Чубаров И.М. (ред., сост.) Антология феноменологической философии в России

Подождите немного. Документ загружается.

ГЕНРИХ

ЭРНЕСТОВИЧ

ЛАНЦ

истиной

и ее предметом *. Рассмотрим

такую

истину: прямая линия есть

кратчайшее расстояние

между

двумя

точками. Если мы рассматриваем

именно

истину о прямой линии и следовательно, делаем ее предметом новой

истины,

то мы не можем припись/вать ей тех предикатов, которые она сама

приписывает своему

объекту;

истина не есть прямая линия и не может быть

кратчайшим расстоянием. Следовательно, оба момента — с одной стороны,

прямая

линия и ее определенное отношение к

другим

линиям, именно ее

свойство быть кратчайшим расстоянием и, с

другой

стороны, истина о том

же свойстве этой линии — вполне отличны и трансцендентны

друг

другу.

Однако,

обе неизбежно предполагают

друг

друга;

всякий предмет дан лишь

постольку, поскольку на него направлена истина, его утверждающая. «Ни-

чего

не может

быть,

не

будучи

так или иначе определенным, есть именно

истина

сама

по

себе,

которая

образует

необходимый

коррелят

бытия

в се-

бе» ". Однако

«эта

очевидная неотделимость не есть тождественность».

Мир

бытия есть интенциональный объект науки.

Из

понятия науки

Гуссерль

старается изгнать всякий антрополо-

гизм. Наука не состоит в нашем постепенно развивающемся

знании;

она да-

на,

как готовая, вечная система истин, независимо от состояния нашего зна-

ния.

«Всякая наука по своему объективному содержанию, как теория, пост-

роена из одного однородного материала, она представляет комплекс

смыс-

лов (Bedeutungen) in

specie»

"*. Материя, из которой она состоит, не есть на-

ши

субъективные процессы суждения, а только объективное содержание,

объективный смысл этих суждений. Наука и мир не

суть

продукты

исследу-

ющего

«научного

сознания». Для Гуссерля мир не только не является творе-

нием

познающего я, но

даже

не может быть рассмотрен и как продукт чис-

той науки. Не надо забывать, что трансцендентальная точка зрения

отсут-

ствует

в гуссерлевской логике — и это ее крупный недостаток. С точки зре-

ния

трансцендентальной философии истинное суждение должно само из се-

бя,

при помощи определенных

«методов

объективации», творить свой пред-

мет, проецируя его во вне, как отличный от себя. Не-я отлично от

я;

но оно,

как

не-я,

полагается

все-таки посредством я. «Я» мы не обязаны понимать,

как

метафизический

субъект

или как сознание вообще; «я»

есть

наука,

а на-

ука творит мир бытия,

полагая

его как объективный. Отыскать те основные

способы или методы, те основные «категории», посредством которых прои-

сходит

это проецирование предмета во вне, его объектирование или опред-

мечивание, и есть задача трансцендентального метода.

Гуссерль

рассматри-

вает

отношение акта к

предмету,

истины к бытию, науки к миру

всегда

только

статически,

устанавливая их фактическое различие и необходимую

коррелятивность;

динамического,

трансцендентального рассмотрения для

* В.

229.

** В. I. S. 229. В этом

отношении

Гуссерль оказывается

несколько

непоследователен.

«Невозможные

предметы», которые

Мейнонг

причисляет к числу своих «бездомных

предметов», имеют определенное идеальное бытие;

однако,

никакие

истины о них

невозможны.

"*В.

II.

Стр. 95.

171

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

него не

существует,

именно потому, что он стоит исключительно не почве

интенциональной

теории. Теория интенционадьности, как таковая, находит

свой предел в

факте

интеционального отношения; интенция (направлен-

ность) со своей фактической стороны необъяснима; она есть факт и, как та-

ковой,

должна быть признана. Однако

предметность,

несмотря на различие

предметов,

всюду

одна и та же и состоит из определенных подлежащих фик-

сированию элементов. Эти элементы и предметности вообще, различные

стороны ее или

«категории»

суть

вместе с тем и основные элементы интен-

ции.

Таким образом, интенция

хотя

со своей фактической стороны и являет-

ся

простым, т.е. ни на какой

другой

вид отношения несводимым отношени-

ем, распадается на целый ряд объективирующих или проецирующих момен-

тов, которые только в своей совокупности

дают

предмет. Интенциональныя

теория ищет таким образом своего завершения в трансцендентальной фило-

софии;

сама по себе она не закончена; то, что она принимает как факт, тран-

цендентальный метод должен, если не объяснить, то

обосновать;

факт раз-

личия

между

актом и предметом, истиной и бытием

требует

не только ста-

тического, но и динамического рассмотрения;

тогда

оказывается, что пред-

мет, несмотря на свое полное отличие от акта,

«творится»

этим актом.

Этот «динамизм» не

следует

понимать психически; и аргументы против пси-

хологического толкования динамической теории познания мы можем най-

ти,

стоя именно на точке зрения Гуссерля. Интенциональность, подлежащая

трансцендентальному обоснованию, вовсе не есть психологическая, а логи-

ческая — интенциональность высшего порядка; это есть раздвоенность и

соотнесенность

чистой,

идеальной

науки

мира.

Наука сама из себя

творит

мир.

Но это творчество не есть деятельность; это есть логическое

полагате

предмета, как

субъект

возможных предикаций. Всякое суждение самим фак-

том своей логической значимости объективирует свое содержание, и оно не

может этого не делать, оно полагает свое содержание, как

субъект

таких

предикатов, которые по отношению к нему самому теряют всякий смысл;

оно

необходимо

делает

его своим предметом, тем фактом, например, что

оно

мнит

(meint) его протяженным. Эта объективация принадлежит к сущ-

ности

его логического смысла. Не психический акт суждения, а только

смысл его объективирует; эта функция присуща логической значимости, а

не

психической деятельности. Мир не есть объект моей психики, ибо сама

моя

психика есть часть этого мира, а только

объект

науки,

как

идеальный

законченной

системы

логических

значимостей.

Наука есть идеальны* система и мир ее объект; в ясной и отчетли-

вой формулировке этого положения лежит историческая ценность

«Логи-

ки» Гуссерля. Наука не возникает и не развивается в процессе исследующе-

го научного сознания, как того

хочет

«марбургская школа» с Когеном во

главе: она есть готовая, вполне законченная система. Не психическое созна-

ние

и не

«чистое

мышление» построяют мир; его строит

наука

при помощи

своих исключительно конститутивных категорий. С этой точки зрения, с

точки зрения чистой науки в гуссерлевском смысле, оказываются ненужны-

172

ГЕНРИХ

ЭРНЕСТОВИЧ

ЛАИЦ

ми

и излишними все «рефлексивные категории Виндельбанда * и методоло-

гические категории» Логики Когена; " в этой «методологии исследующего

сознания» психологизм находит свое последнее убежище.

Гуссерль

своим

понятием

науки изгоняет его и

отсюда.

Не исследующим сознанием занима-

ется логика и

не

теми методическими средствами, при помощи которых оно

«достигает»

своего предмета; трансцендентальные условия

исследования

логика оставляет в стороне; они не являются конститутивными элементами

науки

ничего не привносят нового для построения мира, ибо мир есть про-

дукт

объект

науки,

а не исследующего

сознания.

Физик в своих исследова-

ниях

может пользоваться и «гипотезами», и

«ощущением»

как методами на-

учного исследования. В чистой науке ни гипотезы, ни ощущение не имеют

места. Методологическое значение

ощущения

в процессе исследования ог-

ромно

и потому

требует

особого

«постулата»

в гносеологии. В этом посту-

лате

должна быть определена роль ощущения в

«нашем»

познании ***. Не

содержание ощущения объективируется здесь (это не задача категорий ре-

альности),

а само ощущение в его методическом значении для

познавания

****.

Единственно возможное для

«нас»

средство признать нечто действи-

тельным есть аппеляция к ощущению; поэтому

ощущение,

как

постулат,

может иметь только субъективно-трансцендентальное значение; оно указы-

вает

«нам»

на

действительное

присутствие

предмета и

требует

его позна-

ния;

но само познание выполняется при помощи конститутивных катего-

рий;

поэтому ощущение остается только

«задачей»,

лучше

сказать, оно ста-

вит нам

задачу,

именно

задачу

познать указанный ощущением предмет, т.е.

объективировать его в «научном сознании». В самом царстве истин и, сле-

довательно, для теории чистой науки этот

«постулат»,

так же как и все ос-

тальные методологические основоположения, не имеет никакого значения,

так

как для чистой науки нет никаких

«задач»,

никаких требований; она ни-

чего

не ищет и не

исследует,

ибо в ней все найдено, и все решено. Психоло-

гизм заключается в данном

случае

не в том, что методологические осново-

положения,

в кантовской терминологии — постулаты,

вообще

выставляют-

ся; они безусловно имеют свое место в теории

познания,

именно как

транс-

цендентальные

условия

исследования;

психологизм заключается в том, что в

них

видят факторы,

обосновывающие

саму

науку; он коренится в смешении

понятия

науки с понятием исследующего научного

сознания.

Гуссерлевское

разделение «ноэтических» (субъективных) и идеальных (объективных) усло-

вий

науки ***** предохраняет теорию познания от этого смешения и тем из-

гоняет психологизм

из

его последнего убежища.

Этим

мы закончим нашу

задачу

дать

критику современного психо-

логизма с точки зрения Гуссерля.

W. Windelband.

System

der Kathegorien.

Cohen.

Logik

der

reinen

Erkenntniss. S.

349-499.

Особенно

важно в этом

отношении

глава: das

Urtheil

der

Wirklichkeit.

391-428.

"·

Cohen.

Kants

Theorie

der

Erfahrung. 484 ff.

Logik

391

ff.

****

Kants

Theorie

Erfahrung. 487.

*****

Log.

Unters.

110-112;

228 ff.

173

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

Однако,

сам Гуссерль далеко не свободен от психологизма. Мы

уже сказали, что психологизм встречает его в том самом пункте, где он, ка-

залось бы, был от него дальше всего, именно в его учении об идеях. Он ко-

ренится

не в самом этом учении, как таковом (само по себе оно является

кульминационным

пунктом антипсихологизма), а в его применении к уче-

нию

об истине и смысле суждений. Если смысл суждения есть идея, т.е. об-

щее понятие для отдельных единичных суждений, * то чем оно отличается

от психологического понятия о «суждении вообще», или о «данном

сужде-

нии

вообще»? Точно также, если число есть идея от отдельных актов счита-

ния

**, то чем оно отличается от этих «актов считания вообще»? Он, конеч-

но,

сознает это и старается освободиться от этого психологизма; но там, где

он

действительно освобождается от него, там понятие смысла теряет у него

значение

идеи

от отдельных психических актов и превращается в недоста-

точно определенное понятие «содержания» ***. В этам отношении он обна-

руживает постоянные колебания. В нашу задачу не входит критика Гуссер-

ля;

поэтому мы не имеем возможности проследить подробно эти колебания.

Мы

указываем только на крупный пробел в его системе, заполнить который

есть задача

будущего;

и это есть труднейшая задача всей теории познания:

отношение

между

истиной, идеальным смыслом суждения и самим психи-

ческим

процессом суждения. Попытка Гуссерля мыслить это отношение,

как

отношение общего к частному, содержит в себе неизбежный антрополо-

гизм;

поэтому оно должно быть построено иначе. Как? На это должно отве-

тить

будущее.

Пока оно остается для нас необъяснимым

«чудом».

Одно

можно

сказать, что эта проблема должна быть решена

положительно;

вся-

кая

попытка принципиально отрицать это отношение приводит к разруше-

нию

теории познания и тем уничтожает самое себя. Мы согласны объявить

это

отношение необъяснимым чудом, но отрицать мы его не можем, ибо это

равнозначаще отрицанию

жизнепознания.

Примечания

Публикуется по: ВФП, 1909.

Кн.

(III),

С.

418-443.

Семен

Людвигович

Франк

(1877—1950)

—

один

из

наиболее крупных

отечественных мыслителей начала

века. Кроме того,

он

является редакто-

ром первого перевода Гуссерля вообще

и на

русский язык

частности.

Нет

нужды останавливаться

на тех

замечаниях

этому переводу, которые

изоби-

лии

представлены

настоящем издании

виде рецензий, последовавших вслед

за ним.

если литературные достоинства этого перевода должны быть остав-

лены

за

Э.

А.

Берштейн,

то

упрек

терминологической путанице приходится

адресовать самому Франку, что и

делает

большинство рецензентов. Нам остает-

*В.1,

129,171,187

др. В.П.

97,101

др.

**В.1,

171.

***

B.I, 173, 184, В

II,

97,99

мн.

др.

174

СЕМЕН

ЛЮДВИГОВИЧ

ФРАНК

ся

лишь поставить вопрос о том, насколько не случайно эти терминологические

упущения вытекают из позиции редактора как самостоятельного философа.

В нашу

задачу,

ограниченную целью данного издания, разумеется, не

может входить сколько-нибудь приблизительный абрис философии С. Л. Фран-

ка,

теоретический каркас которой представлен в его фундаментальной работе

«Предмет знания» (1915). Ограничимся лишь указанием на ключевую позицию

этой

работы: «наличность, присутствие абсолютного бытия есть абсолютно

первичная

основа всякого сознания и познания». '

«Абсолютное

бытие»,

«непознаваемое», понимается Франком как

«всеединство»

или область

«совпадения противоположного»,

причем всякое «отвлеченное знание» яв-

ляется «производным итогом целостной интуиции».

Основным,

на

наш взгляд,

ходом

развертываемой Франком аргументации, применяемой им

для разрешения как тех апорий, в которые он загоняет основные гносеологиче-

ские

концепции, так и собственных теоретических затруднений, является апел-

ляция

к возможности трансцендирования временного характера сознания и

познания

и непосредственного достижения вневременной области абсолютного

бытия,

что и позволяет производить операции определения («отвлечения») со-

става знания или сознания: «"Сверхвременное единство" и "абсолютное бытие"

есть именно одно и то же. Все, что так или иначе нам доступно, - как содер-

жания

мысли, так и сам процесс сознания - опирается на это высшее единство и

возможно только на его почве, ибо это единство - момент объединенное™, син-

тезированности - есть условие обозримости, т. е. сознаваемости чего бы то ни

было».

Таким образом, здесь присутствует, на наш взгляд, крайне расширенная

форма принципа «моментальности сознания целого»,

взятая как универсаль-

ный

способ

подхода

к разрешению основных философских проблем.

Как

видно их этих кратких характеристик философия всеединства С.

Л. Франка по своему

охвату

и метафизическому замыслу намного превосходит

возможности и претензии феноменологии Гуссерля, ограничивающей сферу

«абсолютного бытия» сферой сознания и по принципиальным соображениям

оставляющей открытой все вопросы о возможных метафизических выводах в

отношении

трансцендентного бытия или же единой основы того и

другого.

все же Гуссерль назван во «втором

ряду»

солидарных с позицией Франка мыс-

лителей.

По классификации философских систем, используемой автором

«Предмета познания» Гуссерль относится к «интенционалистской» ветви

«трансцендентного

объективизма» или «имманентного или монистического

реализма», который после

всех

перипетий

«идеализма»

в разных его вариантах

«имманентного объективизма» приходит с исходному утверждению

С. Л.

Франк,

Предмет

знания.

Об

основах

преОелах

отвлеченного

знания. Пг.,

1915,

с.

168.

Ibid..

с. 220.

Ibid.,

с. 242.

Ibid.,

с. 169.

Гуссерль Э.

Феноменология

внутреннего

сознания

времени.

М., «Гнозис», 1994,

с. 23.

Вместе

Шуппе, Когеном

Ремке

«Предисловии»

(Франк,

ibid.,

с. V).

публикуемом предисловии

переводу «Пролегомен» точка зрения Гуссерля

ха-

рактеризуется

как

«идеалистический объективизм»,

что не

совпадает

принятой

работе 1915 года классификацией.

175

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

«наивного реализма», что «в знании

присутствует

«сам

предмет»».

* Круг, таким

образом, замыкается, и единственный

выход

из него видится в философии все-

единства. Основной недостаток феноменологии Гуссерля, по Франку, заключа-

ется в следующем: «Феноменологический анализ, предлагаемый учением

«интенционализма», есть по

существу

анализ психического акта сознания:

«феноменология» интенционального переживания выросла из психологии и

носит на себе ее печать. Предлагая анализ интенционального

«акта»,

открывая

нем момент

«смысла»,

т. е. момент в силу которого акт мыслит или под-

разумевает независимый от него предмет, феноменология оставляет совершенно

стороне вопрос о реальном бытии предмета вне отношения к смыслу на-

правленного на него акта - что вполне естественно для психологии

познания,

но

явно

недостаточно для теории знания.

Ведь

очевидно, что раскрытие

«интенциональной» природы акта сознания, указание на присущую ему отне-

сенность к предмету не тождественно с объяснением природы предмета как та-

кового. <...> Что смысл отличается от

фактической,

изменчивой природы инди-

видуального акта, что он в самом акте мыслится, как нечто независимое,

идеальное вневременное, не мешает ему быть смыслом именно акта, т. е. сторо-

ной

или моментом переживания».

При этом знакомство с вышедшими

1913

году

«Идеями... I» принципиально не затрагивает оценку, данную

С. Л. Франком феноменологии.

Строгое разграничение акта и его содержа-

ния,

достигаемое в «интенционалистской» (как и в «интуиционистской) фило-

софии

означает лишь выделение

«двух

качественно различных сторон в составе

сознания» и недостаточно для обоснования «независимости его <предмета>

бытия от его сознаваемости»,

«ибо

трансцендентность

предмета заключается не только в качественном отличии его, как

«сознаваемого», от «сознающего», но и в независимости предмета в его бы-

тии от его сознавания или познавания». " Таким образом, феноменологи-

ческой подход, по Франку, обнаруживает свою несостоятельность для разреше-

ния

гносеологической проблемы, ввиду сохраняющейся связи с сознанием, по-

нимаемой

как рудимент психологизма.

Однако в концепции Франка, на наш взгляд

присутствует

один ключе-

вой момент, который тесно связан с одним из положений Гуссерля, а именно,

что любое суждение имеет смысл,

который обладает идеальным, вневремен-

ным

характером. Именно с доказательства тезиса о том, что любое суждение,

даже

относящееся к «имманентному материалу знания», трансцендирует вре-

менные рамки, Франк начинает свою

работу.

Роль этого положения ясно из

того, отмеченного выше, значения, которое Франк придает

доступу

к сфере

вневременного вообще.

'Франк,

ibid.,

с. 79.

Ibid., с.

83-84.

Ibid., с. 85, прим.

» Ibid., с. 82-83.

«Смысл», как его понимает Франк ни коим образом не

соответствует

«смыслу»

Гуссерля: «смысл всякого знания состоит в устанавливаемом им отношении

между

предметом и содержанием» (ibid., I).

176

СЕМЕН ЛЮДВИГОВИЧ ФРАНК

Работа «Предмет знания» свидетельствует о том, что С. Л. Франк, по-

видимому, внимательно следил за феноменологической литературой. Фактиче-

ски

по всем ключевым темам (отмеченный выше вневременной момент

сужде-

ний,

проблема части и целого, смысла и предмета, символического характера

познания

и др.) привлекаются те или иные положения Гуссерля, причем не

только из «Логических исследований», но и из «Идей к чистой феноменологии и

феноменологической

философии». Кроме того, присутствуют ссылки на Брен-

тано,

Штумпфа, Шелера, Райнаха и

других,

в той или иной степени связанных с

феноменологической

философией мыслителей.

В отношении перевода «Пролегомен к чистой логике» и их оценки С.

Л.

Франком необходимо отметить следующее. «Пролегомены» рассматривают-

ся

как самостоятельная и совершенно независимая от второго тома

«Логических исследовании» работа, критическая по преимуществу, положи-

тельная заслуга которой состоит в опровержении психологизма и релятивизма в

логике и теории познания. В плане перевода это сказывается в том, что ключе-

вая

для второго тома терминология может рассматриваться в «Пролегоменах»

как

встречающаяся «спорадически и без твердо установленного технического

значения».

Второй том «Логических исследований» считается «специальным» и

трудом

поддающимся переводу. Кроме того, из «Предмета познания» нам

известно,

что он несет на себе отпечаток психологизма, что явно снижает его

ценность

по сравнению с первым томом. В плане перевода это никак не отра-

жается в том смысле, что едва ли есть необходимость в его переводе (эту пози-

ция

наиболее явно выразил в своей рецензии С. Гессен). Таким образом, не-

смотря на серьезные расхождения в философских позициях С. Л. Франка и оте-

чественных неокантианцев (Гессен, Салагов и др.), здесь имеется существенное

единство в оценках «Логических исследований» Гуссерля. Относительно недо-

разумений, связанных с переводом понятия значимости (Geltung), столь сильно

взволновавших отечественных неокантианцев, можно сказать, что и позднее

Франк

не придавал этому понятию никакого серьезного значения: «Нужно об-

ладать очень упрощенным, так сказать, обывательским понятием «бытия», что-

бы противопоставлять трансцендентную

«необходимость»

(или «ценность», или

«долженствование») трансцендентному бытию.

Ведь

все эти возвышенные

начала, раз они признаны трансцендентными, тоже с у τ ь, т. е.

суть

бытие, хотя

особого рода».

Что касается сомнений, возбужденных у С. Л. Франка пере-

дачей термина

«Wissenschsftslehre»,

то можно сказать, что они были напрасны,

поскольку к настоящему времени набралось достаточно исследований, которые

рассматривают идеи Гуссерля именно в теоретической связи с системой Фихте,

Как это делает Риккерт.

[Прим.

С. Л. Франка.]

'« Ibid., с. 65.

Например: Гайденко, П. П. «Философия

Фихте

и современность», М.: Мысль,

1979,

с.

146-153;

Huppolite

«Die

fichtesche Idee der Wissenschaftslehre und der Entwurf

Husserls».

- Husserl et la

pensée

moderne».

Den

Haag,

1959;

Tietjen

«Fichte

und

Husserl.

Letzbegründung,

Subjektivität

und

praktische

Vernunft

transzendentalen

Idealismus».

Frankfurt

Main,

Vittorio

Klostermann,

1980

177

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

хотя историческая преемственность связывает наукоучение Гуссерля именно с

«Наукоучением» Больцано.

В.

Куренной

Франк

С.Л.

Предисловие редактора русского издания книги Э. Гуссерля.

Логи-

ческие

исследования.

Ч. 1.

«Логические исследования» проф. Э. Гуссерля — первая часть ко-

торых, посвященная уяснению понятия и основ науки логики, предлагается

теперь вниманию русских читателей — представляют, по согласному мне-

нию

специалистов, одно из самых выдающихся произведений логической

литературы последних лет. Бесспорная

заслуга

Гуссерля

— все равно, разде-

ляем ли мы его собственную точку зрения или нет— состоит в том, что он

вносит подлинную ясность в основные логические понятия и тем содейству-

ет разрешению споров, которые грозят затянуться до бесконечности в силу

двусмысленности и неопределенности понятий и терминов. Таковы споры о

«нормативном» или «естественном» характере логических законов, об объ-

ективности и субъективности познания, об отношении

между

логикой и

психологией и т.п.

Сам

Гуссерль

стоит на точке зрения, которую можно было бы на-

звать идеалистическим объективизмом. Он проводит резкую и ясную грани-

цу

между

объективным идеально-логическим

содержанием

мышления и

субъективным, реально-психологическим

процессом

мышления; на почве

этого разграничения он решительно отвергает все попытки перенести на со-

держание мышления или познания субъективистические или психологичес-

кие

категории, применимые к процессу мышления и заимствованные из рас-

смотрения последнего. Эта позиция находится в двойственном отношении к

идеям

Канта

и к современным философским учениям, отразившим влияние

Канта.

С одной стороны, никто

глубже,

чем Кант, не подметил основного

различия

между

психологическим

происхождением

и логическим (или гно-

сеологическим)

значением

наших идей,

между

генетическим (каузальным)

объяснением

познания в психологии и критическим

уяснением

его в гносео-

логии; достаточно указать, что именно это различение положило конец

многовековому спору

между

эмпиризмом и рационализмом, путем выясне-

ния,

что познание психологически проистекает из опыта, но логически не

может быть целиком

обосновано

на опытных данных. С

другой

стороны, од-

нако,

можно также сказать, что никто не содействовал распространению

психологизма и субъективизма в философии более, чем Кант, который за-

ставил весь объективный мир

«вращаться»

вокруг человеческого сознания.

Правда, понятия «сознания»,

«Разума»

и т.п. употребляются

Кантом

столь многозначном и мало выясненном смысле, что, как известно, весьма

Больцано, как известно, определяет наукоучение как науку,

обучающую

тому,

как

излагать

другие

науки или «как составлять учебники».

178

СЕМЕН

ЛЮДВИГОВИЧ

ФРАНК

трудно уловить подлинное значение соответствующих утверждений

Кашпа.

Однако,

невозможно отрицать наличность прямых противоречий в его ана-

лизе познания, и бесспорно, что оба эти мотива — и психологический, и ан-

типсихологический —

присутствуют

даже

резко выражены в его филосо-

фии.

Этим было создано, по справедливому замечанию

Гуссерля

(стр. 107),

«невыносимое смешение отчасти правильных, отчасти ложных

утвержде-

ний». В какой мере это смешение царит еще и в современной гносеологии,

находящейся под сильнейшим влиянием

Канта

и разных форм кантиан-

ства, — это показывает представленный

Гуссерлем

поучительный разбор

логических работ

Зигварта,

Эрманда,

Ланге

и др.

Гуссерль,

по меньшей ме-

ре,

вносит полную ясность в положение

дела,

решительно примыкая к ан-

типсихологической тенденции

Канта

и столь же решительно отвергая про-

тивоположную, психологическую тенденцию.

Еще большее значение имеет

труд

Гуссерля,

если противопоставить

его тем уже явно психологическим и релятивистическим идеям, которые

приобрели большую популярность в последнее время. Мы разумеем не

только логические воззрения Милля, но и главным образом «эмпириокрити-

цизм», а также самоновейшую форму скептического релятивизма — т. наз.

«прагматизм». Эмпириокритицизм, который пользуется исключительным

признанием

среди некоторой части нашей интеллигенции, подвергнуть сжа-

той,

но меткой и мастерской критике в особой (IX)

главе

этой книги. При-

знание

плодотворности и законности «принципа экономии мышления», как

телеологической точки зрения в психологии познания, сочетается у

Гуссер-

ля с убедительным уяснением несостоятельности этой философской концеп-

ции,

поскольку она притязает заменить собою подлинный гносеологичес-

кий

анализ. О

«прагматизме»

Гуссерль

еще не упоминает, так как появление

его книги (в 1900 г.) предшествует расцвету этого движения, но читателю не

трудно

будет

отнести общие аргументы

Гуссерля

и к этой, самой резкой

форме критикуемого им субъективизма. Принципиальный объективизм

Гуссерля

приобретает, таким образом, и широкий культурно-философский

смысл, как одинокий, но сильный протест как бы самого научного

духа

против распространяющихся влияний скептического и субъективистическо-

го умонастроения, грозящих пошатнуть доверие к научной истине и поколе-

бать ее самодовлеющее значение.

Перевод предлагаемой первой части работы

Гуссерля

не представ-

лял особых терминологических затруднений, так как большинство сложных

труднопередаваемых новых логических терминов, введенных

Гуссерлем

изобилии употребляемых им во второй (специальной) части его исследо-

вания,

либо вообще не упоминаются в первой части, либо же встречаются в

ней

только спорадически и без твердо установленного технического значе-

ния,

так что их можно было бы передавать описательно и в зависимости от

общего контекста. Некоторое сомнение

возбуждала

только передача терми-

на

«Wissenschaftslehre».

Слово «наукоучение», на котором я остановился

при

его переводе, отчасти неудобно тем, что оно исторически ассоциирова-

лось с системой

Фихте,

к которой идеи

Гуссерля

не стоят ни в каком близ-

179

II.

ПЕРВИЧНАЯ

РЕЦЕПЦИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГИИ

РОССИИ

ком отношении. Однако, заменить его удобным в иных отношениях терми-

ном «теория науки» (не говоря уже о менее точных передачах) оказалось не-

возможным, так как именно

теоретический

характер этой дисциплины яв-

ляется в работе

Гуссерля

спорным вопросом, подлежащим разрешению. С

другой стороны, если сам автор пользуется термином

«Wissenschafts-

lehre»— который по-немецки тоже, ведь, непосредственно наводит на

мысль о системе

Фихте

— в новом значении, примыкая не к учению

Фихте,

а к одноименному учению

Больцано,

то не было основания не делать того

же и в русском переводе.

Примечания

Публикуется

по

изданию: Гуссерль

Э.

Логические

исследования.

Часть

1.СП6., 1909.С. VIII-XI.

Николай

Онуфриевич

Лосский

(1870-1965)

после окончания

в 1898

году

историко-философского факультета Санкт-Петербургского университета

и ко-

мандировок

Страсбург (1901), Лейпциг

(1902)

Геттинген (1903), связанных

занятиями

экспериментальной психологией

подготовкой магистерской

дис-

сертации,

1903

году

защищает

Санкт-Петербургском университете магистер-

скую диссертацию «Основные учения психологии

точки зрения волюнтариз-

ма».

этой работе Лосский предпринимает, используя психологические учения

Теодора Липпса

Уильяма Джемса, рассмотрение всей душевных состояний

сознания,

опираясь

на

различение

«моих» и

«данных

мне»

переживаний,

при-

ходит

выводу,

что

только средние

по

степени сложности переживания отно-

сятся

к я

этого человека,

самые простые

самые сложные

входят

область

мира не-я.

опубликованной

в 12-ом

номере журнала «Русская

мысль»

за 1909

год рецензии Лосского

на

публикацию русского перевода первого тома

«Логических исследований»

это

произведение рекомендуется

как

полезное

не

только

для

специалистов,

но и для лиц,

впервые приступающих

изучению

логической науки. Приветствуя антипсихологический пафос «Исследований»,

Лосский указывает,

что

путем ясного различения акта суждения, представляю-

щего собой психический процесс,

смысла суждения, которое есть

не

психиче-

ский

процесс,

но

идеальная значимость, намечается путь

для

освобождения

от

психологизма. Позднее

— в 1911

году

—

Лосский читает

на

историко-

филологическом факультете Санкт-Петербургского университета курс, посвя-

щенный

«Интенционализму

Гуссерля»,

также готовит статью

«Об

интенцио-

нализме Гуссерля

связи

интуитивизмом» для второй книги журнала

«Логос»

за

1910

год, которая, однако,

так и

не была опубликована.

своем докладе, прочитанном

на IV

философском конгрессе

в Бо-

лонье «Теория познания

проблема происхождения знания» * Лосский, разви-

вая тезис

независимости истинности знания

от его

происхождения, обращает-

Лосский Н.О., Теория познания

проблема происхождения

знания,

Вопросы

фило-

софии

психологии.

1911.

Кн.

108

(III).

С.

291-299.

180