461
затруднения, связанные со степенью сохранности первоначальных изображений (фрагментарность мно-
гих из них; утрата всей первоначальной окраски или полное исчезновений менее стойких из краси-
телей), с частым их схематизмом и разным уровнем квалификации мастеров.
Для ответа на первый вопрос мы используем серии изображений на трех ярких памятниках сог-
дийских чиновников: прежде всего – г
ранитное посмертное ложе Ань Цзе / An Qie (умершего в 579 г.
н.э.) из г. Сиань (древняя Чанъань) [6, рис. 123–201; 15], в меньшей степени – саркофаг Ю Хона / Yu
Hong (умер в 592 г.) из г. Тайюань [2] и мраморное посмертное ложе из неизвестного пункта в японском
Miho Museum (г. Сигараки) [11] (см. о них также [8]). Здесь согдийцы подчас представлены среди
других народов (в сц
енах встреч с послами). Прежде всего, на них, как и в Согде, в одежде видим три
основных цвета (в нашем случае – красный / розовый, белый или коричневый / черный). Типы мужской
обуви здесь те же, и такой же степени популярности, как на родине (чаще всего видим высокие сапоги,
которые, в отличие от Согда, по
чти всегда черного цвета, по моде соседних тюрков, а не различных
светлых цветов. Реже носятся полусапожки и совсем редко – туфли). Мужские прически также соответ-
ствуют известным в Согде (довольно короткие, иногда удлиненные на затылке, без пробора; иногда
встречаются усы и совсем редко, у пожилых людей – небольшие бородки). Кафтаны длиной обычн
о до
колен. Манера их ношения лишь отчасти соответствует той, что известна на родине, и это может
отражать влияние народов Восточной Азии. Например, чаще всего они наглухо застегнуты пуговицами
и лишь иногда (у танцоров, охотников и других активно действующих людей) расстегнут ворот или
нижний край. В Согде не известны ситуации, когда во вре
мя банкета и в кругу семьи один рукав бывает
распущен, а также когда у сидящих или стоящих в официальных ситуациях важных персонажей руки
бывают засунуты в противоположные рукава. Еще несколько важных деталей, не известных на родине
согдийцев: пожилой мужчина в сцене банкета на панели ложа из Miho Museum носит наброшенный на
плечи халат с пришитой пе
лериной [12, p. 298, fig. 1]. Сам кафтан в ряде случаев имеет невысокий стоя-
чий ворот [6, fig. 188]; иногда вдоль спинки идет такая же вертикальная полоса, что и спереди [6,
fig. 195]; мелкий цветочный узор красной рубахи подчеркивается изредка тонкой раскраской лишь у
прислуги [6, figs. 171, 182]. Однако самые интересные элементы костюма изображенных мужчин – го-
ловные уборы. Они не им
еют аналогов в настенной живописи хорошо изученного, но провинциального
Пенджикента, однако в нескольких случаях встречены на терракотах крупнейшего города Согда – Са-
марканда. У купцов, бывших китайскими чиновниками, мы обычно видим небольшую светлую шапку в
форме усеченного конуса с небольшим отворотом по нижнему краю; иногда подчеркнуты швы, и
видно, что шапка кроилась из 4-х один
аковых кусков ткани. Вероятно, это головной убор определенной
группы коммерсантов [6, figs. 123, 176, 181, 188]. Еще один убор у единственного аристократа,
имеющего меч – диадема с тремя выступами в форме полуовалов (лепестков) [6, fig. 185]; он известен в
Самарканде как у богинь, так и на нескольких образах знатных мужчин [5, рис. 200–202]. У всадника-
охотника представлен сложный убор [6, fig. 193], пока име
ющий лишь сравнительно отдаленные
аналогии [5, рис. 1а; 86.6; 87,5]. Это диадема с диском надо лбом, к которой выше крепится компо-
зиция, напоминающая крылатый диск или половину цветочной розетки, и сзади свисают, в манере
персидских ранних Сасанидов, очень длинные концы ленты. В сцене банкета на панели из Miho
Museum виден уникальный конический убор с выступом на за
тылке.
Уникально и важно единственное изображение двух женщин-музыкантш в согдийском костюме
[6, fig. 175]. Здесь представлены достоверно известные в Согде цилиндрический головной убор с богато
декорированным низом [6, с. 117–118; рис. 26], а также оформление края подола платья полоской с
оборками раннесасанидского типа [7, рис. 180, 38–39; 182, 23], подлинные образцы которого сохра-
нились в оазисах Синьцзяна (Ния, 1995 г., мо
гила 3) [20, p. 130].
В целом, несомненно, согдийцы, жившие в Китае, изображали костюм своего народа не менее
точно, чем на родине. Однако в гравировке и росписи по мрамору или граниту художник, вероятно, был
более ограничен в использовании разных красителей: обычно в одной композиции видим лишь 4–5 цве-
тов (добавлю, что древние синие и зеленые кр
асители хуже сохранились на современной поверхности
этих памятников). Кроме того, из-за малых размеров фигур мастер лишь очень редко изображал
желтым даже такие престижные золотые аксессуары, как браслеты и гривны. С другой стороны, позы
здесь часто менее каноничны и более разнообразны, чем в Согде; в них меньше официальности и
больше интимности, авторской неп
осредственности; это дает возможность увидеть больше редких дета-
лей. Различия в костюме иногда диктовались также иным составом сюжетов.
Постараемся выяснить, насколько отражены названные мною стереотипные представления о согдий-
цах на терракотовых фигурках ранней династии Тан, датируемых более поздним временем. Думаю, они
отразились здесь в полной мере. Все достоверно выделенные на ос
новании корреляции деталей костюма
образы согдийцев – только мужчины – мелкие торговцы и слуги. Большинство из них изображено в харак-
терной «позе караванщика» – держащими двумя руками за несуществующую ныне веревку идущего сзади
(и тоже реально не представленного) вьючного верблюда [18, № 3, 6, 8, 38]. Другие держат в руке товар –
свернутый ковер [18, № 15]. Третьих видим сидящими у бол
ьшого кожаного бурдюка с вином [18, № 16–
17]. Детали костюма на этих фигурках имеют точные аналоги на настенной живописи Пенджикента. Другая
важная особенность костюма этих согдийцев – влияние традиций и требований китайского населения, среди