ГЕЙНСБОРО
только составили славу английской школы портре-
та, но позволили ему войти в ряд крупнейших живо-
писцев Европы.
Ок.
1745 Гейнсборо открыл свою
студию
в Лон-
доне, а в следующем
году
женился на М. Барр, с
которой ему было суждено пройти жизненный путь.
Портреты ее и
двух
их дочерей, Маргариты и Мэри,
занимают важное место в творчестве художника.
Особенно свежи и непосредственны детские изоб-
ражения («Автопортрет с женой и старшей дочерью
Маргарет», ок.
1751—52,
Лондон, Институт Курто;
- Портрет дочерей с бабочкой», после 1756, Лондон,
Наи.
галерея; «Дочери художника с кошкой», ок. 1759,
там же; «Дочери художника»,
1750-е,
Лондон, Музей
Виктории и Альберта). В 1748 Гейнсборо вернулся в
Садбери, но в поисках заработка переезжает в 1752 в
Ипсуич.
Ранние портреты мастера — это мир анг-
лийского поместья и его обитателей, которые обыч-
но
семейной четой запечатлены на фоне ухоженных
полей,
сада или парка
[«Супруги
Эндрюс»,
1748-49.
Лондон, Нац. галерея";' «Хиниг Ллойд с сестрой», нач.
1750-х,
Кембридж, Музей Фицуильяма). Вслед за
Хогартом он продолжает развивать тип портрета,
называемый «разговорной картиной» или «сценой
собеседования» (conversation piece). Герои этих по-
лотен пленяют простотой и искренностью чувства,
какой-то открытой чистосердечностью. Трогатель-
ные,
хрупкие, кукольноподобные фигурки персона-
жей четко читаются на фоне как бы омытой про-
зрачным
воздухом
природы. Чистые цвета палитры
мастера исполнены сияния. Внутренняя светонос-
ность колорита является одной из главных особен-
ностей живописи художника, которая сохраняется
при
всех дальнейших изменениях его стиля и стано-
вится важной составляющей поэтического мира со-
зданных им образов. Пейзаж, играющий значитель-
ную роль в эмоциональном строе картин Гейнсборо,
в
большинстве ранних вещей столь же чист и наи-
вен,
что и сквайры, запечатленные на них.
В 1759 мастер переезжает в.Бат, где крут заказ-
чиков меняется. Теперь это в основном лондонское
общество, приезжающее на воды. Здесь
судьба
сво-
дит его также с миром музыкальной, актерской и
интеллектуальной элиты. Изменяется и живописная
манера Гейнсборо. Новые персонажи требовали боль-
шей репрезентативности. В портретах стали ощущать-
ся
прототипы Ван Дейка. Они особенно явственны
в
композициях, где модель одета в вошедший в моду
в
1770-х
т. н. вандейковский костюм («Джонатан
Баттл. Мальчик в
голубом»,
ок. 1770, Сан-Марино,
Калифорния,
Художественная галерея Хантингтон).
Искренность
и лиризм Гейнсборо приобретают но-
вое качество. Внешне широко пользуясь формулой
парадного портрета, он преодолевает ее схематизм
благодаря природному
дару
быстро и верно схваты-
вать живое сходство и характер модели, воплощая
образ с большой живописной свободой и одухотво-
ренностью. С другой стороны, парадность в его хол-
стах
преображается в изысканную нарядность и де-
коративность композиций и придает некоторым из
них налет изящной театральности («Анна Форд»,
1760, Цинциннати, Художественный музей; «Графиня
Мэри
Хау»,
1763—64,
Лондон, Галерея Кенвуд-Хаус
(собрание Айви). При всей непринужденности и
поэтичности кисти, в портретах Гейнсборо как мас-
тера века Просвещения есть ощущение некой иде-
альности в трактовке моделей, в основе которой ле-
жат высокие этические представления о том, каким
должен быть человек (что, впрочем, никогда не пе-
рерастало в назидательность, столь привлекательную
для его эпохи). В этом в первую очередь заключен
секрет того внутреннего, глубоко естественного ари-
стократизма, свойственного большинству созданных
им
образов.
Все искусство Гейнсборо проникнуто поэзией и
музыкой, которые были неотъемлемой частью
худо-
жественной природы его таланта. Он сам был спо-
собным музыкантом, профессионально владевшим
виолой-да-гамба. Его связывала
дружба
с компози-
торами и исполнителями, портреты некоторых из них
он
написал — «И.Х. Баха», сына великого компози-
тора (1776, Болонья, Гор. музей), и инструменталиста
«К.Ф.
Эйбела» (до 1777, Сан-Марино, Калифорния,
Художественная галерея Хантингтон). Внутренняя
музыкальность натуры мастера пронизывает его
живописные творения, сообщая композициям рит-
мическую и тональную мелодичность, сложные ко-
лористические модуляции. Гейнсборо сравнивал на-
бросок картины с первыми тактами мелодии, по
которым должно угадываться, что
будет
дальше. Ка-
жется, само движение руки и кисти художника под-
чиняется этой звучащей в нем музыке. Техника жи-
вописи
Гейнсборо эволюционирует в сторону все
большей свободы, все явственней становится факту-
ра его мазка. По справедливому замечанию
Рейнолд-
са, вблизи полотна мастера производят впечатление
хаоса, который магическим образом, на определен-
ном
расстоянии приобретает форму. Палитра
худож-
ника
необыкновенно свежа и красива:
будь
то пере-
ливы серебристо-голубых, нежных зеленых тонов,
интенсивно
синий, насыщенно розовый или ярко си-
яющий
красный, бархатистая охристо-коричневая
гамма и, наконец, нескончаемые вариации белого.
Даже на человека 20 столетия, пережившего опыт
импрессионизма, живопись Гейнсборо действует за-
вораживающе. Мастер писал жидкими красками и
очень длинными (до шести футов) кистями. Это по-
зволяло ему, находясь на одинаковом расстоянии от
7 Зак. 5100.
97