Аргунова В.Н. Социальная справедливость: ценностно-институциональный анализ

Подождите немного. Документ загружается.

280

Глава III

ностью во всяком деле, тогда он сочтет свои силы — а потом

сметет с лица земли старое общественное устройство. И это бу-

дет настоящая революция народных масс»

205

. Решительное унич-

тожение, разрушение всего старого, несовершенного ради такого

же стремительного прорыва в идеальное будущее — все это от-

вечает характеру российского человека.

В-четвертых, социалистические идеологии имели широкое

распространение благодаря активной работе с населением социа-

листических организаций. «Хождения в народ» революционеров-

демократов, деятельность пролетарских революционеров дали

свои исторические всходы. Доступные, понятные, конкретные

лозунги социалистов выгодно отличались от общих, малопонят-

ных, абстрактных рассуждений либералов. Либеральная интелли-

генция сочувствовала народу, но в этом сочувствии присутство-

вали снисходительные нотки. Социалисты же повышали само-

оценку народа, они разговаривали с ним на равных, а не с высоты

образованной учености.

Итак, по мере того как в России все активнее проявляются

признаки индустриального общества, социальная справедливость

обретает новые очертания. Теперь она облекается в идеологиче-

скую форму, подчеркивая поляризацию социальной структуры. В

России дооктябрьского периода принципы формальной справед-

ливости находили выражение в консервативной идеологии. Со-

держание социальной справедливости как ценности в этой идео-

логической форме имело существенный недостаток, перекры-

вающий все достоинства. Он заключался в том, что данная цен-

ность в консервативной интерпретации была лишена одной из

важнейших своих сторон — критического отношения к действи-

тельности. Выдвигаемый идеал имел своей целью лишь сохране-

ние старых, неадекватных новому времени социальных институ-

тов и духовных форм. Присутствовала видимая адекватность

Герцен

А.

К Письма из Франции и Италии // Утопический социа-

лизм

России. С. 121.

Социальная справедливость

России

281

реальности. Соответствующей времени социальную справедли-

вость можно считать только тогда, когда она улавливает буду-

щее, открывает перспективы как перед всем обществом, так и

перед каждым его членом. Консерватизм же не просто «топтался

на месте», но боялся будущего, страшил им общество. Это лиша-

ло государство возможности вести конструктивный социальный

диалог с массами. В то же время консерватизм умело использовал

специфические цивилизационные ментальные черты, что по-

могало ему до определенного времени удерживать социальный

порядок.

В оппозиции к официальной идеологии находились либе-

рализм и социализм. Взгляды на социальную справедливость

российских либералов в большей степени соответствовали обще-

историческим закономерностям. Именно либералы переводят

достижение социальной справедливости в правовое русло, разра-

батывают концепцию правового государства. Беда заключалась в

том,

что эти идеи не были востребованы ни народом, ни государ-

ством. Массы были задавлены социальными и экономическими

заботами, государство же с неимоверным упорством настаивало

на сохранении статус-кво. Лишь социалистический идеал соци-

альной справедливости, связанный с решением насущных про-

блем российской жизни, был воспринят значительной частью

общества. Кроме того, политическая тактика социалистических

партий во времена российских революций отличалась удивитель-

ной гибкостью. Социалисты чутко улавливали настроение масс и

всегда обещали именно то, чего хотел народ. Гонения на социа-

листов со стороны правительства только укрепляли авторитет их

партий.

После Октябрьской революции и окончательного утвер-

ждения у власти большевиков в стране был завершен процесс

модернизации, т. е. переход к индустриальному этапу развития.

Ключевыми характеристиками модернизации являются

206

Иванов

Д.

В. Императив виртуализации. СПб., 2002. С. 49—59.

282

Глава HI

— индустриализация, рост технической оснащенности про-

изводства, его «массовизация» (и с точки зрения занятости насе-

ления, и с точки зрения объема продукции);

— демократизация (распространение избирательных прав

на большинство населения, появление массовых политических

партий);

— тенденция роста массовой культуры (появление индуст-

рии знаний и развлечений);

— высокая вертикальная социальная мобильность из-за

уничтожения сословных, клановых, конфессиональных, классо-

вых привилегий;

— изменение структуры семьи (на смену большой семье

приходит нуклеарная семья).

Все перечисленные процессы в той или иной степени име-

ли место в российской действительности и привели к социали-

стическому преобразованию общества. Модернизационные преоб-

разования осуществлялись форсированными темпами, с исполь-

зованием принудительных мер там, где энтузиазма и доброволь-

ной готовности к жертвам было недостаточно. В результате к кон-

цу 30-х годов Советская Россия превратилась в одну из ведущих

экономических держав мира.

В итоге радикальных трансформаций конца 20-х — начала

30-х годов сложилась экономическая система антирыночного ти-

па со своими экономическими институтами и способом хозяйст-

вования. Институциональным ядром советской раздаточной эко-

номики стала общественно-государственная собственность, слу-

жебный характер которой проявлялся особенно ярко. Можно ска-

зать,

что социалистическая экономика в ее реальном воплощении

наиболее близка к идеальному типу раздаточной экономики.

В.

В. Радаев выделяет два крупных этапа в развитии совет-

ского хозяйства и общества, водоразделом между которыми стала

хрущевская «оттепель» середины 50-х годов: «казарменный со-

циализм» и «патерналистский социализм»

207

. «Казарменному»

Радаев

В. В.

Экономическая социология. М.,

1997.

С. 319.

Социальная справедливость

России

283

этапу присущи значительная централизация властных полномо-

чий,

достаточно жесткая административная иерархия, удержание

низших слоев в подчинении угрозой карательных мер. «Патерна-

листский» этап характеризуется общим размягчением иерархиче-

ских порядков, заменой прямого принуждения социальным об-

меном. Собственность государства постепенно переходит в руки

отраслевых и региональных корпораций, крупнейших предпри-

ятий и объединений, отвоевывающих у центра все больше факти-

ческих распорядительных функций. Ширятся сети неформальных

обменных связей. «Торговля» за ресурсы принимает все более

открытый характер. Расцветают «черные» и «серые» рынки, че-

рез которые перекачивается все возрастающая часть государст-

венных ресурсов. Вместо силового принуждения используются

более гибкие способы стимулирования — предоставление жилья,

прописки, прибавка

зарплате, различные льготы

208

Реальным хозяйствующим субъектом в советский период

отечественной истории было только государство, слившееся в

единое целое с коммунистической партией. Оно выступало одно-

временно и субъектом собственности, и средоточием финансовой

деятельности. Поскольку государство — это основной институт

политической системы, происходит отождествление экономиче-

ских и политических задач. Также существовали, по выражению

Р. В. РЫБКИНОЙ, институты второго ранга, производные от пра-

вящей партии и государства, — советские профсоюзы. Негосу-

дарственных субъектов собственности не было. В этом смысле

советская экономика была «стерильной»

209

Цели и задачи хозяйственного развития в условиях социа-

листической экономики носят идеологический характер. Их фор-

мулировка осуществлялась в терминологии марксистской идео-

логии и сводилась к необходимости развития и совершенствова-

ния производительных сил и производственных отношений. В

2Ш$

Там же. С. 319—321.

209

Рывкина

Р.

В. Экономическая социология переходной России. М.,

1998.

С.

118.

284

Глава III

полном соответствии с идеологическими установками считалось,

что социалистические производственные отношения — это самая

оптимальная форма развития производительных сил. Производ-

ственные отношения в процессе строительства социализма лишь

трижды претерпевают изменения: первый раз — когда частнока-

питалистическая собственность на средства производства национа-

лизируется, превращается в государственную собственность; вто-

рой раз — когда собственность мелких хозяев (преимущественно

крестьян) кооперируется, превращается в коллективную; третий

раз — уже после победы социализма, когда производительные си-

лы разовьются достаточно высоко и обусловят сближение и слия-

ние двух форм собственности, государственной и колхозно-коо-

перативной, в одну, коммунистическую. При таком подходе, пи-

сали в годы «перестройки» А. П. Бутенко и Л. Ю. Водопьянова,

производственные отношения рассматриваются как некая неиз-

менная сущность, остающаяся до поры до времени сама собой

и лишь на определенном этапе подвергающаяся качественной

трансформации

210

Что касается политической сферы, то советская политиче-

ская система, сформировавшаяся в конце 30-х годов, внешне

носила достаточно демократический характер. Советские консти-

туции, начиная с Конституции 1936 года, предоставляли гражда-

нам всеобщее избирательное право, основной набор политиче-

ских и гражданских прав и свобод. Другое дело, что в условиях

однопартийное™ их реализация была делом проблематичным.

Любые попытки критики однопартийной системы именовались

буржуазными, реформистскими и ревизионистскими. Вот типич-

ный образец ответа на подобную критику: «Многие из оппорту-

нистов отводят партии роль только "интеллектуального авангар-

да", воспитателя, пропагандиста; что касается организационного

Бутенко

А.

П.,

Водопьянова

Л.

Ю.

О диалектике производитель-

ных сил и производственных отношений в социалистическом обществе

//Филос. науки.

1987.

№

С. 18.

Социальная справедливость

России

285

руководства обществом, то оно должно якобы осуществляться

либо государством, "освобожденным" от руководства партии,

либо же на равных с коммунистической партией началах всеми

другими политическими организациями. Они требуют, чтобы

коммунистические партии допустили свободное соревнование

различных интересов и политических сил, т. е. предоставили

возможность для легальной деятельности политических партий с

программами, противостоящими платформе научного коммуниз-

ма и т. п. Но подобный плюрализм политических сил — это от-

ражение, как правило, классовых противоречий, классовой борь-

бы.

Борьба политических партий — это выражение борьбы анта-

гонистических классов за власть в обществе. <...> Противники

научного коммунизма желают скрыть тот факт, что формальная

демократия — буржуазный критерий демократичности — непри-

менима на почве социалистического общества, где уже нет клас-

сов с противоположными интересами. Перенося политический

механизм формальной буржуазной демократии в социалистиче-

ское общество, буржуазные идеологи, реформисты и ревизиони-

сты пытаются сковать социализм политическими формами, соз-

данными капитализмом для своих собственных классовых нужд,

и тем самым выхолостить сущность нового строя, расшатать

политическую систему социализма»

211

Осознание необходимости реальной демократизации поли-

тической жизни приходит только во времена «перестройки». В

бестселлере того времени, сборнике «Иного не дано», Е. Амбар-

цумов пишет: «Дело в том, что пока еще действующий, хотя явно

устаревший политический механизм подпитывает бюрократизм и

другие социальные деформации. <...> Эта старая система все

больше и очевиднее расходится с идеями и ценностями социа-

лизма, дискредитирует саму идеологию реформы и перестройки,

играет, в конечном счете, на руку врагам социализма и демокра-

Бессонов

Б.

Н.

Критика фальсификации диалектики социалисти-

ческого строительства. М., 1985. С. 28—29.

286

Глава III

тии.

Возникла ситуация, о которой предупреждали основополож-

ники марксизма, что "политическая власть может причинить

экономическому развитию величайший вред и может вызвать

растрату сил и материала в массовом количестве". Словом, эта

система стала и неэффективной, и вредной»

212

Основной порок политической системы усматривался в ее

иерархичности, при которой человеку, индивиду, личности отво-

дится место на нижнем этаже этой системы. Хотя права лично-

сти провозглашаются и развиваются, этого недостаточно: человек

должен оказаться в центре системы, в роли ее демиурга и движу-

щей силы

213

А. Мигранян в том же сборнике говорит об инверсии функ-

ций между государством и гражданским обществом, о поглоще-

нии государством на определенном этапе как индивида, так и

гражданского общества. Излагая основные направления рефор-

мирования политической системы советского типа, ученый, по

сути дела, говорит о необходимости создания правового государ-

ства, но данного термина так и не употребляет

214

Институциональное экономическое и политическое про-

странство предопределило драматическую судьбу социальной

справедливости как ценности в социалистическом обществе. На

первый взгляд, она выступала в качестве одного из центральных

положений существовавшей идеологии. Академик Т. И. Заслав-

ская вспоминала в 1992 году: «Несколько поколений людей вы-

росли с верой в социализм. Во всяком случае, в то, что если он

еще не построен, то мы медленно, "шаг вперед — два шага на-

зад",

но все-таки движемся к социализму, пытаемся его строить.

А социализм — справедливый строй. Поэтому идея социальной

Амбарцумов

Е.

О путях совершенствования политической систе-

мы

социализма // Иного не дано. М., 1988. С. 79—80.

2,3

Там

же. С. 86.

Мигранян

А.

Механизм торможения в политической системе и

пути его реформирования // Иного не дано.

Социальная справедливость

России

287

справедливости воспринималась одновременно и как вектор дви-

жения в правильном, прогрессивном направлении»

215

. В то же

время это представление являлось нерасчлененным, не конкре-

тизированным. Со временем оно превратилось в идеологический

штамп, стереотип массового сознания, который впоследствии

стал быстро заменяться новым — отрицанием справедливости

при социализме, недоверием к социалистическим лозунгам, при-

знанием их противоречащими логике социального прогресса в

принципе

216

Социальная справедливость была переведена исключитель-

но в плоскость экономических отношений. Ее правовая форма

толковалась как формальное равенство, поскольку не исчезало

экономическое неравенство. Об этом недвусмысленно говорили

в свое время классики марксизма. Ф. Энгельс писал: «Справедли-

вая плата за справедливый рабочий день? Но что такое справед-

ливая заработная плата и что такое справедливый рабочий день?

Как определяются они теми законами, при которых живет и раз-

вивается современное общество? Для ответа на этот вопрос мы

должны обратиться не к науке о морали или о праве и не к сен-

тиментальным чувствам гуманности, справедливости или хотя бы

милосердия. То, что справедливо с точки зрения морали или даже

права, может оказаться далеко не справедливым в социальном

плане. Социальная справедливость или несправедливость опре-

деляются лишь одной наукой, которая имеет дело с материаль-

ными фактами производства и обмена — наукой политической

экономии»

217

Заславская

Т.

И.

Социальная справедливость: шесть лет спустя //

Заславская Т. И. Социентальная трансформация российского общества:

Деятельностно-структурная концепция. М., 2003. С. 76.

Григорьев

С.

Я. Социализм и справедливость: от отождествления

к противопоставлению // Покушение на незыблемое или?..: Стереотипы

социально-политического сознания и перестройка. Барнаул, 1990. С. 68.

217

Энгельс

Ф.

Справедливая заработная плата за справедливый ра-

бочий день // Маркс К., Энгельс

Ф.

Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 255.

288

Глава III

Равенство всех членов общества по отношению к средствам

производства — общественная собственность — вот что объяв-

лялось подлинным содержанием социальной справедливости. Это

положение было субстанциональной основой, из которой вытека-

ли другие принципы общественной жизни. Причем подчеркива-

лось,

что равенство всех людей в отношении к собственности не

имеет ничего общего с «буржуазным» эгалитаризмом в силу сле-

дующих причин. Во-первых, ведущим принципом эгалитарных

доктрин является индивидуализм. Своей главной задачей эгали-

таристы считают выравнивание статусов отдельных лиц. Социа-

листическая концепция акцентирует проблемы классового равен-

ства, видит в ликвидации классовых противоположностей и су-

щественных различий путь к установлению справедливых отно-

шений в обществе. Во-вторых, эгалитаризм признает социальное

равенство как цель общества, но отвергает, в отличие от марк-

сизма-ленинизма, революционные средства ее достижения.

«Марксизм-ленинизм "не эгалитарен", так же как в современном

буржуазном эгалитаризме было бы тщетно искать прямое сходст-

218

во с марксизмом»

Несмотря на очевидную идеологическую противополож-

ность в трактовке социального равенства и социальной справед-

ливости, общая логика структурирования этих ценностей была

одинаковой. Суть ее такова. Первоначально задается формальная

сторона ценности (правовая или экономическая), а далее разраба-

тываются рациональные процедуры ее реализации. Формулиру-

ется основной принцип, например, в концепции Ролза это чест-

ность, а в марксизме-ленинизме — принцип «от каждого по спо-

собностям, каждому по труду». Затем на основании этого прин-

ципа конкретизируются те или иные социальные процедуры, под-

падающие под определение равенства или справедливости. И в

«буржуазных», и в социалистических идеологиях в концепциях

справедливости преобладал распределительный аспект.

Мальцев

Г.

В.

Буржуазный эгалитаризм: эволюция представлений

о социальном равенстве

мире капитала. М., 1984. С. 9.

Социальная справедливость

России

289

Сознательный отказ социалистической доктрины социаль-

ной справедливости от постановки политических и правовых

целей объясняется не только «экономизмом» марксизма. Уже са-

ма постановка вопроса о справедливости политической системы

потенциально содержала в себе возможность ее критики, покуше-

ния на святая святых — руководящую роль партии в жизни госу-

дарства и общества. Однако объективный ход развития общест-

венных отношений неизбежно актуализировал политико-право-

вую сторону социальной справедливости. Это проявляется как в

массовом сознании, так и в теоретических работах, посвященных

социальной справедливости.

Еще в начале «перестройки», в 1984—1986 годах, на Алтае

и в Красноярском крае были проведены опросы населения с

целью выявления представлений о социальной справедливости.

Среди полученных данных ученые выделили несколько типов.

Первый тип — морально-этический. Он содержал характеристику

справедливости на основе идеальных моральных и религиозных

норм и принципов и объединил 23 % высказанных мнений. Вто-

рой тип — правовой, юридически-регулятивный. В его рамках

справедливость рассматривается с точки зрения законности, рав-

ноправия, действия правовых норм и предписаний. Справедли-

вость здесь отождествляется с законностью. Данный тип вклю-

чает 20 % ответов. Третий тип — социально-экономический,

с сильным уравнительно-распределительным оттенком. Важней-

шим принципом признается либо равное распределение, либо

распределение по труду. Он объединяет 34 % ответов. 9 % рес-

пондентов признавали справедливой необходимость утверждения

роли каждого человека, трудового коллектива, группы как хозяи-

на условий своего бытия, активного полноправного участника

социального творчества. 14 % участников опроса высказали по-

граничные или комплексные с точки зрения данной типологии

характеристики

219

Григорьев

С.

И.,

ИньшинГ.Я.

«Справедливое же состоит

в...»:

Размышления экономиста и социолога о справедливом и несправедли-

вом

советском обществе. Барнаул, 1990. С. 10—12.