Александрова О.А., Жукова Е.Ф. (отв. ред.). Язык и межкультурная коммуникация

Подождите немного. Документ загружается.

опознание и оценка ситуаций, требующих решения правовых задач, и ис-

пользование правовых средств, т. е. правовых проблемных ситуаций; выбор

оптимальных вариантов поведения в рамках правовых предписаний; поиск

и хранение информации, ее подготовка и использование; ведение перегово-

ров; разрешение назревших конфликтов; выполнение технических дейст-

вий; подготовка документов и материалов; выступления правового содер-

жания; управление и контроль. Все указанные действия реализуются в ус-

ловиях общения, в связи с чем коммуникативная подструктура юридиче-

ской деятельности приобретает особое значение.

В самом общем виде правовая коммуникация реализуется в двух аспектах:

- регламентированное (процессуальное) официальное общение как

относительно самостоятельный вид юридической деятельности в р амках

строго предусмотренных законом норм;

- нерегламентированное (непроцессуальное) профессиональное об-

щение как вид профессиональной деятельности юриста, субъекта общест-

венных отношений, вне зависимости от специализации (Ивбуле 2003).

В регламентированном юридическом общении в сферах юридиче-

ской науки, законотворчества и правоприменения язык находится в полной

зависимости от права, например: прием заявлений у гр аждан (Ст. 110 УПК

РФ, СТ. 129, 156 ГПК РФ); допрос в ходе предварительного следствия (СТ.

123, 150, 158, 159, 161 УПК РФ); д опрос в суде при рассмотрении уголов-

ных дел (Ст. 280, 283, 285, 287, 289 ГПК РФ); судебные прения (Ст. 295-

297 УПК РФ, Ст. 185-187 ГПК РФ); консультация, но тариальное оформле-

ние правовых актов и т.д. Использование языковых средств (устная или

письменная форма процедуры, стандартные формулы) регламентировано

нормами закона. Такое общение требует строгого следования языковым

нормам, несоблюдение которых может повлечь правовые санкции.

Нерегламентированное юридическое общение предполагает вступле-

ние в межличностные деловые контакты с различными по своему статусу

лицами. Такое общение осуществляется в сферах правоприменения (парал-

лельно с регламентированным) и правовоспитания. Неоднородность адреса-

тов (социальный статус, возраст, ментальность, гендерный признак) требует

учитывать социально-психологические особенности воспринимающих сто-

рон, их уровень владения речью и, следовательно, дифференцировать вы-

бор языковых средств.

Специалистами отмечено, что речь участников общения с юристом

очень часто бывает стилистически не организована, избыточна, нередко не

нормирована, включает невербальные средства общения (жесты, мимика и

т.д.). Преодоление таких коммуникативных барьеров требует от юриста,

помимо знаний закона, еще и определенных способностей: устанавливать

отношения с людьми; выслушивать, понимать и убеждать человека, учи-

тывая его индивидуально-психологические особенности; быстро анализи-

ровать речь коммуниканта для выд еления существенного и главного.

В свою очередь, юрист сталкивается с проблемой доступности тол-

кования юридических норм и инструкций в процессе нерегламентирован-

ного профессионального общения. Необходимо объяснить юридически не-

подготовленному адресату некоторые правовые понятия и действия, ин-

терпретируя тексты законодательного, ад министративно-канцелярского

подстилей. При этом юрист порождает высказывание так называемого

обиходно-делового подстиля, доступное адресату по форме и содержанию.

Таким образом, способность устанавливать межличностные контак-

ты с различными участниками общения является элементом коммуника-

тивной компетенции юриста и качеством, в значительной мере влияющим

на эффективность его профессиональной деятельности.

Помимо этого, особенности речевого поведения юриста непосредст-

венно связаны с его образованием, воспитанием, социальным статусом.

Этикетная компетентность – еще одна составляющая профессионального

общения специалиста в области права. Участие в официально-деловом об-

щении предполагает знание норм служебного и общего речевого этикета.

Определяя коммуникативную деятельность в качестве одной из важ-

нейших сторон юридической профессии, В.Л. Васильев выделяет сле-

дующие ее со ставляющие: разовые или постоянные, осуществляемые в

рамках правовой процедуры или произвольно, индивидуальные или кол-

лективные, непосредственные или опосредованные контакты юриста с

другими физическими лицами в целях осуществления профессиональных

обязанностей (Васильев 1974: 375).

Ю.Ф. Чуфаровский подчеркивает, что коммуникативная сторона пра-

вовой деятельности состоит не только в процессе обмена и передачи ин-

формации между общающимися субъектами, но и в ее формировании,

уточнении и даже в развитии и совершенствовании (Чуфаровский 2000: 81).

Таким образом, правовая коммуникация представляет собой инте-

гральный процесс регламентированного и нерегламентированного общения

в рамках юридической деятельности, направленный на решение определен-

ных профессиональных задач. Реализация указанного процесса зависит от

уровня правовой коммуникации, который формируется из трех составляю-

щих: лингвистической компетенции, социокультурной компетенции и

прагматической компетенции. Модель процесса правовой коммуникации

может быть представлена следующим образом (Магомедова 2009: 32):

Литература:

1. Ивбуле В.П. Методика обучения профессиональному общению на рус-

ском языке в социокультурных условиях Латвии (юридический про-

филь): дис. …канд. пед. наук. – М., 2003.

2. Васильев В.Л. Юридическая психология: учеб. пособие. – Л., 1974.

3. Магомедова Т.И. Русскоязычная профессиональная коммуникативная

компетенция студентов юридического профиля: модель и технология

формирования в условиях полиязычия: монография. – Махачкала, 2009.

4. Чуфаровский Ю.В. Юридическая психология: учебник для юридических

ВУЗов. – М.: Юриспруденция, 2000.

О.С. Макарова

Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого,

Великий Новгород

ОБРАЗ БОЛИ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ И РУССКОЯЗЫЧНОЙ

РЕКЛАМЕ: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

В статье речь пойдет о том, какие языковые средства исполь зуются в

русскоязычной и англоязычной рекламе для представления концепта боли

– одного из первых и основополагающих опытов человека. Боль, болезнь –

абсолютный враг медицины, цель ее – здоровье, понимаемое как отсутст-

вие патологии. «Медицина однозначно отвергла все стратегии оправдания

патологической боли, существовавшие в прежние эпохи» (Лехциер 2006).

Ранее боль была частью жизни человека, сопровождая его на всем жизнен-

ном пути. Боль воспринималась как наказание, как кара; как путь к озаре-

нию, просветлению и др.

Сейчас боль в ее любом проявлении рассматривается как патология,

в т.ч. те виды боли, которые ранее считались естественными (например,

родовые боли). Это отношение к боли ярко проявляется в рекламе («Миг –

и голова не болит»), пропагандирующей мгновенное избавление от нее.

лингвистическая

компетенция

социокультурная ком-

петенция

языковая компе-

тенция

речевая

компетенция

социолингвистическая

компетенция

мотивационная

компетенция

предметная ком-

петенция

культурологическая

компетенция

прагматическая

компетенция

ПРАВОВАЯ

КОММУНИКАЦИЯ

Рассмотрим образ боли в российской и англоязычной рекламе болеуто-

ляющих средств. Тема эта интересна для лингвиста, т.к. боль дана нам в

ощущениях, она индивидуальна, невизуализуема, единственным способом

ее описания остается вербализация.

С одной стороны, каждый человек по-своему о писывает свои боле-

вые ощущения, с другой – в медицинской практике наработан словесный

инструментарий для описания болей (их характер врач всегда уточняет у

пациента при диагностике). Реклама предстает здесь третьей стороной. Ее

задача – не описать боль и не поставить диагноз, а, используя языковые

средства, настолько воссоздать ситуацию болевых ощущений, чтобы р еци-

пиент, не заметив «подмены», принял ее за свою собственную. Другими

словами, язык и стиль эффективного рекламного текста должен быть бли-

зок тому стилю, который использует реципиент при вербализации своего

опыта боли. Сложность состоит в том, что, как уже выше указывалось, ин-

троспективность и субъективность боли отражается в индивидуальном на-

боре языковых средств для ее описания.

Как концепт боли представлен в рекламе, и можно ли говорить о

межкультурных различиях в представлении боли, или оно носит универ-

сальный характер?

В рамках настоящего исследования было принято узкое понимание

концепта боли, включающее острые неприятные физиологические ощуще-

ния, локализованные в теле человека. Кри терием включения рекламного

фрагмента в материал исследования служило наличие в тексте лексем

«боль/ pain, ache» и их производных для описания физического состояния.

Материалы, содержащие упоминание о неострых ощущениях (типа изжо-

га), не были включены в корпус примеров.

Рекламный текст трактуется нами в широком смысле. Материалом ис-

следования послужили телевизионные ролики, печатная реклама в глянце-

вых журналах и информация, размещенная на сайтах производителей боле-

утоляющих средств. Всего было просмотрено 60 англоязычных журналов

(Reader‘s Digest, Women‘s Health, Cosmopolitan, Prevention, Working Mother,

Elle, AARP, Marie Claire, US News and World Report, Woman‘s day, Pregnan-

cy, Today‘s parent, Redbook, Good Housekeeping, Living healthy, the Week UK,

Baby Talk Magazine) и 60 русских журналов (Здоровье, Твое здоровье, Кос-

мополитен, Космополитен. Психология, Psychologies, Лиза. Добрые советы,

Домашний очаг, Prevention) за 2006-2011 гг., посвященных вопросам здоро-

вого образа жизни, красоты и др. Следует сказать, что количество текстов,

рекламирующих болеутоляющие средства, оказалось значительно меньше,

чем ожидалось (например, всего 15 реклам в русских глянцевых журналах).

Методом сплошной выборки мы отобрали 57 (английский язык) и 43 (рус-

ский язык) рекламных материалов, которые представляют собой текст, до-

полненный визуальным рядом, или изображение, дополненное небольшим

текстовым фрагментом. Некоторые журналы вообще не содержат рекламы

болеутоляющих средств, т.к. по-видимому, этот тип продуктов не вписыва-

ется в создаваемый образ целевого читателя – пышущего здоровьем, богато-

го, счастливого, интересующегося товарами и услугами, которые предос-

тавляет и создает общество потребления. Можно сделать вывод, что глянце-

вые журналы, в т.ч. посвященные проблемам здоровья, не являются основ-

ным каналом продвижения такой продукции. Вполне логичным в таких

журналах является отсутствие рекламы препаратов, избавляющих от хрони-

ческих заболеваний. Однако несистематические боли различной этиологии,

от которых необходимо в кратчайшие сроки избавиться, вполне вписывают-

ся в концепцию современного человека «общества потребления», живущего

наполненной событиями жизнью.

Чтобы увеличить объем анали зируемого материала, мы привлекли к

исследованию телевизионные рекламные ролики, листовки, распростра-

няемые в месте продаж препаратов, Интернет-рекламу.

Рассмотрение п редставления концепта боли предварим двумя общи-

ми замечаниями, касающимися межкультурных различий в подаче рекла-

мы лекарственных средств. Во-первых, в российских СМИ отсутствует

реклама рецептурных препаратов (такая реклама запрещена, см. Федераль-

ный закон «О рекламе», гл. 3, ст. 24), в англоязычных журналах это допус-

кается. Англоязычные тексты мотивируют адресата поговорить со своим

лечащим врачом о свойствах и целесообразности назначения ему того или

иного лекарства: ―Ask you doctor about Synvics-One, the only treatment that

can give you up to 6 months of knee pain relief with just one injection‖ (Read-

er‘s Digest. 2009. № 7. P. 4 9). Во-вторых, в России недобросовестной при-

знается реклама, которая «содержит некорректные сравнения рекламируе-

мого товара с находящимися в обороте товарами, которые произведены

другими изготовителями или реализуются другими продавцами» (Феде-

ральный закон «О рекламе», гл. 1, ст. 5), поэтому рекламные материалы

болеутоляющих не содержат сравнений с конкурентами. В англоязычной

рекламе болеутоляющих сравнение с конкурентами используется для бо-

лее выгодной подачи УТП (уникального торгового предложения). Это мо-

жет касаться цены, количества потребляемых лекарств, быстроты и эффек-

тивности, а также длительности действия, например: ―Just two Aleve have

the strength to last all day. That would take four times as many Tylenol. Fewer

pills. All-day relief‖ (Reader‘s Digest. 2008. № 6. P. 12).

При описании представления концепта боли в рекламе мы использо-

вали список параметров сравнения семантического поля боли в разных язы-

ках, предложенного в (Бонч-Осмоловская, Рахилина и др. 2007). Описание

концепта включает 4 параметра: тип ощущения, возникающий при боли;

локализация боли; интенсивность; распределенность боли во времени.

Первый параметр связан с выявлением языковых средств, исполь-

зующихся для описания болевых ощущений. Этот этап очень важен для

привлечения потребителя к рекламному тексту. Необходимо так точно

создать образ боли лингвистическими и экстралингвистическими (визу-

альными, аудиальными, кинестетическими) средствами, чтобы адресат со-

отнес вербализированные в рекламе ощущения со своими собственными и

идентифицировал их как «сво и».

Как же описывается боль в рекламе? Для рекламных материалов на

английском языке характерно использования эпитетов для описания типа

боли (стратегия апелляции к эмоциям). Например, рекламны й ролик обез-

боливающего препарата «Нурофен» построен на сравнении и противопос-

тавлении следующих видов головн ой боли: thumping, niggling, piercing, ir-

ritating and annoying, для каждой из которых придуман образ. Для описа-

ния типа боли используются прилагательные внутренней перцепции, вы-

деленные в рекламном тексте графически, т.е. именно этот смысловой

блок выступает как центр рекламного сообщения, как в прямом смысле

болевая («реперная») точка, которая должна «зацепить» читателя, при-

влечь его внимание к проблеме. ―This is no walk in the park if you have di-

abetic nerve pain. Unlike some common over-the-counter pain relievers, Lyrica

is FDA approved specifically to treat the shooting, stabbing, burning sensa-

tions of diabetic nerve pain. Lyrica is believed to calm the damaged nerves and

help ease this pain – so a walk in the park can be just that‖ (Reader‘s Digest.

2009. № 3. P. 56). Для потребителя важнее проблема заболевания, чем опи-

сание какого-то, вырванного из контекста, пр епарата. Главное – удовле-

творить потребность в снятии болевых симптомов. Механизм рекламного

воздействия на реципиента основан на «подключении» к его эмоциональ-

ной памяти пациента посредством использования прилагательных, точно

описывающих характер неприятных ощущений.

Не случайно «опознавательная» лексема relief и ее производные при-

сутствует практически в каждом рекламном тексте болеутоляющего сре д-

ства. Альтернативная стратегия описания боли – отсутствие ее описания:

―For pain you can barely describe. Dolormine pain reliever‖.

Стратегия апелляции к разуму при описании типа ощущения, возни-

кающего при боли, построена на логической классификации типов болей, с

объяснением причины наименования того и ли иного состояния. ―The clus-

ter headache is so called because it occurs in ‗clusters‘, ranging from every oth-

er day to eight times a day‖ (Cluster headaches). ―Big night out? Excessive al-

cohol consumption caus es dehydration, which often leads to a headache‖

(Overindulgence headaches).

В материалах на русском языке концепт боль представлен иначе. По

данным Русского ассоциативного словаря, в русском языке носителями ис-

пользуется достаточно количество эпитетов, описывающих дискомфортные

физические ощущения. Реакции, полученные от носителей языка на стимул

боль, характеризуют ее по степени интенсивности: сильная, адская, невыно-

симая, нестерпимая, острая, страшная, тупая, ужасная, дикая, колющая,

мучительная, ноющая. Интересно, что в русских рекламных текстах для

описания боли практически отсутствуют прилагательные, связанные с внут-

ренней перцепцией. Вместо этого используется ряд контекстных синони-

мов-существительных: «Боль, дискомфорт и даже скрип? Терафлекс сти-

мулирует обновление хрящевой ткани суставов и препятствует ее разру-

шению. Терафлекс. Если суставы устали». Можно сделать вывод, что се-

мантически лексема «боль» в русском языке сильная, не нуждающаяся в

дополнительных определениях. В следующем примере понятие «сильная

боль» определяется опосредованно: «Боль схватила за горло? Разожми ее

железную хватку! Септолете!». Природа метафорического переноса здесь

очевидна: боль сравнивается с собакой, которая при нападении на врага су-

дорожно сжимает челюсти при укусе, и не могут их разомкнуть. Для усиле-

ния экспрессивности в этом фрагменте используется ФЕ схватить за горло

кого-н. (буквализация значения) и фразеологического сочетания мѐртвая

хватка с заменой адъективного компонента. Семантика существительного

«боль» подчеркивается использованием однокоренных компонентов фра-

зеологических единиц схватить, хватка, значение которых можно опреде-

лить как «захватывать резким, быстрым движением (руки, рук, зубов и пр.)»

(Большой… 2000: 1440). Компонент выразительности в значении лексемы

боль усиливается лексическим (употреблением глагола движения хватать,

прилагательным железная) и грамматическим окружением (а именно, пове-

лительной конструкцией и риторическим вопросом).

Существительное боль в роли агенса также получает и грамматиче-

скую поддержку с точки зрения семантических ролей, т.к. агенс в позиции

подлежащего приобретает залоговый признак активности. Ситуативная

роль пациенса как предмета, подвергнутого воздействию, здесь так же

грамматически подчеркивается, и существительное «горло» в р оли паци-

енса характеризуется как пассивный участник ситуации.

Итак, лексема боль в анализируемом рекламном тексте получает се-

мантическое наполнение через контекст: в сознании читателя она связыва-

ется с фразеологическим сочетанием «железная хватка» со знач ением

«сильное, крепкое сжатие». Помимо определения характера боли, здесь

есть указание на ее интенсивность: неприятные, резкие о щущения от же-

лезной хватки воспринимаются как воздействие на тело при помощи ин-

струмента, что «метафоризуется как более сильная боль, чем воздействие

без специального инструмента» (Бонч-Осмоловская, Рахилина и др. 2007).

Вторым параметром описания семантического поля боль является ее

локализация. В рекламных материалах боль описывается как точечная, затра-

гивающая один орган, или как нелокализованная. В первом случае речь идет

о систематических болях: «Боли, отеки, тяжесть в ногах? Антистакс. Но-

вая жизнь ваших ног»; «Снимите боль с горла. Гексорал. Почувствуй себя, а

не свое горло». При этом в английском языке характерно использование лек-

семы ache – toothache, headache, backache с последующей конкретизацией:

―Suffering from a dull, aching pain? Feel like you have a tight band around your

head? This is the most common form of headache and can be caused by stress, fa-

tigue, poor posture, eye strain, tobacco and alcohol use, and even hormonal

changes in women before and after a menstrual period. Tension headaches al-

though they can occur in people of all ages, they usually begin in early adulthood

or later. Lack of sleep, hunger, poor posture, and eye strain can be tension head-

ache triggers‖ (Anadin). Нелокализованная боль не имеет органа или части те-

ла, которые бы сигнализировали о проблемах в организме, боль распростра-

няется по всему телу. ―Why am I hurting? It‘s deep, persistent ache all over. Is it

Fibromyalgia? F. Is chronic, widespread muscle pain that makes daily tasks diffi-

cult. Relief can start here. Lyrica‖ (Redbook 2010. № 2. Р. 127).

Долгое время шкала интенсивности считалась главным и единствен-

ным инструментом для описания болевых ощущений в психологии и ме-

дицине (Melczak, Torgensen 1971: 50). Этот параметр занимает важное ме-

сто и в рекламных текстах болеутоляющих средств. Он реализуется по-

средством описания боли через прилагательные или путем сравнения боли

с инструментом, который воздействует на тело человека или отдельные

органы. Как отмечалось выше, использование эпитетов для описания боли

(в том числе для определения степени ее интенсивности) в рекламе харак-

терно для английского дискурса. Нам удалось обнаружить лишь один при-

мер и спользования прилагательного в качестве определения – «сильная го-

ловная боль?..», в остальных случаях достаточным считается употребление

лексемы «боль» и ее производных, с уточнением локализации боли: «при

боли в суставах, спине, мышцах. Нимулид гель» (АВС. 2010. № 12. С. 40).

Визуализация инструментов как индикаторов степени интенсивности

боли в рекламе – интересный ход. В рекламе болеутоляющего средства Do-

lex индикаторами степени интенсивности головной боли выступают швей-

ная машинка, молоток, гиря.

Параметр времени занимает очень важное место в рекламе болеуто-

ляющих. Во-первых, реклама обещает быстрое и збавление от боли: «Не

терпите головную боль. Избавьтесь от нее. МИГ – и голова не болит!»;

«Также спрашивайте Нурофен Ультракап, который сочетает преимуще-

ства твердых и растворимых форм болеутоляющих. И помогает быстро

избавиться от боли. Нурофен. Направленное действие против боли» (ТВ

реклама). ―No tablet works faster to knock out a headache. Anadin Extra gets

to work fast on your headache. We know because we have been making painkil-

lers for 78 years. Headache? Your answer is Anadin‖. Во-вторых, реклами-

руемое средство обещает пролонгированное действие препарата, т.е. за-

данный период времени жи зни-без-боли. « Быструмгель бережно воздей-

ствует на область боли и воспаления, оказывает длительный лечебный

эффект. Быструмгель. Поможет по-быстрому» (ТВ реклама). ―Astonish-

ing and long lasting pain relief are provided by the specialized and powerful in-

gredients in FlexoPlex™‖.

В заключение можно отметить, что образ боли в рекламе является

важным компонентом социальной практики производства «тела-без-боли».

Весь проанализированный рекламный материал предполагает быстрое из-

бавление от неприятных болевых ощущений определенного рода, не пред-

лагается перетерпеть боль, забыть о боли и т.п.

С лингвистической точки зрения представление боли в рекламе ин-

тересно потому, что боль представляет собой двустороннюю сущность: с

одной стороны, индивидуальное и интроспективное ощущение, не п од-

дающееся объективному внешнему «замеру», с другой, переживание, зна-

комое каждому, а потому словесн ый инструментарий, описывающий боль,

многообразен и знаком всем.

Вербализация болевых ощущений как словесное описание ситуации

болевого воздействия (используется в диалоге врача и пациента, в диагно-

стических опросниках) отличается от представления концепта боли в рек-

ламе. Например, в русскоязычной рекламе практически о тсутствуют при-

лагательные, описывающие болевые ощущения, несмотря на то, что они

широко представлены как в словарях, так и в речевой практике.

Общая инвариантная формула рекламы болеутоляющих средств можно

представить в виде перформативной формулы: «Я предлагаю болеутоляющее X,

которое избавит Вас от боли». В английской рекламе активизируется параметр

«интенсивность болевых ощущений», для русского языка это нехарактерно.

Литература:

1. Лехциер В.Л. Эффекты медикализации и апология патоса // Вестник Са-

марской гуманитарной академии. Серия «Философия. Филология». 2006.

№ 1 (4). C.113-125.

2. Бонч-Осмоловская А.А., Рахилина Е.В., Резникова Т.И. Концептуализа-

ция боли в русском языке: типологическая перспектива // Компьютерная

лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международной

конференции «Диалог 2007» (Бекасово, 30 мая - 3 июня 2007 г.). – М.,

2007. С. 76-83.

3. Большой толковый словарь русского языка / под р ед. С.А. Кузнецова. –

СПб., 2000.

4. Melczak R., Torgensen W.S. On the language of pain // Anesthesiology.

1971. № 34. С. 50-59.

Н.П. Мартысюк

Минский государственный лингвистический университет,

Минск (Беларусь)

О МЕСТЕ ПРАГМАСЕМАНТИЧЕСКОГО ЭЛЕМЕНТА

В СОПОСТАВИТЕЛЬНЫХ РЕЧЕВЕДЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

Большинство речеведческих исследований преодолели ограничения

структурализма, но , тем не менее, проявляют свою ограниченность как ис-

следования сопоставительного направления, нацеленного в основном на

коммуникативные универсалии (Токарева 1999: 29).

Опыт межъязыковых сопо ставлений (как структурно-языковых, так

и речеведческих) показывает, что стремление понять и адекватно описать

национально-культурную специфику вербальной коммуникации невоз-

можно без акцента н а семантической составляющей семиозиса и система-

тизации в ее областях знаний о взаимодействии и взаимовлиянии лингвис-

тических и экстралингвистических факторов. Поэтому сегодня как никогда

актуальна высказанная Ю.Д.Апресяном мысль, что нынешняя эпоха разви-

тия лингвистики – эпоха семантики (Апресян 1974: 3). Мы бы добавили –

сопоставительной прагмасемантики. И действительно, изучение семиоти-

ческих составляющих в структуре содержания сообщения (а также языко-

вого знака любого уровня) способствует не только созданию детальных и

объективных моделей восприятия, понимания и оценки, но и в межкуль-

турном плане помогает разобраться во многих проблемах взаимодействи я

сообщения и адресата, градуальности отклонений в нарушении восприятия

сообщения, интегральной трактовке сообщения как такового, возможных

подходов к его и нтерпретации и др.

На сегодняшний день сопоставительные исследования в области

прагмасемантики речи немногочисленны, поскольку недостаточно разра-

ботана методика подобных исследований. Хотя накопление фак тологиче-

ского материала и его теоретическое обобщение– дело времени.

Речевая вариативность, обусловленная национально-культурными

различиями языковы х коллективов, несомненна и поддается фиксации. Эта

вариативность проявляет себя в текстах различного прагмасемантического

содержания и обязательно связана со стремлени ем достичь успешного по-

нимания. Таким образом, если в прагматике при сопоставительном изуче-

нии речи в качестве инвариантной основы можно принять «интенцию, мо-

тив и перлокуцию» (Токарева 1996: 13), то в семантике – интенциональные

регулятивы, которые транслируют информацию психического мира всего

языкового коллектива, например, информацию либо родового, либо на-

ционального, либо социального плана.

Вопрос успешной коммуникации занимает представителей формаль-

ной логики и лингвистики. Если логическое направление в изучении языка

строит модели формальной, не-естественной, коммуникации, т о лингвис-

тическое – реальной, естественной, коммуникации, ориентированной на

конкретного, а не абстрактного субъекта. Если процедура логического ана-

лиза базируется на утверждении о том, что со стороны содержания мыш-

ление может давать истинное или ложное отражение мира, а со сто роны

формы оно может быть логически правильным или неправильным, то для

процедуры лингвистического анализа этого утверждения явно не доста-

точно. Поясним наши рассуждения.

Согласно логической модели коммуникации предложение является

основной единицей общения, так как только в н ем может быть выстроен

логический процесс. Так, дихотомия правильности/неправильности дает

синтаксическую характеристику предложения, связанную с его построени-

ем с целью доказательства истинности мысли. Дихотомия же истинно-

сти/ложности выступает как семантический показатель, указывающий на

отношения между языком и действительностью. А вот для создания моде-

ли естественного языка оперировать предложением в качестве основной

единицы коммуникации невозможно, поскольку предложениями н е обме-

ниваются, по отношению к ним нельзя занять о тветную позицию, они не

имеют непосредственного контакта с действительностью, не обладают

смысловой полноценностью (Бахтин 1986). Только высказывание (сооб-

щение) «является двусторонним актом. Оно в равной степени определяется

как тем, чье оно, так и тем, для кого оно» (там же: 420). Эта мысль свиде-

тельствует о признании того факта, что акт вербальной коммуникации ос-

новывается на принципе межличностной двусторонней деятельности, ор-

ганизует социальное взаимодействие и тем самым предполагает не только

активную коммуникативную деятельность адресанта, но и активную ин-

терпретирующую деятельность адресата, направленную н а активное смы-

словое восприятие сообщения, завершающееся успешным пониманием.

Исходя из того, что речевое общение развивается в разных контекстных

параметрах – историческом, социальном, этническом, культурном, меж-

личностном – возникают вопросы: Как же преломляются в семантике со-

общения элементы тождества и различия речемыслительных сознаний го-

ворящих (не только одной, но и разных этнокультур)? Может ли тождество

и различие речемыслительных сознаний говорящих лежать в основе ус-