Бережнова М.Л. (отв. ред.). Интеграция археологических и этнографических исследований сборник научных трудов. Часть 1

Подождите немного. Документ загружается.

361

Е.А. Монахова, А.И. Булдаков

Россия, Санкт-Петербург, Институт лингвистических исследований РАН,

государственный электротехнический университет

ОПЫТ РЕКОНСТРУКЦИИ И ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО

КОСТЮМА В ПРАКТИКЕ КЛУБОВ ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ

Историческая реконструкция – довольно молодое движение, целью которого является воссоздание

материальной и духовной культуры той или иной исторической эпохи и региона с использованием

археологических, изобразительных и письменных источников. Реконструкторы широко используют

метод практического эксперимента для решения различного рода проблем и более глубокого изучения

исследуемого вопроса.

В нашем докладе рассматриваются проблемы, возникающие в п

роцессе реконструкции историче-

ского костюма развитого средневековья Восточной и Северной Европы.

Общая парадигма реконструкции исторического костюма может быть представлена следующим

образом.

1. Определение предполагаемой степени историчности будущего костюма.

1.1. Копия. Полное воспроизведение исторического объекта с соблюдением размерно-весовых и

конструктивных характеристик, использованного материала и технологий изготовления. Возможности

практического использования копии ограничены (например, в сл

учае несовпадения размеров предмета

с параметрами субъекта).

1.2. Реплика. Воспроизведение исторического объекта с сохранением базовых пропорций и сти-

листики, а также конструкции исходного предмета. Материал и технология изготовления может

незначительно отличаться от оригинала. Реплика предполагает возможность ее практического исполь-

зования.

1.3. Модель. Воспроизведение не конкретного предмета, а общих типовых особенностей подобных

предм

етов. Т.е. в качестве оригинала используется не конкретный объект, а группа подобных объектов.

Материал, технология, а также конструкция изготовления могут отличаться от оригинала при соблю-

дении внешних показателей реконструируемого типа.

1.4. Стилизация. Повторение общей стилистики той или иной группы предметов без конкретной

привязки. Материал и технология не соблюдаются.

2. Определение эпохи, рег

иона, социального статуса реконструируемого комплекта.

3. Подбор источников для реконструкции: изобразительные (иконы, миниатюры, статуи, мелкая

пластика и т.д.), археологические, письменные (летописи, различные хозяйственные записи, саги и

проч.).

3.1. ИЗО-источники дают нам общий вид костюма, и, возможно крой некоторых его элементов.

3.2. Археологические источники показывают, какие материалы использовались (в большинстве

случаев со

храняются металлические, стеклянные и проч. «аксессуары» костюма, реже ткань, кожа).

3.3. Письменные источники также могут дать информацию о материале и возможном крое и на-

личии каких-либо деталей.

4. Приобретение или изготовление соответствующих материалов и создание костюма.

Археологического материала для реконструкции костюма оказывается часто недостаточно –

необходимо учитывать данные этнографии, истории, ф

ольклора. Ср., например, в скандинавских сагах

указания на наличие в обиходе элементов одежды других народов: «Конунг подарил ему одежду со

своего плеча, расшитые золотом рукавицы, повязку на лоб с золотой тесьмой и меховую шапку из

Гардарики» (Сага о Ньяле), «на Торкеле русская меховая шапка и серый плащ, скрепленный у плеча

золотою пря

жкой» (Сага о Гисли), «когда тот явился, он был так одет: на нем были рубашка и штаны со

штрипкам, короткий плащ, ирландская шапка на голове и копье в руке» (Сага о сыновьях Магнуса

Голоногого). Занимаясь, допустим, реконструкцией новгородского костюма, мы должны определиться,

хотим ли мы воссоздать именно русский костюм, бытовавший в Н

овгороде в определенный период, или

же облик новгородского горожанина, на который ощутимое влияние оказывала мода, идущая в том

числе и от постоянно присутствовавших в городе иноземцев, возможно, родственные связи с послед-

ними и др. При этом мы должны учитывать, какие элементы могли свободно входить в состав костюма,

а какие несли ос

обую семантическую нагрузку, отражали этническую, социальную принадлежность и

поэтому не могли свободно заимствоваться. Например, для русского крестьянина XIX в. был значим

пояс. Русский крестьянин не мог ходить неподпоясанным, как его соседи-татары. Татарин же, в отличие

от русских и удмуртских соседей предпочитал кожаную обувь лаптям, хотя последние были удобны и

доступны – в его глазах лапти были ука

занием на крайнюю бедность.

362

Сохранность предметов зачастую не позволяет нам представить их полностью такими, какими они

были во время создания и использования, потому приходится выдвигать различные предположения.

Недостающие части могут быть реконструированы по аналогии с другими предметами того же класса

лучшей сохранности (в пределах одного раскопа, одной локальной территории, региона, или же

сопредельных регионов одного пе

риода, или же близких периодов для одного региона). Один из

способов проверки таких предположений является практическое использование элементов костюма.

Например, конструкция, эволюция, способы изготовления кожаной обуви на Руси в XII–XIV вв.

или в средневековой Скандинавии представляется достаточно изученной темой. Однако практический

опыт обнаруживает некоторые проблемы при ношении такой обуви. Со временем кожаная по

дошва

обуви становится гладкой, что крайне затрудняет передвижение по глинистой почве, мокрой траве и

просто по наклонным плоскостям. Это неудобно сейчас, это было неудобно и много веков назад.

Решение проблемы мы можем найти, опираясь на некоторые данные археологии и письменные ис-

точники. При раскопках средневековых памятников было найдено множество металлических пласти

н с

шипами (в могильнике в Бирке, например, они найдены в 160 погребениях), о предназначении которых

долгое время велись споры (их интерпретировали как шпоры, как детали ладей, как приспособления для

лазанья по деревьям и т.д.). В настоящее время их интерпретируют как ледоходные шипы. Однако,

следует думать, что они применялись не только для хожде

ния по льду. Обувные шипы (mannbroddr,

буквально ‘человеческие шипы’, в отличии от лошадиных) упоминаются в исландских сагах (в Саге о

Торстейне Белом, Саге о Людях с Оружейного Фьорда, Книге о Занятии Земли). Ношение кожаной

обуви вне городских мостовых и дорог позволяет предположить, что эти шипы использовались не толь-

ко в зи

мнее время, но в течении всего года в зависимости от типа местности.

Интересную проблему представляет отсутствие следов женских поясов в археологических памят-

никах средневековой Скандинавии. Например, в женских погребениях Бирки поясов не обнаружено.

Вопрос о том, носили ли женщины пояс, может быть почвой для предположений. При практическом

использовании отсутствие пояса довольно быстро обна

руживает неудобство многослойных одежд, а в

первую очередь скандинавского передника, при выполнении различного рода работ, особенно внаклон.

Саги дают нам некоторые упоминания о поясах у женщин. Сага об Эйрике Рыжем: «Пояс у нее

был из трута, а на поясе висел большой кошель, в котором она хранила зелья, нужные для ворожбы»,

«Лейв пода

рил ей дорогой перстень, гренландский плащ и пояс с пластинами из моржовой кости». Сага

о Ньяле: «На ней была голубая накидка из сукна, под накидкой – ярко-красное платье с серебряным

пояском. Волосы падали ей на грудь с обеих сторон и были перехвачены поясом». Мы можем пред-

положить, чт

о пояс все же являлся необходимым элементом повседневного быта, в погребениях же он

мог отсутствовать, чтобы подчеркнуть достаточное благосостояние женщины, содержащей домашних

работниц.

Также на практике выявляется преимущество скандинавского «сарафана» с широким разрезом

спереди, который прикрывался – передняя часть больше подвержена загрязнению, и во избежание ско-

рой изнашиваемости ткани при стирке удобнее стирать то

лько передник, а не сарафан целиком.

Не всегда мы можем интерпретировать обнаруженные при раскопках фрагменты ткани как подклад

– есть вероятность, что это часть следующего слоя одежды. Однако практический опыт показывает

оправданность использования льняного подклада, полного или неполного (подоплека). Неразрезные

рубахи (свиты), широко распространенные на Руси, надеваются и снимаются через голову. При

намокании и определенной степени износа материя легко рвет

ся именно в момент снятия рубахи. Эту

проблему позволяет устранить подклад-подоплека, захватывающий верхнюю часть спины и грудь. Также

подклад оказывается удобен для зимних головных уборов. Сукно обладает значительными водоот-

талкивающими свойствами, поэтому пот на морозе не впитывается, а замерзает кристалликами льда.

Льняна

я же подкладка впитывает пот и серьезно увеличивает теплосберегающие качества одежды.

Как видно из этих примеров, опыт практической реконструкции может быть полезен и для

археологических и исторических исследований. Проблема состоит в том, что у большинства пред-

ставителей реконструкторских клубов нет профессионального исторического образования, доступ к

археологическим материалам зачастую затруднен (используется крайне ог

раниченное количество ис-

точников, отсюда однообразие получаемого экспериментального опыта); ощутимо замедляют процесс

реконструкции финансовые проблемы и проблемы нахождения / создания трудноизготовимых мате-

риалов (ткань крапивная, конопляная, материалы типа конского волоса и т.п.). Свою деятельность

клубы исторической реконструкции начали относительно недавно, но уже сейчас стоит вопрос об этике

движения, аналогичной на

учной этике. Несмотря на эти трудности мы надеемся, что накапливаемый

реконструкторами практический опыт, позволяющий подтвердить или опровергнуть те или иные

предположения, может быть оценен археологами и историками, и возможно налаживание практи-

ческого сотрудничества реконструкторов и специалистов.

363

Г.Б. Нурахметова

Казахстан, Павлодар, областной историко-краеведческий музей

О СОХРАНЕНИИ ТРАДИЦИОННЫХ ЭЛЕМЕНТОВ

В ОДЕЖДЕ КАЗАХОВ АККОЛЬ-ЖАЙЫЛМА

Как известно, казахская национальная одежда долго сохраняла свои этнографические особенности

и самобытные черты. Как всякий народный костюм, он изменялся под влиянием окружающей среды и

условий жизни. У. Жанибеков отмечает, что «для него характерна общность форм для всех слоев насе-

ления с определенной возрастной регламентацией. Прост в композиции, целесообразен, удобен для

верховой езды, поскольку в прошл

ом не обойтись было без коня, приспособлен к защите тела от

холода, жары, знойных ветров, отличается нарядностью благодаря отделке мехом, вышивке, инкрус-

тации, широкому использованию всевозможных украшений». [5, с. 112].

В связи с этим отметим, что казахи Акколь-Жайылмы из мехов и шкур шьют шубы, нагольные

тулупы, головные уборы, безрукавки, зимние шарова

ры и нарядную верхнюю одежду. В основном

пользуются шкурами домашнего скота: козьими, жеребячьими, коровьими, овечьими.

В а. Тай занимаются разведением верблюдов. По словам Б. Ажмагамбетова ранее поголовье верб-

людов было намного больше. Казахи этого региона издавна делают грубое сукно из верблюжьей или

бараньей шерсти, лучшая ткань получается из шерсти мол

одых верблюдов. Многие виды одежды шьют

из войлока. Для изготовления войлока идет преимущественно белая шерсть, особенно ценным счи-

тается тонкий пух с шеи овец [4, с. 15].

Жительница а. Шидерты (Зеленая Роща) Ж. Дуабекқызы не понаслышке знает о выделке шкур.

Снятую шкуру просушивают, затем смазывают кислым молоком (айраном), смешанным с отрубями или

мукой. Зим

ой айран заменяют разведенным в воде засушенным творогом (құртом). Потом шкуру

свертывают мездрой внутрь, а через несколько дней обмывают ее и укладывают в крепко подсоленную

воду. После очередной просушки мездру соскабливают специальным ножом, кожу разминают вручную,

и она приобретает белый цвет. Иногда для придания большей белизны ее поливают разведенным в воде

мелом. В

ыделанная кожа используется в одежде в сочетании с тканями. Для изготовления одежды кожу

нередко подвергают дублению и окраске с помощью различных красителей растительного происхож-

дения (корни, листья). По словам мастерицы сейчас редко, где занимаются изготовлением традицион-

ных казахских изделий из кожи.

Известная мастерица села Каражар Г.Нургалиева в пе

реработке шерсти использует старинную

технологию. В основном используется овечья шерсть, которую моют, чешут, красят, прядут. В регионе

Акколь-Жайылма распространена охота, поэтому здесь часто встречается одежда, сшитая из шкур

лисы, барсука и т.д. [5, с. 9].

Для казахского костюма характерно отсутствие строгой грани в покрое парадной и будничной

одежды при определенной в

озрастной регламентации. Парадная одежда отличается от будничной

несколько свободным покроем, объемом головных уборов, украшениями. Социальные различия, как в

женском, так и в мужском костюме проявляются, главным образом, в качестве материала, отделки,

количестве одежды. Почти все элементы казахского народного костюма однотипны во всех регионах

республики. Традиционными материалами для нее были кожа, ме

х, тонкий войлок, сукно, которые

казахи издревле изготовляли сами. Наряду с домоткаными, изготовляемыми на примитивных горизон-

тальных станках, еще в древности в обиход казахов-кочевников вошли привозные хлопчатобумажные,

шелковые и шерстяные ткани.

В регионе Акколь-Жайылма в зимнее время охотники и пастухи надевают шаровары из овчин

мехом внутрь – тері шалбар и стега

ные на вате или шерсти штаны из ткани. Мужчины среднего

возраста и молодежь носят брюки современного европейского кроя.

В зависимости от сезона бешмет и камзол могут быть утепленными. Верхние штаны – шалбар

бывают летние и зимние. Шалбар шьют из того же материала, что и бешмет, со вставкой-ширинкой для

удобства при ве

рхней езде, верхние края штанин заворачивали для того, чтобы в него можно было

продеть поясок. Летние шаровары бывают уже, размером и покроем мало отличаются от дамбала.

Зимние кроили более широкие, чтобы заправить в них полы верхней одежды.

Одним из древних в комплекте мужского костюма казахов является войлочный плащ – кебенек,

который шь

ют из тонкого войлока. По покрою, он сходен с шапаном, но более широкий и длинный.

Ворот у него выкраивается глухой со стоячим воротником. Надетый поверх зимней одежды кебенек

надежно защищал всадника от ветра и снега.

Самый распространенный и обязательный элемент верхней мужской одежды просторный,

длинный халат – шапан, который шьют из разнообразных тканей, легких и плотных, различ

ных расцве-

ток, но преимущественно однотонных и более темных. Традиционный размер шапана – длина ниже

364

колен, а рукав должен закрывать пальцы при опущенных руках. В зависимости от особенностей ткани,

украшений, шапан называется по- разному (төре шапан, зер шапан).

Шапан носят во все времена года. Он является универсальной верхней одеждой. В аулах,

посещенных нами во время экспедиции, мы отмечали наличие шапана почти в каждом доме. Старики

носят шапан в по

вседневной жизни. Кроме того, сегодня шапан является обязательным подарком во

время сватовства и тоев (шапан жабу). Шапан умершего обычно дарят близким сородичам. В а.

Акколь, в семье К. Жандарбекұлы бережно хранят шапан отца – известного Жандарбек қажы.

В сильные морозы мужчины Акколь-Жайылмы носят овчинный или волчий тулуп – тон. Шь

ют

его из дубленых шкур шерстью внутрь. На тон идет 5–6 шкур крупной овцы. Покрой прямой, широкий,

с длинными, широкими рукавами. Ворот обычно обшивают большим отложным воротником из той же

шкуры, к нему пришивается большая пуговица.

Многие виды мужской одежды казахов без застежек или застегиваются только вверху на шее,

поэтому пояс – обязательный элемент мужской оде

жды. Наиболее древним из них является ксе-белбеу

(кісе белбеу). В отличие от других типов ремней он имел кожаные подвески, прочно прикрепляемые на

ремешках, так называемые оқшантай в форме старинной пороховницы, қын – ножны и т.п. Кожаные

пояса украшались металлическими бляхами [2, с. 16].

К длинному кожаному ремню (кісе) пр

икреплялись особые подвески- сумочки для запаса пороха и

пуль, ножны и табакерка. Большое количество охотничьих поясов имеется у потомственного охотника из

а. Каражар А. Ташимова. Обязательным элементом мужского казахского костюма являются головные

уборы. Взрослые казахи постоянно носят круглую тюбетейку – тақия, расшитую узором. В прохладное

время поверх нее надевают бөрік – шапку с меховой опу

шкой. По форме бөрік бывает круглым с высоким

конусообразным верхом или из нескольких клиньев с усеченным верхом, всегда оторочен мехом. В

а. Шидерты (Зеленая Роща) мастерица Ж. Дуабекқызы сшила каждому члену аульной команды по на-

циональной игре «Көкпар» по бөріку, отороченного норкой. Другой вид бөріка – пұшпақ бөрік для своего

мужа сши

ла жительница а. Төртүй Д. Түсіпқызы. Он полностью был сшит из лисьих лапок [1, с. 10].

Зимним мужским головным убором является – лисий малақай, который состоит из ушек и уд-

линенной затылочной части, защищавший от ветра. Внутри утеплен овечьей шкурой, а сверху покрыт

черным бархатом. Малақай носят во время охоты и пастьбы скота. Современным голо

вным убором

служит шапка ушанка – тымақ. Тымақ шьют из черного бархата отороченного лисьим мехом. И малақай

и тымақ являются наиболее популярными зимними головными уборами казахов Акколь-Жайылмы.

Головные уборы тесно связаны с этическими поведениями народа, поэтому нельзя носить шапку в

повернутом или противоположном направлении, а также, запрещалось головные у

боры бросать на пол в

перевернутом виде. Для обуви обычно применялась кожа и войлок. Еще одна особенность культуры

кочевников, вошедшая в цивилизацию – сапоги с высокими каблуками. Как отмечают ученные-этнографы

, в старину мужская и женская обувь не отличалась друг от друга. Это были сапоги, различающиеся по

сезонам. Взрослые мужчины все без ис

ключения носили кожаные сапоги, которые обычно не различались

на левый и правый, что позволяло носить их гораздо дольше. Состоятельные казахи носили сапоги –

көксауыр, внешне мало, чем отличающиеся от обычных. Шили их обычно из шагрени зеленого цвета,

которую получали, посыпая просо на размягченную кожу и притискивая ее тяжестью Ношение тяжелых

сапог – саптама, сшитых из кожи дома

шней выделки надевают поверх войлочных чулок – байпақов.

Жительница а. Шидерты (Зеленая Роща) Ж. Дуабекқызы подарила областному музею, сделанные

собственноручно саптама етік и рассказала о способе их изготовления . Для изготовления саптама етік

используют шерсть овец осенней стрижки. Шерсть укладывают на циновки из камыша и палками

утрамбовывают. Затем полуго

товую кошму катают, скрутив в трубу, и неоднократно поливают горячей

водой. Из готовой кошмы вырезают форму носка – байпақ, складывают и сшивают. Саптама етік

надежно защищают голени и колени от морозов и пронизывающих ветров. Саптама етік носили, как

правило, охотники и чабаны [3, с. 12].

Женская обувь по типу не отличается от мужской. Женщины носят кож

аные сапоги – етік,

которые нередко имеют высокий каблук и мягкие сапожки мəсі.

Домашней обувью у пожилого населения региона как у мужчин, так и у женщин являются

бескаблучные сапожки из мягкой кожи – мəсі. Выходя из дома, поверх них надевают специальные

кожаные, чаще резиновые калоши – кебіс, с твердой подошвой. Женские мəсі отличают

ся красивой орна-

ментацией. В зимнее время до сих пор традиционной является войлочная обувь – пима. В а. Тай действует

пимокатный цех, продукция которого у жителей региона пользуется большой популярностью.

В целом можно констатировать, что традиционный стиль в казахском костюме региона Акколь-

Жайылма сохранились до наших дней. Материалом для изготовления одежды трад

иционно служит

шерсть, мех и выделенная кожа домашнего скотв. Вместе с тем, на пошив одежды идут современные

ткани фабричного производства. При этом следует отметить, что комплект будничной и праздничной

одежды казахов субрегиона совмещает в себе как элементы традиционного костюма, как бы наслоен-

ный на современный костюм европейского фасона.

365

Список литературы и источников

1. Маргулан А.Х. Казахское народное прикладное искусство. – Алма-Ата: Өнер, 1986. – Т. 1. – 256 с.

2. Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К., Оразбаев А.М. Древняя культура Центрального Ка-

захстана. – Алма-Ата: Наука, 1966. – 435 с.

3. Матайқызы Д. Ұрпағым саған айтам // Таң-Шолпан. – 2004. – № 4. – (На казах. яз.).

4. Отчет этнографической экспедиции Акколь-Жайылма: р

укопись / Обл. ист.-краевед. музей им.

Г.Н. Потанина. – Павлодар, 2008.

5. Шаханова Н. Мир традиционной культуры казахов. – Алматы: Казахстан, 1998. – 175 с.

М.А. Овчарова

Россия, Новосибирск, краеведческий музей

КОЛЛЕКЦИИ МОРДОВСКОЙ ОДЕЖДЫ

В СОБРАНИЯХ МУЗЕЕВ АЛТАЙСКОГО КРАЯ

В ходе переселенческого движения на Алтай, мордва привозила элементы традиционного кос-

тюма, предметы быта, но они очень быстро трансформировались, вбирая в себя черты иноэтнического

окружения. Основой исследований являлись авторские полевые материалы и музейные коллекции

Алтайского государственного краеведческого музея (далее – АГКМ), Государственного художествен-

ного музея Алтайского края (далее – ГХМАК), а также коллекции сельск

их музеев Алтайского края

(Топчихинский, Залесовский, Солтонский районы).

В Алтайском государственном краеведческом музеи и Государственном художественном музеи

Алтайского края имеются коллекции элементов мордовской материальной культуры, они включают как

отдельные части мордовского женского костюма конца XIX–XX в., так и предметы столового белья,

глиняную утварь, плетенные вещи.

В данной публикации нам хотелось бы о

становиться на анализе сохранившихся элементов мор-

довской одежды. Традиционная одежда морды получила полное описание в историко-этнографических

публикациях XIX – начала XX в. Исходя из устоявшейся классификации, в этнографической науке

принято говорить о традиционных эрзянском и мокшанском подтипах комплекса мордовской одежды,

каждый из которых имеет не менее полутора десятков разновидностей. По классификации В.Н. Бе-

лицер, вы

деляются следующие категории одежды: верхняя плечевая (халаты, шубы, кафтаны, зипуны),

нижняя плечевая (рубахи, платья), нижняя поясная (штаны, юбки), головные уборы, обувь, украшения и

дополнительные элементы одежды [14, с. 120]. При описании элементов эрзянского и мокшанского

костюма, зафиксированных на территории АК, учитывалась данная классификация.

Мордовская одежда имеет как общие черты (туникообразнообзный пок

рой, отделка плотной

вышивкой шерстяными нитками черного, красного, желтого, зеленого цветов в технике косого стежка,

глади, росписи, «в елочку», «эрзянским швом»; плетеную из лыка обувь, так называемый мордовский

тип лаптя), так и специфические черты, которые выделяются в костюме мордвы-мокша и мордвы-эрзя.

Если повседневная мордовская мужская и женская одежда отличалась про

стотой, то праздничная

одежда женщин была очень сложной, многосоставной, с обилием украшений. Самый торжественный,

богатый наряд мордовка надевала на свою свадьбу. В настоящее время в наибольшей степени тради-

ционные элементы сохранились именно в свадебном костюме. Традиции в одежде некоторое время

сохранялись среди мордвы Алтая. Фиксируются несколько разновидностей эрзянского и мокшанского

подтип

ов, которые в настоящее время сохранились только в музейных коллекциях.

Рубаха мордвы-эрзи в коллекции АГКМ представлена по покрою, характерному для восточной

группы мордвы-эрзи. Ее крой отличает глубокий грудной вырез, нижний разрез, длина рукавов до локтя

и вышивка [7].

Мокшанские рубахи в ходе исследования были зафиксированы нескольких типов. В фонде АГКМ

предста

влена рубаха северо-западного типа [8]. Мордовская рубаха в фонды АГКМ была передана в

1931 г. Т.Г. Балыковым в составе коллекций, собранной экспедицией Барнаульского отделения Об-

щества изучения Сибири на территории современного Залесовского района. Экспедиция проходила в

мордовских селах Барнаульского округа: Думчево, Малый Калтай, Камышенка, Ингели [18, с. 207].

Этот экспонат мокшанского типа (па

нар, щам) [8]. Ее характеризует туникообразный крой

(льняной холст заменен на полубумажный); в рукав вставлен клин, его завершает кумачовый присбо-

ренный обшлаг, который застегивается (подобная деталь, могла быть заимствована из русской одежды).

Рубаха подобного типа была также найдена в ходе экспедиционной работы в мокшанском с.

Малый Калтай Залесовского района Алтайского края, куда она была привезе

на из исчезнувшей

соседней мокшанской д. Камышенка. Владелицей ее некогда была Е.Ф. Атманова (1904 г.р.), которая

366

привезла ее с собой в 1947 г. из с. Самаевки Рыбкинского района Мордовии. В фондах ГХМАК имеется

также мокшанская рубаха южного типа.

Мокшанская рубаха из ГХМАК была привезена из Мордовии (д. Барки) Ф.М. Романовой в с.

Черемушкино Залесовского района [12]. В этой рубахе отчетливо проявляются заимствования: так,

рукав остается длинным, но вшиваются клинья. Уменьшается гл

убина грудного выреза и количество

вышивки; в расцветке вышивки появляются новые цвета – голубые, розовые, оранжевые; в технике

вышивки появляется русский крест.

Для традиционного женского костюма мордвы типична верхняя распашная одежда, сшитая из

белого холста, у эрзи руця, мокши мушкас. Все эти виды одежды отличаются друг от друга деталями

покроя, характер

ом отделки (вышивка, узорное тканье), способом ношения.

Руця по покрою относится к распашной туникообразной одежде, с длинными суженными рука-

вами с прямоугольной или квадратной ластовицей кавалакс. Руця являлась в основном торжественной и

праздничной одеждой женщин. У молодых женщин руця была более нарядной, чем у пожилых. Ее

также надевали старухи, когда шли на поми

нки или на кладбище. Руця являлась обязательной принад-

лежностью костюма умершей женщины. Девушки надевали руцю в исключительно торжественных

случаях, например на свадьбу [14, с. 81–82]. Полы руци не сходились и оставляли открытым вышитый

перед рубахи. Женщины эрзя в основном перестали носить руцю к середине 1950-х гг.

В коллекциях АГКМ представлена руця [6]

. Она по своему покрою может быть отнесена к мордве-

эрзи, живущей в восточных и юго-восточных районах Мордовской Республики и датирована концом

XIX – началом XX в. [14, с. 83].

Мокшанки носили поверх рубахи мушкас. Его шили из тонкого белого холста, который в XX в.

ткали не только из посконных, но и из хлопчатобумажных ниток. П

окрой мушкаса был тунико-

образный, аналогичный покрою мокшанской рубахи, с разрезом спереди. Рукава – прямые, длинные,

без обшлагов. Мушкас опоясывали широким шерстяным кушаком, полы его не соприкасались друг с

другом и оставляли открытым перед рубахи. По-видимому, в прошлом мушкас, как и руця, был

одеждой замужних женщин [14, с. 86–87]. В фондах АГКМ предста

влен мушкас [9]. Это тунико-

образное платье из грубого льняного самотканого холста, оно было изготовлено уже переселенцами на

территории Алтая.

Непременной частью традиционной одежды мордовок являлись передники, носимые как в будни,

так и в праздники, которые по цвету и отделке соответствовали возрасту женщины. Девушки и молодые

женщины носили передники ярких цветов (красного, малин

ового, зеленого), обильно украшали их

лентами, вышивкой. На передниках пожилых женщин отделка была более скромной или ее вовсе не

было.

По покрою женские передники мордвы можно разделить на передники без нагрудника, с

нагрудником и закрытые передники с рукавами. Все три вида встречались как у эрзи, так и у мокши.

Наибо

лее ранним видом передника (начало XIX в.) исследователи считают передник без нагрудника.

Такой передник был более типичен для мордвы-эрзи и известен под несколькими названиями:

икеля паця, икельга паця – передний платок. Эрзянки повязывали передник очень низко под животом и,

поддернув рубаху, или руцю, вверх, делали напуск, так называемую «пазуху» или «полузапон»,

служивший с

воеобразным карманом [14, с. 69–70].

В фондах АГКМ хранится передник без нагрудника эрзянского типа [5]. Он был передан в музей в

1931 г. из материалов этнографической экспедиции в Залесовском районе Барнаульского отделения

общества изучения Сибири. Этот передник датируется концом XIX в.; он был привезен из Мордовии.

Передники с нагрудником (без рукавов) были известны по

д различными названиями, чаще всего

русскими. Рабочие передники мокшанки шили из грубого холста и носили поверх рубахи. Праздничные

передники могли быть нескольких цветов: одноцветные и двухцветные, из самых различных тканей; на

подол нашивали кружева, цветные бейки.

Мокшанский праздничный передник с нагрудником начала XX в. был зафиксирован в ходе

полевых исследований в с. Ма

лый Калтай в 2008 г. Передник был привезен в соседнею д. Камышенку

из Мордовии, из с. Самаевка Рыбкинского района в 1947 г. Е.Ф. Атмановой.

В народной среде главными достоинствами мордовских женщин считались здоровье, сила, вынос-

ливость, и костюм подчеркивал эти качества. Напуск рубахи, многочисленные нагрудные и набедрен-

ные украшения зрительно делали женскую фигур

у более фундаментальной. Индивидуальные особен-

ности каждой фигуры подгонялись под устоявшиеся в народе понятия о красоте [19, с. 14].

Существенную роль в создании силуэта костюма играло набедренное украшение – пулай, которое

акцентировало бедра. Тяжелый по весу, с длинными кистями, пулай (праздничный вариант достигал 6–

7 кг) задавал женщине плавную походку. Пулагай, пулакш, пулай (от пуло – хвост) являлся характ

ерным

набедренным украшением девушек и замужних эрзянок. В некоторых районах его называли пулокаркс,

пояс с хвостом, или с кистями. Обязательные для замужних эрзянок передник и пулокаркс в виде двух

прямоугольных кусков холста с бахромой, а на бедрах – поясные полотенца были вариантом несшитой

поясной одежды.

367

Эрзянский пулагай, имевший в прошлом практическое назначение, аналогичное юбке, превратился

со временем в поясное украшение. Его надевали в первый раз в 13–14 лет и носили до глубокой

старости. Он был обязательным при похоронах эрзянок [16, с. 73].

Исследователи выделяют несколько различных видов пулагая, которые объединяются в две

группы: пулагаи без валика и пулагаи с валиком [15,

с. 90–91]. Наиболее старым считается пулагай без

валика – пулокаркс, бытовавший в первой половине XIX в. у мордвы-эрзи Казанской и Самарской губ.

В настоящее время эти виды пулагая сохранились только в музейных коллекциях.

В Алтайском крае удалось зафиксировать два эрзянских пулагая без валика. Они хранятся в

фондах АГКМ и Топчихинском краеведческом музе

е и имеют схожий вид. Набедренное украшение

пулугай по технике изготовления относится к северной группе эрзи; скорее всего на Алтай оно было

привезено из Ардатовского или Лукояновского уездов Пензенской губернии [2].

В фондах АГКМ имеется набедренное украшение мордвы-эрзи пулугай с валиком [1]. Оно, отно-

сится к северной группе мордвы-эрзи и было пе

редано в музей 1920 г. заведующим этнографическим

отделом Алтайского губернского центрального советского музея А.Н. Мокловым и сотрудником

П.И. Юхневичем [18, с. 208]. Исходя из особенностей покроя можно предположить, что данное на-

бедренное украшение было привезено из восточных районов Мордовии.

Мокшанки не знали такого украшения, как пулагай или пулокаркс. Из их традиционных ук

рашений

следует указать полотенца кеска руцят, которые носили по два, по четыре и даже по шесть штук,

закрепляя на узком пояске или шнурке и закрывая ими бедра и поясницу [14, с. 104]. В XIX – начале

XX в. кеска руцят были еще повсеместно распространены у мордвы-мокша, но к середине XX в. они

вышли из употребления, их, в осно

вном, заменили пояса [20, с. 41].

Пояса изготавливали чаще всего из разноцветных шерстяных ниток домашнего прядения и окраски.

На концах пояса, как правило, имелись помпоны из разноцветной шерсти или плетенка из цветных ниток

с длиной бахромой и нашитыми пуговицами и бисером. Пояса с особо нарядными и длинными кистями у

мордвы-мокши называли

сь цеконя мархта каркс. В каталоге ГХМАК представлен такой мокшанский

пояс [11]. Приобретен он был в с. Черемушкино (русско-мокшанское село) Залесовского района в 1983 г.,

куда он был привезен из с. Барки в Мордовии Ф.М. Романовой в 1900 г. (1894–1982 гг.).

Важным элементом в костюме мордвы являлись головные уборы и украшения. Самым рас

прост-

раненными среди девушек-мордовок были: налобная повязка, вышитая или обшитая бисером; обруч,

обтянутый тканью; венок из искусственных цветов, бус; платок. У мордвы-эрзи девичьи повязки были

известны под различными названиями: паця коня (налобный платок), коня лента (налобная лента) и др.

В ходе полевых исследований в Залесовском районе в эрзянских селах Бо

рисово и Никольском,

где мордовские переселенцы являлись потомками выходцев из Кочкуровской волости, удалось зафик-

сировать использование паця кон во время свадебного обряда.

Головные уборы у женщин мордвы были еще более разнообразными, чем у девушек. О головных

уборах эрзи и мокши писал еще И.Г. Георги: «Мокшанки разнятся от эрзянок тем, что делают бабьи

шапки не столь выс

окие и вышиваются просто. Многие носят на голове и одни только вышитые фаты»

[17, с. 31].

Для мордвы-эрзи был более характерен высокий головной убор на твердой основе под названием

панго. В фондах АГКМ был зафиксирован наиболее распространенный и древний вид панго, который, ско-

ре

е всего, был привезен на Алтай из Саранского уезда Кочкуровской волости Пензенской губернии [4].

К группе твердых головных уборов у мордвы-мокши относился куйгор (береста). Он исчез из

употребления в начале XX в. Замужние женщины мордвы-мокши носили панго. Было известно три его

разновидности. Первый представлял собой частично обшитый кумачом холщовый ме

шок прямоуголь-

ной формы, немного скошенный к низу. Этот вариант на Алтае зафиксирован не был. Панго второго

вида – бабань панга представлял собой холщовый чепец трапециевидной формы с лопастью, которая

спускалась на спину. Данный вариант также не был обнаружен на территории АК. Третий вариант имел

почти квадратные очертания.

В некоторых районах, гд

е женщины среднего и пожилого возраста носили панго или сороку,

невесты и молодухи на свадьбу, в праздники надевали особый головной убор – златной, который по

форме напоминал сороку. Его переднюю часть делали из парчи, украшали позументом и галуном.

Златной имел несколько разновидностей [14, с. 162]. В АГКМ сохранился один из традиционных

вариантов златного [3].

В настоящее время в сел

ах с мордовским население, среди женщин старшего поколение распро-

странен в качестве головного убора платок повязанный «по-мордовски.

Из украшений у мордвы были распространены ушные, височные, налобные и накостные. В настоя-

щее время, по материалам полевых наблюдений, можно с уверенностью утверждать, что обязательным

атрибутом женского обыденного и п

раздничного костюма мордовок являются серьги и кольца. Причем,

как отмечали представители старшего поколения, эти украшения ими надевались с детского возраста.

Отдельные экземпляры серег мордвы сохранились в фондах алтайских музеев.

368

В фонде АГКМ представлены серьги мордвы-эрзи, которые переданы были М.К. Лановой

(1909 г.р.) из с. Борисово Залесовского района [10]. Серьги ей были подарены в день свадьбы в 1928 г.

Обязательным элементом мордовского костюма являлись лапти – карьхть, карт. Они были как празд-

ничной, так и будничной обувью. В будничные дни мордва носили лыковые, а в праздн

ичные – вязовые

лапти. Характерные особенности мордовского лаптя: косое плетение, тупая трапециевидная форма

головки, низкие борта, специальные петли из лыка с боков и сзади для обора, – это позволяют выделить

его в особый тип.

При переселении на территорию Алтая мордва привезла с собой лапти и сохранила традицию

лаптеплетения до середи

ны 1950-х гг.: «мордовцы так и выделялись среди других, что в лаптях

ходили». Поскольку липы и вяза на Алтае не было, то основным материалом для плетения лаптей у

мордвы стала ива и березовое лыко. Этим делом занимались главным образом старики. Сырье заго-

тавливали весной, в мае, когда в ивовых и березовых деревьях проис

ходило движение сока. Орудия,

которые были необходимы для плетения лаптей, это – кочедык, нож, деревянные колодки.

Рабочие лапти плели, как правило, из пяти, а праздничные из семи и даже десяти лык. В ходе

полевых исследований в школьном музее с. Урунское Солтонский района Алтайского края были

зафиксированы, в основном, рабочие варианты мо

рдовских лаптей [13].

Традиционная обувь и одежда у мордвы Алтая довольно долго сохранялась в сельской местности.

С распространением в селе фабричных товаров, традиционная мордовская рубаха постепенно теряла

свою функцию выходного платья, трансформировалась в нательную, поверх которой мордовки начали

надевать платья местного покроя, а чаще – юбку с кофтой. Остался популярным передник с нагруд-

ником как среди м

ордвы-мокши, так и среди мордвы-эрзи.

Среди мордвы Алтая платки стали универсальным головным убором; специфика проявляется

лишь в способах подвязывания. Так, в селах, где живут эрзянки и мокшанки, обычно на голову наде-

вают два платка: нижний и верхний. Белый нижний хлопчатобумажный платок завязывается на затыл-

ке; ве

рхний шерстяной, заматывается вокруг головы, наподобие чалмы. В настоящее время в женской

одежде мордвы на Алтае по-прежнему значительное место занимают бусы, броши, кольца, серьги и др.

украшения. Следует заметить, что традиционные народные костюмы и украшения мордвы сохраняются

и обновляются там, где существуют фольклорные коллективы. В целом одежда мордвы Алтайского

края прете

рпела существенные изменения. К началу XXI в. традиционный костюм сохраняется лишь в

сценической форме. Бытовая и праздничная одежда имеют стандартный облик.

Список литературы и источников

1. Архив АГКМ (Алтайского государственного краеведческого музея). ОФ. 75.

2. Архив АГКМ. ОФ. 76.

3. Архив АГКМ. ОФ. 85.

4. Архив АГКМ. ОФ. 86.

5. Архив АГКМ. ОФ. 92.

6. Архив АГКМ. ОФ. 95.

7. Архив АГКМ. ОФ. 96.

8. Архив АГКМ. ОФ 98.

9. Архив АГКМ. Ф. 1765.

10. Архив АГКМ. ОФ 15005.

11. Архив ГХМАК (Государственного художественного музея Алтайского края). П–984.

12. Архив ГХМАК. П–993.

. Архив Лаборатории исторического краеведения Алтайской государственной педагогической акаде-

мии. Ф. 3. Материалы историко-этнографической экспедиции 2005 г. в Солтонский р-н Алтайского края.

14. Белицер В.Н. Народная одежда мордвы. – М.: Наука, 1976. – 216 c. – (Тр. мордовской этнограф.

эксп. – Вып. 3).

15. Евсевьев М.Е. Избранные труды. – Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1966. – Т. 5. – 210 с.

16. Маркелов М.Т. Сар

атовская мордва // Саратовский этнографический сборник. – Саратов: Мордов.

подотдел губ. отд. по делам национальностей при Сарат. губисполкоме, 1922. – Вып. I. – С. 71–82.

17. Мокшин Н.Ф. Мордовский этнос. – Саранск: Мордовское кн. изд-во, 1990. – 160 с.

18. Попова И.В. Народная одежда мордвы (из собраний Алтайского государственного краеведческого

музея) // Этнография Алтая и сопредельных территорий. – Барнаул: Изд-во Ба

рнаул. пед. ун-та, 1998. –

Вып. 3. – С. 206–209.

19. Современная этническая культура финно-угров Поволжья и Приуралья. – Йошкар-Ола: Изд-во

МарНИИ, 2002. – 140 с.

20. Спрыгина Н.И. Одежда мордвы-мокши Краснослободского и Беднодемьяновского уездов Пензен-

ской губернии по материалам экспедиции 1925 г. – Пенза: типо-лит. им. Воровского и типо-цинкография

Мосполиграфа «Мысль печатника», 1928. – 46 + XIV с. – (Тр. Ср

едне-Волжского Пензенского областного

музея. Вып. 3).

369

О.В. Орфинская

Россия, Москва, Институт культурного и природного наследия

ОПЫТ ИССЛЕДОВАНИЯ И РЕКОНСТРУКЦИЙ

ИЗДЕЛИЙ ИЗ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ТЕКСТИЛЯ

Реконструкция костюма стоит на трех «слонах»-источниках: археологии, изобразительных / пись-

менных источниках, а также на данных этнографии. Каждый из этих «слонов» имеет свои особенности,

свои правила и своя степень достоверности. Особенности изобразительных и письменных источников в

области реконструкции костюма были проанализированы Яценко С.А. в одном из разделов его книги

[10, с. 14

–15]. Безусловно, при наличии реальных целых форм археологического текстиля, все осталь-

ные источники отходят на второй план и подтверждают, дополняют или комментируют артефакты.

Однако реконструкция костюма по реальным находкам сопряжена с целым рядом трудностей, и в

частности, это умение «считывать» информацию, применяя комплексные методы исследования архео-

логического текстиля. Накопленный опыт в этой области об

общила в своей книге Глушкова Т.Н. [1,

с. 84–93]. Но, не смотря на многочисленные разработки и методические изыскания, каждый исследова-

тель все равно проходит свою дорогу познания. В связи с этим мне бы хотелось поделиться своим

опытом исследования и реконструкций изделий из текстиля. Эти исследования во многом зависят от

археолога, так как степень потери информац

ии при прохождении текстиля от раскопа до исследователя

полностью зависит от него. Чтобы такие потери не происходили, идеальным является наличие рестав-

рационно-исследовательской группы, которая присутствует при раскопках и работает с материалом от

фиксации его в раскопе до подготовки его к экспозиции. То есть текстиль проходит по

лный цикл

исследования и реставрации. Такая группа существовала при Музеях «Московский Кремль» и работала

в рамках проекта «Исторический Некрополь» с текстильным материалом из погребений великих цариц

и княгинь Вознесенского монастыря. В рамках этой программы была апробирована в течение многих

лет методика исследования археологического текстиля, которая опубликована в сборнике «Некрополь

русских великих княгинь и цариц в В

ознесенском монастыре Московского Кремля» [6]. Но такая груп-

па, почти уникальное явление. Поэтому хотелось бы отметить, что надо и не надо делать археологам,

чтобы не терять информацию, когда они сталкиваются с текстилем в погребениях или культурных

слоях. Бесспорно, это почти прописные истины, но позволю себе их напомнить.

равило первое. Четкая фиксация текстиля в погребении. Облегчает эту задачу выделение зон в

погребении [7, с. 53], при анализе полученного материала, конечно, следует учитывать «идеальную, ри-

туальную или криминальную ситуацию» положения текстиля и украшений/декора в погребении [8,

с. 15]. Это правило знают все, но не всегда оно выполняется не формально. Не всегда берутся образц

органического тлена, которые в последствие, возможно, помогут определить природу материала. Так,

работа по проекту «Текстиль эпохи бронзы Евразийских степей» [9], показала, сколько разнообразной

информации можно получить при грамотном отборе образцов используя различные методы иссле-

дования [2].

Правило второе. Не мыть изделия или костные останки, где возможно сохранился текстиль. Здесь

можно привести при

мер лучевой кости из погребения в Успенском соборе г. Новгорода. Благодаря

внимательной работе археологов на ее поверхности сохранился небольшой бугорок (рис. 1), где под

металлической пуговкой, при исследовании были выявлены два слоя шелковых тканей и слой сильно

деструктированной кожи от некого изделия. Безусловно, информация недостаточная для реконструкции

одежды данного человека, но и эта инфо

рмация интересна. Не менее увлекательной была работа по

исследованию остатков текстиля на металлических изделиях из Мамисондонского могильника

(Северная Осетия). На височных кольцах, поясных наборах, перстнях (рис. 2) и браслетах сохранились

незначительные остатки тканей, нитей или просто волокон (рис. 3, 4). Проведенные исследования

позволили сделать выводы о наличие различных тканей в этом могильнике и их роли в п

огребениях.

Правило третье. Упаковка текстиля в коробки, которые не позволяют деформироваться тканям

при транспортировке. Упаковка влажных фрагментов в полиэтиленовые пакеты приводит к появлению

плесени и развитию микроорганизмов. Как не печально, но встречались и такие образцы, где вся инфор-

мация была уничтожена неправильной упаковкой и хранением.

Правило четвер

тое. По возможности, в раскопе вырезать почвенно-текстильный конгломерат и в

камеральных условиях, тщательно фиксируя все слои, приступать к его разбору. К удачным примерам

получения интересной информации при исследовании текстильных конгломератов можно отнести

исследование двух камерных погребений из Пскова [4]. Где в одном случае был взят конгломерат в

районе грудной клетки погр

ебенной, позволяющий выделить все слои расположенные от деревянного

настила до фибулы и реконструировать послойное расположение одежд. Естественно, форму или

особенности кроя этой одежды определить было невозможно. Но удалось определить, что непосредст-

370

венно на костяке находилось изделие из ткани, где присутствовали волокна хлопка, далее шло изделие

из синего льна с отделкой из шелковой ткани и некое изделие из нетканого материала. Совершенно

другая картина была получена при исследовании второго камерного погребения, где был вырезан блок

земли с берестяным кузовком, в котором находился текстиль. В этом случае удало

сь, с высокой долей

уверенности, реконструировать комплект женской одежды, который был бережно свернут и плотно

упакован в короб. Оказалось, что там находилось платье (рубаха) из синего льна с рукавами, имеющими

широкие шелковые манжеты и, вероятно отделку по подолу. Там же находилось изделие типа сарафана

с широкой шелковой отделкой и лямками, пе

тли которых были заколоты фибулами (рис. 5).

Правило пятое. Не затягивать исследование. Чем быстрее будет разобран материал, тем больше

информации из него можно будет получить.

Вот пять основных правил, которые позволят археологу сохранить археологический материал и

заложенную в него информацию, прежде чем передать все исследователю.

Но кроме этой проблемы, есть ещ

е одна, связанная с возможностью получения полной инфор-

мации. Это – время исследования целых, крупных форм. До начала реставрации невозможно снять точ-

ные размеры, а после реставрации, зачастую бывает невозможно добраться до «живой» ткани. Идеаль-

ным является параллельная работа реставратора и исследователя. Демонстрацией этого тезиса является

большая работа, по исследованию и реко

нструкции комплекса одежд из женского погребения могиль-

ника Маячный бугор (золотоордынский период), выполненная по президентскому гранту в 2001 году

[4]. Исследования проводились до начала реставрации, деньги, как всегда в таких случаях, получили

только в конце года, так что проблем в работе хватало, но в дальнейшем, после завершения официаль-

ных работ, в ходе рестав

рации, совместно с реставраторами, удалось уточнить некоторые детали кроя

двух халатов и сапог.

За годы работы была сформулирована и система правил, которые исследователь сам не должен

нарушать.

Одно из основных, это не изменять цепочку событий: на первом месте детальнейшее исследование

объекта и только затем уже введение его в ту или иную си

стему аналогов. Яркий пример перестановки

действий мы наблюдаем в работе З.В. Доде, где в части, посвященной общей методике совершенно

верно говориться, что «сопоставление выявленного кроя … с известными параллелями подтверждает

аутентичный характер нашей реконструкции» [3, с. 78]. А в описании первого же изделия где «реконст-

руировать аутентичную выкройку этого изделия не представляется возможн

ым из-за характера

сохранности деталей. Между тем, опираясь на известные археологические и этнографические парал-

лели, можно попытаться воссоздать достоверную форму…» [3, с. 82]. Определение «достоверную

форму» заставляет сформулировать следующий тезис, что если при работе с определенным изделием

нет данных для его однозначной реконструкции, то такую реконструкцию нельзя считать достоверной,

а рассматривать ее как од

ин из возможных вариантов. Почему это важно? Именно степень достовер-

ности отдельных, очень конкретных вещей создает тот строительный материал, который помогает

выстраивать и формулировать более общие положения для определенной культуры или этноса. Целые

изделия встречаются крайне редко. Поэтому, предлагая свои варианты реконструкции, необходимо

озвучивать все полученные в результате исследования данные, чтобы дать возмож

ность другим

посмотреть на этот объект и, возможно, предложить свой вариант. То есть, при появлении «непоняток»,

не стоит придумывать сказочные варианты, так как все что сегодня не понятно, может найти свое

объяснение завтра, послезавтра и т.д. Я отнюдь не отвергаю значимость этнографии в реконструкции

археологической одежды. Я за то, чтобы этнография не опуска

лась напрямую в археологию, заменяя

собой реальные археологические объекты. Проиллюстрировать это утверждение можно на примере ре-

конструкции верхней сорочки (платья) из детского погребения Евдокии Старицкой (рис. 6).

В погребении были выявлены два хорошо сохранившихся рукава с золотной вышивкой и неболь-

шие фрагменты стана. На первом этапе рек

онструкции были сделаны прорисовки всех фрагментов

стана с указанием швов и других следов швейной обработки. Анализ этих прорисовок позволил выде-

лить группы фрагментов по типам соединительных швов. Таких групп оказалось 3:

1 – соединение двух кусков тканей: соединение кромки и среза ткани; соединение 2-х кромок;

соединение 2-х срезов.

2 – соединение трех кусков тканей.

3 – оди

н, очень маленький фрагмент ткани, где фиксируется угол вшитой детали.

В данном случае, благодаря сохранившемуся фрагменту ткани от кромки до кромки, стало воз-

можно определение ширины ткани, из которой был сшит стан. Второй этап предполагал инвариантный

метод реконструкции, в процессе которого была сделана попытка подбора такой модели платья, ко-

торая имела бы вс

е вышеперечисленные группы швов. Как известно, женская сорочка имела тунико-

образную форму. Крой такой сорочки мог иметь несколько вариантов, один из которых, наиболее

подходящий и был отобран, как теоретическая основа. При наложении на этот теоретический стан всех

реальных фрагментов, было получено полное совпадение теоретических и реальных швов. Таким