Асылгужин Р.Р., Файзулин Ф.С. Этничность и этническая идентичность

Подождите немного. Документ загружается.

Асылгужин Р.Р. Файзулин Ф.С.

Этничность и этническая идентичность. -

Уфа: "Гилем", 2005. - 140 с.

Института гуманитарных

исследований Академии наук

Республики Башкортостан (г. Уфа).

ВВЕДЕНИЕ

Наблюдаемый в настоящее время процесс появления новых государств, обострение

межэтнических отношений в мире, неутихающие противостояния на религиозной почве

связаны, во многом, с этническим возрождением. Это обуславливает растущий интерес к

изучению феномена этничности, ее различных проявлений, сущности этнической

идентичности, способствующий консолидации разных народностей и наций.

Усиление взаимодействия различных народов между собой, обусловленное

интеграционными процессами, возрастанием влияния средств массовой коммуникации,

расширением деятельности транснациональных корпораций и трудовой миграции,

активизацией урбанизации населения, все острее ставит проблемы сохранения этнической

самобытности, этнической идентичности. Этническая идентичность, этничность - одно из

важнейших и объективных явлений, неисчезающая, а наоборот расширяющаяся в

современных условиях на фоне складывающегося противоречия: с одной стороны,

интенсивная и усиливающаяся тенденция унификации этносов на основе глобализации

общественной жизни, с другой, - стремления к сохранению этнического своеобразия. Одним

из результатов взаимодействия названных процессов является национализм,

способствующий, в ряде случаев, сепаратизму, активизации центробежных тенденций в

государственных образованиях. Целому ряду государств удается избежать конфликтных

ситуаций, вызванных ростом этничности и проявлений этнической идентичности. Здесь

руководители государств и политические лидеры находят цивилизованные методы

поддержания баланса сил для разрешения противоречий между разнородными общинами и

центральной властью государства, необходимостью сохранения единства государства и

стремлением реализации права на самоопределение этносов, населяющих страну. В ряде

стран этнический фактор положен в основу государственности, где единый суверенитет

государства распределен между составными частями (кантонами, штатами, субъектами

федерации) и выбрана федеративная форма государственного устройства, или же этнические

меньшинства наделены определенными автономными правами в решении экономических,

политических, социокультурных проблем. Имеющиеся в настоящее время концепции

предлагают самые разнообразные понимания сути этничности, соответственно с этим и

обосновываются различные варианты учета этнического фактора во внутренней

государственной политике. Есть сторонники полного игнорирования категорий «этнос» и

«этничность», признания их субъективными и воображаемыми конструкциями. Все это

придает особую важность исследованию, поскольку указанные концепции и теории, имея

зачастую социально-политический и заказной характер, часто закладывают фундамент и

обоснование целого ряда политико-правовых решений в формировании государственной

идеологии.

Как и в предыдущие эпохи, религия продолжает играть важную и неоднозначную

роль в этнической дифференциации. Оно охватывает своим влиянием не только духовное

бытие той или иной общности (обычаи, ценности), но обеспечивает ощущение взаимной

комплиментарности, т.е. идентичности, отличие от других общностей. В этой связи, при

исследовании важно рассматривать этническую идентичность в тесной взаимосвязи с

религиозной.

Процессы и специфика взаимодействия между этничностью, этническим

возрождением, конфессиональной принадлежностью, полиэтническим государством и

интеграционными процессами все более приобретают острый характер, становятся

актуальными проблемами современности.

ГЛАВА I

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

1.1 Этничность и этническая идентичность как объекты исследования социальных наук

Интеграционные процессы в различных сферах жизнедеятельности человека –

научно-технической, социально-экономической, культурно-духовной, а также вступление

человечества в эпоху информационного общества открывает невиданные ранее возможности

интеграции всего человечества в единую общность. Названные процессы и явления рождают

представления, с течением времени, принимающие вид концепций о постепенном и

неизбежном устранении и нивелировании культурных, этнических, религиозных и иных

различий, постепенном появлении глобальной общности с унифицированной культурой и

языком, при этом разделяющей общие представления, менталитет. Сохранять “верность”

этническому единству в современном, бурно модернизирующемся и индивидуалистическом

мире крайне сложно. Повсеместно на планете продолжает идти процесс исчезновения языков

малочисленных народностей; люди все больше слушают интернационализированную

музыку, смотрят практически одни и те же кинофильмы и телепередачи и пользуются

многими другими универсальными стандартами и нормами.

Однако человеческое сообщество продолжает оставаться разделенным, в первую

очередь, по конфессиональной принадлежности и принадлежности к той или иной

этнической группе. Этническая идентичность и конфессиональная принадлежность и

продолжает оказывать влияние на бытие как отдельных индивидов, так и отдельных

государств, мирового сообщества в целом. Данная тенденция была отмечена и известным

советским исследователем этнических процессов Ю.В.Бромлеем. Она получила у него

название этнического парадокса. Различия в быту, одежде, образе жизни, например,

прибалтийских народов и русских слабо различимы, однако этническое разграничение между

ними, как и прежде, в настоящее время не менее четко выражена чем, скажем, между

русскими и узбеками, татарами и молдаванами. Рассматриваемое явление, по мнению ряда

исследователей, отражает перемещение в модернизированных нациях

этнодифференцирующих факторов в орбиту национального самосознания, социально-

психологических установок.

Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М. Этносоциология: пройденные и новые горизонты // Социс. - 2000. - №4. –

С.11-12.

Этничность включает в себя как процессы формирования и бытия этнических

общностей, так и проблемы межнациональных и межэтнических конфликтов, последствий

социально-культурной ассимиляции. Исследования в этой области проводятся уже давно,

однако непосредственно категория «этничность» начала рассматриваться относительно

недавно: только с середины 70-ых годов термин «этничность» становится широко

применяемым тогда, когда речь заходит о философско-антропологических и социально-

философских исследованиях феноменов национальной культуры, национально-этнического

сознания, национальных форм символизации. Отчасти это звучало как ответ на меняющуюся

геополитическую ситуацию постколониального мира и политическую активизацию

этнических меньшинств в промышленно развитых странах. Появились различные подходы к

изучению этничности, призванные объяснить сложную природу социальных и

политических изменений, формирования и роли групповых коалиций, социальных

конфликтов, расовых и культурных взаимодействий, процессов национального

государственного строительства и т.п. В этой связи становится понятным тот повышенный

интерес к этничности в научном мире различных стран, особенно в полиэтничных, таких,

например, как Россия.

Изменения в общественном сознании, развитие и усовершенствование средств

коммуникации и т.д., детерминируют подтягивание традиционного, обыденного сознания и

представлений о своем и других этносах, этнических стереотипах и образах, межэтнических

противоречиях на более высокий уровень. Современные научные представления, связанные с

изучением этничности не могут не актуализировать интеграцию и вычленение,

взаимопроникновение и слияние ряда положительных сторон существующих подходов и

концепций, а также определения новых аспектов в изучении этничности и этносов.

Многочисленные концепции и теории последних лет о характере этничности, причинах ее

возникновения и существования, играющей основную роль при идентификации индивида с

определенной этнической группой, можно условно разделить на две большие группы:

«примордиальное» (природное) понимание этничности, с одной стороны, и

«конструктивистское», с другой.

Для конструктивизма решающее значение при определении этничности и этноса

имеют представления (мифы, идеи) у определенной общности людей о некоторых своих

признаках, таких, например, как общее происхождение, общая история, общие традиции и

т.д. Наиболее важным моментом в этой концепции является не культура этноса вообще, не

связь с территорией и объективными историческими процессами, а коллективное сознание,

воображение, т.е. субъективная сторона явления.

Широкое распространение конструктивизма связало с именем британского социолога

и философа Э.Геллнера, рассматривающего нации, существующие в индустриальном

обществе, пришедшем на смену агро-письменному. Социальная среда, а именно,

индустриально развитое общество, требует такой общности как нация. По мнению

исследователя, определение нации может отталкиваться только от реальностей эпохи

национализма, важнейшей чертой которой и «было формирование индустриального

общества, особенно на ранних стадиях его развития, когда национальные чувства переживали

свою кульминацию».

При этом феномен этничности как таковой отходит на второй план и

речь в его работах идет в большей степени о нации-гражданстве. Нации, пишет Э.Геллнер,

сродни гражданству, поскольку нации - сообщество индивидов, которых помимо общей

культуры, взаимоодобрения связывает еще и общее гражданство. Поскольку гражданская

принадлежность целиком и полностью зависит от субъективной воли и желания индивида,

постольку и нация интерпретируется как некий воображаемый конструкт, как результат

интеллектуальных усилий творческой и интеллектуальной элиты общества. Отсюда нации

для Э.Геллнера являются продуктом политики национализма и идеологии, существующие

как государственный принцип, требующий, чтобы политические и этнические границы

совпадали, а также, чтобы управляющие и большинство управляемых внутри данной

политической единицы, принадлежали к одному этносу («национализм создал нации»).

Нации, по его мнению, это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей.

Обычное сообщество людей становится нацией, если и когда члены этого сообщества

признают общие права и обязанности по отношению друг к другу в силу объединяющего их

членства. «Именно взаимное признание такого объединения и превращает их в нацию, а не

другие общие качества какими бы они ни были, которые отделяют эту группу от всех,

стоящих вне ее” – писал Э.Геллнер.

Однако весьма примечательно что, еще задолго до Э.Геллнера, русский философ

В.С.Соловьев в спорах со славянофилами (А.С.Хомяковым, К.С.Аксаковым,

И.В.Киреевским) критикует последних за неправильный, по его мнению, взгляд на сущность

нации, в частности за искусственное противопоставление вселенского и национального.

Геллнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса // Нации и национализм. / Б.Андерсон, О. Бауэр,

М. Хрох и др. - М.: Праксис, 2000. – С.177.

См.: Геллнер Э.Там же.-С.172.

В.С.Соловьев рассматривал русскую идею как ментальную конструкцию,

сформировавшуюся в рамках славянофильства. А отсюда, как ему представляется ненужно

пытаться сохранять индивидуальность для России, а войти в жизнь христианского общества,

а если точнее, слиться с католическим христианским миром.

В развитие наук изучающих этничность прочно вошло понимание сущности наций,

которое было предложено Б.Андерсоном, определивший, что нация - это воображаемая

политическая общность, причем воображаемая как обязательно ограниченная и суверенная.

Именно эти указанные факторы формируют отличительную особенность нации от других

аналогичных общностей. И вообще, по мнению исследователя, любая общность, если она не

основана на непосредственных межличностных контактах, воображаема, а разные общности

подобного рода различаются лишь способами, которыми они воображаются. Б.Андерсоном

подчеркивалось, что генезис национального чувства обусловлен упадком влияния

сакральных текстов и ростом грамотности, поддерживаемым печатными работами на родном

языке («технологии книгопечатного капитализма»). Благодаря этому индивиды обретают

чувство принадлежности к воображаемым сообществам, каковыми являются их нации.

этой же позиции, в известной мере, релятивистский подход к нации развивает и

А.Г.Здравомыслов, для которого нация, так же как и для Б.Андерсона, всего лишь «иллюзия»,

«воображаемая общность» и не может быть речи о социальной реальности, объективности

нации. Главным вопросом современной теории нации, по мнению А.Г.Здравомыслова

является то, как создается образ нации в сознании того или иного сообщества.

Однако при

этом необходимо отметить, что у Б.Андерсона нация постепенно, со временем, становится

реальностью, социальным фактом в той мере, в какой массы обретают веру в то, что она

существует.

Еще в большой степени и Э.Дж.Хобсбаум считает нацию и этническую группу

воображаемыми сообществами и высказывает по этому поводу весьма интересную мысль о

том, что, по сути, они «оказываются последним прибежищем» для человека, «когда общество

приходит в упадок. Чтобы принадлежать к ней, вам не надо ничего делать. Вас нельзя из нее

исключить. Вы родились в ней и останетесь в ней».

Для Э. Дж. Хобсбаума этнический фак-

См.: Соловьев В.С.Славянофильство и его вырождение // Национальный вопрос в России.- СПб., 1981. и др.

работы.

Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London, 1983.

Здравомыслов А.Г. Релятивистская теория нации и рефлексивная политика // Интеграция и дезинтеграция в

современном мире: Россия и Запад. - М., 1997.

Хобсбаум Э. Дж. Принцип этнической принадлежности и национализм // Нации и национализм. / Андерсон Б.,

Бауэр О., Хрох М. и др.– М.: Праксис, 2002. – С.345.

тор необходим гораздо чаще лидерам, а не лидеры служат этнической общности. Именно по-

этому элиты изобретают и конструируют историко-культурную традицию, чтобы утвердить

свои статус и легитимность.

Рассматривая конструктивистские концепции этничности необходимо отметить и имя

норвежского этнолога Ф.Барта, предложившего в качестве главного критерия этничности -

этнические границы группы, которыми она ограничивает сама себя. В рамках различных

этнических границ наблюдаются и различные культурные явления. Этническая группа, по

Ф.Барту, есть особая социальная группа, отличительной чертой которой является построение

группы на основе категоризации. При этом категоризация предполагает соотнесение своей

этнической группы с другой, то есть, “узнавание” своей этнической группы возможно только

в том случае, когда существуют другие этнические группы не похожие на свою.

“Непохожесть” своей этнической группы на другую обеспечивают, так называемые,

этнические маркеры. Таким образом, этнос существует благодаря этнической идентичности

членов группы, основой которой являются этнические границы.

Среди сторонников конструктивизма можно назвать и норвежского антрополога

Т.Эриксона, по мнению которого нация возникает с момента, когда группа влиятельных

людей решают, что именно так оно и должно быть

и американского антрополога К.Гирца,

придерживающегося этой же позиции.

Второе направление, изучающее возникновение и сущность наций -

инструментализм, который под этносом понимает общность индивидов, имеющих

одинаковые интересы и использующих этничность для достижения этих интересов

(“этнические предприниматели”). Для инструменталистов реальной основой для объединения

индивидов выступает не этничность, а какие-либо интересы (экономические, политические и

т.д.). Существующие культурные особенности и ценности для них есть только конструкт,

используемый элитой для достижения определенных целей. Длительное существование

этнической общности объясняется тем, что помимо общих интересов членов общности

удерживает этничность, которая позволяет преодолеть отчужденность, свойственную

современному обществу. Этнос для исследователей-инструменталистов (впрочем и

«конструктивистов») формируется как интеллектуальный конструкт элиты, который

транслируется в народ, при помощи различных средств, имеющих возможность

Hobsbawm E., Ranger T., eds. The Invention of Tradition. Cambridge, 1983.

См.: Barth F. Ethnic Groups and Boundaries. The Social Organizations of Culture Differences. Bergen/London,1992.

Eriksen T. Ethnicity and Nationalism. Anthropological Perspectives. L., 1993.

Geerts C. The Interpretation of culture. N.Y., 1973.

воздействовать на сознание членов общности (СМИ, книги, фильмы, выставки и т.д.), а

националистические страсти разжигаются политическими лидерами. И

инструменталистский, и конструктивистский подходы исходят из того, что этнические

идентичности «не более непреодолимы, чем другие формы социальной идентичности, просто

этничность – в связи с наличием в ней символических аспектов – легко становится объектом

манипуляции со стороны элит».

Описываемая интерпретация возникновения и причины

существования этноса, на наш взгляд, не совсем корректна.

Среди зарубежных авторов, отстаивающих инструменталистскую точку зрения

следует выделить и А.Коэна (Соhen), определяющего этничность как особую форму

неформальной политической организации, а этнические идентичности - как ответ на

функционально-организационные потребности. По его мнению, нет единой, гомогенной

национальной культуры, а есть множество разнообразных культур, часто построенных на

ощущении локальности или принадлежности. Так, по его утверждению, как отдельную

этническую группу, можно рассматривать группу брокеров на лондонской бирже, поскольку

они имеют общую идентичность и браки их эндогамны.

К инструменталистам можно

отнести также Н.Глейзера (Glaser) и Д.П.Мойнихина (Moynihan), для которых этничность

есть исключительно социальный факт и к тому же относительно новая социальная

реальность.

Как видно, даже из простого анализа инструменталистский подход есть, по сути,

подвид конструктивистского подхода к пониманию этничности.

В целом, следует отметить, что рассматриваемые подходы, несмотря на содержащийся

в них целый ряд важных и интересных аспектов в рассмотрении феномена этничности, не

могут в полной мере объяснить всю сложность и многогранность проявлений, возникновения

и развития этничности, осознания личностью своей принадлежности к определенному

этносу. Реальность демонстрирует невозможность однозначного и полного согласия с

выводами, например, П. Брасса, доказывающего в своих работах, что этничность и

национализм - это не есть объективная данность, а лишь «социальные и политические

конструкции» и «… создания элит, которые извлекают, искажают и иногда даже фабрикуют

материалы из культур тех групп, которые данные элиты стремятся представлять, чтобы

защитить свое благосостояние или существование, добиться политических и экономических

преимуществ для соответствующих групп, а также для самих себя».

Цит. по Хесли В.Л. Национализм и пути разрешения межэтнических противоречий // Полис. - 1996. - №6.-С.43.

См.: Cohen A.P. Two-dimensional Man. London, 1974.

Brass P. Ethnicity and Nationalism. Theory and Comparison, New Delhi — Newbury Park (Cal.), 1991.- Р. 18.

Инструменталистское понимание бытия этносов попадает в тупик фактом

устойчивости существования групп людей объединенных на этнической основе в течении

многих столетий. Наложение рассматриваемых концепций и конструкций непосредственно

на исторический материал и современную реальность наталкивает исследователя на целый

ряд затруднений и противоречий, что неизбежно рождает возражения, прежде всего

имеющие отношение к истории народов, их исторической памяти, психологии, ментальности,

что показывает некоторую условность, произвольность данных концепций. Не отрицая

известную долю правильности выводов конструктивистских и инструменталистских

подходов к пониманию этничности, формирования и развития этнических общностей,

возможность создания и «конструирования» указанных общностей лишь благодаря усилиям

отдельных групп (интеллектуальных, и прочих), а также личностей, пусть даже самых

выдающихся, представляется достаточно спорным. В качестве примера несостоятельности

этих подходов для решения практических задач развития этносов можно привести

следующий факт. На рубеже XIX–XX столетия имелись попытки сконструировать единую

татарскую (тюркско-татарскую) нацию, которая включала бы все тюркоязычные

мусульманские этносы, в первую очередь, населявшие Поволжье и Урал: ногайцев

предлагалось именовать Астраханскими татарами, были попытки и доказать единство

крымских, закавказских (азербайджанцев) и сибирских татар. А, по мнению Дж.Валидова, уж

и вовсе бессмысленно и неуместно выделять отдельно в едином татарском народе мещеряков

и башкир, поскольку то, что «один (народ) отделяет от другого, - это разница в языке, но

между языком мещеряков и башкир с одной стороны, и казанских татар - с другой, особой

разницы нет».

Однако сами крымские татары, так же как и азербайджанцы и другие тюркские

народы (в отличие от русской администрации и казанско-татарской интеллигенции) никогда

не идентифицировали своего этнического единства с поволжскими (казанскими) татарами.

Указанное не исключает, однако, осознание общетюркского и религиозного единства и

этнической родственности, языковой близости, а также единой государственности, имевшей

место в прошлом (Тюркский каганат и Золотая Орда). Объективно протекающие

исторические, социально-экономические и прочие условия детерминировали этническое

разграничение.

По этой же причине и башкиры четко противопоставляли себя поволжским татарам,

что нашло свое выражение, в частности, сразу после Октябрьской революции 1917 г. - в

Цит. по: Татары. Отв. редакторы Уразманова Р.К., Чешко С.В.- М.: Наука, 2001. - С.150.

создании своей территориальной автономии – Башкурдистана. В то время как идеологи

татарского национального движения того периода стремились лишь к национально-

культурной автономии. Впоследствии указанные тенденции выразились в негативном

отношении лидеров Башкирской республики не только к проектам совместных

государственных объединений (Урало-Поволжский штат и Татаро-Башкирская Советская

Республика), но и в целом к использованию наименования «татаро-башкиры», терминов

«татаро-башкирский язык», «татаро-башкирская литература» и т.п. Тот же Д.М.Исхаков

признает, что татарские идеологи, выдвигавшие в первые десятилетия XX в. «разные

варианты номинации нации, исходили не только из идеологических устремлений по

«конструированию» определенной нации, но и из логики объективных этнических

процессов (выделено нами. авт.), диктовавших им конкретные территориальные и

этнокультурные рамки, в пределах которых могла функционировать предлагавшаяся ими

национальная идентичность. Поэтому Северо-Западное Приуралье, как зона нерасчлененной

идентичности, для татарских и башкирских идеологов фактически осталась полем будущей

битвы за закрепление этнически более конкретизированных самоназваний».

В нашей стране конструктивистские позиции в известной степени детерминированы,

по нашему мнению, политическими и коньюктурными настроениями, а порой и заказами.

Весьма уязвимы вытекающие из рассматриваемой концепции постулирование и вывод

о том, что границы государств должны совпадать с этническими, а также понимание

этничности как согражданства людей, объединенных в границах общего государства. Без

особой осторожности, во многом, формально, с использованием только лишь терминов,

концепции Э.Геллнера и других исследователей, применяются некоторыми современными

российскими учеными в обосновании, на наш взгляд, политически заангажированной идеи

«нациистроительства» в российских условиях. Так, по мнению В.А.Тишкова, Б.Г.Капустина,

А.Г.Здравомыслова и ряда других ученых, этносы и нация - не объективные данности, а

продукт субъективной самоидентификации, объединения микрокультурных символов, знаков

и так далее. Отсюда и полное отрицание этнонациональной государственности и

этнонациональный нигилизм, проявляющиеся, в частности, в обосновании необходимости

урезания, а то и полного отказа от национально-территориального принципа федеративного

устройства Российской Федерации. Это есть игнорирование как реально существующего

положения, так и являющихся органической частью исторического процесса - этнических

Там же. - С.152.