хорошим литературным языком. Имя редакто-

ра служит ручательством за его точность. '

Примечания

Публикуется по: Русская мысль. 1909. № 12. С.

292-293.

Плохое это ручательство.

Сергей Иосифович Гессен

(1887-1950)

после окончания

в 1905

году

Петербургской гимназии учился

Гейдельберге

Фрайбурге

Виндельбанда,

Риккерта

и Эмиля Ласка.

1910

году

он защитил

во

Фрайбургском университе-

те диссертацию

на

тему

«Индивидуальная причинность»

·,

написанную

в духе

Баденской

школы неокантиантства. Гессен наряду

Федором

Августовичем

Степуном

Борисом Валентиновичем Яковенко

был

одним

из

инициаторов

создания международного философского журнала

«Логос»,

который,

будучи

задуман первоначально

качестве органа

для

пропаганды

развития неокан-

тианских идей, впоследствии послужил одним

из

основных источников распро-

странения

осмысления гуссерлевской феноменологии

России. Впервые инте-

рес

феноменологии проявился

Гессена,

по его

собственному признанию

1908

году

во Фрайбурге,

где

он вместе со своими друзьями и коллегами по

учебе

Рихардом Кронером

Георгом Мелиссом организовал философский кружок,

Hessen S.,

Individuelle

Kamalitat.

Studien

zum

Transzendentalen

Empirismus.

Berlin:

Reuter

Reichard,

1909. XII + 151 S.

183

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

главной темой дисскуссий в котором были проблемы гносеологии. Наряду с

философией

Баденской школы неокантиантства участники школы занимались

основательным изучением Марбургской школы неокантиантства (Коген, На-

торп, Кассирер) и логики Гуссерля. Примечательно, что в тот период Гессен, —

по

своему собственному признанию, — практически не знал работ таких рус-

ских философов, как Вл. Соловьев, Λ. Введенский, Н. Лосский, И. Лапшин, ра-

боты которых стали предметом его занятий значительно позднее, уже после

возвращения из Германии в Россию

. Этот интерес Гессена к феноменологии

получил свое развитие в 1910

году,

когда Гессен откликнулся на

выход

первого

тома «Логических исследований» двумя рецензиями, одна из которых была

опубликована в первой книге журнала

«Логос»

за 1910 год, а вторая — в

102-ой

книге

журнала «Вопросы философии и психологии» за 1910 год. В этих публи-

кациях

Гессен оценил «Логические исследования» Гуссерля как одно из самых

выдающихся проявлений немецкой философской литературы первого десятиле-

тия

XX века. Указывая на «громадное философское и общекультурное значение

исчерпывающего обоснования независимого и самодовлеющего значения гно-

сеологии, как особой науки», имеющей свое собственное оправдание, проделан-

ного Гуссерлем в «Исследованиях», Гессен специально отметил важность этой

работы для конституирования автономной философской мысли в России.

Приверженность Гессена концептуальным построениям Баденской

школы

неокантианства самым непосредственным образом сказалась на тех кри-

тических замечаниях, которые были им выдвинуты в адрес логических

изысканий

Гуссерля. Выделяя основные недостатки первого и второго тома

«Исследований», Гессен подверг критике: (I) отождествление предмета логики с

предметом математики, то есть смысла с идеальным бытием; (2) определение

всеобщности тождественного смысла в виде всеобщности вида (Species), отно-

сящегося к различным актам познания, как экземплярам этого вида; (3) предо-

ставление приоритета наукам теоретическим или «номологическим» перед нау-

ками

описательными или «онтологическими». Первое из этих замечаний было

скорее всего продиктовано позицией, занятой ведущим сотрудником Баденской

школы

и философским наставником Гессена Генрихом Риккертом в

статье

«Два

пути теории познания»

по отношению к «Логическим исследованиям» Гуссер-

ля.

В этой

статье

Риккерт, опираясь на произведенную Гуссерлем исчерпы-

вающую критику психологического и нормативистского обоснования «чистой

логики», приходит к выводу о необходимости разделить два пути обоснования

знания

- трансцендентально-логический и трансцендентально-психологический.

Однако несмотря на точки соприкосновения с Гуссерлем, касающиеся в первую

очередь «антипсихологизма» последнего, Риккерт решительно не соглашается с

ним

в том, что касается

статуса

идеальных значений

(«смыслов»)

как предмет-

ной

области «чистой логики». Если Гуссерль говорит во втором томе

«Логических исследований», что значения

образуют

собой область идеальных

предметов, и что эти предметы не

существуют

реально, но

«значат»

(gelten)

или

«имеются», то Риккерт, соглашаясь с первой частью утверждения Гуссерля,

Гессен

СИ.,

Мое

жизнеописание,

Вопросы

философии,

М., 1994,

№№

7-8, с. 155.

Rickert G.,

Zwei

Wege

der Erkentnisstheorie,

Kantstudien.

Bd. XIV. Berlin: Reuter &

Reichard, 1909.

184

СЕРГЕЙ

ИОСИФОВИЧ

ГЕССЕН

касающейся реального не — существования идеальных предметов, отказывается

принять

вторую. Для Риккерта, как впрочем и для его ученика Гессена, идеаль-

ные предметы, мыслимые как значимые ценности, являются предметом транс-

цендентального долженствования.

Именно

этим обстоятельством и объясняет-

ся,

по — видимому, выдвигаемое Гессеном возражение против гуссерлевской

трактовки значений

(«смыслов»)

как области идеальных предметов, равно как и

его критика гуссерлевского определения всеобщности тождественного смысла в

виде всеобщности вида

(Species).

Для уяснения позиции Гуссерля по этому во-

просу очень важны его указания, находящиеся в § 32 второго тома «Логических

исследований». Идеальность значения,

утверждает

Гуссерль в этом параграфе,

не

является идеальностью в нормативном смысле. «Идеальность значений, -

пишет он, - есть особый случай идеальности видового

(Spezifischen)

вообще. Ее

смысл, следовательно, никоим образом не заключается в

нормативной

идеаль-

ности,

как

будто

бы здесь шла речь об идеале полноты, об идеальной ценности

границы,

которая противопоставляется отдельным случаям ее более или менее

приближенных реализаций»

. Напротив, настаивает Гуссерль на своей правоте,

идеальность видового есть

крайняя

противоположность реальности или инди-

видуальности; «это, - указывает он, - не цель возможных стремлений, его иде-

альность есть есть «единство во многообразии»: ни сам вид, а только подпа-

дающие под него единичности

могут

быть практическим

идеалом»

. В этих

разногласиях по поводу трактовки идеальности значения кроется, по-видимому,

один из ключевых пунктов расхождения

между

феноменологией и неокантиан-

ством.

Последнее же возражение, — предоставление Гуссерлем приоритета

наукам теоретическим или «номологическим» перед науками описательными

или

«онтологическими», — как это нетрудно заметить, было продиктовано точ-

кой

зрения баденских неокантианцев, в первую очередь Риккерта, для которого

все науки по своему

методу

разделялись на две группы — теоретические или

«номологические» («номотетические») и описательные («идеографические»),

или

же, что тоже самое, на науки о природе и науки о

культуре,

причем послед-

ние

обладали своего рода ценностным приоритетом над вторыми. Здесь, одна-

ко,

требуется отметить, что в последующем Гессен смягчил свой ригористиче-

ский

дуализм, выразившийся в жестком противопоставлении

двух

типов наук, и

вслед за Риккертом пришел к

выводу,

что выделение «идеографических» наук

по

принципу познавательного интереса исследователей к однократным и еди-

ничным

событиям не является достаточным условием для конституирсвания

своеобразного «идеографического» метода изучения

Если попытаться дать общую оценку критическим замечаниям Гессена

на

«Логические исследования», то

следует

сказать, что высоко оценивая пред-

принятое

Гуссерлем опровержение

«психологизма»

в логике и теории

познания,

Гессен сходится с ним прежде всего в понимании философии как самостоятель-

ной

науки, имеющей свой собственный особый предмет исследования и свой

Hussc-rliana

XIX/I,

s. 107.

Ibid.

См.

Гессен

СИ.,

От редактора перевода, в

кн.:

Риккерт Г., Науки о

природе

и науки

культуре.

Перевод со 2-го

нем.

изд. Спб.,

Шиповник,

1911, с.

11-17.

185

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

особый метод. Гессен соглашается с Гуссерлем и в том, что предмет и метод

философии

должны получить «антипсихологистическое» обоснование, по-

скольку вопрос о смысле, достоверности и логическом составе знания не совпа-

дает

с вопросом о его происхождении и его психологически - биологической и

общественной функциями в жизни человечества. При этом, однако, саму фило-

софию Гессен был склонен трактовать в неокантианском

духе,

разумея под ней

«строгую

науку»

о смысле, составе и значении культурных ценностей. В этом он

всегда

оставался верным приверженцем Баденской школы неокантианства, та-

лантливым учеником Риккерта и Ласка.

Судя по

всему,

именно эта интеллектуальная «идиосинкразия», обус-

ловленная жесткой корпоративной идентификацией Гессена с неокантианской

школой,

стала того, что он, хотя и подчеркивал в своих рецензиях принципи-

альное значение «Логических исследований» для конституирования автоном-

ной,

свободной от социального, религиозного и иных

«служений»

философской

мысли в России, тем не менее не рассматривал феноменологию как самостоя-

тельное направление современной философии, не ограничивающееся крити-

ческой задачей опровержения «психологизма», но преследующего свои соб-

ственные положительные цели и задачи реформы всей архитектоники западной

философии.

Впрочем, Гессен и впоследствии (как и Борис Валентинович Яковенко

или

Федор

Августович

Степун) сохранил сформировавшееся еще в годы

учебы

Германии отношение к феноменологии как к одному из философских направле-

ний,

— наряду прежде всего с Баденской и Марбургской школой неокан-

тиантства и интуитивистской метафизикой Анри Бергсона, — которые,

будучи

направлены на обновление философии, имели общие цели и задачи. Именно

этим,

вероятно, объясняется то обстоятельство, что в последующем в своих не-

многочисленных, надо сказать, публикациях, посвященных проблемам теорети-

ческой философии, он так и не сделал феноменологию объектом отдельного

анализа, ограничиваясь упоминаниями о ней в общем ряду с другими философ-

скими

школами и направлениями. Об этом, в частности,

свидетельствует

опу-

бликованная

им в первой книге журнала

«Логос»

за 1910 год статья «Мистика и

метафизика», в которой феноменология Гуссерля рассматривается как одно из

воплощений

фундаментальной тенденции западноевропейской философии: а

именно

тенденции к такому расширению доступной

разуму

области, которое

связано

с обособлением «чистой философии» (в частности, «чистой логики»),

как

самостоятельной области знания. Этой рационалистической тенденции,

представленной «трансцендентным» Когена,

«идеальным»

Гуссерля, «миром

ценностей» Риккерта, противостоит противоположная тенденция к введению в

философию

иррационального момента, восходящая к Иоанну Готлибу Фихте и

современной философии представленная интуитивистской метафизикой Берг-

сона,

прагматизмом, а также работами выдающегося представителя Баденской

школы

неокантиантства Эмиля Ласка. Более того, переплетение этих

двух

на

первый взгляд взаимоисключающих тенденций он обнаруживает и в самой фе-

номенологии.

«Не говоря уже о таких явлениях, как прагматизм, иррациональ-

ный

момент

дает

знать о себе и у таких серьезных и характерных для современ-

ного состояния философии мыслителей, как Гуссерль (срав. обвинение Гуссерля

186

СЕРГЕЙ

ИОСИФОВИЧ

ГЕССЕН

Наторпом

«мистике»

) и

Риккерт,

философии которого понятие

«иррациональной действительности»

«иррационального содержания» играет

такую

большую

роль»

*. Тот же

самый

подход

прослеживается

и в

более позд-

ней

статье

Гессена «Новый опыт интуитивной философии»

(1915)

посвящен-

ной

разбору монографии Семена Людвиговича Франка «Предмет знания».

ней

Гессен пишет

феноменологии Гуссерля

как об

одном

из

полюсов совре-

менного философского мышления

(а

именно, интуитивизма, противостоящего

различным версиям трансцендентализма, представленными

первую очередь

неокантианскими

школами), настоятельно

требующего

соответствующего

фи-

лософского синтеза, одной

из

попыток осуществления которого, хотя

и не до

конца

удачной,

являлась,

по его

мнению, докторская диссертация Франка.

Примечательно,

что

свой собственный философский метод Гессен мыслил

как

своеобразный синтез этих

двух

основных тенденций современной западной фи-

лософии.

«Эту

точку зрения,

—

писал

он о

своем понимании философского

ме-

тода

работе «Основы педагогики» (1922),

известном смысле подводившей

итог

его

философским исканиям первой четверти века,

—

можно было

бы обо-

значить

как

попытку синтеза разума

интуиции, монизма

плюрализма,

ра-

ционализма

и иррационализма. Постольку она приближается

«принципу гете-

рологии», развиваемому

Риккертом

в его

последних

трудах

намеченному

своеобразной форме беезвременно погибшим

на

войне

Ласком.

Впрочем, если

существо

«гетерологии»

видеть

том,

что

противоборство

двух

начал

она

пре-

вращает

единство

двух

моментов,

что для нее

«одно»

постигается

сохраня-

ет себя,

как то же

самое, лишь через обнаружение

в нем

«другого»,

то

можно

сказать,

что в ней в

сущности обновляется вечный мотив философской мысли,

мотив диалектики, который еще Платон выразил устами Диотимы, определив-

ши

философов

как тех, кто

пребывает «посреди обоих начал»,

самой своей

двойственности составляющих неразрывное единство»

Т.

Дмитриев

Гессен

СИ. Гуссерль Э. Логические

исследования.

4.1.

Пролегомены

чистой логике. Разрешенный автором перевод Э.А. Бернштейн под ред. и

пред. С.Л.

Франка.

СПБ.,

1909.

«Логические исследования» Гуссерля представляют собой, без со-

мнения

одно из самых выдающихся явлений немецкой философской литера-

туры

за последнее десятилетие (на немецком языке «Исследования» вышли

1900 — 1901 г.). Мимо них не может пройти никто, интересующийся гно-

сеологическими проблемами. Поэтому нельзя не приветствовать появления

хорошего русского перевода 1-го тома «Исследований», кстати сказать,

Имеется

виду рецензия Пауля Наторпа

на

второй

том

«Логических исследова-

ний» Гуссерля: Natorp Р.

Zur

Frage nach

der

logischer Methode.

—

Kantstudien.

Bd.

IV.

Berlin, 1901.

—

270

—

283.

Гессен С. И., Мистика и метафизика,

Логос,

СПб.,

1910.

Кн. 1,

с. 118.

Гессен СИ. Новый опыт интуитивной философии,

Огни.

Пг., 1915, С. 222-237.

ίο

Гессен СИ.

Основы

педагогики:

Введение

прикладную

философию.

М., 1995,

с. 21.

187

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

единственно доступного для перевода. Второй том, намечающий основные

черты положительной гносеологической теории Гуссерля, не поддается ни-

какому переводу — в

виду

трудностей языка и терминологии, осложненной

экскурсами

грамматического характера, но перевод его и не представляет

большой необходимости.

Центр

тяжести первого тома лежит в критике. Поэтому теорию

Гуссерля

легче

всего обозначить отрицательным термином «антипсихоло-

гизм». Первый том и представляет собой детальное и исчерпывающее опро-

вержение психологизма, т.е. теорий, пытающихся обосновать логику на

психологии, а также необходимо связанных с психологизмом релятивизма и

скептицизма.

Гуссерль

сам — бывший психологист: в 1891 г. он выпустил в

свет «Философию математики», в которой пытался обосновать математику

путем

установления эмпирического происхождения ее

понятий.

Поэтому он

как

нельзя

лучше

знает аргументы психологистов, а главное — тонко

пони-

мает мотивы их упорства. Он

уступает

психологистам максимум того, что

можно

им

уступить,

и все-таки обнаруживает несостоятельность психоло-

гизма. Психологисты правы в своем обычном споре с нормативистами вро-

де Зигварта. Логика, как техническое учение о том, как в действительности

должно

мыслить, чтобы приходить к истинным результатам, необходимо

основана

на психологии, изучающей то, что в действительности

всегда

про-

исходит. Простого противоречия истинности и ложности недостаточно для

того, чтобы обосновать самостоятельность логики. Нормативисты — те же

психологисты, ибо ведь и психологисты (вроде Липпса) не отождествляют

логики

с психологией, а только основывают первую на второй. Но

будучи

совершенно

правы в своем утверждении, что логика как техническое учение

необходимо предполагает чисто теоретические законы психологии, психо-

логисты совершенно произвольно расширяют это свое утверждение, вы-

ставляя положение, что техническая логика основана

только

на психоло-

гии.

Здесь пробел в их аргументации.

Возможно,

что техническая логика

кроме

психологии предполагает еще какие-нибудь теоретические науки, и

между

ними и чисто теоретическую

«чистую

логику».

— Путем тонкого и

глубокого анализа

Гуссерль

доказывает затем

необходимость

чистой логи-

ки,

как особой науки, имеющей свой собственный объект и метод. Чистая

логика необходима, ибо она есть теоретическая наука о предпосылках вся-

кой

специальной науки (в том числе и психологии), без которых невозмож-

на

никакая

теория вообще. В этом только смысле она «априорна», т.е. неза-

висима

в своих выводах ни от каких эмпирических наук,

будь

то физика,

психология

т.п. Всякий психологизм неизбежно противоречив, приводит к

релятивизму и скептицизму. То же можно сказать о биологизме в логике,

т.е. об

эмпириокритицизме,

которому

Гуссерль

посвящает

особую

главу.

—

Но

мало того, психологизм вообще не есть

ответ

на логическую проблему:

он

ее игнорирует. Мы должны различать

между

фактическим

актом

позна-

ния

(«актом суждения»), чисто субъективным,

различным

в различных

субъ-

ектах, зависящим и от чисто индивидуальной и от родовой психической

организации

субъекта,

тождественным

содержанием

(смыслом) познания

188

СЕРГЕЙ

ИОСИФОВИЧ

ГЕССЕН

(суждения),

всегда

одним и тем же, независящем в

значении

своем от позна-

ющих субъектов и

даже

от того, имеются ли вообще познающие субъекты

или

нет. Если психология

изучает

акты познания, устанавливая эмпиричес-

кие

законы, управляющие этими фактическими процессами, то логика име-

ет в

виду

смысл

познания, ее интересует вопрос, как возможна независимая

от познающих субъектов абсолютная значимость (Geltung) содержания зна-

ния.

В этом делении объектов логики и психологии

Гуссерль

соприкасается

с Лейбницем

(vérités

éternelles

vérités

fait),

с Кантом (затемнившим это

деление так наз<ываемой> трансцендентальной психологией, представляю-

щей одну из самых опасных форм психологизма), с Больцано, «Наукоуче-

ние» которого оказало на Гуссерля наибольшее влияние. Из новейших ло-

гиков

Гуссерль

тесно соприкасается с марбургской школой (срав. привет-

ствующую

рецензию Наторпа на

труд

Гуссерля в Kantstudien 1901 г.), с Рик-

кертом, который под его влиянием освобождается от нормативистической

терминологии (срав. последнюю

статью

Риккерта в Kantstudien 1909 г.

«Zwei

Wege

der Erkentnisstheorie»).

Наконец,

резкое разграничение логики и

психологии

соответствует

мотивам нормативистов,

желавших

того же са-

мого, что и Гуссерль, но неправильно усматривавших особенность логики в

производном факторе-— в понятии технической нормы и условного дол-

женствования.

Нужно ли еще указывать на громадное философское и общекуль-

турное значение такого исчерпывающего обоснования независимого и са-

модовлеющего значения гносеологии, как особой науки, ничему не

служа-

щей и себя самое оправдывающей?

Ведь

настоятельная необходимость ос-

вобождения философии от разного рода служений и сознания автономного

значения

ее задач признается решительно всеми, кому дороги

судьбы

рус-

ской

философии. Более спорными представляются некоторые особенности

положительной теории Гуссерля, только намеченные им в первом томе и

подробно развитые во втором, непереведенном на русский язык. Так, спор-

но

отождествление предмета логики с предметом математики, т.е. смысла с

идеальным бытием. Не есть ли это математический реализм понятий, ана-

логичный оспариваемому Гуссерлем психологическому реализму понятий?

Много возражений вызывает определение всеобщности тождественного

смысла, как всеобщности вида (Species), относящегося к различным актам

познания,

как к экземплярам этого вида. Наконец, спорно также столь же

рационалистическое предоставление примата наукам теоретическим или

«номологическим» над науками описательными или «онтологическими».

Перевод

следует

в общем признать превосходным. Напрасно толь-

ко

мелкий шрифт автора в тексте ничем не отмечен в русском переводе. Не-

понятно

также, почему редактор перевода противится введению совершен-

но

необходимого термина

«значимость»

(Geltung). Избегая этого неологиз-

ма (за которым стоит авторитет Вл. Соловьева), он принужден переводить

этот важный термин различными словами: обязательность, действитель-

ность, значение, истинность. А это часто не вполне

соответствует

мысли ав-

тора, у которого термин Bedeutung (переводимый тоже термином «значе-

189

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

ние») имеет совершенно отличный от термина Geltung смысл. Перевод

Geltung как «действительность», правда, вполне соответствует намерениям

Гуссерля, отождествляющего сферу значимостей со сферой идеального бы-

тия. Но такой перевод тем самым затушевывает недоказанное Гуссерлем (и

характерное для него) отождествление.

Наконец,

перевод «обязательный»

приводит иногда к таким неудачным выражениям, как «обязательная воз-

можность» (стр. 161р. пер.). Необходимость введения для термина Geltung

столь же однозначного термина «значимость» особенно ясна при переводах

авторов, придерживающихся теории ценностей, как чистых значимостей,

противополагаемых

ими

всякой

действительности.

(Так,

например,

если бы

переводчик «Предмета знания» Риккерта не перевел бы

gilt

через действи-

тельно, то Н.Лосский не построил бы на подобной эквивокации одного из

своих опровержений теории Риккерта, см. «Обоснование интуитивизма»,

1906 г., стр. 234).

— В заключение указываем читателю на искажающую

смысл опечатку на стр. 220 рус. пер. (стр. 14 сверху):

следует

читать «а не

последнее», тогда как в переводе стоит «последнее».

Гессен

СИ. Э.

Гуссерль.

Логические

исследования.

Часть I : Проле-

гомены к чистой логике. Перевод под ред. С.Л. Франка, 1909. Стр. 224. Ц.1

руб. 50

коп.

Перевод первого тома этой классической книги (кстати сказать,

единственно

доступного для перевода) выполнен очень хорошо. Отметим

только опечатку на стр. 220 рус. пер. (строка 14 сверху):

следует

«а не по-

следнее» вместо напечатанного «последнее». Напрасно также избегает ре-

дактор перевода совершенно необходимого слова «значимость» для пере-

дачи немецкого «Geltung» и

«Gültigkeit».

Он принужден переводить это

имеющее терминологическое значение слово разными словами: значение,

действительно, обязательно, истинно и т.д. Все эти способы, отвлекаясь

даже от невыгоды передачи термина многими словами, далеко не точны.

«Значение» должно быть резервировано для «Bedeutung», имеющего, в осо-

бенности

во 2-ом томе «Исследований», строго определенный смысл.

«Действительно» может подать повод

смешению «значимости» с «бытием;

если Гуссерль на самом деле и смешивает «значимость» с «идеальным бы-

тием», то такой перевод только затушевывает это с философской стороны

основное

смешение. К каким печальным результатам перевод «Geltung»

через «действительно» может привести, служит примером книга Лосского

«Обоснование интуитивизма» (изд. 1906), где мы встречаемся с целым

«опровержением» Риккертовской теории

знания,

построенным на такого

рода смешении (стр. 234).

Наконец,

перевод через «обязательно» приводит

таким

неудачным выражениям, как «обязательная возможность» (стр. 161).

Остается пожелать, чтобы русские переводчики свыклись со словом

«значимость», несмотря на его непривычность.

190