Чубаров И.М. (ред., сост.) Антология феноменологической философии в России

Подождите немного. Документ загружается.

Г.ЧЕЛПАНОВ

них мы можем посредством идеации созерцать различные чистые сущности

непосредственно и в некоторых

случаях

даже

адекватно,

будет

ли то сущ-

ность пространственного образа, мелодии, социального процесса вооб-

ще»

Можно было бы

думать,

что то, что

Гуссерль

называет сущностью,

есть не что иное, как

общее,

в противоположность индивидуальному. Это

предположение может привести к решительно неверному пониманию Гус-

серля. Поэтому чрезвычайно важно подчеркнуть, что, по Гуссерлю,

позна-

ние

сущности

совсем

не то же

самое,

что

познание

общего.

Их отличает то,

что

Гуссерль

называет

эйдетической

всеобщностью.

«Не

следует

смешивать

безграничную общность законов природы с общностью сущности

(Wesensallgemeinheit»).

Предложение:

«все

тела

тяжелы»

не имеет безуслов-

ной

всеобщности эйдетических общих предложений, поскольку оно, соглас-

но

своему смыслу, как естественному закону,

влечет

за собою положение

бытия, и именно в самой природе, в пространственно-временной действи-

тельности. Все

тела

в природе, все действительные

тела

тяжелы. Наоборот,

предложение:

«все

материальные вещи протяженны» имеет эйдетическую

общность и может быть понимаемо, как чисто эйдетическое. Оно высказы-

вает

то, что основывается на сущности материальной вещи и на сущности

протяженности, и что мы понимаем, как

безусловную

общезначимость»

Если мы говорим, что

«цвет

вообще отличается от тона вообще», то мы

имеем примеры суждения, имеющего сущностную общность. Приведенные

примеры ясно показывают, то эйдетическое познание отличается от позна-

ния

просто общего тем, что его положения аподиктически достоверны.

Из

этого различения познания общего от познания сущности мы

можем получить некоторое представление о том, что

Гуссерль

под сущ-

ностью понимает не просто общее, как это может показаться с первого ра-

за. Вопрос о характере реальности, присущей сущности, может выясниться

том

случае,

если мы выясним, что понимает

Гуссерль

под интуицией сущ-

ности,

по-видимому, по аналогии с интуицией индивидуального.

Что

Гуссерль

понятие интуиции употребляет в смысле совершенно

отличном от обычного понимания, показывает то обстоятельство, что он

признает наличность категориального созерцания, в котором совершенно

не

имеется налицо какое бы то ни было созерцание. «Предмет с этими кате-

гориальными формами не только мыслится, но именно

созерцается

или

воспринимается»

Из этого можно видеть, что, по Гуссерлю, для законо-

мерного употребления понятия интуиции нет надобности в каком-нибудь

чувственном содержании или, вообще, в каком бы то ни было содержании;

что можно созерцать (применяясь к обычной терминологии) какую-нибудь

мысль, а так как сущности

суть

именно идеальные реальности, то само со-

бою разумеется, что интуиция их может осуществляться так же, как и ин-

12-13.

« Ib. 16.

"Log. Unt. II.6I5.

501

VI.

УЧЕБНИКИ,

СЛОВАРИ,

ЖУРНАЛЬНЫЕ

ОБЗОРЫ

туиция единичных вещей. Та наука, которая познает эти идеальные сущ-

ности,

и есть

феноменология.

Остановимся на рассмотрении того вопроса, который представляет

для нас наибольший интерес — именно на вопросе об

отношении

между

феноменологией

психологией.

Между ними, как мы видели выше, то общее,

что, как та, так и другая, имеют своим предметом сознание. Несмотря на

такую

общность предмета,

между

психологией и феноменологией остается

непроходимое различие, заключающееся в том, что первая есть наука о

фактах,

а вторая есть наука о

сущностях.

Но

что Гуссерль понимает под фактами в отличие от сущности?

Под

фактами Гуссерль понимает то, что имеет индивидуальное вре-

меннопространственное существование, что

существует,

как нечто, что есть

этом месте времени, имеет эту свою длительность и содержание реаль-

ности.

Феноменология также исходит от единичных вещей, она отбрасы-

вает всякую индивидуацию и стремится познать идеально тождественную

сущность, которая, как всякая сущность, может проявиться не только в

данном месте пространства или времени, но может проявиться в бесчислен-

ном

множестве экземпляров.

Применительно

к сознанию, это различие

между

фактами, как пред-

метом психологии, и сущностью, как предметом феноменологии, может

быть выражено следующим образом. «Психология имеет дело с эмпириче-

ским

сознанием, следовательно, с переживаниями, которые принадлежат

мне или

другим

лицам и которые понимаются, как существующая в связи

природы. Феноменологическое описание имеет своим предметом чистое

сознание,

оно обращает внимание в самом строгом смысле, на переживание,

как

оно есть само в

себе»

Вследствие различия предмета психологии и предмета феноменоло-

гии созидается различие в достоверности положений психологии и феноме-

нологии.

Положения этой последней

всегда

имеют

аподиктически

досто-

верный характер, и именно потому, что феноменология есть учение о сущ-

ности психических явлений. В то время, как феноменология познает сущ-

ности,

на долю психологии остается познание общего. Но познание общего,

как

мы видели, отнюдь не тождественно с познанием сущностей. Если пси-

хология, не ограничиваясь описанием индивидуальных явлений, ищет в них

общее, все же такая психология не станет феноменологией, ибо эта послед-

няя

имеет целью установить

необходимое

отношение

между

сущностью яв-

лений.

Суждения, которые являются в

результате

такого установления,

всегда

имеют

аподиктический

характер, чего никогда не бывает в положе-

ниях,

имеющих индуктивно общий характер. Феноменологические описа-

ния

в области психического бытия имеют целью установить отношение той

же достоверности, что и положения математические. Вследствие этого фе-

номенология так относится к психологии, как математика относится к фи-

зике,

т. е. она созидает аподиктически достоверные положения относитель-

« Phil. 320.

502

Г.ЧЕЛПАНОВ

но

психических явлений, которые

могут

быть положены в основу эмпири-

ческой

психологии.

Вот в собственных выражениях Гуссерля его взгляд на отношение

между

феноменологией и психологией, как он его формулировал на съезде

психологов в Геттингене в 1913 г. «Чистая феноменология не есть описа-

тельная психология и ничего не содержит из описательной психологии точ-

но

так, как математика не содержит телесности, как чистая геометрия не

содержит

физики.

Психология и физика

суть

науки о фактах, науки о дей-

ствительном мире, чистая же

феноменология,

геометрия и

другие

подобные

науки

суть

науки о сущностях, науки о чисто идеальных возможностях.

Существование реального для таких наук находится вне всякого вопроса, и

поэтому нигде и никогда не является темой для утверждения. В том же са-

мом смысле мы утверждаем, что эти науки не основываются на

«опыте»

(в

естественно научном смысле слова), который устанавливает при помощи

наблюдений и испытываний реальное бытие или бытие в том или ином ви-

де. Подобно тому, как чистая геометрия есть учение о сущности чистого

пространства, другими словами, есть наука об идеально-возможных про-

странственных формах, чистая феноменология есть учение о сущности со-

знания,

наука об идеально возможных формах сознания (с их имманентны-

ми

коррелатами). Подобные науки основываются не на опыте, а на созер-

цании

сущности, простой и лишенной всякой мистичности смысл которого

можно

иллюстрировать при помощи геометрической интуиции основных

образований

и первичных отношений сущностей, получающих свое выра-

жение в аксиомах. Чистая математика телесности находит применение в

изучении природы, как предмета опыта, и делает возможным точное есте-

ствознание

в высшем смысле слова (в смысле

физики

нового времени). Рав-

ным

образом чистая феноменология находит применение к психологии и

делает возможной точную психологию, описательную и объяснительную в

соответствующем высшем смысле»

**.

Гуссерль проводит параллель

между

математикой

феноменологи-

ей. Как та, так и другая, имеют своим предметом идеальные возможности,

совершенно

не заботясь о их реальности. Общим является также их аподик-

тическая достоверность. Так как различие

между

науками о фактах и нау-

ками

о сущностях он иллюстрирует примером математики, то получается

впечатление, как

будто

между

феноменологией и математикой нет никакого

существенного различия,

между

тем как на самом

деле

оказывается, что

между

ними имеется очень существенное различие.

Именно,

феноменоло-

гия,

как описательное учение о сущности переживаний, есть наука

дескрип-

тивная, и именно этим она отличается от математики, характерным для

которой

является точность

. «Точные и чисто описательные науки, хотя и

связываются

друг

с другом, — говорит Гуссерль в

другом

месте, — но они

Berichte

über den VI Kongress für Psychologie. 1914. II. Theil. сбр. 144-5.

Id. 138-9.

503

VI.

УЧЕБНИКИ,

СЛОВАРИ,

ЖУРНАЛЬНЫЕ

ОБЗОРЫ

не

могут

выступать одна вместо

другой»

**. Общим для математики и фе-

номенологии является то обстоятельство, что феноменология и математика

не

имеют

дела

с реальными фактами и не заботятся о существовании фак-

тов. Геометрия и феноменология, как науки чистой сущности, не знают ни-

каких установлений относительно реального существования. С этим нахо-

дится в связи то обстоятельство, что для них

фикции

дают

лучшие основы,

чем данности восприятия и опыта

Таким

образом, взгляд Гуссерля на отличие феноменологии от пси-

хологии совершенно ясен, но некоторые пункты его аргументации здесь,

как

и выше, вызывают недоумение и прежде всего вопрос об отличии вос-

приятия

«сущности»

от восприятия

«общего».

Правда, с ним нельзя не согласиться, когда он отличает те положе-

ния,

которые являются

результатом

постижения сущностей и которые

имеют аподиктически достоверный характер, и те положения, которые,

хотя

имеют общий характер, однако лишены такого характера, но все же у

Гуссерля не проводится ясного различия

между

познанием общего и позна-

нием

сущности.

Гуссерль

утверждает,

что феноменология поставляет своей целью со-

зерцать сущности. Сущности, как мы видели, не

суть

ни фактическое, ни

реальное.

Гуссерль

думает,

что это составляет существенное отличие

фено-

менологии от психологии, которая есть наука и фактическом и о реальном.

На

это можно заметить, что и психология не ограничивается только лишь

описанием единичных переживаний в их конкретной действительности. Она

также стремится к отысканию общего, и это общее, как все общее, имеет

вневременный

характер. В самом деле, мы в психологии говорим о воле во-

обще, о представлениях вообще, а не каких-либо конкретных проявлениях

воли, ни о каких-либо конкретно данных представлениях. Так как вневре-

менность и по

Гуссерлю

является главным признаком сущности, то делается

ясным,

что мы и в психологии стремимся к познанию сущности явлений. В

этом смысле задачи психологии и задачи феноменологии являются тожде-

ственными. Но мы видели, что собственно

хочет

сказать Гуссерль. По его

мнению,

общее

познается

из

индукции,

сущность

из

интуиции,

при чем

интуиция,

как процесс, совершается непосредственно, и в акте интуиции

познание

сущности совершается адекватно.

Но

действительно ли акт интуиции совершается так непосредствен-

но,

как это представляется

Гуссерлю?

Мне кажется, нет, и в этом нетрудно

убедиться, если мы рассмотрим, каким образом осуществляется процесс

интуиции сущности. Если рассматривать этот процесс с чисто психологи-

ческой точки

зрения,

то придется признать, что аналогия с интуицией инди-

видуального предмета совсем неверна.

Если под интуицией понимается непосредственно постижение без ка-

ких-либо промежуточных процессов, то предмет интуиции должен пред-

Id.

138-I39.

"Id. 158.

504

Г.ЧЕЛПАНОВ

ставлять собою нечто единое, цельное. Все преимущества интуитивного

познания

заключаются в том, что оно имеет характер непосредственный,

абсолютный и адекватный. На непосредственный характер интуиции, по-

видимому, указывает убеждение в реальном существовании сущностей и,

кроме того, постоянное сопоставление интуиции индивидуального и интуи-

ции

сущности. Но если и можно в некотором условном смысле признать,

что интуиция индивидуального имеет непосредственный характер, то этого

никак

нельзя сказать относительно интуиции сущности. Хотя Гуссерль

употребляет выражение «феноменологическое созерцание», однако он по-

нимает это созерцание далеко не в буквальном смысле, и Пфендер по этому

поводу говорит: «Конечно, феноменология не заканчивает только лишь

простым усмотрением самих вещей, но она предполагает «сравнение» и

«различение», «анализирование», «объединение» и «устанавливание отно-

шений». Она предполагает это так же, как и всякое научное исследова-

ние»

. Сам Гуссерль находит, что для осуществления интуиции необходимо

сравнение,

сопоставление

Предполагаемая Гуссерлем интуиция есть не что иное, как известный

конструктивный

процесс, который состоит в том, что мы построяем иде-

альные образы, которые затем иллюстрируются при помощи единичных

случаев. Это есть построение в процессе рефлексии.

Но

такого рода построение никоим образом нельзя назвать интуици-

ей.

Так, например, геометрические образы нельзя считать предметами ин-

туиции в том смысле, в каком таковыми являются предметы чувственной

интуиции. При помощи этих образов мыслятся определенные содержания,

при

чем мышление их подчиняется определенным нормативным требова-

ниям.

Такого рода построения

могут

быть в различных областях познания,

том числе и в психологии.

Если это признать, то сделается ясным, что едва ли Гуссерль в этом

случае

вполне закономерно употребляет понятие интуиции. Ведь, по Гус-

серлю, интуиция что-то схватывает целиком,

между

тем как в процессе ин-

туиции сущности, по-видимому, нет никакого схватывания, а скорее есть

построение.

Было бы гораздо правильнее, если бы Гуссерль вместо понятия

интуиция,

употреблял понятие рефлексии;

тогда,

по крайней мере, посред-

ственный характер познания в этом

случае

не подлежал бы сомнению.

Если принять чисто психологическое объяснение участия рефлексии

созидании идеальных образов

*°,

то станет понятной возможность объяс-

нения

родства математики и феноменологии. Благодаря спонтанному ха-

рактеру рефлексии, мы можем процесс абстракции доводить до желаемой

Zur Psychologie d. Gesinnungen стр. 330

Jahrbuch

für

Philosophie

und

phanomen

Forschung.

Erster

Β. Ι Th.

Phil. 315: «и если мы

чистом созерцании,

переходя

от

восприятия

восприятию,

приводим

известность, что есть восприятие, восприятие само

себе это тожде-

ственное любых текучих единичных восприятий,

то

мы, созерцая, схватываем сущ-

ность восприятия».

Об этом см. мою «Проблема восприятия пространства», ч. II, стр. 376.

505

VI.

УЧЕБНИКИ,

СЛОВАРИ,

ЖУРНАЛЬНЫЕ

ОБЗОРЫ

нами

границы, мы можем брать то или

другое

изучаемое нами переживание

той чистоте, которая придает этому переживанию характер чего-то абсо-

лютного. Мы идеализируем эти переживания так же, как идеализируем во-

обще математические образы.

Это психологическое объяснение исключает необходимость

онтоло-

гического

допущения каких-либо реальностей. Такое допущение

всегда

мо-

жет оставаться гипотетическим. На самом деле, как мы видели,

Гуссерль

именно

допускает реальность сущностей,

хотя

он и не называет их реаль-

ность

реальностью. Но ведь то, что мы воспринимаем,

хотя

бы оно и назы-

валось только предметом, все же есть реальность.

Впрочем,

заслуга

феноменологии Гуссерля заключается,

между

про-

чим,

в том, что она ищет гносеологических основ для психологии и находит

их в тех реальностях, которые она называет сущностями.

Спор

относительно того, есть ли феноменология психология или нет,

данном

случае

оказывается вопросом терминологическим. Само собой

разумеется, что феноменология и психология не покрывают

друг

друга.

Но

следует

признать, что

современная

психология

имеет

своем

содержании

положения

добытые

феноменологически.

Это в действительности признает и

Гуссерль, когда допускает существование особой

эйдетической

психоло-

гии

. Эта психология должна поставлять своей целью познание сущности

психических

явлений,

но неизвестно, почему

Гуссерль

утверждает,

что эйде-

тическая психология не то же самое, что феноменология. Из этого

следует,

что, когда

Гуссерль

сопоставляет феноменологию с психологией, то он под

«современной» психологией понимает только эмпирическую психологию, т.

е. психологию, которая содержит только индуктивно добытые положения,

между

тем как на самом

деле

в современной психологии есть положения,

имеющие аподиктически достоверный характер. Их

Гуссерль

почему-то

исключает из содержания психологии и относит в область чистой феноме-

нологии.

Оттого и кажется, что феноменология и психология не имеют ни-

чего

общего, в то время как на самом

деле

психология содержит в себе по-

ложения,

добытые феноменологическим методом. Поэтому нельзя согла-

ситься с Гуссерлем, когда он говорит, что феноменология вовсе не есть пси-

хология. Как легко видеть из предыдущего изложения, феноменология в

некоторой

своей части покрывается аналитической психологией, а метод

феноменологический

вполне тождествен с методом аналитическим.

Нет

надобности выделять феноменологию из психологии только по-

тому,

что ее положения отличаются абсолютной достоверностью, в то вре-

мя

как положениям эмпирической психологии присуща относительная до-

стоверность.

Ведь

классификация должна производиться по

предмету,

а не

по

достоверности. Правда, в дальнейшем развитии психологии область

применения

феноменологического метода в психологии значительно рас-

ширится,

но все же мне кажется, что не

будет

оснований для выделения ре-

Id. 142 и

след.

506

Г.ЧЕЛПАНОВ

зультатов, добытых при помощи этого метода в отдельную область, ибо

феноменология все же есть учение о психическом бытии.

Мне

еще хотелось сделать замечание относительно отрицательного

взгляда Гуссерля на экспериментальную психологию. Касаюсь этого вопро-

са потому, что он имеет принципиальное значение. По мнению Гуссерля,

экспериментальная психология не может приводить к познанию сущности и

потому не может способствовать созданию положений, аподиктически до-

стоверных.

Следует

заметить, что, вообще, нападки на экспериментальную

психологию основаны у Гуссерля частью на недоразумении, частью на том,

что он критикует только вульгарные течения. Само собой разумеется, с

Гуссерлем

следует

согласииться, когда он

утверждает,

что эксперименталь-

ная

психология не может привести к познанию сущности психических явле-

ний, но,

тем не менее,

следует

признать, что экспериментальная психология,

научно поставленная, может способствовать разрешению как раз той зада-

чи,

которую Гуссерль поставляет феноменологии — именно,

точному

раз-

личению

понятий.

Примечания

Публикуется

по

изданию: «Психологического обозрения». М., 1917. №№

1,3-4

(с.

451-468).

Иван

Иванович

Лапшин

(1870-1952)

училея

А.И. Введенского

на ка-

федре философии историко-филологического факультета Санкт-Петербург-

ского университета

(1889-1893),

где был и

оставлен, переходя постепенно

от

приват-доцента

ординарному профессору и

заведующему

кафедры. Побывал

научной командировке

Англии

(1898-1899).

Известен как автор ряда содержа-

тельных историко-философских исследований

оригинальных сочинений.

Эмигрировал

из

России

Прагу (1922),

где

также активно работал (профессор

юридического факультета), выпустив еще несколько книг

по

эстетике

пробле-

мам творчества.

Философское

мышление Лапшина, бывшего

по

своему философскому

темпераменту правоверным кантианцем, практически

не

испытало сколь-

нибудь существенного воздействия феноменологии.

В двух его

основных сочи-

нениях

дореволюционного периода «Формы мышления

законы познания»

(1906)

«Проблема

чужого

«Я» в

новейшей философии»

(1910)

какие-либо

упо-

минания

Гуссерле

и его

феноменологических идеях совершенно

отсутствуют.

Однако определенное внимание феноменологии Лапшин

все же

уделял,

о чем

свидетельствует

факт ведения Лапшиным

Санкт-Петербургском университете

1915 — 1916

году

семинара

по

теории познания

психологии мышления,

на-

правленного

на

изучение философских работ Гуссерля, Риккерта

Кассирера,

также чтение

им

курса

по

философии

логике

на

Петербургских высших

жен-

ских курсах

в 1910 — 1911 гг., в

который входило изучение «Логических иссле-

дований» Гуссерля. Единственными опубликованным текстом Лапшина,

по-

священном

феноменологии Гуссерля, является небольшая статья

«Гуссерль»

справочного характера, опубликованная

1913

году

в 8-м

томе второго издания

энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона. Кроме того,

личном архиве

Лапшина сохранились небольшие заметки, датированные 1904 годом

озаглав-

507

VI.

УЧЕБНИКИ,

СЛОВАРИ,

ЖУРНАЛЬНЫЕ

ОБЗОРЫ

ленные

«Эдмунд

Гуссерль»

Все эти обстоятельства, однако, не отменяют того

факта,

что

никакого продуктивного опыта осмысления феноменологии Лапшин

так и не дал.

Т.

Дмитриев

Лапшин

И.

Гуссерль

(Husserl) Эдмунд — талантливый немецкий

философ.

Род.

1857 г. В своем первом крупном

труде

«Philosophie

Arithmetik»

(1884)

он

стоит на психологической, т.е. эмпирической основе, но в позднейшем

труде

(1900)

труде:

«Logische

Untersuchungen» (2 тт.: первый имеется в русск. пер.)

круто изменяет первоначальную точку зрения и становится рьяным против-

ником

психологизма. Связь его идей в этот последний период творчества с

воззрениями Больцано и Брентано очевидна. Идеал логики рисуется Г. в ви-

де общей теории науки, покоящейся на прочных, связанных и координи-

рованных

между

собой началах. Логика не есть чисто техническая или

практическая дисциплина, ибо при ее посредстве нам постепенно раскрыва-

ется сама

структура

истинного бытия. Одинаково ошибочно считать логику

частью психологии (Липпс) или опирающейся на знание психологии

(Милль).

Если на мгновение допустить, что основы знания покоятся на эм-

пирических данных

сознания,

то пришлось бы отвергнуть

безусловную

точ-

ность и необходимость априорных предпосылок знания. Принудительный

характер нашего мышления, поскольку он определяется законами логики,

коренится не в эмпирическом содержании переживаний, а в идеальном мо-

менте нечувственного порядка. Универсальность законов мышления абсо-

лютна и имеет одинаковую значимость для всякого разумного существа, не-

зависимо от индивидуальных особенностей его

психофизической

организа-

ции. Это последнее понятие не может быть объясняющим принципом для

законов

мышления: оно или само нуждается в объяснении, или уже предпо-

лагает

объяснение данным, т.е. скрывает в себе petitio principii, или является

«asylum

ignorantiae». Ссылки на то, что логические процессы

суть

психичес-

кое переживание, и потому логика — часть психологии, неосновательны,

ибо при подобных рассуждениях и математика превратилась бы в часть

психологии, а это, очевидно, нелепость. На самом

деле

и логика, и матема-

тика имеют в

виду

нечто совершенно иное, нежели психология, а именно не

субъективно-антропологическое единство познания, а объективно идеаль-

ное единство содержания познания. Это «идеальное единство» у Г. род-

ственно с платоновским миром идей.

В акте познания надо различать пси-

Архив

ЦГИА

г.

Санкт-Петербурга (ф.

2262.

о. 1. л. 103), в

котором хранится

эта

единица

был во

время нашей исследовательской командировки

в 1996 г.

закрыт

на

долгосрочный ремонт.

Упомянутая

библиографии П. Алексеева (Философия

мировоззрение. М.,

1990.

С.

519)

книга «Феноменология» (Прага,

1937)

имеет несколько иное название

и по-

священа русской литературе.

508

И.

ЛАПШИН

хическое субъективное переживание, напр., множественность точек или сло-

во

«число»,

от идеального объекта, на который направлено познание, при

чем безразлично, есть ли этот объект физическая реальность (вот этот стол),

образ фантазии (Снегурочка), или фикция (круглый квадрат). Этот идеаль-

ный

объект

всегда

трансцендентен

акту

познания

и, тем не менее, как то

постижим для нас. Как

именно?

— Не

спрашивайте!

— признайте, что по-

стижим, не

совпадая

ни с

каким

переживанием,

иначе все равно вам не

удаст-

ся

объяснить природу познания.

Идеальные объекты

образуют

внечув-

ственную систему, которая, однако, не объединена никаким божественным

сознанием или сверхсознанием, но, как и платоновские идеи, себе

довлеет.

Направленность

сознания на идеальный объект

дала

повод назвать подоб-

ное учение

«интенционализмом».

Логические идеи Г. положены в основу то-

го направления современной психологии мышления, которое обыкновенно

не

основательно называют вюрцбургской школой. Ее представители (напр.,

Messer)

указывают на то, что экспериментальная психология подтверждает

отделимость чувственных ингредиентов мышления от нечувственного

«смысла»,

постигаемого нами как нечто выходящее за пределы субъектив-

ных чувственных данных. Опыты с реакциями на время какого-нибудь мыс-

ленного процесса (понимания слова, напр.) показали, что при ясных обра-

зах может быть неясное мышление и наоборот.

Охватывание

смысла

отде-

лимо

по

времени

от восприятия образов и слов. Иногда при экспериментиро-

вании

нечувственный смысл схватывается раньше слова раздражителя. Г. и

Гомперц являются для современной психологии мышления

двумя

крайними

полюсами : если учение Гомперца близко к Юму, то учение Г. есть возрож-

денный платонизм. Сплетение платонизма с экспериментальной психологи-

ей — очень поучительный факт для тех, кто полагает,

будто

современная

психология раз навсегда отделалась от глубочайших вековечных проблем

философии.

См.:

Messer.

Empfindung und Denken.;

Lanz. Das Problem der

gegenstandlichkeit

der modernen

Logik;

Лосский.

Обоснование интуитивизма;

Gomperz.

Weltanschauungslehre. Bd. II.

Примечания

комментарии

Публикуется

по:

Новый энциклопедический словарь Брокгауза-

Эфрона.

М.,

1911 —

1916. Т.15.Стб.

317-318.

Лапшин ошибается: работа Гуссерля «Философия арифметики» была

опубликована не

1884,

а в 1891

году.

Относительно соображений предполагаемых критиков

«родствен-

ности» идеального единства значений

феноменологическом смысле

плато-

новским

миром идей Гуссерль отмечает

во

втором томе «Логических исследо-

ваний»: «Значения, могли

бы

мы сказать

так,

образуют

класс понятий

смыс-

ле

«всеобщих

предметов».

Но от

этого они

не

становятся предметами, которые

существуют

если

и не в

«мире»,

то в

некоем

τόπος ουράνιος

или

божественном

509

VI.

УЧЕБНИКИ,

СЛОВАРИ,

ЖУРНАЛЬНЫЕ

ОБЗОРЫ

уме, ибо такое гипостазирование было бы абсурдно. Тем, кто под бытием при-

вык

понимать только

«реальное»

бытие, под предметами - реальные предметы,

речь о всеобщих предметах и их бытии покажется фундаментально искаженной;

напротив,

не

будет

поражен тот, кто принимает эту речь просто как указание на

значимость определенных суждений...» (Husserl E.,

Logische

Untersuchungen.

Zweiter Band. I. Teil. Untersuchungen zur

Phänomenologie

und

Theorie

der

Erkenntniss.

Husserliana

XIX/1, s. 107).

Примечательно, что этот завуалированный упрек Гуссерля в

«мистицизме», впервые выдвинутый, по-видимому, Паулем Наторпом в его

рецензии

на «Логические исследования» (Natorp P., Zur Frage nach der

logischer

Methode,

Kantstudien,

bd. IV, Berlin: Reuter & Reichard, 1901, s.

270-283),

затем

неоднократно повторялся целым рядом философов и историков философии (по

разным,

впрочем, соображениям). Так, известный западногерманский историк

философии

Вольфганг Штегмюллер квалифицирует феноменологию Гуссерля

как

«путь

в мистику»

(Stegmüller

W.,

Haupströmungen

der

Gegenwortsphilosophie.

Bd. I.

Stuttgart,

1969, s. 90).

Т.

Дмитриев

Франк

С.

Гуссерль

Гуссерль Эдмунд —

проф.

философии в Геттингене, род. в 1859 г.,

один из выдающихся и влиятельных логиков нашего времени. В своей

«Философии арифметики»

(1891)

Гуссерль психологически исследовал по-

нятия

множества, единства и т.п. и, в противоположность Гельмгольцу и

др., признал основным понятием арифметики идею совокупности (Anzahl).

В этой работе Гуссерль исходил из понимания логики, как ветви психоло-

гии.

Но трудности, на которые он здесь наткнулся, привели его к необходи-

мости пересмотреть и реформировать логику, как науку; результатом этого

явились

замечательные «Логические исследования»,

1900-1901

(русский пер.

«Логические исследования», ч. I, «Пролегомены к чистой логике», пер. под

ред. и с пред. С.Л. Франка, «Образование»,

1909).

Работа Гуссерля имеет

большое принципиальное значение в современной философии: она борется

с субъективизмом, особенно влиятельным в неокантианстве, с распростра-

ненными

формами скептицизма и релятивизма и

ведет

к новому объектив-

но-идеалистическому направлению, имеющему родство с платонизмом

гегельянством.

Труд

Гуссерля оказал большое влияние на немецкую логику

гносеологию, заставив, например, таких выдающихся мыслителей, как

Липпс и отчасти Рюккерт, исправить свои прежние воззрения. Немало сво-

их последователей Гуссерль имеет и среди молодых представителей фило-

софии

в России. На него отчасти опирается Лосский в своем «Обосновании

интуитивизма».

Примечания

комментарии

Публикуется по изданию: Еврейская энциклопедия. Спб.,

1908-1913.

T.VI. Стб. 853.

См. примечание 3 к статье Ивана Лапшина.

510