Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики. Часть 1-2

Подождите немного. Документ загружается.

84 Из истории вопроса о соотношении языкового и мыслительного содержания

По существу здесь намечена типология понятийных категорий в

сфере грамматики. Речь идет о системе типов понятийных категорий,

построенной по принципу возрастающей грамматикализации их язы-

кового выявления. Первая ступень характеризуется меньшей степенью

грамматикализации (поскольку допускается выявление понятийной

категории не только в синтаксических построениях и в оформлении

слова, но и в семантике слов); вторая ступень отличается более высокой

степенью грамматикализации, что связано с выявлением понятийных

категорий синтаксическими и морфологическими средствами; третья

ступень связана с наличием грамматических форм; наконец, четвертая

ступень характеризуется наиболее высокой степенью грамматикализа-

ции, находящей выражение в системе форм, образующих грамматиче-

скую категорию.

Излагая в работах 40-х годов теорию понятийных категорий,

И. И. Мещанинов выдвигал на передний план все то, что в этих кате-

гориях связано с языком, с «языковой передачей», в которой особое

внимание уделяется наличию определенной системы. Признак систе-

мы в языковом выявлении того или иного понятия рассматривается

И. И. Мещаниновым как обязательный и необходимый признак поня-

тийной категории, как критерий ее выделения. Если этот признак от-

сутствует, то, по мысли И. И. Мещанинова, речь может идти о понятии,

существующем в сознании и передаваемом языковыми средствами, но

не о понятийной категории. Таким образом, понятийные категории

рассматриваются И. И. Мещаниновым в «языковой проекции», в язы-

ковом выявлении, имеющем характер системы. Эта мысль настойчиво

подчеркивается И. И. Мещаниновым:

«...выражая

в языке нормы дей-

ствительного сознания, эти понятия отражают общие категории мыш-

ления в его реальном выявлении, в данном случае в языке. Таким по-

нятиям, образующим в языке определенную систему, присваивается

мною наименование понятийных категорий. Всякое понятие, сущест-

вующее в сознании человека, может быть передано средствами языка.

Оно может быть выражено описательно, может быть передано семанти-

кою отдельного слова, может в своей языковой передаче образовать

в нем определенную систему. В последнем случае выступает понятий-

ная категория. Она передается не через язык, а в самом языке, не толь-

ко его средствами, а в самой его материальной части. Таким образом,

не всякое передаваемое языком понятие является понятийною кате-

гориею. Ею становится такое понятие, которое выступает в языковом

Из работ

30—60-х

годов XX в. 85

строе и получает в нем определенное построение. Последнее находит

свое выражение в определенной лексической, морфологической или

синтаксической системе» [Мещанинов 1945: 15].

Конечно, указанные И. И. Мещаниновым признаки системности в

языковом выражении понятийных категорий имеют весьма общий

характер, однако важно, что в определение понятийной категории вве-

ден принцип системности в ее языковом выражении. Тем самым тезис

о языковой (а не только мыслительной) природе понятийных кате-

горий получил развитие в ориентации на систему языковых средств.

Здесь можно видеть дополнительное уточнение понятия категориза-

ции: категориально то, что выступает в языковом строе, получая в нем

определенное построение.

Общая направленность теории И. И. Мещанинова на принцип сис-

темности в языковой репрезентации понятийных категорий нашла

отражение в теории модальности, изложенной В. В. Виноградовым в

статье

1950

г., где основное внимание уделяется анализу отношений ме-

жду синтаксическими, морфологическими и лексическими компонен-

тами рассматриваемого единства (см. [Виноградов 1975:

53—87]).

При-

мечательно указание В. В. Виноградова на то, что категория модаль-

ности — «из типа тех категорий, которые акад. И. И. Мещанинов на-

звал „понятийными категориями"» [Там же: 57].

Вместе с тем И. И. Мещанинов обращал внимание и на собственно по-

нятийную, мыслительную сторону выделяемых им категорий. Он под-

черкивал, что понятийные категории выражают в языке нормы

дейст-

вующего сознания, отражают общие категории мышления [Мещанинов

1945:

14—15].

В теории И. И. Мещанинова отразилась сложная, двойст-

венная природа рассматриваемых мыслительно-языковых отношений.

Мыслительно-языковая сущность понятийных категорий так или

иначе интерпретируется в различных направлениях лингвистических

исследований. В данной связи уместно сослаться на концепцию О. Ес-

персена, в которой нашли отражение связи мыслительных и языковых

оснований рассматриваемых категорий. О. Есперсен, с одной стороны,

характеризует понятийные категории как

внеязыковые,

универсаль-

ные, относящиеся к миру универсальной логики (см. [Есперсен 1958:

57—59]),

а с другой — подчеркивает, что при установлении понятий-

ных категорий необходимо сосредоточить внимание на уже установ-

ленных синтаксических категориях:

«...было

бы неправильным при-

ступать к делу, не принимая во внимание существование языка вообще,

86 Из истории вопроса о соотношении языкового и мыслительного содержания

классифицируя предметы и понятия безотносительно к их языковому

выражению» [Там же: 60].

В двойственности, о которой идет речь, заключены предпосылки воз-

можной дальнейшей дифференциации. Такая дифференциация отчасти

наметилась в более поздних работах И. И. Мещанинова, где специально

выделяется собственно понятийный, логический аспект — в логических

категориях. И. И. Мещанинов проводит различие между логическими и

логико-грамматическими категориями, образуемыми соединением ло-

гического содержания с его грамматическим выражением. Он пишет:

«Логические категории сохраняют свое самостоятельное значение, неза-

висимое от синтаксической конструкции предложения, и устанавливают

связь языка с мышлением, передавая логическое содержание образуемым

в языке грамматическим построениям» [Мещанинов 1967: 9]. И далее:

«В предложении выступают грамматически передаваемые категории

мышления, выражающие действующее лицо, само действие и связанные

с ними члены высказывания» [Там же:

11].

В понятии же логико-грамма-

тических категорий подчеркивается связь логического содержания

с грамматическим выражением: «Логическое содержание, соединяемое

с его грамматическим выражением, образует в языке не обособленные, а

совместно выступающие логико-грамматические категории» [Там же:

12].

Именно с логико-грамматическими категориями (с особой их разновид-

ностью) соотносит И. И. Мещанинов те понятийные категории, о которых

он писал в работах 40-х годов: «В таком положении выделяется среди ис-

пользуемых языком логико-грамматических категорий особая их разно-

видность — „понятийные категории", которые выдвигались мною в моих

предыдущих работах» [Там же: 16]. На наш взгляд, концепция И. И. Ме-

щанинова, изложенная в публикациях 40-х годов, в полной мере сохраняет

свою значимость для истории разработки теории понятийных категорий.

Мысль И. И. Мещанинова о двойственной природе понятийных ка-

тегорий, заключающих в себе сторону мышления (сознания) и сторону

языкового выражения, оказалась созвучной более поздним концепциям.

Их авторы, прибегая к иной терминологии и вводя новые идеи, темы и

аспекты рассмотрения проблемы языковой и мыслительной категориза-

ции, всегда в той или иной форме обращаются к универсальным мысли-

тельным основаниям изучаемых единств и их неуниверсальному выявле-

нию в языковых единицах, классах и категориях (см., например, [Кац-

нельсон 1972; Меновщиков

1970]).

Эта «вечная тема» постоянно раскры-

вает новые аспекты и перспективы дальнейшего развития.

Из работ

30—60-х

годов XX в. 87

Концепция В. В. Виноградова

Грамматическое учение В. В. Виноградова

(1895—1969)

пронизано

идеей связи и взаимодействия грамматики и лексики, прежде всего грам-

матических и лексических значений:

«...в

реальной истории языка грам-

матические и лексические формы и значения органически связаны, посто-

янно влияют друг на друга. Поэтому изучение грамматического строя

языка без учета лексической его стороны, без учета взаимодействия лек-

сических и грамматических значений невозможно» [Виноградов 1972: 12].

Тем самым одним из центральных, основных объектов грамматического

анализа оказывается область собственно языковых значений, соотноше-

ние разных типов и аспектов этих значений, их взаимодействие в цело-

стной семантической структуре языковых единиц.

Определяя свой подход к решению основных вопросов синтаксиса

предложения на материале русского языка, В. В. Виноградов выступа-

ет против переноса на предложение основных конструктивных призна-

ков суждения, против смешения грамматической теории предложения

и логического анализа суждения. Центральное место в синтаксической

концепции В. В. Виноградова занимает анализ взаимодействия и связи

грамматических категорий и категорий мышления, выявление нацио-

нально-языковой специфики предложения, изучение соотношения

формы и функции синтаксических единиц. Рассматриваемая концеп-

ция не замкнута в сфере синтаксических форм, она обращена к тому от-

ношению, которое связывает высказываемое содержание с действи-

тельностью. Вместе с тем, строго определяя предмет грамматики в об-

ласти синтаксиса, В. В. Виноградов подчеркивает: «Конкретное со-

держание предложений не может быть предметом грамматического

рассмотрения. Грамматика изучает лишь структуру предложения, ти-

пические формы предложений, присущие тому или иному общенарод-

ному языку в его историческом развитии» [Виноградов 1975: 254]. За-

метим, что в настоящее время, когда конкретное смысловое содержание

высказывания все больше вовлекается в сферу грамматических исследо-

ваний, особенно важным становится строгое разграничение языкового

содержания синтаксических единиц и «конкретного содержания предло-

жений» (то и другое во многих работах смешивается в глобальном поня-

тии семантики, в частности синтаксической семантики).

В. В. Виноградов исходит из принципа множественности, сложно-

сти и многообразия аспектов семантической структуры. Он показывает,

88 Из истории вопроса о соотношении языкового и мыслительного содержания

насколько сложны и разнообразны «те воплощенные в звуковой ком-

плекс слова элементы мысли или мышления, которые прикрываются

общим именем „значения"» [Виноградов 1972: 16].

На основе анализа семантической структуры слова, прежде всего

различий в характере сочетания и взаимодействия лексических и грам-

матических значений, строится учение о структурно-семантических ти-

пах слов, включающее (как более частный и производный компонент)

и теорию частей речи [Там же:

30—32,

38—43].

Тот же принцип во мно-

гих отношениях обусловливает подход к истолкованию сущности фор-

мы слова. Аспекты этого понятия определяются в зависимости от раз-

личий между типами слов, в частности от характерного для каждого из

этих типов соотношения грамматических и лексических значений. Рас-

крывается неоднородность способов выражения грамматических

значений и самого характера этих значений у разных семантических

типов слов [Там же:

32—37].

Одним из аспектов собственно языковой грамматической семанти-

ки, привлекавших к себе внимание В. В. Виноградова, являются

формы и способы существования грамматических значений. Развивая

ту тенденцию, которая была представлена в предшествующей грамма-

тической традиции, в частности в грамматической концепции А. М.

Пеш-

ковского, В. В. Виноградов последовательно раскрывает содержатель-

ное и структурное многообразие грамматических значений. Так, харак-

теристика значений падежных форм русского языка отражает много-

образие семантических структур разных падежей. Используется не од-

на модель описания падежных значений, а несколько разных способов

описания, в зависимости от типа системно-структурной организации

данного значения [Там же:

141—146].

В грамматической концепции В. В. Виноградова представлен не

только путь от формы к значению, но и путь от семантического содержа-

ния к различным (не только грамматическим, но и лексическим) средст-

вам его выражения. С этим направлением анализа связана разработка во-

проса о категории модальности в русском языке, то же направление ана-

лиза играет важную роль в учении о синтаксических категориях модаль-

ности, времени и лица как компонентах предикативности.

Модальность трактуется В. В. Виноградовым как семантическая кате-

гория, имеющая языковой характер; обращается внимание не только на

содержание категории модальности, но и на формы ее обнаружения:

«...категория

модальности предложения принадлежит к числу основных,

Из работ

30—60-х

годов XX в. 89

центральных языковых категорий, в разных формах обнаруживающихся

в языках разных систем. Вместе с тем эта категория — из типа тех кате-

горий, которые акад. И. И. Мещанинов назвал „понятийными

кате-

гориями"...

Семантическая категория модальности в языках разных сис-

тем имеет смешанный лексико-грамматический характер. В языках евро-

пейской системы она охватывает всю ткань речи» [Виноградов 1975: 57].

Анализируя средства выражения модальности в русском языке,

В. В. Виноградов обращает внимание на то, что «различия в способах

выражения этой категории отчасти связаны с внутренними различия-

ми в самих ее синтаксико-семантических функциях, в ее функциональ-

но-синтаксическом существе» [Там же: 58]. При этом в центре внима-

ния оказывается соотношение и взаимодействие разных способов

выражения данной категории. Фактически на материале модальности

В. В. Виноградовым выявлены многие признаки тех языковых единств,

которые позднее стали рассматриваться рядом исследователей как

функционально-семантические (грамматико-лексические) поля.

Теория предикативности строится В. В. Виноградовым на функцио-

нальной основе. Центром и вместе с тем исходным пунктом этой теории

является определение предикативности с точки зрения ее значения и на-

значения:

«...значение

и назначение общей категории

предикативности,

формирующей предложение, заключается в отнесении содержания

предложения к действительности» [Там же: 267]. От функции предика-

тивности теоретический анализ обращается к ее выражению и конкрети-

зации в категориях модальности, времени и лица, получающих «широ-

кое синтаксическое истолкование, далеко выходящее за пределы соответ-

ствующих морфологических категорий» [Там же: 228].

Итак, в теории В. В. Виноградова (см. [Виноградов 1975: 223,

226—228,

266—270])

общая категория предикативности соотносится

с комплексом категорий, отражающих разные стороны отношения со-

держания высказывания к действительности с точки зрения говоряще-

го. Это создает основу для конкретных исследований реализации пре-

дикативности в языке и речи. Представления о сущности предикатив-

ности конкретизируются и развиваются в процессе изучения

«частных

категорий» в их системных связях и речевых проявлениях. С другой

стороны, объединение отдельных категорий в рамках более общего по-

нятия предикативности дает возможность рассмотреть их взаимосвязи,

обращая внимание на черты общности и различия между элементами

предикативного комплекса.

90 Из истории вопроса о соотношении языкового и мыслительного содержания

В истолковании сущности предикативности важное значение имеет

ориентация на «точку зрения говорящего»: «В конкретном предложе-

нии значения лица, времени, модальности устанавливаются с точки

зрения говорящего лица» [Виноградов 1975: 268] (ср. суждения

С. Г. Ильенко о «принципе

персонализации»

в теории предикативно-

сти [Ильенко 1975:

154—159]).

Точка зрения говорящего как исходный

пункт для определения отношения содержания предложения к

действительности — это один из тех элементов теории предикативно-

сти,

которые становятся особенно актуальными в контексте антропо-

центрических тенденций современной лингвистики.

Из всего содержания суждений В. В. Виноградова о предикативно-

сти вытекает, что ее «значение и назначение», конкретизируемое в ка-

тегориях модальности, синтаксического времени и синтаксического ли-

ца, предполагает включение предложения в речь. Сущность рассматри-

ваемых функций заключается в актуализации.

Нам уже приходилось писать о том, что ряд

актуализационных

признаков высказывания, в выражении которых принимают участие

предикативные категории глагола (речь идет о признаках, относящих-

ся к категориям модальности,

темпоральности

персональное™),

мо-

жет быть дополнен оппозицией

локализованности/

нелокализован

ности

ситуации во времени [Бондарко 1975 а:

139—147;

1976:

54—57].

Из

проведенного выше анализа вытекает возможность постановки вопро-

са о включении в этот ряд категории временного порядка (см. [Бон-

дарко

1996

а:

167—196;

1999:

204—230]).

Говоря об актуализационных признаках высказывания и текста, мы

имеем в виду семантические элементы, передающие различные аспекты

отношения выражаемого содержания к действительности с точки зрения

говорящего (пишущего). Здесь четко прослеживается связь с понятием

предикативности в интерпретации В. В. Виноградова. Понятия, обо-

значаемые терминами

«актуализационный

признак» и

«актуализационная

категория», характеризуются не собственно синтаксической, а функцио-

нально-семантической ориентацией. Они связаны с изучением семантиче-

ских категорий и признаков, соотносящих содержание высказывания и

текста как целого с речевой ситуацией и точкой зрения говорящего.

Одним из основных направлений дальнейших исследований,

на наш взгляд, является рассмотрение актуализационных категорий

высказывания в их отношении к

актуализационным

признакам целост-

ного текста. Проблема предикативности в освещении В. В. Виноградова

Из работ

30—60-х

годов XX в.

91_

связана не только с высказыванием, соответствующим предложению

или сверхфразовому единству, но и с текстом в целом, с типами

текстов,

типами речи. Примечательны его суждения о необходимости изучения

разных видов и способов выражения и проявления категорий модаль-

ности, синтаксического времени и синтаксического лица «дифферен-

цированно — применительно к разным формам и стилям речи» [Вино-

градов 1975: 270].

Распространение проблематики предикативных категорий на ис-

следование разных типов текстов и разных типов речи требует, с одной

стороны, прослеживания общих тенденций в изучении предикативно-

сти в отдельном высказывании и в целостном тексте, а с другой — диф-

ференциации понятий и терминов. При анализе ряда

актуализацион-

ных

категорий мы уже проводили такую дифференциацию. По

отноше-

нию к выражению той или иной категории в высказывании речь шла о

признаках

темпоральное™,

временной

локализованное™

и модально-

сти, о темпоральной,

аспектуально-темпоральной,

а также модальной

характеристике высказывания, о модальных, темпоральных ситуациях,

о ситуациях временной

локализованное™/нелокализованности

и т. п.

По отношению же к разным типам текстов использовались такие выра-

жения, как «темпоральный ключ текста», «ключ временной локализо-

ванное™»

[Бондарко 1975 а:

139—147;

1976:

50—64].

Речь идет о

соот-

несении и дифференциации не только терминов, но и соответствующих

понятий. Сказанное относится и к выделяемой нами в работах [Бон-

дарко 1996 а; 1999] категории временного порядка. Имеется в виду

языковое представление «времени в событиях», т. е. представление

временной оси, репрезентируемой событиями, процессами, состояния-

ми, обозначениями последовательности действий, моментов времени и

интервалов (затем, через пять минут и т. п.). Эта категория как один из

временных (в широком смысле) компонентов

предикативности

может

рассматриваться, с одной стороны, с точки зрения предикативности

высказывания, а с другой — предикативности текста. Один из

актуаль-

ных аспектов данной проблематики — временной порядок как один из

компонентов предикативности нарративного текста (см. ниже, ч. V, гл. 5).

Грамматическая концепция В. В. Виноградова в целом отличается

содержательно-функциональной направленностью при сосредоточе-

нии внимания на

языковых

аспектах значения, будь то значения

определенных форм или семантические и синтаксические (в широком

смысле) категории, выражаемые самыми разнообразными средствами.

92 Из истории вопроса о соотношении языкового и мыслительного содержания

Изучая историю грамматических учений, В. В. Виноградов акцен-

тирует внимание именно на тех идеях, которые так или иначе близки и

созвучны его подходу к грамматике — подходу по преимуществу со-

держательному и функциональному (с постоянным вниманием к разно-

образным формам выражения), но не логическому (однако с установле-

нием отношения к логическим категориям). Так, он сочувственно

ци-

тирует А. В. Добиаша, когда речь идет о том, что следует «исходить из

значений языковых фактов, и иногда, идя таким путем, можно дойти и

до их чисто логической подкладки» [Виноградов

1975:

335] (приводит-

ся цитата из кн. [Добиаш

1882]).

В. В. Виноградову была чужда как формальная грамматика, отор-

ванная от мыслительного содержания, так и грамматика, опирающаяся

на отвлеченные логические категории. Эта позиция четко выражена во

вводном разделе книги «Русский язык»: «Сила учения Потебни в значи-

тельной степени зависела от того, что Потебня в своих грамматических

построениях опирался на глубокое понимание основных грамматиче-

ских категорий — категорий слова и предложения. Если эти централь-

ные понятия сбивчивы, грамматика превращается в каталог внешних

форм речи или в отвлеченное описание элементарных логических ка-

тегорий, обнаруживаемых в языке» [Виноградов 1972: 9].

Истолкование проблем языкового содержания в грамматических

концепциях Л. В.

Щербы,

И. И. Мещанинова и В. В. Виноградова, ес-

тественно, не является единообразным и однородным. В каждой из

этих концепций отразились своеобразные черты лингвистического

мировоззрения ученых и различия в сфере их исследований и обще-

теоретических интересов.

УЛ.

В. Щербы на передний план выдвигает-

ся разграничение и соотнесение разных репрезентаций семантики, с

одной стороны, в понятиях пассивного и активного синтаксиса, а с дру-

гой — в разных аспектах языковых явлений. В концепции И. И. Меща-

нинова доминирует идея отражения общих категорий мышления в

языке, в языковом строе, мысль о том, что определенная система в язы-

ковой передаче того или иного понятия является существенным при-

знаком понятийной категории. В. В. Виноградов концентрирует вни-

мание на значении слова (важнейших аспектах грамматико-лексиче-

ского взаимодействия в семантической структуре слова) и на той сторо-

не грамматического содержания предложения, которая связана с отне-

сенностью высказываемого содержания к действительности.

Из работ

30—60-х

годов XX в. 93

Вместе с тем трактовка проблем теории значения у ряда представи-

телей грамматической теории характеризуется внутренним единством

фундаментальных принципов, воспринятых от предшествующей грам-

матической традиции и получивших дальнейшее развитие. Это едино -

во проявляется в направленности грамматической теории на языковую

природу исследуемых значений, в стремлении раскрыть многообразие

аспектов языковой грамматической семантики, в общей тенденции к

построению собственно лингвистической, а не логической или логи-

зированной теории грамматического содержания.

В рассмотренных выше концепциях отечественной языковедче-

ской традиции могут быть выделены некоторые положения, которые

особенно важно подчеркнуть в связи с обсуждением вопроса о соотно-

шении собственно языкового и смыслового аспектов семантического

содержания. Эти положения и выводы, на наш взгляд, имеют актуаль-

ное значение для современного этапа разработки данного вопроса.

1. Важен прежде всего самый факт вычленения, различения языко-

вого и мыслительного содержания (ср. такие понятия, как «содержание

языка» и

«внеязычное

значение»,

«внеязычное

содержание» у А. А.

По-

тебни, «грамматическая и логическая мысль» у В. П. Сланского, «язы-

ковое мышление», «языковое знание» и «психическое содержание»,

«внеязыковые

семасиологические представления» у И. А.

Бодуэна

де

Куртенэ, языковые и «общелогические» значения у А. М.

Пешковского,

«синтаксическое значение форм слов» и «семантическая

сторона»,

из ко-

торой исходит идеологическая грамматика «независимо от того или

иного конкретного языка», у Л. В.

Щербы).

2. Выявлены разные аспекты соотношения языкового и мыслитель-

ного содержания:

1) содержание языка есть форма по отношению к

«внеязычному

значению»; языковое содержание состоит из символов

внеязычного

значения; значение слов является «способом представления вне-

язычного содержания» (А. А. Потебня);

2) «грамматическая мысль» представляет собой средство для пере-

дачи мысли логической, т. е. речь идет об отношении средства и цели

(В. П. Сланский);

3) внеязыковые представления отражаются в языковом мышлении,

языковом знании (И. А. Бодуэн де Куртенэ);